Галина Ивановна Губайдуллина
Не надо дразнить голодного вампира
– Я же по-дружески…переживаю…
– Переживай за сестру!
И Дезмонд отправился к воротам. Девушка смотрела ему вслед. И что-то даже плакать от обиды не хотелось. Парень, конечно, привлекателен, но что греха таить, действительно, стал частью детства, примелькался, как приятель.
И вдруг сзади раздался голос, от которого пробрало до дрожи:
– Прелестная…
Герда с достоинством отвечала, приосанившись:
– Все уважающие себя леди никогда не заговорят с незнакомцем. И приличные мужчины обходят добропорядочных девушек, чтоб не навредить их репутации!
– А неприличные от них не отходят,– ввернул Митчелл.
Девушка неподдельно удивилась:
– У Вас ни воспитания, ни такта.
А незнакомец уже стоял перед нею и искушал:
– Я – эксперт по части любовных игр.
– Фу, как пошло! Мне совершенно не нравится Ваш тон! Чем пугать девушку, лучше бы проводили, чтоб никто не обидел.
Он будоражил её спокойствие своими откровенными разглядываниями.
Кажется, он решил быть милым, потому как предложил:
– А давайте у нас будет первое свидание…
– Это всё как-то недостойно меня…Не достойно тех надежд, которые я питала к первому свиданию…Я даже имени Вашего не знаю…
– Митчелл.
– Пойдёмте, потанцуем, Митчелл,– побаиваясь нового знакомого, звала Герда, пытаясь вывезти того из глубины сада поближе к толпе.
Она даже сделала шаг по направлению к строениям, спрашивая:
– Вы – минотавр?
– Нет, я гораздо опаснее сущность…
И вот нужно было обратить внимание на эту фразу, но…беспечность её дери! Пропустила мимо ушей, радуясь, что идёт к дому. Руки Митчелла крепко обхватили её талию.
– Я не потерплю вопиюще ужасающее поведение,– вырвалась она из его рук,– Если Вы не уйдёте – буду кричать! Мой отец и брат Вас рогами распорют!
Она не успела даже побежать, миг – и этот злоумышленник уже вновь стоит перед ней…и принимает трансформацию вампира! Алые глаза, жуткие клыки. Девушка с содроганием попятилась, это же самый главный страх минотавра – оборотни-волки и вампиры! Она забыла, как рот открывать, не то чтобы закричать.
А упырь перешёл на лениво-блаженный тон:
– Вы как-то превратно меня поняли…Я назначил Вам свидание, а Вы меня танцевать тащите…
– Неожиданная ситуация…– голос, наконец, вернулся к всё ещё пятящейся Герде,– Позвольте мне не поверить, что Вы сможете причинить вред слабому существу…
– Не позволю!
– Вы столь категоричны, не зная отказов… Уж не Митчелл ли Вы Ферфакс Равна?
– Он самый.
– Ваше Высочество, Вы же не навредите своей подданной?– взывала испуганная девушка к чувствам Верховного вампира.
Митч не сводил горящих алым глаз с красавицы, зачумлёно говорил:
– Ты прекрасней всех, кого я знаю…Но это не признание в любви. Это желание обладать тобою.
И тут Герду пробрала ярость:
– Ах, ты ж маньячина! Грязные игры прибереги для ведьм!
И она на инстинктах, забыв, что ещё тёлка, и рога не выросли, всё же резко боднула вампира в грудь.
Тот упал от неожиданности и выдавил:
– Беги от меня…иначе съем…
Ну, девушка и побежала.
В зале переводила дух. Её смятение заметила сестра. Сообразив, что отчего-то младшенькая угрюма и без жениха, кивнула на стоящего рядом с ней друга её суженого. Сзади того эльфа Реджина стала активно жестикулировать, пытаясь привлечь к его персоне внимание сестрёнки.
Подошедшая мать взяла младшую дочь локоток, узнавая:
– Где Дезмонд?
– Бросил меня,– зло выдавила Герда.
– А я предупреждала на его счёт. Ни денег, ни положения, одна смазливая рожа! Но ты никогда меня не слушаешь! С твоей красотой тебе нужен достойный жених.
Девушка вырвалась из цепких рук матери.
– Куда ты?– окликнула Ракель Инчбальд свою дочь.
– Пошла искать достойного жениха, мам.
