Гай Юлий Орловский
Ричард Длинные Руки – рауграф
Леди Элинор сказала напряженным голосом:
– Осторожно. Я чувствую могучую магию.
– Я в нее не верю, – ответил я.
По мере того как приближались, я настороженно рассматривал сидящую на троне фигуру. Издали кажется дремлющим стариком, потом я сообразил, что там сидит, опустив широкие рукава на подлокотники, скелет в богатой одежде и с короной на голове.
Внизу перед ступеньками два очага, аккуратно обложенные камнями. Огонь все еще вскидывает багровые языки, от крупных пурпурных углей, размером с кулак, пахнуло сухим жаром.
Я не стал ломать голову, как и почему угли все еще не погасли, не мелочный, приближался медленно и настороженно, ловушки и западни могут быть везде, хотя у трона их уже не ставят…
Вообще-то не очаги, как решил издали, огромные каменные чаши, поставленные прямо на пол, пламя в них мощное, воздух сухой и горячий, блики на высохшее лицо скелета попадают снизу, из-за чего длинные зубы кажутся еще больше и опаснее.
В голосе леди Элинор прозвучал откровенный испуг:
– Не вздумайте сесть на трон!
– Там уже занято, – ответил я.
Она прошипела:
– Знаю я вас! Даже мертвецов свергаете…
– Я не такой, – возразил я гордо, – да и что мне этот трон?
– Вам все троны подавай, – сказала она резко. – Собиратели, когда насытитесь…
Не слушая, я поднялся по ступенькам к трону, в самом бы деле сел, будь он пуст, но выбрасывать оттуда скелет не по мне, хотя не особое почтение к умершим удержало, у такой свиньи, как я, ни к чему нет почтения, но что-то вот взяло и удержало. Что-то в этом есть нехорошее, в пинании мертвых.
За троном стена в затейливых барельефах от пола и дальше ввысь во тьму под невидимыми отсюда сводами, едва заметен широкий и высокий квадрат в полтора роста человека.
Я осторожно коснулся его кончиками пальцев. Слегка кольнуло, будто укусил комар. Каменная плита, с грохотом поднимая пыль, резко пошла вниз. Открылся проход в ярко освещенный зал, который назвать пещерой не повернется язык.
Верх плиты остался торчать, как невысокий порожек. Я осторожно переступил, осматриваясь, сзади загрохотало. Я быстро обернулся, но плиту как подбросило взрывом: мгновенно вернулась на место, отрезав меня от леди Элинор.
Я попытался сделать шаг назад и вперед, проход не открывался, словно здесь дорога в один конец, крикнул погромче, но ответа не услышал.
Стиснув челюсти, быстро пошел вперед, разгадка, как и моя Дженни, где-то впереди.
Они вышли, как мне показалось, прямо из стены, хотя потом рассмотрел искусно замаскированные тканью ниши. Все в доспехах, в руках мечи, топоры, а у двух – арбалеты.
Я сказал быстро:
– Ребята, я не драться пришел!
Старший прорычал:
– Тогда бросай оружие и сдавайся!
– Я говорить пришел, – объяснил я, – а у посла должно быть оружие. Для авторитета, важности и чувства достоинства.
– Никто, – рыкнул он, – не может быть при оружии в его владениях, кроме верных слуг!
– Я согласен, – сказал я, – насчет владений, хотя вопрос вообще-то спорный, потому оружие…
– …сейчас бросишь на землю, – прервал вожак, – или тебя убьют.
Я посмотрел на блестящие дуги арбалетов, кончики стальных болтов смотрят в мою сторону.
– Хорошо-хорошо. Отстегиваю перевязь, вы там не дергайтесь, а то все теперь такие нервные…
Я снял через голову перевязь и опустил на каменный пол. Один из воинов подбежал и, зацепив кончиком копья, утащил за собой. Еще двое зашли сзади, цепкие руки сняли мешок с плеча, однако без тяжелого арбалета я не ощутил себя легче, наоборот, а старший велел хмуро:
– Обыщите его.
Я чувствовал, как неуклюжие пальцы обшаривают все места, где я мог спрятать оружие, простое или магическое, я не двигался, в таких случаях лучше демонстрировать кооперацию.
Один сказал наконец:
– Ничего нет.
Старший прорычал с подозрением в голосе:
– Совсем ничего? А ножны на поясе?
– Там нет ножа, – отрапортовал воин.
– Может, просто не видно?
– Ножа нет, – заверил воин. – Я туда даже палец совал.
