Галина Юзефович
Таинственная карта
Ян Мак-Гвайр
Последний кит. В северных водах[31]
Роман американца Яна Мак-Гвайра «В северных водах» (оставим «последнего кита», неизвестно откуда вынырнувшего в русском издании и отсутствующего в оригинале, на совести переводчика и редактора) – это небесный эталон жанрового совершенства: всё, что приходит вам в голову при словах «идеальный триллер», «идеальный исторический роман», «идеальный приключенческий фикшн», вы найдете под его обложкой. Викторианская эпоха – мрачная, волнующая и антигигиеничная, восстание сипаев, зловещие клады, брутальные китобои, арктические льды, предательство, убийство, сексуальные перверсии, кровь, золото и опиум – из сплошных штампов и литературного вторсырья Мак-Гвайр ухитряется собрать конструкцию настолько впечатляющую, что периодически хочется себя ущипнуть: ну нет, так хорошо просто не бывает. На самом деле бывает: «В северных водах» железной хваткой удерживает внимание читателя вплоть до последней строчки – и еще некоторое время после, заставляя вновь и вновь прокручивать в голове отдельные эпизоды.
Молодой ирландский медик и любитель опиума Патрик Самнер, прошлое которого покрыто мраком, а будущее и того темнее, нанимается врачом на барк «Доброволец», идущий за котиками и китами в Арктику. Китобойный промысел переживает не лучшие времена (нефть и газ грозят вытеснить с рынка ворвань и спермацет), «Доброволец» застрахован на абсурдно огромную сумму, ведет его капитан-неудачник, да еще и среди команды творится недоброе – кто-то насилует и убивает маленького юнгу, и, похоже, вечно блуждающий в своих наркотических грезах Самнер – единственный человек, которому по силам совладать со всеми этими загадками…
«В северных водах» – не детектив в строгом смысле слова, Мак-Гвайр играет с читателем в открытую и практически сразу выкладывает на стол все карты, однако следить за тем, как он сложит из них безупречной красоты пасьянс, ничуть не менее увлекательно, чем угадывать имя злодея или доискиваться его мотивов. Словом, настоящее сокровище и редчайший пример романа, который независимо от возраста хочется читать с фонариком под одеялом, не прерываясь на такие глупости, как сон или еда.
Тана Френч
Тайное место[32]
Романы ирландки Таны Френч – тот случай, когда читатель рассчитывает на детектив, и, в конечном счете, его и получает: крепкий, логичный, с хорошей динамикой, обаятельными сыщиками и неожиданной развязкой. Но по дороге от завязки к финалу ему предстоит нечто неизмеримо большее – не просто жанрово-мастеровитое перемещение из точки А в точку Б, но роман взросления, пронзительная и безнадежная драма первой любви, исследование разных форм юношеской дружбы (и их последствий во взрослой жизни), а еще неожиданные в детективном произведении, но поразительно уместные проблески настоящего, неиллюзорного волшебства. Словом, всё то, что мы привычно связываем с размытым понятием «серьезная литература» и никак не надеемся встретить в обманчиво незамысловатом жанровом тексте.
Дублинские детективы Стивен Моран и Антуанетта Конвей (он – рыжий и добродушный, она – черноволосая и взрывная) расследуют убийство, произошедшее в престижной школе для девочек. Шестнадцатилетний Крис Харпер, ученик соседней – не менее престижной – школы для мальчиков, был найден на лужайке с презервативом в кармане и проломленным черепом. Год назад следствию так и не удалось выяснить, что привело Криса в школу Святой Килды и кто должен был ждать его в полночь в тени под кипарисами. Дело, казалось бы, перешло в разряд безнадежных «висяков», однако внезапно в нем появляется новая зацепка: на доске анонимных объявлений в школе (ученицы называют ее «Тайное место») обнаруживается записка с фотографией юноши и словами «Я знаю, кто убил Криса Харпера».
Дело вновь открыто, Стивен и Антуанетта устремляются в школу Святой Килды, и на этот раз у них есть плотная группа подозреваемых: четыре преданные друг другу подружки-нон-конформистки с одной стороны и четыре выпендрежные стервы с другой. Две компании издавна ненавидят друг друга, и Стивену с Антуанеттой волей-неволей приходится погрузиться в мир девчачьих интриг для того, чтобы обнаружить за ними даже не второе дно, но самую настоящую непроглядную бездну.
