Галина Колоскова
Желание на любовь 2
– Вы знаете, куда их направили для оказания медпомощи? – (Адвокат кивнул.) – Давайте адрес больницы и фамилии. Результаты настоящих анализов к вечеру будут у нас.
– С этим я тоже могу помочь, – Харрис, взяв лист из рук Лебовски, переписал данные в записную книжку и передал его Брюсу. – Что ещё?
– Мне нужно переговорить с миссис Хоуп до того, как у неё возьмут повторные показания. Думаю, и на допрос ей стоит прийти с адвокатом. Остальным займутся мои помощники.
Вуд-старший согласно кивнул.
– Мы с Чайтоном можем проехать к ней прямо сейчас.
– Я с вами! – Лилибет повисла на руке стажёра.
Тот усмехнулся, бросив красноречивый взгляд на Бейна:
– Конечно! Если уж ты чужого человека смогла уговорить остаться, несмотря на позднее время, то взять тебя с нами я просто обязан.
Гаваец покачал головой; очевидно, женщин клана Паркер всегда будут окружать ревнивцы, к коим он относил и себя. Вот только его время находиться рядом со старшей из них, похоже, подходит к концу. Бейн взглянул на брюнетку, но та вовсе не замечала его или делала вид, что не замечает.
Лилит же довольно улыбалась. Её даже тешила ревность влюблённого друга. Кэтлин спрятала улыбку, представляя, что сказал бы сейчас Мэтт. Эти два «агента» слишком схожи характерами, а уж против общего врага выступят вместе.
Харрис ещё раз поинтересовался у адвоката, какие, по его мнению, шансы у Мэттью. Лебовски откашлялся и лишь затем ответил:
– Не стану скрывать, что у него всё намного серьёзнее, чем у мисс Паркер. Возможно, потребуется залог. Но я приложу все усилия, чтобы он вышел сегодня. К тому же, – Самуэль посмотрел на Кэт, – я обещал мисс Паркер. Для начала нужно просмотреть материалы обвинения и, если они основательны, обратиться с просьбой об освобождении под залог – на это, к сожалению, потребуются сутки. В любом случае завтра он будет на свободе, и мы займёмся подачей встречного иска. В том числе и на неправомерные действия офицера полиции штата.
Кэтлин, затаив дыхание, слушала Лебовски. Она рассчитывала сегодня встретиться с Мэттом и прояснить всё, что произошло накануне; рассказать, кем на самом деле был и является Бейн в её жизни. Выбор в пользу Вуда она уже сделала. Немного времени, терпения– и…Кэт на секунду задумалась. А что последует за этим «и»? Она улыбнулась, решив, что вот над этим они подумают вместе.
Адвокат посмотрел на часы:
– Сейчас я вынужден вас покинуть.
Он дотронулся до рукава чёрного кашемирового пальто Харриса:
– Через пару часов я буду всё точно знать и отзвонюсь вам, хорошо?
Лебовски улыбнулся клиентке.
– Мисс Паркер, с вами мы встретимся завтра. Мой секретарь позвонит днём, чтобы уточнить время, – он поцеловал тыльную сторону ладони красивой женщины и несколько дольше положенного задержал её в своей руке. – Было очень приятно с вами познакомиться, пусть даже при таких обстоятельствах.
– Мне тоже очень приятно, – одарила мужчину ответной улыбкой Кэт.– И ещё раз спасибо за оказанную помощь.
Она заметила, как серые глаза адвоката заискрились от удовольствия, но при этом почувствовала два тяжёлых взгляда, давивших в спину; не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, кому они принадлежали.
Харрис предложил встретиться всем вечером за ужином: обменяться полученной информацией и планом дальнейших действий. Самуэль, сделав несколько шагов в сторону своей машины, остановился и, обернувшись назад, обратился к Вуду-старшему:
– Я забыл о самом главном. Что с документами Мэттью? Где они?
Кэтлин ответила вместо доктора:
– Очевидно, он забыл их в моём доме. Я привезу.
– Этим займусь я, – Бейн, до этого молча стоявший в стороне, сделал несколько шагов в её направлении.– Ты слишком вымотана, тебе нужен отдых, а задания для меня всё равно не нашлось.
