Гарри Гук
Враг Общества №1
Глава XIII. Гангстеры тоже умеют дружить и любить
Июльский вечер. Где-то пели птицы, жужжали пчёлы, были слышны лягушки с пруда. На детской площадке играли дети. Среди них была одна рыжая девочка, что не любила все эти девчачьи игрушки и вещи. Точнее, любила, но ей не нравилось это. Она там была не одна такая. Другая необычная девочка заметила её и решила познакомиться.
– Пливет! Я Хелен Беллоу. А тебя как зовут?
– Моё имя Джулия Паркер.
– Клуто! Давай длузить!
– Дружить? Оу, – Джулия оказалась смущена, ей никто прежде не предлагал играть вместе. Боялись, – ты не боишься меня?
– Нет, а чего мне бояться тебя. Ну так что?
– Д-давай.
Так началась их дружба. Через несколько дней они сговорились, и Джулия принесла отцовский револьвер и прибыла на велосипеде, а Хелен большой дырявый грязный мешок и самодельный томми-ган из дерева. Они обменялись оружиями и начали игру.
– Всем луки вверх! Это олгабление! – кричала Хелен, тыкая в других детей оружием.
– Правильно «ограбление», – поправила её Джулия.
– Пофиг! Быстло гоните деньги! И молозеное!
Дети испугались девочек и с плачем покинули песочницу.
– Это было легче, чем я озидала. Эй, Джей, нам нузно соблать все деньги в мешок, пока копы не плибыли! – Хелен улыбнулась, и можно было увидеть, что у неё отсутствовало двое передних молочных зубов.
– Будет сделано, Эйч!
И девочки с радостью стали зачерпывать песок в старый рванный мешок.
– А вот и полиция! – громко, почти крича сказала Джулия, увидев гневных родителей других детей.
– Быстлее уходим! О нет, деньги высыпаются из мешка!
Девочки уже хотели угонять от вымышленной полиции на велосипеде, Джулия была за рулём, еле дотягиваясь до педалей, поэтому ездила на нём стоя, а на сиденье с мешком песка сидела Хелен, но тут раздалось на всё округу знакомое и пугающее: «Джулия Элизабет Паркер!». Это был её отец. Его грозные рыжие усы и клетчатый костюм пугали.
– З-здлавствуйте, мистел Палкел… – начала с улыбкой Хелен.
– Молчи! Научись сначала разговаривать, мерзавка! Не подходи к моей дочери. И что это у тебя? Это… МОЙ РЕВОЛЬВЕР?! Живо отдай! Джулия, а ну иди сюда.
– Да, папа, – покорно сделала это девочка, кое-как сдерживая слёзы от страха. Её отец был пьян и неизвестно, на что он способен. Однажды она услышала от своих старших братьев, что отец убил мать, будучи нетрезвым.
– Что, чёрт побери, ты делаешь с этой маленькой стервой?
– Папа, прошу, не оскорбляй…
Томас перебил дочь истеричным криком:
– НЕ ОСКОРБЛЯТЬ? ЕЁ?! ДА ТАКИЕ КАК ОНА ВООБЩЕ НЕ ИМЕЮТ ПРАВО НАХОДИТЬСЯ РЯДОМ С ТАКИМИ, КАК ТЫ! – дальше он сказал уже спокойным голосом. – Я ещё раз спрашиваю, что вы делали?
– Играли, – почти неслышно произнесла она.
– Не слышу? Что?
– Играли, – уже громче сказала девочка.
– Ах, играли. Понятно. А во что, можно узнать?
– Мы…
– Ну-ну. Говори.
Джулия понимала, что отец будет её ругать.
– Мы иглали в куклы! – сказала Хелен.
– Молчать! Я не тебя спрашиваю! Джулия, во что вы играли?
– Хелен права, мы играли в куклы.
– Да? неужели? – по лицу отца она поняла, что зря соврала ему.
– П-прости, папочка, – она уже не сдерживала слёз.
Он замахнулся и ударил её. Она упала на землю. Томас сразу же поднял её, дернув за руку и повёл домой. Там её ждал поучительный диалог.
– Вы играли в бандитов? Банк грабили?
Она промолчала.
– Джулия!
– Да. Всё так.
– Как же ты не понимаешь. Ты же девочка! Ты должна быть тихой, скромной, покорной. Как ты собираешься стать верной женой, если врёшь собственному отцу? Я же хочу только лучшего. Чтобы мне не было стыдно за тебя.