Второй, который обыскивал очень старательно, сказал с осторожностью в голосе:
– А вдруг это маг?
Старшой оглядел меня с головы до ног:
– Ты совсем дурак? Посмотри на его рост и плечи!.. А руки? Ладно, ведите к господину Кентеру. Пусть он сам решит.
Один больно ткнул меня в спину:
– Топай!
– И не оборачивайся, – добавил второй с угрозой.
Оба сопели разочарованно, очень уж хотелось подраться, но никак нельзя сказать, что этот чужак сопротивлялся.
Я сказал мирно:
– Ребята, держите оружие покрепче.
Один спросил с недоумением:
– Зачем?
– Вам это понадобится. Говорю как гуманист.
Они повели вдоль стены, в какой-то момент часть стены колыхнулась и сдвинулась, штора под цвет стены, настолько искусно сделана, что прошел бы мимо и не заметил.
В спину снова толкнули грубо, провоцируя хотя бы огрызнуться, но я стерпел, открылся небольшой зал, вещей еще больше, а под дальней стеной на троне сидит с прямой спиной человек в синем халате, расшитом хвостатыми звездами, очень важный и довольный.
При нашем появлении не утерпел и наклонился в нашу сторону, глаза с живейшим интересом обшаривали мое лицо и мою фигуру. Я незаметно напряг мышцы, хоть он и не женщина, перед той бы я вздул все, что могу, но все равно пусть видит, что я крут и силен.
Я рассматривал его с небрежностью лорда, встретившего на дороге торговца глиняными горшками. Высокий, худой, с острыми ушами на голом черепе, губы вымазаны синей краской, над переносицей такая же синяя точка, словно ткнули испачканным пальцем, но в целом лицо чистое, умное, злое, на тонких губах презрительная усмешка.
Не считая дурацкого халата, одет достаточно просто, здесь пускать пыль в глаза некуда, пещера любого признает господином. На пальцах кольца, но без огромных драгоценных камней.
– Это и есть тот, – произнес он с интересом, – который прошел через все преграды, а поймали его в самом конце? Поставить его на колени!
Страж ударил меня в спину:
– На колени перед господином!
Я возразил:
– Никто меня не ловил, я добровольно сдал оружие, чтобы ничто не мешало переговорам.
Воин снова ударил в спину, а второй замахнулся топором:
– На колени, тварь, или разрублю пополам!
Я уже торопливо входил в ускоренное состоянии, когда всего трясет, слова опережают друг друга, а мысли несутся хаотично. Голова разогрелась, как камень на горящих углях, кровь кипит, я одной рукой схватил за горло орла, что бил в спину, другой перехватил топор второго, выдернул и, уронив на пол, шарахнул обоих лбами.
Раздался треск, тут же я услышал характерный щелчок стальных тетив арбалетов. Уклонившись от первой стрелы, навстречу второй толкнул потерявшего топор. Стрела ударила несчастного в грудь, а я, подхватив его оружие, развернулся и красиво снес шлем с третьего стража.
Оглушенный, он улетел вслед за шлемом. Я бросил топор под ноги и сказал громко:
– Я разве не говорил, чтобы вооружились получше?
Между мной и магом затрепетала едва видимая глазу мерцающая завеса. Возможно, вижу только я, и если он ждет, что сейчас сдуру брошусь, ошибается очень сильно.
– Погоди, – сказал я быстро. – Я не драться пришел. Хотя, конечно, весь склад древних вещей я уничтожил, не спорю.
Он вздрогнул, невольно привстал, глаза его впились горящим взглядом в мое лицо.
– Что? Это невозможно!
– Хочешь узнать как? – спросил я. – Тогда слушай и других. Одиночки всегда проигрывают коллективу. А коллектив – это я.
– Но склад, – пробормотал он, сосредоточился, глаза расширились, словно увидел сквозь стены, что там сейчас, вскрикнул: – Что ты наделал!
– Могу объяснить, – ответил я, – я тоже маг, только старый, древний! И даже мудрый. И могу объяснить новичку, что сделал это во имя пользы… Однако новеньких можно заставить слушать себя только вот так, перебив у них всю мебель и отняв игрушки.
Он прошипел:
– Как бы ты ни был силен, ты сейчас в моей власти!
– Не будь так уверен, – предостерег я. – Ты не видишь, стоит ли за твоей спиной невидимка с поднятым мечом, что ждет только моего кивка.
