Фрост Кей
Разбойница
– Не утаивай такое от него.
– Не буду, но отправлять его туда не собираюсь. Не могу так рисковать его жизнью.
Старая Мать больше никогда не запустит свои когти в Брайна.
– Так кого ты собираешься туда отправить?
Она вскинула брови.
– А ты как думаешь?
Дэмиен обнажил зубы в опасной улыбке.
– Меня.
– Тебя. Если ты не против. У шерифа есть связи со Старой Матерью. Там ты нападешь на его след.
Дракон поднялся со стула и на мгновение навис над ней, а затем взял ее руку в свою и поцеловал тыльную сторону.
– Твое желание для меня закон.
– Если бы, – парировала она. Он выпустил ее руку и направился к выходу. – Оставайся на связи. Не высовывайся. Мне нужна только информация, а не мертвые тела.
– Ничего не обещаю.
Тэмпест закатила глаза и хмуро посмотрела на свою руку.
– Ты оставил на мне свой запах, – обвиняюще проговорила она.
Дэмиен низко рассмеялся.
– Подарок для твоей пары.
Прекрасно.
Чертовы мужчины.
Глава пятая
Настоящее время
Робин
Придя в сознание, Робин несколько раз моргнула. Веки казались тяжелыми и слишком чувствительными к солнечным лучам, проникающим сквозь щели внутрь пустого ствола дерева. Как долго она лежала без сознания? Пять или шесть часов? Дольше? Судя по головокружению, она предположила, что проспала где-то полтора дня. Но как ей удалось не уснуть вечным сном и не пасть жертвой самого глубокого и темнейшего из сновидений без согревающего огня?
Она бросила взгляд на свою рану. Выглядело все ужасно, но, по крайней мере, кровотечение остановилось. Девушка закрыла глаза и прислушалась к своему телу, оценивая повреждения. Каждая частичка ее тела находилась в напряжении и во власти боли. Робин пошевелила замерзшими пальцами и поморщилась. Даже такое простое действие давалось с трудом. На глазах выступили слезы, когда она пошевелилась: рана в плече болела так сильно, что пришлось прикусить нижнюю губу, чтобы не расплакаться. Нельзя позволять себе такие слабости прямо сейчас, иначе она умрет.
Поднимайся.
Почувствовав вкус железа на языке, она заставила себя сесть.
Желудок воспротивился происходящему, и она согнулась пополам, испытывая рвотные позывы. Рот наполнился желчью и ничем больше. Когда она ела в последний раз? Вчера? Позавчера? Звезды, она даже не знала, какой сегодня день.
Вытерев рот, она прижалась спиной к полукруглому стволу упавшего дерева и посмотрела на открывшийся взору вид. Столбы света исполняли свой танец на снегу, а большие темные деревья стояли безмолвно, как часовые. Ну хоть что-то. Если бы она слишком сильно отклонилась от нацеленного пути и далеко зашла в темный лес, то света бы видно не было. Или, может, она забежала настолько далеко, что добралась до противоположной части леса?
Хотя сомнительно.
Робин была в плохой форме. Она ни за что не смогла бы пройти через весь темный лес и не попасться под горячую руку или лапу хищников или бандитов. С потрескавшихся губ сорвался смешок. Насколько она знала, ей едва удалось скрыться за деревьями и после пришлось кружить на месте. Вот где таилась опасность. Заблудиться в лесу почти приравнивалось к смерти.
Нужно определить положение солнца и найти ориентир. Направление. Ручей. Мох, характерный для данного региона. Что-нибудь.
Когда она попыталась вернуть пальцам чувствительность, суставы с болью запульсировали. Не помогло. На самом деле Робин не чувствовала ни рук, ни ног – за исключением жжения, словно от кончиков кинжалов, в конечностях, которое говорило о том, что она замерзла. Тело охватила дрожь, застучали зубы. По крайней мере, хоть какая-то реакция. Если она все еще чувствует холод и двигает конечностями, значит, сон продлился не так уж долго. Необходимо прийти в движение, и тогда она сможет найти хворост и подготовиться к ночи. Но глупо для начала не воспользоваться угасающим послеполуденным светом и не выяснить, где она находится.
