Галина Тевкин
Куколка Джой из Рода Кью III. Обнаженная маха
– Здравствуй!
Я просто подошла к Джой. Но вот была ли эта отрешённая от всего женщина моей Джой? За последнее время она умудрилась не раз удивить меня. Но эта молчаливая женщина, не понятно почему, больше напоминала мне мою Джой, чем та, которую я подвезла к дому мистера Х. Кроме того, не так давно с Джой уже происходило нечто подобное. Она как будто растеряла часть своей памяти. Какие-то вещи ей пришлось напоминать, что-то она помнила частично. Тогда Джой – зная её так, как знаю я, никто не смог бы в это поверить – удалось отшутиться. Девичья память и всё такое прочее… Но сейчас… Когда вернёмся, подумала я, обязательно надо будет обратиться к специалисту. Пока я стояла против Джой, пытаясь сообразить, что же делать дальше, она тоже рассматривала меня и о чём-то думала.
– Ты не такая, как эта, – кивнула Джой в сторону женщины. – И я тебя знаю! Точно! Знаю!
Она всплеснула руками, повеселела.
– Как тебя зовут? – В голосе появились её обычные, забытые мною, капризные нотки.
– Я – Джил. А ты – Джой.
– Что за ерунда! Конечно, я – Джой! Кто же ещё? Как мы сюда попали? Что здесь делаем? Ужас! – Джой посмотрела на свои обломанные ногти, на туфли, вернее, что-то бесформенное на грязных ступнях.
– Джил! Что мы тут делаем? Зачем? Бежим! Вызови Филла! И кто эта селянка?!
Капризные, каждое мгновение готовые перерасти в истерику вопросы сыпались один за другим. Теперь уж я ни капельки не сомневалась, что эта ужасная замарашка – моя дорогая подружка Джой. Как будто убеждая себя в достоверности, оправданности своего рассказа, того, что произошло, Джил пожала плечами, задумалась на миг.
– Почему же Вы не связались со мной? Ни тогда, ни раньше, когда не было никакой информации? Вы считали, что мне это не интересно? Всё равно?
Ник не смог сдержаться.
– Очень живенько Вы всё рассказываете. Хочется услышать конец этой трогательной истории. Понять, как всё это относится ко мне. И очень хочется наконец узнать, с чего это Вы решили со мной, все же, встретиться, всё мне рассказать, – не мог промолчать Ник. Горькие слова слетали с губ против его воли. Он не мог больше сохранять лицо.
– Простите. Я просто не сообразила, не подумала тогда. Думаю, что должна была поделиться с Вами. Но это уже в прошлом. И если Вы меня не сможете извинить, это не повлияет на то, что было. Но ещё раз – я очень сожалею. Вы первый и единственный человек, которому я могу, не опасаясь и не стыдясь, всё это рассказать. Я увлеклась. Получается длинно. Постараюсь рассказать только о том, что касается лично Вас.
Джил сжала пальцы в замок – так ей легче было заставить себя быть сдержаннее и конкретнее.
– Мне удалось уговорить Джой немедленно, не дожидаясь Филла, уехать. Совсем ни к чему объяснения и скандал с этим ужасным мужчиной. Джой устраивалась в машине – она мгновенно узнала моего «мустанга» и, как обычно, хотя в последнее время я этого от неё не слышала, велела мне обменять машину на более новую, крутую модель. Я тем временем почти силой заставила приютившую Джой женщину взять деньги. Она отнекивалась. Но я убедила её, сказав, что с этими деньгами она утрёт нос свекровке. Скажет, что задержалась что-то там продать.
Всю обратную дорогу мне пришлось выслушивать беспрерывный поток сетований, обвинений, и прочей словесной ерунды, которой так «славилась» Кьюа Джой и от которой в последнее время, я, честно говоря, отвыкла. А когда, к тому же, Джой позвонила Джейн! И начала жаловаться ей!!! В общем, пока мы добрались до дому, Джой вспомнила вся и всех. Но! до того утра, когда она сбила Вас! – ответила Джил на недоуменный взгляд Ника.
