Галина Куликова
Гарем покойников. Похождения соломенной вдовы
Глава 10
В кабинете Жеряпко раздался длинный пронзительный звонок. Потенциальный труп подошел к телефону и поднял трубку.
– Федор Ильич! – сказала Рита стесненным голосом. – Я не смогла зайти в вашу квартиру.
– Не смогли? – удивленно переспросил тот.
– Дверь нельзя было открыть.
– Почему?
– Потому что перед ней лежал покойник.
Жеряпко вздрогнул и, нашарив позади себя стул, рухнул на него.
– Покойник? – повторил он тупо. – Какой покойник?
– Господи, мертвый, какой же еще? Я очень испугалась и ушла. А теперь за мной следят.
– Кривоногий коротышка? – высказал мгновенную догадку Жеряпко.
– Да нет, двое довольно симпатичных молодых людей.
– А… А чей это был труп? – с замиранием сердца спросил Федор Ильич. – Там, перед дверью?
– Не хочется вас расстраивать, но вы его знаете. Это тот красивый мужчина из самолета. Помните, он сидел рядом со мной?
Жеряпко мгновенно облился холодным потом. Страшная догадка пронзила его мозг. Он все-таки убил этого парня! Доской. Но кто-то видел, как это случилось. И теперь, чтобы запугать Федора Ильича, а может быть, шантажировать его, положил тело перед дверью его квартиры. Тот рабочий в спецовке?
– Скажите, – полуживым голосом спросил он, – рана была у него на голове?
– Да, – сказала Рита. – На голове.
Жеряпко окончательно пал духом.
– Боже мой, что же теперь делать? – простонал он, едва не принимаясь грызть трубку от отчаяния.
– Как вы думаете, зачем труп положили вам на площадку? – спросила Рита. – Вы что, знали этого человека раньше?
– Ничего подобного! – Даже Рите Жеряпко не признался бы, что стал убийцей. И из-за чего? Из-за иллюзорной карьеры на фирме ее отца!
– И у вас нет ни одной стоящей мысли по поводу происшедшего?
После Ритиного вопроса мысль у Федора Ильича тут же появилась. Вероятно, он только думал, что оторвался от слежки кривоногого коротышки, а на самом деле тот продолжал ездить за ним и наверняка видел, как он убил своего попутчика доской. Коротышка – человек Саши Ядовитого. Вот Саша и решил поиздеваться над соперником. Может быть, он хочет попугать его перед смертью, а то и вовсе сдать милиции, чтобы не марать рук.
– Боже мой! – Жеряпко схватился за голову и уронил ее на стол. Трубка, которую он все еще держал в руке, стукнулась о его поверхность.
– Федор Ильич! – завизжала Рита на том конце провода. – Что с вами?!
Погруженный в пучину отчаяния, Жеряпко не отвечал. Когда Рита уже решила, что с ним все кончено, Федор внезапно снова подал голос:
– Вы должны знать, Риточка, что это я виноват в его смерти!
– В чьей?
– Того человека из самолета! Мне не понравилось, что он крутился вокруг вас…
– Ну что вы, Федор Ильич, разве можно брать на себя все на свете несчастья! – горячо возразила Рита. – Вы так говорите, как будто сами в него стреляли.
– А в него что, стреляли? – живо переспросил Жеряпко.
– И очень метко.
– Тогда это действительно не я. – Федор немного помолчал, сосредоточиваясь. – Я приношу вам мои глубочайшие извинения, – сказал он наконец, – за доставленные неприятности и трагические переживания! Поверьте, больше этого не повторится. С сего момента я сам буду отвечать за свои поступки и строить свою жизнь в соответствии с личным пониманием того, какой она должна быть!
После этого высокопарного заявления Жеряпко бросил трубку, и Рита с негодованием сделала то же самое. «Нет, он все-таки с большим присвистом! – подумала она. – И от этого его жаль еще больше». Рита не знала, откуда взялись те два типа, которые ехали за ней на автомобиле. Вдруг они видели ее с пистолетом в руке? И вообще – кто они такие? Неужто враги Жеряпко, которые сели ей на хвост возле его двери? Рита поняла, что настало время еще раз проявить сообразительность и оторваться от слежки. Не нужны ей никакие сложности в жизни! Она и так уже вляпалась по полной программе с этим Беловым. Теперь вот Федор Ильич… Что ей, больше всех надо?
