Галина Полынская
Прощальная гастроль
Глава первая
И снова жизнь казалась пустой, никчемной и абсолютно бесперспективной затеей. Мало того, что я совершенно не выспалась (полночи крутилась, вертелась, мучаясь вопросом: как бы внезапно разбогатеть?), так еще и на прогулке с дорогим моим сенбернаром поругалась с хозяйкой какой-то незнакомой припадочной таксы. Ну да, не сдержала я эмоции, когда ни с того ни с сего из куста вылетела собачонка и с лаем попыталась вцепиться мне в ногу. Ну да, я ее совсем чуть-чуть отпихнула в сторонку и не совсем ласково обозвала «мерзкой колбасой». Что поделать, была испугана, плохо владела собой, хозяйка «колбасы» могла бы проявить чуткость и понимание. Но не проявила. В итоге возник безобразный скандал с обильным слюноотделением и домой с Лаврентием мы вернулись оплеванные и с испорченным настроением. Вот и сидела теперь за компьютером в застенках родимой редакции, мрачно глядя в монитор с полным отсутствием вдохновения. Творческая фантазия никак о себе не заявляла и, как назло, все статьи на заданные начальством темы я сочинила заблаговременно, оставались только произвольные.
– Что, Сеныч, не пишется? – притормозил у моего стола мой добрый друг и коллега по перу Владик.
– Да-с-с-с-с, – тяжело вздохнула я, – полная затыка приключилась. А ты куда это навострился в разгар рабочего дня?
– К Станислав Станиславычу в кабинет, с компьютером кое-что помочь надо.
– У него проблемы с компьютером? – хотя мне было все равно, если честно, что у него там с компьютером.
– «Аську» он установить хочет, но не может, не получается у него эта сложнейшая операция, – улыбнулся Влад.
– У меня тоже «аськи» нет, – буркнула я.
– У тебя и Интернета нет, – ласково напомнил Влад и пошел в кабинет начальства, возжелавшего заиметь программу для общения «ICQ».
А я осталась сидеть и мучаться дальше. Ни одной идеи, ни одной… А за окном, между прочим, середина мая, весна в разгаре, птички там всякие щебечут, цветочки бодро топорщатся, хочется гулять и влюбляться, а не сидеть в редакции, как пенек с глазами, бездумно таращась в монитор.
– Сена, – неожиданно раздался над моим ухом тихий голос Оксаны Макакиной.
– Что? – я отвела от чистой компьютерной «страницы» безнадежно тусклый взгляд и посмотрела на Макакину.
– Сен, ты не могла бы мне помочь? – то и дело Оксана поглядывала на дверь, опасаясь, что в любой момент может ворваться Конякин и отругать нас за праздные разговоры в рабочее время.
– Чем? – я даже удивилась. – Если тему подкинуть, то сама страдаю, ничего придумать не могу.
– Нет, не надо, тема у меня есть…
Вот счастливица!
– … у меня другая проблема.
Я удивилась еще больше, у Макакиной обычно никаких проблем в принципе не наблюдалось.
– Мы с мужем в театр собирались, билеты взяли, и нас на юбилей позвали, торжество как раз таки в «театральный день». И отказаться не можем, юбилей у начальника мужа и билеты жалко, пропадут, места хорошие, четвертый ряд, партер…
–Так чем конкретно я могу помочь?
– Возьми билеты, а?
– И все?
– Да. Возьмешь?
– Бесплатно? – на всякий случай уточнила я.
– Конечно, лишь бы только не пропали.
– Возьму, какие могут быть проблемы, конечно, возьму, – обрадовалась я возможности культурно провести досуг на халяву.
Обрадованная не меньше моего Оксана метнулась к своему столу, извлекла из сумочки билеты и торжественно вручила мне. Горячо поблагодарив, я заверила, что непременно поделюсь впечатлениями и жадно убрала билеты в свой баул, даже не поглядев, что там за спектакль. А чего глядеть-то? Дареному спектаклю в названье не заглядывают, правильно я говорю? Вот то-то же. Настроение малость повысилось, даже какие-то смутные идеи зашевелились в черепной коробке, однако что-то серьезное изображать было уже поздно – до золотого обеденного часа оставалось восемь минут, а значит, думать я могла теперь только о чашке кофе и паре бутербродов. За три минуты до обеда из кабинета Конякина выплыл Владик, вид он имел несколько загадочный, что не могло меня не заинтересовать. Тем более что он остановился в дверном проеме и жестом пригласил меня в курилку. Увидев, что компьютерные часики показали ровно час, золотой обеденный час, я сорвалась с места и понеслась на выход.
