Галина Владимировна Горячева
Время горбатых елей
За пару дней до даты во многих квартирах начинало пахнуть сытным мясным духом. Это варился студень. А накануне праздника каждый, входящий в подъезд, громко восклицал: «Ой, как вкусно пахнет – и добавлял торжественно, – пирогами». Чуть ли не в каждой квартире пекли пироги. Хозяйки бегали друг к другу, делясь рецептами и спрашивая советов. Кроме советов делились последними новостями. Зачастую просто сплетничали. Ох, какие это были замечательные сплетни. Говорили обо всем на свете. Все было интересно: и куда устроилась на работу сестра мужа, и о том, от кого беременна дочь продавщицы из соседнего подъезда, и правда ли, что эта продавщица купила участок под огород, и где деньги взяла, и многое-многое другое. Задушевные разговоры запивались вкусным чаем и заедались свежими пирожками. Частенько между пирожками пролетали и пара стопочек вина, а то и водочки. Всякое бывало. Веселая детвора бегала из квартиры в квартиру вокруг молодых мамочек, мимолетом угощаясь везде, где получится. Бабуси, сидящие у подъезда, тоже судачили, но уже о своем.
Настроение у всех было радостное. Все ждали праздника. Молодые девушки обдумывали наряды и прически, с которыми они пойдут на демонстрацию. Детвора приносила из школы разные поделки с уроков труда, которые тоже готовились к празднику. Это были большие бумажные ромашки или мелкие розочки, прикрепленные к веткам березы с маленькими листочками, или флажки разных цветов и размеров. Иногда это были плакаты, которые тоже были сделаны своими руками.
И вот, наконец, наступало первое мая. Вставали рано. Одевались в заранее припасенные наряды и шли или ехали в центр города. На демонстрацию. Везде слышались веселые возгласы и смех, из окон лилась музыка, из репродукторов слышались поздравления руководителей города к народу. В этот день можно было встретить огромное количество знакомых. Радостные возгласы приветствий раздавались то тут, то там. Демонстрация считалась административным и даже политизированным мероприятием, но на самом деле это был повод повеселиться всем миром. Нагуляв аппетит на свежем воздухе, все с изрядным чувством голода шли домой, а кто прямо в гости. Столы уже ломились от закусок и блюд. Их вид очень радовал проголодавшихся людей. Все усаживались за столы и, выпив первую стопку за праздник, принимались есть. Затем шли разговоры. По мере убывания спиртного разговоры становились все веселее. Смех становился все более громким и более продолжительным. Наконец начинались танцы, к этому времени уже весь дом ходил ходуном. Молодежь танцевала под магнитофон современные модные танцы. Звуки гармони, выводившей русскую плясовую, служили сигналом для жителей старшего поколения. Из соседних квартир выходили люди, и начинались пляски. Зачинщиками были, как правило, мужчины. Пройдясь «уточкой» вдоль смотрящих, танцор выходил на середину круга. Выдав несколько «коленцев» и исполнив пару частушек, громко кричал: «Барыню!». Все хлопали в ладоши. Под звуки «Барыни» танцор шел вприсядку, а из толпы выплывала сама барыня. Партнерша, уперев руки в боки, лебедью плыла вокруг кавалера. В круг выходили новые участники, сменяя друг друга. Их становилось все больше. Не было никакой разницы, кто чей гость. Все были свои. Все вместе. Кто-то выносил выпивку прямо на улицу, и гулянье продолжалось до темна, пока свежесть весенних вечеров не загоняла уставших людей по домам.
Вот таким Лида помнила Первомай, и таким хотела бы видеть его всегда. Времена сменились. Теперь все сидели по своим домам. Уже было не принято угощаться, где придется, и не важно, за чей счет. Теперь все считали деньги, которых все чаще и чаще не хватало. Большие застолья вышли из моды. Люди перестали ходить в гости, даже если их приглашали. Ведь если ты идешь к кому-то, то завтра сам должен пригласить к себе. А приглашать к себе могли уже далеко не все. Равенство в общении перечеркнуло неравенство кошельков. Праздник Первомая стал просто обыденным выходным.
