ЧерновикПолная версия:
Геннадий Степанов ТЕНИ ПРОШЛОГО
- + Увеличить шрифт
- - Уменьшить шрифт
– Ты помнишь, что произошло? Почему ты была в стазис-капсуле?
Антон не мог сдержать вопросов. Его голос дрожал от напряжения – он разговаривал с живым человеком из прошлого. С живым свидетелем Катастрофы.
– Нет, – Лена прикрыла глаза. – Только… обрывки. Свет. Голоса. Паника. Потом – тишина. Очень долгая тишина.
Он попытался представить себе, каково это – проснуться в мире, которого больше нет.
– Мы в старом техблоке, – сказал он. – Лаборатория, где ты была, уничтожена. Я едва успел вытащить тебя.
Лена попыталась почувствовать руки или ноги, не открывая глаз – чтобы Антон не заметил этого. Конечности всё ещё не слушались, но в пальцах появилось лёгкое покалывание. Кровь начинала разносить кислород по мышцам.
Она знала: стазис – это не просто сон. Это замедление всех процессов, почти до полной остановки. Криогенная заморозка. Обычно после выхода из капсулы следовала реабилитация, медицинское наблюдение, восстановление в специальной камере. Но сейчас… сейчас не было ни протоколов, ни врачей, ни энергии.
Как он вообще смог её разбудить?
– А как ты нашёл меня? – спросила она, и этот вопрос застал Антона врасплох.
Он замешкался на долю секунды, но быстро взял себя в руки.
– Я исследовал эти руины. Искал… полезные технологии, – ответил он, опуская взгляд. Теперь уже он не хотел говорить всей правды.
– Почему ты выбрал меня?
Вопрос прозвучал неожиданно. Прямо. Слишком прямо. И… болезненно. Он задел что-то внутри, что Антон сам не хотел трогать.
– Я… не знаю, – он отвёл взгляд, сжав пальцы на рукояти пистолета. – Думаю, это был инстинкт. Мужчина-самец спасает женщину-самку. – Он усмехнулся неловко. – Извини, может, это звучит слишком прямолинейно. Просто… ты выглядела так, будто ещё не сдалась. Не знаю, как объяснить. Это было… ощущение.
Лена кивнула, не задавая больше вопросов. Но её взгляд скользнул к его рукам. В её глазах появилось что-то новое – тень сожаления. Этот мужчина выбрал её. Он не знал, кто она. Не знал, что она может быть угрозой. И теперь… теперь он был частью уравнения, которое она не могла игнорировать.
Она снова посмотрела на него. Долго. Внимательно. Он был интересным. Не как объект наблюдения – как человек. Это было новое чувство. Слишком новое. Слишком человеческое.
Чтобы скрыть своё состояние, Антон встал. Движения были чуть резкими, как у человека, которому нужно срочно чем-то заняться, чтобы не думать. Он подошёл к рюкзаку, расстегнул молнию и достал портативную горелку. Руки всё ещё слегка дрожали, но он старался не обращать на это внимания.
Он аккуратно установил горелку на металлический обломок, который мог сойти за импровизированную подставку. Затем налил немного воды из фляги в складную кружку и включил пламя. Газ зашипел, и вскоре над кружкой поднялся лёгкий пар, закружившийся в холодном воздухе, как призрачный дымок.
Он не чувствовал голода. Ни жажды. Но знал – тепло нужно не только ей, но и ему. Это был ритуал. Простой, понятный, человеческий. Что-то, что можно контролировать, когда всё остальное рушится.
Пламя отражалось в его глазах, а в груди всё ещё гудел голос Леи. "Опасность самого высокого уровня…" Он не мог просто так забыть эти слова. Но и поверить в них – тоже не мог. Она не выглядела как угроза. Она выглядела… потерянной. Одинокой. Живой.
Руки дрожали не от холода. От напряжения. От того, что всё происходящее казалось зыбким, как сон, из которого вот-вот разбудят. Или как воспоминание, которое не принадлежит тебе, но почему-то болит.
Он бросил взгляд на Лену. Она лежала тихо, с закрытыми глазами, но он знал – она не спит. Просто ждёт. Думает. Слушает.
И, возможно, решает.
– Мой ИИ, Лея, говорит, ты была в капсуле больше ста лет.
– Возможно, – спокойно ответила Лена, не открывая глаз.
– Ты не выглядишь на сто.
– Криостазис замедляет старение.
Антон кивнул, но в его глазах мелькнуло сомнение. Он сделал шаг назад, словно давая себе пространство для размышлений.
