Галина Колоскова
Желание на любовь 2
Она по очереди посмотрела на девушек.
– Я вам так скажу: показания первой давать буду я, а вы дождитесь тех, кому звонили. Не нравится мне этот детектив. Я подлых людей хорошо чувствую, немало повидала их на своём веку. Он что-то задумал, – старушка поправила съехавшую на бок бледно-голубую фетровую шляпку, – но он ещё не знает, голубчик, с кем связался. Повесить на вас преступление ему не удастся!
Брюнетка с недоумением взирала на пожилую женщину.
– Преступление на нас? За что?
– А за что они, голубушка, забрали вашего мужа? И все слова этого рыбьеглазого про мистера Коулта? Вы что, так ничего и не поняли? – теперь уже недоумевала миссис Хоуп. – Они вешают на вас вину тех парней! У них даже машину не проверили, хотя вы говорили о наркотиках. Всё это не просто так! Наверняка те ублюдки – чьи-то сыночки!
Старушка выпрямила плечи и, повесив сложенный ранее зонт на руку, поставила на колени чёрную сумочку.
– Я в конце шестидесятых участвовала с отцом в демонстрациях против войны во Вьетнаме и хорошо знакома с творимым полицией беспределом. А ещё смотрю телевизор! Меня не проведёшь и не запугаешь!
Последние слова женщины услышали двое полицейских, зашедших в комнату. Они улыбнулись пожилой воительнице. Высокий черноволосый мужчина, одетый в гражданскую одежду, добродушно проговорил:
– Мэм, вас никто не собирается страшить, – и, уже обратившись к Кэтлин, добавил: – Мисс Паркер, вы и ваша дочь готовы дать показания?
Кэт положила влажную ладонь Лилибет себе на колено и решительно отказалась:
– Нет, мы будем ждать адвоката, – твёрдо заявила она и подняла взгляд на офицера: – Мы имеем на это право?
– Конечно, мисс, но зачем вам адвокат? – приветливо улыбался он. – Мы хотим всего лишь задать вам пару вопросов. Это стандартная процедура. Вас никто ни в чём не обвиняет. Ради чего напрасно тратить деньги на его услуги?
– Тем не менее я его дождусь, – так же деланно улыбнулась Кэт. – Если, конечно, вы не против.
Полицейский развёл руками.
– Нет, не против.
– Ну, вот и славно… – Кэтлин обратилась к старушке: – А вы, миссис Хоуп?
Пожилая женщина решительно поднялась.
– А вот я очень хочу дать показания, если можно, прямо сейчас. Меня дома дожидается кошка! – Она мило улыбнулась: – Молли такая проказница. Наверное, переживает, недоумевая, почему мама так долго не идёт домой? – доверительно добавив: – Как бы нервная девочка не наделала чего без меня.
Офицер по-прежнему пытался сохранить добродушный вид. Он посторонился, пропуская женщину вперёд.
– Конечно, миссис Хоуп, я провожу вас в комнату для допросов.
Паркер не могла усидеть на месте. Она встала и принялась ходить по тесной комнате, меряя шагами пространство, в сотый раз прокручивая в голове случившееся. Её доля вины в произошедшем была настолько очевидна…
В который раз Кэт подводит доверившихся ей людей, принимая неправильные решения. Взять тот же магазин в Вашингтоне. Почему из сотни ювелирных она выбрала именно тот и в то время? Что это? Карма быть вечной неудачницей и приносить неудачу другим? Почему рядом с ней страдают любимые люди? Кто наложил на неё табу на счастье? За что, почему?
Кэтлин обхватила руками живот и, согнувшись пополам, зарычала, уставив взгляд в пол.
– Мама, прекрати! Я знаю, о чём ты сейчас думаешь. Всё произошло так, как должно было случиться. Тут нет твоей вины! – Лилибет обняла мать, укутав руками словно ребёнка. – Я немного пожила с отцом, и кое-что поняла, – объясняла она поведение Вуда. – Он никому и никогда не позволит причинить какой-либо вред тем, кого по-настоящему любит. Папа ввязался бы в драку с теми подонками в любом случае.