В этот год погода стояла просто замечательная. Весна была ранней и дружной. Солнце припекало так, что стол пришлось поставить в тени уже распустившегося большого тополя, на зеленой лужайке около клумбы. Женщины постелили белую скатерть и поставили в центр стола вазу с душистыми нарциссами и ярко красными тюльпанами. Вышло очень красиво и празднично. Весело переговариваясь, Лида с матерью внесли посуду и еду. Все было готово.
– Дамы, а нельзя ли включить музыку? – крикнул отец, стоя у мангала.
– Как прикажете, сэр, – Лида протянула руку в окно к заранее приготовленному магнитофону. Веселая песня полилась в эфир.
– Ну, вот так-то лучше – бормотал себе под нос отец в попытке подпевать звонкоголосой певице. – Леночка, а допинг когда выдавать будут?
– А когда шашлыки, тогда и допинг.
– Ну, это не серьезно. Надо начинать с малого. К шашлыкам надо быть уже в подогреве, а иначе смак не тот. Давайте, девчонки, пошустрей. Мухой за допингом – балагурил отец.
К празднику в семействе имелись две бутылки, коньяк хорошей марки и шампанское. Лида вынесла ведро с холодной водой и поставила на край скамьи у дома. Из ведра торчали горлышки бутылок. Она достала коньяк и, открыв пробку, налила в бокал, который подала отцу.
– На, пап, тебе для затравки, а мы с мамой уж за столом.
Отец сел на табурет у мангала и взял в руки бокал. Окинув взглядом сад и стол в саду, он произнес:
– Весна. Как она хороша. И эти цветы, и это солнце, и ты – он взглянул на дочь. – Как мы рады, что ты вместе с нами в этот день. Как хорошо, что ты приехала. Тебе здесь нравится?
– Ну конечно, папа, нравится. Больше всего я рада, что вы довольны. Что нашли здесь свое место и не тоскуете по Москве. Хотя, конечно, мне вас не хватает.
– Спасибо, милая, – он наклонился и чмокнул ее в щеку.
– Так, опять воркуете? А про мясо забыли. Ну-ка, я проверю – ворчала мать, выходя из дома. – Да оно готово. Вы же его пересушите!
Все уселись за стол. Открывание шампанского сопровождалось громким выстрелом. Лопающиеся пузырьки щекотали ноздри, а вкус прохладного напитка в этот жаркий день казался волшебным. Выпивая его маленькими глоточками, почему-то очень хотелось смеяться. И Лида смеялась. Отец, раскладывая мясо, как всегда, балагурил и, думая, что дочь смеется над его шутками, старался еще больше. Все в этот яркий солнечный день было чудесным. Лиду наполняло предвкушение чего-то важного. Она ждала перемен. Ей казалось, что что-то должно произойти, что-то перемениться в ее жизни. И обязательно в лучшую сторону.
Ближе к вечеру в дом забежала ее подруга Света, напомнить еще раз о том, что вечером они идут в клуб. Девушка и сама помнила об этом и тайно надеялась, что там она увидит того парня с фермы. Она не думала о нем ничего конкретного, и даже еще не поняла, до какой степени он ей нравится, но видеть его хотела.
Подготовка к посещению клуба заняла некоторое время. Она уложила свои светлые кудри, нанесла неброский макияж и оделась в ту одежду, в которой приехала. Дожидаться подругу она не стала и решила пойти сама до ее дома.