Всё, что связано с Вами – памятуя наши договорённости, я не могла спросить Джой прямо, но задавала очень недвусмысленные вопросы и о том, как она сбила велосипедиста, и о желании поехать на берег океана. Она не помнила ничего! Джой не из тех, кто умеет врать. Да она, это всегда было так, не очень умная, самовлюблённая, эгоистичная куколка, но не врунья! У неё никогда не было необходимости врать. Она могла получить и всегда получала то, что хотела. Не всегда сразу, сиюминутно, но получала! Так вот, Джой не помнила ничего связанного с Вами! Из её памяти, её жизни выпал весь отрезок времени, всё, что так или иначе она делала после оригинального знакомства с Вами и до моего появления на полу заброшенной мызе. Даже то, как она оказалась там, Джой не помнила. Не только не помнила, но и очень сердилась, когда я настаивала, переспрашивая – не хотела ни за что признать, что чего-то не помнит. В конце концов я оставила это неблагодарное занятие. Время, знакомые места, лица, впечатления должны поставить всё на свои места – решила я. Но когда мы вернулись… День, проведённый за рулём, конечно, не добавил мне ни терпения, ни рассудительности, ни сострадания. Не знаю, как это объяснить, но мы почти поссорились с Джой. Да, она узнала свой дом, свой район. Но всё, что она переделала и переставила внутри своей шикарной квартиры, вызвало у Джой такое удивление! Возмущение! Джой закатила мне скандал. Кто и какое имел право распоряжаться в её доме! Я сошла с ума, если утверждаю, что «всё это безобразие» сделано по её личному распоряжению! Конечно, Джой устала, нервничала, но так себя вести! За последнее время я успела привыкнуть к другой Джой – спокойной, выдержанной, подчёркнуто внимательной. Не хочу утомлять Вас подробностями. Вы ждёте, когда же перейду к тому, что касается лично Вас. Хотя, я уверена, что… Не буду высказывать своё мнение… Просто повторю ещё раз: с течением времени Джой не вспомнила, как попала на мызу. Весь период, начиная с утра вашего «аварийного» знакомства, до того утра, когда я приехала за ней, как будто стёрся, выпал из её памяти. Джой закатывала скандалы Филлу за принятые во время её, так называемого отсутствия, решения. Упрекала лучших подружек – Джейн и меня, – что мы от неё что-то скрываем, специально обманываем. Стала раздражительной и подозрительной. Мы с Джейн не могли понять, что могло произойти с Джой. Однажды Джой уже как бы забывала. Но в тот, предыдущий, раз – я могла заметить и оценить это – Джой старалась «подладиться», скрыть свою необъяснимую неосведомлённость в самых простых, повседневных вещах и заботах. В тот период – сейчас мне кажется, что Джой будто подменили, – она была прелестной, милой, ищущей себя молодой женщиной.
– Именно! Она именно такая, моя Джой! – не смог сдержаться Ник.
– Не понимаю, с какой целью Вы черните её.
– Она и была такой, когда и пока была с Вами, ваша Джой! Не знаю, ваше ли это влияние, или по какой-то причине так совпало, но милой, внимательной, обаятельной Джой была только во время вашего с ней знакомства. Ко мне, к нам, вернулась прежняя, не признающая никаких резонов, избалованная, развращённая богатством и лицемерным поклонением куколка. С этим можно было бы смириться. В конце концов, Джой всегда была такой. Не возражайте.
Джил не дала Нику даже попытаться вставить слово, не позволила защитить свою Джой.
– Вы знали её…
– Нет, я любил и люблю Джой.
– Тем хуже. Наверняка для Вас. Простите, я уже кончаю. Мы подошли к тому, ради чего, собственно, я и унижалась, просила встретиться со мной. Как я уже сказала, капризы, резкие смены настроения, истерики – в этом не было ничего нового. Но Джой, объективно, плохо себя чувствовала. Она жаловалась на головные боли, похудела, плохо спала. С огромным трудом нам удалось уговорить её обратиться к специалисту. Джой никак не могла простить нам выдумку с пластическим хирургом. Она не хотела и не могла признать, что вместе со мной «создала» этого мифического хирурга, чтобы под благовидным предлогом сбежать от Филла, не посвящать его в свои сердечные дела. Мало того, Джой ни за что не хотела признать, что какое-то время встречалась с мужчиной и не помнила, что совершила аварию, наехала на велосипедиста. Я могла принять, что с ней снова случился необъяснимый провал в памяти. Но понять, как можно забыть любовь, сильные, прекрасные чувства… Ко всему, Джой посвятила Филла во все наши тайные договорённости и «интриги». Я всё время сбиваюсь, извините, – в который раз Джил вспомнила о слушателе. Обо мне, который чем дальше, тем внимательнее, предчувствуя что-то… слушал её.
