Галина Сергеевна Горшкова
Империя Кастула: подводные приключения
ГЛАВА 4. Разоблачение
Вернувшись в свою каюту, я сразу же бухнулся в кровать и попытался уснуть. Однако это не получилось. Слишком много событий вертелось в голове, чтобы так скоро от них отключиться. Пришлось по-человечески раздеться, принять душ и повторить попытку отхода ко сну. Но сон ко мне той ночью так и не шёл. Мысли, как это давно выработалось привычкой, начали стройными рядами сортироваться по разным папкам памяти: «срочное, важное, ненужное, предстоящее…». И, вроде, всё передумал и проанализировал. Самое время отдохнуть, ан нет! Ни в какую.
Решив, что всё дело в элементарной духоте и нехватке кислорода, я вышел на балкон каюты и постоял на нём, прислушиваясь к отдалённым звукам с нашего лайнера. Где-то играла музыка. Откуда-то доносились песнопения и заливистый смех. Человек разумный уже давно научился развлекаться круглосуточно. Я облокотился на перила и мечтательно посмотрел вдаль. Кругом вода. Никаких городов, автомобилей и прочих атрибутов цивилизации. Воздух удивительно чистый, а небо уже заметно посветлело. Скоро рассвет. Я поёжился от утренней прохлады и вернулся в каюту. Поняв, что всё равно не усну, оделся и отправился гулять по кораблю.
Для начала я задержался в коридоре. Тихо. Пусто. Иди, куда хочешь, делай, что хочешь.
«По идее, Дейден прибедняется, говоря, что связан по рукам и ногам. Да, он под наблюдением. Но не сидят же шпики напротив его каюты прямо в коридоре? Наверно, есть возможность выйти на цыпочках, сходить до спрятанных материалов и тайно принести их мне! Нет, выгадывает какие-то удачные моменты…».
Я дошёл до лестницы и остановился у её проёма, глядя на каюту Алёны. Не стану лукавить: конечно, в тот момент я думал об этой женщине. Однако мысли от неё и от её каюты резко перескочили на каюту Салливана. Я вспомнил, как он рассказывал о своих предрассветных прогулках по палубе и, чтобы лишний раз не нарываться на встречу с ним, поскорее ушёл из коридора.
Утренний океанический ветер приятной прохладой обдул лицо. Солнце ещё не встало, но ночная тьма уже отступила, поэтому небо и волны казались особенно синими. Я прогулялся в одну сторону, в другую, вознамерился подняться на смотровую площадку, как заметил, что я на палубе в этот час был не единственным. И я даже чуть не вскрикнул от удивления, разглядев в незнакомке, выполняющей утреннюю гимнастику возле бассейна, Алёну – ту самую женщину, с которой я расстался всего несколько часов назад. Эта рыжеволосая легкомысленная красавица, с которой я весь вечер веселился в баре, пил шампанское и пел песни в караоке, сейчас сосредоточенно занималась йогой! И она была великолепна.
За то время, что мы не виделись, Алёна тоже успела привести себя в порядок и сменить вечернее платье на удобный спортивный костюм. Простые, прямого кроя бирюзовые брюки. Белая футболка. Никаких украшений и даже косметики. Её волосы были аккуратно зачёсаны назад и забраны по спирали в клубок. Ничего кокетливого и вызывающего, что могло бы притянуть взгляд случайно заблудившегося на палубе мужчины. Но я в тот момент встал на месте, как вкопанный, и не мог смотреть больше ни на небо, ни на волны, а только на неё и её движения. Такая лёгкая, гибкая, пластичная. Она делала какую-нибудь скрутку, замирала на мгновение в немыслимой позе, а затем опять приступала к наклонам и изгибам. Меня она не видела. Алёна выполняла упражнения с закрытыми глазами и была целиком поглощена йогой. Я же ей восхищался, и другого эпитета подобрать не смогу, – профессор замолчал, заново переживая эмоции того предрассветного часа.
– И Вы тогда поняли, что в неё влюбились? – проницательно спросила София.
– Нет. На тот момент – нет. Разведчикам влюбляться запрещено. Влюблённый разведчик – это уязвимый солдат. А уязвимый солдат не нужен для своей армии. Таких обычно не ценят и сливают при первой же возможности в расход.
