Сергей Лукьяненко
Танцы на снегу. Геном. Калеки
Глава 6
Космопорт был таким же пустынным, как и город. Вот только здесь мы все время наталкивались на спящих людей: в такси у стоянки, у входов и выходов, в будочках охраны, сделанных из темного матового стекла.
– Они погрузились в сон не сразу, – сказал Стась, оглядываясь. – Видишь, нигде нет столкнувшихся или разбившихся машин, никто не поранился при падении. Словно всем захотелось уснуть… и они торопливо прилегли где придется.
Он был прав. Я даже заметил несколько человек, которые лежали на тротуарах, подложив под голову дипломаты, сумки, портфели. А один пожилой мужчина даже расстелил на траве свой плащ, а из раскрытого чемодана достал ночной колпак – да только не успел его надеть. Над этим можно было бы похихикать, если бы это была комедия по ти-ви.
Торопясь за Стасем, я все-таки оглядывался, стараясь запомнить как можно больше. Сам не знаю уж зачем. И поэтому нормального человека увидел одновременно с рыцарем.
Это был старик в инвалидной коляске. Он медленно ехал от одного из корпусов порта, поглядывая по сторонам. И, увидев нас, немедленно завопил, неожиданно пронзительно:
– Стойте! Стойте!
Мы остановились. Я обратил внимание, что Стась очень спокоен, словно не ждет никакого подвоха.
Коляска набрала скорость, подъехала к нам. Старик сразу же подозрительно уставился на Стася и спросил:
– Куда вы тащите этого беспомощного ребенка?
– Догадайтесь с трех раз, куда сейчас можно кого-то тащить? – вопросом ответил Стась. – В приют для умалишенных детей? На рабовладельческий рынок? Или все-таки куда угодно, но подальше отсюда?
Старик кивнул. Был он очень старый, но не дряхлый. И одет в какой-то роскошный костюм с запонками из драгоценных камней, переливчатый галстук, ботинки из светящейся в темноте кожи авалонской ящерицы. И коляска у него стоила, наверное, побольше любой автомашины. Только шунт у него был древний, как он сам, сантиметров пять диаметром, под несколько типов разъемов, которые уже давно не использовались. Я даже на Карьере такие шунты редко видел.
– Меня зовут Юрий, – сказал старик. – Юрий Семецкий-младший, всецело к вашим услугам.
– Стась, – ответил фаг. – Это Тиккирей, а спящего мальчика зовут Лион. Вам нужна помощь?
Старик замотал головой:
– Нет, благодарю вас. В порту нас около двухсот человек, тех, кто не уснул. Мы все собираемся в лайнере «Астрахань», он наиболее вместителен. Поскольку я мало способен к переноске тяжестей, то объезжаю территорию порта в поисках нормальных людей. А остальные грузят в корабль спящих. Сколько успеем за оставшееся время… через полтора-два часа будем стартовать.
– Ого. – Стась явно был удивлен. – Это хорошо. Удачи вам.
– Вы не собираетесь к нам присоединиться? – удивился старик.
– Нет, спасибо. У меня свой корабль. Сверхмалый, так что экипаж мне не нужен. Ребят я тоже заберу с собой.
– А не разумнее ли присоединиться к нам? – спросил Юрий. – У нас есть пилоты, навигаторы…
– Нет, – отрезал Стась. – Я предпочитаю полагаться на свои силы. И вам бы советовал стартовать быстрее, а не заниматься опасной благотворительностью.
– Не надо грязи! – воскликнул старик. – Пускай в масштабах планеты все это мышиная возня, но мы сделаем, что сможем.
– Вы хотя бы вооружены? – осведомился Стась.
Старик усмехнулся.
– Будьте очень осторожны, – сказал Стась. – Очень осторожны…
На последнем слове его голос опять неуловимо изменился, и с лица старика сползла улыбка. Он как-то растерянно поправил кабель нейрошунта и завопил:
– Твою мать, так ты ж авалонский фаг! Что происходит? Эпидемия? Вторжение Чужих?
– Еще не знаю. Пойдем, Тиккирей!
