Фёдор Вадимович Летуновский
Барабанщик
– Паша, собирайся вещи, мы сейчас уезжаем. Сегодня утром от Тамары пришла телеграмма, что в Москве умер наш общий родственник и надо срочно ехать туда и занимать освободившуюся жилплощадь. Мы должны быть в Москве уже сегодня, чтобы завтра с утра занять очередь в домоуправление. Я договорился с водителем директора завода, он через час заедет за нами и довезёт до ближайшей станции.
Пашка молчал, совершенно не готовый к новым потрясениям, но вместе с тем зная – никуда нельзя ему сейчас уезжать, пока он всё здесь не закончит.
– В школу я потом напишу, они все документы в Москву по месту твоего нового обучения переправят, а вот времени с друзьями прощаться у тебя, пойми меня, нет.
«Бежать!» – подумал Пашка, но в ответ только кивнул, достал из шкафа свои штаны, рубашку и положил их на дно чемодана.
– Вот и хорошо, бери всё, что нужно, – сказал дядя Боря, наблюдая за Пашкой и стараясь зафиксировать все скрытые сущности его настроения, – Ужина у нас сегодня не будет, а чая выпить перед отъездом я тебя позову.
И дядя Боря вышел из комнаты. Он закрыл за собой дверь, а через мгновение Пашка услышал щелчок – звук повёрнутой щеколды.
«Он меня запер!» – задохнулся Пашка и сразу бросился к окну, но вместо ноябрьской синевы и крошек далёких фонарей, разглядел лишь чёрную и тугую, неподвижную тьму. Ставни были крепко заперты и посажены на замок, превратив комнату в ловушку.
Первая его мысль была начать играть на барабане, а когда дядя Боря опять зайдёт и попросит его прекратить, попробовать прошмыгнуть у него между ног и выбежать на улицу. Но это был слишком простой трюк для такого прожженного змея, как дядя Боря. Тем более, входную дверь он тоже, наверняка, запер.
Пашка решил для начала выяснить, о чём они разговаривают. Он приложил барабан днищем к стене, а сам прислонил ухо к его мембране, но не услышал ничего, кроме довольного уханья и хихиканья Федьки. Тогда он приставил барабан к другой стене, ближе к кухне, но оттуда не доносилось ни одного звука. Пашка удивился, постучал по стене костяшками пальцев и понял, что за ней находится пустота.
Он надорвал слои газет, которыми обклеили стену ещё предыдущие жильцы, и достаточно быстро обнаружил очертания двери. Прорезав своим перочинным ножиком газеты по её периметру, он поддел створку лезвием и она открылась.
За ней пахло летней пылью, это был потайной ход – узкий, рассчитанный на одного человека коридор и ведущие вниз ступени. Пашка прикрыл дверь, отошёл от неё и взял с верхней полки шкафа свечу и спички – там они всегда лежали на случай отключения электричества. Оттуда он взглянул на стену и убедился, что очертания двери слишком бросаются в глаза, а дядя Боря может появиться здесь в любую минуту.
Пашка зажёг свечу, взял ещё одну про запас и покинул комнату, которая уже больше не казалась ему безопасным местом. Так же, впрочем, как и весь этот город.
Исчезнувший учитель истории мог бы рассказать Пашке, что его дом был построен для гостей помещика, а так же для размещения здесь актёров и актрис гастролирующих театров, поэтому каждая комната, кроме обычной двери, имела ещё и потайной проход во внутренний коридор между этажами, чтобы все могли посещать друг друга, оставаясь при этом незамеченными. Именно по этому пути Пашка проследовал на первый этаж и через другую потайную дверь попал в каморку дворника, заставленную мётлами, вёдрами и зимними скребками для снега. Там он открыл окно и, никем не замеченный, выбрался из дома.
По пустым улицам, мимо застывшего в попытке распрямиться и встать во весь рост Памятника, Пашка побежал к школе. У её забора он осмотрелся и решил, что, не смотря на поздний час, в её стенах сейчас находятся как минимум два человека. Свет горел в кабинете Директора и в школьной сторожке. Здесь были его Враг и Соратник.
Пашка перелез через забор и постучал в окно Сторожу, который, казалось, был совсем не удивлён его появлению и сразу впустил к себе.
– Я сбежал из дома, там двое – Федька и дядя Боря, оба с бликами, хотят в Москву меня увести. Может уже и хватились…
– Правильно сделал, – ответил старик, – Я слышал, как ты будил Барабан. Тебе надо его забрать.
– Но ключ у Директора, он при мне в пиджак его положил!
Сторож лишь на мгновение призадумался, а потом достал связку ключей из выдвижного ящика стола.
– Что ж, тогда пойдём к нему. Другого выхода у нас нет. Теперь из школы тебя выгонят точно, но это не самое плохое, что может с тобой случиться.
