Сергей Лукьяненко
Танцы на снегу. Геном. Калеки
Глава 4
Капитан пришел минут через пять. Дверь я открыл заранее и, когда пискнул зуммер, громко крикнул:
– Войдите!
Я думал, что он наденет скафандр, но капитан Стась был в обычной, даже не форменной одежде – в джинсах и рубашке. Только на поясе у него висела кобура с пистолетом.
– Встань, Тиккирей, – стоя у двери, сказал Стась.
Я поднялся.
– Повернись спиной. Хорошо. Садись…
Совершенно спокойно он подошел ко мне, взял за подбородок, запрокинул голову, внимательно посмотрел в глаза. Спросил:
– Насморк сильный?
– Да…
– Скажи мне, Тиккирей, ты побывал у вашего врача перед тем, как сойти с корабля?
– Нет.
– Какой же ты глупый мальчишка… – сказал Стась и засмеялся. Никогда не думал, что среди капитанов бывают такие садисты! Он хохотал прямо в лицо мне, умирающему от чумы! – Это уму непостижимо. Марш в кровать!
Я ничего не мог понять. А Стась достал из кармана маленькую коробочку, вытащил из нее разовый шприц, уже наполненный раствором, и повторил:
– Ложись и снимай штаны.
– Язвенная чума не лечится… – прошептал я.
– Да нет у тебя никакой чумы! – Он легко приподнял меня и толкнул к кровати. – Давай. Если стесняешься, то подставляй руку, но будет больнее.
– Что вы мне хотите уколоть?
– Иммуномодулятор.
Спорить со мной ему явно надоело, так что он заставил меня лечь, приспустить джинсы и с размаху всадил шприц. Я ойкнул.
– Немного пожжет, но тут ничего не поделаешь, – надавив на поршень, сказал Стась. – Считай это расплатой за собственную глупость.
– А что со мной?
– Аллергия. Самая обыкновенная аллергия на новую планету. Чудак человек, ты что, книжек не читал, кино не смотрел, а уроки прогуливал? Перед выходом на любую новую планету, будь она хоть раем… кстати, если раем – особенно, там зелени много… надо принять иммуномодулятор. Тут ведь пыльца, пыль, споры, семена, частицы чужой биосферы – твоя иммунная система сходит с ума, понимаешь?
Какой же я дебил!
Уткнувшись лицом в подушку, я поддернул вверх джинсы и затих. Больше всего на свете мне сейчас хотелось, чтобы капитан Стась ушел. Пусть даже я умру от этой дурацкой аллергии.
Но капитан не уходил.
– Стыдно? – спросил он.
Я невольно кивнул, хотя, когда лежишь, зарывшись головой в подушку, это трудно.
– Ладно, со всяким бывает, – сказал капитан. – В одном историческом романе я читал о почти таком же случае – только там взрослый человек наелся клубники и покрылся аллергической сыпью, а заподозрил себя в спонтанной условно-положительной мутации… Кстати, ты вполне мог умереть. Если бы потянул еще немного и довел дело до отека легких или анафилактического шока. Неприятно, верно? Из-за какой-то дурацкой пыльцы и пыли!
– Простите меня… – прошептал я.
– Лучше расскажи, как ты дошел до жизни такой, Тиккирей с корабля «Клязьма».
– Я не с «Клязьмы», я там всего две недели летал.
– Расчетным модулем, ты уже говорил. Рассказывай, как ты в это вляпался и как сумел выбраться.
Я сел на кровати. Укол, честно говоря, побаливал изрядно, но я терпел. Капитан Стась с улыбкой смотрел на меня.
Может, это все умеют чувствовать, а может, только некоторые, но вот я всегда знал: человеку со мной по-настоящему интересно или он общается из вежливости. Наша учительница по психологии, с ней, кстати, всегда было интересно, говорила, что это компенсаторно-защитная способность детской психики – чувствовать настроение собеседника. С возрастом почти у всех проходит.
Капитану Стасю было интересно. Вот капитан «Клязьмы», которого я даже по имени не знал, тоже сделал бы мне укол, чтобы спасти, а потом ушел бы. Старпом «Клязьмы» еще и объяснил бы, в чем я не прав. Врач Антон, наверное, выслушал бы меня.
А Стась, хотя и злился немного, что я его разбудил под утро, хотел со мной поговорить.