– Прости, я больше так не буду. Обещаю!
– Обещаний мало, – он рассыпал перед ней горох, – Иисус Христос страдал за наши грехи, теперь пора и нам самим за них ответить! – он пнул её в подколенную ямку, и девочка упала коленями на горох. Она попыталась встать.
– Не смей! Ты наказана! На три часа! И да, сегодня без ужина!
Томас ненавидел дочь. Он желал сына, хотел его назвать Клайдом, но получилось всё иначе. Хотя сыновей у него было много. Семеро. Такие же узколобы, как и сам Том. Джулия была самой младшей из детей, родилась она 1 октября 1910 года. Семья бежала из Шотландии, подальше от войны. Томас очень сильно боялся смерти.
Семнадцать лет спустя. Где-то в Мичигане. Январь, 1932 год.
Джон зашёл в зал. Он оглядел людей, которые напомнили ему сонных мух в то время года. Он засунул руку в карман и нащупал пистолет. Грабитель улыбнулся и снова посмотрел по сторонам. Жизнь снова имеет смысл. После он посмотрел на часы и ещё раз повторил про себя фразу. «Руки вверх! Это ограбление!» – раздался выстрел, после чего произнёс эту фразу гангстер. Джон с удивлением, озадаченностью и обидой посмотрел на неё. В банк прошла Хелен с пистолетом в руках. Рядом с ней шла её подруга, а за ними Лис.
– Какого чёрта? Это моя коронная фраза!
– Ты слишком долго медлил, старичок.
– Что?! Мне всего тридцать шесть, я ещё не стар!
– Иди на хуй, – Хелен не обращала внимания на него, она уже обчищала кассу.
– Ладно, Лис, пошли за мной к хранилищу.
Парни скрылись, а девушки остались в зале. Через полторы минуты раздалась сирена. Джинджер выбежал к девушкам и увидел неожиданную картину: заложники лежат на полу, не понимая всю ситуацию. Тем временем в центре стоят девушки и о чём-то тихо общаются. Их губы были настолько рядом, что-то вот-вот они поцелуются. Но заметив Джона, они сразу же отстранились друг друга и их лица покраснели. Хелен осознала всю ситуацию и покраснела ещё сильнее. А увидев подходящего к ней Джона, отвела курок на револьвере. Но Джинджер прошёл дальше, к дверям, и открыл очередь по уже подъехавшей полиции. Он приказал остальным уходить. Прямо у входа лежало простреленное тело полисмена. Никто не обратил на него внимания, все спешили. Кроме Хелен.
– Ого! Это что, буква G? Типа Джинджер? Прямо посреди груди бедолаги.
– Да. Это называется опыт. Он приходит только с годами. Вам, молокососам, не понять, – он садился в машину.
– Ой-ой-ой, ну да. Ты просто завидуешь, с тебя уже песок сыпется.
– А что это ты села рядом со мной, на переднее кресло? А не к своей подруге?
– Ну мало ли, сердечко там схватит, а рулить с пассажирского сиденья я умею.
– Эй! Джулия, почему ты за ней не следишь? Это всё твоё воспитание!
– Меня не вписывайте в ваши разборки, пожалуйста.
– Да, не вмешивай её. А то будешь иметь дело со мной.
– Вы хоть понимаете, что из-за ваших любовных вещей мы оказались уязвимы! – возмущался Джон.
Хелен приложила руку к пистолету.
– Эта любовь просто отвратительное чувство!
– Тебе просто завидно, что ты один без пары.
– Пф, нет. Мы с Чарльзом холостяки и мы…
– Э, нет, Джон. Ты верно забыл, но у меня Эбигейл на другом конце страны.
– Серьёзно, вы до сих пор с ней встречаетесь? Как?
– Тебе не понять, – он загадочно улыбнулся.
– Да идите вы в жопу. Все! – он включил радио.
1922 год. Ранее утро. Дом ещё спал. Где-то начинали петь петухи. Джулия лежала в своей постели, притворяясь что спит. Ведь она ждала подругу. Тут в окно попал небольшой камешек. Это она! Джулия вскочила с кровати и открыла окно. Там, внизу, стояла Хелен.
– Привет! – во всё горло закричала она.
– Тише! Все ещё спят. Привет. Я сейчас скину трос.
С окна выпало связанное в трос постельное бельё. Буквально через минуту Хелен уже стояла перед Джулией. Они обнялись.