Я побежал за Стасем, мучительно обдумывая только что пришедшую в голову идею. Безумную, но…
– Побыстрее сообщите Императору, что случилось! – закричал нам вслед старик. – Ясно? Я вашему дурацкому ордену семьдесят лет деньги жертвую! Хоть на что-то вы годны?
Мы вошли внутрь – автоматика дверей работала как обычно. Старик продолжил свой путь.
– Я его видел пару раз на Авалоне, – сообщил вдруг Стась. – Скотопромышленник, свиновод. Занесло же его сюда в недобрый час…
– Они успеют? – спросил я.
– Не знаю.
Сквозь залы, заполненные спящими людьми, мы прошли к терминалу посадочного контроля. Там спали охранники, девушки-диспетчеры, официант с подносом, полным чашками кофе. Наверное, почувствовав странную сонливость, персонал попытался разогнать ее кофейком…
– А вон и его товарищи… – пробормотал Стась. Действительно, в отдалении десяток человек, в основном пожилых, обходили спящих и некоторых, как правило, детей, клали на носилки.
– Я знаю, в чем дело, – сказал я. – Капитан Стась… я знаю, кто уснул, а кто нет!
Стась вздохнул, разблокируя двери, ведущие в пассажирский накопитель. Там тоже спали.
– Хочешь сказать, что все дело в старых нейрошунтах? Без радионасадки?
– Д-да… – Весь мой энтузиазм пропал.
Стась обернулся. Посмотрел на мое кислое лицо, потрепал по голове.
– Не переживай. Ты сделал верное в принципе наблюдение, но… Радионасадка – средство управления механическими эффекторами. Машинами, компьютерами, инвалидными колясками… Она работает и на прием, но пропускной канал столь узок, что воздействовать на психику человека невозможно.
– Совсем? – глупо спросил я.
Стась пожал плечами:
– По нашим данным – совсем. Потребуется несколько месяцев непрерывной, подчеркиваю – непрерывной трансляции данных на шунт, чтобы повлиять на психику хотя бы едва ощутимо! А подобный информационный поток, идущий на планету, будет неизбежно обнаружен. Когда создавали нейрошунт с дистанционным подключением, вопрос о безопасности стоял на первом месте. Именно поэтому входной канал до безобразия узок. Идем, Тиккирей.
– И все-таки дело в шунте… – пробормотал я. – Ведь у всех…
– У меня шунт с радионасадкой, – сообщил Стась. – Начиная с третьей версии чипа, «Креативы» оснащены радиоблоком. И что?
Теперь мне совсем расхотелось спорить.
Наружные двери накопителя Стасю с ходу не поддались, и поэтому он просто вырезал кусок стекла своим плазменным бичом. Я в это время стоял в стороне, глядя на парнишку чуть старше себя, спящего в обнимку с дорогим музыкальным синтезатором. Интересно, зачем он достал его из чехла? Внешность у паренька была как у любого юного гения, чьи концерты транслируются на всю Империю, восторгая домохозяек. Наверное, у него на счету несколько миллионов кредиток, личный охранник, дорогой особняк, а уши, пальцы и шунт застрахованы на немыслимые деньги. Вот только он лежит весь обслюнявленный и обмочивший белые брюки, а я жив и здоров. Почему-то.
– Тиккирей!
Я бросился вслед за Стасем. Лион безвольно покачивался у него на плече. Может быть, если мы улетим с планеты, он придет в себя?
Возле выхода стоял маленький автобус. Стась выволок шофера, Лиона уложил на кресла, я сел рядом, и мы поехали по пустынному полю.
– Статистики нам не хватает, – сказал неожиданно Стась. – Понимаешь, малыш? Еще ни с одной захваченной Инеем планеты не вырывалось больше пяти-шести человек. И те… совершенно разные люди. Никакой корреляции. Да, большинство без радионасадки. Но были с новейшими чипами, не поддавшиеся воздействию.
– Вы знали, что все будет именно так? – спросил я, оглядываясь на сияющие огнями здания.
