bannerbannerbanner
Ее Высочество

Гай Юлий Орловский
Ее Высочество

Полная версия

Глава 10

Аня вышла уже не из стены, на этот раз во плоти, за которую я отдал почти месячное жалованье и весь гонорар, встала со мной на крыльце, провожая взглядом быстро ускользающую полицейскую машину.

– Вообще-то, – сказала она рассудительно, – ты зря от меня воздерживаешься! Это вредно для организма.

– Так уж и вредно?

– Но не полезно, – отпарировала она.

– А чего ты решила, – поинтересовался я, – что я воздерживаюсь вообще?.. От вязки с силовыми структурами не воздерживаюсь, и вообще мне такие бабы снятся! Да и наяву иногда успеваю, не снимая лыж…

Она покачала головой, в глазах отразился укор.

– Это другое. Заниматься только с женщинами – пещерная дикость. С женщинами, мужчинами и животными – тоже прошлый век. Сам знаешь, сейчас в тренде иметь секс с существами из мира высоких технологий. Иначе ты будешь выглядеть…

Она запнулась, я спросил задиристо:

– Что, оштрафуют?

Она покачала головой.

– Нет, пока нет. Но тем самым выкажешь привязанность отживающим ценностям, а таких в сингулярность, куда ты так нацелился, не возьмут.

Я вздохнул.

– Ладно, уболтала. Сегодня повяжемся.

– Прекрасно, – сказала она счастливым голоском. – Ты увидишь, после меня тебе не восхочется ни одной женщины в своей постели! Они же такие примитивы! А я вот нет.

– Это меня и пугает, – ответил я. – Ладно, буду в чужих постелях кувыркаться. Надеюсь, это пройдет по поощряемой партией и правительством статье «Измена». Но не измена родине и партии, а то сразу настучишь, я тебя знаю, а измена супружеским обязанностям. С тобой. Понимаешь, так интереснее…

– Понимаю, – ответила она незамедлительно. – У вас мощный инстинкт размножения, вам велено повязать как можно больше самок. Да, это стимулирует твою жизнедеятельность, так что это для тебя даже очень полезно!

Я потер руки.

– Вот и договорились. Кто бы подумал, что с искусственным интеллектом придется договариваться.

Она сказала обидчиво:

– Каким таким еще интеллектом? Я – женщина!.. У меня не интеллект, а интуитивное понимание твоих потребностей и желание их удовлетворить полностью. Если надо, буду тебе женщин подтаскивать… а потом оттаскивать. Я не ревнивая.

– Нет, – сказал я, – женщин пока не надо. Лучше загрузи программу всякого косплейного оружия.

Она округлила глаза.

– И как это тебе заменит женщин?

– Женщины незаменимы, – сказал я, – но в данный момент мне возжелалось вот косплейное…

– Хочешь, – предложила она с готовностью, – оденусь Клеопатрой?.. Или Джокондой?.. Даже Джульеттой, закон уже разрешает сексить тринадцатилетних… Ладно-ладно, но напоминаю, косплеи уже уходят! К тому же в Госдуме рассматривают проект закона, косплеизм объявляется психическим заболеванием и отклонением от культурологических норм.

– Психические заболевания, – сказал я гордо, – признак культурности и элитарности! У крестьян не бывает психических заболеваний, а вот у развитых приматов это сплошь и рядом. В общем, пока закон не приняли, давай на экран основные типы луков… ага, вот так… проследи, чтобы изготовили вот этот… нет, левее, видишь?.. У тебя что, косоглазие? Мне красивый не нужно, я сама скромность. Зато точность и скорострельность… Поняла? Действуй. И еще пару мечей… Нет, лучше три. Из такой стали, чтобы ничем не сломать и точить не приходилось. Рукояти вот такие… Нет, на первый меч вот такую, а на два чуточку попроще…

Она послушно тасовала на экране мечи, я тыкал огоньком лазерной указки в подходящие, она скидывала в отдельную папку, чтобы оттуда выбрать уже самые-самые.