– Это жестоко, – заметил Дмитрий.
– Зато справедливо. И мы заранее об этом осведомлены и не стремимся искать постоянных отношений. Нет, влюбляться в Алёну я не собирался. Но любовался ей от души. И когда она закончила упражнения, я решил к ней подойти. К тому же, мы всё равно договорились встретиться утром, чтобы рассказать друг другу о себе. И раз нам обоим не спится, почему бы не пообщаться сейчас?
– Доброе утро, Алёна, – поздоровался я.
Она повернулась в мою сторону и улыбнулась в ответ:
– Владимир? Какая неожиданная встреча! Тоже вышли встречать рассвет? Идете скорее сюда! Тут вид лучше!
Она поднялась на прыгательную вышку перед бассейном и пригласила меня подняться следом. Я вскарабкался наверх за ней.
– Поторопитесь! – скомандовала она.
– Тороплюсь. А мы разве не перешли на менее официальный тон общения? – поддел я, намекая женщине на прошедшую вечеринку.
Алёна как-то странно и долго посмотрела мне в глаза, словно хотела прочесть мои мысли, а затем слегка тряхнула головой, прогоняя сомнения прочь:
– Ничего не имею против нормального общения с хорошим человеком, – произнесла она, и её голос был такой тёплый, что мне сразу расхотелось ёрничать и цепляться к её словам.
– Здорово ты тут с йогой управлялась, – похвалил я её. – Я маленько подглядел. Эти последние упражнения… то вверх, то вниз. Поза кобры… или… как это называется?
– Последняя серия упражнений – это Сурья Намаскар – приветствие солнца, – со знанием дела пояснила она мне. – Двенадцать асан, выполняемых вместе с дыханием как текучее движение – Виньяса. Упражнение, усиливающее ощущение молодости и жизнеспособности… О, начинается!
– Что начинается? Ты пытаешься разглядеть Бермудские острова? Но они покажутся на горизонте не раньше половины восьмого утра. Я читал расписание маршрута. Мы прибываем в Кинг-Уорф в восемь.
– Ччч! Не разговаривай! Солнце встаёт. Просто смотри и получишь чудо!
Алёна замолчала, устремляя взор к линии горизонта. Я тоже вынужденно замолчал, с любопытством глядя на происходящее. Над океаном всходило солнце.
– Необыкновенное зрелище, да? – Соня вновь нарушила затянувшуюся паузу.
Профессор виновато улыбнулся:
– Возможно. Я не художник, друзья. Я разведчик. И разглядеть чего-то необычного в том, как наше светило поднимается над горизонтом, мне не удалось. Да, всё разом посветлело. Вода заиграла бликами. Красиво, не спорю. Но это было не лучше и не хуже, чем другие рассветы, которые мне доводилось встречать и в городе, когда мы однажды сидели в засаде на крыше одной из высоток, и в лесу, когда мы были на очередных военных сборах. Да, мало ли, где ещё? Солнце, на мой взгляд, оно везде солнце. А вот Алёна… Она настолько преобразилась за те несколько часов, что мы с ней не виделись, что я не мог отвести взгляда от её лица. Такого вдохновлённого, такого радостного, такого светлого!
– И Вы не поняли в тот момент, что общаетесь уже с другой женщиной? – спросил Сергей.
– Нет, не понял. Как я должен был это понять? Мысль о двух женщинах, внешне похожих друг на друга, как две капли воды, в голову мне не приходила… Алёна повернулась ко мне:
– Ну как? Ты почувствовал перемены? – спросила она.
– Да, мне кажется, ты изменилась, – признался я ей.
– А причём здесь я? – она смотрела на меня с таким неподдельным вопросом, что я растерялся. – Перемены должны быть внутри тебя. Природа только что завершила вчерашний день. Началось новое время, и мы с тобой прежними уже не будем. Каждый человек отмечает день рождения, загадывает желание и целый год надеется на его исполнение. Миллионы людей по всему миру празднуют Новый год, как особую дату календаря, и тоже мечтают о чуде. И только единицы встречают рассвет и понимают, что самое волшебное время происходит здесь и сейчас, когда растворяется в прошлом Вчера и наступает Сегодня. Именно сегодня, Владимир, с тобой может произойти событие, которого ты долго ждёшь! Или ты исполнишь миссию, которую давно собираешься выполнить.