Изнеможение с новой силой нахлынуло на нее, но девушка стиснула зубы и через силу встала на колени, а затем и на ноги. Она покачнулась и, спотыкаясь, вышла из своего убежища. Под ботинками хлюпал снег вперемешку с грязью. Запрокинув голову, Робин с удовольствием подставила лицо лучам зимнего солнца и прислушалась. С тихим журчанием ручья пришло и облегчение.
Вода и еда.
Девушка медленно двинулась на этот звук. Оставалось надеяться, что она найдет рыбу и водяной кресс.
К счастью, далеко идти не пришлось. Ускорив шаг, она вскоре нашла небольшой, но благословенный чистый источник. Присев на корточки, Робин смочила горло ледяной водой. Холод обжег пальцы оттого, что она сложила ладонь чашечкой и поднесла жидкость к губам. Проклиная отсутствие бурдюка с водой или бутыли, она встала, чтобы осмотреться.
Судя по наклону падающих лучей, солнце сядет в ближайшие два часа. Она посмотрела на пики Жутких гор, едва видимых из-за деревьев, а затем на ручей, текущий в противоположном направлении. В груди затрепетала надежда. Крепость Локсли находится примерно в двух днях пути, если брать во внимание ее нынешнее состояние. Хотя, если память ей не изменяет, она забрела как раз за границу с Бетразом. Девушка поморщилась и вздохнула. Она успела подумать, что хуже уже быть не может. Бетраз – провинция, известная своей безжалостностью, преступниками и бандитами. Всем известно, что женитьба герцога и последующая смерть оказались последствиями заговора Старой Матери. Теперь она властвовала не только над лесами и их обитателями, но и над герцогством. Робин поежилась. Лучше бы убраться отсюда поскорее.
Приложив тыльную сторону ледяной ладони ко лбу, девушка скривилась. У нее сильный жар – признак того, что инфекция пустила корни. Волна мурашек пробежала по телу.
Тепло. Робин нужно согреться. Нужно развести огонь.
Теперь, зная свое местоположение, в путь она отправится утром. Угасающий дневной свет лучше потратить на сбор хвороста, обработку ран и при этом не замерзнуть насмерть за ночь. Хорошо, что она стала экспертом в таких вещах.
Она содрала кору с засохшего дерева и вернулась в свое убежище. После этого бросила ее на пол, справляясь с болью и недомоганием.
Сосредоточься на чем-нибудь приятном.
Несмотря на большое количество придурков среди солдат, Робин смогла найти там и друга. Товарища. Они присматривали друг за другом. Им оказался крупный, дородный мужчина почти на два фута выше нее по имени Боррис. После того как ему стало плохо из-за загноившейся раны на ноге, только Робин ему помогла. В свою очередь, когда Боррис поправился, он позаботился о том, чтобы она получала дополнительный рацион в каждый прием пищи. Их отношения были взаимовыгодными, и Робин их понимала и принимала: если ты заботишься о своих людях, твои люди заботятся о тебе.
Теперь ей оставалось полагаться лишь на себя.
– Все ты сможешь, – прошептала она себе под нос.
Робин старательно собрала мох с ближайших деревьев вместе с соком и аккуратно положила поверх кусочков коры. Затем она сосредоточилась на сборе зимних трав для припарки. Хорошо, что она знала о свойствах растений вокруг и могла их различать. Если только ей удастся развести огонь, она сможет растереть некоторые из них со снегом в горькую и неаппетитную кашицу и затем постарается ее проглотить. Растения помогут остановить инфекцию, а намазанная на плечо паста залепит рану. Затем она погрузится в болезненный, беспокойный сон, но утром должна почувствовать себя лучше.
Она так близка к дому. Мысль о семье причиняла боль сильнее, чем все физические недомогания, пронизывающие тело. Дошла ли новость о ее гибели на войне до семьи? Это не имело значения. Достаточно скоро они узнают правду. Ей нужно еще немного побыть солдатом.