И младшая Инчбальд постановила: хотят видеть богатого жениха, сейчас закадрим! Пусть после плачут, годами не видя их с сестрой. И ещё свербела мысль, чтоб как можно дальше оказаться от проявившего интерес опасного вампира из королевского распутного семейства. Она решительно подошла к эльфу, на которого указала старшенькая. Мило улыбнулась темноволосому с утончёнными чертами лица дипломату. Тот был явно рад, что на него обратила внимание такая потрясающая особа.
Но не успел эльф и рта раскрыть, как рядом раздался баритон Митчелла:
– Меня яро интересует: Вы со всеми так любезны? С меня Вы имя вытрясли, а сами не представились, леди.
– Не леди, а минотавра Герда Инчбальд,– через зубы назвала своё имя дочь хозяина.
Вампир растерялся и почти с ужасом переспросил:
– Минотавра? А почему без рогов?
– Так тёлка ж ещё!– прошипела ему красавица.
Принц отошёл от шока и даже нашёл преимущества:
– О, минотавры у меня ещё не было…
Герда с праведным возмущением изрекла:
– И это лучшие люди, пардон, лучшие особи, вновь пардон, лучшие персоны королевства!
– А кто это?– из-за её спины послышался шёпот сестры.
– Его Темнейшее Высочество Митчелл Ферфакс из клана Равна,– хмыкнула совсем неуважительно младшая Инчбальд.
– Подумать только…принц опустился до нас, смертных…– восхитилась Реджина, и заискивающе пропела,– Мы так рады Вас видеть! Понравилось ли Вам наше скромное торжество?
– Вы не представляете, как разнообразили нашу устоявшуюся жизнь во дворце…– проворковал принц и поцеловал руку невесте эльфа, отчего та расплылась в блаженстве, затем он спросил Герду,– Потанцуете со мной, милая минотавра?
Отказаться было невозможно, особенно, когда сестра так рада этому гостю, и, закусив губу, младшая Инчбальд протянула руку. Эльфы рядом с вампиром стали ещё бледней, и вообще старались не смотреть в сторону Герды.
Принц увлёк её в лёгкое кружение, перехватил талию и, невзирая на ритмичную музыку, стал медленно покачивать.
Он, глядя ей в голубые глаза, говорил:
– Я отведу тебя к самому краю Вселенной.
– Чтобы сбросить с этого края в неизведанную бездну,– подхватила девушка.
– Твой скептицизм говорит о том, что о мужчин ты уже обжигалась. Кто это был, убегающий от тебя в саду?
– Не Ваше императорское дело!
– Так не говорят с особой королевских кровей!– свёл брови Митч.
– Ага, сейчас расшаркиваться перед Вами брошусь…Как бы не так! Мне за любезность не приплачивают…
– Наглая, надменная гусыня!
– Корова,– поправила она.
– Наглая, надменная корова,– исправился принц, цедя слова, весь его вид говорил, что он взвинчен до предела.
– Зачем Ваше Темнейшество меня преследует?
– Я не дам ответа на твой вопрос. Догадайся сама. Тем более я уже говорил о своих намереньях в саду…
– Раньше ваша семейка не выходила за рамки, как-то вам раньше ведьм для развлечений хватало.
– Да, я люблю красивых женщин. Но почему, то, что, не считается зазорным у всего мужского населения любого города, те же слабости для высокопоставленного лица считается чуть ли не преступлением?
– Я не буду Вашей постельной игрушкой,– злобно поставила она его в известность.
Принц скептически улыбнулся и ровным голосом говорил:
– Просто со мной не будет…Мне несвойственно терять голову из-за юбки.
Его прервал толчок в бок. Митчелл оглянулся и кивнул старшему брату.
Нэррин шутил:
– Не знал, что ты любишь играть в куклы.
– Где ты тут видишь кукол?– лениво осведомился средний брат.
– Дама в твоих руках имеет кукольную внешность,– хохотнул кронпринц.
– Значит, я – мальчик, любящий играть в куклы,– расплылся в улыбке Митч, после спросил у Герды,– Где твои родители? А, вон, папаша твой, я с ним договаривался давеча о том, что мы с братьями у вас потанцуем…
И Митчелл, схватив минотавру за руку, потащил за собой.
Высший вампир лениво оповестил главу рода Инчбальд:
– Я намерен купить ночь с Вашей младшей дочерью. Дарю дворец Яблоневый, что стоит у долины Адонисов. И сверху тысячу золотых монет. Да, ещё прошу предоставить на ночь спальни для братьев и их подружек.