Как отделаться от преследователей, Рита поняла в тот же момент. Конец рабочего дня, в метро самая толкучка. Кроме того, в метро на многих станциях не действуют сотовые, и ребятишки не смогут вызвать подкрепление. Если они вообще располагают какими-то возможностями. Она позволила им думать, что ни о чем не догадывается. И на одном перегоне, стиснутая со всех сторон плечами и спинами, даже на какой-то момент прижалась щекой к плечу Ласточкина.
Сделав пару переходов, Рита впрыгнула в поезд, двери которого уже почти захлопнулись за ее спиной. Но нет, эти парни оказались не лыком шиты. Вероятно, они предполагали, что может случиться нечто подобное, и были настороже. Когда довольная Рита развернулась посмотреть, что там позади, то увидела, что брюнет успел ухватиться пальцами за створки двери, в которую она только что влетела, и теперь изо всех сил тянет их в разные стороны. Машинист на секунду отпустил механизм, двери снова разъехались, и преследователь уже занес одну ногу в вагон. В этот момент Рита наклонилась, сняла с правой ноги туфлю на шпильке, потом сильно согнула ногу в колене и изо всей силы ударила брюнета пяткой прямо в солнечное сплетение. Охнув, тот вывалился на платформу и покатился по полу. Двери тотчас же закрылись, и поезд начал набирать скорость. Платформа мелькнула, как картинка в калейдоскопе. Подростки возле Риты громко заржали. Женщины возмущенно закудахтали. Мужчины во все глаза пялились на Риту. С независимым видом она опять надела туфлю и принялась поправлять волосы, разглядывая в окне свое отражение. На следующей станции выбралась на поверхность и поймала машину.
– Нет, но когда она меня засекла? – все время повторял Чудов, пока они с Ласточкиным возвращались к машине. – Вот молодчина! И это еще раз убеждает меня в том, что мы имеем дело с Дочкой.
– Но она поливала пушку дезодорантом! – не согласился Ласточкин.
– Ну и что? Ты так говоришь, будто бы хорошо знаком с ее техникой. В конце концов, ее до сих пор не поймали. Ладно, не будем расстраиваться. Поищем ее через эту фирму, как ее там?
– «Техноконсульт», – подсказал Ласточкин.
– Ты узнаешь Дочку, если она изменит внешность? – поинтересовался Чудов у своего напарника.
Тот воскресил в памяти те несколько минут, когда Рита стояла очень близко, и со скрытым удовлетворением сообщил:
– Я запомнил запах ее духов.
После звонка Риты Жеряпко переменился. «Боже мой! – думал он про себя. – Во что я превратился? В бесхребетное существо, которое не в состоянии узнать, что стало с любимой женщиной! Я должен ехать к ней. Невзирая на мужа, на его бандитов, на все препятствия, какие только могут встретиться на моем пути!» Как всякий робкий человек, Жеряпко был фантазером. Кем только он не воображал себя, лежа на диване с руками, вольно закинутыми за голову! Сейчас этот диванный опыт ему здорово пригодился. «Не может такого быть, – думал Федор, – чтобы я не сумел обвести вокруг пальца какого-нибудь недоразвитого братка! Я, человек с высшим образованием, который читал Шекспира в оригинале!»
Жеряпко решил ехать в логово врага. Вряд ли все Сашины подручные знают его в лицо. Может, и Саша Ядовитый не знает. Ведь сам Федор никогда не видел Валентининого мужа! Оставалось только придумать повод для поездки. «Буду выдавать себя за врача, – решил Федор. – Врач внушает если не почтение, то уж опасение как минимум. Особенно когда находится при исполнении. На месте соображу, что сказать».
Он зашел в аптеку, чтобы купить там стетоскоп для антуража, но стетоскопов в наличии не оказалось. Тогда он приобрел тонометр и еще некий прибор под загадочным названием «БСК 154—12», который, судя по прилагаемому к нему описанию, излечивал от полутора сотен болезней. В рабочем состоянии прибор мигал красной лампочкой и так гудел, что Федор был буквально очарован. Это оказалось именно то, что надо! До кучи он прикупил еще упаковку разовых шприцев и походную аптечку в кожаном футляре. Засунув все это добро в свой портфель, Федор стал прикидывать, как ему лучше добраться до загородного особняка Саши Ядовитого. В том, что Валентина там, он даже не сомневался. Где же ей еще быть, раз в городской квартире никто не подходит к телефону! Адрес особняка давно уже хранился в его памяти. Жеряпко решил взять такси. Конечно, это будет дорого, но разве можно думать о деньгах, находясь лицом к лицу со смертельной опасностью?