Он вздрогнул, но оглядываться не стал, совладал с собой и смотрел очень пристально, на висках вздулись красные жилки, как сытые пиявки.
– Если ты пришел ради вещей Древних… зачем уничтожил?
– Все узнаешь, – пообещал я. – А пришел я не за этой мелочью, у моих слуг их побольше. Ты похитил леди Дженнифер. Конечно, знаешь, что она дочь могущественного герцога. Это дает тебе возможность потребовать что-то ценное. Давай это обсудим…
Его все еще трясло от ярости, в глазах недоумение, как я мог все это сделать, и так быстро, спросил перехваченным злобой горлом:
– А если я хотел просто саму леди?
Я покачал головой.
– Прости, не поверю, что настолько глуп. Ни одна женщина в наше просвещенное время не стоит, чтобы из-за нее воевать или даже драться. Люди хлебом делятся, а уж женщинами… ты мог бы получить нечто большее! Или ты не маг, а всего лишь воин?
Его лицо передернула злая судорога, губы искривились.
– Например?
– Не знаю, – ответил я откровенно. – Тебе виднее, чего недостает. Я лишь самый лучший в мире переговорщик! Компромиссник, консуист, в смысле консенсунсник. Я даже рад, что ты проявил себя, а то у нас кадровый голод, одни дураки вокруг, да еще любители драк… Ну, ты понимаешь, о ком я…
Он наклонил голову, во взгляде злоба и жестокость, но меня понимает, любителей драк много, это не только те, кто сейчас стонет и ползает у моих ног.
– Но вы сами, – произнес он сквозь зубы, – рыцарь…
– Маскарад, – заверил я. – Как в этом мире выжить, если не мимикрировать под глупых и опасных? Я несколько месяцев учился ходить со злой рожей и смотреть по сторонам угрюмо и с неприязнью, чтобы меня все боялись!.. А иначе что? Пришлось бы, вон как ты, прятаться в руинах или стать шутом при дворе!.. Умных нигде не любят, хотя без нас мир рухнет. Но теперь я хожу, растопырив руки, смотрю на всех нагло, и мне уступают дорогу! Потому и говорю, что тебе надо выторговать для себя хорошие условия…
Он фыркнул:
– Да-да, конечно. А потом, как только выйду без защиты, тут же срубят голову. Или повесят.
– Это рыцари? – переспросил я с недоверием. – А для тебя новость, как они свято держат слово? Да нет ничего хуже, позорнее и отвратительнее для настоящего мужчины, как нарушить свое слово!.. Потому, сам хорошо знаешь, если дадут гарантии безопасности, то она гарантирована!..
– Гарантия?
– И безопасность, – поправил себя я.
Он покачал головой:
– Я вовсе не собираюсь торговаться. И ничего от вас не нужно. А тех болванов я рассеял лишь потому, что вторглись в мои владения. А леди, ну, это понятно, приз.
– Понимаю, – быстро согласился я. – Хотя это владения герцога Готфрида, моего отца, кстати, но эту часть он никак не использовал, а вот ты, обнаружив свежий разлом в земле, поспешил спуститься, что естественно для отважного естествоиспытателя… и обнаружил целый подземный город!.. Здесь чисто юридический казус: герцог владеет всеми землями в Брабанте, но под словом «земли» мы имеем в виду тот плодородный слой, на котором произрастают всякие злаки, а то, что обнаружил ты, уже не «земли», а «подземли», потому что здесь земли нет вовсе, а только мертвый камень…
Он слушал внимательно, я видел удивление в его глазах и даже на лице, вслушивается не только в смысл, но и в темп, оттенки, искушенному человеку это все говорит больше, чем обманчивые слова.
– И что? – спросил он наконец.
Я вздохнул, развел руками:
– Ты абсолютно прав! Но, боюсь, из-за непроработанности вопроса и недостаточного разграничения понятий «земли» и «подземли» ты проиграл бы вопрос в любом суде.
Мои слова явно не понравились, лицо перекосилось, а когда заговорил ледяным тоном, глаза страшно заблистали. Я ощутил холод во всем теле, решил, что прекогния предупреждает об опасности, но краем глаза увидел, как медленно белеют и покрываются морозными узорами стены. Ткань, прикрывающая ниши в стене, застыла и жалобно зазвенела, как стеклянная.
Слова колдуна падали обрекающе и страшно:
– Несчастный… Ты понимаешь, что говоришь? Я, великий маг Кентер, стал бы обращаться в суд? Миром правит сила!