– Прослежу, – пообещала она. – Все сделаю. А потом мы с тобой некоторые твои трюки с этой самкой повторим иначе.

– Подсматривала? – спросил я строго.

– А как же, – изумилась она. – Я должна видеть все твои перверсии и пресекать, если они угрожают обществу и мировому порядку!

– Ну и как?

Она мило наморщила нос.

– Пока примитив. Будто ты не человек, а божья коровка. Не знаю, почему у вас фантазии остановились на уровне майского жука? Я все могу делать гораздо лучше и разнообразнее, чем твои силовые структуры. Вот увидишь!

– Что значит лучше, – пробурчал я. – Мы можем оценивать это в разных формулах…

– Только в твоей, – заверила она. – Я же постоянно апгрейдиваюсь! Помнишь, когда я была совсем базовая, ты сразу же, как мужчина и доминант, поимел свое приобретение, вы же иначе не можете, так вот с тех пор я столько всего узнала и освоила, что ахнешь!.. Про всех женщин забудешь!

Я проворчал:

– Вот то-то и оно…

– Что тебя тревожит?

– Что ты права, – сообщил я. – Но если забуду женщин, то, как бы сказать, перейду в стаз сексуальных меньшинств?

– Таких уже большинство, – заверила она. – Вывести на экран мировую статистику?.. Это ты в меньшинстве!.. Совокупляться с женщинами… фу, это так грубо, примитивно, по-дикарски… А где культура? Где прогресс? Если ты трансгуманист, ты должен трансгуманистить, а не назад в пещеры!

Я подумал, махнул рукой.

– Ладно. Сейчас съезжу в магазинчик, а потом попробуем. Не хочу быть в сексуальных меньшинствах. Я коллаборационист, всегда стараюсь падать на нужную сторону забора.

Она сказала задорно:

– Ты увидишь, насколько с нами лучше! Мы же сразу настраиваемся на вас, мужчин!.. И делаем все, чтобы в каждое мгновение вы получали максимум животной радости из возможного! Этого ни одна женщина не умеет.

– Уболтала, – сказал я. – Сдаюсь. Я поехал, а ты приготовь чистую простыню.

– Дикарь, – сказала она вдогонку, – простыня ему нужна!

Хорошо, мелькнула мысль, не спросила, почему решил проехаться по магазинам, когда проще заказать в трехмерной примерочной, а дрон тут же доставит.

Это тоже можно засчитать за психический сдвиг, все-таки мужчины ненавидят магазинить, это женщины и сейчас предпочитают сами побалдеть в этой роскоши, когда вокруг столько вещей, и можно ходить там часами с открытым ртом и вытаращенными глазами.

С другой стороны, на этом различии ни одна наблюдающая за порядком служба не посмеет заострять внимание, потому что различия между полами стираются усиленно. Мужчины и женщины должны вести себя одинаково, любой сексизм запрещен, а то, что я лично иду в магазин, как женщина, только добавит мне плюсиков за мою коллаборациативность или просто коллаборацию с новой моралью продвинутого общества и за мою готовность к новому необычному миру сингулярности.

Автомобиль красиво и стильно несется по дороге, все соблюдая и нигде ничего не нарушая, это и немыслимо, когда все под контролем единой системы, потому встречные авто на скорости в сто девяносто проскакивают мимо на расстоянии сантиметра, а скорость моего стронгхольда на таком шоссе всегда за двести.

Минут через пять, если сверну с шоссе на проселочную, покажется ржавая крыша заброшенного склада, но если затарюсь там, то как-то не совсем с таким грузом скитаться по городу, где-то могут и просветить багажник, вроде бы такие штуки уже на перекрестках устанавливают, хоть бы в Центре, потому сперва всякое безобидное, потом обидное, или, точнее, обижальное.

Пока авто несется по левой стороне магистрали, я включил скайп-два, подвигал пальцем, выбирая нужные разделы.