– Я спрошу прямо, – голос стал жёстче. – Стазис-капсулы не существовали сто лет назад. Этой технологии не существует и сейчас. Кто ты, Лена?
Он не ждал ответа. Внутри уже зрела тревога.
– Лея, – сказал он, вставая, – ты можешь просканировать её ДНК?
– Уже сделано, – ответила Лея. – Но с высокой долей допусков. Помнишь, мне нужны сканнеры и расходники? Однако могу с уверенностью сказать: биологическая структура – идентична человеческой. Но есть аномалии.
– Какие?
– Неопознанные фрагменты. Возможно, результат генной модификации.
– Ты хочешь сказать, она не человек?
– Я говорю, что она – не совсем человек. Требуется дополнительное исследование. Но она жива. И она чувствует.
Антон медленно повернулся к Лене. Она всё слышала. Но не испугалась. Не стала оправдываться.
– Я не враг, – сказала она тихо, открыв глаза и взглянув на Антона. Голос был ровным, но в нём звучала внутренняя сила. – Я не знаю, кто я была. Но я знаю, кем хочу быть сейчас.
Эти слова прозвучали просто, почти буднично, но в них было больше, чем просто фраза. Это было решение. Не оправдание. Не защита. А выбор.
В её голосе не было ни угрозы, ни мольбы. Только усталость и решимость. Антон смотрел на неё, и в груди у него сжалось. Он не знал, верит ли ей. Но знал, что хочет верить.
Антон решил разрядить обстановку:
– Ты должна быть старше меня на два поколения. Годишься мне в бабушки, – усмехнулся он, но в голосе прозвучала неловкость.
Он чувствовал к ней что-то – интерес, симпатию, может, даже больше. Но мысль о том, что она могла бы быть его бабушкой, сбивала с толку. Он не знал, как с этим быть. Хотел обсудить это с Леей, но остановил себя. Это было бы… неправильно.
– У тебя была семья? – спросил он, сменив тему. – Муж? Дети?
Лена долго молчала. Потом ответила тихо:
– Я не помню. Думаю, да. Но в данный момент не могу подтвердить или опровергнуть. Да и не хочу думать об этом. В любом случае… они погибли. Остались там, в прошлом.
Он кивнул. Понял. Иногда память – это боль.
– Прости. Не хотел лезть. Просто… ты кажешься мне знакомой.
Она посмотрела на него. И впервые – улыбнулась. Очень слабо. Почти незаметно. Но это была улыбка. Её тело постепенно возвращалось в норму. Она чувствовала пальцы, могла слегка пошевелить ими. Этот мужчина мог убить её в любой момент – она была абсолютно беззащитна. Но он спас её. Ещё тогда, в стазис-капсуле. И сейчас – снова.
Нет. Она не хотела быть для него угрозой.
– Мы не встречались. Но, может быть… теперь встретимся, – сказала она, и в её голосе прозвучала странная, почти тёплая интонация. – Теперь, Антон, я спрошу тебя. Как ты смог меня спасти? Из стазиса нельзя просто так вытащить. Это не сон.
Антон понимающе кивнул.
– Да. Мне пришлось использовать для этого машину.
– Где она находится? Мы можем туда вернуться? – Лена постаралась вложить в голос как можно больше эмоций. Её голубые глаза вспыхнули ярче, в них появилась надежда.
– Боюсь, что нет. Я тебя еле вытащил оттуда. Там был взрыв. Всё было заминировано. Думаю, ничего не осталось.
Лена бессильно закрыла глаза. Через минуту открыла и посмотрела на Антона. В её взгляде было что-то неуловимое – не страх, не ложь, а скорее… осторожность.
– Как ты смог включить машину?
– У меня был артефакт. С тем же логотипом, что и на машине – звезда и планеты, вращающиеся вокруг неё. Я нашёл его в экспедиции до лаборатории.
Лена замерла. Стало понятно многое. Он действительно спас её. Не случайно. Не по приказу. По зову чего-то внутри. И теперь она знала – ей не придётся умирать в муках. Этот человек дал ей шанс. Как он там сказал? Самец? Она усмехнулась про себя. Возможно, он и правда был таким. Но он был ещё и человеком.
Она снова пошевелила пальцами. Тело возвращалось в норму.
– Теперь твоя очередь, – сказал Антон, присев ближе. – Расскажи, что ты помнишь до Катастрофы?