Тана Френч разматывает историю убийства сразу с двух концов: она следует за сыщиками, педантично протоколируя каждый их шаг, и одновременно излагает предысторию трагедии, принимая за точку отсчета тот драматический момент, когда дорожки обеих девичьих компаний впервые пересекаются с короткой линией жизни Криса Харпера. Благодаря такой стереоскопичной композиции надежный, привычный герметичный детектив расцветает невиданными цветами. Агата Кристи на страницах «Тайного места» вступает в рискованный диалог с Джоан Роулинг (обстановка в Святой Килде намеренно отсылает к реалиям Хогвартса), Донна Тартт (любимая писательница Френч) раскланивается с «Повелителем мух» Уильяма Голдинга, а за всем этим не без интереса наблюдают шекспировские Оберон и Титания.
Тень за спиной[33]
«Тень за спиной» Таны Френч, как и предыдущий ее роман «Тайное место», поражает редким сочетанием изысканной литературности и крепкой детективной интриги, но на сей раз баланс немного сместился в сторону детектива. Если «Тайное место» читалось как роман о взрослении, юношеской дружбе и первой любви с криминальной линией в качестве приятного бонуса, то «Тень за спиной» – это всё же в первую очередь детектив, отличающийся от типовых образцов жанра заметно большей психологической тонкостью и глубиной.
Повествование в нем ведется от лица молодого детектива Антуанетты Конвей, в то время как Стивену Морану – главному герою и рассказчику в «Тайном месте» – отведена второстепенная роль ее напарника, советчика и друга (все романы Френч из цикла о Дублинской полиции устроены по принципу спин-оффа – каждый следующий растет из предыдущего, но не напрямую, а как бы в сторону). Антуанетта – единственная женщина в Отделе убийств, да к тому же вышла из самых низов общества, поэтому коллеги – сплошь уроженцы дорогих респектабельных районов, выпускники престижных школ – относятся к ней в лучшем случае настороженно, а в худшем – откровенно враждебно. Из-за непопулярности Антуанетты им со Стивеном вечно достаются самые скучные дела, а сама героиня пребывает в постоянном напряжении, граничащем едва ли не с паранойей. Она убеждена, что остальные детективы отдела спят и видят, как бы вышвырнуть ее на улицу, желательно предварительно подставив и опозорив.
Но однажды напарникам улыбается удача. Дело об убийстве молодой миловидной женщины, поначалу кажущееся результатом банальных бытовых разборок, оборачивается чем-то гораздо более увлекательным. Похоже, в нем замешаны не то гангстеры, не то продажные копы, а вероятно, и те, и другие сразу, и теперь исход следствия зависит от того, решатся ли Стивен и Антуанетта рискнуть и, нарушив первую заповедь детектива, выступить против «своих»…
Казалось бы, всё уже и так непросто, но понемногу в истории начинает проступать второе – еще более зловещее – дно: убитая, которую полиция поначалу воспринимает как невинную и едва ли не случайную жертву, в действительности вовсе не так проста. В точку, где ее настиг убийца, девушку привела одержимость поисками своего исчезнувшего отца. И одержимость эта неожиданно отражается болезненным и неприятным узнаванием в Антуанетте – так же, как и убитая, она росла с одной лишь матерью, не зная даже имени мужчины, причастного к ее появлению на свет.
При некотором желании в «Тени за спиной» можно разглядеть почти гомеровский мотив Телемаха, ищущего отца, но обретающего лишь гнетущую пустоту, а также вдумчивое исследование душевных травм, неизбежно порождаемых подобной ситуацией (к их числу, бесспорно, относится и маниакальная подозрительность Антуанетты). Однако на сей раз Тана Френч аккуратно (и, кажется, вполне рефлексивно) удерживает себя в четко очерченных границах детективного жанра, так что, если вам недосуг искать в ее романе сложные подтексты, глубинные слои и эмоциональные полутона, вам не составит труда их проигнорировать.
Яна Вагнер
Кто не спрятался[34]
Издатель отважно позиционирует «Кто не спрятался» как «детектив, в котором не так уж важно, кто преступник». Не сказать, чтобы применительно к детективу это звучало таким уж комплиментом, но, к счастью, рекламный слоган не вполне точен: кто убийца, разумеется, очень важно. Другое дело, что сюжетный каркас романа Яны Вагнер упруг и почти без деформаций выдерживает массив сведений, с точки зрения детективной интриги совершенно излишних. Это характеризует и роман, и его создателя с самой лучшей стороны: при наличии не остывшего еще толком трупа скормить читателю пару сотен страниц, не имеющих отношения к расследованию, и при этом не растерять читательского интереса и доверия – задача не из простых. Но Вагнер с ней справляется – не так хорошо, пожалуй, как, Кейт Аткинсон или великая Патриция Хайсмит, и всё же очень, очень прилично.
