Галина Агеева
Таежная колдунья Сестры-знахарки
Глава 11. Лесные чудеса
Танюшка все никак не могла на себя налюбоваться – вертясь перед зеркалом и так, и эдак. А этот простенький желтый сарафанчик в белых ромашках только подчеркивал ее красоту и грацию.
Казалось, рассеялись чары, и она сказочным образом превратилась в красавицу. А может, просто время пришло, когда из гадкого утенка получается восхитительный лебедь? Но ведь всего несколько дней назад ей зеркало говорило обратное, и именно это жуткое видение ввергло ее в отчаяние и привело в дремучую тайгу.
– Мы здесь находимся немного вне времени, – словно прочитала ее мысли Варя и улыбнулась. – Сейчас ты себя видишь такой, какой станешь примерно два года спустя. И это благодаря тому, что ты открыла свое сердце, впустила туда свою любовь… Замечаешь, как все расцветает вокруг?
– Да, да, – восторженно закричала девушка, она выбежала из избушки и закружилась на полянке в порыве ярких эмоций. Мир был полон тайн и загадок, чудесных открытий и настолько прекрасен, словно она унеслась в неведомый рай. Ее переполняли чувства, которые она раньше никогда не испытывала. И это был неземной восторг!
Вдруг из кустов грациозно выпрыгнул пятнистый олененок и замер невдалеке.
– Лана, иди ко мне, – ласково позвала Варенька, и олененок радостно подбежал, нежно уткнулся своей бархатной мордочкой ей в подол.
– Какой хорошенький, – Танюшка осторожно потрепала малыша за ушком, и он от удовольствия зажмурил свои огромные томные глазки.
Таня с наслаждением гладила его нежную шерстку, тискала его, чувствуя, как тонет в море нежности.
И тут кусты снова шевельнулись, и на полянке бесшумно, словно тень, появилась… рысь! Таню от страха едва не парализовало, она только открыла рот, чтобы крикнуть Варе: "Бежим!", но подруга опередила. Ее глаза сверкнули от восторга, и она радостно крикнула:
– Мирра, наконец-то, где ты пропадала, плутовка?
И Мирра в три прыжка оказалась в объятиях Вари. Они обе повалились на лужайку и, хохоча, принялись по ней кататься. Накувыркавшись всласть, они поднялись и отряхнулись.
Танюшка с тревогой прижала к себе олененка, мало ли: вдруг эта рыжая бестия проголодалась! Но она даже не успела опомниться, как Лана вырвалась у нее из рук и весело боднула Мирру в бок, и уже теперь эти двое принялись скакать, бурно выражая радость.
– Нет, это просто чудеса какие-то: чтобы рысь и олененок так дружили? – ошарашенно проговорила Танюшка. – Разве такое бывает? А чем рысь тогда питается?
– Ну только не своими друзьями, – весело рассмеялась Варя,– она это делает вдали отсюда, чтобы меня не расстраивать.
– Господи, как здорово, сколько чудес у тебя здесь! Вот это жизнь, теперь я понимаю, что такое счастье!
Танюшка почувствовала, что кто-то осторожно трогает ее за руку – это рысь решила ее обнюхать и познакомиться. Девочка уже смело погладила эту грациозную лесную кошку по мягкой шерстке, и та блаженно замурлыкала.
– Ты ей понравилась, – улыбнулась Варя. – Пойдем, я тебе еще кое-что покажу.
Она взяла Таню за руку и повела к огромному кедру, стоящему неподалеку. Он был необъятный – Варя с Танюшкой, взявшись за руки, не смогли бы его обхватить, понадобилось бы еще несколько человек.
– Вот это да! – Таня от удивления остановилась, как вкопанная. – Вот это гигант! Сколько же ему лет?
– Ну я думаю сотни две, – с уверенностью ответила Варя, она наклонилась и стала разгребать листву возле его корней, и тут, к удивлению Тани, они обнаружили целый склад кедровых орешков. Тут же послышался легкий свист, и из-за дерева выглянул полосатый бурундучок.
– Фима, иди ко мне, – позвала Варя, и зверек доверчиво уселся женщине на руку.