Герда ждала, что отец наденет на рога нечестивца, но на суровом лице минотавра обозначилась улыбка, не глядя на дочь, Джотэм Инчбальд согласился:
– Неплохое предложение.
Ненависть к Митчеллу и отцу застучала кровью в висках.
Она довела до сведенья этих двоих:
– Моему возмущению нет предела! Какая же Вы сволочь, принц…
Тот покивал:
– Да, сволочь. Но порядочная, вроде. Найду после тебе жениха достойного…
– Который будет меня всю жизнь ненавидеть!
– Не посмеет!
– Кичишься и упиваешься своей властью, подонок…– шипела ему в лицо девушка.
Отец прервал дочь:
– Одумайся, как ты разговариваешь с принцем крови! В тюрьму захотела? Тебе оказана такая честь…
– Сомнительная честь!– перебила Герда, стараясь вырвать руку из захвата Митчелла.
Вампир уточнил у главы семьи минотавров:
– Значит, вопрос решён…
Тот закивал:
– Счастлив быть полезным Короне.
Девушка вторила сквозь зубы:
– Угу, неслыханное счастье…
Инчбальд-старший говорил принцу:
– Я отдам на ночь свою спальню, сейчас проведу. А Вашим Темнейшим братьям предоставлю – две гостевые.
Митчелл махнул братьям, подзывая. Те подошли со своими безропотными и даже довольными обстоятельствами барышнями.
– Нет, только не это… Папа, что ты делаешь?– заскулила Герда.
Барт вздрогнул, вспоминая о протесте Фиби, и вопрошал у среднего брата:
– Твоя пассия против остаться наедине, Митч. Зачем ты принуждаешь девушку?
Наигранно безразличным голосом тот отвечал:
– А мне всё равно. Я так хочу.
Минотавра воскликнула принуждающему её парню:
– Сколько же неприятностей ты несёшь в мир другим людям…
– Будешь кричать и звать на помощь – унесу во дворец, поселю в гарем с ведьмами,– угрожал вурдалак.
Чёрная лаковая мебель в спальне старшего минотавра с небольшим золочением. Чёрные квадратные пуфы. Чёрно-серые стены. Белые кафельные плитки камина. Белый отполированный пол с жёлтым пушистым ковром у задней спинки чёрной кровати. На тумбочке у кровати пара семейных портретов в небольших серебряных рамочках. Лаконичное зеркало у комода. Окна с чёрными решётками, причём решётки выполнены в форме квадратов. Лёгкая золочёная вуаль в углу гардин, открывая окна для света. За окнами зелень веток сада. Зеркальный шкаф-купе по бокам тоже из чёрного лакированного дерева.
Митчелл скинул на пол жатое золотистое покрывало, обнажилось белоснежное постельное бельё. Ледяное презрение Герды холодило душу вампира, но его ненасытная, оголтелая жажда завладеть телом желанной девушки пересиливало. Он развернул рывком Герду к себе, выпустил её руку из захвата, чтобы вцепиться в её плечи, но там его пальцы не задержались, от плечей его ладони заскользили по её рукам вниз, переместились на её спину, ища крючки платья.
Мужчина сбивчиво, интимно зашептал:
– Я ответственно довожу партнёрш до оргазма.
Его губы и язык изучали извилины её уха, отчего Герда ощутила едва уловимый призыв тела к капитуляции и скорейшему соитию. Неужели можно играть с телом, настраивая, словно клавесин?
Губы Митчелла соскользнули с её уха на щёку, добрались до губ девушки. Вампир нетерпеливо мял, лизал, сосал её губы своими губами. Увлёкшись этим действом и новыми ощущениями, Герда не заметила, что мужчина скинул свою одежду, очнулась, когда её нижнее бельё затрещало, это вампир рвал его своими вмиг выросшими когтями. Его когти втянулись, он подхватил девушку и опустил на кровать, накрывая её своим телом. Его коса щекотала кожу её руки. Жар чужого тело опалял и неприятно давил, но тут ладони Митчелла накрыли её груди, стали накручивать, теребить и поворачивать соски, Герду прошило резкое возбуждение, а тело мужчины невероятным образом уже совершенно ничего не весило, даря лишь тепло и вожделение.