– Догадывались… Ну скажи мне, юный и любознательный Тиккирей, глядящий на мир незашоренными глазами: что общего у молодого компьютерного гения с новейшим шунтом и у дряхлого старика, вообще не имеющего шунта? У проповедника-квакера, преуспевающего бизнесмена, богатенького молодого бездельника и многодетной матери… у всех обычные, среднего класса шунты.
Я молчал, мне нечего было ответить. Лион мерно дышал, одеяло, в которое он был запутан, сползло. Я вдруг заметил, что он тоже обмочился.
– Капитан Стась… знаете, Лион… в общем, он…
– Знаю. Я заметил, когда его нес, – с иронией ответил Стась.
– Нет, вы не поняли! Это ведь как при работе в потоке! Понимаете? Когда меня первый раз подключали, на пробу… я тоже. И когда в бутылке лежишь, там себя не контролируешь, там даже устроено все так, специально…
Стась быстро посмотрел на меня, снова сосредоточился на управлении. Потом сказал:
– Похоже. Но откуда здесь потоковое подключение, Тиккирей?
– Не знаю. Но это поток! – твердо сказал я. – Я в нем был, я уверен!
– Знаешь, мне нравится твое упрямство, – задумчиво сказал Стась. – Хотя чего еще можно ожидать от мальчишки, убежавшего с каторги, а потом разжалобившего бессердечных космонавтов-торговцев?
Комплимент был сомнительный, но все-таки мне стало приятно.
– Приехали, – останавливая автобус у совсем маленького, метров десять диаметром, корабля, сказал Стась.
– Я думал, у вас корабль большой, – не удержался я.
– Сверхмалые корабли позволяют пилотирование в одиночку, – сказал Стась. – Без расчетных модулей, понимаешь?
Я вздрогнул. Я как-то даже и не подумал, что если у Стася свой корабль, то там должны быть «мозги в бутылках»!
– У меня нет расчетных модулей, – мягко сказал Стась. – Расслабься… В случае необходимости можно подключить несколько человек в поток, но обычно в этом нет нужды. Чем меньше размер корабля, тем проще математический аппарат навигации в канале.
В корабле открылся люк. Мы вошли в крошечную шлюзовую, Стась немедленно закрыл люк, повертел головой – на стенах стали оживать какие-то приборы. И впрямь у него радиошунт.
– Комфорта не обещаю, но зато скроемся, – сказал Стась. – Так, что бы придумать с твоим другом…
– У вас есть приборы, чтобы проверить его мозг? – спросил я.
– На предмет работы в потоке? – спросил Стась.
Я кивнул.
– Тиккирей, наше время, вероятно, крайне ограничено… – начал Стась. Потом махнул рукой и понес Лиона в одну из дверей.
Там оказалась рубка – тоже маленькая, с тремя креслами перед пультом. Сзади, за креслами, было небольшое помещение, даже не отделенное стеной. И в нем – два полупрозрачных цилиндра темного стекла со знакомыми кроватями внутри. Меня сразу пробило дрожью.
– Извини, но это наиболее простой способ диагностики, – буркнул Стась, открывая один цилиндр и укладывая туда Лиона. Достал кабель и вставил Лиону в нейрошунт.
Я молча ждал, глядя на друга и кусая губы. Он мне еще завидовал, что я побывал в потоке, дурак!
– Иди сюда, Тиккирей, – позвал меня Стась. – Гляди…
У изголовья кровати светился маленький экран. Я ничего не понял в символах, и Стась объяснил:
– Его мозг работает. Я не рискнул бы назвать это потоком, ведь он работает изолированно, но структура очень похожа на потоковые вычисления.
– А что он считает?
Стась пожал плечами:
– Если бы знать… сейчас промерим нагрузку…
Его пальцы заскользили по сенсорам.
– Хорошо считает, – с некоторым удивлением сказал Стась. – Ого, глюкоза как упала… твой друг очень занят сейчас… Понимаешь, Тиккирей, человеческий мозг любит работать. Любит думать. И при работе в потоке отдает все свои ресурсы на обработку данных, но беда в том, что никаких решений при этом не принимает, и те области, что отвечают за процесс целеполагания, оказываются излишними. И начинают отмирать как ненужные, перестраиваться… Дьявол!