– Если бы он не увидел моё прощание с Бейном…
– Мам, ты слышишь, о чём я тебе говорю? – Лилибет ослабила объятия, пытаясь поймать взгляд Кэтлин. – Не виновен в этом никто – ни ты, ни Калама. Только эти сволочи и обострённое чувство справедливости отца! Вот такой наш Мэттью.
Кэт выпрямилась и вскинув голову, встретилась взглядом с глазами девочки, так похожими на отцовские.
– Он так тебя любит, и ты его…
– Мам, он и тебя очень любит. Надеюсь, ты это скоро поймёшь и ответишь ему взаимностью. Мы должны жить вместе.
– Уже поняла…
– Тогда почему не расскажешь об этом отцу?
– Не всё так просто… Я не успела… – Паркер смотрела в заплаканное лицо девочки. – Ты давно знаешь о Бейне?
– Достаточно, – Лилит не отвела взгляда под прицелом глаз матери. – Только не подумай, что я за вами следила. Так получилось. Видела вас несколько раз вместе в кафе возле твоей работы.
– И что ты видела? – В карих глазах сквозило смятение.
– Как он смотрит на тебя…
Говорить о том, что однажды лицезрела их поцелуй, девушка не стала, но удержаться от критики не смогла:
– Мам, он такой молодой и волосатый, и длинный. Ну совсем тебе не подходит!
Кэтлин невольно усмехнулась:
– Конечно, куда ему до отца-лётчика!
– Да!Но отец-фэбээровец намного круче! – Лилибет тоже улыбнулась. – Я никогда не смогла бы «волосатика» назвать «отцом». И этот его ободок…
Кэт протянула руки, в ответ обнимая дочку за талию.
– Это дело взрослых – выбирать себе пару. Никто и не требовал бы от тебя звать его «папой». Бейн очень хороший, ты смогла бы это понять и оценить со временем. Если бы я приняла решение выйти за него замуж, тебе пришлось бы смириться!
– Я знаю, но… – В глазах девочки читалась надежда. – Теперь всё по-другому? – Вопрос прозвучал почти как утверждение.
Кэтлин устало улыбнулась.
– Да. Ещё бы суметь объяснить это Мэттью…
Глава 1.4
Дверь распахнулась, издав слабый писк. В комнату вошёл Бейн, одетый в строгий костюм, в сопровождении недовольного Хаски.
Писатель оглядел женщин. Покрасневшие от слёз глаза Лилибет и неестественная бледность любимой Колючки бросались в глаза. Наполнявшая последние полчаса его сердце тревога усилилась. Отсутствие друга в городе не способствовало улучшению ситуации. Неизвестно, что точно произошло, и в какую сторону полицейские повернут показания взволнованных женщин, но говорить при постороннем этого не следовало.
Он ободряюще улыбнулся и хотел что-то сказать, но детектив заговорил первым:
– Мисс Паркер, это ваш адвокат?
Кэт ответила, опередив Бейна:
– Нет, это мой друг. Он должен был его привезти, – она пыталась заглянуть за широкую спину гавайца, надеясь увидеть там юриста.
Калама развёл руками:
– Лебовски нет в городе. Я отправил ему сообщение. Завтра утром он прилетит в Финикс и займётся твоими делами.
Капитан Хаски хищно ухмыльнулся и снова обратился к Кэтлин:
– Мэм, вы по-прежнему отказываетесь давать показания?
– Да!
– И ваша дочь тоже?
–Да!
Офицер не удержался от мимолётной улыбки. Паркер не могла понять, почему он выглядит довольным?
Следующий вопрос капитана застал её врасплох:
– В каких отношениях вы состоите с Мэттью Вудом?
Кэт взглянула на Бейна. Лицо писателя не выражало никаких эмоций. Только сжатые в тонкую полоску губы говорили, как он напрягся, догадавшись, к чему клонит полицейский.
– Ни в каких, вернее, он является отцом моей дочери.
Хаски кивнул, он и сам заметил сходство девочки с арестованным.
– Его отцовство имеет юридическую силу? – Кэтлин отрицательно помотала головой, но детектив продолжал сыпать вопросами: – Он указан в свидетельстве о рождении девочки? Или мистер Вуд признал свои родительские права каким-то другим образом?
Паркер не могла больше этого слышать. Она почти прокричала:
– Нет, пока не успел! – Кэт мысленно обругала себя за этот срыв и, понизив голос, спросила: – Но какое это имеет значение?