Таня, как зачарованная, смотрела на бурундучка, она все никак не могла привыкнуть к сегодняшним чудесам.
– Фима мне сам показал эту кладовую и разрешил отсюда лакомиться, – поделилась Варя, – я, конечно, не наглею, немножко беру. А так мне белки скидывают шишки с верхних веток, и я делаю запасы на зиму.
– Ну если ты еще скажешь, что и с медведем таежным дружишь, – протянула Таня, и в этот момент невдалеке хрустнули ветки, и послышался протяжный рев.
Таня вздрогнула и огляделась по сторонам:
– Мне мерещится?
А Варя безудержно расхохоталась:
– А я все думаю, как тебя с Потаповной познакомить… А ты сама напросилась.
– Не может быть, – не поверила Таня, а из лесу, раздвигая ветки, вышел… самый настоящий медведь, вернее медведица, а следом выкатились три уморительных колобочка – медвежата! Они весело катались по полянке, гонялись друг за другом, а их мама наблюдала за их выкрутасами в сторонке. И вскоре девчата присоединись к их веселой игре.
– Потаповна научила меня дикий мед искать, – наигравшись всласть и проводив дружную семейку, проговорила Варя, – пойдем покажу дупло, тут недалеко…
Глава 12. Особый дар
Варя сбегала в избушку и оттуда вынесла две плетенные корзинки и маленький берестяной туесок для меда. С собой она прихватила кувшин утреннего молока и лепешку из диких злаков и жмыха кедровых орешков.
– Там и позавтракаем, с медком будет вкуснее. Может, еще ягод по дороге наберем или грибов, чего уж Бог пошлет.
Обещанное дупло находилось в старой осине, вокруг него роились и гудели пчелы.
– Они же нас покусают, – забеспокоилась Танюшка.
– А мы с ними договоримся.
Варя подошла к дереву, потихоньку постучала по нему и что-то прошептала, и вдруг из дупла вылетел целый рой и с дружным гудением куда-то умчался.
Варя отвязала от пояса длинный деревянный черпачок и, взобравшись на соседний сук, принялась потихоньку его засовывать в дупло. Через несколько минут, наполнив туесок, девушки решили позавтракать.
Варя разломила лепешку пополам, густо смазала ее медом и протянула Танюшке.
– Как вкусно, – подхваливала проголодавшаяся девочка, запивая козьим молоком.
На обратном пути они собрали дикой малины, черники и нашли несколько больших боровичков.
– Суп из них будет знатный, – размечталась Танюшка.
– Вот вечером и сварим, – подхватила Варя.
День пролетел незаметно в хлопотах и заботах. Танюшка помогала по хозяйству, училась доить козу, растапливать печь, готовить еду. И вдруг осознала, что вся эта крестьянская работа, которая раньше представлялась каторжным трудом, ей очень нравится. Главное – изменить к ней отношение.
А вечером Варя достала из сундучка свирель из камыша и глиняную свистульку. Выйдя из избушки на лужайку, она заиграла на свирели, а Танюшка, взяв в руки глиняную свистульку, тоже поднесла к губам. И вдруг, к ее удивлению, из уст полилась волшебная мелодия, ни с чем не сравнимая по красоте, разве что с трелью соловья.
– Как ты замечательно играешь, – восхитилась Варя.
– Да я никогда не играла, – удивленно пробормотала девушка. – Но, когда я поднесла свистульку к губам, мелодия сама полилась. Это просто чудо какое-то. Словно музыка уже была у меня там, внутри, а этот чудесный инструмент просто извлек ее наружу.
И она снова вдохновенно заиграла. Мелодия растревоживала душу, и в то же время словно крылья вырастали за спиной, и хотелось взмыть ввысь и полететь далеко-далеко, в неведомые края. А потом она опустила свистульку и запела… Варя слушала, как зачарованная, никогда в своей жизни она не слышала подобного голоса, хотя нет, слышала – во сне, там пел ее отец. И это было божественно.
Взволнованная Варя вскочила, сбегала в избушку и принесла Тане старенькую пожелтевшую фотографию:
– Это мой отец, он тоже пел… как Ангел.
