Диагностика и лечение расстройства множественной личности – Фрэнк Патнем

Диссоциативное расстройство идентичности, расстройство множественной личности, расщепление, раздвоение (в простонародье – хотя почему только на 2 делят) личности – все это названия одного из видов диссоциативных расстройств, включающих в себя также деперсонализацию/дереализацию, диссоциативные бегство (фугу) и амнезии и т.п. РМЛ подразумевает наличие в личности человека нескольких частей, которые также «претендуют на звание» полноценной существует, как бы это ни было удивительно, уже давно – упомянутый Патнемом Блисс считал, что первое упоминание случая расщепления относится еще к 1646г. В картине диссоциативного расстройства идентичности обычно присутствуют «главная» личность – та, что на данный момент руководит телом, и все остальные, которые при помощи переключений занимают позицию «главной»: эти альтер эго могут быть детьми, мужчинами и женщинами, гомосексуалистами, проститутками вне зависимости от пола и возраста «исходной» (т.е. родившейся личности). Каждая из них выполняет собственную функцию, на реализацию которой не способен пациент – защитную, если ребенок не сумел противостоять инцесту, сливающуюся с фигурой насильника, когда возникает чувство вины из-за никудышности и нужно себя за нее наказать, выражающей запрещенные чувства, и даже демонов/духов, играющие роль проводников, и т.д., и т.п., но это вовсе не значит, что альтер эго – разные люди или самостоятельные персоны: это фрагменты, проявляемые в виде формаций, целостной и единой личности, которая просто разделилась в следствии несопоставимого с ее возможностями спасения от уничтожающего влияния. Т.е. личность разделилась из-за ощущения, что ее бессилие свидетельствует о нахождении ее поведения вне контроля ее сознания.Фрэнк Патнем отмечает, что может существовать не только известный нам алгоритм «травма расщепление», но и хроническая диссоциативная патология, тем не менее основным фактором служит именно психотравма человека (обычно в детском возрасте): сексуальное насилие, инцест, стабильность противоречащих друг другу требований, крайнее отвержение, а также становление личности свидетелем насилия над родными, близкими и даже животными (сразу же вспоминается известный в моем городе Йося, у которого на глазах фашисты повесили родителей, – история под катом) и пр. Рассматривая историю изучения ДРИ (до нас вообще, кажется, дошли небольшие упоминания, а полноценным первым трудом стала именно эта книга), автор выделяет принципы определения диссоциации, включающие нарушения самоидентификации и воспоминаний о своей жизни, и дифференцирует три базовых группы травматических событий, провоцирующих возникновение расстройства: возникновение непреодолимых импульсов (паники, самоубийства или гомоцидального (убить кого-то)), утрата значимого близкого и невозможность спастись от опасности либо бороться с ней. Тем не менее у диссоциативных (в целом) процессов есть и положительные функции (недаром, это защитный механизм психики):