Вампир любовался, как меняется лицо холодной минотавры, как в глазах вспыхивает непонимание и призыв к дальнейшим действиям.
Он шептал:
– Твои большие груди, как горы, на которых соски – это жерла вулканов, которые принесут тебе восторг своим извержением…
Его язык принялся бороздить чувствительную кожу шеи, груди…Она сомлела от его настойчивых ласк…Митчелл резко сел, раздвинул её ноги и забросил их себе на плечи, направил свой орган в открытые ворота сада исполнения желания. Боль была невыраженной, слабой. Мужчина действовал осторожно, боясь поранить, его руки наглаживали её бёдра и ягодицы. Эти тягуче-приятные медленные движения в её теле его члена стали распалять, её окутала нега и наслаждение. Вампир поводил её зад из стороны в сторону, Герда застонала, осязая неповторимую волну новых удовольствий. Он налёг на неё сверху, переходя на быстрый ритм. Затем повернул партнёршу на бок, поджаав ей ноги, и продолжил наслаждаться её телом.
– Не постель, а арена для гимнастки и акробата,– простонала девушка.
Митч самодовольно улыбнулся, типа, да, со мной всегда так…Он засунул свой палец ей в пуп и резко стал давить на стенки краёв, нервные окончания увеличили в разы приятные ощущения и экстаз накрыл Герду пучиной. Содрогания её тела совпали с извержением семени вампира. Он напрягся и хрипло выдыхал.
Вампир лёг рядом, попытался её обнять, но она соскочила с кровати и прошипела:
– Ни при каких обстоятельствах не хотела бы вновь с тобой встретиться.
– Что?!! Тебе же понравилось…
– Ненавижу,– со слезами выдала из себя Герда.
Девушка быстро натянула на себя платье. Ей захотелось убить это предательское тело, которое радовалось прикосновениям вампира. Она бросила взгляд на окна. Вот почему отец привёл её в спальню с решётками: чтоб не сбежала, чтоб после акта не сбросилась из окна…
Далее Митчелл наблюдал, как безупречно прекрасное существо с рыданиями бьётся о стены, будто грешная душа бьётся о ворота рая, стремясь скинуть с себя неокупаемые грехи. Он бросился к Герде. Прижал к себе, целуя в макушку.
Ласково зашептал, пытаясь утешить и успокоить:
– Всё будет хорошо. Ты такая красивая…Тебя обязательно будут любить более достойные мужчины. Ты забудешь о таком мерзавце, как я…
Она вырвалась, схватила серебряную рамку семейного портрета и ткнула ею в плечо вампира. Тот взвыл от боли. Глубокий ожог мгновенно проел кожу.
В спальню заскочил полуголый Нэррин в одних подштанниках, запыхавшись, узнавал:
– Нападение на персону королевской семьи?
Не стесняясь своей полной наготы, Митч схватил кюлоты с пола, и, надевая, проговорил:
– Всё нормально, Нэррин, иди к своей пассии, а я возвращаюсь во дворец. Там и покажу рану лекарю.
Бартоломью в гостевой комнате минотавров, сидя на диване, разглядывал, как кружась и танцуя, сиреневая дриада скидывает с себя одежду. Он лениво поглощал фрукты с разноса.
Вот у обнажённой дриады вылезли ветви из тела, которыми она опутала парня.
Он замотал головой, скривился и вскрикнул:
– Нет! Не надо!
Женщина оскорблено отпрянула. Выбежала из комнаты.
Вампир откинулся на спинку дивана и прошептал:
– Я потерял себя…Я потерял своё сердце…Обронил у ног твоих, Фибиана, но ты бессердечно пнула его, и я не могу его найти…
Когда закричал Митчелл, Барт выбежал из гостевой комнаты.
Из комнаты, где забавлялся средний брат, вышли оба старшие брата. Митч был бледен.
– Что случилось?– обеспокоился младший.
Средний скривился, пояснил:
– Простой ожог серебром. Ты как? Успел удовлетвориться?
– Не смог…
– Опять?!– вскрикнули оба брата.
Взгляд Бартоломью был пронзительным, с затаённой болью.
Он пожал плечами:
– Пойду за остудным зельем к ведьмам. Надо же что-то делать…
Кронпринц спросил:
– Где ещё водятся василиски? Может, ему другая поможет?
Митч напомнил:
– У Фибианы сестра есть.