В конце концов мы отправились к специалисту. За большие деньги, при условии полной анонимности – огласка могла бы повредить реноме куколки – Джой приняло медицинское светило. Ничего, никаких органических изменений в состоянии мозга Джой не нашли. Более того, по её настойчивой просьбе, провели тест на детекторе лжи. И он подтвердил, что Джой не врёт. Она говорит правду, когда утверждает, что не помнит определённый отрезок своей жизни. Объяснить это… Но не могли же мы все сойти с ума! Существуют остальные люди, записи телепередач, заметки и статьи в газетах, фотографии, протокол стражей порядка об аварии, регистрация в больнице, календарь, наконец!
– Когда Джой исчезла из моей жизни, меня тоже мучили подобные сомнения. Долго. Долго я не мог решить, поверить, что она была в моей жизни.
– Жаль, что Вы не связались со мной.
– Вы упрекаете меня в том, чего сами не сделали. Отвечу так же, как Вы ответили мне: я не подумал, – не совсем корректно, но честно признался Ник. – Но я пытался встретиться, напомнить о себе самой Джой.
– Знаю. Она рассказала о каком-то сумасшедшем знакомом Филла, который пытался приставать к ней. Я была потрясена, когда выяснилось, что этим «сумасшедшим знакомым» были Вы. Если Джой не узнала Вас, если ничего не дрогнуло в ней при личной встрече… значит, случилось что-то серьёзное, необъяснимое. Она на самом деле не помнит.
Джил замолчала. Ник воспользовался этой паузой в бесконечном утомительном рассказе.
– Я благодарен, что Вы нашли время со мной встретиться. То, что Вы рассказали, очень интересно и важно. Важно для меня как мужчины. Возможно, Джой не отвергла меня потому, что я – это я. Она больна и забыла многое. Хотя сейчас это уже не имеет значения. Я сумел пережить это. Всё остальное меня не касается.
Ник собрался раскланяться. Достаточно с него этих розовых соплей. Пусть эта Джил напряжётся и как-то переживёт художества своей дорогой подруги. Он поднялся.
– Но…
– Есть ещё какое-то но? Неужели я должен узнать ещё о чём-то!
Вспоминая свой ироничный, насмешливый тон, Ник покраснел. Стыд, раскаяние… Как он мог так разговаривать с Джил!
– Не знаю. Вам решать, насколько это важно.
Как будто она собиралась нырнуть, спрыгнуть с высокого утёса, Джил глубоко вдохнула.
– Джой беременна.
Он сейчас у себя дома. Один. В своём удобном, кстати, Джой оно тоже понравилось, кресле. Полумрак. Тишина. За окном далёкие всполохи уходящего заката. Он в десятый, в сотый раз повторяет эти два слова. Он снова и снова видит губы Джил, выталкивающие эти буквы: Д ж о й б е р е м е н н а. И не может понять, что, какие чувства вызвали эти немудрёные, именно в таком порядке произнесённые звуки. Ник не может вспомнить, что именно ощутил тогда, не может осознать. До конца – есть ли, возможен ли в этом случае конец – осознать.
– Вы молчите. А Джой билась в истерике, хотела избавиться…
– Что?!
Ещё ничего не было сказано о предполагаемом отце ребёнка, Ник ещё не свыкся с мыслью о ребёнке, но – убить!
– Нет, она не могла это сделать!
– Ещё как могла! Вы плохо знаете куколку. Но забеспокоилась она поздно. Срок оказался слишком велик. Это и спасло ребёнка. Никто ни за какие деньги не согласился.
Он был на краю обрыва. Чёрная бездонная пропасть не успела утащить Ника в своё пылающее безмерной болью нутро.
– Так значит?
– Да, Джой продолжает носить ребёнка. Разве вы не обратили внимания, что она перестала где-либо появляться?
– Нет, я давно не слежу за светской жизнью. Заставляю себя забыть вашу подругу.