Таня внимательно посмотрела на помутневшую карточку и побледнела:
– Но это же мой прадед… Андрей.
– Я знаю, – кивнула головой Варя, – мне было видение, что ты придешь ко мне. Ты моя спасительница.
Таня во все глаза смотрела на Варю и не верила своим ушам:
– Я? Твоя спасительница? Что это значит?
– Хорошо, – решительно тряхнула головой Варя, – пришла пора тебе все рассказать…
И Варя повела свой рассказ с самого начала, с того дня, когда молодой Андрейка вернулся с фронта и женился на Любаве, до того момента, как они оказались с бабой Василиной в тайге…
***
Василина давно привыкла жить одна, но в тайге, да еще с малым дитем – то еще испытание. Но вскоре она с удивлением обнаружила, что вся тайга – и звери, и птицы помогают ей выжить.
Варенька росла не по дням, а по часам. Была крепкой и здоровой, смышленой девчушкой. И однажды Василина с радостью заметила, что на ее теле и лице не осталось ни одной язвы. Все прошло самым чудесным образом. А самое удивительное: девочка чувствовала себя здесь, как в своей стихии, словно родилась для тайги. Им было хорошо вместе. Вся тайга служила им на радость, а они все делали для того, чтобы зверью и птицам было хорошо рядом с ними.
Так прошло несколько лет. А однажды баба Василина вдруг собралась в дорогу, на рассвете собрала котомку, разбудила Варю и сказала ей: "Пора".
Шли они долго, маленькая Варя едва поспевала за ней, и наконец, к закату они пришли в поселок. Варя с удивлением вертела головой, рассматривая дома – большие, красивые, по сравнению с их крошечной землянкой.
Наконец, они остановились возле одного из домов и постучали. Дверь им открыл довольно молодой мужчина. Едва взглянув на Василину, он радостно вскрикнул: "Мама!" и крепко сжал ее в объятиях. Потом он посмотрел на Варю, схватил ее в охапку и крепко-крепко прижал к себе, обжег ее щеку солеными скупыми слезами…
– Проходите, мои родные. Мама, неужели ты услышала мои молитвы, мой зов о помощи?
– Услышала, – кивнула Василина, – и сразу же собралась в путь…
Глава 13. Сила слов
В доме царила напряженная тишина, слышно было, как тикают старые ходики на стене. Изба была перегорожена занавесками, и из-за них доносился жалобный стон и подбадривающий голос: "Поднатужься, милая"… А потом дикий нечеловеческий крик. Это рожала Любава своего долгожданного ребенка.
Варенька испуганно вздрогнула, прижалась к бабушке, но Василина ее тут же передала в руки Андрея, быстро сняла дорожную одежду, помыла руки и ушла за занавески. Варя не очень отчетливо запомнила ту ночь. Уставшая от дальней дороги, она вскоре заснула на руках у отца.
К утру избу огласил детский плач. Родилась еще одна девочка. Родная сестра Вари. Изможденная Любава провалилась в долгожданный сон. А Василина, отдав последние силы, тихо улеглась на лавке в сенках.
Она больше не могла встать, если бы это было в тайге, она бы почерпнула целительных сил у природы и быстро бы восстановилась. Но здесь она медленно угасала. Плачущая Варенька не отходила от нее ни на шаг, держа ее за руку. Как ни пытался отец ее чем-то отвлечь, утешить, она снова возвращалась к Василине и молча укладывалась рядом.
– Иди, детка, погуляй, – слабо уговаривала ее Василина. – Я немного полежу, а потом встану.
Но силы медленно утекали, как вода сквозь песок. И однажды Василина, сжав руку девочки, твердо ей сказала:
– Я ухожу, Варенька, это мне наказание за злые слова, которыми я отравила жизнь несчастной Любаве и сыну своему тоже. Я ей пожелала плохого, крикнула в гневе, в ненависти. Запомни, моя родная, все наши слова нам же и возвращаются, рано или поздно… Поэтому всегда желай людям только добра, и добро будет тебе возвращаться…
– Бабушка, но ты же спасла ее, – плакала Варя, – значит, и ты должна спастись.