– Сена, ты даже не представляешь, что я сейчас делал в конякинском компьютере!
– Ты ж вроде «аську» устанавливать собирался, – приоткрыв дверь курилки, заглянула внутрь и радостно воскликнула: – Ура! Пусто! Никто не дымит!
Встав у вечно переполненной напольной пепельницы, Влад поведал о своих захватывающих приключениях в Конякинском кабинете.
– «Аську» я установил, это пара пустяков, а потом Станислав Станиславович попросил помочь ему с регистрацией. Где бы ты думала?
– Где? – у меня не было ни малейшего представления, где там собрался регистрироваться наш великий и ужасный предводитель.
– На сайте знакомств!
Я так глаза и вылупила.
– Да-да, – закивал Влад. – Еще я помог заполнить ему анкету, С. С. скромно сообщал о себе, что является главным редактором популярнейшего издания, уменьшил свой возраст на три года и поместил фотографии – свою десятилетней давности и своей кошки. Прикинь?
Я прикинула.
– Ничего себе, значит, наш командор решил найти себе невесту? Или просто подружку?
– В соответствующей графе он указал, что цель знакомства брак и создание семьи. И что он материально обеспечен. Вот так. А в пункте «о себе» написал, что он умный, эрудированный, добрый, верный, с чувством юмора, любящий отдых на природе, путешествия, а так же творчество Белинского и Герцена.
– Про Белинского с Герценом это он зря, так можно барышню и отпугнуть, а вот с природой и путешествиями в самый раз. Он же, по-моему, раза три уже был женат, да? Или больше?
– Не знаю, молва шепталась о трех бракосочетаниях. Выходит, на горизонте намечается четвертое.
– Может, оно и к лучшему, – я затушила сигарету, – когда у начальника в личной жизни все благополучно, он меньше драконит своих подчиненных.
– Ага, – вздохнул Влад, – ну или наоборот. Тут не угадаешь. Все будет зависеть от того, какая женщина попадется. Если мегера, то так его занасекомит, что нам всем мало не покажется.
– Наш Конякин сам кого хочешь занасекомит, на него где сядешь там и слезешь, так что, будь спок. Пойдем, врежем по кофейку с бутербродами?
– Согласен.
И мы пошли врезать.
Отстояв внушительную очередь, мы приобрели желаемый продуктовый набор и отшвартовались к свободному столику у окна.
– Сен, тебе компьютер не нужен? – спросил Влад, доедая первый бутерброд.
От удивления я чуть не подавилась.
– В смысле? Целый компьютер? Работающий?
– Ну да.
– И за сколько?
– Просто так.
Я призадумалась, пытаясь найти в этом какой-то подвох.
– Друг себе новую машину купил, а мне старый хочет отдать буквально за копейки, ну, как старый, он у него и года не проработал и он порядков на пять лучше моего, хочу взять, а свой отдать тебе. Сколько ты еще будешь дедовским способом на машинке тексты выколачивать?
– Спасибо! – расчувствовалась я до соплей. – Мне еще и мобильник нужен!
– С мобильниками дела не очень хорошо обстоят, но буду иметь в виду. Значит, берешь?
– Еще бы! Конечно, беру! Когда приезжать?
– Давай завтра, суббота как раз.
– Давай лучше в воскресенье, мы завтра с Тайкой в театр идем, Макакина билеты подарила. У меня сегодня на редкость урожайный день! Макакина – билеты отсыпала, ты – компьютер, просто праздник какой-то!
– Не все же будни, должны быть и праздники. А что за спектакль?
– Не знаю, мне, в общем-то, без разницы, сто лет в театре не была, пускай там хоть дрессированных мышей показывают, всему обрадуюсь.