Профессор усмехнулся:
– На этих её словах я невольно вздрогнул. Откуда Алёна может знать о моём задании?
– Исполнить миссию? – переспросил я. «Уж не Дейден ли попросил её передать мне что-нибудь на словах? Но подобное его поведение было бы непростительной ошибкой».
– Да, миссию, – продолжила объяснять Алёна. – Предназначение. Какую-то цель в жизни, для чего ты вообще рождался на свет. Именно сегодня ты можешь себя реализовать. Понимаешь?
– Не очень. Почему я должен себя реализовывать именно сегодня? Может, я хочу достичь своей цели завтра? Или вообще в следующем месяце, после отпуска. Почему сегодня?
Алёна хитро улыбнулась, совсем как вчера вечером, когда отвечала на вопросы Беллы замысловатыми историями или цитатами, и приступила к спуску со смотровой площадки.
– Это просто, Володя, – бросила она через плечо. – Завтра – это такой день, который никогда не наступает. Каждый день ты просыпаешься, и оказываешься в Сегодня. В новом Сегодня. Вся наша жизнь состоит из багажа пройденного, к которому нет возврата, и одного-единственного дня, в котором ты можешь что-то делать. И чудес надо ждать не в день рождения или в Новый год, а тоже сегодня, – она оглянулась и махнула рукой в знак прощания: – Приятно было побеседовать. Мне надо переодеться после зарядки. Увидимся ещё, наверно, да?
– Э… Да! – я, наконец-то, вышел из оцепенения и вспомнил, что мы с Алёной так и не поговорили друг о друге. – Если хочешь, можем после завтрака сходить в планетарий! – неожиданно для себя предложил я ей.
«О чём она вчера мне намекала? Хотела узнать тайны Вселенной и глубин океана? Не знаю, конечно, зачем ей это надо. Но теперь у неё не должно быть претензий по поводу моей части сделки. Я добросовестно пытаюсь быть с ней галантным собеседником».
– В планетарий? – Алёна удивилась. – Хорошо, Владимир. Я согласна. Встретимся возле него в десять.
Дальнейший день завертелся с сумасшедшей скоростью: наше прибытие на Бермуды, завтрак, заманчивые туристические предложения об экскурсии по островам, наше посещение с Алёной планетария… О планетарии вообще следует сказать отдельно.
Предложенная нам лекция, естественно, была на английском языке. Но Алёна, которая ещё вчера капризно требовала от официантов бара обращение к себе по-русски, внимательно слушала всё, что нам говорили, и даже задавала уточняющие вопросы на английском. В ней не было сегодня ни легкомысленности, ни иронии. Однако и мои надежды на бурный восторг тоже не оправдались.
– Это было неплохо, – сдержанно ответила моя подруга, когда мы покидали с ней планетарий.
– Ой, Вам тоже понравилось? – подскочила к нашей паре пожилая женщина, которая в числе немногих зрителей присутствовала на лекции. Она говорила с сильным акцентом, но с её лица не сходила улыбка, и было заметно, как сильно она хочет поделиться с кем-то своими эмоциями. – Я так люблю космос и звёзды, что посещаю планетарии везде, где они встречаются в моих путешествиях! Это ведь так интересно, Вы согласны?
Алёна вежливо поддержала беседу:
– Да, хотя лекторы объясняют материал в очень упрощённой форме. На научных сайтах информация даётся подробнее.
– Конечно, но это уже для профессионалов, – протянула женщина. – А как Вы думаете, там, в космосе, есть ещё жизнь?
– Разумеется, есть.
– Правда? И я так же считаю! – не унималась женщина. – Как же замечательно встретить единомышленников! Людей, которые разделяют твои идеи! Меня зовут Гарнет. Гарнет Линн.
Мы тоже представились этой даме, надеясь, что разговор на этом себя исчерпает. Но женщина продолжила идти рядом с нами:
– Мой муж, Уберто, учёный-палеонтолог. Человек науки, а в планетарий никаким пряником не заманишь. На небо смотрит только тогда, когда ему надо понять, брать ли ему с собой зонт от дождя или очки от солнца. Никакого интереса к Вселенной. А мне кажется, в космосе непременно кто-то должен быть.