◉ катарсическая разрядка чувств,

◉ автоматизация типов поведения,

◉ усиление ощущения слияния с группой,

◉ эффективность затрачиваемых усилий,

◉ изоляция мощных переживаний (катастрофического рода),

◉ бегство от гнетущей действительности,

◉ разрешение непереносимых конфликтов.Тем более, не каждая диссоциация подразумевает обязательное возникновение дополнительных (хотя так неверно говорить – каждое альтер эго выполняет собственную функцию, которую не способно выполнять другое, поэтому они все основные) – помимо включенных в DSM, существуют также гипноидные состояния, сомнамбулизм, состояния одержимости, околосмертные переживания и выхода из тела, а также некоторые бредовые, которые вовсе не означают наличие у человека расщепления, а подразумевают диссоциативные расстройства формата «выхода за рамки». К сожалению, им посвящено не так много внимания автора книги, так как основное направление интереса занято именно РМЛ. Зато именно благодаря этому интересу ученого из «Диагностики и лечения…» можно узнать, что потенциалом образования множественной личности от рождения обладают все люди (т.е. это не так страшно); иногда альтер-личности изначально проявлялись в виде воображаемых друзей (не стоит не уделять этому внимания); у большинства пациентов с РМЛ бывают галлюцинации (отличающиеся от шизофренических звучанием изнутри, а не извне); некоторые альтер эго выражают наличие бредовых идей у пациента, поскольку не понимают, что со смертью другой альтер-личности они тоже пострадают; транссексуализм и трансвестизм вполне могут быть именно проявлениями ДРИ; у людей старшего возраста симптоматика если не сходит на нет, то вполне может ослабеть даже без терапии; частое появление флэшбеков может быть серьезным свидетельством наличия у человека формы диссоциативной патологии личности (но, естественно, в купе с остальными симптомами).Значительный пласт авторского исследования отведен на раскрытие всех подробностей терапии пациентов, страдающих расщеплением: Патнем описывает техники и методы, используемые на различных этапах лечения – это и гипноз, и перекрестные беседы с альтер-личностыми, и психоактивные вещества, и групповая одинарная (пациент один, но все альтер эго составляют терапевтическую группу) работа, и «доски объявлений», и т.д., и т.п. А также особое внимание уделяет всему, что может случаться в процессе излечения, – ошибкам в терапии; страхам терапевта-новичка; терапевта, сталкивающегося с неистинным слиянием, кризисом пассивного присутствия у пациента, когда несколько альтер эго борятся за «место под солнцем» или сопротивлением против интеграции и преследующими альтер-личностями; описывает вплоть до мелких подробностей по каким признакам определяется наличие заболевания и что за способы являются самыми эффективными, а чего делать не стоит (например, во время кризиса не нужно использовать гипноз, хотя он и самый продуктивный метод, если с пациентом таким образом до этого не работали) и все этапы работы (знакомство с альтер эго, сообщение пациенту о его диагнозе, определение верного поведения, когда пациент внедряется в жизнь специалиста вне терапевтического пространства – вот тут трудно удержаться от возмущений, что многие люди (даже не о клиентах/пациентах сейчас речь) вообще не понимают, что вне терапевтического пространства психолог имеет право вести себя как пожелает с людьми, не являющимися его «подопечными», и это не имеет вообще никакого отношения к профессионализму в работе с теми, кто пришел получить помощь); составлению схемы личности пациента, работе с его нынешней семье (и с той, откуда он вышел, но там терапия практически не эффективна); составлению контрактов, помогающих ограничить патологическое поведение или создать условия для благоприятного, с определением ответственности за его несоблюдение; невозможности интеграции личности пациента и необходимости терапевту принять это как нормальный исход лечения, а также готовности к тому, что на моменте слияния терапия окончена быть не может – предстоит еще помощь в столкновении пациента с проблемами, которые раньше решались диссоциацией, реорганизации отношений и т.п. Едва ли не основную роль в терапевтическом процессе отыгрывает гипноз, который позволяет человекe с ДРИ отреагировать вытесненные переживания и восстановиться, а психотерапевту наладить раппорт (доверие) и преодолеть амнестические барьеры. Вообще, не знай я о пользе наведения транса, была бы удивлена, что «клин клином вышибают», ведь диссоциация в некотором роде похожа на гипнотическое состояние. Еще двумя любопытными методами в контексте транса является многоуровневый гипноз и установление со-сознания, позволяющее подключать как к конференции не только ту личность, что гипнотизируется, но и с остальные альтер эго с целью того, чтобы они пережили те же ощущения и переживания. Кроме того одна из основных трансо-методик представляет собой по сути тот же шестишаг (там, кстати, даже обращения есть к частям личности), который используется в обыкновенном гипнозе."Диагностика и лечение расстройства множественной личности" – настоящий учебник+практическое пособие для психотерапевта, который не только может интересоваться данной темой, но и находится в положении столкнувшегося с подобным пациентом напрямую. Автор очень много времени посвятил не только разбору самого расстройства идентичности личности, но и, не побоюсь сказать, всех подводных камней, с которыми придется столкнуться специалисту. Подобных трудов очень не хватает на психологическом поприще, поскольку зачастую ученые ограничиваются описаниями диагнозов с примерами, максимум используют стенограммы – либо не отображающие всей картины в целом, либо являющиеся вырезками из группового представления работы в определенном психотерапевтическом контексте. Фрэнк Патнем же не поскупился поделиться всем многообразием информации, которая потребуется психотерапевту в работе с пациентами, обладающими расстройством множественной личности.История харьковского Йоси с чайникомМне было шесть лет, бабушка вела меня в парк Горького, был май и приближался Праздник. Я уже знал, что это Праздник Победы, но еще не знал, что такое война.