Пока таксист вез его к подмосковному обиталищу Ядовитого, Федор пытался придумать для липового врача подходящую фамилию. По его мнению, она должна была звучать красиво и немного загадочно. Однако на ум ничего не шло. Отчаявшись, Федор схватил старую газету, которая валялась у шофера на заднем сиденье, и принялся прочитывать подряд все фамилии, которые там встречались. Громкие, типа Путина и Чубайса, он пропускал, рядовые же приводили его в состояние крайнего недоумения. До сих пор он думал, что его собственная фамилия – нечто из ряда вон, но сейчас был близок к тому, чтобы навсегда избавиться от комплекса неполноценности. Если верить газете, страна просто наводнена типами, в паспорте у которых написано черт знает что. Например, Глюкопудов. Может человек с фамилией Глюкопудов внушать уважение? В газете была собрана целая кунсткамера: Невроткин, Хрустман, Скорпионенко, Масломяткин и Клопенюк. Федор Ильич решил, что надо остановиться на чем-нибудь классическом. «Назовусь-ка я доктором Фрейдом, – подумал он. – Самое милое дело».
Было уже совершенно темно, когда такси подкатило к особняку Ядовитого. Домик был что надо. Его чернильный готический остов вырисовывался на мягко-синем вечернем фоне, поражая воображение громадностью и неприступностью. Наверное, поэтому забор вокруг участка хозяева посчитали излишним. Окна светились только на первом этаже, да еще одно – в круглой башне, прилепившейся к правому крылу строения. «Там заперта моя любимая», – догадался Федор.
Электрическое освещение было скудным, и, когда такси отъехало, у Жеряпко сложилось отчетливое ощущение, что он попал в прошлый век и дверь ему сейчас откроет дворецкий в бархатной ливрее и башмаках с пряжками.
Пройдя по дорожке, обсаженной низкими кустами, листья которых лаково блестели в темноте, Федор отрывисто позвонил. На него уставился глазок видеокамеры, потом внезапно ожил динамик, прилепленный к стене, который, немного пошипев, неприветливо спросил:
– Кого надо?
– Хозяина, – ответил Федор заговорщическим тоном.
– Хозяина нету, – выплюнул динамик.
«Вот и слава богу», – подумал гость, едва удержавшись, чтобы не перекреститься.
– Все равно откройте, – вслух сказал он.
– Еще чего! – рыкнул динамик и противно затрещал, но не отключился.
– Мне надо осмотреть больную! – вздорным голосом заявил Жеряпко. – Что там у вас за барышня, из-за которой меня вытащили из постели?
– Кто вытащил? – переспросил динамик. – Кого вытащил?
– Меня! – тявкнул Жеряпко, но тут же мысленно себя одернул и уже гораздо более авторитетным тоном заявил: – Я, милейший, академик, действительный член Академии психоневрологических наук, доктор Фрейд. И не собираюсь стоять тут на улице, когда у меня каждая минута расписана на неделю вперед!
– А кто вас вызывал? – продолжал допытываться динамик.
– Сам, – понизив голос, доложил Федор, решив больше к этому короткому пояснению ничего не прибавлять.
На Жеряпкино счастье, Саша Ядовитый в этот момент в столице-матушке гулял с девками, отчего был недосягаем ни для друзей, ни для подданных. Гулянки Саша считал лучшей профилактической процедурой на свете и строго следил, чтобы в эти святые моменты его не прерывали.
Дверь тонко пискнула и открылась.
– А теперь подробнее, – сказал амбал, возникший перед Жеряпко, который уже шагнул было в глубину представшего его очам мраморного холла. – Кто вы такой?
Уже одно то, что образина обращалась к нему на «вы», вселяло в Федора определенный оптимизм. Он снова перечислил свои воображаемые титулы и, ловко достав из кармана старое пенсне, которое годами валялось у него на работе, нацепил его на нос.