– Почему Вы так решили? – скептически спросил я. – Я вот, например, в этом очень сомневаюсь.
– Да как в этом можно сомневаться? Если жизнь зародилась на одной планете, почему бы ей не зародиться и на какой-то другой? Планет много, сами ведь видели! А Вы как считаете, Алёна?
– Точно так, как и Вы, Гарнет. Говорят, некоторые индейские племена, проживающие на отдельных островах в Тихом или в Атлантическом океане, до сих пор убеждены, что они – единственные люди в мире. Но это же не так? Почему бы нам тоже не изменить масштабы, и не рассматривать нашу Землю как крошечный островок, затерянный в большом космическом пространстве?
– Вот-вот! И я об этом! Как приятно обсудить свои догадки с умными собеседниками! – воскликнула Гарнет и, похоже, у неё накопилось много чего, что она хотела обсудить.
Но вышедший ей навстречу пожилой мужчина, очевидно, встречающий её супруг Уберто, спас ситуацию. Он жаждал поскорее попасть со следующей туристической группой на острова, и Гарнет вынужденно с нами попрощалась. В нашем же разговоре с Алёной повисла неловкая пауза. Я откровенно не понимал, для чего ей потребовалось посещать планетарий, если эти лекции она и так прослушивает на каких-то научных сайтах. А Алёна, словно прочитав мои мысли, с лёгкой улыбкой спросила:
– Значит, космосом всерьёз ты никогда не увлекался?
– Нет. Космос для меня слишком далеко. И сейчас я в этом только что убедился. Лучше уж изучать тайны океана.
– Тайны океана? – Алёна остановилась у перил, задумчиво посмотрела вдаль и вдруг выдала мне совсем неожиданное признание: – А я не люблю океан. Если бы не сестра, я бы ни за что не отправилась в этот круиз. Многие люди боятся летать на самолётах, говоря, что это опасно. Но ведь оказаться один на один с такой массой воды, по-моему, тоже страшно.
– Страшно? А чего бояться? Мы же не вплавь пересекаем океан, а на целом плавучем городе. Что нам может здесь угрожать?
– Надеюсь, что ничего, и мои страхи необоснованны… Спасибо за прогулку, Володя. Мне понравилось.
Она вдруг резко попрощалась и, оставляя меня в недоумении, пошла прочь. А уже через час Алёна вновь пыталась сразить меня новым образом. В шикарном пляжном платье и в большой широкополой шляпе показалась она на палубе в сопровождении Беллы, Дейдена и Салливана, намериваясь отправиться на экскурсию. При этом она без умолка тараторила, какой сегодня замечательный день, ведь она прекрасно выспалась и встала с той ноги, с которой нужно. Значит, можно и местные магазины брать штурмом. Главное – умело договариваться о скидках! Жизнь в этой женщине снова била ключом. Никакой философии и меланхолии, только оптимизм и житейская мудрость, применимая к любому делу.
Я со своими друзьями на экскурсию не пошёл. Ночь, проведённая без сна, начала мстить мне усталостью и резко появившейся зевотой. Поэтому я предпочёл устроить себе тихий час и мирно подремал в каюте. Вечер мы провели нашей компанией в казино, где проиграли приличные суммы денег и зареклись до конца плавания сюда больше не ходить. А рано с утра (и я не поленился выйти на палубу) я вновь увидел Алёну, занимающуюся у бассейна йогой. Как этой женщине удаётся вести столь активный образ жизни и всё успевать, для меня оставалось загадкой.
«Неужели её упражнения, наклоны и скрутки дают ей неисчерпаемый запас энергии? И как можно не уставать всё время быть разной и играть такое количество ролей?».
В этот раз подходить к Алёне я не стал. Я тихо вернулся к себе в каюту и, вспомнив, что у меня на хранении лежит компьютер этой женщины, решил ознакомиться с его содержимым. В конце концов, должен же я хотя бы примерно разобраться, что она за человек, и чем я могу её удивить?