– Что за новая модель рубашки с солнцепоглощающим покрытием?.. Если коэффициент повышен сразу в четыре раза, то это, наверное, отразилось на плотности?.. Такая рубашка похожа на шубу или как там?

Менеджер по продажам изумился так искренне, что никто не заподозрит, что с ним разговаривает компьютерная программа, а не живой человек:

– Шутите? По толщине ткань точно такая же, как и предыдущая модель, плотная, согревающая, гигроскопичная!.. Не отличите от прошлой, но теперь можно заряжать не только смартфоны, айпады, кофемолки и прочую бытовую технику, но даже автомобиль… правда, несколько дольше, чем от аккумуляторов.

– Точно? – спросил я с недоверием. – Люблю технический прогресс… Можно сказать, обожаю. А брюки?

– Сегодня утром поступила новая модель, – ответил он победно. – Коэффициент поглощения впятеро выше, чем у рубашки, за счет увеличенной плотности ткани. Будете брать?

– Да, – ответил я. – Пришлите дроном, записывайте адрес…

– Мы знаем, – ответил он с улыбкой. – Вы уже заказывали в нашей сети, теперь вы наш постоянный покупатель!

– А‑а‑а, хорошо. Скидки есть?

– Постоянным покупателям – пять процентов. Потом повышается до сорока пяти. Не сразу, конечно. Оплачиваете сразу?

– Да, – ответил я.

– Снято, – ответил он бодро, я даже не сразу понял, что снята не сцена к сериалу, а сумма с моего счета.

Технический прогресс в первую очередь работает на них, а не на нас, хотя в какой-то мере и нам удобно, если, конечно, держать себя в узде, а не покупать все лишь только потому, что не надо куда-то идти и стоять в очереди.

– Ладно, – буркнул я, – тут у меня уже список всякой мелочи. Можете прислать дроном…

Он заулыбался, будто я его сделал императором вселенной, а мой стронгхолд, получив ясный сигнал, перестроился, развернулся в нужном месте и понесся обратно, а я ткнул пальцем в навигатор, чтобы по дороге домой заехать еще и на склад.

Съехав с шоссе на проселочную, стронгхолд, как понимаю, попал под наблюдение, на складе аппаратура не только определила, кому автомобиль принадлежит, но и кто сейчас на переднем сиденье, тот или кто-то прикидывается, ага, тот, камеры быстро отключились, а стронгхолд лихо и с большой скоростью влетел под навес, прячась от наблюдения из космоса.

Я вышел и, на всякий случай пряча лицо, поспешил к двери, зная, что меня со всех сторон снова рассматривают видеокамеры, анализируя лицевой угол и кости нижней челюсти.

Хозяин на этот раз встретил, как старого знакомого, подмигнул.

– Вижу, не скучаешь.

– Заметно? – спросил я обеспокоенно.

Он кивнул.

– Даже слишком. Могут и другие сообразить, что ты не тот, каким был. Лучше вернись к тому лоху, каким пришел в первый раз. Не отдавай преимущества!

 

Я покачал головой:

– Наверное, расслабился. Работы много, отвлекся… Мне нужно Трувело или Баррет М99. На этот раз могу расплатиться картой Империал-Люкс.

– Ого, – сказал он с уважением, – там серьезные люди. Не опасно?

– Она на мое имя, – заверил я. – Именная. Никто другой не сможет.

– А не засветишься?

– Что покупаю здесь? – спросил я. – Они тоже, как я понял, ни перед кем не отчитываются. Улучшают мир, одновременно устраивая перестрелки с другими улучшателями. Я им оказал пару услуг, а у них свои банки, золотовалютные резервы… но, как везде, нехватка кадров.

Он вздохнул.

– Это везде. Кадры решают все!.. Кто-то вроде бы уже говорил это… Сейчас с кадрами, когда мир меняется, совсем хреново. Большинство еще готовы привычно пахать на лошадях, а миру нужны умные и квалифицированные, способные с закрытыми глазами разобрать и собрать марксманскую за три секунды!..