Десять человек – девять старых друзей из России и их сопровождающий из местных по имени Оскар – на неделю заезжают в уединенную виллу на горе. Почти все они приехали в маленькую восточноевропейскую страну снимать сериал (Вадик – режиссер, Ваня – спонсор, Соня – актриса, Татьяна написала сценарий, Егор отвечает за юридическое сопровождение проекта), но на самом деле сериал этот – производная от их давнишней, юношеской еще дружбы и скорее повод что-то поделать вместе, чем самоцель. В первый же вечер компания вусмерть напивается, подтверждая худшие представления тихого аборигена Оскара о русских туристах, а утром обнаруживаются сразу три весьма неприятные вещи. Во-первых, ночью с небес пролился ледяной дождь, линия электропередач оборвана, и потому в доме нет света, а подъемник – единственная ниточка, связывающая гору с «большой землей», – не работает. Во-вторых, рация, по которой при необходимости можно вызвать полицию и спасателей, разбита. А в-третьих (и это, конечно, хуже всего), их Соня – неотразимая Соня, звезда Соня, социопатка Соня, гениальная актриса и великий манипулятор – лежит в сугробе мертвая, с неаккуратными дырками от лыжной палки в груди и животе, с разбитым лицом и сломанной лодыжкой.
Поскольку, в отличие от героев многих других герметичных детективов, герои Яны Вагнер не потрудились, отправляясь на гору, захватить с собой профессионального сыщика, в этой точке интрига стремительно изгибается в сторону психологической драмы. За неимением Пуаро, способного быстренько всё расставить по местам, оставшиеся в живых обречены самостоятельно изводить себя и друг друга подозрениями (истинными и ложными), исповедоваться в грехах, признаваться в любви, а главное – вспоминать. Конечно же, мотив для убийства обнаружится у каждого: про кого-то покойная Соня (при жизни та еще стерва) выведала стыдную тайну, кому-то порушила карьеру, кого-то терзала ревностью, кому-то много лет морочила голову несбыточной любовью. И, конечно же, убийцей окажется тот единственный человек, которому, по сути, Соня не сделала ничего плохого – во всяком случае, не навредила лично.
Назвать роман Яны Вагнер поджарым и динамичным было бы изрядным преувеличением, однако совсем уж лишнего балласта в нем мало. Герои – сорокалетние потрепанные жизнью люди, с их долгими и сложными историями надежд и утрат, взаимных претензий, предательств и безусловной, не рассуждающей любви, – кажутся настолько живыми и понятными, что просить их замолчать или хотя бы ускориться буквально не повернется язык. Они говорят и говорят о себе, забалтывая собственный страх, выдавая массу избыточных подробностей, делясь интимным, и всё, что остается читателю, – это слушать, умирая от сочувствия, узнавания и раздражения. (Как, ну как же можно довести себя до этого всего! Да вот так и можно; нам ли не знать, сами такие.)
А вот кому некоторая сдержанность определенно не повредила бы, так это автору: Яне Вагнер настолько важно подробно проговорить какие-то вещи, что вокруг них она закладывает по два, а то и по три круга. Рассказывая историю девочки, которую в детстве избивал отец, назидательно подчеркивает (вдруг читатель не понял), что зажатая внутри, нереализованная агрессия чревата взрывом, а потом повторяет тот же тезис еще раз – эдаким контрольным в голову. Вычерчивая любимую свою идею о глубинной и мистической связи между женщиной и ее домом, приводит для большей доходчивости пример, еще пример, а потом – чтобы уж совсем без вариантов – еще два.
Впрочем – и эту мысль, на манер Яны Вагнер, не грех повторить еще разок – роман устроен таким образом, что даже балласт в нем закреплен надежно и почти не мешает. Целая толпа героев, которых можно любить и которым хочется сопереживать, в сочетании с крепким сюжетом способны компенсировать любые издержки – даже системное авторское неверие в то, что читатель не такой дурак, как кажется.
Никлас Натт-о-Даг
1793[35]
Если бы дебютный роман молодого шведа Никласа Натт-о-Дага нужно было описать в одном предложении, следовало бы сказать, что «1793» – это как один из ранних романов об Эрасте Фандорине, только заметно мрачнее и, пожалуй, несколько лучше.