– Я помню, что была в лаборатории. Помню, как всё начало рушиться. Сигналы тревоги. Кто-то кричал. Потом – тишина.
– Ты была врачом?
– Я… работала с медицинскими системами. Знала, как управлять капсулами, как стабилизировать пациентов.
– Значит, ты спасала людей. Это многое говорит о тебе.
Она отвела взгляд.
– Не всегда.
Он замолчал. Несколько секунд слышно было только, как капает вода из старой трубы. Тишина снова опустилась между ними – не тяжёлая, но наполненная. Как будто мир затаил дыхание, ожидая, что будет дальше.
Антон вздохнул, опуская взгляд на пламя горелки.
– Наш мир почти разрушен. Боль и страх поселились в людях. Я не думаю, что сделаю что-то экстраординарное… но мне кажется, ты, Лена, не принесёшь больше горя и слёз, чем уже есть в этом мире.
Он поднял глаза и добавил, уже тише:
– Я останусь с тобой до полного твоего восстановления. И выведу тебя в город.
Лена смотрела на него, не мигая. В груди что-то дрогнуло – неожиданно, ярко. Она почувствовала безграничную радость, и сама не могла понять, от чего именно: от того, что он поможет ей… или от того, что он просто будет рядом.
– Спасибо, Антон, – прошептала она.
Он кивнул, не говоря больше ни слова. Между ними повисла тишина – не пустая, а наполненная смыслом. Где-то в глубине комплекса всё ещё потрескивали остатки разрушений, но здесь, в этом забытом техблоке, рождалось нечто новое. Хрупкое. Настоящее.
Глава 5 На выход!
Прошло уже два дня с тех пор, как Антон и Лена оказались в этом помещении. Скорость её восстановления поражала. Уже к концу первого дня она смогла сесть, пусть и с усилием. Её тело, долгое время находившееся в стазисе, медленно возвращалось к жизни. Антон наблюдал за этим с тревогой и восхищением. Он кормил её горячим бульоном, растворяя сухую смесь в кипячёной воде, которую грел на портативной горелке. К счастью, еды хватало, хотя вылазка затянулась дольше, чем он рассчитывал.
Лея не разделяла его спокойствия. Уже на второй день она повысила уровень опасности нахождения в этом секторе до 25%, ссылаясь на нестабильные сигналы и возможную активность в соседних зонах. Но Антон не хотел рисковать перемещением, пока Лена не восстановится.
На второй день она попыталась встать. Держась за плечо Антона, сделала первый шаг – шаткий, неуверенный. Почти упала, но он успел её подхватить. Их взгляды встретились. Лена задержала взгляд, а затем неожиданно поцеловала его в щёку – коротко, но искренне. Это был жест благодарности, не требующий слов.
Антон замер. С того самого момента, как он увидел её, Лена не выходила у него из головы. В ней было что-то притягательное – неуловимое, но сильное. Он помнил предупреждение Леи: уровень потенциальной угрозы от этой девушки был беспрецедентно высоким. Лея всегда давала взвешенные оценки, основанные на фактах. Но в этот раз всё было туманно – никаких объяснений, только тревожный анализ вторичных признаков.
Он не знал, чему верить – интуиции или алгоритмам.
Лена всё ещё была в стазисной одежде, и на второй день попросила у Антона запасную рубашку – ей было неуютно в тонкой, медицинской ткани. Он дал ей лёгкую рубашку и шорты из своего рюкзака. Одежда была великовата, но она ловко справилась, закатав рукава и заправив рубашку. Антон украдкой наблюдал за ней, не в силах отвести взгляд. В её движениях было что-то естественное, почти грациозное. Он ловил себя на мысли, что таких девушек не встречал раньше – и, возможно, уже не встретит.
Лена замечала его взгляды. Она чувствовала, как он наблюдает за ней, как задерживает дыхание, когда она проходит мимо. Старалась не реагировать – будто не замечает. Её лицо оставалось спокойным, взгляд – сосредоточенным. Только иногда, когда он отворачивался, она позволяла себе лёгкую улыбку, почти незаметную.
Но внутри всё было иначе. Антон ей нравился – с самого начала. И это пугало. Он был не просто добрым и внимательным – в нём было что-то, что притягивало её с силой, которую она не могла объяснить. Никогда раньше она не испытывала ничего подобного. Ни один человек в её жизни не вызывал такого тихого, но глубокого волнения. Она не знала, что с этим делать – и потому прятала чувства за нейтральной маской.
На третий день Лена уже могла передвигаться самостоятельно. Она предложила начать движение к выходу.