Робин бросила горсть трав на снег возле убежища и добавила немного свежих сосновых иголок. Вполне достаточно.
Затем она проползла дальше по пустому стволу сваленного дерева, пока его верхушка не оказалась всего в нескольких дюймах от ее головы. Девушка улыбнулась, обнаружив углубление в земле из-за сгнившей части дерева. Нашлось идеальное место для костра, которое способно скрыть ее от любопытных глаз. Взглянув вверх, она зажмурилась и проковыряла дыру в коре сверху, надеясь, что она не рассыплется полностью. Когда у нее получилось, Робин отодвинулась, довольная сделанным отверстием для дыма.
Прихрамывая, она вышла из укрытия и обошла его, внимательно осматривая лес. Искала слепую зону, которая могла бы помешать ей следить за окружающей обстановкой, но не нашла ни одной. Хотя в ней сидела уверенность в том, что преследователей поблизости давно не осталось, девушка не могла рисковать. Подобрав ближайшую ветку, она попыталась замести свои следы вплоть до упавшего ствола дерева.
Удовлетворившись результатом, Робин принялась за работу, собирая самый сухой хворост, какой только могла найти на земле, и благодарила всевозможных богов за то, что во время впечатляющего падения не потеряла в лесу маленькую сумочку, привязанную к талии. В ней хранились два кинжала, тончайшее из одеял, деревянная чаша и самое главное – кремень и огниво.
Пальцы замерзли настолько, что посинели, и, пока она разводила огонь, тело содрогалось от холода. Руки дрожали, и у нее три раза подряд не получилось поджечь собранный мох.
– Ну же, – прошептала Робин, облизывая губы. Она засунула руки под мышки, раскачиваясь на месте. Необходимо разжечь огонь. Просто необходимо. Робин попробовала еще раз и выругалась, выронив огниво. – Во имя Д-дотэ, – процедила она сквозь стиснутые зубы и выругалась, не сдерживая себя. Маму бы потрясло то, каким богатым словарным запасом обзавелась Робин во время службы в полку. Она подняла камень и ударила по нему снова. – Да с-с-сработай ты уже. Работай!
За ее восклицанием наконец последовал успешный удар. Робин обхватила ладонями волшебный огонек в то время, как он начал пожирать растения, сухие сосновые иголки и мох. Она наслаждалась всплеском энергии, который сама же и создала, и теплом, проникавшим в ее замерзшую плоть. Действуя крайне осторожно, девушка подкинула в огонь хвороста. Когда ветки успешно вспыхнули, она села напротив костра.
Как только пальцы согрелись, Робин поморщилась от боли, но, превозмогая ее, подожгла костер еще в нескольких местах. Стоило пламени выровняться, как Робин рухнула рядом с его согревающими языками.
Какое-то время она просто лежала, любуясь оранжевыми, красными и желтыми оттенками потрескивающего огня, а также чернеющей древесиной. Робин хотелось уснуть прямо здесь и сейчас, но она знала, что не выживет, если поддастся своему желанию. Содрогнувшись, она взяла себя в руки. Пошатываясь, девушка поднялась на ноги, вылезла из ствола дерева и через силу собрала камни у края ручья.
Из-за слабого освещения и лихорадки поиски Робин продвигались медленно. Она выпрямилась и медленно моргнула, заметив кучку маленьких фиолетовых цветочков, растущих вдоль воды. Дыхание перехватило. Не может быть. Спотыкаясь, Робин зашагала вперед и упала на колени, бросив камни. Девушка заботливо коснулась мягкого фиолетового лепестка и чуть не заплакала.
Мимикия.
Робин сорвала два из четырех цветков и быстро пробормотала короткую благодарственную молитву. Ее все еще поражало, что нечто, столь хрупкое на вид, могло пережить суровые зимы Хеймсерии. Она сунула цветы в карман плаща и вернулась за камешками, которые бросила на землю ранее. Последние лучи солнца окончательно исчезли к тому времени, как она вернулась к своему костру.