– Это можем сделать и мы, – Чайтон смерил взглядом фигуру рослого мулата. Что-то в этом молодом мужчине раздражало стажёра.
– Нет, это сделаю я, – Калама не собирался отступать. Ему было необходимо остаться наедине с той, которую ещё вчера он надеялся назвать женой.
Ридж снял с локтя руку Лилит и сделал шаг в сторону писателя.
– Со мной поедет Бейн, – Паркер выставила ладонь в сторону прихрамывающего на левую ногу Чайтона, одновременно пресекая возможные возражения дочери. – Это не обсуждается! С тобой остаётся Лилибет.
Она направилась к стоянке, высматривая «Вольво». Кэт ощущала затылком, как несколько пар глаз сверлят её взглядом. Слишком много сегодня каждый подумал ей вслед. Но лучшей возможности переговорить с Бейном может не представиться. Она слышала его тяжёлые шаги за спиной.
Лебовски переводил взгляд с одного участника лёгкой перепалки на другого. Слишком запутанными и сложными казались отношения тех, кто сейчас находился возле полицейского участка. И в центре всего стояла Кэтлин Паркер, новая клиентка, которая каким-то образом задела и его сердце.
Он не мог понять, что привлекло его в этой брюнетке. Красивых женщин в жизни блестящего адвоката было множество. Чем от них отличалась мисс Паркер, он пока толком не понял. Разве что какой-то беззащитной хрупкостью или потерянностью.
Словно сошедшая со страниц романов прошлого века женщина. Хотелось защитить, оградить её от всего мира, и не только в силу своей профессии, а по праву сильного мужчины. Но вот нуждалась ли она в этом? Претендентов на роль опекунов у неё и без него в избытке…
Самуэль решил, что разберётся во всём этом позже. Он качнул головой, поправил и без того идеальный узел галстука и направился на встречу с ещё одним участником драмы под кодовым названием «Кэтлин».
Глава 3.3
– Мэттью Вуд, следуйте за мной. В комнате допросов вас ожидает адвокат.
Агент ФБР открыл глаза.
– Ну, наконец-то!
Ему надоело лежать, мерить шагами тесную камеру Он замучался слушать причитания мексиканца. Без конца обращавшегося с молитвами то к Господу Иисусу, то к Деве Марии. Как будто они были его покровителями или подельниками при торговле наркотиками. А ещё Вуд очень устал от неизвестности.
Слова Бергера не выходили из головы.
Мэтт представлял, как напугана сейчас Кэт. Тюремная камера – не место для женщины; и оказалась она в ней по его вине. Как часто мужчина поступает слишком порывисто, желая оградить и защитить, но тем самым подставляя любимую под удар? Похоже, в его случае слишком часто.
Лебовски изучал вошедшего в камеру в меру высокого, стройного мужчину с идеальными пропорциями тела и аристократическими, совершенно правильными чертами лица. Теперь он понимал, почему Хаски сразу определил, что Лилибет – дочь задержанного. Поразительное сходство.
Не удивительно, что Кэтлин, будучи молоденькой девочкой, поддалась чарам соблазнения этого мужчины. Но как он мог её бросить? Из этих двоих могла получиться очень красивая пара. Почему же Вуд-младший не воспитывал ребёнка вместе с молодой мамой и не дал дочери свою фамилию?
Самуэль закрыл глаза, пытаясь прогнать из головы ненужные, лишние мысли, напоминая данное ранее себе обещание: разберётся во всём позже. А вот внешность клиента должна сыграть им на пользу.
Он дождался, пока полицейский приковал ногу арестованного к стулу и вышел, и лишь потом представился.
– Самуэль Лебовски, ваш адвокат.
Мэттью оценивающим взглядом обвёл фигуру мужчины лет сорока, одетого в серый костюм безупречного кроя, и внимательно вгляделся в лицо.
Ему понравились вызов и уверенность во взгляде светлых глаз и бульдожья челюсть человека, выбранного отцом в защитники. Такой если вцепится, то не отпустит; а Вуд рассчитывал не только выйти на свободу, но и наказать виновных в заключении и пережитом страхе его девочек. Он пообещал отомстить, если капитан тронет его женщин, и обязательно сделает это.
Агент усмехнулся и указал глазами на наручники:
– Извините, что не могу подать руку. Мэттью Вуд.