Капитан обвёл удивлённым взглядом лица присутствующих в комнате. Интересная получалась ситуация. Два любовника – а это так, он видел взгляды обоих мужчин, обращённые на красивую брюнетку, – и одна почти взрослая дочь. Но и это обстоятельство играло ему на руку. Конфликт интересов. Хаски внутренне ликовал: пока всё складывалось как нельзя хорошо.
Он спокойным, почти дружелюбным тоном продолжил:
– Давайте обо всём по порядку, мисс Паркер. Вам есть с кем оставить девочку? У вас есть родственники в Финиксе?
– Конечно, здесь живут мои родители, – она пожала плечами, совершенно не понимая, что хотел от неё этот слизень. – К чему все эти вопросы?
Вмешался гаваец:
– Девочка вообще не должна подвергаться допросу без присутствия родителей или педагога. А так как Кэтлин Паркер и Лилибет Паркер являются свидетелями одного происшествия, то не могут быть опрошены в присутствии друг друга.
Детектив смерил взглядом возвышавшегося над всеми Бейна.
– Спасибо! Мы в курсе.
Он выглянул в коридор и позвал:
– Сержант Шапперт, пройдите в комнату, – а затем обернулся к Кэт и достал наручники. – Мисс Паркер, я вынужден вас арестовать на основании сомнения в том, что вы явитесь в суд по повестке.
Темноволосая женщина пошатнулась и опёрлась спиной о стену. Час назад она с готовностью протянула руки, согласная на арест, и лишь потом осознала, что не сможет помочь Мэтту, находясь за решёткой. А теперь её арестовывают, и Лилибет останется одна, совершенно беззащитная перед этим блондином.
Калама встал перед Кэтлин, прикрывая собой хрупкую фигурку от полицейских.
– Я протестую в соответствии с поправкой IV к Конституции США…
Настойчивый длинноволосый мулат начинал по-настоящему раздражать капитана; как бы он не стал занозой в заднице. Переломать бы ему ноги, хотя…
Хаски смерил взглядом внушительную фигуру гавайца. «Ему бы в футбол играть или боксировать, а он книжонки пишет». Но выйти на ринг один на один с молодым верзилой он не хотел. Рвущийся к власти офицер ухмыльнулся. «Зачем самому делать то, что за тебя сделают другие? Порой слово власть имущего бьёт намного больнее кулака. И сейчас я это проверю!»
Теперь детектив задавал вопросы Бейну:
– Вы являетесь адвокатом мисс Паркер?
– Нет, но…
– Вы имеете юридическое образование? –перебил Хаски, не дав договорить. – Работаете помощником адвоката?
Калама втянул воздух, пытаясь справиться с эмоциями, понимая, что его срыв сыграет на руку зарвавшемуся капитану.
– Нет, но вы совершаете задержание свидетеля без решения суда и ордера на арест.
Полицейский улыбнулся, развёл руками и снова перебил:
– Арест без судебного решения возможен во всех случаях, когда есть основания для предположения, что обвиняемый совершил или пытается совершить преступление. В нашем случае имеет место нанесение тяжких телесных повреждений трем потерпевшим! – Детектив указал рукой на Кэти Лилибет: – Эти женщины тоже принимали участие в их избиении. У нас имеются показания свидетеля.
Бейн задвинул за спину Лилит. Капитан ухмыльнулся, милостиво сообщив:
– Арестовывать девочку я пока не стану.
Писатель прикрыл на мгновение глаза. Костяшки сжатых в кулаки пальцев побелели. Он впервые пожалел, что отказался от спортивной стипендии и не стал поступать в Чикагский университет. Гаваец не сдвинулся с места, когда подоспевший на помощь Хаски полицейский попытался протиснуться к женщинам. Детектив покачал головой.
– Мистер… вы осознаёте, что совершаете противоправные действия, мешая аресту свидетеля, а возможно, и обвиняемого в преступлении? – Ноздри офицера раздулись, придавая худому длинному лицу сходство с собравшимся атаковать хищным койотом. – Я могу позвать на подмогу сотрудников – вы же знаете это? Не делайте глупостей, так вы мисс Паркер ничем помочь не сможете. Лучше позаботьтесь о девочке.