С трудом сев поближе к теплу, девушка выудила из сумки деревянную миску. Она треснула еще до падения, но трещина на отполированном дереве расширялась с пугающей скоростью. Робин знала, что еще одного падения посудина не выдержит, но если ей повезет, в ней больше не будет необходимости. Через два дня она вернется домой и сможет обменять деревянную миску на нефритовую. Она выложила камни по краю костра. Как только они нагреются, она с удовольствием положит их под плащ.
Пальцы противились любой нагрузке, особенно измельчению трав в маленькой миске, но, как и перед лицом любого испытания, Робин не унималась. Покончив с ними, она высунулась из укрытия и добавила в миску пригоршню снега. Пламя быстро растопило снег, и она перемешала содержимое пальцами до образования пасты. Наконец, добавила в смесь один цветок Мимикии и подождала, пока паста слегка нагреется. Она отодвинула миску от огня и поднесла к губам. От запаха содержимого у нее скрутило желудок.
Была не была.
Зажав нос, она проглотила лекарство, захлебываясь из-за слизи, тут же покрывшей зубы и язык. Как и ожидалось, острая, колкая боль пронзила тело, и ей пришлось через силу сглотнуть, чтобы содержимое желудка не вырвалось наружу.
Она сосредоточилась на дыхании. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Снова и снова, пока она с уверенностью не могла сказать, что ничего, кроме воздуха, не выйдет из ее разжатых губ. Затем она разогрела еще снега, оторвала часть туники и открыла старую повязку. От запаха вся краска отхлынула от ее лица, но она сумела сдержать рвотный позыв. Превозмогая боль, она чашку за чашкой лила теплую воду на рану, чтобы промыть ее и смыть остатки загрязнения. Наконец приготовила еще одну пасту, погуще. Робин тяжело вздохнула и приготовилась к тому, что последует дальше.
Обмакнув пальцы в пасту, она прижала их к ране – и тут же вскрикнула. Перед глазами замелькали звезды, но она не потеряла сознание. Едва. Трясущимися руками она закончила обработку. Она нарвала свое одеяло на полоски, сделав из них бинты и перевязала рану. Покончив с ней, она вытерла миску краем плаща. Девушка набросала в нее снега и свежих сосновых иголок для чая.
У нее получилось.
Веки тяжелели, но она боролась со сном. Чтобы хоть как-то занять руки, принялась проверять колчан со стрелами. Хотя падение не повредило лук, Робин потеряла несколько стрел. Не все из них, меньше половины, но достаточно, чтобы уяснить для себя: если кто-то нападет, каждая из стрел должна будет попасть прямо в цель.
Хорошо, что Робин – лучшая лучница в Мержери. И в своем полку в армии она отличалась тем же. Она не была хвастуньей, но стрельба из лука давалась ей легко с самого детства. Ей не доводилось повстречать человека, которой смог бы превзойти ее в этом искусстве. Даже в нынешнем состоянии, имея хорошую видимость и стабильную почву под ногами, она еще может больше, чем просто постоять за себя. При помощи лука Робин не раз снабжала мясом свою семью и свой народ. И спасла свою жизнь в армии.
Только после того, как пересчитала стрелы, почистила кинжалы и подбросила дров в огонь, Робин набросила на себя то, что осталось от тонкого одеяла, и прислонилась плечом к стволу, протянув руки и ноги к огню. Она сделала все, что могла. Несмотря на голод и тот факт, что в ручье водилась рыба, с едой придется подождать до завтра. Короткий сон и тепло помогут больше, чем рыбалка в темноте.
Она закрыла глаза.
Казалось, прошла всего секунда, прежде чем Робин резко проснулась. Волосы на затылке встали дыбом, и девушка замерла, пытаясь понять, что ее разбудило. Пальцы сжались вокруг лука, и она попыталась тихо сесть. Может, какое-то животное?