Глава 8
Света была местной, но теперь жила в Москве. Именно это, с некоторых пор, сильно сблизило девушек. Раньше, когда в их доме жили бабушка с дедушкой, Лида ездила в Кукушкино на каникулы, на время летнего отдыха. Света была ее незаменимой подругой. Девчонки проводили много времени вместе. Часто сидя на берегу реки или на качелях у детского сада, они болтали без умолку обо всем на свете. Лиду удивляли некоторые подробности деревенской жизни, а Света, наоборот, очень часто расспрашивала подругу о Москве. Ее мечтою было побывать в столице. После окончания школы Лида не приезжала в Кукушкино несколько лет. Поступление в институт диктовало свои планы на летний отдых: экзамены, походы, стройотряды. За эти несколько лет судьба Светы тоже круто изменилась. Однажды зимой к ним в поселок приехал мужчина в гости к своим родственникам. Было ему уже хорошо за тридцать. Жил он в Москве, имея жену и уже большого сына. Семейная жизнь последнее время складывалась очень неудачно.
Жена – женщина активная, требовала от мужа большей расторопности в делах, считая, что семейный бюджет с ее стороны наполняется намного больше, чем с его. Будучи очень занятой на работе, она и семейные дела в основном держала на своих плечах. У нее не было времени подолгу рассматривать свое изображение в зеркале, и ей некогда было задуматься о том, что молодость уходит и надо бы побольше уделять внимания своей внешности. Она была попросту заезженной лошадкой, тянущей на себе весь воз проблем всех членов семьи. Претензии к мужу были более чем основательны. Он же реагировать на эти претензии не собирался. Будучи ленивым от природы, лишними хлопотами он себя не утруждал. Да и настроение испортить ему было трудно. Думать, а тем более беспокоиться о будущем семьи, тревожиться за судьбу сына было не в его привычках. Устроенный быт, непробиваемое спокойствие и не очень затруднительная работа позволяли ему сохранить ту привлекательную внешность, которой его наградила природа. Жена, в теперешнем ее виде, была ему явно не пара. Для нее он стараться не собирался. И эта «не пара» без конца что-то требовала, что-то выбивала, на что-то рассчитывала. Одним словом, имеющаяся на то время, семейная жизнь его не устраивала.
И не только не устраивала, а попросту бесила. В очередной раз после громкого скандала с женой, он оформил отпуск и, оставив жене записку о своем отъезде, уехал к тетке в деревню. Решил сам отдохнуть и дать жене успокоиться. «Раз я так плох, поживи без меня» – думал он, мстительно сжимая губы.
Приехав в Кукушкино, уже на следующий день заприметил симпатичную девушку, работающую в киоске на станции. К киоске продавались сигареты, и он почти каждый день захаживал, чтобы их купить. Ему, зрелому мужчине не трудно было догадаться о том, что он заинтересовал девчонку. Ну и, конечно, это льстило.
Вечером третьего дня он пришел и вызвался ее проводить. Она, не желая показываться с ним возле дома, предложила прогуляться. Они отправились гулять по дорожке, идущей параллельно железной дороге. На столбах, стоящих вдоль железки, были установлены сильные светильники. Даже их желтый свет казался слабым по сравнению со светом, который шел от ночного светила. Луна огромным серебристым диском висела на темно-синем небе, с которого падал крупный редкий снег. Зеленые елки, украшенные шапками, дополняли картину зимней сказки.
Он брал ее озябшие ладошки в свои большие руки и согревал дыханием. Затем целовал. Каждый пальчик. Глядя в ее восторженные глаза, блестевшие в свете фонарей, он не удержался от поцелуя в губы. Это был ее первый поцелуй. Вот в такой романтической обстановке и начались отношения между Светой и Олегом. Для каждого из них это было сказкой, ибо каждый из них видел в другом исполнение своей мечты.
Света мечтала о любви, о принце на белом коне, который увезет ее из этой дыры в свой замок. Коня, конечно, не было, а вот Олег вполне подходил на роль принца. Высокий молодой мужчина с приятными манерами и запоминающимся лицом. Замка у него тоже не было, а вот прописка не абы где, а в Москве. Чего ж еще желать деревенской девушке.