Легкомысленная кокетка, играючи притягивающая к себе мужчин и смеющаяся буквально над всем на свете, судя по содержимому её компьютера, оказалась на деле разносторонне образованной женщиной. В её компьютер было закачено много книг: путеводители для туристов, грамматические справочники и словари на нескольких языках, какая-то учебная, философская и научная литература. Интересной оказалась папка с поэзией. Похоже, Алёна не только читала чужие произведения, но и писала свои стихи. Стихи-размышления, со смыслом. И это было тем более удивительно, что в обычной речи она разговаривала наиболее популярными цитатами и афоризмами, гуляющими по социальным сетям интернета. А тут вдруг что-то своё?! Одно из стихотворений меня очень поразило и, пусть прошло уже столько лет, а я до сих пор его помню.
Профессор замолчал на миг, а затем медленно произнёс по памяти нехитрые строчки:
– Жизнь человека – это испытания,
Рост и становление души.
Помни: ты накапливаешь знания!
И набраться опыта спеши!
Жизнь человека – есть дорога славная,
Но не вечная. Не забывай о том!
Говори любимым людям главное,
Ничего не оставляя на потом!
Жизнь человека – это приключения,
Но просчитать их все заранее нельзя.
И только То будет иметь значение,
Что оставишь ты после себя!
– Глубокомысленно, – оценили и похвалили студенты. – Есть над чем задуматься.
Владимир Иванович согласился:
– Да, задуматься тут было о чём. Сказать по правде, стихотворение задело что-то в моей душе. Я ведь жил и работал, не вникая в смысл своего существования. Нет, это не значит, что у меня не было целей. На нашей службе без чёткого планирования нельзя. Но я не размышлял о жизни в таких глобальных, прямо космических масштабах. Как и для чего нужно совершенствовать свою душу? Что я могу оставить после себя, кроме тонны оперативных отчётов, идущих под грифом секретности? Да и кому их оставлять? Друзья делают жизнь счастливой, враги – интересной. А у меня ни друзей, ни врагов, ни поклонниц. У меня нет жены и детей, нет своего жилья, нет настоящего имени. Все мои личные достижения – это погоны на парадной военной форме. Но и форму я не могу никому демонстрировать, кроме начальства. Я ведь на оперативной службе и практически всегда работаю под прикрытием. Мои мемуары, если я когда-нибудь захочу их написать, попадут под строгую цензуру и будут исключены из общего доступа. Никому мой жизненный опыт не будет доступен. Я словно не существую.
Я читал Алёнины стихи о скоротечности времени, о том, что жизнь – всего лишь крошечный миг, и мне по-настоящему делалось страшно от того, что я реально прожил половину жизни, и эти светлые годы уже не вернуть. А на что я их потратил? Особо вспомнить и нечего. Учёба, работа. Да, были успешные задания, были провалы, но больше у меня ничего нет. Говорят, в жизни человека есть два великих дня: когда он родился, и когда понял, для чего. И тот день, когда я залез в компьютер Алёны, я, безусловно, считаю для себя великим. Нет, в тот момент я ещё не осознал, для чего я рождён на белый свет. Но до меня хотя бы дошло, что не всё в моей жизни благополучно. И, может, по этой причине я перестал осуждать свою рыжеволосую подругу за её безумные выходки и страсть к экспериментам. Ведь она хотела попробовать всё на свете! Получить максимум впечатлений из возможного!
Я читал стихи Алёны о родственных душах. О том, что существуют люди, которые могут понимать друг друга без слов. О том, что они могут узнать друг друга, даже если родятся в разных странах и будут говорить на разных языках. И опять с лёгким разочарованием я отмечал, что мне такие люди пока не встречались. Может, я плохо их ищу? Впрочем, я ведь никого не искал, а вдобавок ещё и умело прятался. А в это время, возможно, кто-то пытается найти меня. И этот кто-то – моя родственная душа, самый важный человек на свете, с которым мы договорились встретиться здесь ещё до своего рождения! Как было можно забыть свои обещания и погрузиться в череду ничего не значащих дел?