– А ну, еще раз, как ваша фамилия? – спросил амбал, в подсознании которого определенно что-то шевельнулось.
– Фрейд. Зигмунд Фрейд. Неужели вы обо мне никогда не слышали?! – возмущенно спросил Федор.
Амбал позвал своего напарника, такого же амбала, они о чем-то пошептались, потом какой-то из них велел:
– На второй этаж, я покажу.
Сказать по правде, страдания Валентины надоели стражникам хуже горькой редьки. После того как ей показали труп по ошибке убитого Шурмина, Валентина поняла совершенно отчетливо, что Федору надеяться не на что. Отчаянию ее не было предела. Она кричала, выла и стучала в дверь ногами, потом стонала, раскинувшись на широкой кровати, а теперь вот уже второй час истерично всхлипывала и так вошла во вкус, что, по всем признакам, собиралась заниматься самоистязанием до рассвета.
– Я войду с вами, – предупредил амбал, останавливаясь перед дверью темницы.
– Как же я буду осматривать больную? – возмутился «доктор».
– Только при мне.
– Помилуйте, это ни в какие ворота!
Услышав, что в замке зашевелился ключ, Валентина перестала рыдать и теперь сидела на кровати, сдувая с влажного лба непослушную прядку волос. Увидев в распахнувшейся двери Феденьку, она чуть было не кинулась к нему в объятия, но вовремя спохватилась и прикусила язык. Федор же сказал:
– Нуте-с, кто у нас тут болен?
– Я, – ответила Валентина, спрыгивая с кровати. – Боже, я так рада видеть вас, доктор!
«Какая же она догадливая умница!» – восхитился Федор, покосившись на амбала.
– На что жалуемся? – вслух спросил он.
– Голова болит, доктор. И сердце. – Валентина приложила обе руки к груди.
– Что ж, будем лечить! Садитесь сюда, – он указал на стул, стоявший возле трюмо. – Здесь рядом розеточка? Очень хорошо.
– Э-э, док, вы чего собираетесь делать? – спросил амбал, смотревший на Жеряпко с явным опасением.
– Сеанс квантовой терапии, – авторитетно заявил Федор. – Только сначала небольшой осмотр. Больная, покажите язык! – Валентина показала язык. – Теперь позвольте вашу правую руку. Сгиба-аа-ем, разгиба-аа-ем. Оч хорошо. Белки глаз светлые. А вот на веках покраснение. Отчего так?
– Плакала много, доктор, – пояснила Валентина. – Из-за личных переживаний.
– А есть ли повод? Нельзя доводить себя, знаете ли, до истерик. Ни к чему хорошему это не приведет. В жизни порой все оказывается не таким страшным, как нам кажется.
– Да нет, доктор, гораздо страшнее, чем кажется вам.
– Ну-с, полагаю, вам нужна экстренная помощь? – спросил Жеряпко, в упор глядя на свою возлюбленную и давая ей таким образом понять, что вопрос не праздный.
– Угрозы моему здоровью нет, – покачала та головой. – И плакала я не о том, что со мною может случиться.
– Отлично, – сказал Жеряпко. – Неконтролируемые эмоции. Что ж, применим к вам новейшие достижения медицины. – Он пошел к своему раздувшемуся портфелю.
Одно то, что Валентина перестала рыдать, внушило амбалу безоговорочное уважение к прибывшему. А уж когда доктор Фрейд включил свой «БСК 154–12» в сеть и тот завыл на весь дом, у него отпали всякие сомнения в авторитетности действительного члена Академии психоневрологических наук.
Приложив ко лбу Валентины металлическую насадку, Федор наклонился к ней и сказал:
– Мы можем попытаться отсюда скрыться.
– Не надо, Феденька, – шепнула Валентина. – Меня Саша рано или поздно из дому выгонит, я точно знаю. Главное, тебе спастись. Охоту он на тебя объявил, сволочь. Бежать тебе надо из Москвы.
– Еще чего! – возмутился Федор. – Никуда я не побегу. И обо мне можешь не тревожиться. С твоим мужем я как-нибудь справлюсь. У меня уже план есть, – соврал он.