– Нет, я отдала свою жизнь, чтобы на свет появилась новая. Твоя сестра. Теперь это твой самый близкий человек. Так я искупила свою вину. А ты, как почувствуешь силы, уходи в тайгу, в нашу избушку…
С этими словами бабушка Василина тихо прикрыла глаза и отошла в мир иной. Варя уже не плакала, она ее поняла и отпустила. Она была не по годам взрослой и понятливой. Именно тогда ей открылись знания, древние как мир. Но видимо, не все открылось ей в тот момент. На следующее утро ее тело и лицо стали медленно покрываться язвами и волдырями.
Родители были в ужасе, они не знали, какими мазями ее лечить. Свозили к знахарке в соседнее село, и та, вылив воск, сказала:
– На светлую душу ребенка легла черная тень обиды на свой род.
Пока она вас не простит, болезнь не отступит…
Варя тогда запомнила эти слова, но почему-то до сердца они не дошли. Она на самом деле затаила обиду на своих родителей и новорожденную сестру за потерю самого близкого человека.
– Если бы они не вызвали бабу Василину, мы жили бы в лесу так же счастливо, как и раньше, – уныло крутилась в голове девочки эта назойливая мысль.
Ей с каждым днем становилось все хуже – язвы на теле кровоточили, она плакала, не переставая.
– Господи, за что мне такая участь? – проливала слезы, крестясь на образа, бедная Любава, укачивая младенца. Одно утешало, что малышка родилась крепенькой и здоровой.
Любава старалась возбудить в Варе родственные чувства к родившейся сестре, давала подержать малыша, но та оставалась безучастной. Более того, сестра напоминала ей о безвременно ушедшей бабушке, и Варя снова начинала плакать…
Сейчас уже трудно вспомнить, сколько времени прожила она в родительском доме, кроме слез и боли вспомнить было не о чем. И однажды ей приснилась бабушка. Она вышла из их таежной избушки и с ласковой улыбкой поманила Варю к себе.
Девочка проснулась под утро с сильно бьющимся сердцем. "Пора, – с каким-то ликованием пропело оно ей, – пора домой, и там ты исцелишься…
Девочка вскочила, чувствуя, как силы переполняют ее только от одного внезапно возникшего желания – уйти в тайгу. Она быстро оделась, положила в котомку испеченный накануне каравай, бросила прощальный взгляд на спящих людей, так и не ставших ей родными, и на цыпочках быстро вышла во двор, где уже начала заниматься рассветная заря…
Едва она вошла в лес, как сосны сами расступились перед ней, и она уверенно двинулась в путь. А через пять минут она услышала волчий вой: Атос! Верный Атос встретил ее на тропе и запрыгал вокруг нее, бурно выражая свою радость. Затем он присел и девочка, взгромоздившись на его спину, крепко схватилась за холку, и он рванул вперед. Не успела Варя даже оглянуться, как уже стояла возле родной избушки…
Глава 14. Хранительница рода
Варя с Танюшкой решили посумерничать: разожгли костер на лужайке, и тайга сразу стала таинственнее и загадочнее. Из-за верхушек сосен выглянула луна, словно проложив через речку серебряный мостик.
– И ты нисколько не боялась здесь жить одна, совсем маленькая? – Танюшка задумчиво шурудила в костре сучковатой палочкой, наблюдая за разлетающимися искрами.
– Нисколько, ведь здесь я была дома, и мне все помогали выжить. Конечно, поначалу я ждала бабушку, тосковала по ней и все надеялась, что она придет. И она приходила, но только во сне, чтобы дать мне ценный совет, чем-то помочь.
Атос в тот же вечер привел сбежавшую Фиалку, а следом за ней прискакали два веселых… козленка. А потом нас навестил и их папа – дикий козел Огонек. Я была так рада их появлению, словно у меня семья появилась. Да и молоком я была теперь обеспечена.
На следующее утро я проснулась абсолютно здоровой, исчезла боль, которая досаждала меня все дни, проведенные в поселке. Искупавшись в реке и взглянув на свое отражение в ней, я с радостью обнаружила совсем чистое лицо и тело.