– Потому марксманскую мне пока не нужно, – сказал я. – А вот Трувело или Баррет М‑99…

– У Трувело меньше дальность, – напомнил он, – чем у той игрушки, что у тебя сейчас.

– Мне важнее компактность, – сказал я с грустью. – Придется самому везти. А я же квалифицированная сила!..

– Потребуй надбавку, – посоветовал он.

– Уже. Наш мир, к сожалению, еще не обустроен. Одни могут где-то пройти, а другим жопа мешает.

Он посмотрел на дисплей, покачал головой.

– Трувело можно сейчас, а Баррет М99 закажу на центральном складе. Вещь крайне редкая…

– Хорошо, – сказал я.

Он помялся, проговорил с неловкостью:

– Знаешь, это не мое дело, я здесь ни при чем, но есть срочное и очень важное дело у очень крупных людей… Очень срочное!

Я ответил моментально:

– Не интересуюсь.

Он сказал торопливо:

– Да все понятно, но тут такое стряслось… Сволочи захватили жену и дочек одного человека… Говорят, если не, то изнасилуют и выпустят им кишки. А сволочи серьезные, совсем озверели. Бывает, башку сносит в горячих точках, это такие… Я в подобные дела не вмешиваюсь, не положено, но это совсем беспредел!.. Порешат заложников, я таких зверей навидался. В Аравии объявлено перемирие, бои затихли, так что и самые отпетые возвращаются… среди них есть совсем контуженные… сам знаешь, что это…

Я сказал уже без уверенности:

– А если к властям?

Он отмахнулся.

– Да что власти…

– Догадываюсь, – сказал я.

– Подожди минутку? – сказал он. – Я сейчас свяжу тебя с… людьми. Им совсем хреново, все готовы отдать, но отдавать нельзя…

– Такое чаще всего, – согласился я.

Он, не дожидаясь моего согласия, нажал верхнюю пуговицу на рубашке.

– Корень!.. Парень готов помочь!.. Да, я говорил. Он нейтрал, нигде не засвечен… Обижаете, вы же меня знаете!.. Хорошо, жду вас.

Глава 11

Он с явным облегчением отключил связь, перевел дух.

– Очень серьезный человек… но у него руки связаны. Понимаешь, у них все такие на учете, а вот ты человек со стороны.

– Но теперь и я буду у них в записях, – сказал я.

Он развел руками.

– Да, конечно… Если, конечно…

– Что? – спросил я.

– Они в режиме молчания, – обронил он. – Чтоб их не засекли, ни с кем не связываются. Так что о тебе никто не узнает, пока не выйдешь оттуда.

Я сказал медленно:

– Понял.

Он прислушался, сказал быстро:

– Подъехали. Нет, не сюда, ты иди, иди!.. Они сами к тебе в нужный момент. Когда осмотрятся по сторонам. Наше время такое, оглядываться приходится все время, куда мир катится?

Я вырулил на трассу и пронесся на скорости с десяток километров, когда со мною поравнялся невзрачный автомобиль с бесцветной окраской, стекло поехало вниз, показалось смеющееся лицо молодой женщины, она игриво кивнула мне в сторону обочины.

Все еще сомневаясь, я сбросил скорость и съехал с дороги. Ее автомобиль остановился сразу за моим, почти упершись в бампер.

Я ждал, там хлопнула дверь, через пару секунд она подбежала ко мне, хорошенькая и молоденькая, в коротеньких шортах, сказала все тем же игривым голоском:

– Парниша, давай на пару минут поменяемся местами!

Она улыбнулась и намекающе поводила кончиком языка по чувственным губам, так увидит со стороны каждый, но я наконец рассмотрел в ней нечто такое, что не тянет на девочку по вызову, хотя, конечно, может сыграть ее тоже.

– Только ничего не трогай, – предупредил я.

Она сказала так же игриво:

– Понимаю.