Амбал подошел поближе, но сквозь завывания прибора слышно ничего не было. Доктор еще какое-то время шептался с женой босса, потом выдернул шнур из розетки. Тишина показалась благодатной. Федор и Валентина никак не могли расстаться друг с другом и несли всякую чепуху, только бы продлить свидание. Амбал с умным видом слушал. Наконец Жеряпко понял, что нужно уносить ноги. Главное, он убедился, что Валентине ничто не угрожает. И теперь можно всерьез подумать о спасении собственной шкуры.
Федор вышел на улицу, помахивая портфелем, и, протопав по подъездной дорожке, очутился на узком заасфальтированном шоссе, вокруг которого расстилались поля. Небо над головой было таким высоким и чистым, что жить под ним, казалось, могли только хорошие, добрые люди. После предпринятой вылазки Федор чувствовал себя бесстрашным и находчивым. Внезапно из-за поворота вынырнул автомобиль, упершись светом фар прямо в лоб героя. Автомобиль оказался так близко, что рефлексы сработали у Федора раньше мозгов. Он кинулся с дороги прочь и, прыгнув через канаву, упал животом в траву. В траве, как на грех, сидели влюбленные кошки, и одна из них попала прямо ему в объятия. Вывернувшись из-под Федора, кошка помчалась прочь, издав душераздирающее мяуканье и оцарапав ему шею сильными задними лапами. Окровавленный Федор выбрался на шоссе и долго брел пешком до железнодорожной станции, потому что подвозить его никто не хотел. «Я должен что-нибудь изобрести, – думал он, цепляя ногой за ногу. – И, если правда на моей стороне, бог мне поможет».
Глава 11
Алла возвратилась домой во втором часу ночи. Глеб притворился, что спит. Он лег на бок, не до конца закрыв тот глаз, что был ближе к простыне, и теперь внимательно наблюдал за супругой. Она проскользнула в комнату и включила торшер возле кресла. Когда она проходила мимо, ее юбка подняла ветерок, который оскорбил обоняние Глеба запахом незнакомой мужской парфюмерии. «И все-таки любовник! – подумал он, чувствуя, что ему страстно хочется чихнуть. – Или подготовка очередного убийства? Может быть, Алла провела несколько часов наедине с человеком, которого наняла для устранения Софьи Елизаровой?» День рождения Софьи попадал на выходной день, на завтра. Глеб уже раз десять звонил Артему с наставлениями и изрядно тому надоел.
Алла тем временем подошла к журнальному столику, на котором навалом лежали видеокассеты с фильмами, рядом валялся пульт дистанционного управления. «Что это на него сегодня наехало? – подумала Алла, складывая кассеты стопкой. Она бегло просмотрела названия фильмов. «Идеальное убийство», «Брак, закончившийся смертью», «Смертельное супружество», «Женушка-маньяк». – Тьфу, какая дребедень!» Алла побросала одежду на стул, потом проскользнула в ванную комнату. Здесь резко пахло краской для волос. На стеклянной полочке лежали ножницы, а к бортику раковины приклеились куски остриженных волос. Ахнув, Алла бросилась в комнату Риты. Там горел свет, поэтому, тихонько постучав, она рискнула войти. Рита спала с раскрытой книжкой на животе, позабыв выключить бра. На голове у нее был сумасшедший дом. Подозрения Аллы подтвердились: ее падчерица остригла и покрасила волосы. Теперь они были глубокого каштанового цвета и топорщились в разные стороны, словно колючки у больного кактуса. «Интересно, зачем она это сделала? – подумала Алла, выдергивая книжку у Риты из пальцев. – Завтра фирма Глеба отмечает свое десятилетие, заказан ресторан, готовится грандиозный вечер, будут гости… Глеб наверняка планировал продемонстрировать свою дочь всем своим друзьям и недругам. И тут вдруг такой конфуз!»
Глеб в спальне громко чихнул. «Еще не хватало, чтобы он проснулся и стал обнюхивать мою одежду!» – всполошилась Алла. Ее муж, надо отдать ему должное, как раз этим и занимался. Застигнутый почти на месте преступления, он прыгнул обратно на кровать, не успев избавиться от кофточки из шерсти, которая особенно хорошо впитывает запахи. Кофточка оказалась у него под животом. Алла вошла, поглядела на Глеба и уселась в кресло прямо напротив кровати. Взяла тюбик и принялась втирать лосьон в кожу. На одну руку ушло минут пять. Глеб прикинул, что процедура может затянуться. Кофточка между тем оказалась на редкость колючей и противно щекотала его голый живот. Футболку, в которой Глеб спал, одернуть было никак нельзя.