– Думаешь, мы готовы? – спросил Антон, проверяя голографическую карту и снаряжение. – Проблема остаётся: тебе не в чем идти. У меня нет запасной обуви, а если бы и была – она была бы на три размера больше. Это ведь не рубашка, рукава не подвернёшь.
– Я готова. Смогу двигаться в стазисных чешках, буду внимательно смотреть под ноги, – ответила она. – Если мы останемся здесь дольше, я начну сходить с ума.
Антон кивнул и активировал гарнитуру для связи с Леей.
– Лея, оцени ситуацию.
– Биометрические показатели Лены в пределах нормы. Мышечная активность восстановлена на 82%. Однако я всё ещё фиксирую высокий уровень неопределённости. Угроза остаётся. И, Антон… ты слишком близко к объекту.
– Ты ревнуешь? – усмехнулся он.
– Это не ревность. Это отклонение в логике. Я фиксирую сбой в оценке рисков, вызванный твоим поведением. Возможно, стоит пересмотреть приоритеты.
– Хорошо, я понял. Есть ли безопасный маршрут?
– Могу предложить вскрыть одну из запертых дверей в конце главного коридора, куда выходит эта комната. За ней есть спуск в техническую зону. Дальнейшее сканирование по эхолокации невозможно. Направление должно вести к Невераду.
Антон отключил гарнитуру на несколько секунд и повернулся к Лене:
– Готова?
– Да. Но если что-то случится – не медли. Я не хочу быть причиной твоей гибели.
Он молча кивнул. Они начали собираться.
***
Они шли по разрушенному техническому тоннелю. Стены были покрыты трещинами, а потолок местами обрушился, открывая взгляду ржавые балки и кабели, свисающие, как потрошённые вены старого организма. Свет фонаря выхватывал из темноты остатки знаков, выцветшие символы, обозначения давно исчезнувших механизмов – всё это казалось частью забытой цивилизации.
За сто лет коридоры и комнаты подземелий сохранились неплохо, но прочность материалов изменилась. Пластик, утративший свои пластификаторы, становился хрупким, рассыпался в руках, как сухая глина. Металлические предметы, особенно содержащие железо, покрылись коррозией, но лучше всего сохранялись вещи, запертые в герметичных ящиках и кейсах. Особый интерес для поисковиков представляли зоны, где ещё работала автоматика – или вышла из строя совсем недавно. Там царил идеальный порядок, поддерживаемый роботизированными системами, и ни о какой ржавчине речи не шло.
Лена шла рядом, молча, но её взгляд был цепким, почти хищным. Она не просто наблюдала – она анализировала. Стены, покрытые трещинами, остатки механизмов, даже то, как Антон держал оружие – всё попадало под её внутренний сканер. В её глазах читалась не усталость, а пробуждающийся интерес, как будто она начинала видеть в происходящем не просто путь к выходу, а нечто большее.
– Антон, – произнесла она наконец, тихо, но с оттенком интереса, – зачем ты пришёл в эти руины?
Он замедлил шаг. Луч фонаря скользнул по стенам и потерялся в конце коридора. Дальше свет не проходил. Он не ответил сразу – проверил голографическую карту, сверился с направлением, будто искал подтверждение своим мыслям. И только потом заговорил:
– Я искал артефакт. Один из тех, что остались после Катастрофы.
– Для себя?
– Нет. Для заказчика. Я работаю по найму. Раньше был на корпорации, сейчас – иногда сотрудничаю с одной. Но подозреваю, что они только внешне мягкие и пушистые.
– Что ты имеешь в виду?
– Нашёл артефакт. Они обещали использовать его, чтобы обеспечить людей питьевой водой. Но массового копирования технологии я не увидел. Хотя я не взял с них ни копейки.
Лена остановилась. В её взгляде мелькнуло нечто – смесь уважения и тревоги.
– Так ты идеалист? – она оперлась рукой о стену, немного запыхавшись. С учётом её недавнего выхода из стазиса, это было почти чудом. – Не знаю, какие у вас отношения сейчас, но в наше время эксклюзивность давала большие преимущества. И большие деньги.
– Я раньше работал на них, – Антон задумался. – Теперь стараюсь сбывать найденные артефакты самостоятельно. Деньги мне нужны, как и всем. И больше я не идеалист, хотя стараюсь помогать людям по мере возможности.
Он остановился, чтобы подождать Лену.