Олегу казалось, что он нашел свою любовь. Жену он сейчас даже не хотел вспоминать. Сейчас он думал, что ее он никогда и не любил. Да и какая там была когда-то любовь, сейчас уже не было важно. Главное, что он нашел Свету и с ней он точно будет счастлив. Ему льстило то, как внимательно она слушала его рассказы о себе, где он больше половины просто врал. Забавляло и развлекало то, как задорно она смеялась над его анекдотами, которых он знал в изобилии. Самым волнующим было видеть, как яркими звездочками вспыхивали ее глаза, когда он ее обнимал, и как они томно закрывались, когда целовал. Он представлял себе, как привезет ее в Москву. Как все ахнут, глядя какая молодая и красивая у него теперь жена, и как она его любит. Любви – вот чего ему не хватало в жизни. В его мечтах все было романтично и прекрасно. Он всегда был романтиком. Практическая сторона жизни была не его уделом. Отпуск прошел быстро. Расставание со слезами и обещаниями еще больше убедило Олега в том, что это судьба. Только в поезде он вспомнил о том, что уехал, не попрощавшись с женой. Дома его не ждали. Жена объявила, что подала на развод и на размен квартиры. Он, молча, сидел в своем любимом кресле, глядя на снующую по квартире жену. Она, озлобленная и нервная, не шла ни в какое сравнение с веселой, всегда согласной с ним Светой.
Одурманенный страстью и ожиданием другой «счастливой» судьбы, он не обратил внимания на то, как просто, без вопросов среагировала супруга на его согласие о разводе. Что не было обычных сцен и криков. Он был рад, что она нашла обмен, и по привычке возложил все обязанности по оформлению на жену. Она говорила ему адрес и метраж новой квартиры, но он не вслушивался и, доверяя ей по-прежнему, не поехал смотреть. Он все еще не осознавал, что их с женой интересы теперь по разные стороны баррикады. После оформления документов еще какое-то время жили вместе в старой квартире. Наличие отдельной комнаты у каждого члена семьи позволяло не особо тяготиться обществом друг друга. Жена договорилась с новыми владельцами подождать, пока она утрясет все в старой школе сына и переведет в новую.
Олег все собирался съездить к себе на новое место жительства, но все откладывал, оправдывая себя разными причинами, а попросту ленился. Свете он послал большое письмо, в котором писал, как он любит ее и как лихо он уладил все дела по разводу и размену. В письме он походил на всесильного мага, который все проблемы решает взмахом волшебной палочки. Он велел ей собираться и приезжать.
Девушка была безумно рада, так как после отъезда Олега поняла, что беременна. Последнее время она сидела как на иголках. Ожидая решения своей судьбы. Время от времени она впадала в депрессию, не веря в счастливое завершение своей первой любви. К тому же мать, которую провести было трудно, без конца упрекала ее за неразумное поведение. Время шло.
Однажды, придя домой достаточно поздно, Олег обнаружил в двери новый замок. Не чувствуя никаких неприятностей, он позвонил в дверь. Ее открыл мужчина больших размеров с бутылкой пива в руке. Олег от неожиданности не успел даже ничего сказать, как толстяк сам сказал все за него:
– А, привет, командир. Вот твой ключ, а вот адрес. Счастливо – с этими словами он закрыл дверь. Прочитав бумажку, Олег узнал, наконец, адрес своей новой квартиры. Уже на лестнице он вспомнил о почте и решил проверить почтовый ящик, ведь замок там был еще старый. В ящике лежало письмо от Светы. «Хоть тут-то повезло. Не надо еще раз приходить» – подумал он. До новой квартиры он добрался не быстро. Дом стоял на окраине, в пятистах метрах от кольцевой дороги. Зайдя в подъезд, он почувствовал запах кошачьей и, видимо, не только кошечьей мочи. При виде загаженного подъезда старой хрущевки, где не было даже консьержки, настроение его сразу ухудшилось. Квартира находилась на пятом этаже. Открыв дверь и нащупав выключатель, он, наконец, включил свет. Картина была безрадостной. Посреди голых грязных стен единственной комнаты на грязном полу стоял чемодан с его одеждой. Рядом стояла большая коробка со старой кухонной утварью и прочей мелочью. Из мебели старая кровать, тумбочка и один табурет. Единственный. Как в больнице. Больше ничего. Все остальное жена увезла в свою квартиру, решив тем самым оплатить свой труд за содержание и руководство семьей за все прошлые годы. Первым желанием было позвонить жене, чтобы разобраться. Спросить, что это она устроила и как по ее понятиям он сможет здесь жить. Потребовать, чтобы она все наладила, все устроила и прекратила это безобразие. Сообщить ей, что на такой исход дела он не согласен. Он походил взад-вперед и, не найдя телефона, понял, что его здесь нет. Понял он и то, что не знает адреса новой квартиры жены. Сообразив, что завтра он сможет позвонить ей на работу, он слегка успокоился. Он вспомнил о письме Светы и распечатал его. Она писала, что приезжает в ближайший понедельник. Осталось четыре дня.