И я стал рассказывать. С самого начала – то есть с того, как папу уволили.
Когда я объяснил Стасю про конституционное право каждого гражданина на смерть, он выругался, достал сигареты и закурил. У нас, на Карьере, мало кто курил: за это нужно платить дополнительный пай в жизнеобеспечение.
К концу моего рассказа Стась выкурил три сигареты. Похоже, мой рассказ его чем-то очень сильно задел.
– Знаешь, Тиккирей, вначале я подумал, что это ловушка, – сказал он наконец.
– Какая ловушка?
– Твой звонок. Про язвенную чуму. Понятно было, что никакой чумы у тебя нет – зрачки не расширены, надбровных высыпаний нет… в общем – заразиться я не боялся. И с чего бы вдруг ты стал звонить незнакомому человеку?
– Я подумал, что раз вы капитан…
Стась кивнул:
– Да, конечно. Но все очень походило на ловушку или провокацию. Ладно, Тиккирей, оставим это. Похоже, я слишком устал в последние дни и пугаюсь собственной тени. Скажи, что ты собираешься делать?
Интересно, кто и зачем стал бы устраивать ловушки для капитана космического корабля? Я о таком не слышал, но расспрашивать не решился.
– Буду ждать вида на жительство.
Он кивнул.
– Понимаете, – объяснил я, – если правительство Нового Кувейта и впрямь заинтересовано в иммигрантах, то оно ведь должно подходить к каждому дифференцированно? Верно? А я молодой, здоровый, у меня хороший нейрошунт…
– Что у тебя?
– Креатив-гигабит.
– Версия чипа?
– Один ноль один.
– Ну… – Стась улыбнулся. – В вашем гадючнике… уж извини, приятель… это может считаться хорошим. Но тут богатая планета, где давно перешли на более серьезные модели. Впрочем, дело привычки. У меня тоже «Креатив», только версия один ноль четыре.
– Правда?
– Абсолютная правда. Не люблю я менять железо каждый год. Но я бы не слишком рассчитывал на ускоренное рассмотрение твоего дела, Тиккирей.
– А что мне делать, капитан Стась?
Почему-то я понял, что могу быть с ним откровенен и спрашивать совета без всякого стеснения.
– Я думаю, Тиккирей. Я бы хотел чем-то тебе помочь, но пока не знаю… как сложатся мои собственные дела. – Он улыбнулся. – Зуд прекратился?
Я с удивлением понял, что кожа и впрямь перестала чесаться.
– Ага!
– Хорошо. Мне надо сейчас уезжать, Тиккирей. Если составишь компанию, позавтракаем вместе. – Он снова улыбнулся. – Я угощаю.
Конечно, я не стал отказываться. Мне сейчас очень нужно было экономить.
Через час, когда капитан Стась уже уехал из мотеля по своим делам, я сидел в ресторане на открытой террасе с чашкой кофе и смотрел, как восходит солнце. Капитан посоветовал мне несколько дней не пить соков и не есть свежих фруктов. Конечно же, я его послушался. Тем более что чай и кофе здесь были очень вкусными.
А еще здесь не было купола над головой…
Самого восхода солнца я не увидел, мешал лес. Но все равно было очень здорово видеть, как светлеет небо, становясь из черного густо-синим, как гаснут звезды – все, кроме двух-трех самых ярких, их даже днем видно, если присмотреться.
Иногда высоко-высоко пролетали рейсовые самолеты или совсем крошечные искорки флаеров. А уж космические корабли стартовали не реже чем раз в полчаса. Мне еще никогда не было так здорово. И самое главное, я вдруг окончательно поверил, что мне всегда и всюду будут встречаться хорошие люди. Такие, как экипаж «Клязьмы» или капитан Стась. Ну неужели я не справлюсь со своими проблемами?
– Эй, с тобой можно сесть?
Я повернулся и увидел мальчишку моих лет, может, чуть постарше. Он стоял с бокалом какого-то напитка и довольно неприязненно смотрел на меня.
– Садись, конечно. – Я даже чуть подвинул свой стул, освобождая ему место у столика.
– Здесь лучшее место, чтобы смотреть на рассвет, – объяснил пацан, садясь рядом. – Ты потому тут сел?
– Да. Так это твое место?