– Кто-то очень хочет сделать из вас опасного преступника, – адвокат нажал кнопку вызова охраны.
– Или как следует разозлить. С этой целью арестовали и Кэтлин Паркер…–Мэтт замолчал, услышав, что дверь открывается.
Лебовски попросил зашедшего в комнату офицера освободить подзащитного от браслетов. Полицейский, с недоверием покосившись на разбитые пальцы арестованного, засомневался, стоит ли нарушить данные устно инструкции.
– Вы уверены? Говорят, что он буйный.
– На все сто процентов, – кивнул адвокат, – как и в том, что вас неправильно информировали.
Мэттью дождался, пока охранник покинет комнату, и заговорил:
– Вы видели? – показал он взглядом на дверь.
– Да, вы правы, – протянул Лебовски, утвердившись в сделанных ранее выводах. – Очевидно, кому-то на самом деле нужно довести вас до бешенства.
– Капитану Хаски, – хмыкнул Вуд.
– Возможно. Ваш отец разговаривал с Вернером. Шеф полиции в негодовании от поступка сына, но не может вернуться раньше вечера понедельника. Так же, как и выпустить вас без решения судьи. Под него давно копают – по этой причине он сейчас в Вашингтоне и, конечно же, не имеет права нарушить ни одну из инструкций.
Он улыбнулся, превратившись в заботливо доброго хищника.
– За Кэтлин не волнуйтесь: у неё всё в порядке. Мисс Паркер освободили пару часов назад с повесткой в суд в качестве свидетеля. Я являюсь и её адвокатом.
Вуд покачал головой; ему не понравилась фамильярность, с которой Самуэль говорил о Кэт, хотя был очень рад её освобождению.
Он глубоко вздохнул и улыбнулся в ответ. От известий, что с ней всё хорошо, на душе стало намного легче. Лилибет теперь не одна, а под опекой матери, но сейчас нужно было думать о другом. Всё сходилось с его выводами: для Хаски поступок сына шефа стал славным подарком, как и арестованный без документов на месте преступления агент ФБР.
– Значит, будем выходить на свободу согласно законам.
– Это я вам обещаю. Но нужно кое-что сделать, чтобы избежать возможных провокаций. Например, того, что вас выпустят на свободу по истечению двух дней, чтобы не довести до суда, и повторно арестуют.
– Он может пойти на такое? – удивился Вуд. Этот вариант развития событий даже не приходил ему в голову.
– Запросто, – кивнул Самуэль, уверенный, что так и произойдёт.– И это тоже будет в рамках закона.
– И что же делать?
– Подать запрос на освобождение под залог.
– Но сейчас выходной.
– Ну и что? – хищно оскалился адвокат, став похожим на бульдога, готовящегося к броску на врага. – У меня есть хороший знакомый – помощник прокурора. Он уже отправил к вам офицера досудебного освобождения из-под стражи. Я знаю, что произошло на самом деле, со слов мисс Паркер. Поэтому нашу беседу мы можем продолжить чуть позже. Офицера не будет интересовать суть произошедшего. Он просто задаст вопросы, касающиеся вашего прошлого, настоящего, источников доходов, социального положения и финансовой возможности внести залог. Вы согласны?
– Да, но я не виновен вовсе. – Пожал Вуд плечами. – Зачем мне вносить залог?
– Давайте я вам сейчас объясню, как всё это сработает?
Мэтт согласно кивнул, и Лебовски продолжил:
– Это простая формальность, которая поможет избежать провокаций со стороны Хаски. Вы получите официальное приглашение в суд, то есть повестку с определённой датой. Но не согласитесь признать себя виновным, поэтому будет назначено большое жюри присяжных. А вот там уже я представлю доказательства вашей невиновности; надеюсь, к этому времени они все будут у нас на руках. Жюри в свете изложенных фактов примет решение о доследовании – в чём я абсолютно уверен, – а может быть, и сразу признает вашу невиновность. Тогда прокуратура будет вынуждена закрыть ваше дело и открыть новое.
Вуд внимательно слушал адвоката, пытаясь понять суть судопроизводства, впервые находясь по другую сторону закона. Он слегка нервничал, не ощущая себя хозяином положения, и чувствовал, как начинает потеть.
Самуэль широко улыбнулся, заметив напряжение клиента.
