Фредерик Обер
История Испании для юных

Пусть и верно, что «у мира есть свои победы», но упоминания о них не так часто встретишь на страницах летописи. Последующие четыре сотни лет испанской истории проходят без заметных событий. Хотя римские усобицы обошли Испанию стороной, покорение диких племен на крайнем севере завершилось только во времена императора Августа, который довел до конца дело, начатое Сципионами и продолженное Помпеем и Цезарем. Десять лет спустя, при Марке Агриппе, Испания окончательно латинизирована: наконец-то про нее можно сказать, что она «самая римская провинция из всех, что лежат за пределами Италии».

Во время римского господства закладываются новые города, в частности Кордова, Сарагосса и Италика (развалины последней лежат неподалеку от современной Севильи); строятся величественные общественные сооружения, такие как дороги, акведуки, мосты и амфитеатры. В Испании лучшие образчики римского инженерного и строительного искусства находятся в Мериде (амфитеатр), Сагунте (другой амфитеатр), Куэнке, Саламанке и Кордове (мосты). Особенно хорош Траянов мост через реку Гвадиану: полмили в длину, тридцать три фута в высоту, восемьдесят одна гранитная опора в виде полукруглой арки. Акведуки имеются и в Таррагоне, Эворе, Севилье, и Сеговии. Этот последний, длиной в двести шестьдесят и высотой в сто футов, считается одним из совершеннейших творений инженерного гения римлян и вызывает неизменное восхищение людей на протяжении многих столетий.

Таковы вещественные свидетельства римского завоевания, которые мы можем наблюдать в наши дни. Вдобавок, здесь часто находят наилучшие образцы монет римской чеканки. Но след, оставленный Римом в истории Испании, не ограничивается только вещами материальными: из латыни вырос язык, на котором сегодня говорят испанцы; здесь родились многие выдающиеся римские граждане, в том числе будущие императоры Траян и Адриан; большинство трудов Лукана, Марциала, обоих Сенек, Квинтилиана, Колумеллы, Помпония Мелы, Силия Италика и Флора являются классическими произведениями латинской словесности.

Итак, если военная история Испании пестрит именами крупнейших римских военачальников, то во времена мира и процветания нарождаются римляне иного склада, чья известность в мире литературы не уступает воинской славе их грозных сограждан.

Глава IV
Королевство готов

Испания наслаждалась миром почти четыреста лет. Лишь однажды, примерно в 256 году н. э., ее покой потревожен вторжением франков. Но рано или поздно всему приходит конец. На римском троне сидел император Гонорий, империя сильно ослабла под непрерывными ударами северных варваров, свою лепту внесли лень и изнеженность ее собственных граждан, в отдаленных провинциях вспыхнули раздоры, начались вражеские вторжения. Со смертью Стилихона, доверенного советника Гонория, исчезло последнее препятствие, мешавшее Алариху напасть на Рим. Вскоре город пал, не в силах противостоять его натиску. Если верить хроникам, то в том же году, что Рим впервые ощутил на себе тяжелую руку грубого варвара, в беззащитную Испанию через Пиренеи хлынули полчища свевов, аланов и вандалов.

Влияние римской цивилизации ощущалось главным образом на побережье и на юге Испании. На севере же и на западе жили упомянутые нами полудикие племена, которые ныне, с распадом римского владычества, едва ли что удерживает вместе. Былые покорители Испании ничем ей не могут помочь, ибо Рим и сам подвергся унизительной осаде, сдался на милость захватчиков – готов и теперь вынужден выплачивать им огромный выкуп. Однако случилось так, что преемник Алариха по имени Атаульфа или Атаульф умыкнул сестру Гонория прекрасную Плацидию, сделал ее своей женой и увез в Аквитанию. Гонорий догадался, что из срама можно извлечь немалую пользу, и подарил Атаульфу южную Галлию и римскую Испанию с уговором, что он прогонит свевов и аланов и заставит провинцию, как и прежде, платить империи дань. Управившись в Галлии, тот перевалил через горы и обосновался с двором в Барселоне. Чьим только не побывал этот город за свою долгую историю – и финикийским, и карфагенским, и римским. Теперь, видно, дошла очередь и до вестготов.