Барт отрицательно затряс головой:
– Не надо мне других василисков! Хочу только ту, которая замуж вышла!
Нэррин угрюмо констатировал:
– Надо блок памяти ставить, стереть воспоминая об этой Фибиане, не дело так мучиться.
Средний брат подытожил:
– Я слышал от друга, что несчастная любовь – это конфронтация с собой, с Богом и людьми. Это чувство может привести к сбою в здоровье…И тот же друг-вампир лечился у недавно появившейся в столице ведьмы Октавии, она полукровка с дроу, с их же территорий.
– Друг вылечился полностью?– с интересом переспросил Барт,– А то наши ведьмы из гарема ещё чего доброго приворожат…
– Полетели к другу, он укажет место,– закивал наследный принц.
Он открыл окно в коридоре и братья вылетели из дома минотавров.
Вампир Кеннет Тзимиски с белой ослепительной кожей за день менял форму тела несколько раз, превращаясь то в зверя, то в невидаль, то в жуткого монстра, когда в его затемнённую комнату влетел друг Митчелл с братьями, испуганно забился в угол, боясь лучей солнца (клан Тзимиски совсем не выносит свет). Но город погрузился в сумерки, этому боящемуся дневного света вампиру ничего не угрожало.
Митч оглядел ряд бутылок из под горячительных напитков, и, со знанием дела, спросил:
– Сколько раз ты менял сегодня конфигурацию контуров тела?
– Сбился со счёта…– хозяин дома понуро подтвердил опасения друга, вставая.
– Кеннет, ты хочешь в объятия безумия? Ты не метаморф, вампиры твоего рода часто сходят с ума от чрезмерного злоупотребления способностью менять свою фигуру на любое существо.
На кровати Тзимиски заворочалась невменяемо пьяная нагайна, которая тоже, то была в виде человека, то в облике здоровенной змеи. С её губ капал яд, прожигая постельное бельё.
Наследный принц спросил у среднего брата:
– А где служит твой друг?
Отводя глаза, Митч признавался:
– Заседает в кабинете министров…
Нэррин возмутился:
– Не, ну кто у меня при дворе? С кем я работаю?! Сплошные пьяницы и извращенцы! А также провокаторы-ренегаты, как Фибиана Лоутон, осведомители эльфов.
Барт при упоминании своей возлюблённой вздрогнул.
Митчелл перешёл к делу, морщась от боли в плече:
– Нам нужен адрес ведьмы Октавии. И, да, она лечит от ожога серебром?
Кеннет охотно назвал искомое место и согласился проводить.
В комнату ведьмы двери отворились сами. Колдунья сидела за столом с полным ведьминским антуражем: карты, хрустальные шары, свечи, минзурки с непонятным зельем, кинжал. На её тёмном лице ярко накрашены чёрно-бардовой помадой губы, подведены чернотой глаза, брови прорисованы чёткой линией. Чёрные, блестящие локоны кудрей увивают тело до пояса.
Митчелл показал ведьме-дроу рану. Та, молча встав, взяла один из пузырьков, в котором клубилась тьма вместо пара, и вылила несколько капель на ожог.
– Шрам несколько дней всё же будет мозолить глаза,– предупредила Октавия.
Нэррин изложил суть дела на счёт младшего брата. Ведьма назвала цену. Деньги в виде золотых монет легли ей на стол. Она кивнула и протянула пузырёк с зелёной жидкостью Бартоломью. Тот, не задумываясь, выпил. И всех братьев насторожил победный взгляд ведьмы, они ещё не знали, что вместо остудного средства колдунья подсунула приворотное зелье.
Октавия осуществила призыв ночью. И вампир Бартоломью Ферфакс влетел в её окно. Перепончатые крылья не убирал, недоумённо уставился на женщину, сидящую за столом.
Зло спросил:
– Что за фокусы, ведьма?
– Смени интонацию, тёмный.
Она встала, чтобы сесть на стол перед принцем, расставила ноги. Убрала ткань с разреза платья, оголяя голые стратегические места. Красные глаза вампира подёрнулись чёрнотой вожделения. Его крылья втянулись за лопатки. Он порвал на себе верхнюю одежду. Октавия вытащила груди из большого декольте платья и улыбнулась призывно. Барт прижался к женщине. Та поелозила сосками по его груди. Парень напрягся и его член возжелал ту, что опоила зельем. Ведьма наклонилась и стала раздражать головку его органа пышными ресницами, хлопая веками, затем пустила в ход краешки волос. Вампир застонал от умелой, эксклюзивной ласки. Он оказался в плену плотских желаний.