– Но у тебя временами возвращается болезнь? – Танюшка вспомнила, как впервые увидела ее обезображенное лицо и закричала от ужаса.
– Болезнь проявляется, когда я вспоминаю свою обиду, – подтвердила Варя, – а твое появление здесь невольно вернуло мои мысли к моим родителям. В такие минуты меня спасает мое волшебное зеркальце – стоит в него посмотреться с любовью, и ты сразу же меняешься…
– Здорово… – восхищенно протянула Таня, – вот бы мне такое в ту мою жизнь.
– Оно действует только здесь, – покачала головой Варя.
– Почему ты сказала однажды… что я твоя спасительница?
– Потому что благодаря тебе, я смогла наконец-то окончательно простить своих родителей. Я долго не могла принять и понять ту жертву, которую принесла баба Василина, отдав свою жизнь за жизнь новорожденной сестренки, а значит твоей бабушки. Но теперь, узнав тебя, я счастлива, что ты есть на свете.
Танюшка, растрогавшись, обняла Варю:
– Ты мне, как сестренка…
И тут же она изумленно и ошарашенно уставилась на нее во все глаза, когда ее осенила внезапная мысль:
– Погоди-ка, так ты же старше моей бабушки Веры…
– Ну да, лет на семь-восемь, не помню, сколько мне было, – озорно рассмеялась Варя и кокетливо поинтересовалась:
– А на сколько я выгляжу?
– Ну лет на 25 или даже меньше…
– Ну я же тебе говорила, – смеясь, ответила Варя, – что здесь место особой силы и вне времени. Я могу здесь быть в любом возрасте, которое меня больше всего устраивает…
– Вот здорово…– Танюшка наконец-то вышла из столбняка и восхищенно покрутила головой, – красиво стареть я приеду сюда, к тебе. Я уже стану седоволосой бабушкой, а ты все будешь девочкой…
Ночь стремительно укрыла все пространство вокруг своим звездным покрывалом. И Варюшка решительно задула костер:
– Все, пора спать. Завтра новый день и новые чудеса…
На следующее утро они проснулись с рассветом, позавтракали творожком с медом. И Варя ей предложила прогуляться в одно интересное место.
Танюшка с радостью подхватила идею:
– Мне нравятся все твои чудеса.
Девушки подошли к реке, и Варя отвязала спрятанный в камышах и привязанный к дереву плот.
– Мы куда-то поплывем?
– Да, здесь не так далеко, у меня там мастерская.
– Мастерская? – Танюшка решила уже ничему не удивляться, но ее прямо-таки распирало от любопытства. – И что ты там мастеришь?
– Терпение, дорогая, терпение, – зеленые глаза Вари лукаво поблескивали.
Варина мастерская располагалась в маленьком гроте, щедро освещенном утренними лучами.
– Здесь светло только ранним утром, – объяснила Варя, – уже после обеда здесь кромешная тьма, и только с факелом можно что-то рассмотреть…
Танюшка, прищурившись, старалась рассмотреть его содержимое. Одна из стен грота напоминала маленький стеллаж с полочками, которые причудливо вылепила природа. Подойдя к ним, Варя достала какой-то предмет и протянула девочке. Ей в ладонь легла глиняная свистулька в виде женской фигурки. Присмотревшись, Танюшка ахнула:
– Но ведь это же я!
– Ты, – подтвердила Варя. – Здесь вылеплены моими руками и собраны все люди моего рода, все животные и птицы, с которыми я общаюсь. У всех у них своя мелодия. Когда кому-нибудь плохо, я просто подношу к губам свистульку и играю…
Глава 15. Глиняные обереги
– Но здесь настоящая гончарная мастерская, – с удивлением воскликнула Таня, оглядевшись по сторонам. – И даже гончарный круг есть. Ты сама его сделала?
– Нет, – покачала головой Варя, – я нашла этот грот случайно, (хотя в моей жизни нет ничего случайного). И здесь уже все было. Может осталось от какого-то древнего поселения, а может, как со старинным сундучком – появилось, когда у меня возникло желание что-то творить своими руками, потребность помогать своему роду и своим друзьям меньшим.