– Мое. Ладно, сиди, я же его не покупал…
Мы настороженно смотрели друг на друга. Это со взрослыми легко почувствовать, хорошие они или плохие. А он был мой ровесник. И совсем не походил ни на кого из моих приятелей, чтобы попытаться понять, какой он по характеру. Смуглый, тощий и, наверное, с сильной азиатской кровью. Прическа у него была очень странная, набок, так чтобы нейрошунт над правым ухом был открыт. У нас, наоборот, все прикрывали шунт волосами. Одет он был в белый костюмчик, такой официальный, словно собирался сейчас отправиться куда-нибудь в театр или на собрание.
– Тебя как зовут? – спросил мальчишка.
– Тиккирей. Или Тик, или, иногда, Кир. Но это для друзей.
Он на миг задумался. Потом сказал:
– А меня Лион. Не Леон, а Лион. Понял?
– Понял.
Мы замолчали. Девушка, которая принимала заказы, поняла, что больше ничего мы брать не собираемся, и ушла в глубь ресторанчика.
– Ты местный? – спросил Лион.
– Нет, я только вчера прилетел. Я с Карьера. Это планета-рудник.
Лион сразу заулыбался:
– А я уже неделю здесь. Мы с «Обслуживания-7», это вообще не планета. Космостанция в свободном межзвездном пространстве. Там такой удобный узел гиперканалов, что решено было построить станцию! У нас ближайшая колония – это Джаббер, но до нее восемь световых.
– Ого! – воскликнул я.
– Родители решили, что пора переселяться на планету, а не жить с космиками. У меня есть еще младшая сестра и брат. Если будешь к ним задираться, я тебе рожу начищу.
– Да не собираюсь я к ним задираться!
– Я на всякий случай, – сообщил Лион. – Чтобы не получилось, что ты не знал. А у тебя есть братья и сестры?
– Нет.
– А кто твои родители? У меня отец инженер, а мать программист.
– Мои родители умерли. – Я не стал уточнять, как и почему.
– Ой, извини. – Лион сразу сменил тон. – А с кем ты здесь?
– Один.
– У тебя что, гражданство есть?
– Да, имперское.
Кажется, он мне немного позавидовал. Хотя чему тут завидовать, у нас гражданство получают сразу после того, как потребление кислорода и продуктов составляет половину взрослой пайки.
– И ты хочешь переселиться на Новый Кувейт?
– Да.
– Здорово. – Лион сунул мне руку. – Давай не будем драться, Тиккирей?
– Давай. – Я растерялся. – А надо было?
– Ну, для знакомства. У нас так принято… было принято. Но мы же на новой планете.
Мы оба заулыбались. Наверное, Лион не был драчуном, и необходимость подраться для знакомства его смущала.
– Здесь красиво, правда? – спросил он.
– Ага. У нас все живут под куполами, и атмосфера очень пыльная. Такого рассвета не бывает.
– У нас вообще солнца не было, – признался Лион. – Над станцией висел такой здоровый плазменный шар, чтобы осуществлять освещение. Но это не то. И его никогда не гасили, даже на ночь, только спектр меняли немного.
– А наше солнце очень активное, – сказал я. – Мы поэтому все немного мутированы, положительно. Чтобы выдерживать радиацию. Я выдерживаю радиационный поток в сто раз лучше обычного человека.
– У меня только общеоздоровительная мутация, обычная… – Лион скис, услышав такие новости. – И еще кости под низкую гравитацию приспособлены… Тиккирей, а ты плавать умеешь?
– Умею, конечно.
– Пошли! – Он залпом выпил свой напиток и встал. – Тут есть озеро, если пройти минут двадцать. Настоящее, природное, у него берега тиной заросли, и там живая рыба водится! Научишь меня плавать?
– Попробую…
Лион уже тащил меня за собой, тараторя без умолку:
– Я отца прошу научить меня, а он говорит, что времени нет. Только, по-моему, он сам плавать не умеет, у нас на станции было два бассейна, но оба мелкие совсем. Я тебя тоже чему-нибудь научу, хочешь? Как драться при низкой гравитации, например. Есть такая специальная борьба. А почему у тебя лицо в пятнах, это тоже мутация или болезнь?
– Это аллергия.
– А, у меня была когда-то на шоколад и апельсины. Вот гадость, да? Почему именно на шоколад и апельсины, пусть бы на цветную капусту или молоко…
К вечеру я понял, что у меня появился новый друг.