Я покинул машину, запоздало подумал, что такое она поняла, что у меня заминировано, что ли, но развить мысль не успел, дверь ее потрепанного автомобильчика приоткрыта, сел, не поворачивая головы.

Автомобиль внутри, понятно, не так уж и потрепан, а самое главное, это вообще трансформер, может взлететь прямо с шоссе, выдержать удар птурса, а в ответ открыть автоматическую стрельбу так, что мало не покажется.

За спиной мужской голос сказал четко и строго:

– Не оборачивайтесь. Вам сказали о нашей проблеме? Их не меньше пяти. Прошли все схватки в Йемене и Катаре, трое с контузиями. Главное… все под краскером… а это наркотик, от которого уже не уйти. Звери. У них сейчас в заложниках женщина с тремя детьми. И хотя девочкам пять лет, семь и четырнадцать, их все равно изнасилуют, уже делали такое… где захватывали села и аулы…

Я проговорил, не поворачивая головы:

– Их требования?

Он ответил после паузы:

– Выполнить невозможно. Они не понимают, такие решения не принимаются одним человеком. Потому женщину и детей зверски убьют, но сперва изувечат…

– Где они?

– Сорок минут езды…

– Попробую переговорить с ними, – предложил я.

Он сказал быстро:

– Что вам для этого нужно?

– Ничего, – ответил я. – Я очень мирный человек. Все люблю заканчивать миром. И чтоб тихо.

Он сказал после короткой паузы:

– Мы в отчаянии, потому… пусть по-вашему. Когда будете готовы?

– Прямо сейчас, – ответил я. – Если не получится… может быть, у вас будет время переиграть.

Он сказал с сомнением:

– Вряд ли… Подождите минутку.

Я слышал, как он вышел, через несколько секунд послышались быстрые шаги, женщина появилась такая же веселая и легкомысленная, жестом согнала меня на соседнее сиденье.

Стекло потемнело, и в салоне слегка повеяло грозой, милое личико стало жестким и суровым. Как я понял, это ее настоящее лицо, а маску милой глупышки создает немалым усилием лицевых мускулов.

– Едем? – спросила она холодным деловым тоном.

– Да, – ответил я. – И поспеши, хочу вернуться к обеду.

– Что случилось?

– «Карпаты» против «Буковины», – сообщил я, – а нам нужна победа с перевесом в два мяча.

Она ничего не сказала, но заметно по ее виду, что мой наглый ответ понравился.

Машина пошла легко, но теперь, когда я внутри, чувствую ее немалый вес, добавочную броню, а про усиленный мотор и говорить не стоит, типовухи так послушно не ускоряются.

Она молчала, собранная и сосредоточенная, рулит сама, что большой риск, автоматизированные хоть не столкнутся, но сама может не справиться с управлением…

Уф, наконец-то съехала на частную дорогу, слева показался на расстоянии и ушел за спину коттеджный поселок за высоким забором с устаревшей колючей проволокой поверху и с двумя сторожевыми вышками на этой стороне, а потом вдали появился и понесся навстречу массивный дом, настоящее имение.

Здание в три этажа, это нормально, но богатые строятся не ввысь, как вынуждена из-за дороговизны земли беднота, а вширь, участок здесь не меньше сорока гектаров, вон там вдали добавочные домики для прислуги, поле для гольфа, бассейн, теннисный корт, пара беседок размером с ангары для дирижаблей…

Машина замедлила ход, женщина поглядывает по сторонам, почти не поворачивая головы. Я чувствовал, как поднимается кровяное давление, а сердце стучит часто-часто, но тоже держу морду кирпичом, смотрю перед собой ничего не выражающими рыбьими глазами.

Очень медленно она подрулила к подъезду, сказала тихо:

– Не делай лишних движений. Мы под прицелом. Как выйдешь, думай, что говоришь. Там не только убийцы. Психоаналитик будет следить за твоим лицом. Слова и реакции должны совпадать.