– Вот как. Я думала, я надеялась.
– Что? О чём Вы могли думать! На что надеяться?
– Джой не знает, от кого ребёнок. Не помнит, с кем могла бы, скажем так, не предохраняться. Они ругались с Филлом. Вся его работа, все планы пошли насмарку. Джой перестала существовать как куколка. Карьера кончилась. Джой в глубокой депрессии.
Он тогда слушал и не слышал Джил. Как женщина может не знать, от кого у неё ребёнок! Но Джил говорит, что Джой всё время твердит, что не помнит целый период своей жизни. С того момента, как сбила меня на дороге. Вернее, даже этого Джой не помнит. А Ник и не пытается забыть то утро. Встреча с Джой – навсегда главное в его жизни. Какой бы план ни приготовила для него судьба, он навсегда запомнил то утро. Это было полгода назад… Пошёл третий месяц, как он окончательно отказался от палки, начал ходить самостоятельно.
– Вы сказали, большой срок. Сколько?
– Двадцать четыре – двадцать пять недель, – не задумываясь, она знала это как «Отче наш», ответила Джил. Джил единственная знала о наших отношениях. Ей хватило интуиции и ума сложить два плюс два и найти меня.
– Вы думаете…
– Я не знаю, что думать. Я пришла к Вам за помощью. Она в жутком состоянии. Таким избалованным эгоисткам противопоказано иметь детей. И она никогда не хотела ребёнка! Ума не приложу, что должно было случиться с Джой, чтобы она забыла об осторожности! Простите, – засобиралась Джил.
– Раз Вас это не… касается, я пойду. Только, пожалуйста, сохраните всё это в тайне.
Что должно было случиться? Что, чёрт побери, должно было случиться, чтобы два разумных человека забыли об этой самой «осторожности»?! Случилась любовь! Вот что! И если даже Джой не помнит, то её тело, её инстинкты должны, обязаны помнить тело Ника, его инстинкты. Что-то тихонечко, нежно зазвенело, засмеялось в душе Ника, лёгкими весёлыми пузырьками шампанского закружило голову. Он – отец! У него, у них с Джой, ребёнок! Это девочка. Нежная, весёлая, милая девочка. Он познакомит свою доченьку с Энн. Они обрадуются, он полюбят друг друга. В прямоугольнике, оставшемся на том месте, где раньше висела картина с несчастной Синей Птицей, Ник видел Джой, укачивающую на руках ребёнка. Почти рождественская трогательно-слащавая картинка! Если бы, если бы не взгляд Джой. Отстранённый, изучающий, злой. «Кто ты? По какому праву ты испортил мою жизнь?» Лицо Джой, да и не её это лицо – злая, глупая красотка без тени интеллекта на скрытом под корой косметики лице – это не его Джой! А ребёнок – крохотные глазки смотрят на Ника с любовью, к нему тянутся стянутые «перевязочками» ручки. «Тебе нужно это?» – женщина, притворяющаяся Джой, спрашивает Ника о девочке. «Да, да, конечно», – как зачарованный, не отвести взгляда от мерцающего прямоугольника стены, кивает Ник. «Так она твоя. Забирай!» – Женщина подняла малышку и швырнула её Нику. Жемчужный свет полной луны освещает стену напротив кресла. Раньше здесь висела Мёртвая Синяя Птица. Ещё раньше картина висела в доме родителей Ника. Это Энн выбрала для неё такое место – под светом полной луны. И в своём доме Ник выбрал такое же место для картины матери. Теперь нет родительского дома, нет отца, одна телесная оболочка осталась от его матери Энн. Ник умудрился «потерять» картину. И вот судьба предлагает ему подарок – дочь! Но, может быть, это всё ему приснилось? Может быть, как в рассказе Джил о Джой. Только наоборот. Джой забыла. Всё. А он выдумал? Всё? Ник не мог ждать утра. Самое важное, спешное для Ника сейчас – это Джой и ребёнок! Если это всё правда – Джил поймёт. А если нет, то какая разница! Ник не знал номера Джил, но интуитивно выбрал последний, вчерашний вызов. Джил ответила мгновенно, будто ждала его звонка.
– В общем, нет, не ждала. Я Вас совсем не знаю. А верить Джой… Та Джой о Вас так говорила. Но я в смятении. Просто не могу заснуть, – объяснила Джил.