– Что это у тебя? – Паркер заметила у подруги что-то в руке.
– Ах да, – она залезла на мягкую кровать и пригласила Джулию. Рыжая девочка непонимающее села рядом. Хелен достала перед ней колоду карт.
– Ты же знаешь, я не умею играть, – с ноткой недовольства и обиды произнесла Паркер.
– Не играть будем. Я тебе не говорила, но я вижу будущее по картам. И сейчас я предскажу твоё!
– Ну давай.
Девочка с радостью стала перемешивать карты, складывая и раскладывая их. Она водила над ними руки, что-то шептала под нос. Всё это делала с закрытыми глазами. После она посмотрела на подругу горящими очами и тихо произнесла:
– Вижу-у-у!
– Что?
– Вижу-у-у!!
– Что там? Что видишь? – она не могла сидеть на месте, то и дело меняя позу.
– Вижу-у-у, что ты станешь моей девушкой, – её руки тряслись от страха и волнения. Она боялась, что Паркер не поймет и отвергнет её. Тогда за такое неизвестно что могли сделать, особенно с двенадцатилетними девочками. Но рыжая бестия не испугалась и не отвергла подругу. Она медленно наклонилась к её лицу и поцеловала Хелен.
1932 год. Банда пересчитывала добычу.
– Неплохо, – сказала Хелен.
– Средненько. Могло бы быть и больше, если бы не кое-кто.
– Джон, прекращай. Ты уже достал всех, – заявил Лис.
– Даже Чарли за нас. Так что завязывай с этим, старик. Джулия, пойдём, – она взяла подругу за руку и увела её.
– Я не старик! И куда это они ушли?
– Да чёрт их знает. Я сейчас отойду, обещал сегодня позвонить Эбигейл.
– Боже, – вздохнул Джон. Через некоторое время с прогулки вернулись девушки и уединились у себя в комнате. После из комнаты вышла Джулия и спустилась на первый этаж их съемного дома, где общался по телефону Чарли. «Она там одна. Идеально. Сейчас ей всё выскажу, что думаю о ней».
Джон сделал максимально серьёзный вид и злобно постучал. Когда Хелен открыла дверь, она увидела его грозное лицо и готова была рассмеяться. Она отлично знала мужчин и как они устроены, и в тот момент Джон напоминал маленького ребёнка. Казалось, что он сейчас начнёт топать ногами и рыдать. Она сразу же поняла, зачем он пришёл к ней. Дослушав его некачественную речь (он много повторял слова-паразиты, заикался, мычал и бормотал), она ответила ему:
– А теперь послушай меня, сладкий. Мне похуй, на тебя, абсолютно. Если тебя не устраивают наши с Джулии отношения, то это проблема не в нас, а в тебе. Ты просто эгоистичная хуйлуша, которому не нравится, что другие счастливы. Ты одинок, но пытаешься скрыть это. Поверь мне, я таких «альфа-самцов» встречала не раз. И вы все одинаковы. Так что иди в пизду.
Она хотела уже закрыть дверь, но увидела лицо Джона. Лицо ребёнка, которого обидели, и поэтому он сейчас расплачется. Ей стало смешно вдвойне, но Джон продолжил:
– Да, я эгоист. Да, я одинок. Но ты не знаешь, через что я, блять, прошёл! Тебе не знакомо, когда ты являешься изгоем, когда даже ТЫ ненавидишь себя! Когда ты перемещаешься на сто лет назад, и блять, понимаешь, что тебя уже никто не спасёт. И тебе приходится крутится, выживать в этом жестоком мире!
– Что?! И ты говоришь это девушке, которой чтобы выжить, пришлось зарабатывать на удовлетворении других мужчин с шестнадцати, сука, лет! Да ладно? Конечно, мне этого не понять! – последнее предложение она произнесла с очевидным сарказмом.
И в миг они оба осознали слова друг друга.
– Сочувствую. Мне этого и вправду не понять. С шестнадцати лет заниматься этим. Прости меня.
– Ты переместился во времени? Что? Да, я тоже виновата, наговорила лишнего.
– Да нет, это я начал разговор. Это я виновен.
– Нет. Стой, так мы будем вечность извиняться друг перед другом, – она ушла в комнату, а вернулась с ящиком пива. – Джулия всё равно не пьёт, а мне это одной не осилить. Пошли в ванную, где нам не помешают.
Спустя пол-ящика пива:
– …и я впал в депрессию. Спасибо Чарли, что не бросил меня и познакомил с вами. Вроде всё рассказал.