Продолжая поглядывать на жену прищуренным глазом, Глеб заметил, что она как-то уж очень пристально на него смотрит. Может быть, догадывается, что он не спит? Глеб принялся протяжно похрапывать.
– Опять он улегся на живот! – пробормотала Алла и поднялась с кресла.
Глеб понял, что сейчас жена перевернет его, словно подгоревший блин. И наверняка обнаружит предмет своего гардероба в его постели. Поэтому в тот момент, когда Алла отвернулась, чтобы поставить лосьон на тумбочку, Глеб молниеносным движением скомкал кофточку и засунул ее себе под футболку. Алла подошла и, взяв мужа за плечи, с усилием перекатила на спину. После чего озадаченно уставилась на него.
– Боже мой, что это? – изумленно спросила она, увидев надутое пузо, и тут же принялась тормошить мужа: – Дорогой, проснись!
Глеб открыл глаза, пытаясь выглядеть сонным.
– Что это? – спросила Алла, указывая пальцем на то место, которое ее так поразило.
– Ничего, – пробормотал тот. – Тебя это не касается.
– Глеб! – твердо сказала Алла. – Я, конечно, понимаю, что тебе хочется ребенка, и раз уж дело зашло так далеко, я согласна. Давай сделаем ребенка.
Глеба до такой степени испугала перспектива делать ребенка с женой-убийцей, что он мгновенно покрылся гусиной кожей.
– Я просто нездоров! – Он отполз на другой край кровати и, достав кофточку жены из-под футболки, бросил ее на стул. – У меня заболел живот, я схватил первую попавшуюся теплую вещь и приложил к больному месту. А ты уже выдумала бог знает что!
– Кстати, Глеб, к тебе больше не приходил следователь?
– Нет, а что?
– Да так, волнуюсь за тебя.
«За тебя! – не поверил Глеб. – Фарисейка!» В эту ночь оба они спали плохо. Алла всерьез размышляла о своем браке и о том, что он ей дает. Может быть, действительно стоит стать немного беднее и немного счастливее? В конце концов, среди мужчин тоже встречаются приятные исключения. Она вздыхала, вспоминая сегодняшнее свидание, и краснела, как девочка. «Я так давно не испытывала подобного подъема! Интересно, не за этими ли ощущениями гоняется Глеб, когда заводит себе все новых и новых подружек?»
Глеб, в свою очередь, думал о том, что он будет делать, если все его подозрения подтвердятся. Он так глубоко погрузился в тему, что не заметил, как его трусливые опасения перешли в романтические мечты. Аллу приговорили к двадцати годам лишения свободы. Нет, лучше к пожизненному заключению. Он безутешен. Рита с новым мужем поддерживают его. Друзья относятся бережно. Женщины… Ах, женщины! Это, пожалуй, самое интересное.
Рита была единственным человеком в доме, который спал без задних ног. После сегодняшних приключений она была сильно взвинчена, поэтому пришлось воспользоваться успокоительным средством, которое отыскалось в домашнем баре. Подстриглась и перекрасилась она, конечно, с целью маскировки и закончила вздрагивать от каждого шороха только тогда, когда перестала узнавать себя в зеркале. Она тоже помнила о грядущем юбилее, но надеялась, что Алла как-нибудь исправит все, что она натворила. Потому что у нее просто не будет другого выхода.
Наутро Алла снова потащила Риту в парикмахерскую, и Глеб остался дома один. Сварив себе крепкого кофе, он надел халат и по-турецки уселся на кровати, поставив перед собой поднос. Да уж, ему было о чем подумать! Допустим, улики, указывающие на то, что его жена причастна к убийству Марины Пахомовой, на самом деле никакие не улики, а так – злосчастное совпадение. Но было ведь и второе убийство! Ксения Бажанова погибла под колесами автомобиля, который удрал с места трагедии. Что, если это был автомобиль его жены? Из-за того, что милиция не знала об интимной связи Глеба с Ксенией, она не стала проверять ни самого Глеба, ни его дражайшую половину. Тем временем вполне вероятно, что именно Алла на своей «Хонде» совершила наезд и благополучно скрыла следы преступления. У нее было для этого время. Возможно, ее машина оказалась сильно повреждена, и пришлось отправить ее в автомастерскую. Подобный факт вполне поддавался проверке.