Я читал стихи о дружбе, о любви, о вечных ценностях и поражался, откуда эта кокетка столько знает, и так грамотно и поэтически красиво об этом рассуждает? Да, мы заключили с ней сделку. Она прекрасно справляется со своими обязанностями, и я снисходительно намеревался побаловать её своим вниманием и тоже чем-то удивить. Но в итоге удивился я сам и почувствовал себя беспомощным ребёнком перед её мудростью и миропониманием. А ведь Алёна совсем не кичится своим умом. Не лезет никого поучать, не обращает в свою веру и убеждения. Значит, точно подмечено в греческой пословице: «Глупый не ведает и половины из того, что говорит. Умный не говорит и половины из того, что знает». И Алёна была той умной женщиной, к знаниям которой я едва прикоснулся.
Так началось моё глобальное знакомство и большое привыкание к сёстрам Южаниным. С утра я общался с одной Алёной. Мы проводили с ней время за поучительными беседами, посещали мастер-классы, начиная от творческих студий художников-маринистов и заканчивая выставками работ из поделочных камней, кораллов и морских раковин. Мы бывали с ней на всех палубах, дегустировали кухни различных стран и знакомились с их культурой. И Алёна хотела знать всё на свете. Ближе к вечеру я встречался уже с новой Алёной, которую знания интересовали мало. Эта Алёна желала всё на свете испытать и примерить на себе. Её волновали исключительно чувства и эмоции. И удивлять нас она не переставала.
«Что-то скучно стало жить, нужно что-то натворить!», – очень часто повторяла она и тут же что-нибудь вытворяла.
Будучи поклонницей синхронного плавания, моя подруга показала нам в бассейне фигуры «высшего пилотажа». Под руководством Беллы преодолела маршрут на стене скалодрома. При подзуживании Салливана с диким визгом прыгнула вниз с тарзанки. При поддержке Дейдена выиграла конкурс местных аниматоров на лучшую пантомиму. А при восхищённом взгляде Джошкуна она перемерила в его галантерее все турецкие украшения, намекая мне, что вовсе не против такой красоты. Она вела себя раскованно, полностью в соответствии с тем настроением, которое ей владело в данную минуту. Женщина то впадала в долгую задумчивость, то радостно пела и заговаривала с незнакомыми ей людьми. Иногда она свободно переходила на иностранный язык, чтобы с кем-то объясниться и чтобы человек не испытывал затруднений при общении с ней. А иногда, напротив, упиралась, словно баран, и требовала, чтобы к ней обращались по-русски, ведь даже её прежние мужья: француз и итальянец обращались к ней именно так.
Вижу на ваших лицах два принципиальных вопроса: неужели я и тогда не раскусил, что это две женщины, а не одна? И были ли мы с ней в близких отношениях? – профессор усмехнулся. – И на оба вопроса, к вашему разочарованию, отвечу одно твёрдое «Нет». Нет, я не догадывался, что общаюсь с двумя женщинами. И ни с одной из них я не вступал в близкие отношения, поскольку изначально не ставил себе это целью. Да и Алёна с Алисой меня не провоцировали. Алёна держалась настороженно, а Алиса по-актёрски профессионально. Дружеские объятия, воздушные поцелуи и не больше. И хотя такое поведение Алиса позволяла и по отношению к совсем незнакомым людям у нас на корабле, вся наша палуба была уверена, что у меня с этой женщиной настоящий медовый месяц.
«Были ли у меня завистники?», – спросите Вы. Отвечу, что, определённо, были. Толпы кавалеров, обнадёженные Алисой ещё в первый день её прогулки по кораблю, всё время появлялись на нашем горизонте, напоминая о своём существовании, стараясь отодвинуть меня и урвать себе каплю её внимания. Да что кавалеры, когда даже обслуживающий персонал не мог оставаться равнодушным к красоте этой женщины! Вспомнить хотя бы одного официанта, который всякий раз, как встречал мою спутницу на палубе, предлагал ей какой-нибудь новый коктейль «за счёт заведения». А как расцветал галантерейщик-турок, когда видел Алису, и спешил преподнести ей пусть недорогой, но приятный подарок! Вот так длился мой круиз на «Престиже», и мне ни минуты на нём не было скучно.
Мы уже давно покинули Бермудские острова и находились в открытом океане, пересекая среднеатлантический хребет, когда однажды моя рыжеволосая спутница разыскала меня на палубе и тревожно схватила за руку:
– Володя, это катастрофа! – она была настолько взволнованной, что её буквально колотило от избытка чувств. – Ты представляешь, что случилось? Кого я сейчас встретила?