Завершив трапезу, вернулись на боевой пост, и в приподнятом настроении взялась за дело. Очередной номер нашей любимой желтой, нет, скорее желтушной газетки «Непознанный мир», которую между собой мы ласково звали «Неопознанный труп», готовился к выходу, не хватало только моих блистательных статей. В голове почему-то упорно крутилось название мультика «Тайна третьей планеты», и пальцы сами собой нащелкали на клавиатуре: «Тайна третьего подъезда». И я погрузилась в детальное описание загадочного подъезда в старом доме, где регулярно пропадали люди, и по всем признакам этот подъезд являлся ни чем иным как воротами в иное измерение. Да, да, да, я вам честную правду говорю! И в таком духе я наваяла развернутую, полномасштабную статьищу несказанной красоты и, даже не переведя дух, взялась за следующую, она называлась: «Невероятные свойства стеклянных стаканов». Да, да, у стеклянных стаканов навалом невероятных свойств, вы разве не знали? Вот теперь знайте.
В творческом полете незаметно пролетело время, наступил благословенный конец рабочего дня, и можно было с чувством глубочайшего морального удовлетворения шлепать ластами до дома. Заскочив по пути в продуктовый магазин, я закупила холостяцкий продуктовый набор, занесла сумку в квартиру и повела на прогулку свого обожаемого лохматого питомца сенбернара Лаврентия. Для мая месяца погодка стояла на удивление жаркая, прямо летняя, хотелось погулять подольше, подышать ароматным весенним воздухом, поэтому мы отправились на школьный двор. Прибыли мы с Лаврухой аккуратно в прогулочный собачий час, когда в школе собрались собачники с двух окрестных дворов. Почти всех мы знали, со всеми дружили, но особо, конечно, Лаврик обрадовался своему закадычному приятелю ротвейлеру Митрохе. Приветственно повиляв друг другу хвостами, друзья отделились от общего собрания и настропалились куда-то в елки, а я разговорилась с митрохинским хозяином.
– Очень хорошо, что я вас застал, – сказал он. – Есть у меня один знакомый, Валерием зовут, живет в Жулебино, у него отличная девочка подросла – она наполовину сенбернарша, наполовину московская сторожевая. Валера активно ищет ей жениха, мечтает о настоящем чистокровном сенбернаре, а это, оказывается, большая редкость. Я как узнал о его проблеме, сразу сказал, что знаю потрясающего пса. Он загорелся, потребовал телефон, но я сказал, что сначала должен обсудить вопрос с хозяйкой.
– О, мы согласны! – обрадовалась я, потому как Лаврентию самому давненько уже требовалась невеста. – Мы согласны жениться!
– Валера человек далеко не бедный, а Лаврентий действительно чистокровный сенбернар с кучей наград и медалей, – улыбнулся Митрохин хозяин, – так что за вязку смело можешь просить не меньше пятисот долларов.
– Да-а-а-а?! – вытаращила я глазоньки. – Нынче так дорого стоит пожениться?!
– Конечно, все зависит от породистости собаки. Так же тебе причитается два щенка из помета или же их стоимость, а ведь от московской сторожевой и сенбернара вполне могут получиться сенбернары – весьма дорогие собаки.
– Обалдеть! – от чистого сердца выпалила я. – Даже и не задумывалась о том, какое это прибыльное дело!
– Еще бы, – он покопался по карманам, вытащил крошечный блокнотик с карандашиком и записал телефон. – Вот, держи.
– Ой, спасибо! – я жадно схватила заветный листочек. – Прямо сегодня же позвоню!
– Не за что, удачи Лаврентию.
Домой летела как на крыльях, рассказывая Лаврухе, с какой изумительной девушкой ему предстоит познакомиться в скором времени. Лаврик меня слушал и улыбался. Похоже, он был совсем не против романтического свидания.
Покормив Лаврентия, я взялась кошеварить ужин для себя любимой. Моя дорогая подруга, разлюбезная Таисия свет Михайловна аж целую неделю изволила проживать у себя дома, в своей квартире, за счет чего я получила редкостную возможность побыть хозяйкой в собственной берлоге. Ведь в последнее время она практически переселилась ко мне и постепенно, мало-помалу, подтаскивала свои носильные вещи и косметику. Нет, я, конечно же, не против что дорогая, любимая, единственная и неповторимая подруга детства и отрочества перебралась ко мне на постоянное место жительства со всем своим барахлом, но все-таки, господа присяжные и заседатели, как же иногда хотелось побыть одной-одинешенькой в собственном доме! Вот чтобы только я и Лаврентий… Поставив на столик тарелку с жареным куриным копытцем и гарниром из овощной смеси, я сглотнула голодную слюну, предвкушая долгожданный славный ужин. И только воткнула вилку в курятинку, как прозвучал дверной звонок. В сердцах ударив кулаком по столу, встала и пошла открывать. И кто бы вы думали приперся в моё логово на ночь глядя? Правильно – Тайка! Кто же еще!
