Ганс Христиан Андерсен
Лесной холм
И она взяла его руку и принялась рассказывать, а он смеялся до колик. Когда же она дошла до «Златоперста», украшенного золотым кольцом, словно в ожидании обручения, старик сказал:
– Стой! Держи его крепче! Рука эта – твоя! На тебе я сам женюсь!
Сказочница возразила, что он ещё не дослушал о «Златоперсте» и о «Петрушке-Бездельнике»!
– Зимой дослушаем! – сказал старый тролль. – Послушаем тогда и о них, и об ёлке, и о берёзке, и о трескучих морозах! Тебе предстоит отличиться у нас; там, в Норвегии, никто не умеет так рассказывать! Мы будем сидеть в горной пещере, при свете сосновых лучин, и пить мёд из золотых рогов викингов. Речной дух подарил мне парочку таких рогов. И сам он придёт к нам в гости и споёт тебе все песни горных пастушек. Вот веселье-то пойдёт у нас! Лососи запрыгают в струях водопада и будут биться о стены; только не попасть им к нам! Эх! Хорошо в нашей старой, славной Норвегии!.. А где же мои молодцы?
Да, куда же они девались? Они бегали по полю и задували блуждающие огоньки, которые так любезно явились участвовать в факельном шествии.
– Что вы шляетесь? – сказал старый тролль. – Я вот взял вам мать, а вы можете взять за себя которую-нибудь из тёток.
Но молодцы сказали, что им больше нравится пить на «ты» и говорить речи, а жениться вовсе не хочется. И вот, они говорили речи, пили на «ты» и потом опрокидывали кубки себе на ноготь, – это значило, что в них не осталось ни капли. Наконец, они сняли с себя кафтаны и растянулись на столе отдыхать; они нисколько не стеснялись. А старый тролль пустился со своею молодою невестой в пляс, и потом поменялся с ней сапогами, – это, поновее, чем меняться кольцами!
– Чу! Запел петух! – сказала старая ключница. – Пора закрыться, чтобы солнце не испекло нас.
И холм закрылся.
А по стволу гнилого дерева бегали взад и вперёд ящерицы и тараторили:
– Ах, как мне понравился старый норвежский тролль!
– По-моему, молодёжь лучше! – сказал дождевой червяк, но, ведь, он был слеп, жалкая тварь!