– Нет, но, подозреваю, это кто-то очень страшный, раз он сумел тебя напугать.
– Напугать? Не дождётся! Но я с этим человеком не хочу проживать не только в одной стране, а даже на одной планете! А он купил билеты на наш корабль, и теперь не просто ходит по нашей палубе, а живёт в одном крыле с Дейденом и Беллой! Господи! Спасибо, что ты поселил нас с сестрой в другой каюте! Благодарю за того тупого стюарда и его путаницу с нашими билетами! Но… как? Как можно было пустить этого гада на лайнер? Господи, неужели ты моргнул в это время?! – обидчиво обратилась она к небесам, а затем, понимая, что никакого ответа всё равно не услышит, снова повернулась ко мне и по-деловому спросила: – Володя, а у тебя, случайно, никакого оружия нет?
– Оружия? – я даже внутренне подобрался. Дополнительных проблем я не предвидел. – Этот тип так опасен? На корабле есть служба охраны, куда можно обратиться с жалобой на любого пассажира. А с оружием на корабль не пройти. Это незаконно.
– Ха! Знаю я всё о ваших законах! Мой третий муж-винодел регулярно платил государству штрафы за незаконное хранение ружья, потому что разные дельцы пытались отжать у него бизнес, а полиция не оказывала нам защиту. Поэтому Ренато часто мне говаривал, что за оружие можно сесть, а без оружия можно лечь. Из тюрьмы-то выйдешь, а из могилы нет! И я согласна с его философией. Нет, служба охраны мне не нужна. Я сама готова убить этого типа. Мне просто надо решить, чем сподручнее его грохнуть, и узнать у тебя, как у честного человека, могу ли я рассчитывать на твою помощь, когда мы пойдём прятать его труп?
– А, как честный человек, я могу хотя бы поинтересоваться, кто этот несчастный, и за какие грехи ты его так ненавидишь?
Она отмахнулась:
– А! Ничего важного. Иговцев Никита. Бывший муж.
– Твой?
– Да типун тебе на язык! Конечно, нет! Мой первый муж, москвич Костя, давно уже спился, не сумев реализовать себя в творчестве. У него нет денег на такую поездку. А мои иностранные мужья Гаспард и Ренато уже на небесах. Царствие им небесное! Никита – бывший муж моей сестры. И то, что я его ненавижу, это ещё мягко сказано. Он сломал жизнь моей сестре. Сейчас они в официальном разводе, и юридических претензий друг к другу не имеют. Но надо ж было этому гаду оказаться у нас на корабле! Нет, ладно б ещё он был один или с друзьями, но он круизничает тут с дамой сердца! Прикинь! Нашёл себе какую-то студентку-малолетку, модель несчастную, и к нам на борт!
– Мм-м, да, неприятная ситуация.
– Неприятная ситуация, Володя, это когда ты надел новый купальник, чтобы позагорать, а с неба пошёл дождь. Вот это – неприятная ситуация. А то, что этот душегуб может ненароком пересечься где-нибудь с моей сестрой – это катастрофа!
– Она всё ещё его любит?
– Да ты что? Как можно любить человека, из-за которого ты чуть не умер? Конечно, нет! Но я уверена: ей его видеть неприятно.
– Но если он всё равно на корабле, и таков, каков он есть…
– Ха! Женщина ведь не военкомат, чтобы принимать мужчину таким, каков он есть! Не-ет! На доброе отношение пусть даже не рассчитывает. Во всяком случае, на моё! Это война до последнего вздоха! Сестра, может, и не подаст вида, что расстроится от его присутствия, но, если встретит его, будет сильно переживать. А я-то вытянула её в эту поездку как раз, чтобы обо всём забыть!
– Ты же говорила, что это она настаивала на путешествии по океану? И вообще, где твоя сестра? Почему вы не ходите вместе?