Утром дозвонился до жены. Долго и возмущенно выговаривал ей, что та квартира, в которую она его поселила, непригодна для жилья, что там сломана вся сантехника, ремонта нет как понятия, и почему она забрала всю мебель и все вещи себе. Он почти кричал, обвиняя ее в том, что она не предупредила его о дне переезда. Он сам мог бы собрать свои вещи, а теперь он не знает, что где взять и что у него есть, а чего нет. Он говорил еще много всего, по его мнению, справедливого. Жена слушала, не перебивая его, а затем каким-то слащавым голосом, совершенно необычным для нее, вдруг даже как-то ласково начала говорить ему о том, что надо было раньше заботиться обо всем, и квартиру смотреть надо было раньше, когда она ему адрес давала. «А теперь живи с тем, что есть, и решай все проблемы сам. – Еще она добавила, что сроки ушли и теперь вернуть ничего уже нельзя. А советы спрашивай у своей соплюхи, которую выкопал из лесных дебрей теткиной тьму-таракани» – закончила она.
Положив трубку, первое, что он понял это то, что жена знала о появлении в его жизни любовницы. Второе то, что помогать она, как видно, действительно не будет. Это ставило в тупик. Что делать, он не знал. А если человек не знает, что делать, то, как правило, поступает по привычке. Привычкой Олега было полагаться на жену. Жены теперь не было, но ведь была любовница. А раз она беременна от него, то значит почти уже жена. Впереди пятница и выходные. Решение пришло само. Он напросился к одному из знакомых в гости. Приятель жил за городом в большом доме, и у них всегда было много гостей. Итак, вопрос ближайших дней был решен.
В понедельник он вышел на работу, приехав прямо от приятеля и отпросившись на пару часов пораньше, поехал на вокзал встречать Свету. Светочка выглядела прекрасно. Беременность ей шла как никому. Изумрудная зелень нежных глаз светилась любовью. Белоснежная кожа на щеках алела румянцем. Среди хилых, уставших от зимы москвичек, украшенных с помощью косметики, Света выделялась из толпы природной красотой здоровой девушки. Мужчины задерживали на ней взгляды. Олег, увидев любимую, сразу повеселел. На вопросы о жене и разводе отвечал уверенно и твердо, как человек, не меняющий своего слова. На вопрос «куда мы сейчас поедем?» смеялся и, нежно обнимая, говорил:
– Домой. Куда же еще. К нам домой, – вспомнив о том, что ждет их дома, добавил – а для начала пойдем где-нибудь перекусим. Я только что переехал. Кухней еще не занимался. Да и продуктов еще не покупал. Я подумал, вот приедет хозяйка и обустроит, как самой надо. Правильно?
Эти слова пролились бальзамом на все душевные раны, не дававшие ей покоя последнее время. За ужином они были так рады друг другу, что казалось, счастью не будет конца. Сытые и довольные они вышли из кафе. Света с удовольствием рассматривала улицы и дома. Все ее радовало. Вселяло надежды на новую жизнь. Любимый мужчина позвал ее к себе в Москву. Вот сейчас они придут в их семейное гнездышко, и начнется ее новая жизнь. А вскоре родится малыш. Он будет москвичом или москвичкой. В его паспорте будет написано: место рождения – город Москва, а не это захудалое Кукушкино. Сердце колотилось от радости и счастья. Поездка на метро добавила приятных впечатлений. От последней станции до их района пришлось проехать на автобусе и вот, наконец, они вышли на нужной остановке. Здесь архитектура уже не радовала, как раньше. Когда они подошли к дому, в сердце Светы появилась первая льдинка разочарования. Подъем по лестнице добавил еще несколько льдинок. А когда они вошли, наконец, в квартиру, ее сердце превратилось в сплошной кусок льда.
Она с недоумением смотрела на Олега, надеясь, что он скажет, что это не их квартира, а они зашли сюда на минутку по какой-нибудь надобности и вот сейчас пойдут дальше в другую квартиру. Та другая, в отличие от этой грязной и вонючей, будет чистой и уютной. Света не претендовала на роскошь и богатство, она согласна была на любое скромное жилище, но то, что существуют такие вот захламленные и разбитые квартиры, она просто не подозревала.
– Олег, это твоя квартира? – спросила она, надеясь на отказ.
– Ну, я ведь тебе говорил, что только что переехал. После размена мне досталось вот это. Жена подставила меня в этом обмене. Я ей доверял. Я раньше не представлял, что она может быть такой дрянью. Ничего такого я от нее не ожидал. – Он бормотал что-то о том, что если сделать ремонт, тут будет вполне хорошо, но денег у него нет, и придется как-то устраиваться с тем, что есть сейчас. Он твердил, что рад ее приезду, что любит ее очень и без нее он пропадет. Он обещал, что будет ей помогать. Что она должна здесь как-то все наладить, иначе здесь жить невозможно. Она сидела на табурете очень долго. Олега она слушала, не понимая большинство фраз из того, что он говорил, но то, что он доверяет ей устройство быта, она поняла. Раз задача ясна, надо действовать. Она стряхнула с себя ледяное оцепенение и взялась за дело.
– Главное, я в Москве. Отец моего ребенка сидит рядом и говорит, что любит меня. Остальные мелочи мы исправим – думала она.
Они кое-как устроились на старой кровати и проспали первую ночь. Утром он ушел на работу. Она первым делом отправилась на телеграф, звонить матери.
Уже на третий день прибыла будущая теща с деньгами и засученными рукавами. Оценив ситуацию, она первым делом заставила будущего зятя подать с ее дочерью заявление в ЗАГС. Затем вынудила его подписать расписку о том, что он берет у нее денег взаймы на проведение ремонта. И работа закипела. Мать наняла двух рабочих, которые должны были провести капитальный ремонт всей квартиры. Сама с утра до вечера бегала, покупая мебель и хозяйственную утварь для квартиры. Она сделала все, чтобы ее любимая дочь родила ее первого внука в хороших условиях. За то время, что она прожила в Москве, у нее сложилось отрицательное отношение к дочкиному мужу. Попросту она его невзлюбила.
– Вот уродит же мать-земля – горестно философствовала она. – Один – маленький да плюгавенький, а он всех заботой окружит и жить с ним, что в масле кататься. А другого – природа всем наградит, и красив, и высок. А за что? Толку с него чуть. Вот и твой муж, одно упражнение только и выучил, как на шею другим садиться.
Света пыталась оправдывать мужа, но мать была непреклонна.
– Да ты сама подумай. Был бы он хорошим мужиком, разве ж его жена так просто от него отказалась? Ведь у них ребенок есть. А она его, что старую рукавицу сбросила. В один миг – она горестно оглядывала уже выросший живот дочери и продолжала. – Ну, ты хотела жить в Москве. Живи. И то уж хорошо, что ты законная жена. Живи, да по сторонам поглядывай. Думы думай: где ты будешь работать, с кем дружить, что есть-пить. На мужа твоего надеяться нельзя. Так что думай за себя и за ребенка сама. Поняла?