– Ого. Чёрт, у тебя жизнь очень насыщенна. У меня много вопросов: что за письмо? Откуда оно? Откуда то золото? Как тот Джон построил машину времени в ангаре?
– Хах, я бы сам хотел узнать ответы. М-да, но история Джорджа очень поучительна. Алкоголь и наркотики убили его. Поэтому покончим с этим ящиком и больше ни грамма в рот!
– И ни сантиметра в жопу.
Они засмеялись.
– Моя история, может быть не настолько фантастическая, но она тоже драматична. Сирота, бомж. Занялась проституцией в шестнадцать, я была ужасна. И Джулия, она единственный лучик солнца, который поддерживает меня и выручает в трудные минуты. Я пытаюсь быть для неё просто лучшей девушкой в мире. Как же я рада, что мы ушли и от её отца, и от Билла.
– Билла?
– Да так, один псих, который чуть не убил нас, когда узнал правду.
– Джексон? Банда Червовая Семёрка, которая ограбила банк в Боу-Сити в рождественскую ночь.
– Он. Такой идиот.
– Да не говори. Психопат полный, несущий хрень.
– Желаю ему гореть в аду.
– Я уверен, он туда попадёт.
Они стукнулись бутылками. Хелен не допивая напитка, с криком «Ееехооо!» выкинула бутылку в окно, а после как в ни чём не бывало достала следующую.
– Я заметил, ты странная.
– Я бы сказала ебанутая.
– Почему ты такая?
Она помолчала несколько секунд.
– Не знаю. Потому что я это я. Или я должна быть другой по-твоему?
– Нет, просто разве у тебя нет мотивации? Зачем ты выкинула бутылку в окно?
– Там плавал паук. Я их до смерти боюсь. А почему ты такой? Какая твоя мотивация? Зачем ты грабишь банки и причиняешь вред людям? Денег у тебя и так достаточно.
– Раньше я считал, что должен оставить после себя что-то ценное. Войти в историю. А потом понял: да насрать как меня запомнят потомки. Меня к тому времени уже не будет. Жизнь очень быстрая штука. Большинство из нас умирают просто так. После смерти ты не попадёшь в рай, не переродишься. Ты исчезнешь. Прекратишь существовать. Поэтому я наслаждаюсь жизнью. Важно не что было вчера, и не то, что будет завтра. Важно сегодня. Если бы не тюрьма, то я бы спился или покончил с собой. Грабежи спасают меня от этого. Это мой смысл жизни.
– То есть я правильно понимаю, что ты наслаждаешься жизнью, причиняя беды другим? Ограбления – это ведь плохо.
– Да. Всё именно так. Если ты считаешь, что мне жалко людей, которые погибли из-за меня, или которым я сломал жизнь, то мне насрать на них. Я слишком эгоистичен для этого дерьма. В том мире, где я родился эгоизм это неплохо: ты не тратишь себя на других и у тебя нет ментальных проблем. Люди не заслуживают любви и поддержки от тебя, вот что я понял за свою жизнь. В идеале бы уничтожить всех нас какой-нибудь заразой. Не знаю, хоть борщевиком. Миру стало бы легче.
– Да уж.
– А чё мы сидим с тобой без дела? Ещё половина ящика, работаем Хелен, работаем! – он захлопал в ладоши.
На первом этаже у камина была Джулия. К ней подсел Чарли с двумя кружками, полными чёрным чаем. Он протянул одну девушке.
– Спасибо.
– А ты не знаешь, где Джон и Хелен.
– Понятия не имею. Пропали куда-то.
Послышался грохот наверху. Что-то тяжелое упало и разбилось.
– Твою мать! Наше пиво!
– Джонни, тащи тряпку.
– Есть, мэм!
Словно слон, Джон спустился с лестницы и узрел Лиса и Джулию у камина.
– Эйч! Иди сюда, кое-что покажу.
– Эйч? Так только я её называю, – удивилась Джулия.
– Да и его уже никто давно не называет Джонни, – поддержал её Чарли.
Тут спустилась Хелен.
– О, наши рыжики сидят у камина. Сладкая парочка.
– Эй, Чарли, ты что, изменяешь мне? Как ты мог! Я думал, у нас с тобой всё серьёзно! – подбежал к другу Джинджер.
– Что? Джон? Вы что, пьяны?
– Хелен, объясни, что происходит.
– Джей, Чарльз, ну вы же оба рыжие!
– Да, у вас совершенно одинакового цвета волосы.
– Что? Нет. У меня более светлые, скорее даже оранжевые, у Джулии более насыщенны. У неё даже, скорее, красные.
– Ой, я же всё-таки грабитель, а не художник.
– Джон, главное, что ты не рак! – ответила ему Бэрроу.
Джон и Хелен громко засмеялись. Рыжики не понимали их.
– Чарли, Джулия, знаете, почему раки не занимаются сексом? А хотя вам этого не понять. Вам ещё расти и расти до нас! – они обнялись с Хелен.
– Мы выше вас, пьяные идиоты, – саркастически ответила Джулия.
Тут на Джона что-то капнуло. Он поднял голову.
– Бля, Эйч, у нас проблема.
– Какая, Джонни.
– Пиво.
– Твою мать, ребят, где тряпка? Нам же хозяева потом пизды дадут.
Так как, всё в доме было из дерева, а ванная находилась прямо над гостиной, пиво протекло через доски.
1929 год. Огромное поместье Паркеров. Томас, владелец поместья, являлся ранней пташкой, поэтому дом просыпался всегда с рассветом. Это не нравилось Джулии, она любила поспать, но в тот день она уже встречала одну гостью. Для постояльцев дома это была новая горчичная, устроившаяся недавно. Томас велел дочери встретить её и объяснить обязанности. Но на самом деле это была Хелен. Некоторые братья её вообще никогда не видели, некоторые запомнили её маленькой девочкой, а некоторые вообще забыли, поэтому никто не распознал Бэрроу. Девушки прошли наверх, к кабинету Томаса, где тот возился с бумагами. Хелен несла ему завтрак.
– Поставь ко мне на стол, – строго приказал он.
– Хорошо, – она небрежно задела рукой чашку чая и горячий напиток разлился по столу, затопив бумаги и попав на штаны Паркера. Тот злобно зарычал и начал вставать. Видя страх подруги, Джулии ничего не пришло лучше, чем схватить нож и вонзить его в правое бедро отца. Тот уже заорал во всё горло.
– Что?! Джулия, ты в своём уме, сейчас же сюда прибежит весь дом! – от шока крикнула Хелен.
– Скорее открывай сейф!
Хелен бросилась к портрету, за которым был сейф. Она достала бумажку с шифром и начала крутить колёсико. Тем временем в комнату вбежали два брата Джулии – Август и Себастьян. Девушка вырвала нож из ноги отца (тот ещё сильнее закричал), легким движением руки, почти не дотрагиваясь до Августа, перерезала ему горло, и напала на второго брата, вонзив нож в грудь. Себастьян упал на пол с ножом в груди, рядом с братцем. После бестия достала из кармана Августа пистолет и стала стрелять по охранникам, которые уже подходили.
Тем временем Томас нашёл сил подняться и схватил Хелен за волосы, оттащив её от сейфа. Но она не потеряла равновесия и смогла врезать ему меж ног. Паркер старший скорчился от боли и упал на пол. Хелен наклонилась и достала из его кармана ключ от машины.
Тут одна из пуль задела Джулию, проделав сквозную дыру в левом боку. Она не могла стрелять дальше и отдала пистолет подруге. Они вышли не через главный вход, как ожидали глупые братья и охрана. Они спустились через запасную лестницу на кухню и оттуда попали в гараж, где угнали машину Паркера, попутно сбив ещё одного брата. Девушки сильно паниковали, всё пошло не совсем как задумывалось и машину героини бросили в городе, а оттуда пошли к ближайшей аптеке.
Глава XIV. Художества
1932 год.
Джулия имела талант к рисованию. Хелен неоднократно ей это говорила, но девушка всё равно считала, что рисует она отвратительно и что могла бы лучше. Рисовать она начала с самого раннего возраста, это была её инициатива. Отец согласился оплатить ей обучение в художественной школе, при условии, что она сможет писать картины, подобны шедеврам Да Винчи, но естественно, маленькая девочка не имела такого таланта, из-за чего всю жизнь получала упрёки отца. От этого у неё развился синдром отличницы. Ей казалось, что она недостаточно старалась, что могла бы лучше.
24 марта Хелен исполнилось двадцать три года. Джулия купила ей красный двухместный кабриолет, о котором девушка давно мечтала. Хелен хотела обкатать новую машину, но у Джулии появились некие дела, поэтому Бэрроу отправилась в город одна. Ближе к четырём часам дня она встретилась с Джоном за городом.
– Привет именинница! Выглядишь просто шикарно! – Хелен прикупила себе новый наряд.
– Спасибо. А что с тобой случилось? – одежда Джона была изорвана и грязна, на руках и лице были ссадины.
– Да так. Мне пришлось попотеть, но это того стоило, – он достал бутылку.
– Вино? Всё ради этого?
– Оскорбляешь! Это не просто вино – это элитный алкогольный напиток с вековой историей, сделанный из отборных виноградинок. Можно сказать, в этой бутылке самое дорогое вино, и я дарю его тебе. Так что ты сегодня нажрёшься по-царски.
– Ого. Джон, спасибо, – она явно этого не ожидала, – ты просто лучший. Откуда ты его и как достал?
– Ну скажем так, нашёл общий язык с владелицей.
Она засмеялась.
– Серьёзно? Ты сделал это ради меня? Джон, ты охуителен. Садись, прокачу.
Он забрался в машину, и не успев пристегнуться, вжался в кресло, ведь Хелен газанула в полную.
Они вернулись домой через пару часов. У входа их встретил Чарли в смокинге. Джулия устроила романтичный ужин для возлюбленной, и Чарли, как главный эксперт в романтике, помог ей.
– Bonjour, belle Mademoiselle, – он мило ей улыбнулся и проводил до столика, накрытого белоснежной скатертью. Джона посадил за соседний столик.
Чарли принёс штопор и уже хотел открыть вино, но Хелен сказала, что дождётся Джулию. Пицца Маргарита, приготовленная Лисом, уже совсем остыла, но рыжей бестии всё не было. Чарли сказал, что она ушла за подарком для Хелен. Тогда именинница решила подняться на верх в комнату девушки. Подойдя к двери, она услышала плачь. Бэрроу попросила мужчин остаться и зашла в комнату.
На полу, перед незаконченным портретом Хелен, лежала Джулия. Её тело было в спазме, лицо заплакано. Увидев Хелен, она стала задыхаться, пытаясь толи закричать, толи зарыдать. Бэрроу принялась успокаивать бестию. Она взяла в руки её ладони, которые были жутко холодными. «Всё хорошо, всё нормально. Я с тобой» – повторяла она. Наконец спазм прошёл, жуткая застывшая гримаса с лица Паркер исчезла, и она смогла говорить. Хелен попросила мужчин принести стакан воды.
– С тобой опять это произошло. Из-за чего, Джулия?
– Я просто снова осознала себя жалким куском сама знаешь, чего.
– Что? Нет-нет, ты очень классная и талантливая. Вот, к примеру, эта картина. Она бесподобна. Как и ты, Джулия. У тебя случилась паника из-за портрета?
– Да. У меня не получалось изобразить шляпу, я до-допустила а-а-а-ши-бку, – она снова начала задыхаться.
– Тише, тише. Всё хорошо, я с тобой и я люблю тебя.
– Я начала мыслями накручивать себя. Это как снежный ком: процесс продолжался, пока не случилось то, что случилось. Снова спазм, снова боль, снова самоунижение.
– Джулия! Я тебе сотню раз говорила, и я скажу ещё раз: ты очень умна и талантлива. В целую тысячу ты лучше всех своих братьев вместе взятых. Скажи мне, кусок дерьма смог бы начать рисовать красивые картины с пяти лет? Смог ли он ограбить банк в Рождество и вынести оттуда полмиллиона. Смог ли он переступить через себя и убить своего отца, которого когда-то боялся до смерти. Нет. Ты не кусок дерьма.
– Но я испортила тебе день рождения своей истерикой.
– Нет! Это просто лучший день рождения в моей жизни! Вы с Чарли сделали просто идеальную романтическую атмосферу. Мне, не любительнице романтики, это очень понравилось. Ты купила мне красный быстрый кабриолет, устроила романтический ужин, так и ещё картину для меня нарисовала. Джулия, ты просто золото!
Тут в комнату зашёл Джон со стаканом воды.
– Спасибо, – Джулия взяла стакан и начала пить холодную воду. Руки снова стали тёплыми.
– Я может не вовремя, но этот портрет Хелен, он просто фантастичен. Настолько идеален и прекрасен. Ты не думала зарабатывать на этом? – вмешался Джон.
– А как?
– Я не знаю, продавать каким-то чокнутым богачам, или, к примеру, этим самым богачам рисовать портреты. По-моему, Чарли знает одного такого чудака. Лис! Иди сюда.
Через пару секунд в комнату зашёл рыжий красавец.
– Oui?
– Лис, помнишь, ты рассказывал, что знаешь какого-то богатого ценителя картин. Какой-то критик.
– Ах да, конечно помню, Джон.
– Джулия может ему продавать свои картины?
– Я думаю да, если только сама Джулия этого хочет. Я могу дать адрес и договориться с ним на встречу.
– Ну что, Джулия? – спросила Хелен.
– Ну, давай. Если он и вправду может.
– О, да. Если ты ему понравишься, то считай – прощай криминал, привет искусство!
После Хелен попросила всех выйти, а через пару минут они спустились на первый этаж. Чарли повторно разогрел пиццу в печке, Джон открыл вино. Оно было, как и вечер, высококачественным и великолепным.
Тот человек являлся критиком и художником со стажем. Его картины висят в Эрмитаже и Лувре. Того джентльмена из Ирландии звали Бромом Баркером. Господин Баркер жил в огромном особняке на мысе у озера Верхнего в Мичигане. Героев встретили и проводили в дом. Внутри было дорогое шикарное убранство, картины и скульптуры разных мастеров и времён. С гостиной издавалась музыка рояля и красивого мужского баса. Герои застали хозяина за любимым делом. Бром был натурой творческой: он писал стихи, картины, музыку. В молодости любил светские шумные мероприятия, но с возрастом стал ценить покой и уют. Сам Бром родился как уже было сказано в Ирландии в 1880 году, а именно в поместье дворян. С самого детства был окружён любовью и заботой, но юношеский бунтарный характер, а также любовь к искусству (отец хотел, чтобы сын стал астрономом) привели молодого парня в США – страну свободы. Оказавшись в начале двадцатого века в Нью-Йорке без гроша, Бром занялся любимым делом. Быстро достиг высот и заработал денег на живописи, отстроил себе дом в Мичигане у воды, где и поселился доживать свой век.
Когда в просторную гостиную вошли гости, Бром отвлёкся от игры и бросился с распростёртыми руками встречать их. Он имел большую пышную бороду, окрашенную в красный. Бром приказал нести угощения.
– Присаживаетесь! Наш общий знакомый Чарльз звонил мне и сказал, что у вас есть кое-что для меня. Кстати, где он? – с явно выраженным ирландским акцентом говорил он. Его энергичная речь воодушевляла.
– К сожалению, он не смог поехать с нами: он уехал к своей девушке в Техас, – ответил ему Джон. – А вы знаете Чарли?
– О, да. Нас как-то познакомила судьба. Это было в 1922 году, если не ошибаюсь, в Боу-Сити на вечеринке у мистера, э-э, к сожалению, не помню. Чарли на следующий день ограбил его, а потом его поймали, и он сел в тюрьму, – он засмеялся. – Да-уж. Вот так вот. У нас – бандитов, жизнь непростая. Так что не беспокойтесь, мистер Джинджер, я вас не сдам, в отличии от своего покойного приятеля Рэтсби. Так где «фантастические, от которых я потеряю дар речи», как сказал Чарли, картины?
– О да, моя подруга Джулия, она прирождённая художница. Полотна у нас в машине.
– Так несите их скорее сюда! Не терпится взглянуть на них.
Джон и Хелен ушли. Джулия и Бром остались одни.
– Значит ты их автор? Джулия?
– Да, сэр.
– И с какого возраста ты рисуешь? Имеешь художественное образование?
– С пяти лет, сэр. Отец водил меня в специальную школу.
– А фамилия твоя какая?
– Паркер.
Он серьёзно посмотрел на неё.
– А я Баркер! Вот совпадение! – засмеялся сначала он, потом неловко Джулия.
Тут в комнату зашли Джонни и Эйч, смеясь с чего-то своего. Эти двое имели, как они сами говорили, «мендальную связь», и понимали друг друга без слов.
– Вот! Узрите, мистер Баркер! – торжественно произнёс Джон и Хелен сняла чехол с полотна. На нём была изображена Хелен. На всех картинах Джулии была изображена Хелен, но на этой лица её возлюбленной не было видно.
– Изумительно. Кто это девушка, Джулия?
– Не знаю. Просто девушка.
– Она… великолепна! Я готов купить это полотно прямо сейчас за десять тысяч долларов. Выпишу чек, ты распишешься и деньги твои, Джулия!
Девушки порадовались. Бром позвал своего темнокожего слугу Бена. Тот принёс ему нужные бумаги. Джулия с ним расписалась и обменялась рукопожатиями.
– А вот если Джулия хочет попасть в этот мир прекрасного, то есть живописи и прочего, Чарли сказал вы можете помочь с этим, – спросил Джон.
– То есть стать художником? Ну женщин художников крайне мало, потому что женщины не талантливы, но ты, Джулия, ты исключение! Поэтому, да, я могу помочь. Бен! Бен! – закричал он.
Появился снова Бен.
– Да, господин, – он явно боялся Брома.
– Где носит твою чёрную жопу, а? Неси документы!
– Какие?
– Ты прекрасно знаешь какие! И поскорее! – он обернулся к гостям. – Дамы, мистер Джинджер, я помогу Джулии, но для этого нужно подписать кое-какие бумаги. Бюрократия, сами знаете. Пока Бен всё подготовит, позвольте, я пойду побреюсь. А вы пока наслаждайтесь пребыванием у меня дома.
Брился Бром долго. Встретились они только уже вечером. Критик ждал героев у себя в кабинете на втором этаже. Перед входом он попросил оставить оружие.
– Просто у меня свои принципы, мистер Джинджер. Свои правила, и вы обязаны их соблюдать, ведь находитесь у меня дома, – он встал из-за стола. – Присаживаетесь! – он приятно улыбнулся. Теперь вместо большой рыжей бороды были рыжие усы. – Бен! Где мой кофе?!
Прибежал Бен с чашкой горячего напитка. Но из-за своей неуклюжести разлил его на брюки Брома. Тот от шока и боли вскочил и заорал во всё горло на слугу. Но после посмотрел на Джона, выдохнул и прошептал Бену:
– Тебе крупно повезло, что у меня гости. А теперь сгинь с глаз моих долой!
Бен исчез также быстро, как и явился. Бром сел за стол, взял бумаги и расписался. Теперь черёд Джулии.
– Мисс Паркер, прошу! – он протянул ручку.
– Позволите прочесть условия договора, чтобы я хотя бы знала, что подписываю.
– О, конечно! – он кому-то незаметно кивнул. В дверях появились двое его громил с дробовиками.
– Джулия, читай вслух! – сказала Хелен.
– Я, Джулия Паркер, передаю авторство всех своих написанных картин Брому Леонардо Баркеру. Также я должна отправлять ему раз в месяц картины, авторство которых также принадлежит г-ну Баркеру, – с каждым новым пунктом в договоре радость с лица девушки исчезала. В конце Хелен не стерпела и бросилась на Брома с резкими и грубыми словами. Но все в миг замерли: на Джона, который пронёс один пистолет и попытался его достать, охранники навели оружия; у шеи Хелен оказался нож Брома.
– Одно движение, и я вскрою тебе глотку, тебе ясно? – обращался Бром к Хелен. Она кивнула.
– Вот срань, – прошептал Джон, подняв руки.
– Ну же, мисс Паркер, подписывайте и мы в расчёте. Как вы понимаете, у вас нет другого выхода. Иначе ваши друзья погибнуть. Уж поверьте, я знаю, как убивать людей, – его злобная улыбка что-то напомнила Джулии. А именно Бром был похож на её отца. Её руки задрожали, появились слёзы. С его смерти прошло два года, но воспоминания всё равно мучили её. Она потянулась за ручкой.
– Нет! Не делай этого, Джулия! Не продавай себя в рабство!
– Я не хочу вашей смерти. Прости, – с этими словами она расписалась.
– Превосходно, мисс Паркер.
– Теперь отпустите её!
– Мистер Баркер! Эй! Есть кто? – это прибыл Чарли.
Охранники отвлекись на него, и Джон воспользовался этим. Он быстрым движением убил одного, схватил Джулию за руку и отвёл за диван. Тем временем Бром попытался перерезать горло Хелен, но она укусила его за ладонь. От боли он выронил нож и Хелен его пнула в сторону подруги. Тогда Бром схватил Хелен за руку и ушёл вместе с ней в другую комнату.
В это время Чарли напал на второго охранника, врезав ему меж ног, вырвал у него дробовик и вышиб мозги. На шум сбежалась остальная охрана.
– Беги за Хелен, а мы вас прикроем, – сказал Джон и вручил ей пистолет. Она побежала за критиком.
– Что у вас здесь происходит? – спросил Чарли, забежав в укрытие.