Он замолчал, глядя на цифры.
– Что случилось? – жалобно спросил я.
– Тиккирей, это не просто поток, это водопад какой-то…
– Ему плохо?
– С ним совсем беда. – Стась взял меня за руку. – Он работает на три порядка интенсивнее, чем в потоке… ну да, ему ведь не нужно обмениваться информацией с внешним миром… Тиккирей, через несколько часов твой друг будет беспомощен, словно человек после двух-трех лет в потоке.
– Капитан Стась…
– Сорок лет, как Стась. Тиккирей, я не знаю, что делать.
– Его можно остановить? Усыпить?
– Он и так спит, Тиккирей. Чтобы прервать работу мозга, его придется убить.
– Анабиоз! – закричал я. – У вас есть камера?
– Есть. Но к анабиозу готовят около суток. Его нельзя замораживать.
Я и сам понял, что сказал глупость. Чтобы человек выжил в анабиозе, чтобы не лежал «с льдинками на глазах», надо связать всю воду в организме, соединить ее со специальными добавками. К анабиозу готовятся часов десять, не меньше.
– Так что же, он станет дебилом? – спросил я.
– Он станет таким, как это нужно Инею. – Стась выпрямился, развел руками. – Это что-то другое. Изменение сознания близкое к потоковому, но другое.
Я погладил Лиона по руке. Посмотрел на Стася. И сказал:
– Включайте его в поток. И нагружайте расчетами. Какими угодно.
– Что? – Стась нахмурился.
– Может быть, одна задача вытеснит другую?
Стась прищурился. Посмотрел на Лиона – с легким сомнением.
– А если это его убьет? Ты готов решить за своего друга?
– Готов, – сказал я, и это было самое трудное слово, которое я когда-нибудь произносил.
– Тиккирей, я ведь никогда не пользовался расчетными модулями… – Стась махнул рукой. – Сумеешь его закрепить?
– Наверное. Я сам так лежал.
Через несколько минут за Лионом закрылся прозрачный колпак. Стась уселся за пульт, небрежно подключил собственный кабель. Корабль будто вздрогнул – разом заработали все устройства, дремавшие до того момента. Глаза у Стася будто заволокло пеленой – сейчас он был кораблем, чувствовал каждый его блок, каждый кабель и процессор.
– Садись, пристегнись, подключи кабель… – медленно, с натугой произнес Стась. – Мы готовимся к старту, Тиккирей.
Я плюхнулся в кресло, немедленно начавшее подстраиваться под мое тело. Опустил страховочные ремни, тут же уплотнившиеся и спеленавшие меня. О том, как надо вести себя в настоящем пилотском кресле, я знал только из фильмов, но пока все получалось.
– Входи в сеть… – так же тяжело сказал Стась. – Я дам тебе внешний обзор, попробуй привыкнуть.
Поправив волосы, я подключил разъем. И шумно выдохнул, потому что передо мной распахнулся совсем новый мир.
Рубка корабля померкла, стерлась. Теперь я будто смотрел сразу во все стороны, поднявшись метров на десять над землей. Видел и город вдали, и людей, медленно буксирующих к огромному пассажирскому лайнеру носилки. И другие корабли – мертвые, безжизненные.
А еще рядом было чье-то присутствие. Кто-то большой, дружелюбный и очень занятый… словно сгусток синего огня, пылающий на периферии зрения – на периферии, хотя я и мог теперь видеть во все стороны.
– Капитан Стась? – прошептал я. И понял, что говорю это не вслух.
– Да, Тиккирей. – Пламя стало чуть заметнее. – Я очень занят, просто осматривайся, хорошо?
Я осматривался. Я упивался происходящим. Это ничуть не походило на подключение к школьному компьютеру с его жалким десятком старых видеокамер. Там мир делался похожим на лоскутное одеяло. А тут – обрел цельность.
– Здорово… – прошептал я. И всполошился: – Стась, а Лион?
– Сейчас я его нагружу.
Успокоенный, я стал осматриваться дальше. Посмотрел вверх – и увидел высоко-высоко в небе зев гиперпространственного канала. Это был словно клочок абсолютной пустоты посреди вакуума.