Я проглотил ком страха, постарался сделать голос понимающим и участливым:
– Увы, тут ты абсолютно прав. Миром, к сожалению, правит грубая сила, что нам, гуманным и одухотворенным, конечно же, не нравится. Вообще-то сила должна быть в руках умных людей. Когда-то это время наступит, а пока нам придется идти с ними на компромисс. К счастью, мы уже начали строить светлое будущее, когда войны будут начинаться не с примитивных кузниц и оружейных мастерских, а с добротных чертежных столов…
– А зачем, – спросил он раздраженно, – вообще тогда войны?
Я удивился:
– А как же проверять свои теории, изыскания, гипотезы? Те, кто любит воевать, – пусть воюют! Главное, чтобы умные люди не страдали. А дураков нам разве жалко?
Он задумался, я затаил дыхание, только бы не оказался гуманистом, достали, все уже перепортили, наконец Кентер вперил в меня злой взгляд.
– И как, – прогремел он, – вы намерены все это осуществить?
Глава 5
Сердце еще колотится, словно я взбежал на гору, а пальцы дрожат после смертельного поединка в жестоких дебатах. Даже руки трясутся, но я кое-как подобрал перевязь с мечом и с достоинством перекинул через плечо, проверил, в мешке ли арбалет, и уже пристраивал за плечом, когда пол под ногами дернулся, из глубин донесся приглушенный треск.
Дыхание пошло чаще, меня тряхнуло еще и изнутри, теперь понимаю тараканов, что нутром чуют землетрясение и убегают в панике. Треск повторился, пол дернулся еще пару раз, от стен начали отрываться стеллажи, артефакты покатились по полу, некоторые блещут драгоценными камнями.
Гул стал тише, но не умолк, я чувствовал, что земля, как великан, лишь медленно набирает в грудь воздуха для еще более мощного рева.
Из дальней щели, откуда явился я сам, показалась бегущая в мою сторону женская фигурка в голубом платье.
– Сэр Ричард! – прокричала она издали. – Сэр Ричард!.. Что у вас? Я едва сумела снова отворить там проход!
– Восторгаюсь, – сказал я. – Вами.
Она так торопилась, что на последнем шаге споткнулась. Я едва успел подхватить, ее легкое тело с разбега ударилось в меня, как в стену. Я держал крепко, не давая упасть. Она подняла голову, лицо раскраснелось, в глазах смятение, а ее сердце колотится в мою грудь часто-часто, словно просится туда к моему.
– Чем? – прошептала она.
– Отвагой, – сказал я. – Умением. Настойчивостью. Стойкостью… и вообще, леди Элинор, даже не знаю, что вы со мной делаете.
Она с великой неохотой, борясь с собой, просунула ладони между нами, уперлась в мою грудь и с усилием отстранилась. Лицо полыхает, как жар, в глазах смущение и непонятный страх.
– Где Дженнифер? – спросила она тихо.
– По моим подсчетам, – сообщил я, – ее сейчас передают нашим рыцарям. Вместе с ее кавалерами, кстати. Убитых вроде бы нет, судя по непроверенным, но заслуживающим доверия данным, а раненых уже подлечили.
– Вы… уверены? – спросила она задыхающимся голосом.
– Согласно договоренности, – пояснил я.
– Какой?
– С местным магом.
– Разве вы его не убили?
Я укоризненно покачал головой:
– Ах, леди Элинор… Я теперь такой мирный, такой мирный… За последние годы столько снес голов, рассек артерий, распорол животов, из которых кишки выползают, шипя, как змеи, потому что выпускают воздух, такие склизкие, мокрые, гадкие, но их хватило бы устелить дорогу от Брабанта до Геннегау раз двадцать туды-сюды…
Она уже взяла себя в крепкие женские руки, бросила на меня надменный взгляд:
– Хватит-хватит! Я не представляю, как можно ходить по такой дороге и не поскальзываться. А на коне так и вовсе можно убиться! Маг испугался и принял ваше требование вернуть пленников?
– Ну, – ответил я уклончиво, – можно толковать и так. У нас же либо ты, либо тебя, третьего не дано? А если и есть, то все равно вроде бы нет?
Она повернулась в сторону заставленного артефактами помещения. На лице появилось знакомое выражение азарта, но неприятный гул в глубинах стал громче, я сказал твердо:
– Леди Элинор, уходим! Даже убегаем. И ничего не берем. Ни-че-го.