– Я хочу. – Если бы Джил принялась расспрашивать, Нику было бы легче объяснить… себя. Но на том конце провода терпеливо, безнадёжно молчали. – Хотел Вам сказать. Сразу Вы меня огорошили. Я не ожидал, не мог предположить, не мог и думать о таком. В общем, это мой ребёнок. Девочка Джой. Я хочу участвовать – как-то по-идиотски звучит… Ну, Вы понимаете.
– Да, конечно. Я так устала. Даже обрадоваться не могу. Не обижайтесь.
– Я понимаю, понимаю. Давайте встретимся. Я должен увидеть Джой. Столько всего… Не могу сообразить…
Ник не мог скрыть свою радость и растерянность.
– Только тянуть нельзя… Пожалуйста.
– Хорошо.
– Когда? Сейчас? Рано?
– Сейчас скорее поздно. Вы знаете, который час? Я только что с трудом уговорила Джой хоть немного поспать. На Вас у меня не хватит сил.
– Понял, извините. Завтра? Утром? Когда…
Они договорились встретиться на завтра, в том же кафе.
Никогда в жизни Ник так не волновался перед встречей. Несколько раз менял рубашки, галстуки, до зеркального блеска побрился опасной – ещё дедовой – бритвой. Попытался заготовить какие-то важные слова. То, что Джой не помнит его, – это плохо. Но с течением времени она обязательно вспомнит! Не сможет не вспомнить. Нет, надо сказать не так. Сейчас главное – ребёнок. И ради ребёнка они должны… Трудно, невозможно найти нужные слова, выбрать подходящий тон. Вот так, перед зеркалом… Всё будет иначе, проще и понятнее, когда он увидит Джой, когда они встретятся.
Ник вышел из дома. Было рано. Слишком рано даже для раннего завтрака. Ничего, он пройдётся. После бессонной ночи подышать свежим воздухом, позволить утреннему ветру прочистить мозги – именно то, что сейчас необходимо. Ник шёл размеренно и спокойно. Он шёл к своей судьбе. И своему будущему. «Давно бы так, – поддержал, неожиданно проснувшийся отцовский инстинкт. – Ты будешь хорошим отцом». Пешком до кафе Ник добирался гораздо дольше, чем рассчитывал. Но всё равно ему пришлось ждать. «Погуляйте. Мы открываемся через час», – приоткрыв дверь, ему объяснил полупомятый, то ли ночной сторож, то ли невыспавшийся повар. Чтобы как-то провести время, Ник вышел на набережную. Скромная речушка, одетая не по рангу в дорогой гранит, нехотя просыпалась, изредка накатывая игривой волной на парапет. Ник устроился на скамейке, как будто вросшей – или это он так разросся вокруг неё – в огромный, усеянный ароматными цветами куст. Невольно, будто по чьей-то команде, закрыл глаза. Время тихим шорохом замедлило свой бег…
– Сэр, мы открылись, – разбудил Ника мальчик-рассыльный.
– Метрдотель велел разыскать Вас. Ночной повар видел, куда вы пошли, – на одном дыхании, переминаясь с ноги на ногу, выпалил мальчишка.
– Спасибо, парень. У меня сегодня важный день. Держи.
Ник протянул онемевшему от восторга мальчику золотую монету. Прекрасный день. Прекрасное начало.
Метрдотель подвёл Ника к накрытому на двоих столику.
– Я позволил себе предположить, что Вы завтракаете с дамой.
– Благодарю. А вот и она.
Ник увидел стремительно входящую в кафе Джил.
– Рад/рада Вас видеть, – одновременно поздоровались они.
– Вы голодны? Я, как ни странно, ужасно хочу есть.
– Когда нервничаю, я ужасно много ем.
Джил ела красиво, быстро, с аппетитом. Любо-дорого. «Славная дивчина», – говорил о таких отец. Не то что Джой, – Ник вспомнил, как мало, совсем как птичка, ела его любимая. Но как сейчас? Ей необходимо хорошо питаться. Есть много, за двоих. Джил обратила внимание, что, несмотря на заявление о том, что очень голоден, Ник почти ничего не ел.