Кэтлин вышла из-за спины Бейна и решительно протянула руки вперёд, попросив дочь:
– Лилибет, милая, сохраняй спокойствие, не доставляй им радости своими слезами, это всё временно – до решения суда… – Она перевела взгляд на бывшего любовника: – Нам всем нужна твоя помощь. Отвези, пожалуйста, Лилит к Рите.
Калама наклонился и поцеловал её в затылок. Горло писателя стянул спазм, он не мог говорить, в груди всё клокотало от бессильной ярости.
Кэт смотрела в холодные глаза капитана. Ни один мускул на побледневшем лице брюнетки не дрогнул. Лишь слегка подергивающиеся пальцы говорили о силе внутреннего напряжения.
Хаски защёлкнул наручники на тонких запястьях и с удовольствием начал зачитывать въевшийся в память текст:
– Мисс Паркер, вы имеете право…
Глава 2.1
– И что нам теперь делать?
Сковавшее в первые минуты после ареста матери оцепенение, смешанное с отчаянием, отпустило девочку. Что могут дать слёзы и истерики родителям? Ничего! Надо действовать.
Арест отца показался ей чем-то страшным – трагедией, которая может иметь самые ужасные последствия. Но сейчас, после ареста мамы, всё происходящее становилось фарсом. Каким-то постановочно-театральным действием, а любая пьеса длится недолго, и у неё всегда есть финальная сцена.
Теперь Лилит очень хотелось, чтобы в конце этой миниатюры все отрицательные герои ответили за свои поступки, а режиссёр был освистан. Свой помидор она собиралась кинуть ему в лицо, ужасно походившее на бледную физиономию Хаски.
– «Нам»? – уставившийся до этого в одну точку Бейн обернулся к девочке, как будто только её заметил.
С тех пор, как Кэтлин дала ему ключи от машины и, попросив увезти Лилибет к родителям, ушла вслед за полицейскими в наручниках, он провалился в прострацию. На автомате вышел из участка, подталкивая во вздрагивающую спину вверенную его заботам девочку; сел в автомобиль, прокручивая в голове варианты своего поведения.
Почему он упёрся в Лебовски? Отчего даже не пришло в голову связаться с другим адвокатом? Потому что тот лучший? Бесспорно. Но почему, раз тот не смог приехать, не пригласил другого? Ответ до банального прост. Зачем тревожить всех, если какой-то там Вуд может быть отложен до завтра? Мужчина способен ждать долго, тем более агент ФБР, его возможный соперник.
Гаваец ухмыльнулся. Он пытался столько времени внушить себе, что всё по-прежнему и ничего не случилось. Но всё не так, и пришла пора в этом признаться. Мэттью Вуд – не только прошлое Кэт, он, к сожалению, стал её настоящим.
Бейн вздрогнул от внезапно пришедшей в голову мысли, пронзившей холодом: «Кажется, Мэттью – и её будущее…»
Всё сразу встало на свои места: и холодность после прилёта из Вашингтона, и нежелание встречаться. Отказ от запланированных давным-давно свиданий и общих посещений выставок и презентаций. Ссылки на недомогание, на навалившиеся дела…
Секс – как лакмусовая бумажка отношений. Розовый – осторожный в самом начале, с опасением спугнуть и обидеть; изучением потаённых уголков изящного тела, привычек, пристрастий и самых чувствительных точек. Ярко-красный – всепоглощающей страсти первого года; ненасытность, желание обладать друг другом в любое доступное время, игра на самом пике, острие чувств и нервных окончаний. Постепенный переход в просто красный – стабильный два раза в неделю, словно у женатой пары, в удобное для Кэтлин время, свободное от менопауз и «головных» болей.
И вот сейчас какого он цвета?
Калама снова усмехнулся. Никакого! Полное отсутствие не только цветов, но и оттенков, стопроцентное несовпадение…Как давно она называла его любимым мальчиком, запуская пальцы в волосы? Её тонкие пальчики такие тёплые и нежные.