– Беру индивидуальные заказы. Я наёмник по поиску артефактов в руинах, это моя основная деятельность, – Антон говорил спокойно, но в голосе звучала усталость.
– Думал, что этот выход – просто очередная экспедиция. Но потом понял: нет, что-то тут нечисто. Слишком много совпадений. Какая-то интрига. И, возможно, я ещё узнаю об этом. В любом случае, артефакта у меня больше нет. Придётся вернуть заказчику аванс и выплатить штраф. Но это не должно меня разорить, – он попытался улыбнуться, обернувшись к Лене.
Лена, отдышавшись, продолжила движение.
– Что это был за артефакт?
Антон тоже начал двигаться, пропустив Лену немного вперёд.
– Это был артефакт, который я использовал, чтобы спасти твою жизнь.
Лена резко остановилась. Её дыхание стало чуть глубже, взгляд – острее. В ней вспыхнуло напряжение, как будто она только сейчас осознала масштаб происходящего.
– Кто-то специально отправил тебя за этим артефактом? – Лена раньше не задумывалась, откуда Антон мог знать об энергетической капсуле. Ей казалось, что он нашёл её, блуждая по руинам. Да и пользы от неё не было бы никому – скорее вред. Энергокапсула при длительном воздействии оказывала негативный эффект: расстройство личности, психологические проблемы. Теперь же всё складывалось. Кто мог знать об артефакте внеземного происхождения?
Она хотела спросить больше, но не успела.
В этот момент в гарнитуре у Антона раздался голос Леи:
– Впереди – кочующий странник.
Антон жестом попросил тишину, переключился с разговора и стал всматриваться в темноту коридора. Ему показалось, что вдали мелькнула тень – и это ему очень не понравилось. Из оружия – только пистолет, абсолютно бесполезный против турелей и боевых роботов. Разрядника тоже уже не было.
– Надо укрыться, – прошептал он и потянул Лену за руку в ближайший проход. Это оказался тупик, но в конце – незакрытая подсобка. Забравшись внутрь, он осторожно закрыл дверь и запер её изнутри.
Кочующий странник – это робот на моноколесе. Бронированная грудь, высокая мобильность, манипуляторы вместо рук. Разработка довоенного периода, альтернатива охранникам в корпорациях. Иногда оснащался электрическим оружием. Опасность – максимальная.
Костюм Антона защищал от пуль, но не от электрической дуги. Странник патрулировал огромную территорию, действуя по алгоритмам, заданным до войны. Теперь он воспринимал всех проникших как врагов. И уничтожал.
Как они сохранились – загадка. Где-то всё ещё работал центр автоматического ремонта. И пока он работал – странники не умирали.
Антон прижал палец к губам, его взгляд стал жёстким. Он ясно дал понять: Лене нужно молчать.
В гарнитуре раздался голос Леи – сдержанный, тревожный:
– Один. Странник. Двигается по основному коридору. К нам.
Антон, почти бесшумно, вытащил пистолет. Он занял позицию у двери, развернувшись лицом к ней. Лена осталась за его спиной – он прикрывал её, не колеблясь. Он был готов защищать её любой ценой.
Лена наблюдала, затаив дыхание. Она была ещё слишком слаба, чтобы вмешаться, но разум – острым. Она решила просто смотреть, запоминать, быть готовой.
Голос Леи снова прорезал напряжённую тишину:
– Проверяет нашу дверь.
Короткая пауза.
– Давит на ручку…
Пауза чуть дольше.
– Уходит дальше. По моим данным – в сторону, откуда мы пришли.
Они выждали ещё минут пятнадцать – на всякий случай. Тишина казалась слишком плотной, чтобы быть безопасной. Затем, быстро и слаженно, пересекли коридор в направлении, противоположном тому, куда двигался странник.
В одном месте им пришлось спуститься по почти отвесной лестнице. Вокруг была сооружена металлическая рампа – по ней мог проехать робот на колесе. Антон задержался. Потратил почти час, чтобы выдернуть опору наверху. Конструкция с рампой рухнула, грохнувшись вниз. Теперь проезд был невозможен. Странники здесь больше не пройдут.
Они немного передохнули. Лена уже чувствовала себя лучше – достаточно, чтобы снова задавать вопросы. Её голос был спокойным, но в нём звучала настойчивость, словно она пыталась добраться до сути:
– Антон, а что ты знаешь о заказчике этого артефакта?
Антон пожал плечами:
– Ничего. Заказ был анонимным. Это обычное дело. Все хотят сохранить инкогнито. Корпорации нанимают агентов или наёмников вроде меня, но стараются держать всё в тени. Боятся конкуренции. Боятся, что кто-то узнает слишком много.