– Здорово, Сенофонд! – с радостной улыбиной сказала она, переступая порог. – А я к тебе! Давненько мы с тобой не виделись, я даже соскучилась! Ой, а чем это у тебя так вкусно пахнет? Курочку жаришь? Здорово, очень кстати, а то я такая голодная, ну такая голодная…
Глава вторая
Пришлось не только делиться своим ужином, но и спешно стряпать дополнительную порцию, терпеливо выслушивая свежие и не очень свежие новости из жизни дорогой подруги. Особым разнообразием они не отличались: все та же бухгалтерская работа при магазинах родителей, где никто в полной мере не может оценить ее блистательных способностей, что все мужики свиньи, а те, что работают вместе с нею просто свиньи племенные редкой свинотской породы. Я согласно кивала, украдкой зевала и хотела на диван. А потом вдруг вспомнила, что на завтра намечено халявное культурное мероприятие. Пришлось перебивать дорогую подругу.
– Тай, мне сегодня билеты в театр перепали, так что завтра пойдем, проведем досуг, как интеллигентные люди.
– Да? – заинтересовалась Тая. – Вот здорово! А что за театр? Какой спектакль?
– Я и не посмотрела, сейчас выясним. – Я сходила в прихожую, вынула из сумки билеты и вернулась на кухню. – Итак… итак… опаньки, это опера! «Руслан и Людмила»…
– Опера? – досадливо поморщилась Тайка. – Боо-о-оже мой, какая лажа! А чего ты оперу взяла? Ничего поинтереснее не было?
– Что дали, то и взяла, бесплатно ведь.
– Но я не хочу в оперу! – закапризничала Тайка. – Это так нудно! Тем более, я ничего не понимаю в этих песнях! Балет еще куда ни шло, хоть танцы красивые, а опера что? Тоска!
– Ты хоть раз была в опере?
– И не стремилась! По телевизору видала не раз!
– Не хочешь – не ходи, – обиделась я. – Влада позову, ему наверняка понравится.
– Еще чего не хватало! Влада она позовет! Дудки, я пойду!
То-то же. Жадность моей очаровательной Таисии это отдельный разговор.
– Дай-ка сюда, – она взяла билеты и принялась внимательно изучать. – Тю! Так это еще и дневной спектакль! Вообще завал!
– Чем тебе не нравится дневной спектакль? Наоборот хорошо, не поздно домой вернемся.
– Что ты, Сена понимаешь! Поход в театр какая-никакая, а все-таки возможность познакомиться с интересными, образованными, возможно, материально обеспеченными мужчинами, которые не только по ресторанам куролесить умеют, но и знают, что собой представляет театр и зачем там нужна сцена. Но я сильно сомневаюсь, что ниспосланный нам судьбою интеллектуальные и богатые красавцы попрутся среди бела дня слушать «Руслана и Людмилу»!
Господи, кому что, а Михайловне богатых театралов подавай! Ох-хо-хо, грехи мои тяжкие… вот ведь повезло с подругой.
С утра, как только завершились все мероприятия по выгулу и кормлению Лаврентия, перекусили сами и незамедлительно приступили к очень важному занятию – подбору нарядов и наведению красоты. Так как мы давненько не посещали культурных заведений и слегка успели одичать, ориентироваться было сложновато.
– В чем нормальные люди в театр ходят, а? – расположившись в куче вываленного из шкафа барахла, Таисия сосредоточенно в нем копалась.
– В чем-нибудь… в чем-нибудь одухотворенном, – сидя на корточках, я раскапывала кучу с другой стороны.
– Можно конкретнее? – Тая извлекла черно-красный свитерок с кожаной аппликацией, придирчиво его осмотрела и бросила обратно в кучу.