Таня с интересом рассматривала глиняные фигурки-свистульки. Кроме них здесь было много глиняных кувшинов, тарелок, кружек… Все они расписаны необычными узорами. Она взяла в руку одну из свистулек:
– Ты сказала, что играешь, когда кому-то плохо. А как ты узнаешь об этом?
– Я вижу во сне, – коротко ответила Варя. – Мне снится человек или зверюшка, попавшие в беду. И я спешу сюда, беру свистульку-оберег, играю мелодию, которая наполняет неведомой силой того, кто попал в беду. И эта сила помогает ему найти собственные резервы для спасения себя самого – от болезни или стресса, сложной ситуации или жизненной ловушки…
– Удивительно… А меня ты позвала сюда, потому что я сама не смогла бы справиться?
– Не так быстро. Подростки – это вообще неуправляемый народ. Гормоны зашкаливают, и они не в силах понять, как действовать дальше.
– Откуда ты все это знаешь? – удивилась Таня, – ведь ты никогда не училась в школе, не читала умных книг…
– Все эти знания уже давно заложены в каждом из нас, только не все могут их вспомнить и воспользоваться ими. А я сумела… Природа мне помогла… Но я уже говорила тебе, что наша встреча исцелила не только тебя, но и меня тоже…
Варя с благодарностью взглянула на Танюшку и сжала ее руку.
– Варенька, ты даже не представляешь, как я здесь счастлива, – в порыве чувств воскликнула Таня, и тут она заметила, что держит в руке фигурку своей сестры Ольги, и лицо ее омрачилось. Она начала ее внимательно рассматривать, и вдруг какая-то мысль осенила ее:
– Скажи, Варя, а ты сможешь сделать так, чтобы она… разлюбила Женю?
– А зачем? – спокойно спросила ее Варя и внимательно на нее посмотрела.
– Ну мне неприятно, что они вместе, – смущенно пробормотала Таня и покраснела.
– Тебе нужен парень, который влюблен в другую? – ясный взгляд Вари, казалось, пронзал душу. Таня слегка поежилась и задумалась.
– А действительно, – медленно и задумчиво проговорила она. – Зачем мне парень, который любит другую? И почему эта мысль не пришла мне в голову раньше?
Таня потрясла головой и засмеялась:
– Б-ррр, сразу легко-легко стало. И почему мы не можем сразу задать себе правильные вопросы вместо того, чтобы впадать в панику и отчаяние? Мне вдруг подумалось: почему я должна обижаться на сестру только за то, что она тоже влюбилась? Почему кто-то должен меня любить только потому, что мне ТАК захотелось? Ведь бред полнейший…
Варя восхищенно посмотрела на Таню и обняла ее:
– Я так рада, что ты это, наконец, поняла. НИКТО НАМ НИЧЕГО НЕ ДОЛЖЕН, да и мы тоже никому ничего не должны. У каждого человека есть право выбора. И мы должны с уважением к этому относиться. И когда все люди это поймут, насколько меньше в мире будет травм и трагедий.
Таня улыбнулась и бережно взяла в руки глиняную фигурку своей сестры, всмотрелась в нее и… поднесла к губам. Полилась щемяще нежная и грустная мелодия, бесконечно красивая и трогательная. У нее даже слезы из глаз брызнули в порыве чувств.
– Ей сейчас очень плохо, – задумчиво произнесла Варя. – Она считает тебя погибшей и погибшей из-за нее. С Женей она прекратила все отношения, льет слезы все дни и ночи напролет… Тоскует по тебе. Родители тоже.
– Господи, – спохватилась Таня, – а я и забыла про своих родных, наслаждаюсь тут жизнью, радуюсь, а они страдают, потеряли меня… Может, мне пора домой?
И Таня умоляюще посмотрела на Варю:
– Я вернусь к тебе, как только их проведаю. До конца каникул у меня еще есть время. Можно?
– Можно, Атос проводит тебя, – кивнула Варя.