Противно заныло под ложечкой от невыносимо острого желания почувствовать их прикосновение кожей… Её мягкие губы, нежная грудь… длинные ноги и невероятный, неповторимый, сводящий с ума запах. Аромат вспотевшей влажной кожи, впалой ложбинки подмышки, в которую он любил уткнуться носом в минуты без движений после…
Писатель усилием воли отогнал нахлынувшие воспоминания. Нашёл время…
Перед глазами возник взгляд коричневых омутов, полный отчаяния, надежды и просьбы спасти, но не её (так смотрела Кэт до слов об аресте), умоляя помочь ему… Бейн скрипнул зубами в бессилии. И снова вздрогнул, услышав пришедший из уголков памяти виноватый голос отца, пытающегося объяснить по-взрослому расставание с матерью: «У пары, прекращающей заниматься сексом, как правило, заканчиваются отношения…»
Тумбочка между двумя кроватями в спальне родителей стала линией границы; а жить в другом от жены государстве отцу не хотелось. Общей постели у них с Кэтлин не было никогда. Она не оставалась на ночь, но секс был, и секс восхитительный! Калама глухо простонал. Его отношение, но не её. Как глупо, что понял это только сейчас, вернее, позволил себе понять очевидные факты, лежащие на поверхности!
Кто-то дёргал за рукав костюма, пытаясь привлечь к себе внимание; и этот кто-то был очень настойчив. Бейн с удивлением смотрел на девочку, не понимая, что делает с ней в одной машине.
Лилибет терпеливо повторила вопрос:
– Что будем делать?
Реальность вернулась и накрыла с головой. Её дочь, так похожая на отца…Гаваец повернул ключ в зажигании и, обернувшись назад, нажал на педаль газа, выворачивая руль припаркованного недалеко от здания полиции «Вольво».
– Что буду делать я? Сначала отвезу тебя к Рите.
– А потом?
– А потом займусь делом.
– Зачем нам терять время?
Писатель с недоумением покосился на девушку. С удивлением выдавив:
– Почему «нам»?
– Потому что я не испытываю ни малейшего желания выслушивать причитания и истерики бабушки. Чем дольше Рита ничего не знает, тем позднее грохнется в обморок.
– Что, – удивился он, – всё настолько серьёзно?
Бейн осторожно вырулил на Западную Монро-стрит.
– Хуже, чем ты представляешь. Она, в отличие от мамы, предпочитает не размышлять, а впадать в истерику по любому поводу. Думать за неё будет Джон! – Лилит вымученно улыбнулась. – Она лишь припишет потом себе все плоды его правильных решений.
Калама с удивлением прислушивался к слишком мудрым для девочки доводам. Лилибет поймала в зеркале заинтересованный взгляд тёмно-карих глаз.
– Жить в окружении моих родственниц – штука нелёгкая, поневоле приходится быть взрослой.
– Да, не позавидуешь тебе, – улыбнулся Бейн.
Размышлять о том, что было или не было, он станет после. Мучить себя, истязать, может, даже напишет что-либо под влиянием «слёз», но сейчас нужно выручать Кэт. У него болит всего лишь душа – штука абстрактная, а у неё – руки, которые натирают реальные наручники. Он встряхнул головой, словно освобождаясь от ненужных мыслей и, обратился к девушке:
– Ты можешь показать точное место, где вас подрезал «БМВ» и произошла драка?
– Наверное, – пожала она плечами. – Хотя в первом случае я была жутко напугана, а во втором – дралась сама.
Писатель присвистнул, покачивая головой.
– Так и ты тоже можешь оказаться за решёткой?
– Ну, это будет явный перебор! – хмыкнула Лилит, внимательно вглядываясь в проносящиеся мимо дома. – Они и с мамой-то перемудрили.
– Я тоже так считаю, – Бейн пропустил машины на светофоре и повернул на Вест-Ван-Бурен-стрит. – И этот перебор их погубит. А теперь смотри внимательно, где это место.
– Уже ищу… – она на секунду оглянулась на длинноволосого соперника Вуда. – Надеешься заполучить данные с камер видеонаблюдения?
– А ты у нас девочка догадливая, – отвечал он, думая о своём. – Нужно только найти способ их взять… – протянул Бейн, размышляя вслух: – Кому их могут отдать?
– Вот об этом можно не думать. В Финикс уже летит мой парень и друг отца – Чайтон, он стажёр ФБР. Уверена, ему это под силу.