Тревожной осенью 1793 года, когда над Европой ярко пылает кровавое зарево революции, а со смерти короля Густава III, павшего жертвой заговорщиков, не минуло и года, стокгольмский пальт (нечто вроде стражника низшего разряда), однорукий бывший моряк Микель Кардель вылавливает из смрадного городского водоема необычный труп. Тело – вернее, то немногое, что от него осталось – принадлежало юноше, которому еще при жизни последовательно ампутировали обе руки, обе ноги и язык, а также выкололи глаза. Мучители отреза́ли конечности по одной, терпеливо дожидались, чтобы рана поджила и затянулась, а после резали вновь – и так до тех пор, покуда несчастный не отдал богу свою исстрадавшуюся душу.
За расследование этого жуткого преступления берется Сесил Винге – молодой юрист и правдолюбец-интеллектуал, время от времени оказывающий стокгольмской полиции содействие в расследовании самых гиблых дел. А помогать ему вызывается тот самый верзила Кардель, выудивший тело из воды. Лихорадочную – в прямом смысле слова – остроту их расследованию придает то обстоятельство, что Винге умирает от чахотки, и, по мнению врачей, уже давно должен был бы отправиться на тот свет. Что же до Карделя, то он страдает жуткими фантомными болями в отсутствующей руке, пьянством и приступами неконтролируемой ярости. Хуже того, покровитель и друг Сесила Винге, стокгольмский полицеймейстер, со дня на день ожидает отставки за свою неподкупность, а его преемник – известный казнокрад и взяточник – наверняка отзовет у Винге полномочия и закроет трудоемкое неудобное дело. Словом, земля буквально горит у героев под ногами, и для начала им жизненно необходимо опознать убитого – но именно это оказывается самым трудным…
В отличие от упомянутых выше книг Бориса Акунина, Таны Френч или нашей Яны Вагнер, «1793» не претендует на выход в пространство высокой словесности – это просто детектив, но детектив самого высокого класса. Четко следуя классическому жанровому канону во всех его значимых деталях – начиная от пары не схожих ни по темпераменту, ни по манерам сыщиков и заканчивая сохранением интриги буквально до самой последней страницы (если не строчки), – Никлас Натт-о-Даг в то же время показывает, насколько широкое пространство для авторского маневра этот канон оставляет, как много в нем необжитых и неосвоенных пространств. И, пожалуй, единственная плохая новость состоит в том, что по причине слабого здоровья главного героя надежд на равноценное продолжение маловато.
Мишель Бюсси
Пока ты не спишь[36]
Во французском приморском Гавре, где климат непредсказуем и никогда не угадаешь, в какой момент проливной дождь сменится ярчайшим солнцем, полицейский комиссар Марианна Огресс и ее подчиненные ведут следствие по делу о громком ограблении ювелирного магазина. У Марианны вовсю тикают «биологические часы» – ей почти сорок, а ни детей, ни мужа всё нет, зато есть лишний вес, одышка и многочисленные комплексы. У одного из ее подчиненных – лейтенанта, которого все коллеги зовут просто Ж-Б, – есть накачанная задница, милая жена, сын и дочка. У другого – по прозвищу дед – пятеро взрослых детей, лихая эспаньолка и куча внуков. А у мальчика по имени Малон Мулен, живущего в ничем не примечательном пригороде Гавра, есть только мама, которая ему не мама, и папа, который не папа, да маленькая плюшевая крыса Гути. Этот Гути, стоит Малону забраться под одеяло, начинает рассказывать мальчику волшебные сказки о его другой маме, о джунглях, в которых живут людоеды, о пиратском корабле и о ракете, взмывающей в воздух со странным, раздирающим уши звуком… А еще Малон помнит что-то такое, чего ему помнить не следует, – вот только рассказать он об этом не может, потому что Малону всего четыре года, и мама его (та, которая на самом деле не мама) никогда не позволит малышу болтать с незнакомцами…
Понятное дело, однажды пути Малона и Марианны случайным (или, вернее, неслучайным) образом пересекутся, а то, что случится после этого, способен предугадать любой опытный читатель детективов. История странного мальчика и его замызганной плюшевой крысы переплетется с историей дерзкого налета. Ребенок окажется эльфийским подкидышем, выходцем из другого – куда более темного – мира и свидетелем по-настоящему страшных событий, а его память – хрупкая, смутная, ненадежная детская память – единственной надеждой на поимку опасных преступников и выяснение правды.