– Вам не нужно вникать во все тонкости, для этого я нанят вашим отцом. Это моя работа, и, поверьте, я отлично умею её делать.
– Очень на это надеюсь.
– Можете не сомневаться в нашей победе. Залог вернут сразу после суда.
Лебовски замялся, решая для себя, рассказывать ли агенту ФБР некие нюансы, связанные с личной жизнью офицера, который сейчас будет делать допрос, и посчитал, что лучше сделать это.
– Хочу вас предупредить кое о чём, – внимательный взгляд адвоката упёрся в зелёные глаза Вуда. – Он увлекается профессиональными танцами. Зарабатывает на этом хорошие деньги. Ценит красивых женщин. Любит знакомить с подругами по хобби.
Мэтт усмехнулся:
– Меня это должно волновать?
– Надеюсь, что нет. Но неприятно выглядеть на фоне тюремщика Квазимодой.
– Мистер Лебовски, я считаю, что увлечения людей должны оставаться личными.
– Очень этому рад!
Самуэль встал, приветствуя офицера.
Мэттью обернулся в сторону двери. В комнату для допросов вошёл высокий, смуглый мужчина с иссиня-чёрными волосами и почти такого же тёмного цвета глазами.
«Индеец», – мелькнуло в голове Вуда. Что-то везло ему в последнее время на общение с коренными жителями Америки.
– Пол Хартли, офицер по делам досудебного освобождения.
Служитель закона по очереди пожал протянутые ладони адвоката и арестованного, уселся на освобождённый Лебовски стул и бросил на стол папку с бумагами.
Он бегло осмотрел комнату, внимательно, очень пристально Мэтта и широко улыбнулся, сверкнув двумя рядами белоснежных зубов.
Мэттью второй раз видел столь блистательную для мужчины улыбку. Оба раза она принадлежала «краснокожим». Он провёл языком по внутренней стороне дёсен, ощущая гладкую, ребристую поверхность, совершенно точно зная, что его зубы не настолько идеальны. «Интересно, чем они их чистят?»
Вуд кисло улыбнулся, понимая, что размышляет о глупостях, желая сбежать от действительности, жалея, что адвокат рассказал об увлечении индейца бальными танцами. Внимание агента переключилось на излишне креативную причёску Хартли, затем на идеально ухоженные руки. Он не заметил, как сжал пальцы в кулаки, пряча нечищеные ногти и появившиеся после драки заусенцы. Лебовски прав, тюремщик слишком следит за внешностью. Выглядит на тысячу баксов. Второй мажор-индеец на его голову – это слишком.
Офицер видел, что его визиту не очень-то рады.
– Надеюсь, мы станем друзьями… – он усмехнулся, заметив, как Мэттью слегка отстранился от стола, – на ближайшие полчаса.
Пол бросил взгляд на левую руку арестованного. Первый вопрос прозвучал так:
– Вы не женаты? И никогда не были?
Вуд отвечал ровным, безэмоциональным голосом, мечтая, чтобы нервирующий его индеец поскорее убрался из комнаты. Размышляя, чем вызван такой негатив. Тем, что Пол внешне похож на Чайтона? Или тем, что глаза офицера излучали сочувствие? Терпеть не мог жалости, тем более от тюремщика.
Наконец пытка подошла к концу. Пол Хартли сложил исписанные ровным почерком листы с ответами арестованного обратно в папку. Встал из-за стола и, уставившись блестящими чёрным глазами в лицо Мэттью, ровным голосом подвёл итоги опроса:
– Думаю, у вас всё будет хорошо, мистер Вуд. Я обработаю информацию, поставлю в известность суд, а также сообщу результаты вашему адвокату. Постараюсь сделать это сегодня. Надеюсь, завтра вы предстанете перед судьёй и сможете покинуть это ужасное место.
Глаза Лебовски светились довольством, надменность и ненужное превосходство во взгляде клиента были нарушены, выставляя его для правосудия жертвой. Он не стал протестовать против следующих действий индейца, решив, что пообедает и вернётся через час продолжить разговор с клиентом.
Офицер отстегнул ногу Мэтта от стула и, нажав кнопку вызова, указал рукой на дверь.
– Идёмте, я провожу вас до камеры.