А сверху на его голову ведьма посыпала дурманящего порошка и проговорила:
– Забвение на ту, которую ты любишь. Только к Октавии твои ноги будут идти, а крылья лететь.
А затем её плоть жадно поглотила чужую плоть. Бартоломью вбивался в неё остервенело, нисколько не заботясь: хорошо ли женщине, но та была не против такого темпа – стонала и визжала.
Император Альфред Ферфакс Равна в предрассветный час вошёл в комнату среднего сына. Митчелл с распущенными волосами сидел у окна на стуле и теребил свежий шрам на плече.
Властелин земель опешил и прогрохотал:
– Кто посмел?!! У кого поднялась рука нанести моему отпрыску рану?!
– Папа, – улыбкой Митч пытался успокоить родителя,– Я нечаянно сам коснулся рамки портрета…во время любовной игры с одной подданной…
– Если б просто коснулся, такого глубокого шрама бы не было. К тебе злонамеренно прижали серебро!
Сын опустил голову и признавался:
– Я сневолил ту девицу, поделом мне.
– Это та, семье которой ты Яблоневый замок подарил?
– Уже донесли?
– А то…
– Па, почему я чувствую себя без неё ненужным, разбитым и несчастным? Хочу лететь к ней…утешить…успокоить…Извиниться даже подмывает…
– Бывают женщины через чур желанные…И самый сильный мужчина слабеет от их желаний и капризов…особенно от их недовольства…
– Ну, нет, я – сильный мужчина, я независим от женских истерик,– рассмеялся Митчелл.
– Тогда я спокоен за тебя. И, кстати, предпочёл бы, чтобы ты более не раскидывался родовыми замками!!!
– Тот замок был завещан мне Вами, отец, сами говорили,– хмурясь, напомнил сын.
– В курсе, что твоё наследство ограничивается ещё только одним замком?
– Помню.
– Я очень надеюсь, что ты не прое…не пустишь на ветер и второй замок.
– Я же не совсем дурак.
– Не разочаровывай меня, сын. А что за срывы у Барта?
– Мы уже вчера уладили проблему с привязанностью Бартоломью к женатой даме…
– Убили кого-нибудь?
– Нет пока. Просто слетали к одной ведьме. Та дала остудного средства.
– Ох, не доведут до добра эти ведьмы…Я в своё время, в пору своей молодости, выгонял этих вертихвосток с мётлами из дворца…
К вечеру Митчелл не мог сопротивляться тяге увидеть Герду. Он успокаивал себя тем, что отец прав – слишком великая цена всего лишь за пробу…
Гости покинули дом минотавра Инчбальда.
Хозяин закусил нижнюю губу в досаде, но не смел противиться воле принца.
Просветил:
– Моя дочь в той же спальне. Боимся её оттуда выпускать. Там всё же решётка…Слуги затопили камин, сегодня вечер холодноватый… Принесли другую одежду и мокрые полотенца для протирки тела. А от еды она отказывается… Отрешённо жалеет погубленную честь…
– Несите еду,– приказал вельможа певцу своего театра.
Митч с заплетённой косой приоткрыл дверь в ту спальню, где наслаждался единением с Гердой. В слабом мерцании догорающего огня камина и догорающих толстых свеч на каминной полке, девушка казалась хрупкой и беззащитной перед полумраком со страшными, длинными тенями. В её белых длинных волосах переливались красные полосы – отблески от пламени.
Парень вошёл.
Она еле слышно прошептала, словно догорая, как тот воск на полке:
– Я надеялась, что ты больше не появишься в моей жизни.
– А где гостеприимство?– наглел принц,– Это понятие как-то враз устарело?
И он с самой предвкушающей и счастливой улыбкой идёт к ней. Герда поднялась ему навстречу и с размаху пнула тому между ног.
Вампир согнулся и взвыл:
– А, так вот какая ты…стерва…
– Если мужчина назвал Вас стервой, значит, ему не удалось сделать из Вас дуру.
– Язва,– процедил Митч, выпрямляясь.
– О, да! С тобой я буду только такой.
Слуга принёс разнос с яствами. Принц кивнул на тумбочку возле кровати, радостно подмечая, что серебряные рамки вынесли из комнаты.