– Ну-у-у, что-нибудь эдакое, красивое, классическое, элегантное…
– Ага, именно такое, чего у тебя отродясь не водилось. Нет, ну что у тебя за скудный и однообразный гардероб! Не идти же в театр в джинсах! Я не хочу, чтобы на меня там все оглядывались и тыкали пальцем!
– Таюш, – миролюбиво сказала я, ни в какую не желая ссориться, – уверена, ты преувеличиваешь важность нашего внешнего вида для остальных зрителей. Они же придут оперу слушать, а не на нас глядеть.
– Это ты так думаешь! – фыркнула Таюша. – Вдруг мы все-таки встретим там интересных мужчин? А выглядеть будем как лахудры!
Вот что тут поделаешь, а? Прямо руки опускаются. В общем, пока суть да дело, тряпки-шляпки-макияж, на спектакль мы благополучно опоздали.
– Ничего страшного, – гордо заявила Ливанова, величественно причаливая к входу в здание оперного театра, – поглядим со второго действия, все поймем, чай не идиотки.
С злобным видом я волоклась следом, с моих клыков капала ядовитая слюна и с шипением прожигала асфальт – сил ругаться у меня больше не было, за каких-то пару часов я «выругала» весь месячный лимит, предназначенный дорогой подруге.
Разумеется, кроме нас в театр больше никто не входил, нормальная, психически здоровая публика давно вникала в суть спектакля. На лице у билетерши ясно прочиталось: «Вы бы еще позже приперлись!» Пришлось сделать вид, что всегда ходим исключительно ко второму акту и направиться в буфет, дожидаться антракта. К счастью, он вскоре начался и, выпив по чашке кофе, мы отправились в зал, занимать свои места в четвертом ряду.
– Нет, все-таки театр это особенное место, – с умной «репой» заявила Тая, вращая челкой по сторонам – особая атмосфера, значит, и люди тут тоже должны быть особенными…
– Двух особенных людей с бедного театра вполне достаточно!
– Тише ты, разоралась прям на весь храм искусства! Имей уважение к музам! Бескультурный ты, Сена, человек, прямо непонятно, где воспитывалась!
И я подумала, что большей подлости, чем эти билеты, Макакина не могла мне устроить.
Антракт подошел к концу, зрители возвращались, рассаживаясь на свои места. Погас свет, поднялся занавес, заиграла музыка, и на сцену вышел пожилой, совершенно квадратный господин с рыжей бородой из мочала и безо всяких предисловий запел жутким басом непонятно о чем.
– Кто это? – шепотом спросила меня Тая.
– Наверное, Руслан.
– Это? – искренне удивилась она. – Насколько мне известно, Руслан красивый молодой человек.
– Наверное, в опере главное не внешность, а голос.
– Очень жаль…
Квадратный Руслан пел очень долго и совершенно неразборчиво, но я все-таки уловила, что он собирается спасать Людмилу от Черномора. Закончив, герой ушел и его сменил точно такой же квадратный господин, но поменьше ростом, без бороды, но в шляпе, из-под которой в разные стороны торчали желтые соломенные волосы. Он запел немного потише, но при этом приседал от усердия. Мне он сразу же напомнил персонажа из моей любимой книжки детства «Волшебник Изумрудного города» – Страшилу. Сходство было настолько сильным, что во мне очень некстати начал образовываться смех. Такое иногда бывает, хохот вдруг распирает изнутри в самый неподходящий момент и ничего нельзя с этим поделать.
Как-то раз со мной эта беда приключилась в школе на контрольном зачете по алгебре. Из-за какого-то пустяка, сказанного соседкой по парте, у меня началась самая настоящая смеховая истерика. В аудитории царила гробовая тишина – этого преподавателя все панически боялись, – преподша смотрела на меня в упор, а я билась в конвульсиях и молила бога только о том, чтобы громогласно не расхохотаться во все горло. Я реально едва не треснула, чуть глаза не растеряла, честное слово. Теперь, кажется, со мною начинало происходить то же самое и опять в крайне неподходящий момент.
К счастью, вокальный номер долго не продлился, «Страшила» всем сообщил, что он тоже отправляется за Людмилой, и убрался со сцены.
– Слушай, Сена, – шепнула мне на ухо Тая, – лично я бы осталась с богатеньким Черномором, если б меня взялись окучивали такие вот соломенные квадраты. Прям позор, а не мужики.