Он пропустил вперёд адвоката, успев шепнуть в это время Мэттью на ухо:
– Я никогда не допрашивал агента ФБР. Поверь, я на твоей стороне!
Глава 3.4
Вуд быстро двигался по коридору, чувствуя на спине взгляд Хартли. Он замедлил шаг, заметив в дверях одного из кабинетов, беседующих Бергера с Хаски. Капитан чуть не выронил кофе, заметив Мэттью с сопровождением.
Агент ФБР напряг безупречный слух.
– Что делает здесь мудак из досрочного освобождения?
– Его пригласил адвокат Лебовски.
– Лебовски?! Так у Вуда нет документов!
– Уже есть.
Мэтт мог поклясться, что расслышал рычание Хаски.
Всё прошло, как предсказывал адвокат. Днём следующего дня Мэттью оказался на свободе. Он по очереди расцеловал всех встречающих, выискивая взглядом Кэтлин.
– Папа, мама чуть приболела. Ждёт тебя дома.
Вуд почти до хруста сжал дочь, втягивая носом родной аромат, расцеловывая пушистые рыжие волосы.
– Девочка моя, я так соскучился по тебе.
– Пап, я знаю, – она не пыталась вывернуться, наслаждаясь отцовской любовью. – Я тоже по тебе скучала и очень переживала.
Лилит взяла за руку Чайтона.
– Мы обещали заехать к Рите, помочь с приготовлением, – она рассмеялась, прежде чем добавить: – Бабушка готовит праздничный ужин и ждёт нас всех к вечеру…
Звонок надрывался, захлёбываясь непрерывными трелями, требуя, чтобы хозяйка квартиры немедленно открыла дверь.
Выключив воду, Кэт обмотала голову полотенцем, накинула халат поверх мокрого тела и выскочила в коридор. Ей не нужно было гадать, что за сумасшедший находится по ту сторону. Она совершенно точно знала, кто стоит на пороге. Ставшие непослушными пальцы с трудом справились с несложным замком. Сердце сжалось от трепетного волнения.
– Мэттью…
Они несколько секунд смотрели друг другу в глаза.
Паркер подмывало дотронуться до аккуратно зашитой брови. Она усилием воли удержала руку, побоявшись, что своим прикосновением вызовет боль. Вуд сделал шаг вперёд, Кэтлин отступила ровно настолько же – и прижалась спиной к стене, чувствуя под лопатками рельефную обивку.
Мэтт ногой прикрыл входную дверь и расставил руки по обе стороны от той, что снилась всю ночь. Такая же красивая и стройная, как в пору их юности. Каким же он был дураком, что вовремя не разглядел её, вернее, не позволил себе этого сделать.
Стянул и бросил на пол накрученное чалмой вокруг мокрых волос полотенце. Тёмные длинные пряди рассыпались змеями по плечам, укрытым махровой тканью. Гладкая, лишённая загара, порозовевшая после горячей воды кожа Паркер блестела. Пухлые губы выделялись на лице спелой ягодой.
Мэттью улыбнулся. Клубника со сливками. Аромат шампуня заполнил ноздри; всё та же клубника, но только с зелёным яблоком…
Всё как тогда, но теперь он точно знал, кто перед ним, чего хочет и будет хотеть всегда. И огромные карие глаза не наполнятся болью от упоминания чужого имени.
– Кэтлин… Я всё знаю. Прости…
Она ничего не ответила, а приподнялась на цыпочки, впилась в чётко очерченный рот губами, решив поцелуем показать, насколько рада его возвращению в её стены.
Мэтт запустил пальцы в мокрые локоны и ответил на поцелуй с жадностью изголодавшегося зверя. Он оторвался от нежного рта, чтобы наполнить горящие лёгкие глотком воздуха, и сжал податливое тело в объятиях. Руки дрожали от невыносимого желания прикоснуться к голому влажному телу Кэт.
Вуд дёрнул за край пояса, завязанного толстым узлом. Полы халата распахнулись, обнажив длинные стройные ноги, плоский белый живот и высокую грудь, увенчанную ореолами тёмных сосков. Мэттью сжал ладонями тонкую талию и, приподняв Паркер, уткнулся носом во впадину между двумя упругими полными холмиками, ощущая губами бархатистость нежной кожи.