Конечно, за один день я Лиона плавать не научил, но у берега он уже держался на воде. И мы позагорали и решили сделать это место нашим общим штабом, пока будем жить в мотеле. Лион сказал, что в мотеле есть еще три семьи, ожидающие получение вида на жительство, но в одной дети совсем мелкие, в другой вообще младенец, а в третьей пацан – толстый слюнтяй, который ни с кем не хочет разговаривать и всюду таскается за своей мамочкой.
Мы похвастались друг другу шунтами – у Лиона был куда лучше, со встроенным радиопередатчиком, так что ему не нужно втыкать кабель попусту ради всякой мелочи. Но зато я рассказал, что летал на корабле расчетным модулем, и Лион совсем скис. Это было настоящее приключение, не то что прилететь вместе с мамой и папой на пассажирском корабле.
С родителями его я тоже познакомился. Кажется, они обрадовались, что мы с Лионом подружились, и очень посочувствовали, что у меня такие проблемы с получением гражданства. Мы посидели у настоящего костра, меня накормили вкусным жареным мясом прямо с огня, а потом пообещали, что через несколько дней возьмут посмотреть столицу – вместе с Лионом. Его брат и сестра оказались еще мелкими и глупыми, но их быстро уложили спать, и они почти нам не мешали.
В свой домик я пошел уже совсем поздно. Мне хотелось попросить, чтобы Лиона отпустили со мной – мы бы еще о многом поболтали, но я постеснялся.
И наверное, это было хорошо, потому что, когда я вошел в домик, на экране видеофона горел сигнал вызова.
Первая моя мысль была совсем глупой. Я решил, что министерство по делам миграций рассмотрело все-таки прошение досрочно.
Но вызывал меня капитан Стась. Когда я нажал кнопку приема, он появился на экране почти сразу. Какой-то очень подавленный и загруженный, даже недоуменно поморщился, глядя на меня. Потом спросил:
– Как самочувствие, Тиккирей?
– Спасибо, почти все прошло…
Он что, так обо мне беспокоился?
– Ты можешь сейчас подойти в мой коттедж?
Я кивнул.
– Давай, я жду.
Спать мне мигом расхотелось.
Коттедж был такой же, как у меня. Только вещей у капитана Стася имелось куда больше. К терминалу были присоединены какие-то дополнительные блоки, и они работали с какой-то информацией.
– Хорошо, что ты поправился… – все так же отвлеченно сказал Стась. – Слушай, Тиккирей, а ты хочешь подзаработать?
Я улыбнулся:
– Хочу, но мне нельзя.
– Если заплачу я, то можно. Я не являюсь гражданином Нового Кувейта, так что наши финансовые отношения не подпадают под закон.
– Правда?
– Я проконсультировался с юристом.
– Я готов! – выпалил я.
Стась погрозил мне пальцем:
– Никогда не соглашайся ни на какие, самые заманчивые предложения, не выяснив детали! Понял?
Я кивнул.
– Так вот, мне требуется, чтобы завтра с утра и до вечера ты болтался где-нибудь возле моего коттеджа. В отдалении, но так, чтобы видеть, кто к нему подходит.
– Что-то случилось?
– Да… есть у меня подозрение, что какой-то воришка пытался проникнуть в коттедж. Или проник…
Стась замолчал, задумчиво глядя на терминал. Там шли сплошные потоки цифр и мелкого текста.
– А разве у вас нет электронной охранной системы? – спросил я.
– Тиккирей… на любую электронику есть блокирующие приборы. Куда надежнее пацан, который играет неподалеку.
– А что мне делать, если кто-то…
– Ничего! Абсолютно ничего! Не вздумай поднять шум или подойти ближе. Просто смотри и запоминай, Тиккирей! Вечером расскажешь.
– Хорошо, – согласился я. Завтра мы с Лионом собирались вновь отправиться на озеро. Но… это забава, а мне очень нужны деньги.
Наверное, Лион поймет…
– Сколько вы заплатите? – на всякий случай спросил я.
– Что – сколько? А… – Стась махнул рукой. – Хорошо заплачу, не беспокойся. Так что, я могу на тебя положиться?