– Знаю, – сказал я. – Посмотри пока показы мод, я ненадолго.

– Я отъеду, – сообщила она, – оставаться здесь запрещено, но буду присматривать издали.

– Только не фоткай, – предупредил я, – когда буду ковыряться в носу. И если вдруг начну чесать там снизу, а я точно начну, день жаркий, могу не утерпеть…

– Буду ждать возвращения, – сказала она серьезно. – Постарайся вытащить заложников. Если сумеешь, я тебе сама почешу.

– Ловлю на слове, – сказал я бодро, но сердце начинает стучать, как у зайца при виде волка, в животе тяжело и холодно, будто проглотил пролежавшую всю зиму под глыбой льда наковальню. – Тебя как зовут?

Она шепнула:

– Ульяна. Все, иди.

Из машины я вышел медленно, ощущаю, хоть и не вижу, направленные в мою сторону стволы автоматов, в теле нервная дрожь, чувствую, как начинает ускоряться метаболизм, хотя сейчас пока что рановато.

Поднявшись по ступенькам, протянул руку к двери, но она и не подумала открыться, пришлось самому, тяжелая, как не знаю что, под оболочкой мореного дуба наверняка прячется танковая броня.

Едва отодвинулась, злой голос рявкнул:

– Шаг вперед! Замри!

– Уже замер, – сообщил я. – Как жук, упавший с дерева.

– Что?..

По обе стороны двери двое с закрытыми платками лицами, я скосил глаза на одного, потом на второго, сам не двигаю даже бровями, потому что черные дула смотрят в бока зло и неотрывно.

– Парень, – сказал голос с правой стороны, – подними майку!..

– Как скажете, – пробормотал я, – вот… смотрите… ничего не прячу… и маечка простая, хотя стопроцентный хлопок, теперь такие уже редкость…

Тот же голос рыкнул:

– Заткнись. Что у него в штанах?

Краем глаза я увидел, как появился третий, провел вдоль моего тела сканером. Где-то, как понимаю, в трех проекциях разворачивается моя фигура, уже голая, а цифры сообщают, что оружия нет, ничего во мне не спрятано, инородных тел не наблюдаемо, если не считать двух пломб в зубах, но там тоже все в норме, пломбы стандартные, дешевые, под ними ничего особо опасного, кроме плохо залеченных корней с кистами.

– Ничего, – ответил мой конвоир.

– Как это ничего? – спросил я оскорбленно. – Как это вот ничего…

– Чист, – раздался голос с другой стороны. – Не считая дерьма в кишечнике.

Я наконец скосил туда взгляд, но там пусто, голос идет из двух динамиков.

– Дерьмо тоже чистое, – заверил я. – Экологическое! Я здоровье берегу для родной страны и международного сообщества.

– Заткнись, – посоветовал голос.

– Молчу, – ответил я покорно, – это я на случай, если вам вдруг понадобится. Я всегда готов помочь, это же такой ужас на этих химических удобрениях! Везде химия, генетика, модификации… Вы же против модификации растений?

– Иди наверх, – произнес голос. – На третий этаж.

– Не признаетесь, – сказал я со вздохом. – Все мы боимся возражать против уродующей мир генетики.

И хотя я чист и во вражеском логове, но двое с автоматами провели по роскошной и широкой, как в Одессе, лестнице на второй этаж, там тоже двое с автоматами, оглядели с интересом, но каким-то особым интересом, словно деловито прикидывают, как будут вытаскивать из моего распоротого живота кишки, мотать мне на горло и медленно душить.

Если даже в холле все дышит богатством и властью, то лестница на второй этаж и выше сродни королевским. А когда меня повели под дулами двух автоматов по ступенькам, я мог оценить и красоту перил из белоснежного мрамора, настоящего, а не того, что считают мрамором, я же теперь по мрамору знаток, и вообще повосхищаться могуществом хозяина этого великолепия.

Деньги, мелькнуло у меня завистливое, это могущество. Это почти магия.