Нашествие готов

Хотя, судя по всему, Атаульф был верным союзником Рима, от чьего имени он правил своим новым королевством Испано-Готией, Гонорий выслал против него войско под командованием Констанция. Говорят, Констанций был влюблен в Плацидию еще до того, как ее похитил и заставил выйти за себя готский король. Атаульфа подло убил кто-то из придворных. Констанций заключил с его преемником перемирие. Условие было одно: ему должны отдать Плацидию. Готы смекнули, что мир достается им даром, и с радостью согласились. Римский военачальник удалился восвояси, уводя с собой одну-единственную пленницу – вдову Атаульфа, на которой он женился по прибытии в Рим. От этого брака родился будущий император Валентиниан.

Преемник Атаульфа Сигрих умертвил пятерых его детей и, как сообщает хронист, принудил его вдову босой пройти по улицам Барселоны. Однако после этого он прожил всего месяц и даже не успел толком порадоваться неправедно заполученному трону. После него воцарился истинный основатель вестготского королевства в Испании. Им был мужественный воин Валия, чье правление продолжалось четыре года. После его смерти трон унаследовал Теодорих.

Валия отвоевал Риму большую часть Испании, и за это ему позволили вернуть территорию южной Галлии, где он основал Тулузское королевство. Туда же перебрался со двором и его преемник. Теодорих продолжал завоевания своего предшественника, но норовил разжиться владениями для себя самого и Вестготского королевства. В глазах Рима это был непростительный грех. В 428 году вандалы и свевы под водительством грозного Генсериха нанесли поражение объединенному готско-римскому войску. Затем они долго бесчинствовали на юге Испании, а напоследок подались в Африку. Говорят, нынешнее название Андалузии (это область на юге Испании, которая в римскую эпоху называлась Боэтикой) происходит от ее наименования времен засилья вандалов. Тогда ее называли Вандалусией, или «землей вандалов».

Самое заметное событие в царствование Теодориха произошло в год его кончины (451 г. н. э.). Вестготы при поддержке союзных армий Рима и государства франков нанесли поражение знаменитому Атилле Гунну по прозванию «бич Божий», чьи орды «зверей о двух ногах» надвигались на юг с востока и севера.

Теодорих пал на поле битвы, и корона перешла к его сыну Теодориху II, а потом к другому сыну по имени Эурих, или Эварих, который бросил вызов одряхлевшему Риму и покончил с его владычеством. Теперь вестготы безраздельно владели всем полуостровом.

При Аларихе II, который стал королем по смерти Эуриха, вестготы утратили почти все свои приобретения к северу от Пиренеев и сделались по преимуществу испанским народом. Столицу они перенесли в Толедо – древний, интереснейший город на реке Тахо. От всех прочих завоевателей их отличали высокая культура и образованность. В то же время и мужества им было не занимать, а с такими достоинствами нетрудно одолеть любого противника, будь то изнеженные римляне или дикие пришельцы из чужих краев. Впрочем, цивилизованность цивилизованностью, а до осознания священности человеческой жизни они все же не дотянули, отчего прослыли закоренелыми цареубийцами. За три сотни лет, что они владели Испанией, у них сменились тридцать три короля, многие из которых погибли от ножа наемного убийцы.

Мечом и мощной десницей добывали себе трон вестготские короли, но настал срок и они покорились Церкви. Чтобы уяснить, как это произошло, надо вернуться в те времена, когда с неприступного севера, наводя ужас на всю Европу, грозя Риму, хлынули дикие орды готов. В те поры они были язычниками и врагами Истинной Веры, но в промежутке между 340 и 380 годами нашей эры их обратил в христианство некий Вольфила, который придумал для них азбуку и перевел на готский язык большую часть Нового Завета. Это случилось в середине четвертого века. Говорят, однако, что даже когда Аларих громыхал в ворота Рима, готы серьезнее воспринимали догматы веры и блюли чистоту нравов усерднее, нежели те, от кого они восприняли новую религию.