– Я так долго этого ждал…
Кэтлин выгнула спину и лишь простонала в ответ.
Он втянул в рот один из сосков и, слегка прикусив зубами, провёл кончиком языка по шероховатой маковке. Протяжный стон и лёгкая дрожь стали ответом на ласку.
Вуд ликовал: наконец-то она не сдерживала себя. Сомкнутые веки любимой трепетали, истерзанный поцелуями алый рот полуоткрыт, дыхание прерывистое, щёчки залиты румянцем. Его женщина была прекрасна в своём желании, но прихожая – не место для первой близости. Нужно продержаться до спальни…
Он поставил Кэт на ноги и впился в сочные губы. Мэтт не сводил глаз с любимого лица, стараясь запечатлеть любой оттенок эмоций в ответ на свои ласки. Он был уверен: не нужно ничего говорить. Прошедшая ночь на многое открыла глаза обоим, обнажив чувства до предела. Больше никакого недопонимания. Они любят друг друга – а раз так, то должны быть вместе.
Паркер изнемогала от напора горячей ласки. Голова шла кругом, ставшие ватными ноги дрожали, предательские коленки норовили согнуть их. Ещё немного – и она распластается прямо здесь на полу, не в состоянии совладать с невыносимым желанием близости.
Она ждала признания в любви, чтобы произнести в ответ своё. Кэтлин улыбнулась, вспомнив, сколько размышляла над этими словами и как ждала разговора, но стоило увидеть Мэттью – и все планы тотчас же рухнули. Ну почему всё сводится сейчас к банальному сексу? Хотя то, что происходило, вряд ли можно назвать банальным. И тут же мелькнула мысль: «Для тебя – да, а для него?»
Она разомкнула веки. Взгляд уткнулся в зелёный огонь его глаз. Отчего-то на душе моментально стало тревожно. Неужели он, в отличие от неё, прекрасно осознавал, что делал, и следил за процессом соблазнения?
Тело его дрожало, твёрдая выпуклость в штанах, говорившая о степени обуявшего желания, прижималась к её обнажённым бёдрам. Требовательные руки забрались под чудом удержавшийся на плечах халат и гуляли по спине, груди, сжимая в пальцах ставшие твёрдыми горошины сосков. Жадные жесткие губы терзали рот. Язык играл танец с её языком, а полыхающие страстью глаза наблюдали?
Если это соблазнение – не спонтанный всплеск чувств, то что тогда? Попытка создать семью любым способом? Привязать её к себе, сыграв на сексуальной зависимости? И можно ли осуждать Мэтта: он так хочет жить рядом с дочерью. А она лишь часть его плана? Не потому ли так быстро была выставлена Лесси?.. Да способен ли он вовсе любить кого-то, кроме себя? Лилибет не в счёт – она и есть частица его самого; и даже её он будет любить лишь как принадлежащую ему вещь…«Как всё это противно… Кобель…»
В висках по-прежнему стучал пульс, но уже не музыкой колокольчиков любовной страсти, звучавшей несколько секунд назад. Он звенел как набат: спасайся, беги!
Кэтлин упёрлась руками в грудь Вуда. Необъяснимая, липкая до осязания паника накрыла с головой.
– Нет, не надо. Я так не могу, – жёсткие ладошки вдавились в твёрдый торс. – Тебе нужен только секс…
Мэттью зарычал, но из объятий не выпустил. Он прочёл кучу эмоций, промелькнувших в карих глазах за доли секунды, и почувствовал, как напряглось в его руках стройное тело.
Вуд недоумевал: что произошло? Что испугало её на этот раз? Он застонал, готовый биться головой об стену. Кто может сказать, есть ли край у страхов Кэт Паркер? И если есть, то как перешагнуть через него, не сделав никому больно? Молчать – означало вызвать истерику, но говорить одно и то же по сотому разу… Неверие начинало раздражать.
– Чего ты боишься больше? Меня или собственных желаний? – Мэтт наблюдал, как расширились её зрачки, сделав коричневую радужку тонким кругом вокруг чёрной бездны, до краёв наполненной страхом.
Кэтлин попыталась опустить лицо вниз, но он не позволил сделать это, удерживая своим подбородком. Тепло их прерывистого дыхания смешалось, взгляды буравили друг друга.