– Джейн завидует моему метаболизму – не в коня корм, но я не пришла сюда наедаться. Так что Вы решили? Что мы будем делать?
Ник без прикрас – ему нечего стесняться: сомненья и раздумья в его возрасте совершенно естественны – рассказал о своих ночных размышлениях. И о принятом решении.
– Я так рада! Так Вам благодарна! Чтобы ни говорила сегодняшняя Джой, Вы – настоящий мужчина.
– Я думаю, нам необходимо встретиться с Джой, поговорить, всё обсудить.
– И я так думаю. И чем быстрее, тем лучше. Хотите, Вы можете сейчас?
– Именно сейчас. Немедленно. Я отменил все дела, все встречи. Пока не решу, не решится… Ну, Вы понимаете… Ни о чём думать не могу.
Ник хотел вызвать такси.
– Я на машине. Поехали, – взяла инициативу в свои руки Джил.
Метрдотель проводил странную пару до выхода. У него намётанный глаз – работа требует быть немного и психологом – эти обеспеченные, образованные женщина и мужчина очень подходят друг другу. Но, как ни удивительно, не пара. Джил прекрасно водит машину. Да и движения в этой аристократической части города и в этом квартале сверхбогачей в это время дня практически нет. Они мигом добрались до особняка, в котором располагалась квартира Джой.
– Мы с ней разговаривали сегодня утром. Я сказала, что Вы должны приехать, – наспех предупреждала Джил, пока они поднимались по роскошной парадной лестнице.
– Джой совсем не хотела с Вами видеться. О! Она сейчас всех стесняется. Думает, что выглядит ужасно. Но я её всё-таки уговорила. Постарайтесь сделать вид, что не удивлены. Если даже…
Они подошли к широкой шикарной двери. Джил ловко повернула ключ в отозвавшемся лёгкой мелодией замке. Дверь плавно распахнулась.
– Джой, Джой! Я вернулась. Мы пришли, – позвала, приглашая Ника пройти, Джил.
Ник никогда почему-то не думал о том, где и как живёт Джой. Не пытался представить её дом. И, оглядываясь сейчас в этой пышной, устланной коврами ручной работы по дорогущему мрамору, с великолепием огромных расписных ваз, приёмной-холле, не мог соотнести, не мог представить свою Джой внутри всей этой крикливой роскоши.
– Джой, Джой, где ты? – между тем звала Джил из глубины квартиры. Послышался шум. Что-то упало…
– Джо-о-ой!!! Ник! – Голос Джил сорвался.
Не очень разбирая, куда он бежит – планировка квартиры, анфилады комнат – Ник не имел ни малейшего о них представления, – на что-то натыкаясь, что-то сбивая и не замечая этого, Ник вбежал в светлую, кокетливую, девчачью спальню. То, что он увидел… Он не был готов к этому. По правде, он вообще ни к чему не был готов. Но это… На сверкающих белизной простынях – безжизненно распростёртое тело, разбросанные пузырьки, выпотрошенные упаковки из-под таблеток. Что-то пытающаяся сделать, мечущаяся в панике Джил. Мгновенно сработал доведённый до автоматизма профессионализм.
– Несите воду! Много воды.
Ник поднял податливое, кукольное тело.
– Вызывайте неотложку! Прячьте себе, себе в сумку прячьте всё это, – Ник кивнул на россыпь упаковок из-под лекарств.
– Оставьте по одной каждого… и ищите… Джой что-то оставила? Написала? Сказала? Телефон? Что-нибудь! Всё забирайте. Прячьте. Возьмите себя в руки. Несите ещё воды. Таз. Помогите мне.