Едва слышимый хруст снега и веток под тяжелым ботинком заставил ее сердце замереть. Определенно человек. Она восстановила дыхание и сосредоточилась на звуках леса, как учил отец. Кто-то подкрадывался откуда-то слева. Затем справа от себя она услышала шорох в кронах деревьев.
Вот тебе и потеряла преследователей.
Едва осмеливаясь дышать, Робин нашла колчан в мерцающем свете костра и молча натянула стрелу на лук.
Подавив стон, она поднялась и, засунув кинжалы за пояс, прокралась к выходу из своего убежища. Если она выберется из передряги живой, это будет чудом.
Но чудес с Робин не случалось. С ней никогда ничего подобного не случалось.
Оставалось только надежда на саму себя.
Глава шестая
Робин
Бандиты знали, что Робин здесь, а она знала, что они там.
Сюрпризов больше не осталось.
– Что же вы, мальчики! – крикнула она. – Нехорошо приходить на праздник, на который вас не приглашали.
Адреналин хлынул в ее кровь, и боль почти сошла на нет. Робин смотрела на тени, движущиеся между деревьями. Она в меньшинстве.
– Ты обвела нас вокруг пальца, девочка, – прорычал мужчина слева от нее.
– Нет. Неправда. Я отплатила сполна. – Так и есть. Они стали слишком любопытными и жадными. – К тому же при вас полная сумка бриллиантов. Я-то вам на что?
– Это ж было до того, как мы узнали, что ты женщина, выдающая себя за солдата. Какую награду мы получим за такую информацию, Кас? – прогрохотал один мужчина.
– Думаю, кучу золота, – ответил Кас, бандит с лицом ласки.
Она загнала подальше страх и панику.
– Уходите, и я забуду о случившемся.
В воздухе раздался леденящий душу смешок.
– Я тут выставляю требования, девочка.
Затуманенным взором Робин насчитала пятерых, нет, шестерых мужчин, направлявшихся к ней.
– Если ты так сильно просишь, – прошептала она.
Не раздумывая, она выпустила стрелу из лука, и один из нападавших со стуком упал на землю. Остальные нырнули в подлесок за деревья, скрываясь из виду, и Робин выругалась.
Теперь они знают, что ты хорошо обращаешься с луком, а это значит, что попытаются обойти тебя и держаться в тени. Плохо. Очень-очень плохо.
По коже бежали мурашки, пока они шныряли в лесу поблизости. Она сбила с ног еще одного мужчину.
Двое выбыли. Осталось четверо.
Стиснув зубы, она вытащила из-за пояса кинжал, приготовившись сражаться не на жизнь, а на смерть. Стрелы оказались совершенно бесполезными. Она не так уж хорошо работала в рукопашном бою. Робин зашипела, когда Кас выскочил из-за деревьев справа от нее. Она едва не упустила шанс ударить его по голове луком, прежде чем он ткнул в нее своим коротким мечом. Робин метнулась в сторону, и мужчина зарычал, крутанувшись на месте, избегая второго удара луком. Он попытался схватить ее за плащ, но девушка споткнулась, спасенная своим лихорадочным состоянием. Кас посмотрел на свои пустые руки и откинул с лица сальные светлые волосы.
– Иди сюда, ты, маленькая… – взревел Кас и прыгнул на нее, взбешенный удачным уклонением Робин. Она собралась с духом и вскинула кинжал. Его проклятия превратились в сдавленный крик, и она отпрянула, когда он повалился на землю, держась за живот.
– Прости, – пробормотала она. Робин не хотела ничего подобного.
Она отбросила ногой его короткий меч и развернулась с луком в одной руке и кинжалом в другой, пытаясь рассмотреть оставшихся троих нападавших. Но лес оказался тревожно тих и неподвижен. Куда же подевались мужчины?
На безмолвный вопрос Робин ответила метнувшаяся к ней тень, прыгнувшая на девушку и сбившая с ног. Лежа лицом в грязи и снегу, с полным ртом этой самой гадости, Робин отплевывалась и кричала. Она дернулась в сторону и оцарапала руку нападавшего кинжалом. Вскрикнув, девушка сумела откатиться, хотя перед глазами все плыло. Она даже не успела сориентироваться и подняться на ноги, а ее тут же схватили за лодыжку.