– У меня тоже есть парочка друзей, которым не смогут отказать, хотя… – Гаваец оглядел Лилибет и, с заговорщицким видом подмигнув, добавил: – А почему их не отдадут нам? Прелестной девушке и внушающему полное доверие парню?
Лилит улыбнулась. Если огромного амбала в строгом костюме и с конским хвостом можно принять за пай-мальчика… Она прыснула в кулак.
– Не знаю, как я, но вот ты точно никакого доверия не внушаешь, – она показательно обвела взглядом отодвинувшего далеко в салон водительское кресло шофёра, – смесь рэпера с громилой на службе у шефа мафии.
Бейн нацепил солнцезащитные очки, лежащие на панели, и, скривив губы, усмехнулся.
– А так я внушаю хотя бы уважение?
– Да, – прищёлкнула языком Лилит сложив пальцы в окей, – я не стала бы сомневаться, что ты в любом случае заберёшь диск.
– Значит, стоит попробовать, пока нас не опередила полиция.
Девочка внимательно вглядывалась в дома вдоль дороги и, заметив цветочный магазин с яркой вывеской, велела писателю притормозить.
– Это было здесь в первый раз. Я ещё подумала, что неплохо было бы Мэттью купить маме и бабушке цветы. Женщины тают при виде красивой зелени.
Калама усмехнулся:
– А ты не такая?
– Нет, мне нравится кое-что другое! Но речь сейчас не обо мне… – Лилибет ткнула пальцем в стекло, почти прокричав: – Тут папа надавил на тормоза, и я как маленькая дурочка взвизгнула от неожиданности! – Она кинула быстрый взгляд на гавайца: – Только не подумай, что от страха.
Бейн не стал отвечать и расспрашивать; он припарковал машину недалеко от торговой точки и снял очки. Всё-таки доверяют человеку, который смело смотрит в глаза, а не прячется за затемнёнными стёклами.
Они остановились у стеклянных витрин магазина, занимающего первый этаж высотного здания. Две камеры, расположенные чуть дальше и выше стёкол, повёрнутые под углом друг к другу, должны были захватывать участок дороги.
Калама толкнул перед Лилибет входную дверь и, нацепив обворожительную улыбку, прошёл вслед за ней внутрь благоухающего ароматами цветов помещения. Тихий звон колокольчика привлёк внимание симпатичных девушек-продавщиц. Одна из них – красивая, высокая, с роскошными русыми волосами и яркими серо-голубыми глазами – приветливо улыбнулась.
«Полная противоположность Кэтлин!» Бейн удивился: почему эта мысль пришла ему в голову?
Девушка с явно славянскими чертами лица направилась к вошедшим в дверь, постукивая каблучками по натёртой до блеска мраморной плитке чёрного цвета. Вторая же продолжала собирать букет.
Обладательница стройных ног и высокой груди, улыбаясь, обратилась к гавайцу, подметившему все достоинства её фигуры:
– Вы хотели бы выбрать цветы?
Он промолчал, несколько растерявшись и обдумывая, с чего начать разговор. Девушка повторила вопрос на французском, пытаясь понять национальную принадлежность загорелого черноволосого парня.
Калама улыбнулся. Глупый вопрос, наверное, блондинке сотню раз за день приходится задавать его. Он ответил, выдержав небольшую паузу:
– Нет, мы хотели бы выпить по чашечке кофе и съесть по пирожному.
Составляющая букет продавщица рассмеялась. Та, что подошла к посетителям, ответила с лёгким акцентом:
– Тогда вы ошиблись дверью. Кафе через дорогу, напротив.
Писатель, всё так же улыбаясь, перешёл к главному вопросу:
– Нет, извините, но на самом деле нас интересуют вовсе не цветы или кофе. Я хотел попросить вас об одолжении, – Бейн взглянул на бейджик на груди блондинки, прочитав про себя имя, звучащее протяжно, как песня, – Светлана, мне срочно нужна ваша помощь.
Продавщица удивилась, взглянув на Лилит. Парень вовсе не был похож на маньяка или на пытающегося завести знакомство человека. О свидании не договариваются в присутствии собственной девушки, к тому же такой молоденькой и очень красивой. А значит, его можно не опасаться.
Светлана с облегчением вздохнула; хотя этот высокий мужчина с необычной внешностью показался ей очень привлекательным. Теперь её разбирало любопытство.