Вести расследование дальше Глебу было и любопытно, и боязно. Каждый новый факт, который укладывался в схему преступления, как он ее себе представлял, пугал его и одновременно завораживал. Именно поэтому, начав думать о машине, он уже не мог остановиться и взвинтил себя невероятно. Не в силах больше находиться под гнетом неизвестности, Глеб быстренько собрался и побежал в гараж. Ночной сторож – не старый еще и крепкий мужик, хромой на одну ногу после афганского ранения – состоял с Глебом в большой дружбе, поскольку тот не совал ему «чаевые», а выражал свое хорошее отношение по-человечески. И то сказать, Глеб умел находить подход к людям. Вот и сейчас он отправился на разведку, прихватив из бара лучшую бутылку виски.
– Даже странно, что вы не знали, – говорил ему сторож Иван, закусывая виски бутербродом с колбасой. Дежурить ему оставалось полтора часа, потом он шел отсыпаться, поэтому на выпивку посмотрел очень даже положительно. – Какого числа, не скажу, но в конце апреля это было, точно. Алла Вадимовна свою машину отвезла в ремонт. А чтобы не остаться безлошадной, арендовала «Волгу» у моего сменщика Кости Волошкина. На «Волге» и раскатывала. И ни разу не пожаловалась, не посетовала. Ведь к машине привыкаешь, как к человеку. А она – ни гугу.
Глеб в принципе уже догадывался, почему его жена не жаловалась на то, что пришлось пересесть на чужую машину. Настроение у него испортилось. Не из-за того, что Алла оказывалась все ближе и ближе к опасной черте. Просто на Глеба теперь ложилась определенная ответственность. С тем, что он узнавал, надо ведь было что-то делать! А ему так не хотелось лишней головной боли! Проблем хватало в бизнесе. Один Титов чего стоил.
Глеб тут же вспомнил, что сегодня наверняка увидится с Титовым. Вечером будет большой праздник – как-никак десятилетие фирмы! Кстати, ему необходимо будет сказать перед началом праздника пламенную речь, которая зажжет сердца служащих гордостью и новым энтузиазмом. Речь требовалось обдумать. И еще прикинуть, как сделать так, чтобы Рита произвела на Титова впечатление. Вместо этого Глеб отправился в автосервис собирать улики против собственной жены. В автосервисе его ждало первое разочарование. Как выяснилось, в конце апреля Алла всего лишь отдавала «Хонду» на профилактический осмотр. Никаких поломок или повреждений.
– На «Хонде» не было ни царапинки! – уверил Глеба служащий автосервиса. – Машинка еще в самом соку, если можно так выразиться.
«Что за блажь на нее напала? – думал Глеб. – Раньше, когда с ее машиной было хоть что-то не так, Алла мгновенно сваливала все заботы о ней на меня. А тут сама сдала «Хонду» на профилактику. Нет, здесь явно какая-то засада».
Когда он возвратился домой, Рита с Аллой были уже там и примеряли вечерние платья.
– Боже мой! – воскликнул потрясенный Глеб, воззрившись на свою дочь. – Что случилось с твоими волосами? С какой стати ты вдруг решила стать шатенкой? Сегодня ведь прием! Я рассчитывал, что ты покоришь воображение не одного мужчины!
– А что, собственно, может этому помешать? – спросила Рита, вертясь перед зеркалом. – Цвет волос? Ты думаешь, что у блондинок больше шансов?
– Алла! – с упреком поглядел Глеб на жену.
– Если ты забыл, – сказала та, – я сама брюнетка. И при этом прекрасно себя чувствую.
Глеб надулся. «Ага, вот ты и попался, – подумала Алла. – Значит, ты действительно возлагаешь на Риту определенные надежды. Только, боюсь, они напрасны. Руководить этой девчонкой не так-то просто».
– Не беспокойся, – похлопала она мужа по руке. – Обещаю, что вечером она будет блистать.
