Ганс Христиан Андерсен
На утином дворе

– Пип! – пискнула птичка; сломанное крылышко не давало ей встряхнуться хорошенько; но она всё-таки понимала, что её выкупали от доброго сердца. – Вы очень добры, сударыня! – прибавила она, но о повторении душа не просила.

– Я никогда не думала о своей доброте! – ответила Португалка. – Но я знаю, что люблю всех моих ближних, кроме кошки! А этого уж от меня и требовать не вправе. Она съела у меня двух утят!.. Ну, будьте же теперь здесь как дома! Это можно! Сама я тоже нездешняя, что вы, конечно, видите по моей осанке и оперению. А селезень мой здешний, не моей крови, но я не спесива!.. Если вас вообще кто-нибудь поймёт здесь во дворе, то, смею думать, это я!

– У неё Портулакия в зобу! – сострил один маленький простой утёнок; остальные простые утки нашли это бесподобным: Портулакия звучит, ведь, совсем как Португалия! И они подталкивали друг друга, крякая: Рап! Вот остряк! – Потом они опять заговаривали с певчею птичкой.

– Португалка – мастерица поговорить! – сказали они. – У нас нет таких громких слов в клюве, но и мы принимаем в вас не меньшее участие! И если мы ничего не делаем для вас, то не кричим об этом! По нашему так благороднее.

– У вас прелестный голос! – сказала одна из пожилых уток. – То-то, должно быть, приятно сознавать, что радуешь многих, как вы! Я, впрочем, мало смыслю в пении! Оттого и держу язык в клюве. Это лучше, чем болтать глупости, каких вам столько приходится выслушивать.

– Не надоедайте ей! – вмешалась Португалка. – Ей нужен отдых и уход. Хотите, я опять вас выкупаю, маленькая певунья?

– Ах, нет, нет! Позвольте мне остаться сухою! – попросила та.

– А мне только водяное леченье и помогает! – продолжала Португалка. – Развлечение тоже очень полезно! Вот скоро придут в гости соседки куры; между ними есть две китаянки; они ходят в панталончиках и очень образованы. Они тоже нездешние, и это очень подымает их в моих глазах.