Императорский отпрыск велел любовнице:
– Быстро села и поела!
– Ишь, распоряжается, будто я ему слуга!
– Не будешь есть, кровь свою волью,– спокойно довёл до её сведения Его Темнейшество.
Герда метнулась к тумбочке, быстро заработав руками, хватая фрукты, а затем ложкой, поедая салат. Странно: вилку ей не дали. Хотя…боятся, как бы вилку она в Его Высочество не воткнула…
Некультурно облизывая ложку, девушка покосилась на довольного принца.
Тот властным голосом предписывает ей:
– А сейчас займёмся самым популярным танцем – сексом.
– Убирайся, подлец!
– Не ори, я и в первый раз расслышал тебя,– поморщился Митч.
Герда прицельно стала метать в принца тарелки. Но вампир смеялся и стремительно уворачивался от «снарядов». Тогда она схватила железный разнос и стала надвигаться на того, кого даже видеть не желала, не то, что делить с ним постель.
– О, даже так…– удивлённо подзадоривал «противницу» вампир.
Разнос не долетел до головы Митча, так как мужчина перехватил запястье девушки. Надавил. Её рука разжалась, и разнос упал на белую полированную поверхность пола и забренчал. Своим телом вампир уронил минотавру на прибранную слугами постель. Волосы Герды разметались по покрывалу, создавая эффект, будто её белая копна купалась в золотых волнах.
Митчелл поелозил восставшим членом сквозь одежду по бёдрам девушки, вопрошая:
– Убедилась в силе моего намеренья?
Она угрожающе зашипела:
– Сгинь, нечисть.
– Ты так яростно шипишь, что все змеи из местных болот обзавидовались,– хихикнул принц.
Герда стала неистово пытаться вырваться из под придавившего её тела.
– Ты что панику развела?– недовольно глухим, хриплым голосом пробормотал мужчина.
Попыталась укусить наглеца за подбородок. Митчелл отпрянул.
Пробурчал:
– Жадная корова!
– Прочь отсюда!
– Как только надену штаны, сразу найду дверь,– пообещал он ехидно.
– Среди ведьм, поди, полно саблиссив, готовых подчиняться господину, я не из таких! Я не рабыня!
– С ума сойти, какие мы обидчивые…У тебя на любой случай отговорки есть? Вредная сволочь. Раз я к тебе пришёл, значит – ведьмами в данный момент не интересуюсь…
Злость Герды достигла пика, она всё-таки цапнула зубами туда, куда дотянулась…в шею вампира. Митч отпрянул. Сел рядом, потирая кровящую рану, и разглядывал милую сердцу прекрасную строптивицу с окровавленными губами. Думал: «Надо как-то с ней договариваться…Приказам она не подчиняется…Бить её неприемлемо…» Девушка обрадовалась, что вампир, как она думала, в испуге, победно оскалилась, демонстрируя красивые, белые зубы.
Митч улыбнулся и спросил:
– Ты кто у нас по образованию?
– Бухгалтер!
– Чудесно! Будешь работать во дворце. И жить будешь во дворце, чтоб на виду была, а тоя, знаешь ли, кажется, ревнивым становлюсь…боюсь тебя даже здесь оставлять.
– Кем буду работать?– осторожно спросила Герда.
– Бухгалтером. В отделе при казне или в архиве. Куда хочешь?
– В архиве, поди, поспокойней, ответственности меньше.
– Ну да, потише. А зарплата везде одинаковая…
– Я согласна. Видеть родителей не могу! Ненавижу их после того, как продали меня, словно сливу из сада!
– Можно составить рабочий договор. Вписать интимные услуги…
Девушка захохотала, комментируя:
– Ваше Высочество хочет сделать из меня не просто продажную шлюшку, но ещё и работающую на благо общества пролетарием?
– Заметь: всё будет в рамках закона. Я скреплю договор кровью, и кроме оговорённых дней, близко к твоей спальне не подойду.
– А, что, от Вас я, похоже, не отделаюсь в ближайшее время, а так хоть приемлемую работу приобрету…Денег на своё жильё накоплю…
Герда метнулась к секретёру отца, достала писчие принадлежности.
Он навис над её плечом, подсказывал:
– Внеси в расписание взаимоотношений секс с Его Высочеством Митчеллом Ферфаксом Равна после ужина.
Он другой ручкой прописал сумму оплаты за работу служащей архива и отдельно за ублажение его персоны.