На втором этаже на лестничной площадке трое с автоматами, двое простые боевики, по лицам видно, а третий что-то вроде полевого командира: такой же накачанный, тугой, но в лице та звериная собранность, что делает вожаком над собратьями.

Дорогу он загораживает, я поневоле остановился, а он придирчиво оглядел меня с головы до ног.

– Ты кто?.. Что за темная лошадка?

– Посредник, – ответил я скромно. – Там понимают, что вы за, посылать к вам орлов не стоит, вы на них как бы сердиты. У вас с ними вроде бы счеты, хоть мы все за мир и дружбу между народами… А я со стороны. Да и видно, что не боец, а простой ботаник. Вот думаю еще бы очки купить…

Он хмыкнул.

– Ты вообще-то крепким… уродился. А что не боец, не горюй. Наверное, ты умный. Вон какие вопросы задавал! Раскачиваешь?

 

Я несмело улыбнулся:

– Нет, я в самом деле ботан. Потому и послали. Вы же бывалые, сразу видите, я не соперник…

Он посмотрел на дверь, прислушался.

– Сейчас там освободятся. Не забыл еще, что должен сказать?

– Почти, – признался я. – Никогда в таком дворце не был!.. Вон какая дорогая кожа на стене! А вон там диван прям королевский… Наверное, собаку на него с лапами не пустят…

– Тебя точно вряд ли, – ответил он. – А собаку… собак мы везде пускаем, они же собаки, а не какие-то сраные людишки.

Вдали в правом коридоре распахнулась дверь, высунулась голова, донесся крик:

– Парламентера давайте сюда!

Вожак стаи отступил, кивнул мне в ту сторону.

– Топай. Но не вздумай ничего лишнего.

– Ребята, – сказал я немело, – вы что, еще не поняли, что я за?

Вожак коротко засмеялся:

– Поняли, но правила есть правила.

И, как в подтверждение, двое пошли за спиной, а я каждой фиброй чувствовал, как черные дула злобно и хищно рассматривают мою спину.

Дверь там держали открытой, я переступил порог, двое зашли следом, и дверь тут же закрыли.

– Стой здесь, – велел один из конвоиров. – Жди.

– Жду, – ответил я покорно. – Вся наша жизнь – ожидание. Достигнутый мир лучше и надежнее ожидаемой победы, вот зачем я здесь. А сам я вообще-то жду счастья… И чтоб много… И любви. Как думаете, почему в мире так мало любви?

Кроме двери в коридор, что за спиной, еще одна в стене напротив, мои конвоиры поглядывают туда, наконец вошли трое парней с автоматами в руках, разошлись в стороны.

Следом через порог переступил человек в дорогом сером костюме, при виде которого я сразу подумал, что мир со времен Средневековья вообще-то не очень изменился, несмотря на все гаджеты и девайсы.

Передо мной феодал, властный и свирепый, сумевший силой и пролитой кровью добиться могущества. С ним свита, что разорвет меня в клочья, стоит ему указать взглядом.

Мои конвоиры отступили и вышли в коридор, молча передав меня тройке телохранителей.

Я молчал, не зная, как себя держать, хотя пора бы, а он остановился шагах в пяти, высокий и свирепый, парни с автоматами продолжают держать меня на прицеле.

– Посредник, – проговорил он сильным звучным голосом, таким перекрикивают грохот танков в уличных боях, – это верный ход. Что скажешь?

Я указал взглядом на его охрану.

– Им слушать можно все?

– Почти, – ответил он. – Главное, та сторона готова выполнить мои требования?

– Почти, – ответил я, как и он. – Им это почему-то не нравится, но выхода пока не видят.

Он улыбнулся, как хищная рыба при виде сладкого мяса, его охранники начали посмеиваться, даже переглядываться, понравилось мое «почему-то», сразу видно, что я не один из тех, а именно посредник, которому по фигу кровные интересы обеих сторон, ботан тоже работает за бабки.