Она прошептала:
– Но здесь столько может отыскаться необычного… А если кто-то отыщет другой?
– Вы не слышите толчки? – спросил я. – Трещина как открылась, так и закроется. Плиты под нами сдвигаются. Мы и так рискуем, как двое безумцев! Надо выбираться.
Она тяжело вздохнула.
– Хорошо.
Я не успел рта открыть, как она произнесла жутким голосом заклинание, помертвела, глаза стали черными, из вытянутых рук ударило гудящее пламя.
Деревянные панели вспыхнули, огонь побежал по дощечкам вверх, но одновременно перекинулся и на сундуки. Элинор смотрела с застывшим лицом, в глазах мука, пламя разгорается стремительно, жар опалил лицо.
– Леди Элинор! – крикнул я. – Зачем?
– Чтоб тогда никому…
– Но ваш огонь отрезал нам дорогу!
Она медленно повернула ко мне голову, лицо смертельно бледное, в глазах пустота.
– Что?.. Я сожалею…
Я прокричал требовательно:
– Погасите этот чертов пожар своим колдовством!
Она послушалась и начала бормотать заклятия, но огонь разгорался все сильнее. Когда она вскинула руки, я ждал, что пламя исчезнет, однако красные языки взметнулись выше.
Я прокричал зло:
– Тогда погасите чем-нибудь, как человек!
Она ухватила со стола большой кувшин и выплеснула в огонь. В ответ пламя с радостным ревом взметнулось под самый свод, там затрещало, моментально охватило всю стену и перебросилось на соседние.
Я заорал, отступая перед жаром:
– Леди Элинор! Вы пламя гасите маслом?
Она крикнула виновато:
– Кто-то налил не то, что на кувшине написано…
– А что написано?
– Не успела прочесть… Уходим!
– Не уходим, а бежим! – крикнул я. – Как хорошо, вы все-таки женщина!
Она крикнула в недоумении:
– Что это значит?
– А то! – ответил я злорадно.
Она еще пятилась, но я ухватил ее на руки, наклонил голову и закрыл глаза, а затем, задержав дыхание, ринулся через огонь. На третьем шаге одежда на обоих вспыхнула, но я вслепую пробежал через ревущий ад, ударился о стену лбом с такой силой, что камень треснул, а я ощутил некоторое неудобство.
Одежда разом погасла, леди Элинор не потеряла голову, только в ноздри лезет неприятный запах горящей ткани.
Ее тонкие руки все еще обнимали меня за шею, а сама она спрятала лицо на моей груди и прижималась всем телом. Я нехотя наклонился и поставил ее на землю, но ее руки все еще оставались на моей шее, а сама она не находила сил отлепиться от надежного мужского тела, мы же призваны бдеть и защищать, а теперь надо снова начинать защищать себя самой.
Наконец она отстранилась и посмотрела на меня смущенно и вместе с тем уже внимательно. На щеках еще полыхает румянец, как у ребенка, но взгляд обретает прежнюю властность.
– На вас, – произнесла она задумчивым голосом, – нет ожогов, сэр Ричард…
– Ваше колдовство! – ответил я любезно.
– Нет, – возразила она негромко, – это ваше…
– Не колдовство, – поправил я, – святость.
Она посмотрела с сомнением:
– Святость? У вас?
– Выбираемся побыстрее, – сказал я. – Скоро обед, а они пожрут все без нас. А потом уедут с песнями.
Руки ноют от усталости, вверх тяжелее, к тому же на веревке еще и леди Элинор, что уже несколько раз срывалась и повисала в воздухе, грозя сдернуть вниз и меня.
Внизу грохочет громче, наконец раздался страшный рев, догнала волна сухого жара. Я скосил глаза вниз, там на фоне ярко-желтого огня отважно карабкается, хватаясь за веревку, леди Элинор.
Глаза слезятся, камни начали накаляться, я дышал, как загнанный конь, стена начала трястись, я ощутил, как ее сдвинуло и продолжает сдвигать…
Едва живой, я карабкался, чувствуя, как стены вот-вот сомкнутся, руки покрылись кровавыми ссадинами, но сверху подуло свежим воздухом, Бобик прыгнул, когда моя голова еще не сровнялась с краем трещины, а этот гад ликующе топтался на мне и все пытался облизать лицо.
Сильные руки ухватили за плечи, я перевалился через край и упал на плоское и ровное, тяжело дыша и глядя тупо в страшное закатное небо с громоздящимися там горами пылающих облаков. Рыцари торопливо вскрикивали, суетливо тащили на себя веревку. Стены ущелья двигаются навстречу медленно и неудержимо, как два материка, снизу несется страшный треск перемалываемых скал.