– Отпу… Отпусти же! – закричала она, отчаянно пнув мужчину в лицо. Он низко застонал, но отпустил Робин только тогда, когда она вознамерилась в очередной раз пнуть его в зубы. С огромным усилием воли девушка отползла от него на животе и воспользовалась луком, чтобы подняться на ноги.
Ошеломительная вспышка боли пронзила плечо Робин, когда она перенесла свой вес на лук. Ей едва удалось удержаться на ногах. Она приняла размахивать луком как мечом, пока зрение не прояснилось настолько, что стало возможным прицелиться в лежащего на земле мужчину и выпустить стрелу.
Четверо выбыли, осталось двое.
Тяжело дыша, она прорычала что-то про покрывающую ее с ног до головы грязь. А она ведь только недавно промыла рану. Ноги задрожали, когда вперед вышел Боррис в сопровождении еще одного мужчины: на их лицах красовались мерзкие, кривые ухмылки, полные уверенности в победе. Предательство пронзило тело. Для них все оказалось игрой. Они загоняли ее, чтобы она выбилась из сил. Не сказать, что им так уж сильно нужно было стараться. Она выдохлась еще до того, как они начали.
Закинув лук за спину, она вытащила из-за пояса второй кинжал и приняла боевую стойку. Робин оскалилась.
– Это все, на что вы способны? Стычки с моим младшим братом выглядели и то серьезнее.
Мир на мгновение закружился, и она сильно заморгала, снова фокусируясь на Боррисе и его товарище. Они ухмылялись, но не нападали. Нахмурившись, она уловила движение у себя за спиной.
Мужчин было не двое.
А трое.
В своем полубредовом состоянии Робин неправильно рассчитала количество напавших: на самом деле их семеро, и теперь очередной неизвестный мужчина схватил Робин за раненое плечо и засунул большой палец прямо в рану.
Она закричала.
Мир закружился. На короткое мгновение Робин перестала дышать. С такой болью ей не приходилось сталкиваться ни разу в жизни. Затем нападавший засунул большой палец еще глубже, и девушка на несколько драгоценных секунд потеряла сознание, не справившись болью. Придя в себя, Робин услышала, как мужчина переложил лезвие в свою руку. Как она могла такое услышать не глядя – загадка, ведь ей с трудом давалось даже дыхание. С ее губ сорвался тихий стон.
Вот и пришел конец.
Еще и такой жалкий. Джон был бы разочарован.
Зрение вернулось вереницей мутных, темных вспышек. Она вскрикнула, когда мужчина бросил ее на землю, и приготовилась к вспышке боли, знаменующей угасание ее жизни.
И стала ждать.
И ждать.
Когда финального удара не последовало, она с тревогой осознала, что все вокруг погрузилось в тишину. Яростно моргая в попытке восстановить зрение, Робин приподняла голову и поняла, что снова стоит на четвереньках на земле. С силой, которой, по ощущениям, не хватит надолго, а только до тех пор, пока еще действует адреналин, девушка заставила себя развернуться и посмотреть на противника.
С широко раскрытыми глазами он хрипел, хватаясь за грудь.
Она уставилась на него, разинув рот. Что, черт возьми, за дьявольщина происходит? Неужели она случайно пырнула его ножом? Нет, рана выглядит слишком глубокой. Не ее рук дело. Робин только ранила, а не убивала.
Кто-то из его дружков ранил своего же?
Она покачала головой и попыталась разобраться в убийстве. Семеро мужчин нацеленно шли ее убить, и поэтому среди них не могло оказаться предателей. Мужчина, тяжелый и безжизненный, как мешок с зерном, завалился на бок, и ей лишь чудом удалось избежать заточения между его телом и землей. Она отползла назад, вскрикнув от боли, воспользовавшись отведенной в ее распоряжение секундой. Робин понимала, что ей не хватит сил стащить с себя труп мужчины, и она прерывисто выдохнула от облегчения, отметив, что он выбыл из гонки за ее жизнь и при этом не упал на нее.