– Ну, если ты и в самом деле обещаешь…
Глеб посматривал на свою жену с явной опаской. «Потрясающая женщина! Она умеет все предусмотреть, обо всем позаботиться, все продумать… Ценные качества… если использовать их в мирных целях. К тому же она хитра и дальновидна. У нее есть вкус и мера, которые проявляются во всем. В таком случае могла ли она на своей собственной «Хонде» наехать на Ксению Бажанову? – тут же подумал он. – Это было бы слишком примитивно. Для того чтобы совершить наезд, ей требовалась другая машина. Ах, какой же я дурак! – вскинулся Глеб. – Ну, конечно! Она арендовала машину у Волошкина для того, чтобы совершить наезд на ней. А ее «Хонда» оставалась, таким образом, чистенькой и незапятнанной!»
Глеб так разволновался, что не мог больше ни секунды оставаться на месте. К тому времени, как он снова прибежал в гараж, Волошкин уже был на своем посту. Глебу ужасно хотелось узнать все и сразу, задать вопрос в лоб. Но он, конечно, поостерегся.
– Послушайте, м-м-м… Костик. – Глеб соорудил на лице простецкую улыбку, которая могла бы понравиться такому парню, как Волошкин, – молодому и бойкому. – Моя жена не так давно брала у вас машину напрокат. «Волгу», кажется.
– Брала, – согласился Костик и при этом так тяжело вздохнул, что Глеб даже удивился: чем это его жена так не потрафила сторожу? Может быть, он расстроен из-за того, что Алла повредила машину?
– Надеюсь, моя жена ездила аккуратно? Ничего не помяла, не попортила?
– Ой, Глеб Николаевич, было бы там чего портить!
– Я вот что хотел узнать: нельзя ли теперь и мне воспользоваться вашей любезностью… Понимаете… – Глеб приготовил путаное объяснение, для чего ему нужна вторая машина, но Волошкин, сопроводив свои слова еще одним тяжелым вздохом, внезапно перебил его:
– Нельзя.
– Что нельзя? – тут же остановил поток своего красноречия Глеб.
– Моей любезностью воспользоваться больше нельзя. Потому что машины нету.
– Куда же она делась? – Глеб никак не мог въехать в то, что Волошкин ему отказывает.
– Отдала богу душу. Сгорела, Глеб Николаевич. Остались от нее одни железки.
– Как сгорела? Когда? – не на шутку разволновался Глеб.
– Да почти сразу после того, как Алла Вадимовна ее мне возвратила. И двух дней не прошло, как угнали мою «волжанку» и пустили под откос.
– А кто?
Волошкин посмотрел на него умными карими глазами и, моргнув, пояснил:
– Неизвестные, Глеб Николаевич. Вскрыли «ракушку» возле моего дома, увели тачку да и разбили. Может, молодежь по пьянке баловалась. Может, наркоманы. Одно ясно: не для продажи увели – уж больно поношена была старушка.
– А… в ней никто не погиб, – с опаской спросил Глеб, – когда она сгорела?
– Нет, никто. Пустую угробили. Милиционер сказал, может, перевозили на ней чего. Краденое добро, например. А потом, чтобы следы скрыть, под откос пустили.
От этой новости Глеб совсем раскис. Конечно, в глубине души он ожидал чего-то подобного, но, получив на руки очередной жареный факт, неожиданно растерялся. Груз ответственности, давивший на него все последние недели, становился все тяжелее и тяжелее. Ему очень хотелось поскорее скинуть его с себя. Сходить, например, к следователю Смиренко и все ему выложить. С другой стороны, Глеб допускал, что в чем-то ошибается. Что, если после проведения тщательного расследования будет установлено, что Алла невиновна? Тогда первым в списке подозреваемых окажется он сам. Ведь для того, чтобы объяснить мотивы, которые двигали его женой, придется раскрыть правду о своих интимных связях. В милиции узнают, что он встречался с Мариной Пахомовой, потом с Ксенией Бажановой… И еще он будет вынужден показать следователю открытки с угрозами. Кажется, на юридическом языке это называется сокрытием улик. Нет-нет, он избежит ответственности только в одном случае – если Алла действительно виновна. А если нет? Короче, рисковать Глеб не хотел. Досье, которое он собирал на жену, должно быть безупречным. Чтобы поднакопить улик, требовалось время. А его у Глеба не было.