Он замолчал, затем добавил, почти шёпотом:
– О самом артефакте я тоже ничего не знал. Ни как он выглядит, ни что он делает. Только координаты и обрывки данных. Но когда я его нашёл… я понял. Это один из тех редких артефактов, которые, как мне кажется, корпорации используют, чтобы продлевать жизнь своим лидерам. Генералам. Учёным. Видимо, кто-то узнал о нём – и захотел заполучить.
Он отвёл взгляд, будто перед ним всплыли образы прошлого:
– Я был загнан в тоннель, который привёл меня к тебе. По контракту я должен был доставить артефакт заказчику. Но теперь… я не уверен. Может, я должен был принести его в убежище, где вы находились в стазисе? Если всё это было подстроено… Если так, у меня оставалась свобода выбора – кого из вас спасти. Но как можно было предвидеть, кого я выберу? Хм… хотя, наверное, с высокой долей вероятности я выбрал бы тебя. Ну, я, в общем, уже озвучивал эту теорию раньше.
Он замолчал, и в этой паузе чувствовалась тяжесть:
– Я не знал, кто ты. Кто все эти люди. Возможно, я разрушил чьи-то планы. Возможно, поставил под угрозу что-то большее, чем понимаю. – Антон слегка улыбнулся, но в этой улыбке не было радости. – Я просто понял, что могу дать тебе шанс. Когда осознал, что артефакт – это энергетическое устройство для стазис-машины… мне захотелось спасти тебя.
Он опустил голову, голос стал почти неслышным:
– Я сожалею, что не смог спасти их всех…
Лена молчала. Она смотрела прямо в лицо Антона. В её взгляде не было страха – только понимание. И что-то ещё… внутренняя решимость, словно она уже приняла то, что не поддаётся изменению.
– Если бы ты спас их всех, тебя бы уже не было в живых. Так что… не знаю, что было бы лучше.
Антон криво посмотрел на неё, но промолчал.
– Расскажешь побольше?
Лена чуть отвела взгляд, будто борясь с собой:
– К сожалению, я мало что помню. Но те люди в стазис-капсулах… они не были идеалистами, как ты, Антон. Это всё, что я могу тебе сказать.
Она уже пожалела, что сказала больше, чем хотела. Но Антон не стал давить – он просто кивнул и снова сосредоточился на дороге.
Они двигались по узкому коридору, освещённому светом налобных фонарей. Стены были покрыты трещинами, местами прогоревшими, а воздух – тяжёлый, с привкусом пыли. Где-то вдалеке слышался гул – возможно, остаточные вибрации после взрыва или работающие системы вентиляции, которые ещё не осознали, что всё вокруг уже мертво.
– То место, где находились стазис-камеры… оно было уничтожено? Как это произошло?
– Сработала система безопасности. Гвозди, преследовавшие меня, начали вскрывать задраенный люк, через который я прошёл. Я не знал, что, проникнув внутрь, найду вас. И уж тем более не знал, что всё заминировано.
– Самоликвидация системы. Было заложено три тонны взрывчатки – стандартная процедура на колонизированных планетах, – Лена произнесла это с задумчивым выражением лица. – Вряд ли там что-то осталось после такого взрыва. Взрывная волна ушла по специальному тоннелю. Нам… тебе повезло, что ты выбрал правильный маршрут выхода.
Антон кивнул:
– Да. Всё было уничтожено. Полностью.
В этот момент в его гарнитуре раздался голос Леи – ровный, почти безэмоциональный:
– При активации протокола самоликвидации с зарядом в три тонны взрывчатки, радиус полного уничтожения составляет до 300 метров. Волна распространяется по направленным тоннелям, чтобы минимизировать внешние разрушения. Выжившие – крайне редкое исключение.
– Хорошо. Я поняла. Туда дороги больше нет… А можешь рассказать мне о месте, где ты нашёл артефакт?
Лена говорила настойчиво, почти требовательно. В её голосе чувствовалась не просто заинтересованность – это было нечто большее. Как будто от ответа зависело не только её понимание, но и что-то гораздо более важное.
***
Антон нашёл выход на поверхность спустя сутки – с помощью Леи и её способности находить проходы с помощью эхолокации. Она анализировала структуру комплекса, улавливая отражения звуковых импульсов, и направляла его туда, где стены были тоньше, а пустоты – ближе. В какой-то момент она предупредила: