Гапарон Гарсаров
Глаза дьявола

– Ну, если только до станции метро…

– Садись.

В салоне исцарапанной иномарки было пыльно. Сразу видно, что Алёна плохо следит за своей машиной. Зато имелись весьма современные приборы управления: удобный маленький руль, множество экранчиков, кнопок и практически никаких рычагов. Наверняка управлять таким автомобилем одно удовольствие, тем более женщине.

– Не смотри на грязь, всё забываю помыть, – махнула ладонью женщина и, заметив, что дождь начал бить по лобовому стеклу, включила «дворники». – Вообще-то, машиной всегда занимается дочь, а я лишь катаюсь на работу да по прочим мелким делам. Но она сейчас на стажировке в Лондоне. Ну а ты какими судьбами сюда угодила? Часы для аспирантуры нарабатываешь, да?

– Угадали, – улыбнулась Лавра, пристёгивая себя к креслу ремнём безопасности. – В принципе, я не горю желанием учить студентов, тем более таких. Но мне сказали, что у вас нет преподавателя истории, вот я и пришла…

– Да, бедная Ленка, – покачала головой Алёна, тут же помрачнев. – Такая ужасная смерть, прям до сих пор дрожь пробирает, когда вспоминаю.

– Лена?.. Это бывшая преподавательница истории?

– Ага, такая славная девушка была: красивая, умная, добрая, вежливая… Ах, не могу без слёз её вспоминать.

Женщина вытащила из бардачка набор ароматических салфеток и принялась тереть глаза.

– А что с ней стало? – с опаской поинтересовалась Лавра.

– Ой, такая жуткая история, просто уму непостижимо, – всплакнула Алёна и шёпотом пояснила. – Её ведь убили. Недавно это было, всего месяц назад. Причём самое страшное здесь то, что покончил с ней родной братишка, шестнадцать лет ему всего. Можешь представить?

– За что же он её так? – поразилась Гербер, позабыв про инцидент с машиной и про нацистскую листовку.

– Поди пойми его теперь, за что. Нормальный такой мальчик был, я с ним ещё репетиторством занималась, готовила его к поступлению в университет на юрфак. Ну вот никогда понять не смогу, что уж там его толкнуло на этот ужасный поступок. Они ведь с сестрой очень хорошо ладили, она его в школу провожала перед работой, подарки вечно делала с получки, книги всякие дорогие покупала. Да что там говорить, мы сами нарадоваться на Егорку не могли. Золотце-мальчик! Мне с ним и заниматься-то было не нужно, он всё и без моей помощи знал в совершенстве.

– Как же это случилось? Может, он пьяный был? – недоумевала брюнетка, кутаясь в своём плаще, хотя в салоне было довольно тепло. – Или наркотиками увлекался?

– Нет, он даже не курил, – опровергла Алёна её подозрения. – А случилось вообще всё очень странно. Пришёл он вечером с занятий. У них ещё родители во Францию тогда улетели отдыхать, а он с Ленкой один остался. Ну и вечером того дня, значит, взялся за нож и… убил её.

– Что, ни с того, ни с сего?

– Говорю же, сама в шоке! Не мог он так поступить, никак не мог. Не за что ему было Ленку-то нашу убивать, душа в душу жили. И ведь, главное, он её в ванну после этого сложил, запер там и ещё дверь пластилином залепил, чтоб запаха не было. Вот она и пролежала трое суток. Потом Веста Андреевна – это наша заведующая кафедрой – тревогу забила. Лена на занятия не пришла, дома никто на телефонные звонки не отвечал, Егор тоже будто пропал. А Леночка с Вестой-то дружили… Ну, в общем, квартиру вскрыли и обнаружили труп… сама представляешь, в каком состоянии.

Алена уже перестала пускать слёзы, побледнев от всей этой скверной истории. Она извлекла из сумочки бутылку воды и принялась жадно пить. Лавра склонила голову, заметив, что за окном иномарки уже вовсю стемнело от нахлынувших туч.

– Вы правы, очень странная история, – согласилась она. – А откуда известно, что это именно он убил Лену?

– Так сам признался, – расстроенным голосом ответила женщина. – Его потом быстро нашли, прятался на даче.

– И что теперь?

– Ну, отправили его в психушку на освидетельствование. Да только не думаю, что его двинутым признают, уж больно смышлёный мальчик был.

Алёна тоже посмотрела на окно и с тяжестью вздохнула.

– Что-то засиделись мы с тобой, – улыбнулась она, нажав на жёлтые кнопки между сидениями, и автомобиль начал сдавать назад. – Мне ещё полировку делать надо, а потом за продуктами. Куда, говоришь, тебя подбросить?..

Глава 2
Охота скинхедов

Над Васильевским островом нависла сплошная чёрная туча. Она перекочевала сюда вслед за Лаврой и вновь наградила её холодным дождём с порывистым ветром. Идти от метро до Съездовской Линии было не так уж далеко, однако девушка успела в очередной раз возненавидеть суровую ноябрьскую погоду. С другой стороны, ненастье отвлекло её от мрачной истории, о которой поведала Алёна Сергеевна. Лавре совсем не нравились обстоятельства, при которых она получила новую работу. Занимать место девушки, жестоко убитой собственным братом, – не слишком приятный факт.

К моменту, когда аспирантка зашла в вестибюль исторического факультета, она вновь изрядно промокла и замёрзла. С последним, кстати, были большие проблемы. Сколько раз она убеждала себя, что является существом холоднокровным и должна спокойно относиться к перепадам температур. Но Лавру всё равно беспокоил озноб, и сейчас она напоминала промокшую оборванку, которую, к тому же, колотит словно от лихорадки. В таком виде идти к Коливину никак нельзя, отчего брюнетка поспешила в туалет. Благо, сейчас там наверняка никого нет, ведь четвёртая пара в самом разгаре и многие студенты сидят на занятиях.

Надежды на уединение не оправдались. Едва Лавра дёрнула дверную ручку, в нос закрался сигаретный запах. На подоконнике, выдувая дым в открытую форточку, восседала девица в строгом сером костюме. Появление брюнетки её ничуть не смутило. Более того – она с любопытством уставилась на Гербер и даже радостно улыбнулась ей, будто увидела старую знакомую.

Сложив сумочку и косметичку на полку у умывальника, Лавра внимательно вгляделась в своё отражение в зеркале и признала, что причёска изрядно подпорчена. Перво-наперво она принялась сушить волосы, стараясь не замечать курильщицу, хотя та продолжала странно посматривать на неё. Затем аспирантка открыла воду и смыла с лица растёкшуюся тушь. Дело оставалось за малым – подправить губы и подвести глаза. Однако Лавру ожидал сюрприз.

– Не стоит, – промолвила незнакомка, очутившись прямо за её спиной в то время, когда Лавра собралась поднести к губам помаду. – Без косметики твоё лицо намного прекрасней…

Гербер недоумённо уставилась в зеркало на странную девушку и почувствовала, как та дышит ей в шею.

– И ресницы у тебя чёрные, их вовсе не нужно отяжелять тушью, – пояснила курильщица и с улыбкой отошла к соседней раковине.

Лавра быстро оценила её внешность: волнистые волосы мышиного цвета, приятное розовое личико без намёка на какую-либо косметику, игривые голубые глазки и точеная фигура, облачённая в серый жакет. Впрочем, ещё была примечательная родинка справа от верхней губы. Незнакомка вновь улыбнулась, подмигнула и принялась намыливать руки.

– Прости, что-то не припомню, – замялась Лавра, – разве мы знакомы?

Девушка снова улыбнулась:

– Вряд ли, но какое это имеет значение?..

Она подмигнула и, хихикнув, удалилась в коридор. Гербер нахмурила брови, ещё раз приблизила к губам подсохшую помаду, но так и не решилась нанести её. Чёрт бы побрал эту курильщицу с её советами! Впрочем, стоило признать, что та оказалась права. Лицо, невзирая на сегодняшний ветер и дождь, смотрелось весьма прелестно в своём натуральном виде, хотя раньше ситуация с ним была прямо противоположная. Откуда вдруг такая метаморфоза?..