Зря она это сказала. Достаточно было малюсенького повода, чтобы начать смеяться… ржать буквально, хуже всякой лошадюги.
Следующим номером выступала какая-то дама странной конфигурации: там, где у нее заканчивался головной убор, сразу же начинался бюст. Дама выдвинулась на середину сцены, вытянула перед собою руки и, размахивая ими в разные стороны, заголосила.
– Слушай, – прошептала Тая мне на ухо, – а это кто?
– Может, Людмила? – предположила я, давясь беззвучным хохотом.
– Да? – ужаснулась подруга. – Если это она, то мы немедленно уходим! Какая же к черту Людмила без шеи? Вон, кокошник прям на бюсте!
К радости выяснилось, что это не Людмила, но легче мне все равно не стало, я уже не могла прекратить смеяться. Самое ужасное, что, глядя на меня, начала ржать и Тайка. Смех вообще штука заразительная, хуже зевоты. Умом я понимала, что мы сидим почти у самой сцены и нас, не дай господь, видят актеры, но ничего не могла поделать.
Потом занавес ненадолго опустили, а когда его снова подняли, на сцене стояла громадная голова в шлеме. Вышел Руслан и минут пятнадцать распевал песни, не обращая внимания на то, что в двух шагах от него стоит трехметровая башка, и только когда у нее загорелись глаза, а изо рта повалил дым, он ее вдруг заметил! Руслан взмахнул руками, будто собирался улететь, что должно было означать удивление, а голова, вдруг ни с того ни с сего, запела тихим, жалобным хором. Это, конечно, не могла не заметить Таисия.
– Сена, – прошептала она, – почему голова поет хором? Да еще так жалостливо… Хотя, какая радость, если ты весь состоишь из одной башки? Ни рук, ни ног, попы и той нету.
И у меня начался самый настоящий приступ. Я поняла, что если она скажет еще хоть слово, меня придется выносить отсюда.
– Замолчи, пожалуйста! – проскрипела я. – Никак не могу успокоиться!
– А что я такого сказала? Кстати, отодвинься от спинки кресла, иначе из-за тебя трясется весь ряд, и на нас обращают внимание.
Я согнулась в три погибели и тихо вздрагивала, постаралась думать о чем-нибудь неприятном, в надежде остановить смеховую истерику. Но это было сложно сделать – рядом со смеху тряслась и Тайка. На сцену мы старались не смотреть, дабы не сделалось еще хуже. Во что бы то ни стало, требовалось продержаться до антракта… Мы почти смогли взять себя в руки и немного успокоиться, как вдруг на сцену вышел худенький мужчина формата «заморыш» в длинном кафтане и неожиданно запел женским голосом. Мы в недоумении уставились на это явление.
– Сена, почему он женским голосом поет?
– Потому, что это женщина.
– Но одежда-то мужская.
– Правильно, потому, что это мужчина.
– Я тебя что-то не понимаю, так это мужчина или женщина?
– Мужчина, видишь, усы нарисованы.
– Да? – Тая присмотрелась повнимательнее. – Действительно, но почему он поет женским голосом?
– Потому, что это женщина! Господи, ты что, тупая или притворяешься? – Я с трудом говорила сквозь смех, мой шепот то и дело срывался на визгливые нотки.
– Тупая, – вздохнула она. – Объясни мне популярнее, что происходит?
Я глубоко вздохнула и на выдохе произнесла скороговоркой:
– Это женщина, которая играет мужчину, черт побери!
– У них мужчины на роль не нашлось, что ли?
– Не зна-а-а-а-аю! – едва слышно простонала я, умирая на лету.
Пару раз всхлипнув, Тайка уткнулась в мое плечо и принялась утирать слезы смеха о мою кофту, я же, за неимением платка или чьего-нибудь плеча, вытирала слезы руками. Может, со стороны могло показаться странным, что мы так рыдаем над сюжетом, но мне было уже все равно. Зал был полон народа, все люди сидели, как люди и неотрывно глядели на сцену, и только двое психических девиц в четвертом ряду форменным образом погибали со смеху.
Не знаю, каким чудом мы дожили до антракта, и как только зажегся свет, бросились к выходу, сметая все на своем пути.