Здорово…
– Если пассажирский корабль тоже вырвется с планеты, это будет большой удачей, – сказал Стась. – Новая статистика.
– Тогда я стану вам не нужен, – сказал я.
Стась ответил не сразу:
– Вот ты о чем…
– Ведь это правда? – спросил я. – И я, и Лион – мы вам нужны для изучения.
– Зачем бы тогда я стал подключать твоего друга в поток?
– Тоже… эксперимент.
Только здесь, в виртуальном пространстве корабля, я мог сказать Стасю эти слова. Лицом к лицу бы не рискнул. Не потому, что боялся… но не смог бы – и все.
– Тиккирей, – после паузы произнес Стась. – Наверное, с твоей точки зрения, все выглядит логично и убедительно. Но это не так. Мы считаем, что в ситуации неопределенности надо совершать наиболее этичные поступки. Так уж повелось, что они оказываются и наиболее верными. Никто не собирается тебя изучать. И твоего друга – тоже. Если ты ответишь на ряд вопросов – нам это поможет. Не захочешь – твое право. Я доставлю вас на Авалон и помогу с гражданством. Вот и все.
И он исчез из моего зрения. Заблокировался.
Даже космические рыцари умеют обижаться.
Я с трудом ощутил собственное тело. Нашел рукой шунт, вынул кабель – голова отозвалась болью. Бросил взгляд на Стася – он смотрел в пустоту, его лицо подергивалось. Сейчас ему приходится готовить корабль к старту. В одиночку. Пусть даже он использовал, впервые в жизни, расчетный модуль. А ему еще приходится выслушивать упреки трусливого пацана.
Может ли такое быть – на самом деле, – что Стась готов помочь мне просто так? И помочь не так, как должны помогать друг другу честные граждане Империи, а больше? Неразумно, нелогично и бесполезно для всего мира!
Если так бывает – то весь наш мир неправилен. Все в нем неверно. И мои родители вовсе не должны были умирать. И злобная женщина-чиновник из социальной службы на самом деле желала мне добра.
И значит, мне тоже придется жить по-другому. Жить в мире, где главное – вовсе не закон и порядок. Где придется думать над каждым поступком.
– Капитан Стась… – сказал я. – Простите меня. Я, наверное, большой дурак. Но я учусь.
Стась повернул голову. И сказал:
– Проверь ремни, Тикки. Мы стартуем.
Я стал торопливо проверять ремни, хотя и знал, что они в порядке. Меня очень давно не называли Тикки. С тех пор как закрылась дверь за родителями.
Первый раз я летел на космическом корабле и был в сознании. Это оказалось интересно, только я все-таки ожидал чего-то большего. А может быть, я просто слишком переживал из-за Лиона, из-за планеты, так и не ставшей для меня новой родиной, из-за того, что впереди была полная неизвестность?
Стась привел корабль к гиперканалу и остановился. В канал нужно нырять под определенным углом и с определенной скоростью, иначе можно прилететь совсем не туда, куда собирался.
– Рассчитываем курс? – спросил я.
Стась покачал головой. Он явно вышел из навигационного режима и двигался живее.
– Ждем «Астрахань», Тиккирей. Возможно, им удастся вырваться с планеты…
– А они еще не стартовали?
– Нет.
Мы ждали долго. Часа два. Ни один корабль не вошел в канал и ни один из него не появился.
Лайнер тоже не стартовал. Бодрый инвалид на коляске и все остальные – они так и остались внизу.
Стась мрачнел все больше и больше. А потом скривился, как от боли, и включил один из видеоэкранов.
По информационной сети Нового Кувейта шел экстренный выпуск новостей. Султан выносил на общенародное обсуждение вопрос о присоединении планеты к Федерации Инея.
Он выглядел совсем нормально. Я бы никогда не подумал, что этот человек находится под каким-то воздействием. И говорил он очень умные вещи – о том, что федерация из шести планет («и это не предел») позволит Новому Кувейту занять подобающее ему место в Империи. О том, что между Инеем и Новым Кувейтом существуют давние дружеские отношения, культурные и торговые связи. О том, как долго народ планеты ждал подобного решения.