– Да, мамочка. Все поняла. Все будет хорошо. Вот увидишь. Спасибо тебе, моя родная. Моя палочка-выручалочка.
Вот с такими словами мать и дочь расстались. А к концу сентября Света родила дочь. Девочка родилась крупная и здоровая. Беспокойства она доставляла не больше, чем другие дети. И все же молодой маме жизнь с малышкой показалась сущим кошмаром. Сама еще фактически ребенок, она оказалась один на один со всеми трудностями первых дней.
Муж, хотя и был отцом во второй раз, ничем не помогал. Казалось, он боится ребенка. Утром он уходил на работу, а вечером все чаще и чаще задерживался под разными предлогами. Кроме походов в магазин или аптеку поручить ему ничего было нельзя. Малышка перепутала день с ночью и большую часть дневного времени спала. Зато ночью спать никак не хотела. Света могла бы поспать днем, если бы ей кто-то помогал. Рядом никого не было. Днем – бесконечная стирка, глажка пеленок, сборы на улицу и прогулки занимали основное время. А надо было еще приготовить поесть и убрать квартиру, и мужу внимание уделить. День пролетал незаметно. К вечеру Света валилась с ног, но тут начинала хныкать малышка. Она выспалась днем и вовсе не желала спать еще и всю ночь. Молодая мама спала урывками. Иногда, даже сидя. К концу третьего месяца на нее было жалко смотреть. Похудевшее лицо потеряло свою свежесть и румянец, отросшие волосы тусклыми прядями спускались вдоль лица, бледные губы крепко сжаты, в глазах вечное беспокойство и решимость, как у человека, пытающегося выжить. Но хуже всего одиночество. Это ужасное одиночество, когда надо жить в совершенно иной среде, где у тебя кроме мужа нет ни одного знакомого человека. Ни одного. Ни соседки, ни подруг, ни родственников, ни одноклассников. Вообще никого. Девушка чувствовала постоянную потребность поговорить, посоветоваться, рассказать. В ее жизни случилось столько нового, и это новое – самое важное в жизни любого человека. Хотелось с кем-то обсудить, узнать чье-то мнение, узнать, как у других. Стоило ей заикнуться мужу о своих проблемах, как она тут же натыкалась на стену недовольства и даже раздражения с его стороны. Он был разочарован жизнью еще больше чем она.
Его не радовали ни молодая жена, ни дочь, ни самостоятельное существование без старой жены. Уезжая в деревню год назад, он вовсе не собирался менять свою жизнь, а просто хотел отвлечься от приставучих дел. А тут Светлана под руку подвернулась. Все как-то случайно вышло. Без серьезных намерений. А о ребенке он и вообще не думал. Зачем ему ребенок. Его сын от первой жены рос, как ему казалось, сам по себе. У жены было достаточно возможностей воспитывать сына, не напрягая отца. Он не догадывался, что малышке нужно уделять столько времени, и что с ее появлением возникнет столько забот и хлопот.
Теперь он оценил свою первую жену. До него дошло, наконец, как умна и оборотиста была его первая. Теперь он понял, что потерял: налаженный комфортный быт, возможность реализовать свои любимые привычки, полный кошелек, пусть частенько и наигранное, семейное согласие. Вот лицо его бывшей семьи. А кто там будет разбираться, чья заслуга во всем этом. Кто и на сколько процентов обеспечил семье это благополучие. Да никто. Вот существует прекрасная семья. А он ее глава. Ведь у нас принято мужчин считать главой семьи? Ну вот! Он и есть глава. Уважаемый, благополучный человек. А главное, за это благополучие и дергаться-то не надо было. Жена все вопросы решала самостоятельно, прекрасно зная, что он – «пирожок ни с чем», и что требовать от него дел – только время терять. Ее тоже устраивал публичный миф о хорошем статусе их семьи. «Если другого нет, надо держаться за то, что имеешь. Разведенок и одиночек и так пруд пруди» – думала она. Матерью-одиночкой она быть не хотела. Разводиться в ее планы не входило. Когда же она узнала, что ее «пирожок» еще и загулял, взбесилась. Просто взбесилась. И вот теперь они разведены.