– И чем я могу вам помочь? – вопрос-ответ был сказан совершенно доброжелательным тоном.
Глава 2.2
Гаваец прочел на лице блондинки промелькнувшие эмоции и довольно улыбнулся. Всё-таки Лилибет не права: он совсем не похож на громилу-мафиозника. Это явная предвзятость со стороны дочери Кэт.
– Я даже не знаю, с чего начать… – Он побарабанил пальцами по высокому столу-прилавку и запустил руку в гладко зачёсанные назад волосы.
– Да уж начните с чего-нибудь, – блондинка продолжала улыбаться.
– Моя девушка, – писатель осёкся, взглянув на Лилибет, – вернее, хорошая знакомая и мама этой девочки попала в беду.
Лилит встала рядом с Бейном; при словах «моя девушка» она сначала напряглась, а потом решила вступить в разговор.
– И мой папа тоже.
Светлана с любопытством в глазах перевела взгляд с гавайца на девочку. Становилось всё интересней.
Писатель продолжил:
– Сегодня днём напротив вашего магазина их подрезал чёрный «БМВ», за рулём которого сидел наркоман-водитель. И теперь её родителям пытаются предъявить обвинение.
– Обвинение за что, и кто? Я пока ничего не понимаю. – покачала она головой. – В чём состоит моя помощь?
– Как я уже говорил, инцидент, вернее, первая его часть, произошёл напротив вашего магазина. Может быть, его зафиксировали ваши камеры?
– К сожалению, я не смогу вам помочь, – развела Светлана руками, – я не хозяйка.
Бейн опустил взгляд и тяжело вздохнул. Блондинка улыбнулась.
– Я сказала, что я не могу помочь, но не моя сестра. Магазин принадлежит её мужу, точнее сеть магазинов, и он сейчас как раз здесь. Подождите, я его позову.
Девушка, стуча каблучками удобных туфель, прошла к двери, ведущей вглубь помещения. Она вернулась через несколько минут в сопровождении высокого черноволосого мужчины средних лет, с небольшой сединой в висках. Он первым протянул руку. Калама пожал крепкую сухую ладонь. Мужчина с первого взгляда располагал к себе.
– Здравствуйте, я Чарльз Бронкс, владелец. Какая от меня требуется помощь?
Гаваец представился. Он повторил то, что рассказал ранее. А так же добавил, чем всё закончилось для агента, обладающего повышенным чувством справедливости, и для молодой женщины, вставшей на защиту дочери. Владелец с удивлением слушал невероятную историю. Чтобы вот так, среди бела дня, кто-то безнаказанно подвергал опасности жизни людей на автомагистралях города? Верилось в это с трудом, как и в полный абсурд ареста женщины.
Лилибет видела сомнение, отображавшееся на лице хозяина магазина. Она сделала шаг вперёд, привлекая внимание неопрятной одеждой.
– Я понимаю, что это кажется невероятной неправдой, но всё так и есть. Моего отца сейчас держат в изоляторе временного содержания лишь за то, что он помешал наркоманам развлекаться и дальше на дорогах Финикса. Возможно, он спас жизни не только нам, но ещё и многим людям.
Она указала рукой на грязную куртку с оторванными пуговицами.
– Посмотрите на меня. Это следы борьбы с человеком, что угрожал мне насилием! – Она всхлипнула, но смогла сдержать слёзы. – Так же выглядит сейчас моя мама, ей тоже досталось. Я слишком мала, чтобы понимать все эти игры взрослых, но мой отец работает в ФБР, и это очень не понравилось полицейским. Думаю, это одна из причин ареста.
Зелёные глаза наполнились слезами.
– А арест мамы – это полное издевательство над нашими правами. Конечно, её выпустят, но вот папа… – Лилит смотрела в глаза человека, по возрасту вполне подходившего ей в отцы. – Помогите моему отцу, пожалуйста!
Чарльз верил девочке; его маленькой дочке недавно исполнилось пять лет, и он не хотел, чтобы ей пришлось когда-нибудь испытать то, что сегодня пережила эта красивая девушка-подросток.