– Славно им промыли мозги, – сказал Стась. – Вот почему не стартовала «Астрахань». Спящие, которых они загружали в корабль, проснулись. И… – Он не закончил.
– Сложно загрузить человеку такую программу, чтобы он начал думать по-другому? – спросил я.
– Сложно, Тиккирей. В том-то и дело. Это должна быть чудовищно большая программа – чтобы не просто убить человека или лишить его воли, а полностью перестроить психику. Даже с хорошим шунтом – несколько суток подключения. Через радиошунт ее загрузить вообще невозможно.
Я думал. Я очень напряженно думал. Сутками… и все население… да уж, тут ничего не сделают самые хитрые и коварные агенты с планеты Иней. Нельзя же насильно подключить человеку кабель!
Бывало, что я сидел с кабелем часами, когда совсем этого не хотелось, но так это перед экзаменами… И я сам, пусть и неохотно, подключался к школьному компьютеру.
– Стась, а что за планета – Иней? – спросил я. Стыдно было признаваться, но я почти ничего не знал о нашем враге.
– Самая обычная планета. – Стась покачал головой. – Средняя. Послабее Авалона или Эдема, примерно как Новый Кувейт. Климат, правда, похуже. Но опять же – в пределах нормы. Производила корабли, добывала что-то там… Развитая индустрия развлечений, выпускают виртуальные сериалы, мыльные оперы… да ты должен был видеть, например «Дорогами видений».
– Я не видел, – признался я. – У нас мало закупали развлекательных программ. Интересный сериал?
– Да я тоже не видел, – успокоил меня Стась. – Работа такая, Тикки, не до развлечений…
Он замолчал. Уставился на меня, и я впервые увидел фага растерянным. Поэтому сказал торопливо, чтобы успеть первым:
– Сериалы. Они же через шунт! Воткнул и сидишь, час за часом, каждый день. Информации идет много.
– Тикки… – Стась грохнул кулаком по колену. – Да мы же поняли! Радиошунт – лишь спусковой крючок. Сигнал к началу выполнения программы! Они вшивают программу заранее, за месяцы, за годы перед захватом планеты. Потом – одиночный мощный импульс, и программа стартует!
Я обернулся, посмотрел на Лиона. Спросил:
– Теперь ему можно будет помочь?
– Пока не знаю. Но как же мы раньше… – Стась вдруг горько усмехнулся. – Человечество промывало себе мозги веками. Еще не было шунтов, по обычному ти-ви, через радио, через печатные книги. Тысячелетиями заставляли, пытались заставить людей делать то, что им вовсе не нужно! А Иней… он просто сделал следующий шаг.
Я сейчас был бы самым счастливым человеком на свете. Если бы не думал о Лионе, об одурманенной планете и о том, что все еще, наверное, только начинается.
– Спасибо тебе, Тиккирей, – сказал Стась. – Может быть, ты сэкономил нам день, может быть, неделю. А может быть – всего пару часов. Но этим спас какую-то планету. Только не пыжься!
– Почему? – нахально спросил я. – Ведь я… мы и впрямь вместе поняли…
– Тикки, никто и никогда не узнает о твоей роли. Так же, как никто не знает о причинах примирения с расой Цзыгу. Или о том, каким образом был прекращен католический джихад на Земле.
– Это вы делали? – растерялся я. Стась говорил о таких вещах, которые уже в первом классе все знают. – А как же мичман Харитонов, который спас матку Цзыгу с корабля халфлингов и стал ее символическим супругом? А имам Иоанн, который сжег себя на площади, когда мятежники… Капитан Стась!
– Тиккирей, в твоем теле есть миллионы крошечных клеток-фагоцитов. Ты знаешь, какая из них спасла тебя от опухоли или инфекции?
– Вас же не миллионы!
– Конечно, меньше. Нас меньше тысячи, и это, кстати, почти тайна. Но мы – фаги. Тихо снующие по галактике в поисках опасности. Это тоже своего рода гордыня и своего рода изъян: быть незаметными героями, служить поводом для острот и насмешек. Может быть, со временем это нас погубит. Но наши враги над нами не смеются, Тикки. Никогда. Теперь – спрашивай.