Римские воины

В древнем христианстве, завещанном готам Вольфилой, не было и помину о таинствах и догматах, которыми за прошедшие века обросла религия Рима. Готы, как и встарь, исповедовали исконную веру, почерпнутую ими от Вольфилы и Готской Библии. Короче говоря (мы здесь не пытаемся судить, кто прав, а кто виноват), готы были арианами, то есть не признавали, что Бог Сын равен, или единосущен, Богу Отцу, тогда как испанские римляне и те, кого они обращали в христианство, строго придерживались догмата о единосущности Живоначальной Троицы^[1]. Другие более мелкие различия не имели особого значения, покуда существовало данное коренное противоречие, из-за которого между приверженцами обоих вероисповеданий не утихала вражда. Нарыв лопнул во времена короля Леовигильда, правившего с 567 по 586 г. Своему непреклонному арианству он принес в жертву даже любимого сына, которого приказал обезглавить за то, что тот принял римское католичество и открыто следовал его предписаниям. Звали его Герменигильдом. Он был женат на француженке-католичке, которая и побудила его перейти в другую веру. Она же подговорила его взбунтоваться против отца. Мучения Герменигильда были вознаграждены в шестнадцатом веке, когда католическая церковь причислила его к лику святых.

Наследником короля Леовигильда стал другой сын по имени Рекаред. Отец считал его примерным арианином. Он присутствовал при казни брата и видел, какие муки ожидают тех, кто придерживается иных убеждений. Все это, однако, не помешало ему стать католиком сразу после коронации. С пылом, свойственным новообращенным, он загонял в католичество и всех подданных. Предметом его особой ненависти стала «арианская ересь», которую он старался искоренить всюду, где бы она ни бытовала. Рекаред – первый католический король Испании, но не последний фанатик на троне. С его легкой руки вспыхивают костры гонений за веру, пламя которых зловеще и ярко освещает череду последующих столетий. Мало того, что по его повелению с арианством расстались все готы, он взялся за живших в королевстве евреев. По его наущению священники объявили, что им тоже надлежит отречься от своей веры, а не то пусть-де убираются на все четыре стороны.

Так в последние годы шестого века церковь обрела значительное влияние на мирские дела. Готская монархия стала выборной, и во многом зависела от решений епископата.

За следующие семьдесят лет на троне сменилось двенадцать королей, и каждый из них воцарялся по воле епископов. Случалось, их насильственно свергали, опять же не без указки прелатов. Из всех готских монархов, правивших в столице Толедо, ни один, пожалуй, не удостоился столь блаженной памяти, как король Вамба. Простой пастух, ставший королем против собственной воли, он вошел во вкус власти и был низложен, – тоже против воли, – хотя за ним числились многие доблестные деяния, совершенные во имя страны. Похоже, клерикальная партия хотела сделать его королем в расчете на то, что он будет таким же послушным орудием в ее руках, как и его предшественники. Но Вамба отличается своеволием, и поэтому одного из его придворных по имени Эрвингий подговаривают подать упрямому старику чашу с ядом. Отпив из чаши, тот впал в столь глубокий сон, что приближенные подумали, будто он находится при смерти.

Готы в военном походе

По церковной традиции король, какой бы он ни был жизни в прошлом, не получит благословения на жизнь за гробом, если его не облекут в монашеское одеяние. Что оставалось делать слугам, как не переодеть Вамбу в монашескую рясу с капюшоном. Но чуть только к нему вернулось сознание (а на него всего лишь напал глубокий сон), он едва не обезумел от ярости: тот же неписаный церковный закон гласит, что, раз надев монашеское платье, король уже не имеет права занимать трон. Вот и пришлось бедняге Вамбе, несмотря на все сетования, что его подло обманули, удалиться в монастырь, где он провел остаток своих дней. Это случилось году в 680-м новой эры. Утверждают, что у готов тотчас начались распри, вызванные борьбой церкви за преобладание в мирских делах. В итоге Готское королевство разделилось внутри самого себя, что стало причиной его крушения лет через тридцать после описываемых событий.

Преемником Вамбы стал узурпатор Эрвигий, или Эрвих, – тот самый, что подвел старого короля под монастырь. Он правил семь лет, а после него воцарились Эгика и Витика. При них готское государство просуществовало до 710 года, когда появились ясные предзнаменования неведомой беды. С момента прихода к власти Рекареда и до самой той поры церковь и государство в основном были едины. Но с возвышением короля Родериха появились признаки разлада, а потом произошел окончательный разрыв.