Слова Мэттью звучали как приговор.
– Не решилась открыться тогда и поступаешь так же сейчас. Бежишь при первой же трудности и закрываешься в себе. Спряталась шестнадцать лет назад за обидами и опасениями «что будет, если»!
Слышать это Кэтлин становилось невыносимо, тем более что каждая фраза была наполнена правдой. Паркер закрыла глаза, но слова продолжали ранить; если бы можно было прикрыть уши. Она попыталась поднять руки, но Мэтт крепко держал свою жертву и продолжал пытку:
– Боялась услышать, что не нужна, даже не спросив об этом. Ты трусиха, Кэт! И свою трусость прикрываешь, обвиняя других. Как маленький щенок, нагадивший в ботинок хозяина, чтобы пометить собственным запахом и не позволить забрать другим. Любишь и пытаешься сделать больно любимым, но прежде всего себе. Ботинок можно вымыть или выкинуть, на худой конец, а боль от шлепка по попе ты будешь помнить всю жизнь. Лелеять, внушая себе, что вот как бывает, если пытаешься показать своё чувство.
– Я не щенок. Ты не ботинок. И уж Лилибет – никак не то, что нагадил щенок.
– Конечно нет! Но ты именно так видишь, что произошло и происходит. Ты лишила любви нас когда-то, и сейчас хочешь сделать то же, мстя за удар, которого я не делал. Тебя била судьба за нерешительность, а вину так удобно возложить на меня. Почему боишься открыться? – Он чеканил обидные слова с болью в глазах. Очередная попытка пробиться сквозь её страхи. – Почему опять пытаешься удрать? Кому от этого станет лучше? Не бойся любить, доверься. Мы взрослые люди, зачем лишать себя счастья?
Губы Кэтлин дрожали вместе с острым подбородком. Она попыталась ответить, но не смогла. Слёзы брызнули из глаз, бороздя мокрыми дорожками бледное лицо.
– Прости! Я не могу. Не сейчас.
Вуд тяжело вздохнул. Он сомневался, что Кэт была в состоянии слышать. Все его попытки сблизиться кончались провалом. Но как жить рядом друзьями, не прикасаясь к женщине, которую любит? Он не монах…
– Всё это мы уже проходили. Скажешь опять, что тебе нужно время?
– Да!
Паркер попыталась вывернуться из объятий. Мэтт расцепил кольцо рук, понимая, что так только усиливает её желание освободиться.
– Я уже говорил, что никогда не возьму тебя силой, – он оттолкнулся от стенки и сделал шаг назад, не спуская глаз с заплаканного лица Кэтлин. – Я живой человек. И желание обладать любимой женщиной вполне естественно для мужчины.
Она молчала, не зная, что сказать в ответ. Страх и тревога стихли, как только капкан из рук распахнулся, и им на смену пришло отчаяние. Кэт не знала, чем объяснить наплыв паники. Да кто способен разумно мыслить в момент страсти? И зачем вообще нужны были мысли? Кто кроме неё за секунду способен придумать защиту себе от себя же?
– Я опять должен буду ждать?
Она всхлипнула, прежде чем негромко ответить:
– Да…
Мэтт повернулся спиной. Он не хотел, чтобы Паркер видела, что происходит с его лицом. Какой болью наполнен взгляд, каким отчаянием. Вуд понимал, что нужно что-то делать, иначе им никогда не быть вместе, но что именно? Обратиться к психологу? На это тоже нужно её желание. Поменять тактику? Прекратить давить и дать право самой сделать выбор? Уйти, чтобы пошла следом?
– Ты трусиха.
– Я знаю… Прости…
Кэтлин шагнула к мужчине, впечатавшись лбом в широкую спину. Дрожь пробежала по позвоночнику Мэттью, отдаваясь покалыванием в области паха. Он до боли сжал зубы. Даже сейчас её прикосновение вызывало желание; так происходило всегда, и бороться с этим бесполезно.
Она просипела сквозь слёзы:
– Я всё понимаю про себя – и от этого мне противно и тошно, но поделать ничего не могу. Я хочу нашей близости, но боюсь. Не знаю, как всё должно произойти, но уверена, что она будет.