Принимаясь за детективный роман (особенно за такой популярный и успешный, как «Пока ты не спишь», – во Франции Бюсси уже не первый год ходит в короне главного детективщика страны), читатель вправе рассчитывать на энергичный сюжет, харизматичного сыщика и привлекательный антураж. Всё это в романе Мишеля Бюсси безусловно есть: интрига, кажущаяся поначалу довольно линейной, очень скоро самым головокружительным способом меняет траекторию, а потом делает это еще раз, и еще… Следователь Марианна Огресс с ее душевными метаниями и неутоленным материнским инстинктом в какой-то момент становится настолько живой и объемной, что буквально отделяется от книжной страницы. А Нормандия, в которой происходит действие, – ну, что тут сказать, Нормандия – это всегда хорошо.
Однако на что читатель детективов обычно не рассчитывает, так это на тонкость, нежность, а главное – на глубину проработки деталей и характеров. Все герои Бюсси, даже эпизодические – от несостоявшегося любовника одной из героинь до вздорного лже-отца мальчика, от кареглазого румына-психолога (только он и верит в сказки Малона) до несимпатичного выпендрежника-хирурга, пытающегося помочь следствию, – выглядят невероятно, едва ли не избыточно рельефными и настоящими. Не перегружая повествование и не отвлекая читателя от собственно сюжета, Бюсси ухитряется в то же время создать внутри своего романа плотный и живой мир, который можно потрогать, рассмотреть с разных сторон, понюхать, в конце концов. Мир, который пугает, умиляет, волнует и трогает. И это весьма неожиданное для криминального романа свойство переводит «Пока ты не спишь» из категории просто хороших детективов в разряд детективов по-настоящему выдающихся.
Елена Алексиева
Нобелевский лауреат[37]
Эдуардо Гертельсман, лауреат нобелевской премии по литературе, по полной программе страдающий от постнобелевского синдрома (на плечи писателя мучительно давит бремя читательских ожиданий, а внутри у него при этом пусто и гулко, как в жестяной бочке) приезжает с официальным визитом в захолустную Софию. Расчувствовавшись на банкете, устроенном в его честь, Гертельсман произносит сакраментальную фразу «Свой следующий роман я, возможно, хотел бы написать в Болгарии», а после уходит в ночь подышать свежим воздухом – и не возвращается. Через пару дней агент писателя получает видео: на нем Гертельсман, очевидно, жестоко избитый, стоит на коленях с мешком на голове, а похитители требуют за его жизнь огромный выкуп. Еще несколькими днями позже полиция находит труп другого писателя – болгарского и куда менее известного, но почему-то облаченного в пиджак и брюки, принадлежащие нобелевскому лауреату. За дело берется Ванда Беловская – относительно молодая и вызывающе одинокая сотрудница софийской полиции, незадолго до этого не то отличившаяся, не то проштрафившаяся во время расследования громкого дела о коррупции.
Елена Алексиева из тех авторов, которым, в сущности, совершенно не интересно писать настоящий честный детектив. Не меньше (а, на самом деле, гораздо больше), чем собственно поиски злополучного нобелиата, ее интересуют взаимоотношения героини с ручной игуаной по кличке Генри (непростые), с матерью (натянутые), с собственным лишним весом (обреченные) и с бывшим приятелем, а ныне министром внутренних дел (неоднозначные). Сны Ванды, ее страхи, стихи, которые она пишет, презирая себя за эту «слабость», ночная София, по которой Ванда бродит (иногда по делу, а иногда просто так), – одновременно жалкая, помпезная и уютная, пряные индонезийские контрабандные сигареты, которые курит напарник героини, а еще перманентно ущемленная национальная гордость маленького народа, постсоциалистический ресентимент, стыдная бедность и растворенная в воздухе историческая память, – «Нобелевский лауреат» под завязку набит вещами симпатичными и трогательными, но с точки зрения жанра заведомо избыточными. Однако жаловаться грех: Алексиевой удается сохранить баланс между детективом и собственно литературой. Со всем своим немалым культурным багажом роман ухитряется оторваться от земли и не без изящества полететь намеченным курсом в сторону развязки – может быть, не вовсе сногсшибательной, но ни в коей мере не разочаровывающей.
Судя по отзывам в болгарской прессе, Елена Алексиева на родине считается крепким середнячком – надежной и стабильной рабочей лошадкой, а не суперзвездой и национальным достоянием. Ну, что ж – если это в самом деле так, то, пожалуй, к болгарской литературе стоит присмотреться повнимательнее.