Она хмыкнула и написала: «После ужина Герда Инчбальд отдыхает с книгой».
– А секс когда?– деланно расстроился принц, показательно закатив глазки, вглядываясь в её лицо в этой неудобной склонённой позе над столом.
– Раз в неделю.
– Издеваешься?!– рявкнул мужчина, распрямляясь и вновь вставая сбоку от неё.
– У Вас, принц, целый гарем ведьм,– сухо напомнила злыдня.
– Я могу пойти на уступки, если ты напишешь, что интим через день. А иначе никаких договоров! Буду жарить тебя каждый день в любое время!
– Значит секс завтра,– широко улыбнулась минотавра,– Вчера же уже был.
– Ну, нет,– скуксился Высочество,– Я уже настроился. И вообще график только с завтрашнего числа действовать начнёт, так что, готовься утолить мой голод плоти.
– А переезд во дворец когда?– пыталась оттянуть интимный процесс Герда.
– Сразу после единения тел,– возбуждённо прошептал её на ухо мужчина, прижимаясь к её боку уже рабочим инструментом размножения.
И он принялся чувственно целовать её уши, умело лаская языком. Его шаловливые ручонки тискали её ягодицы.
Дрожащей рукой теперь уже официальная фаворитка Митчелла Ферфакса поставила свою роспись под договором. Вампир провёл пальцем по укусу на шее, и капнул свою кровь на печать рода Инчбальд, после чего магическая роспись принца Митчелла появилась сама.
Мужчина сразу же подхватил на руки новоиспечённого бухгалтера с расширенным комплексом услуг для Короны, а конкретно для этого представителя императорской семейки. От неожиданности и испуга Герда вскрикнула, но горящие жгучим желанием глаза принца почему-то успокаивали.
И она прошептала:
– Всё нормально, я усмирила панику.
Митч аккуратно положил девушку на золотистое покрывало, лёг сверху. Её лицо оказалось между его пальцев. Он ринулся к губам Герды, поцелуй был беспощадный. Его губы жадно терзали её уста, затем пили нектар томления, нежно посасывая, пока девушка не застонала. Ей понравился этот поцелуй, и она отдалась на волю его бушующей страсти.
В сумбурном потоке поцелуев и поглаживаний, принц шептал:
– Люблю, люблю.
– Зачем ты врёшь мне?– прошептала она ему в губы.
– Я не разбрасываюсь такими словами. Люблю, но не подчиняюсь,– выдохнул он.
Его член застыл у преддверия лона, Митч поводил своим орудием по уже влажным складкам. Жар желания мужчины и ласки распалили Герду, и когда любовник вошёл в источник наслаждения, её уже охватило неподавляемое, неукротимое желание, далее экстаз завладел телом, расслабляя, делая тело податливым и вялым, пока их двоих не накрыла приятная умопомрачительная судорога. Принц тяжело дышал в волосы своей фаворитки, его сердце скакало, как мячик в руках резвой девчонки, но понемногу ритм сердца замедлялся и мужчина уснул. Герда скинула вампира с себя, стала ждать его пробуждения, и незаметно сама заснула. Во сне Митчелл катнулся к ней, обнял и прижал к себе, глубоко вдыхая запах её волос.
Вампир проснулся от взгляда. Распахнул глаза и прижал к себе минотавру сильнее.
Она задумчиво забубнила:
– Непоследовательный Вы, принц. То говорите: «Найдёшь себе другого, лучше меня». То говорите: «Люблю» и во дворец тащите. Надеюсь, там мне не надо будет ублажать ещё и Ваших братьев? Ведьм-то вы, по слухам, передаёте друг другу, делитесь…
Митч взял её пальцами за подбородок, приподнял, заглянул в глаза, серьёзно уверял:
– Будешь только моей. Чего ты боишься? Мы ведь и договор даже составили…Вещи твои и слуги могут доставить. А сейчас я тебя во дворец унесу.
Они оделись и вышли в коридор, где на стуле сидел взъерошенный минотавр Джртэм Инчбальд.
Принц, держа Герду за руку, довёл до его сведенья:
– Я забираю Вашу дочь. Будет в архиве работать. Можете там с ней видеться.
Хозяин дома устало кивнул.
У вампира расправились чёрные перепончатые крылья. Он подхватил фаворитку на руки и вылетел в распахнутое окно.