Вуд считал про себя до десяти. Осторожно втягивая ноздрями воздух, стараясь не показать, насколько ему сейчас плохо и каких усилий стоит справиться с напряжением. Не помогало. Возбуждение перешло в боль. Живот наполнился холодной пустотой. Ещё один счёт до десяти, ещё пара глубоких вздохов – и он обернулся.
– Ты сама себя слышишь? Я готов ждать, но в этот раз всё будет по-другому…
Чмокнул её в лоб и развернулся к входной двери.
– Я сниму номер в отеле. Оставаться в твоём доме – выше моих сил. Больше настаивать на том, чтобы жить вместе, не стану. Захочешь всё изменить – знаешь, где меня найти. Через пару дней, если всё пройдёт по плану, я вернусь в Вашингтон. Лилит летит со мной – это её желание.
– Я знаю…
Мэттью горько усмехнулся.
– Ты просто кладезь мудрости… – Он обернулся у самой двери и, прежде чем выйти, добавил: – Не знаешь лишь одного: что любовь – это не только счастье, но и боль, и для того и нужен второй человек, чтобы её разделить. Пока будешь бояться делиться ею – ты будешь одна.
Вуд вышел и, прикрыв за собой дверь, решительным шагом направился к лестнице. Он почти ничего не слышал. Сердце бешено билось в груди, отдавая гулким эхом в заложенные уши. Дожидаться лифта не было сил…
Кэт бросилась следом, но остановилась, наткнувшись на деревянную преграду. Она упёрлась лбом в дверь, вслушиваясь в быстрый стук ботинок, уносящих любимого вниз. Холодная поверхность студила горячую кожу совсем не так нежно, как твёрдая спина Мэтта. Паркер до боли закусила губы. Ну почему это с ней происходит снова и снова? Почему она так боится довериться? И эти его слова о боли…
Сердце щемило, разрываясь на части. Солёная слеза попала в кровоточащий прокус на губе. Кэтлин зашипела, дотронувшись языком до ранки. Она слизала наполненную металлическим привкусом каплю и проговорила вслед тому, кто не стал дожидаться ответа:
– И это я знаю…
Глава 4.1
Непрерывная трель звонка вселяла надежду.
Кэтлин путалась в складках тонкого шерстяного платья, торопливо натягивая его на голое тело. Ну почему всегда, когда нужно срочно что-то надеть, это «что-то» начинает оказывать активное сопротивление? Наконец, яростный отпор зелёной дизайнерской штучки был преодолён, и мягкая прохладная ткань обтянула стройную фигуру.
Она бросилась к входной двери, на ходу придумывая слова, что скажет Мэттью. Сердце переполняла надежда. Раз вернулся, то понял, что был неправ; и сейчас они смогут спокойно поговорить. Если, конечно, понятие «спокойно» и Вуд вообще совместимы.
Тонкие пальцы поворачивали заевший замок. Кэт чертыхнулась: «Да что такое! Что им всем нужно?!» – подразумевая под «всеми» щеколду и платье.
– Я… – Улыбка сползла с губ.
На пороге стоял вовсе не агент ФБР, а невысокий мужчина в светло-синем комбинезоне и натянутой до бровей синей же форменной бейсболке.
– Мисс Паркер?
– Да, это я, – она потерянным взглядом шарила по стенкам лестничной площадки, словно надеясь, что Мэттью спрятался где-то там за спиной неизвестно зачем пожаловавшего доставщика.
– Цветы из цветочного салона «Селена», – щупленький парень, скорее похожий на подростка, протянул огромный букет, состоявший из веток дивных фиолетовых орхидей Дендробиум.
Кэт на автомате протянула руки; облако изысканного цветочного аромата окутало её, распространяясь дальше по квартире. А в голове билась мысль: «Это не от него. Всего за минуту спуститься вниз, добежать до ближайшего цветочного и…»
– Это просто невозможно…
– Простите, что? – Голубые глаза молодого мужчины выражали искреннее непонимание.
Темноволосая женщина не слышала курьера; она продолжала размышлять вслух:
– Хотя почему «невозможно»? Может, он заказал их сразу по выходу из тюрьмы, а доставили только сейчас. Сюрприз за сюрпризом? Только фокусник успел удалиться…
– Мисс, простите, я не совсем понимаю. Какая «тюрьма», какой «фокусник»? – Добродушие сменилось тревогой.