Моя спутница резко выдохнула. Злость, наконец-то, её покинула, и она могла говорить теперь более спокойно:
– Не знаю, у неё свои маршруты. Она вообще людей сторонится. Её муж изменил её, понимаешь? Раньше она была такая добрая, открытая. А сейчас всё-всё держит в себе. Вот, говорит, познакомилась с интересным человеком на корабле. Думаешь, я могу дознаться, кто это? Шиш! Надо быть настоящим разведчиком, чтобы выпытать, что у неё на душе творится. А ещё, – моя подруга огляделась по сторонам и перешла на шёпот, чтобы проходящие мимо зеваки не услышали её признания: – Ещё у моей сестры открылись пугающие меня способности. Она теперь видит людей насквозь.
– Это как?
– Просто. Просвечивает тебя взглядом, будто ты голый, и видит всю твою подноготную. Вот посмотри мне в глаза. Можешь прочитать мои мысли?
Я посмотрел ей в глаза: крупные, серые, выразительные. Конечно, с хитринкой от того обилия идей, что роится у неё в голове.
– Мм-м… не уверен, что смогу прочитать.
– А моя сестра может! Именно поэтому я стараюсь не смотреть ей в глаза. Её нельзя обмануть, категорически нельзя!
– А зачем ты пытаешься обманывать свою сестру?
– Я не пытаюсь. Я о других людях говорю. Особенно о мужчинах. Они ведь подкатывают к женщинам с конкретными целями. А как поют соловьями? О-го-го! А она никому не верит и даже близко к себе не подпускает. С одной стороны – это правильно. А с другой – жизнь-то идёт! Лучшие годы утекают сквозь пальцы, а она всё одна. И я, как старшая сестра, не могу за неё не волноваться. Я хочу, чтобы она наладила свою личную жизнь. Да даже просто начала с кем-то общаться – это и то будет для неё победа! Я желаю ей стать счастливой. А, по-твоему, Владимир, что такое счастье?
Я растерялся, формулируя ответ:
– Для меня лично счастье – это когда мне удаётся сделать всё, что я задумал. Но я догадываюсь, что для женщин, счастье – это что-то более определённое? Дом, семья, дети, финансы…
– Счастье, Володя, это когда люди, которые тебе не подходят, к тебе не подходят! – наставительно изрекла она мне чью-то очередную цитату. – А тут такая «неприятность», по твоему определению, – моя кокетка воинственно сжала кулаки, словно собралась выходить на боксёрский ринг. – Ну, ничего, я предупредила Никиту, чтобы не смел маячить со своей змеёй на нашей палубе. Увижу их здесь ещё раз, все её модельные волосы повырываю.
– Тяжёлый случай. А ведь за столько дней ты их ещё ни разу не встречала. Повезло.
– Наверно, повезло. Никита, конечно, проблеял что-то в оправдание, что его ненаглядной было плохо все эти дни, у неё, видите ли, морская болезнь случилась. Как будто мне есть дело до его гидры и её болезней! А тут нате вам – выползли погреться на солнышке! Встречу их ещё раз – побью!
Я тогда заулыбался её пафосным угрозам. Но что вы думаете? Они на самом деле подрались: Алиса и Никита. Только произошло это чуть позже. И данному событию предшествовал ещё один странный эпизод, о котором я не могу вам не рассказать.
Это было сразу после полдника, когда мы нашей компанией, включая Дейдена, Беллу и Салливана, вновь встретились у террасы кафе-бара «Сказочный Восток». Наши дамы только что вернулись из салона красоты и модельными походками прохаживались по палубе, демонстрируя нам свои сногсшибательные наряды и причёски. Они именовали себя различными титулами, как это принято на конкурсах: «Мисс Очарование», «Мисс Оригинальность», «Королева лайнера», «Звезда морей», «Богиня океана». Шутили и дурачились. Галантерейщик Джошкун, забежавший на минуту к племяннику Талботу, работающему в баре официантом, буквально забыл, зачем пришёл. Он остановился в дверях, любуясь женщинами. А Дейден в этой обстановке сообщил нам, что завтра у него день рождения, и он собирается отметить праздник здесь, в этом кафе. И пусть на завтра по бортовому радио пообещали ухудшение погоды, и, возможно, придётся занимать столик внутри кафе, а не на террасе, но зато они с Салливаном только что ходили в службу безопасности и согласовали на завтра праздничный фейерверк.