Король Рекаред

Вокруг образа «последнего из готов» (как называют короля Родериха) так густо роятся легенды и предания, что трудно отделить правду от вымысла. Если хотите убедиться, в какую частую сеть из выдумок и небылиц угодило его имя, прочтите увлекательнейшую книгу Вашингтона Ирвинга «Сказание о доне Родерихе». Он был сыном отважного готского герцога Теодифреда, которого ослепили и заточили в тюрьму по приказу короля Витики. Но Родериху удалось скинуть тирана с трона и подвергнуть его такому же наказанию. Он изгнал из страны сыновей Витики и начал было осуществлять преобразования, да королевство так ослабло в пору бездарного и порочного правления его предшественников, а его самого окружало столько врагов (друзей и родичей бывшего короля), что он так и не сумел спасти государство от гибели. Ему суждено войти в историю в качестве последнего готского монарха, при котором королевство рухнуло под натиском полчищ мусульман, переправившихся в Испанию из Африки. Кое-кто из испанских хронистов пытался поставить крушение государства в вину дону Родериху, который якобы дурно обошелся с дочерью некоего графа Юлиана, командующего готскими силами в Африке. Имя прекрасной Флоринды дошло до нас соединенное бесчестьем с именем короля. Наверно, измена графа Юлиана и впрямь облегчила задачу завоевателям, но истинная причина гибели готского королевства восходит к более раннему времени, а именно к той поре, когда церковные фанатики стали вмешиваться в дела государства и в числе прочего добились-таки изгнания евреев. Тем пришлось переселиться на побережье Северной Африки, где и состоялся их сговор с маврами о том, как утвердиться на благословенной земле по ту сторону пролива.

Грустно, но правда: господству готов наступал конец. Им предстояло без следа исчезнуть с лица земли, оставив по себе разве что глубокий отпечаток в языке Испании, о котором говорят, что он представляет собой «готское наречие, втиснутое в латинскую грамматику». Землю, которую по очереди завоевывали то римлянин, то вестгот, предстояло захватить другому народу. Но чтобы четко представить себе, каким образом осуществилось это завоевание, надо вернуться на столетие вспять.

Глава V
Вторжение из Африки

Не прошло и девяноста лет со времени Хиджры, то есть «бегства Мухаммеда» из Мекки в Медину (622 г. н. э.), а его фанатичные последователи уже владели Сирией, Персией и Северной Африкой. Дамаск был захвачен в 634 году, Александрия – в 640-м. Говорят, что при этом в веру завоевателей перешло до шести миллионов местных коптов. Насколько нетерпимы, невежественны и фанатичны были мусульмане, хорошо видно из того, что они сожгли знаменитую Александрийскую библиотеку. Указ халифа Омара на сей счет гласил: «Если писания греков сообразны с Кораном, то они бесполезны и не подлежат сохранению; если же не сообразны, то они вредны и должны быть уничтожены!»

Мухаммед в Медине

Северную Африку в те времена знали по названиям ее римских провинций, таких как Нумидия, Мавритания и Тингитания. Все они по очереди были завоеваны и порабощены доверенным военачальником халифа по имени Муса (то есть Моисей), которого назначили эмиром Африки и главнокомандующим. Один из шести его благородных сыновей захватил прибрежный город Танжер, управлять которым поставили ветерана битвы за Дамаск Тарика ибн Сеида. Он потерял в войнах глаз и был известен как эль-Туэрто, то есть Тарик Одноглазый. Отряд у него был немногочисленный, но в нем служили уроженцы Северной Африки берберы. Их только недавно обратили в мусульманскую веру, и поэтому свирепостью и фанатизмом они не уступали своему командиру.