У него молодая жена, которая все время посвящает ребенку, отношения все более портящиеся с каждым днем, плохое жилье, где нет ни былого комфорта, ни уюта, ни даже питания. Денег тоже нет. Вот и все бонусы, которые он поимел с прошлогоднего приключения. Реальная жизнь коренным образом отличалась от тех картинок, которые он себе придумывал еще полгода назад. Прежнего не вернуть. Новых спутников жизни в лице юной жены и ребенка никуда не денешь. Один он жить не умеет. Ничего не оставалось, как смириться и плыть по течению. Смириться было проще всего, только вот настроение от этого не улучшалось. Так, к его старым качествам лентяя и нахлебника добавился еще образ вечно недовольного кислого зануды. Такая начинка испортит любой, даже самый привлекательный «пирожок».
По причине своей молодости сделать выводы из сложившейся ситуации Светлана не могла. Зато ее маме было достаточно одного взгляда, чтобы понять какие результаты всего за год дала романтическая любовь под луной. Выкладывать свои мысли сразу она не стала. Надежда Михайловна ценою своего собственного отпуска решила дать дочери возможность сначала прийти в себя, чтобы та поняла, что мать ей втолковывать будет. Она освободила Свету от всех домашних забот и взяла на себя уход за внучкой. Снабдив дочь деньгами, она каждый день выпроваживала ее за порог со словами: «Иди, погуляй по магазинам. Развейся». Зачуханная, измученная девушка сначала даже не рада была свалившейся на нее свободе, но молодость брала свое. Куча новых нарядов, посещение салона красоты, новая стрижка и, наконец-то, полноценный ночной сон в мгновение ока преобразили ее. Она увидела в зеркале уже не румяную девчонку, какой она приехала в Москву, а интересную юную женщину со стройной фигурой и красивым лицом. Захотелось всем показаться, всем похвастаться, какой она стала. Вот тут-то она и вспомнила про Лиду.
– Боже мой! Как я могла забыть? – думала она. – Ведь подружка детства живет не где-нибудь, а здесь в Москве. Вот здорово!
Это было то, что нужно. Не какая-то новая знакомая, от которой неизвестно чего ожидать, а своя, с детства любимая, почти деревенская подруга. Вскоре Света оказалась на пороге Лидиной квартиры. С первых же слов и подруга и ее мать пооткрывали рты:
– Как? Ты живешь в Москве? Как? Ты уже замужем? И ребенок родился?
Удивлению не было конца.
– Да Боже мой, когда же ты все это успела? Сколько же мы не виделись?
Во время чаепития девушки договорились, что теперь будут встречаться и постоянно созваниваться. Дома Света по нескольку раз все сказанное у Лиды пересказала матери. Та была очень довольна.
– Хорошо. Вот теперь хорошо – повторяла она эхом за дочерью. – Рада я, что ты здесь не одна останешься. Помнишь ли ты, что я тебе про мужа твоего говорила, когда первый раз приезжала? – спрашивала она, пристально глядя на дочь.
– Помню, конечно – радость пропала с лица девушки.
– А теперь ты думаешь, права я была или нет?
– Наверное, да – опустила глаза Света.
– Ну, вот и хорошо, что матери веришь. А печалиться не надо. Девочку твою я заберу себе.
– Как?! – вскинула глаза девушка.
– На время, доченька, на время – мать ласково погладила ее по руке. – Нам с батькой его зарплаты хватит. Я дома посижу, на хозяйстве, да и с внучкой тебе помогу. А ты с Лидой встречайся почаще. Попроси их помочь тебе с работой. Они люди хорошие и со связями. Авось, помогут тебе устроиться. У тебя будут свои деньги и своя жизнь. С мужем не ругайся. Живи с ним, пока живется. Без ребенка вам легче будет. О себе не забывай. Старайся больше на людях быть. Да помни, что муж твой не единственный мужчина на свете. Ты меня поняла?