И на перекрестке Дзержинского и Маяковского, у молочного магазина я с ней столкнулся. С войной.

Как воспитанный мальчик, я с ней поздоровался, и, как учил меня дед, спросил: «Йося, как поживаешь? Как родители?»

Смысл этих вопросов тогда был мне недоступен, пришлось чуть подрасти, чтоб понять.

Тот, к кому я обратился посмотрел на меня, узнал, и стал рассказывать: как он с мамеле ходил на Благовещенский базар покупать ботинки для школы, что завтра он с папочкой идёт в зоопарк кататься на пони, а летом всей семьей они поедут в Херсон.

Ребята, мне было реально страшно! Передо мной стоял высоченный худой еврей лет сорока, совершенно седой, аккуратно застегнутый на все пуговки как школьник. Он болтал о разной житейской ерунде и плакал. Губы рассказывали о пони и Херсоне, а из глаз текли слезы.

Но страшнее всего был чайник. Какой чайник? Латунный чайник, литра на три, наполненный мелочью. Представили картину маслом? Это был знаменитый на весь центр Харькова Йося с Чайником. Порождение войны, совесть нашего района.

Каждый Божий день он выходил на перекресток Дзержинского и Маяковского, становился у молочного магазина и смотрел на балкон второго этажа 76-го дома, не выпуская из рук чайника. Чайник служил Йосе и кошельком, и авоськой, и чехлом для документов. Даже у дворовых сявок считалось западло стянуть из чайника хоть копейку, били за это жестоко.

Все знали Йосину историю.

История же была такой.

Когда немцы первый раз вошли в город, Йосина семья не успела эвакуироваться. Их квартира во втором этаже дома 76 приглянулась двум немецким лейтенантам. И чтоб долго не валандаться, а заодно «окончательно решить еврейский вопрос», Йосиных родителей повесили на их же балконе. Перед смертью мама Йоси положила в чайник немного денег и вытолкала его через чёрный ход, якобы за молоком.

Много ли понимал шестилетний пацанёнок? За молоком так за молоком. Он стоял у магазина и всё видел, а когда понял что случилось – поседел и сошел с ума. С того дня ему всегда было шесть лет, и он всегда ждал у молочного магазина маму. Йосю прятали по семьям до 43-го года. А после освобождения города он снова занял свой пост. Вы спросите, зачем с ним нужно было заговаривать и спрашивать о родителях?

Это был единственный способ вывести Йосю из ступора,отвести домой, накормить, привести в порядок. А деньги в чайнике не были милостыней, нет. Мой дед говорил, что это слёзы больной совести.

Последний раз я видел Йосю с Чайником весной 90-го года.

Такой же седой и аккуратно застёгнутый, он стоял у молочного магазина.

И так же приближался Праздник.

Владимир Киященко

Замечательная книга со ссылками на множество исследований в довольно узкой области диссоциативных расстройств.В начале книги автор рассматривает континуум диссоциации, который варьируется от сомнамбулии до множественной личности. Оставшаяся часть книги посвящена диагностике, лечению данного расстройства, а также последующей терапии, в которой нуждаются пациенты после успешной интеграции. Чудесная логика повествования с примечаниями научного редактора. В книге удалось получить ответы на все вопросы, которые возникали в процессе чтения. Рекомендую к прочтению всем, кому интересна тема.