В то время главным оплотом готской власти в Африке был город Сеута, или древняя Абила греков. Напротив него на европейской стороне пролива находится Гибралтар, вернее, Кальпа, и вместе они составляют знаменитые «Геркулесовы столбы», которые мы уже упоминали, рассказывая о странствиях финикийцев. Командовал гарнизоном Сеуты граф Юлиан. По неизвестной причине он предложил мусульманам, что поведет их на завоевание Испании, если они должным образом вознаградят его за предательство. Впрочем, он был родичем покойного короля Витики и, по-видимому, желал покарать дона Родериха. И вот по его указке Тарика Одноглазого посылают на ту сторону Геркулесова пролива. С небольшим отрядом он высаживается у городка Тарифы в самой южной точке Испании и Европы в целом. Говорят, его название – это имя мусульманского командира Тарифа, или Тарика, которое также увековечено в современном слове «тариф». Как бы там ни было, все увиденное убедило Тарика, что вторжение в Испанию, а, может, и ее завоевание, будет делом нетрудным. С таким докладом, отягощенный награбленным добром, он воротился пред очи эмира Мусы.

Получив от халифа Багдадского позволение на вторжение в страну по ту сторону пролива, Муса собрал двенадцатитысячное войско и послал его в поход под водительством свирепого Тарика. На этот раз тот высадился у Кальпы, которая с тех пор называется в его честь Джебель аль-Тарик (гора Тарика), или Гибралтар. Закрепившись на приморском плацдарме, он развернул боевые действия против обреченной страны. Там с ним соединился отступник Юлиан, который принял на себя общее руководство этим первым в истории мусульманским нашествием на Испанию. Немного погодя силы вторжения значительно выросли за счет массового притока недовольных местных жителей: испытавшие гонения евреи и угнетенные земледельцы вдруг почуяли (или им так показалось), что грядет скорое избавление от ига, которое тяготело над ними из поколения в поколение и с каждым годом угнетало все заметнее. К тому же они думали, что мусульмане только пограбят страну, – ну, может, попытаются сокрушить военную силу готов, – а там, глядишь, уберутся откуда пришли. Но здесь надо отметить, по крайней мере, два обстоятельства. Во-первых, войско Тарика состояло в основном из уроженцев Африки, так называемых мавров, или берберов; во-вторых, они явились в Испанию с твердым намерением предаться завоеваниям и грабежу. А чтобы крепче втемяшить им в головы, на какое лихое дело они идут, Тарик приказал сжечь корабли, как бы говоря, что отступать некуда и надо либо победить, либо погибнуть.

Между тем храбрый, но незадачливый король Родерих делает все возможное, чтобы поднять разобщенное королевство на борьбу с грядущей бедой. Он собрал стотысячное войско и выступил в поход на неверных.

Мухаммед в Медине

Противники встретились на поле близ Хереса у реки Гвадалеты. Завязалось ожесточенное сражение, длившееся два дня. Победа досталась Тарику и его вероломным союзникам: в решающий миг Родериха предали брат короля Витики епископ Оппас и двое его племянников, которые со всеми приспешниками переметнулись на сторону врага. Король Родерих проиграл битву и сгинул без следа; больше о нем нет ни слуху ни ведома. Рассказывают, что за свою измену коварный Юлиан, епископ и оба королевича получили три тысячи земельных угодий из собственности короны. Так закончилось трехсотлетнее правление готов (410–711 гг. н. э.). Готских королей прогнали с трона, завоеванного мечом и державшегося на силе. Битва при Гвадалете нанесла раздробленному королевству смертельный удар: после нее войска мавров почти не встречают сопротивления. Надо ли говорить, что воинственный Тарик не остановился на достигнутом. Перед ним лежала вся Испания, а в ней столько богатых городов, которые так и просятся быть разграбленными, столько плодородных земель для захвата в собственность, столько народа, пригодного для обращения в ислам, или, там, желающего откупиться…

Впрочем, хотя завоеватели и были единой веры, поклонялись одному пророку и бились во имя одного и того же верховного халифа, не все они были одного рода-племени. Армия вторжения состояла не только из арабов, но также из мавров, египтян, сирийцев и прочих народностей… Однако со временем их всех стали называть маврами, хотя между ними, бывало, вспыхивали нешуточные ссоры, вызванные различиями в происхождении и взглядах. Первая размолвка случилась, когда эмиру Мусе стало известно, что Тарик ослушался его приказа: вместо того, чтобы вернуться в Африку после разгрома готов и захвата огромной добычи, он пошел воевать дальше на север. Муса спешно набрал еще одно войско и бросился в погоню.