До приезда скорой им удалось влить в Джой несколько чашек жидкости. Но вызвать рвоту, как ни пытался Ник, им не удалось. Без лишних разговоров, не мешкая, Джой забрали в больницу. Ник и Джил ринулись вслед за несущейся с тревожной сиреной каретой. Пока Джой ставили капельницу, промывали желудок, с Ником и Джил беседовал врач и вызванный неотложкой инспектор стражей порядка. Врача интересовало, какие лекарства и почему принимала пациентка. Инспектор должен был квалифицировать происшествие: попытка самоубийства или несчастный случай. За время, пока Джил вела машину, ухитряясь не отставать от кареты неотложки, Ник сумел разобраться с лекарствами Джой. Ей прописывали успокоительные, укрепляющие, витамины, снотворное и несколько модных, но совершенно бесполезных препаратов для развития плода. Проглоченное всё вместе и в таких количествах, без сомнения, могло привести к летальному исходу. Единственное, что радовало, – слово-то какое в данной ситуации – это Джил. Её способность быстро справиться с чувствами, взять себя в руки. Без её помощи Нику вряд ли удалось бы отвести от Джой обвинение в суициде. Ник представился близким другом Джой. Отцом их будущего ребёнка. Объяснил, что Джой очень мнительна, переживает за свою карьеру куколки. Поэтому они не афишируют отношения. Ребёнок желанный. Беременность не могла отрицательно повлиять на психическое состояние его подруги. Джил – лучшая, ближайшая подруга. Она в курсе интимных отношений пациентки. Знакома с ней с детства. Знает этого мужчину с момента его знакомства с подругой. Нет, ничего плохого ни о нём, ни о их взаимоотношениях сказать не может. Да, она последняя разговаривала с Джой. Именно сегодня. Сегодня утром. Джой попросила её поговорить с Ником. У них были некоторые разногласия.
– Разногласия? – насторожился инспектор.
– Да. Будущий отец, – Джил указала на Ника, – считал, что они должны выяснить пол будущего ребёнка. Зная требовательность Джой к мелочам, знаете, как это – чтобы пинеточки были в цвет шапочке и прочее, Ник боялся, что не успеет приобрести всё соответствующих брендов в правильной цветовой гамме. Беременность сделала Джой ещё более капризной. Ну, она и прогнала Ника. Конечно, он не должен был уходить. Но это не причина что-либо с собой делать. Даже для капризной куколки.
– Я тоже рассердился. Надо было держать себя в руках. Как я мог… Никогда себе не прощу… – Как будто разыгрываемое для посторонних ушей и глаз, с целью отвести подозрения от Джой, раскаяние и отчаяние Ника было искренним, подлинным. Оба мужчины – врач и инспектор – с пониманием переглянулись: бедный мужик! Они-то не понаслышке знают, что такое беременная женщина! Жаль парня.
– Джой вызвала меня, сказала, пусть он приедет, попросит прощения. Вот я и позвонила Нику. Объяснила ему состояние и причуды беременной женщины. Да он и сам уже жалел, что психанул. Мы поехали мириться. Да, мы вдвоём вошли в дом. Да, никого чужого не было. Ничего не пропало. Хотя – мы и не проверяли. Не до того было. Ник молодец – сразу кинулся что-то делать. Я вызывала помощь.
– Всё это понятно. Но как вы объясните, что Джой – так зовут пациентку? – выпила так много таблеток? Сразу?
Ник и Джил переглянулись. Об этом – как объяснить случившееся – они не подумали. Главное было – успеть! Спасти!
– Джой очень нетерпеливая и требовательная, – осторожно начала Джил. – Да, это так. В последнее время я стараюсь как можно больше быть рядом. Джой привыкла, что всё выполняется по первой её просьбе – сразу, быстро. Она могла расстроиться, что меня долго нет. Выпила таблетку. Она сразу не подействовала. Вот Джой и начала их глотать.
Ник сам почти поверил в эту «версию».
– Думаю, так и было. Терпения у моей подруги никогда не было. Всё должно быть сразу – «вынь да положь!» Бедняжка Джил…
– Вы полагаете, случайность? – инспектор обратился к врачу.
– Трагическая случайность. Прогноз не очень оптимистичный. Жаль…
– Мне не следовало уходить, пока мы не помирились.
Джил с изумлением смотрела на Ника. Он что, поверил в их совместно наскоро «сшитую» историю?!
Они подписали нужные бумаги: протокол, расписки, что именно они нашли Джой и вызвали помощь. Как раз пришёл молодой ординатор.
– Угрозы для жизни нет. Состояние стабилизировалось, – доложил он зав. отделением.
– Ребёнок? Как ребёнок… Спроси… – прошептал Ник. Голос не слушался его.
– Что с беременностью, доктор? – заставила себя спросить Джил.
– Надо наблюдать. Вы родственники?
– Я подруга. Он – отец, – кивнула на Ника Джил.