– Да, конечно, – сказал я. Мне казалось, что у капитана Стася какая-то фобия и он придумывает себе недоброжелателей. Но раз он за это платит…
– С девяти утра. И до вечера… возможно, я вернусь к восьми. Или к девяти. Поешь с утра получше, возьми с собой гамбургеров… на, тут немного, но…
Он протянул мне деньги. Уточнил:
– А кредитной карты у тебя нет? Я почти не ношу наличных.
– Нет. А вы не боитесь, что кредитку могут отслеживать?
Стась улыбнулся:
– Тиккирей, не считай меня параноиком. Нынешний бум бумажных денег – глупость. Куда проще завести анонимный счет в банке, чем менять отпечатки пальцев. К тому же любой нейрошунт может быть считан на расстоянии, а уж его-то ты не подделаешь. Нет, я не боюсь использовать кредитку. И тебе рекомендую завести со временем.
Немного пристыженный, я кивнул.
– Иди, Тиккирей, – велел Стась. – Выспись…
Уже в дверях меня нагнал его вопрос:
– Тиккирей… скажи-ка…
Я обернулся.
– Ты действительно решил остаться на Новом Кувейте? Не хочешь попытать счастья на другой планете? – спросил Стась.
Я удивился:
– Мне здесь очень нравится. А на новый перелет у меня денег нет. Разве Новый Кувейт – плохая планета?
– Хорошая, – кивнул Стась. – Немножко зажравшаяся, но хорошая… Ладно, не бери в голову. Спокойной ночи.
Я вышел, а он уселся к терминалу. И по-моему, тут же начисто забыл обо мне.
Лион на меня не обиделся. Ничуть. Даже наоборот, восхитился приключением.
– Крыша у него точно на месте? – деловито спросил он. – Есть такие психи, им вечно кажется, что за ними следят. Они кредитками не пользуются, в терминалах все примочки отключают…
– Он пользуется кредиткой, – буркнул я. – Нет, он странный, но не псих. Может, у него и впрямь есть враги?
– Тогда это опасно, – решил Лион. – Но интересно. Знаешь что, давай заберемся на крышу твоего домика и будем загорать. Оттуда должно быть видно. Потом пойдем в кофейню, что у ворот мотеля. Оттуда тоже можно наблюдать. А потом… потом где-нибудь еще сядем. Мы не должны торчать весь день на одном месте, тогда сразу будет понятно, что мы наблюдаем.
– Я с тобой поделю деньги, которые Стась мне даст, – пообещал я.
– Нет, сейчас не надо. Тебе сейчас деньги нужны. Если разбогатеешь, потом отдашь…
Я не спрашивал у Стася разрешения и рассказал все Лиону по своей инициативе. Но я ведь Лиону доверял и точно знал, что он никому не расскажет.
Мы купили колы и попкорна, выволокли на плоскую крышу моего коттеджа видеоэкран, чтобы было веселее, и стали загорать. У меня кожа довольно смуглая, у Лиона тоже, так что сгореть мы не боялись, но его мама все-таки дала нам какой-то специальный крем.
– Вообще тебе везет на приключения, – сидя на корточках и натирая коленки кремом, сказал Лион. – Ты получил настоящее имперское гражданство, это раз. А мне еще года два ходить как придурку с детской карточкой! Потом, ты летал на корабле расчетным модулем! Это два! Ты от аллергии чуть не помер и подружился с настоящим капитаном! Это три и четыре! А сейчас ты помогаешь выследить вора. Пять!
– Выслеживать вора ты тоже помогаешь, – утешил я его.
– Это только из-за тебя, – честно признал Лион. – Здорово, что мы познакомились… правда?
– Конечно, правда!
Мы нашли по ти-ви какой-то интересный канал про разные планеты и стали смотреть его, попивая колу. Лион оживленно комментировал происходящее – пусть он тоже не бывал на этих планетах, зато жил на космостанции, куда швартовались самые разные корабли. Он всех инопланетян видел и разговаривал с ними, у него был старший приятель, который раньше служил в имперской армии, а его дядька жил на Эдеме.
– Там тоже хорошо, дядька нам видео присылал, – объяснял Лион. – Но туда уже трудно эмигрировать, у них и так рождаемость высокая. У дядьки уже шестеро детей, но ему нужно еще троих завести. Это называется заселение колонии интенсивным методом…
Я его уже не слушал. Я смотрел мимо экрана, на коттедж Стася.