Когда между ними оставалось не больше метра, показалась голова леди Элинор. Рыцари выдернули ее с такой силой, что хозяйка Брабанта взлетела в воздух, и тут же стены ударились одна в другую, пошли сминаться, с тяжелым грохотом топорща вал из камней.
– Бегом! – прокричал я. – Быстрее!
За нами был жуткий треск, грохот, а когда я устрашенно оглянулся на бегу, на месте ущелья вырастает на фоне закатного неба чудовищный каменный вал, похожий на вздутый шрам на ране, земля лечит себя так же, как и человек.
Оруженосцы с трудом удерживали испуганных коней. Рыцари там уже вскакивали на коней, ко мне навстречу ринулась Дженнифер, трепещущая, большеглазая, с вытянутыми руками.
– Нет! – крикнул я. – Быстрее на коня!
Не слушая, она набежала на меня, я подхватил, не сбавляя бег. Зайчик с готовностью подставил бок, я усадил Дженнифер, вскочил в седло и быстро огляделся.
За нами грохочет, земля трясется, а огромный вал все растет, землю выдавливает наверх, тектонические плиты еще двигаются по инерции, сминая передний край, камни катятся с вершины гребня огромные, как скалы, от них пышет адским жаром.
– Уходим! – прокричал я. – Все уходим!
Кони сразу пошли галопом, спеша уйти от опасного места. Дженнифер затихла у моей груди, как испуганная птичка, я одной рукой прижимал ее к себе, Бобик по моей молчаливой команде догнал рыцарей, я прокричал:
– Мной было велено ждать за границей ржавчины! Почему нарушили приказ?
Они переглядывались, наконец один ответил нехотя:
– Сэр Фарлонг.
Я поравнялся с сэром Фарлонгом. Уже немолодой и сурового вида рыцарь тоже держится позади, как пастух, подгоняющий овец, чтоб ни одна не пропала, конь его скачет быстро, но не в полную мощь, чтобы не обгонять скачущую массу.
– Сэр Фарлонг! – потребовал я. – Чем руководствовались, когда велели выдвинуться к расщелине в нарушение моего приказа?
Он пригибался на скаку к гриве, спасаясь от встречного ветра, но для ответа сюзерену выпрямился и проговорил со сдержанным достоинством:
– Я взял с собой только троих. Тумана пока не было… а к тому времени, когда появится, вы уже разделаетесь с колдуном. Надеюсь, смерть его была ужасной.
Я изумился:
– Почему вы решили, что обязательно разделаюсь?
– О вас так говорят, – сообщил он. – Вы убиваете всех. У вас твердая рука и каменное сердце. Вы всегда побеждаете.
Я осекся, ничего себе репутация, подумал, сказал нехотя:
– Благодарю за правильное решение, сэр Фарлонг. Счастлив тот сюзерен, вассалы которого не страшатся нарушать его приказы, если у них есть варианты лучше.
Он посмотрел на меня с недоверием, улыбнулся, кивнул. Дженнифер чуть завозилась, устраиваясь поудобнее, тихонько вздохнула. Я поцеловал ее в макушку, сердце взволнованно стучит, словно и оно чувствует тепло моей сестренки, нежный запах и девичью чистоту.
Кавалеров, что были с нею, легко отличить по пышным нарядам, сейчас изорванным и перепачканным, мои же все в полных рыцарских доспехах, оружие не охотничье, а боевое.
Облака в небе погасли, на землю окончательно пала ночь, однако серебряный свет луны озаряет мир, а потом вдали показались огни на башнях Брабанта.
За всю дорогу обратно леди Элинор подъехала к нам только один раз, величественная, недоступная, настоящая хозяйка Брабанта, посмотрела надменно, но губы раздвинула в приветливой улыбке.
– Леди Дженифер?
– Леди Элинор, – ответила Дженнифер.
Леди Элинор кивнула и придержала коня, вокруг нее сразу же прибавилось рыцарей, как ее брабантцев, так и моих северян, гады, предатели, летят на женский запах, как одуревшие мотыльки на сладкое.
Я обнял Дженнифер так, что она счастливо вспискнула, вскинула на меня лучистые глаза.
– Я тебя не спущу с седла, – объявил я. – Прощайся с друзьями, и… нас ждет Геннегау!