К Ивану Пантелеевичу Лавра поднялась со смешанным чувством неловкости и возмущения. Надо же, какие дерзкие студенты учатся в стенах университета! Мало того, что курят в неположенном месте, так ещё и запросто лезут к незнакомым людям со своими рекомендациями. Легонько постучав в дверь кабинета, Гербер осторожно отворила её и вздрогнула, когда вместо Коливина увидела за столом его напыщенного аспиранта Павлова. Имя этого мрачного парня девушка так и не запомнила. Оно было каким-то сложным и непохожим на все остальные.

Молодой человек листал старую потрёпанную книгу, закинув на соседний стул ноги в громоздких чёрных ботинках. Позади его головы мигал монитор компьютера, и на этом фоне Лавре вдруг почудилось, будто из пышных волос Павлова торчат острые рога. Он надменно взглянул на новенькую аспирантку, но ничего не сказал и продолжил изучать содержание потёртого томика.

– А Иван Пантелеевич куда-то ушёл? – спросила Гербер, боясь заходить в помещение.

– Если его здесь нет – значит, ушёл, – с издёвкой отозвался парень и перелистнул жёлтую страницу.

– Не подскажете, куда? – решила улыбнуться Лавра, дабы не подавать виду, что этот молодчик вызывает у неё отвращение.

– У него лекция во втором корпусе, – зевнул Павлов и вновь погрузился в чтение.

Оставаться в кабинете с этим зазнайкой Лавре не очень-то хотелось, но и шататься по коридорам исторического факультета тоже. Занятие обещало закончиться только минут через сорок, поэтому она присела возле двери и достала из своей невзрачной жёлтой сумочки блокнот с афоризмами. Это было её давним увлечением – выписывать мысли известных людей, а потом их заучивать, чтобы применять в своей речи.

– Кто ясно мыслит, тот ясно излагает, – вдруг произнёс парень, и Лавра подозрительно покосилась на него. – Запиши, добавь эту мыслишку в свою коллекцию и не забудь указать, кто её автор.

– Неужели ты? – съязвила брюнетка.

– Вы, девчонки, такие заурядные, – продолжал хамить Павлов, позабыв про свою книгу. – У вас примитивные интересы, как, впрочем, и сама ваша жалкая жизнь. Вы пытаетесь казаться умными и утончёнными, но на деле же невероятные лентяйки.

– Может быть, – пожала плечами Лавра, чем повергла нахала в недоумение.

Она специально не стала с ним спорить и доказывать, что мужчины тоже далеки от совершенства. Ведь именно этого и пытался добиться высокомерный аспирант, чтобы учинить между ними спор.

Несколько секунд он не знал, что сказать, однако быстро нашёл новый способ задеть приглянувшуюся ему брюнетку.

– Жаль, что из-за таких, как ты, к нам не попадают более достойные личности, – прошипел Павлов, пожирая её злыми чёрными глазами.

– Безусловно, – подыгрывала ему Лавра. Хлопец явно вытягивал её на конфликт, но поддаваться провокациям она не собиралась.

– Хуже всего то, что набирают всякую шваль. Взять ту дуру, что ходит в платках. Если такая истово верующая, могла сидеть в своём горном ауле, а не лезть в науку. Хорошо, что скины не спят, настоящие санитары леса…

Гербер хотела уже возразить ему, но при очередном взгляде на него ей вдруг сделалось не по себе. В глазах кольнуло, сердце болезненно застучало, а ноги похолодели. Она, не говоря ни слова, подхватила свои вещи и вышла в коридор. Напоследок ослабевшая девушка услышала торжествующий смех Павлова, но ничего поделать с этим не могла.

Возле лестницы Лавра опомнилась и остановилась. Она перевела дыхание, закрыла глаза и попыталась успокоиться. Нет, резкое ухудшение состояния никак не может быть связано с поведением противного Павлова. Конечно, его слова способны кого угодно вывести из себя, но не до такой же степени. Корень проблемы таится в самой Лавре, что она начинала прекрасно понимать. Сегодня ровно месяц, как она в последний раз побывала на дне. А ведь посещать водную стихию необходимо было как минимум каждые две недели. В этот вечер надо будет снова забросить все насущные дела и отправиться к тихой набережной. Иначе она рискует довести себя до очень тяжёлого состояния.

Дожидаться Коливина Лавра не стала. Во-первых, жутко болела голова и онемели ноги. А во-вторых, не будет ничего страшного в том, что она не отчитается перед ним о беседе с Гнесиным. Возможно, Иван Пантелеевич даже обрадуется, что его никто не отвлечёт пустыми разговорами. Главное, она выполнила его просьбу и оформилась на работу. А теперь вполне можно и отдохнуть.

Едва попав на свежий воздух, Лавра приметила скопление людей у центрального здания и, невзирая на слабость, направилась к ним.

– Почему руководство ничего не делает, чтобы защитить своих студентов?! – гневно вопрошала какая-то девица в смешной полосатой шапочке с бубоном на макушке. – Почему они должны жить здесь в постоянном страхе за свою жизнь и здоровье?

– Это уже третье убийство всего за первую неделю ноября! – выкрикнул парнишка восточной наружности, который держал в руке транспарант с именами погибших студентов-иностранцев.

– Власти даже не собираются что-либо предпринимать! – хором отозвались другие участники митинга, после чего начался бессвязный гул десятка голосов.

Лавра вместе с прочими зеваками молча наблюдала за ними со стороны машин, выстроившихся вдоль тротуара. Здесь были замечены и репортёры, которые снимали акцию возмущённых студентов для городского телевидения.

– Скины вконец разбушевались, – признали ребята, стоящие за спиной брюнетки. – Вчера на набережной забили до смерти Доминика с биофака. Хороший был парень, отличник…

– А ещё я слышала, что вчера был разгромлен гей-клуб у гавани, – вмешалась низкорослая девчонка в жёлтой куртке.

– Да, они его каждый год разгоняют, – усмехнулся парнишка, поправляя на плече рюкзак, – то сожгут, то всех перебьют, то наркотики подкинут и ментов вызовут…

– Разойтись! – раздался звучный бас, и собравшиеся перед университетом люди испуганно обернулись к дороге.

Оттуда на них недовольно взирал сухонький старикашка в бежевом пальто. В левой руке он сжимал длинный зонт, а правой расталкивал ближайших к нему зевак.

– Ну-ка прекратили тут ныть, нашли время! – рявкнул незнакомец, с которым многие начали трепетно здороваться. – Я уже говорил, чтоб не устраивали эти показушные сборища. Смирнова, до Вас что, смысл моих слов не дошёл?!

Девица в шапочке с бубоном ничуть не смутилась его нападок и состроила гордое лицо. Появление этого господина застало её в тот момент, когда она, взобравшись на скамейку, выступала с пламенной речью перед собравшимися.

– Вы бы лучше, Игнат Семёнович, ответили на наши вопросы, – посоветовала Смирнова, и многие одобрительно загудели.

Однако стоило старичку взмахнуть своим зонтом, как все мигом замолчали.

– Я сегодня утром был на приёме у мэра, – сообщил Игнат Семёнович, обводя митингующих настороженным взглядом. – Мы обсудили с ним последние события. Самое главное сейчас – не поднимать паники и не идти на поводу у провокаций. Ведь бритоголовые именно этого и добиваются. Думаю, это всем понятно?

Некоторые в толпе согласно кивнули, но основная часть сохраняла на лицах гримасу негодования.

– Возбуждены уголовные дела, – продолжил старик, – прокуратура начала следствие. Более того, уже есть первые подозреваемые, и они являются студентами нашего университета!

Публика возмущённо ахнула. Впрочем, и Лавра не осталась равнодушной к этому известию. Получается, что среди воинственно настроенных нацистов есть те, которые в будни бок о бок учатся со своими жертвами.

– Мы не остаёмся в стороне от этих вопросов, – добавил старик. – Знайте, что под нашим крылом вы всегда найдёте защиту и поддержку.

– Странно, но пока это как-то не ощущается, правда? – прервала его Смирнова, поправляя шапочку. – Уже три нападения! Сколько ещё человек пострадает этой осенью от охоты скинхедов?

Игнат Семёнович предпочёл не отвечать на этот вопрос и лишь опустил голову.

– В ближайшее время мы проведём тщательную проверку среди наших учащихся и персонала, – пообещал он после напряжённой паузы. – К тому же будет обсуждён проект создания при университетском городке студенческой дружины.

– Правильно! – выкрикнул кто-то из митингующих, и площадь в очередной раз охватил гул.

– А теперь прошу вас, хватит сеять панику и ругать администрацию. Немедленно расходитесь…

После слов этого незнакомого господина Лавра впервые за последние сутки почувствовала какое-то облегчение.

– Простите, а кто это? – Она повернулась к стоящим позади неё ребятам, которые тоже обсуждали меж собой новости Игната Семёновича.

– О, это профессор Пименов с юрфака, – восторженно ответила девчонка в жёлтой куртке. – Очень авторитетный учёный, возглавляет кафедру международного права, известный правозащитник…

– Надо же, а я думала, что это кто-то из начальства, – удивилась брюнетка и вдруг обнаружила, что вся слабость и неприятные ощущения покинули её.

– Что ты, к его мнению прислушивается сама губернатор! – загордились студенты. – Раньше он даже был проректором, но теперь там всяких молодых поставили, а им до наших проблем нет никакого дела. Однако Игнат Семёнович всё равно продолжает отстаивать наши права.

Гербер поглядела вслед удаляющемуся профессору и улыбнулась. Значит, в университете не всё так безнадёжно, как показалось ей на первый взгляд. Обдумать это не позволили голоса митингующих, которые вновь расшумелись. Смирнова, размахивая руками, уговаривала студентов-иностранцев остаться и продолжить ругать университетское начальство. Но, видимо, после обещаний Пименова страсти у большинства ребят поутихли, и они быстро разбредались по разным направлениям.

– Стойте, ну куда же вы?! – недоумевала девушка в смешной шапочке. – Неужели вы поверили ему? Сколько можно жить пустыми обещаниями?! Вспомните прошлый год, вспомните Крестовый февраль! Или апрельские вылазки скинов! Разве что-то изменилось? Вот увидите, в этот ноябрь всё повторится!

Однако бравую защитницу жертв неонацизма мало кто слушал. Люди, которые находились поблизости от скамейки, на которой та выступала, только хмуро оглядывались на неё и шли дальше. Лавра дождалась, пока толпа разойдётся, и направилась к барышне.

– Ну, хватит, Сонька, слезай, – обратилась к расстроенной Смирновой девица в некрасивых очках с овальными линзами. – Пойдём, а то опять из службы безопасности придут…

– Да? И что они сделают?! – спросила Соня, нервно расхаживая по скамейке. – Будут правде рот затыкать? Не смеши меня, Зинка, мы это уже проходили.

Она остановилась, заметив идущую к ним брюнетку.

– Что, ты единственная, кто верит в мои неутешительные прогнозы? – усмехнулась Смирнова и спрыгнула на мокрый асфальт.

– Судя по всему, да, – пожала плечами Лавра. – Скажите, а вот ты упоминала про Крестовый февраль и какие-то апрельские вылазки…

– А ты что, ни разу не слышала про эти чудовищные события? – недружелюбно отреагировала на неё очкастая Зина, кутаясь в невзрачную коричневую курточку.

– Я в Петербурге сравнительно недавно, поступила в аспирантуру, – пояснила Гербер. – Честно говоря, я ошеломлена выходками скинхедов. Они что, так часто убивают людей?

– Не то слово часто, – передразнила её Соня, собирая брошенные на площади транспаранты. – Они тут постоянно бегают, и никому до этого нет дела. Никто не может их обуздать: ни власть, ни даже бандиты.

– Бандиты? – не поняла Лавра.

– Да, представь себе, даже бандюганы, – засмеялась Смирнова. – Вон в начале сентября скины напали на дачу местного авторитета Камаева. Об этом же все СМИ трезвонили!..

– Камаева??? – оживилась аспирантка от знакомой фамилии. – Это ты об Ильгизяре Сабирзяновиче говоришь?

– О, а ещё утверждает, что ничего не слышала, – ехидно подметила Зина, недоверчиво поглядывая на приставшую к ним красавицу.

– Он самый, – подтвердила Соня, сложив плакаты и транспаранты возле грязной скамейки, и отряхнула руки. – Отморозки налетели в разгар вечера, перебили охрану, а самого Камаева казнили. У них это весьма жутко происходит. Знаешь, они оставляют на трупе свастику или листок с приговором. Вот каковы нахалы, никого теперь не боятся!

– Господи, – прошептала Гербер от ужасной новости, и на душе вновь сделалось гадко. Хотя с семейством Камаевых у неё были связаны крайне плохие воспоминания, их всё равно стало жалко.

– И это лишь несколько случаев из множества других, – добавила Соня. Она повнимательнее посмотрела на шокированную брюнетку, а затем спешно вытащила из кармана какую-то бумажку. – Вот, там адрес и телефон моих друзей, мы с ними каждую неделю собираемся в Музее Истории Религии, это на Почтамтской улице. Мы обсуждаем проблемы общества и бесчинство властей. Если хочешь, приходи…

Смирнова вздохнула и, подхватив собранные транспаранты, медленно зашагала в сторону третьего корпуса. Зина напоследок с подозрением взглянула на Гербер и поспешила за приятельницей. Девица была явно недружелюбно настроена в отношении неё, но Лавру это волновало меньше всего. Сложив листочек с адресом в карман, она обернулась на темнеющее здание университета и поёжилась от очередного приступа холода.

* * *

Вечер наступил весьма быстро. Сегодня и так было не очень светло из-за дождя, а ближе к шести часам и подавно сделалось черным-черно. Ветер раскачивал облетевшие деревья, и их кривые ветки то и дело стучались в окошко кухни студенческого общежития. Лавра с задумчивым видом сидела возле газовой плиты, наблюдая за закипающим в кастрюльке молоком. Несколько девиц суетились у стола над приготовлением салата. В коридоре разносился голос Викентьевны – завхоза общежития, которая в этот ненастный вечер решила погонять первокурсников. Сначала она задумала организовать ремонт на втором этаже, потом обязала новичков принять в нём самое активное участие, а теперь проверяла, что они успели сделать за день.

– Эх, девоньки, – ворвалась габаритная женщина на кухню и без спроса выхватила у барышень со стола сочный помидор. – Живешь – воз прёшь: помрёшь – на горбу унесёшь! Чего сегодня готовим?

Она с любопытством стала открывать крышки кастрюль, на ходу поедая отобранный томат. Не найдя ничего интересного, Викентьевна приметила притихшую у окошка Гербер и с радостным видом подлетела к ней.

– Ну, Лавра, никак галушки решила налепить? – шутливо спросила завхоз и протиснулась к подоконнику, на который тут же и уселась. – Или борщ варишь?

Брюнетка успела привыкнуть к выходкам невежественной женщины, поэтому воспринимала её всегда с юмором. Благо, та до сих пор считала её своей землячкой с Украины.

– Я тут смотрю, как эти малолетки мне окна починили. Вот, сажусь на подоконник. Если не ломается, значит, нормально поработали. Я им спуску не даю!..

– Молочка не хотите? – предложила Лавра.

– Давай, – махнула рукой Викентьевна и потребовала у девицы, которая стояла у соседней плиты, кружку. – Я ведь вообще-то на диете, только овощи да чай. Но если галушки слепишь, я точно не откажусь…

Гербер засмеялась, припоминая, как два дня назад опьяневшая завхоз лакомилась у себя в комнате салом.

– Да и в отпуск скоро пойду, хоть отдохну по-человечески от всех вас, – продолжала женщина, получив наконец-то горячего молока. – Кстати, твоя Луизка в последнее время носится с каким-то чёрненьким пареньком. Он случайно не террорист?

– Это её брат, Аскар, – успокоила Лавра шутницу и, вскипятив молоко, выключила газ. – Сейчас они оформляют ему регистрацию. У него скоро свадьба…

– Ба, никак на тебе женится???

– Нет, кого-то покрасивее нашёл.

– Да кто ж может быть красивее хохлушек?! – взревела Викентьевна, и подоконник под её немаленьким весом опасливо затрещал. – А, бабоньки? Вы только гляньте на мою Лавруню. Ну разве ж не хороша?

Девушки смущённо заулыбались и нехотя кивнули. Они знали на собственной шкуре, что лучше всегда соглашаться с голосистой тёткой.

– А этот её Аскар пусть катится ко всем чертям! – не унималась женщина, размахивая надкушенным помидором. – Тоже мне, красавéц нашёлся! Небось, на своей же чеченвадзе сватается…

Внезапно кухню сотряс грохот. Лавра сморщилась от пыли и не сразу разглядела, что Викентьевна лежит на полу и пытается вытащить из-под каких-то досок руку с помидором. Когда пыль осела, стало понятно, что подоконник не выдержал тучную даму и провалился вместе с частью оконной рамы.

– Машка, ты в порядке? – засуетились бледные от испуга девицы, побросав свои дела.

Викентьевна, кряхтя и ругаясь, отползла к раковине. Еле поднявшись, завхоз пихнула треснувшую от падения кружку обратно её владелице, а надкушенный томат бросила на стол к миске с неготовым салатом.

– Вот уроды, – пропыхтела она, оглядываясь на окно. – Это называется ремонт? Нет, это ремонт, я спрашиваю! Щас я им устрою, этим дармоедам! Щас они у меня всю ночь будут тут вкалывать!!!

С этими угрозами она удалилась в коридор. Девушки не выдержали и рассмеялись, хотя ситуация была не из приятных: еда покрылась пылью, кружка испорчена, продукты тоже. Хорошо ещё, что Лавра вовремя успела закрыть свою кастрюлю крышкой, иначе бы пришлось сейчас выливать молоко в раковину.

Шарафова примчалась домой через полчаса после инцидента с Викентьевной. Завхоз тем временем гоняла по общежитию несчастных первокурсников. Несмотря на загруженность, Луиза выглядела весьма бодро. Она вмиг вспомнила про намеченный киносеанс и, наспех поужинав, поторопила свою соседку со сборами.

Особо наряжаться Лавра не планировала. Подойдя к зеркалу, она хотела лишь подкрасить губы и подвести ресницы, но в очередной раз убедилась, что ей это вовсе не нужно. Странное дело. Если б та девица из туалета в университете не посоветовала ей избавиться от косметики, Гербер ни за что бы не задумалась о своей естественной красоте. Правда, насчёт её естественности можно было поспорить. Ещё полгода назад Лавра не считала себя писаной красавицей даже с помадой, тональным кремом и тенями для век. А теперь всё было совершенно иначе. Да к тому же волосы. Ей-богу, в обед они были гораздо темнее, а теперь их синева стала слишком отчётливой. С другой стороны, может, на это сказалось освещение? В комнате, где ютились Лавра и Луиза, горела галогеновая лампа, из-за которой искажаются цвета. Впрочем, любоваться собой у Лавры совсем не осталось времени.

У кинотеатра на Большом Проспекте было пустынно, хотя его красочные афиши старательно манили сюда толпы народа даже в будни. Видимо, непогода заставила петербуржцев сидеть дома. Подруги прибыли сюда за пять минут до начала сеанса и очень боялись, что попадут в зал не вовремя, ведь обычно здесь выстраивались весьма приличные очереди. Но сегодня посетить кинотеатр отважились лишь единицы. Возле касс вообще не наблюдалось ни одного человека, а продавщица в буфете скучала за отгадыванием кроссворда.

– Луиза, – долетел до девушек приятный мужской голос, и из дверного проёма им помахал парень в зелёной вельветовой курточке.

Это был Аскар. Лавра видела его пару раз в университете шагающим под ручку с симпатичной высокой шатенкой. А ещё он часто приходил к сестре в общежитие. Но близко с ним Гербер ни разу не общалась.

Аскар с улыбкой поприветствовал их и пригласил в большой зал, в котором сегодня сидело не более двадцати человек. Многие держали в руках пакеты с попкорном и бумажные стаканчики с колой. Некоторые подростки хвастались друг перед другом мобильниками. Лавра надела очки и принялась рассматривать брата Шарафовой. Парень абсолютно не был похож на чеченца: ни усов, ни обильной бороды.

В седьмом ряду, в котором должны были разместиться аспирантки, уже сидело несколько молодых людей в компании двух барышень. Среди них Лавра узнала лишь шатенку с точеным кукольным личиком. Это была девушка Аскара, которая, со слов Луизы, сходила по нему с ума. Другая девица в голубой кофточке приветливо кивнула опоздавшим и продолжила шушукаться со светловолосым юношей.

– Мы же договаривались встретиться за полчаса до сеанса, – стал ругаться Аскар, присев в кресло между своей пассией и сестрой. – Неужели так трудно было прийти вовремя?..

– Извини, забегались в общаге, у нас там ремонт, – отмахнулась Шарафова.

Тем временем Лавра изучала обстановку. В кинозале было не слишком-то светло, а выкрашенные в синий цвет стены создавали впечатление чего-то таинственного и грандиозного. На них вдоль зрительских рядов были развешаны небольшие чёрные колонки. Огромный серый холст на сцене пока ничего не показывал. Признаться, Лавра даже не знала, что за фильм сегодня будут демонстрировать, поэтому достала билет и прочитала незатейливое название. Кажется, в этой картине играет Брэд Питт – любимый актёр Марины Холодовой. Вспомнив о ней, Гербер вновь загрустила. Бедняжка, наверное, сидит сейчас в какой-нибудь частной клинике для наркоманов и проклинает жизнь. Но в этом она виновата сама, да и думать о ней нет никакого желания. В памяти по-прежнему была свежа неприятная история, связанная с семьёй Холодовых.

Наконец, свет начал медленно гаснуть, и в зале установилась долгожданная тишина. На экране замигали буквы рекламной заставки, и Лавра с удобством устроилась в своём кресле. Хоть на ближайшие полтора часа она перестанет размышлять о скинхедах и об их дерзких нападениях. Луиза тоже надела очки, отчего стала смотреться смешно. Она носила длиннополые юбки и шёлковые платки. У подруги имелась целая коллекция таких вещей, и каждый день она меняла головной убор в зависимости от настроения. Сегодня у Шарафовой был волнительный день, поэтому она выбрала красный платок. Совсем как кровь, подумалось почему-то Лавре, и перед глазами снова возник образ прошлой ночи: избитый африканский парень, который укрывается трясущимися руками от ударов бритоголовых бандитов. Нет, однозначно надо будет сообщить в органы о том, что произошло вчера у неё на глазах на Песочной Набережной. Единственная загвоздка – как объяснить, что она там делала в это время? Не скажешь ведь, что сидела под водой, восстанавливала силы и случайно услышала, как кто-то кричит о помощи.

Вдруг в зале сделалось темно. Экран резко погас, перестав показывать начальные кадры фильма, и зрители недовольно завздыхали. Аскар вместе с приятелями обернулся к окошку киномеханика, в котором замелькало что-то чёрное. Возможно, случилась техническая неполадка.

– Не думала, что в современных кинотеатрах такое бывает, – надменно произнесла Луиза.

– Да уж, – согласилась с ней возлюбленная девушка брата.

Шли минуты, а фильм не возобновлялся. Двери, через которые пришли сюда Лавра и прочие посетители, внезапно открылись, и на пороге возникла рослая фигура в кожаной куртке.

– Ну вот, сейчас скажет, что сеанс отменяется, – пробурчала Шарафова.

В боковых стенах тоже открылись несколько дверей, которые вели прямиком на улицу. Очевидно, чтобы не устраивать столпотворение в вестибюле, администрация кинотеатра придумала эту мудрую затею: зрители не возвращались в общий холл и не толклись в узких коридорах, а выходили сразу на Большой проспект. Весьма удобно, если учесть, что порой здесь бывает довольно много народа. Но ведь сеанс-то только начался…

– Так, кина не будет! – рявкнул прокуренный голос, и с улицы вошёл ещё один высокий человек.

Лавра почувствовала холод у ног и нервно задышала. Что-то странное творилось в этом заведении.