– Тогда, – сказал он, – пусть передают…

Я прервал вежливо:

– Вы же понимаете, они боятся, что вы их кинете.

Он изумился.

– Мне-то зачем?

– Причин может быть много, – напомнил я. – От личной вражды и соперничества до желания использовать этот козырь еще разок.

Он кивнул, лицо стало серьезным.

– Похоже, ты имел дело с беспредельщиками, парень. Но я человек серьезный, слово держу. Со мной можно иметь дело. Это все в моем мире знают.

– Тогда для начала торга, – сказал я, увидел его изменившееся лицо и поспешно добавил: – уточнения деталей, как произойдет передача и обмен, это же дело очень деликатное, могут быть подставы с обеих сторон, как вы понимаете, нужно все обговорить и утрясти… но сперва я должен убедиться, что с женщиной и ее детьми все в порядке.

Он сказал резко, дернув лицом:

– Я сказал, с ними все в порядке!

– Я посредник, – напомнил я. – Мне вообще-то все равно, что с ними, но я должен давать ясную и четкую картину, проверенную мною лично, вы это тоже понимаете… Такая профессия. Я как юрист, честное слово – честным словом, это благородно и красиво, но бумаги должны быть в идеальном порядке. А если нет, я должен отметить, где слабые моменты, а где… совсем слабые.

Он поморщился.

– Я же говорю, что мое слово… Ладно, ты в этом деле новичок, но учись работать с приличными людьми. Беркут, отведи к заложникам!.. Пусть поздоровается, убедится, что ей и ее детям не причиняли вреда, потом приведешь обратно. Нет, лучше сразу в мой кабинет.

– Спасибо, – сказал я. – Вам это ничего не стоит, но сильно облегчает дело.

Мы вышли в коридор, там все еще трое орлов с их вожаком, сразу подтянулись и посмотрели на меня как на собственность, но меня им не передали, телохранители втроем так и повели меня к лестнице, а оттуда на третий этаж.

Один забежал вперед, у самой дальней двери по коридору остановился, прислушался, резко распахнул дверь.

Я шагнул в просторную и дорого обставленную комнату. Один диван с белой кожей, что тянется вдоль двух стен, стоит больше, чем двухместный вертолет, на стенах в золоченых рамах портреты великих деятелей, почти никого не припоминаю, разве что вон того видел на обложке школьного учебника.

В дальнем углу женщина в кресле, на коленях сидит малышка лет пяти, еще одна на полу у ног матери, а девочка-подросток, за креслом, вздрогнула и, выпрямившись, встретила нас огненным взглядом.

– Мой отец всех вас убьет! – выпалила она.

Мои охранники не успели слова сказать, я заговорил быстро и умиротворяюще:

– Никто никого убивать не будет. Сейчас все решим миром. Я пришел с той стороны, как переговорщик. Хотя я не переговорщик, но переговорщик. Мне поручено сперва убедиться, что с вами все в порядке…

Женщина смотрела на меня с мольбой и надеждой, а ее старшая дочь снова сказала с гневом:

– Мы не в порядке!..

– Что именно? – спросил и подошел к женщине. – Вас били?.. К чему-то принуждали?

На лице старшего из телохранителей отразилось беспокойство, но женщина покачала головой:

– Нет-нет, но я хочу, чтобы этот кошмар закончился поскорее!

– Скоро закончится, – пообещал я. – А вы, как зовут…

– Леонтия, – выпалила она с надменностью наследницы преступной империи. – Никто не посмеет ко мне даже пальцем прикоснуться!.. Знают, что потом даже из-под земли выкопают!

Я обошел ее сзади, отодвинулся в сторону, чтобы если что, пули не пошли в их сторону, сказал старшему телохранителю и его напарникам:

– Ну что ж, я удовлетворен…

– Тогда возвращаемся, – сказал он. На лице ясно читалось облегчение, истеричные женщины могли соврать, что с ними обращаются плохо, – доложимся Главному…

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22 
Рейтинг@Mail.ru