Однако на месте ему стало ясно, что там найдется дело и для другого завоевателя, хотя, развивая успех, Тарик полностью рассеял побежденных готов и даже занял их столицу Толедо. По этой причине Муса не стал гоняться за Тариком, а высадил войска и, пойдя на северо-запад через Андалусию, захватил Медину, Сидонию и богатый римский город Севилью. Затем, пресытившись грабежом, собрав достойную короля добычу, он все же возобновил преследование и настиг ослушника Тарика в Толедо. «Я тебе что приказал? Соверши набег и назад в Африку! – упрекнул он военачальника-ветерана. – А ты что тут развоевался без спросу?». Старый воин безропотно выслушал разнос, и на время между ним и Мусой воцарился мир. Они продолжили дело завоевания страны: один двигался на северо-запад, другой – на северо-восток, пока не дошли до Пиренеев. Теперь только горы отделяли их от страны галлов.

Совместными усилиями они завершили покорение Испании. Захвата избежали только несколько отдаленных районов, которые, по их разумению, просто не стоило завоевывать либо из-за малого размера, либо ввиду их удаленности. Но именно там, на крайнем северо-западе, в тесных, укрытых скалистыми кручами долинах, и осели остатки разбитых готов, которые со временем образовали ядро нового народа, выступившего на борьбу с захватчиками. Однако об этом мы поговорим позже.

Изгнание евреев из Испании

Когда завоевателям покорилась практически вся страна, между Мусой и Тариком с новой силой вспыхнула ссора. Долго ли, коротко ли, но до слуха халифа Багдадского дошло известие, что самые доблестные его военачальники грызутся друг с другом, словно шакалы из-за падали. Обоим приказали явиться ко двору для объяснений. Натуре арабов, как видно на этом примере и из многих других происшествий, случившихся во времена завоевания Испании и правления там мавров, совершенно не свойственно чувство благодарности. Даже имея неоценимые заслуги перед халифатом и мусульманской верой, ради которых он покорил целую страну и распространил влияние ислама на запад до Атлантического океана, Муса подвергся шельмованию и был присужден к смерти, но потом помилован и провел остаток жизни в глубокой нищете.

Несмотря на всю тяжесть багдадского правления, Испания оставалась данницей халифов почти до середины восьмого столетия. Но во второй половине века в городе Кордове провозглашается независимый халифат. На время своего отсутствия Муса оставил эмиром любимого сына Абдельазиза. Мудрый правитель, тот на свою беду повстречал и полюбил прекрасную Эксилону, несчастную вдову сгинувшего короля Родериха. Они поженились, но так как он исповедовал ислам, а она христианство, то подданные вскоре стали роптать. Недовольство росло, несмотря на щедрость Абдельазиза и его постоянное радение об их благе. Слухи достигли ушей жестокого и кровожадного халифа Сулеймана, и он приказал умертвить влюбленную чету. Его повеления были исполнены: обоих подло убили во время утренней молитвы. Голову Абдельазиза забальзамировали и в ларце отправили к халифу. При его дворе в то время находился бедняга Муса. Когда доставили ларец, халиф вынул из него голову и показал своей жертве. «Знакома ли тебе сия голова»? – осведомился он. В муке воззрился на нее Муса. «Да, – наконец выговорил он, – мне ли ее не знать; да падет Господне проклятие на того, кто погубил мужа, более достойного, чем он сам»! Безутешный отец не пережил страшного удара и вскоре скончался. Но гнев Сулеймана не улегся до тех пор, пока не истребили и других сыново-вей Мусы, назначенных им на важные посты в Африке.

Могила Карла Мартелла

Впрочем, несмотря на неблагодарность и жестокость халифов, нашлись все же способные военачальники, продолжавшие войну во имя ислама. Мусульманские полчища перешли через Пиренеи и вторглись во Францию. Казалось, вся Европа вот-вот попадет в арабскую кабалу и поневоле поверит в «единого Бога и пророка его Мухаммеда». Но в 732 году, через двадцать один год после вторжения в Испанию, наступил перелом. В битве при Туре военачальник франков Карл Мартелл перебил тридцать тысяч мусульман и обратил в бегство остатки воинов ислама, вынудив их убираться восвояси. Нет, никакая другая страна Европы не полюбилась мусульманам больше, чем Испания. Именно там они и их потомство проживут последующие восемьсот с лишком лет.