И он неожиданно застыл на месте, поводя взглядом из стороны в сторону.
– Вы смотрите узоры Большого Ковра? – спросил Пашка, – И что на них?
– Да нет, – смутился старик, – Я думаю, что мне взять такое, чтобы по башке ему захреначить.
Но никакого оружия кроме сторожевой колотушки в комнате не нашлось.
– Ладно, возьмём пожарный топор, у дворницкой он висит.
Он погасил свет и они с Пашкой вышли на улицу, обошли школу, чтобы забрать топор и проникли внутрь через главный вход. Старик отпер и закрыл за собой дверь, объяснив, что у Директора есть свой ключ от школы.
Шли они в темноте, старик держал Пашку за руку, предупреждая шёпотом о ступенях и поворотах. На вопрос Пашки, неужели он так хорошо видит в темноте, Сторож ответил, что нет, просто в его памяти достаточно места, и не только для этого.
У кабинета Директора они встали и прислушались. Свет бил сквозь замочную скважину, Пашка заглянул в неё, но увидел только противоположную стену с полками, где стоят классные журналы. Но изнутри доносился какой-то шум, похожий на шипение масла на сковородке.
Сторож, убедившись, что дверь заперта изнутри, достал из связки ключ и бесшумно повернул его два раза в замке.
– Иди вперёд. Он сильно удивиться, когда тебя увидит, а я уж подстрахую.
Пашка вдруг некстати подумал о том, что любой школьник мечтает о такой проверке на смелость – пробраться ночью в кабинет директора школы, выкрасть оттуда журнал своего класса и уничтожить там все оценки. Это было пределом фантазий главных школьных хулиганов, но у него есть своя собственная цель и она сейчас в тысячу раз важнее…
Сторож приоткрыл дверь, Пашка просунул в неё голову и увидел, что Директор сидит за своим столом, а на лицо ему направлен яркий свет лампы и что больше никого в комнате нет.
Тогда он прошмыгнул внутрь, подошёл ближе и понял, что, не смотря на свет, Директор находится в бессознательном состоянии, глаза его плотно закрыты, как днём во время конкурса, а рядом на столе стоит работающий радиоприёмник. Такие были здесь в каждом классе и имели только кнопку включения и ручку громкости, настроенные при сборке всего на одну программу, но приёмник Директора был наполовину разобран и ловил теперь какую-то иную волну, а точнее – шум радиоэфира, который они и слышали из-за двери. И ещё здесь были два Блика, а может и один, только он частично переполз с головы Директора на радио, но их продолжала связывать мерцающая фиолетовая нить.
– Сигнал передают, – тихо произнёс Сторож, встав сзади Пашки, – Всё очень плохо… Торопись!
Пашка никогда ничего не воровал, но его рука удивительно проворно скользнула в нагрудный карман Директора, а пальцы крепко сжали ключ и вытащили его наружу.
– Пошли, – сказал Сторож.
– Но ведь его надо остановить… – Пашка кивнул на Директора, ставшего частью неведомого передатчика.
– Это я устрою, но сначала забери Барабан!
… В пионерской комнате они всё сделали быстро, Сторож проводил до дверей Пашку, а сам остановился в проёме.
– Беги быстрей на Курган, а я пойду радио починю, – он подкинул в руке топорик и Пашка не сразу понял, что старик пытается пошутить, – Давай, я тебя догоню.
Перелезать через забор с большим Барабаном было совсем не просто, поэтому ему пришлось сначала подвесить его на ремне, потом забраться самому, и, слезая, осторожно положить на землю. Оказавшись на другой стороне ограды, Пашка сразу надел Барабан и в это время в окне кабинета Директора расцвела синяя молния. Вслед за ней раздался хлопок, звон лопнувших стёкол и вниз посыпались осколки выбитого окна. Теперь вся школа была погружена во тьму, а из зияющего проёма на втором этаже не доносилось никаких звуков.
На всякий случай Пашка немного постоял у забора, прислушиваясь, а потом поспешил уйти.
Когда он миновал школу и свернул в сторону парка, то сразу заметил – в городе твориться нечто странное – слишком много людей было на улице для этого позднего часа. Все они двигались в том же направлении, что и он, и каждый из них носил на себе Блика – на голове, на груди или внизу живота. Даже дети. Пашка видел многих учеников своей школы вместе с родителями, и ему не стоило особого труда догадаться, что направляются они к холму с ямой – месту, которое старик называет Курганом.
– Неужели я опоздал? – думал Пашка, – И где же Сторож, он что, убит?
Понемногу прохожие стали обращать на него внимания. Пашке показалось, что многие из них уже утратили способность говорить, но те, кто ещё могли это делать, останавливали его и пытались не пустить дальше.
– Мальчик, ты что здесь делаешь?!