– Твою мать! Кто-то еще хочет получить нашу награду! Схватите его! – взревел Боррис.
Нужно пошевеливаться, и немедленно. Кто бы ни вывел из строя ее противника, он может представлять не меньшую угрозу. Она попыталась сосредоточиться на звуках помимо гула в ушах, но от этого только закружилась голова. Она поднялась на ноги и, пошатываясь, побрела к своему дереву.
По рукам побежали мурашки, а затем внезапно вокруг разразился грохот, наконец нарушив жуткую тишину, предшествующую этому моменту. Оставшиеся нападающие остались явно возмущены тем фактом, что их напарник пал в бою. Ведь их победа была предрешена. Выкрикивая что-то, они направились в лес в сторону того, кто убил их товарища. Робин прижалась к укрытию, пока Боррис и его спутник орудовали в лесу. Ноги подкашивались.
Поднимайся. Двигайся.
Робин нашла опору в своих трясущихся ногах, а затем залезла внутрь убежища. Выход и вход там находились с одной стороны. Ее, конечно, загнали в угол, но, по крайней мере, тут тепло. Несмотря на адреналин, пронзившую плечо и все тело боль и предсмертные крики вокруг, в своем состоянии она находила нечто успокаивающее. Ее жизнь находилась в опасности. Опасности неминуемой. И все же по какой-то причине Робин не могла найти в себе сил прочувствовать эту самую опасность.
В ушах звенело, но она не отрывала взгляда от темноты за пределами разведенного костра. Кровь с бешеной скоростью пульсировала в венах. Крики смолкли, а лес, казалось, замер и затаил дыхание. Тот, кто расправился с Боррисом и его людьми, шел за ней. Она его чувствовала.
По спине пробежал холодок, когда на ней остановился чей-то взгляд. Она не могла ничего разглядеть, но все равно знала, что он там. Сжав в руках кинжалы с гораздо меньшей силой, чем хотелось бы, она приготовилась к тому, что ее ожидало.
– Ты так и будешь стоять снаружи или зайдешь поздороваться? – прохрипела она, чувствуя нервное напряжение. Она ждала, но ничего не происходило. – Хватит…
Робин ахнула, когда из тени выступил обнаженный мужчина. Очень высокий, широкоплечий обнаженный мужчина. Ее расфокусированным уставшим глазам показалось, что его кожа… мерцает. Его покрывает чешуя?
Ты бредишь.
Она моргнула, и мужчина сделал шаг вперед. Моргнула еще раз, и еще один шаг. На третьей комбинации моргания и шагов сработал инстинкт самосохранения, и она метнула кинжал. У нее отвисла челюсть, когда он поймал его в воздухе, схватив лезвие голой рукой. Вот теперь она умрет.
Не так. А на твоих собственных условиях.
Он вошел в ее убежище и прошел мимо костра. Робин замахнулась кинжалом и попыталась закричать, но вырвавшийся звук больше походил на хрип боли. Девушка снова рухнула на четвереньки, не в силах стоять.
– Подойдешь еще ближе, и я прикончу тебя, – прохрипела она.
В поле зрения появилась лодыжка, и она сделала слабый выпад, и он успел отойти. Перед глазами заплясали черные пятна.
– О, дорогая, мои планы глобальнее, чем просто твое убийство.
Прямо перед тем, как потерять сознание, Робин бросила последний взгляд на мужчину – как раз тогда, когда он опустился перед ней на колени и подался вперед. На его обнаженной коже сверкали чешуйки, она была уверена в этом. Она улыбнулась картинке, которую нарисовал ее затуманенный лихорадкой мозг. Умереть на глазах красивого мужчины – не худший из вариантов.
Робин завалилась вперед, и он подхватил ее, устраивая в своих объятиях. Мужчина наблюдал за ней, когда ее охватило беспамятство.
И она могла поклясться, что его зрачки сузились, как у кошек.