– Я помогу. Данные одной камеры идут в полицию, но вторую я установил на свои деньги. Если момент обгона запечатлён на ней, – он показал на дорогу, – я отдам вам диск, но имейте в виду: это всё имеется и в распоряжении копов. Почему бы вам не обратиться к ним?
– Да потому, что полиция в данном инциденте повела себя как заинтересованная сторона, – вмешался в разговор Бейн. – Нам самим интересно, с чем это связано.
– Значит, нужно установить личности тех наркоманов или хотя бы владельца «БМВ».
– Мы понимаем, но пока нам нужно собрать доказательства невиновности моих родителей. Спасибо вам огромное, – Лилибет сжала ладонь мистера Бронкса.
Он улыбнулся и руку не отнял.
– Пока не за что, давайте просмотрим запись.
Через несколько минут они сидели в небольшом уютном кабинете перед экраном монитора.
Хозяин магазина нажал на перемотку.
– В какое примерно время всё происходило?
Калама был более чем доволен: первый шаг сделан. И пусть запись на диске пока подтверждает только опасное вождение владельца внедорожника, но и это дорогого стоит.
Он убрал в карман визитку Светланы, вложенную ему в руку перед уходом, чего не делал уже три года. Привлекательная молодая женщина, на первый взгляд очень даже умная. Вдруг им ещё понадобится её помощь?
Лилибет накинула ремень безопасности и повернулась к писателю.
– Ну, теперь едем к месту драки? Или сначала в аэропорт, и там дождёмся Чайтона?
– Что-то нам везёт, просто не верится. Конечно, едем добывать диск. Удача – дело тонкое, нельзя её игнорировать. Может быть, если пойдёт как надо и дальше – Кэтлин выйдет на свободу в течение двух часов, а уж твоего отца Лебовски вытащит утром. Поверь мне,– Бейн посмотрел в зелёные глаза девочки, – он лучший из адвокатов. Тем более если перед походом к судье на руках у юриста будут неоспоримые доказательства. А Чайтон нас дождётся или доедет на такси.
Лилит тяжело вздохнула, но вынуждена была согласиться с последними словами гавайца: Чайтон подождёт.
– Хорошо…
Место драки Лилибет отлично помнила, разница времени не сбила её с толку. Затемнённые окна кафе, кричащая яркими огнями вывеска, так хорошо выделявшаяся на тёмном фоне поздним вечером.
Бейн довольно потёр руки.
– У кафе не может не быть собственных камер. Вы, получается, помешали обдолбанным героином ребятам пообедать?
– Какой «обедать»? –наморщила нос Лилибет. – Видел бы ты их рожи…
– Ну, судя по словам полицейских, непрезентабельный вид им создал твой отец.
– Они и до папы не краше выглядели! – возмутилась девушка. – Видать, в детстве в гангстеров не наигрались. Скажи, кто сейчас пользуется кастетом?
– Чем? – Брови писателя полезли вверх. – Я бы скорее поверил в оружие в бардачке.
– Про бардачок я ничего не знаю, может, и было оно там. Два амбала, а тот, что напал на меня – хлюпик дистрофичный. Соплёй перешибить можно.
– Те двое могли быть его охраной? – выдвинул новую версию Калама.
– Я не знаю, – пожала Лилит плечами, – но отец их одного за другим вырубил.
Гаваец усмехнулся. Насколько у Вуда крепкие мышцы, он знает сам: понял по рукопожатию.
– Ты им гордишься? – Бейн заметил, как при словах о Вуде загорелись глаза девочки.
– Очень, мама всегда говорила: мой отец – герой! Только про то, что он жив, я узнала совсем недавно.
Писатель догадывался, почему Паркер не делилась с дочерью правдой о Мэттью. Где-то в глубине души мелькнула гаденькая мысль рассказать восторженной девочке, насколько подло её герой поступил когда-то. Но он никогда не посмел бы сделать этого: тайны Кэтлин, доверенные ему, с ним навсегда и останутся, хотя слышать хвалу сопернику было неприятно.
Бейн прервал разговор и первым покинул машину. Лилибет вышла следом. Холодный ветер ударил в лицо. Полы куртки разлетелись в стороны. Девушка стянула их руками и безропотно зашагала рядом с гавайцем, стараясь не отставать.
Они насчитали несколько камер слежения. Две на кафе и ещё пара была расположена по торцам дома.