– Прекрасно. Мы сможем получить указания насчёт плода.
– Что за указания? От нас? – растерялась Джил.
– Спасайте её, если что… – Ник знал, о каких указаниях говорит врач.
– Вы уверены?
– Да, вполне. Джой оправится. И дети ещё у нас будут. Уверен.
– Нет, нет, погодите. Как это? А этот ребёнок? Его что, можно…
– Если придётся выбирать между жизнью матери и ребёнка. Женщины и плода…
– Женщины и плода? Вы понимаете, о чём говорите? Это – мать и ребёнок! Джой должна решать!
– К сожалению, пациентка не пришла в себя. Пока всё стабильно. Но ситуация может измениться неожиданно, в считаные секунды. Мы не имеем права ошибиться.
– Всё равно! Это неправильно! Ник, ну скажи же что-то.
– Мы… я оплачу всё, что понадобится. – Что ещё мог сказать понимающий ситуацию изнутри Ник.
– У Джой есть Фонд. Благотворительный фонд. Её бабушка учредила его, когда погибли родители Джой. Можно будет обсудить форму и размер пожертвования или гранта, – тут же добавила Джил.
– У нашей больницы прекрасная репутация. Но от благотворительных пожертвований никто никогда не отказывается. Благодарю.
– Рада, что мы поняли друг друга.
Джил была почти на сто процентов уверена, что теперь ничего неожиданного не случится.
– Можно пройти к ней? – Сколько можно говорить! Внешне спокойный Ник сгорал от нетерпения. Он должен увидеть Джой. Он должен сам убедиться, что её жизни ничто не угрожает.
– Да, конечно. Направо по коридору, первая дверь.
Джил поднялась вслед за Ником.
– Только один человек. Пожалуйста. Таковы правила.
Она отступила в сторону, пропуская Ника. Через стеклянные двери было хорошо видно всё, что происходило в палате. Было странно: Джой – подвижная, быстрая, как ртуть, и такая же искрящаяся, не способная ни минутки посидеть спокойно, обожающая роскошь Джой – лежит неподвижно на аскетичной больничной койке. Вокруг провода и датчики, стойки с капельницами, кюветы с лекарствами и бог его знает что ещё.
– Подружка, что ты наделала… что с собой сделала…
О том же думал Ник, пытаясь отогреть в ладонях восковые пальчики, вглядываясь в осунувшееся, с голубыми тенями вокруг глаз, личико. «Что же ты натворила! Зачем? Как я стану без тебя жить! Мне всё равно, помнишь ли ты меня, любишь ли. Только живи. Лишь знать, что ты благополучна. Я не помешаю тебе. Клянусь, никогда, никогда не принесу тебе… ничего плохого. Это неправда, что я забыл, разлюбил тебя. Но я уйду, как только ты выздоровеешь. Клянусь». Ник поцеловал выскользнувшую из его ладоней руку Джой. Он не может позволить себе раскиснуть, расслабиться. Надо будет многое сделать и делать для Джой, для их – пусть даже она и не хочет признавать Ника – ребёнка.
Они вышли из больницы. Не сговариваясь, решили вернуться в дом Джой. Надо поговорить – договориться, как и что делать дальше.
– Необходимо проверить, нет ли там прослушки или чего-то похуже, подумала вслух Джил.
– Неужели? Как такое возможно?
– В этом бизнесе и не такое возможно. Поверьте. От Филла можно ожидать чего угодно.
Они очень внимательно осмотрели всю квартиру. К счастью, ничего неожиданного, никакого «сюрприза» не нашли.
– Хорошо, что мы поехали вдвоём. Одна бы я сейчас только ревела. Спасибо, – поблагодарила Джил.
– Да, хорошо.
Мог бы он так, как Джил, просто, без рисовки, признаться в своих чувствах? Возможно, было бы ему сейчас гораздо легче. А может быть, он вообще не потерял бы Джой! О чём сейчас сожалеть!
Джил навела порядок в спальне. Ник не смог даже заглянуть в эту комнату. В ней каждая вещь хранила прикосновения Джой, в ней даже стены были пропитаны её ароматом. Ник просто стоял посредине прихожей, там, где застал его – это было только сегодня утром – крик Джил. Крик, предвещавший несчастье, навсегда разделивший его жизнь на до и после.