Я вскинул на него глаза. Замялся. Даже глупо задавать вопрос, когда его уже знают.
– Капитан Стась, я могу стать фагом?
– Почти наверняка – нет. Мне очень жалко, Тиккирей, но подготовка фага начинается еще до его зачатия. Ты никогда не сумеешь двигаться с той скоростью, которая необходима нам в бою. Твои органы чувств слишком слабы. Ты – уже слишком стар. Ты – уже родился.
Я невольно рассмеялся. Но Стась был серьезен.
– Мало быть честным, умным, здоровым человеком. У тебя есть и воля, и упрямство, и интуиция, но… Нужны еще самые примитивные физические возможности. Умение вести бой против двух-трех десятков вооруженных противников. Выдерживать нагрузки, непосильные для человека. Вот примерно так…
Он вынул из кармана монетку в полкредита. И двумя пальцами свернул ее в трубочку. Потом – сплющил в тонкую металлическую полоску.
– Держи.
Я поймал монетку. Металл был горячий, почти обжигающий.
– В нашей работе гораздо меньше таких ситуаций, чем принято думать, – мягко сказал Стась. – Но иногда они возникают. Тебя можно тренировать, учить, и ты станешь куда сильнее и ловчее обычного человека или даже имперского десантника. Примерно таким, как агент Инея, оставшийся в мотеле. Вот только фаг должен быть таким, чтобы никогда там не остаться.
– Угу, – сказал я. – Я понял, извините.
Стась кивнул.
– Фагом ты не станешь. Но можешь быть с нами. Для того чтобы один-единственный авалонский рыцарь мотался по планетам, соря деньгами и запросто заходя к правителям, нужна еще сотня человек, готовящих каждую операцию. И я буду очень рад, если где-то на тихом и мирном Авалоне ты будешь ломать голову над странностями, замеченными в секретных имперских сводках и провинциальных новостях позабытых планет. Делать запросы, анализировать. А потом отдашь мне приказ, и непобедимый супергерой отправится на работу. В девяти случаях из десяти – совершенно попусту.
Я улыбнулся. Да, мне было очень обидно. Но и приятно.
Стась стал серьезен.
– А теперь нам надо лететь, Тиккирей. Надо сообщить то, что мы поняли. Посмотришь, на что похож полет в гиперканале… в первый раз это довольно интересно.
– Подождите, капитан Стась, – сказал я торопливо и стал отстегивать ремни. – Две минуты, можно?
Он улыбнулся, кивнул.
– Нет, вы не поняли, – сказал я. – Я – в поток.
Кажется, мне удалось его удивить по-настоящему!
– Зачем, Тиккирей?
– Там же мой друг. Он один. Ему плохо. Может быть, если я буду рядом с ним в потоке… ну, я понимаю, там нет ничего, но вдруг он почувствует? Вдруг это ему поможет?
Говоря, я уже стоял, раздеваясь, возле второго места для расчетного модуля.
– Ты же собственные мозги гробишь, – сказал Стась, помолчав. Он даже не повернулся, сидел напрягшийся и растерянный.
– Ну, за один прыжок ведь не испорчу, верно? Вы же сами говорили, что нельзя всегда поступать разумно… – Я улегся на дурацкую кровать для тяжелобольных и стал застегивать ремни.
– Мне очень жалко, что ты уже родился… – тихо сказал Стась. – Ты мог бы стать настоящим авалонским рыцарем. Удачи тебе, Тикки. Я постараюсь добраться до Авалона как можно быстрее. И не только из-за Инея и Нового Кувейта.
Я кивнул, хотя он и не мог это увидеть. Но ведь мог почувствовать, верно? Достал кабель, воткнул его в шунт. Посмотрел на Лиона – сквозь темное стекло его лицо казалось грустным, но не более того.
Это оказалось совсем не трудно – думать над каждым поступком. Чуть непривычно, чуть страшно. Но не трудно.
– Удачи, Стась, – сказал я, закрывая глаза.