К нему подошел молодой парень, секунду повозился с дверью и вошел внутрь!
– Есть… – прошептал я. – Лион, видел?
– Что? – Он аж подскочил.
– Какой-то парень в коттедж зашел! Легко так к двери подошел, будто у него есть ключ, и зашел внутрь!
– Я же вроде смотрел… – Лион раскис. – Ну я ведь смотрел! Я всегда так, если заболтаюсь, то самых интересных вещей не замечаю!
А я вдруг вспомнил, что видел этого парня. Он заселялся сразу за мной.
– Давай останемся здесь, – сказал я. – Вряд ли он долго там будет…
Но парень оставался в коттедже очень долго. Прошло полчаса, час. Лион начал поглядывать на меня, а потом спросил:
– Тебе не показалось?
Я замотал головой. Лион вздохнул и лег на спину. Конечно, ему уже надоело валяться на крыше, тем более что бандита он даже не увидел.
– Буду спать и загорать живот, – решил он. – Если будет что интересное, ты скажи.
В этот момент дверь коттеджа открылась, незваный гость вышел и быстро двинулся к густому кустарнику, высаженному вдоль главной аллеи.
– Вот он вышел, – гордо сказал я.
Лион торопливо перевернулся, завертел головой:
– Где?
– Ну вон, в кусты ныряет! – Я показал ему рукой.
– Да где, не вижу!
– Да вон же! – завопил я. – Ты что, слепой?
Бандит уже скрылся за ветками, ловко продравшись между кустами.
– По-моему, тебе голову напекло, – сказал Лион. – Точно напекло.
– Ты что, не увидел?
– Не-а. Никого.
Мы уставились друг на друга. Лион с подозрением и насмешкой, а я… я тоже с подозрением, наверное.
– Честное слово, он вышел из коттеджа! – сказал я. – Ты просто поздно повернулся, когда он уже в кусты нырнул.
– Да видел я эти кусты, никого там не было.
– Ты мне не веришь? – спросил я.
Лион помедлил. Неохотно сказал:
– Верю. Только у меня нормальное зрение. Я бы тоже увидел. Может, это был джедай?
– Кто?
– Ну, космический рыцарь, джедай. Не видел кино?
– А… – вспомнил я. – Это которые дрались мечами и умели отводить глаза? Но это же сказка.
Лион замахал руками:
– Брось, никакая не сказка! Есть такие придурки, они на Авалоне живут. Называют себя космическими рыцарями. Летают по всей Империи и борются за справедливость.
– А почему тогда они придурки?
– Ну потому, что никому они не нужны. Это у них вроде секты, понимаешь? На самом деле есть Имперский Флот, и полиция, и санитарная служба, и еще много всего, они и следят за порядком. А эти думают, что обязательно должны быть такие рыцари, которые не по службе, а за идею работают.
– И что, это джедаи?
– Ну, это их так насмешливо называют, – признался Лион. – Вроде как можно назвать человека «хомо», и это будет обидно. Или халфлинга – «хоббитом». Или Цзыгу – «пчелкой». Или того, кто на станции живет, «космиком».
– Да понял я уже! И что, они умеют отводить глаза и дерутся мечами?
– Глаза вроде умеют… а про мечи не знаю, – честно ответил Лион.
– А почему тогда я его увидел?
– Ну, кому-то он сумел взгляд отвести, а кому-то нет. Может, потому, что ты мутант и радиацию хорошо переносишь.
– При чем тут радиация?
– А я знаю?
Я понял, что если уж Лион что-то придумал, то переубедить его невозможно. И что если мы продолжим спорить, то обязательно подеремся.
– Может, и так, – сказал я. – Или все-таки ты его не разглядел. Ты же лежал и смотрел вверх, а солнце тебе светило в глаза, пусть и через веки. Поэтому взгляд не сразу восстановился.
Лион подумал и согласился, что это могло быть. Но версию с джедаем тоже нельзя отметать. Только тогда выходит, что мой приятель капитан Стась – сам бандит. Потому что хоть джедаи и придурки, но честным людям они вреда не причиняют.
Чтобы не разругаться, мы оделись, слезли с крыши и пошли пить кофе со сливками. На ходу я чесал затылок. Не из-за аллергии, просто его напекло на солнце.
