Франк Тилье
Лука, или Темное бессмертие
7
С самого утра Одри чувствовала, что ее будто закрутило в вихре. Не было времени ни зайти в оружейную и получить свой «зиг-зауэр», ни глянуть на помещение, которое отныне ей предстоит делить со своей новой командой. Бастион был целым городом. Километры одинаковых коридоров. Двери на сколько хватает глаз. Службы и сокращения – UGP, SABL, SRIJ – что это?! – от которых начинала кружиться голова. В лифте и на седьмом этаже ее встретили приветливые лица, она пожимала руки, но не запомнила ни одного имени или звания. Все было слишком быстро.
Шарко с нетерпением ждал их с Николя у дверей кабинета комиссара Жеко, всего в нескольких метрах от своего собственного. Молодую женщину впечатлил разворот плеч ее начальника, его суровое изможденное лицо, на котором, словно на папирусе, отразились все тридцать лет его службы в уголовной полиции. Она уже навела справки о невероятной карьере этого копа, о громких делах, которые ему удалось раскрыть, и теперь спрашивала себя, сумеет ли она проявить себя на достаточной высоте, чтобы работать в его команде.
Он протянул ей руку, твердую, как полено:
– Сразу в омут с головой. Добро пожаловать в преисподнюю.
– Счастлива в ней оказаться, майор Шарко.
– Зови меня Франк или Шарк, как больше нравится. И мы на «ты». Как было в морге?
– Ну… поначалу холодновато, но к этому быстро привыкаешь.
Он улыбнулся ей. Они зашли, она первая. Максим Жеко кратко поздравил ее со вступлением в ряды и пожал руку Николя. Затем комиссар предложил пройти в оперативный штаб, примыкающий к его просторному кабинету. Помещение, которое могло вместить человек десять, было оборудовано по последнему слову техники, с большим столом, защищенными телефонами, телевизорами. Николя сел рядом с Одри и шепнул ей:
– Ты уже видела Франка Шарко, нашего босса, Максима Жеко, начальника уголовной полиции. А это… Простите, вы…
Он смотрел на женщину лет сорока с открытым лбом и короткими светлыми волосами, откинутыми назад.
– Я Летиция Шапелье, специалист из BEFTI, Отдела расследований мошенничества в области информационных технологий. Мы располагаемся на третьем этаже. Я штатское лицо и занимаюсь новыми технологиями. Обычно сижу перед экраном у себя в кабинете, но меня вызвали на это дело.
Одри сдержанно ее поприветствовала. Несмотря на косметику и подтянутый вид, Шапелье показалась ей усталой или больной: глаза и кончик носа у нее покраснели, как будто ее мучил насморк.
– А это Жак Леваллуа из антитеррора, наш сосед по этажу, – продолжил Николя. – Это ему ты обязана своим местом в команде, потому что он предательски нас покинул после многих лет доблестной и верной службы.
– И не жалуюсь. Очень приятно.
– Напротив Паскаль Робийяр и Люси Энебель, твоя новая семья. Люси по совместительству жена майора.
Люси махнула ей рукой:
– Ага, по совместительству. Добро пожаловать.
Быстрый обмен кивками. Одри постаралась запомнить имена и должности, прежде чем обратить свой взгляд к четырем большим экранам, занимавшим всю дальнюю стену. Обычно они в реальном времени показывали записи любой камеры наблюдения в Париже и его ближайших окрестностях, и их можно было переключать прямо отсюда. Нечто вроде облегченного варианта Big Brother[18] по версии Управления, чьей главной задачей была борьба с терроризмом, а также отслеживание подозреваемых по всему маршруту их движения. Но на этот раз только два верхних экрана были отведены под наружные камеры. Что касается нижних, то один показывал электронный скан письма с угрозами, а на другой было выведено содержание интернет-страницы manifeste-angedufutur.com.
Одри ознакомилась с письмом и посмотрела на соседний экран. Он показывал два цилиндра метра два высотой, накрытые крышками и расположенные меньше чем в тридцати сантиметрах друг от друга. Она узнала большие резервуары, какие устанавливают в саду у водостоков, чтобы собирать дождевую воду. Они были прозрачными, что позволяло видеть их содержимое.
Внутри были заперты мужчина в синем рабочем комбинезоне, покрытом масляными пятнами, и молодая женщина в темно-синих спортивных штанах. Скорчившись на полу, они сидели спиной к объективу. Помещение, казалось, было освещено мощным прожектором, явно расположенным позади снимающей камеры. Между двумя цилиндрами можно было рассмотреть подвешенную к потолку толстую веревку со скользящей петлей. В глубине – стены из неотделанного бетона, внизу электрические кабели, которые змеились по полу и исчезали за занавесом. Наверху экрана высвечивалось странное послание:
Там, где прячется маска, находится обезьяна.
Максим Жеко остался стоять в торце стола, упершись о него ладонями. Хрупкий, вполовину легче Шарко, костюм на три размера меньше, но этот сорокалетний мужчина с заострившимися чертами лица, состоящего из одних углов, и глазами такой черноты, что из нее не пробивалось ни одного лучика света, внушал уважение.
– Похоже, Ангел будущего вернулся, – произнес он низким голосом, – и на этот раз сразу развил бешеную скорость. Давайте, Летиция. Освежите нам память. Расскажите о нем.
Специалист из BEFTI взяла слово:
– Прошу прощения за мой плаксивый вид, но я страдаю мигренями, и головные боли в последние дни все сильнее. Но могу вас заверить, что это, разумеется, не мешает мне работать. Так вот, короче… Ангел будущего в информационном поле гигантище. Хакер, способный влезть в любую систему и взломать пароли. С тех пор как он опубликовал генетический код президента, его пытались отследить всеми возможными компьютерными способами, но впустую. Обычно личности такого типа совершают какую-нибудь маленькую ошибку, позволяющую их идентифицировать. Только не он. Говоря проще, его соединения с сайтом Елисейского дворца были защищены длинными цепочками серверов с неотслеживаемыми соединениями, расположенными по большей части в странах Восточной Европы…
Она глянула на экраны, потом повернулась к собравшимся:
– Он использовал номер взломанной кредитки, возможно купленной в Даркнете, чтобы оплатить лабораторию «WorlDna», которая провела генетическое исследование, основываясь на отпечатке пальца, а также фальшивый адрес электронной почты, причем особо защищенный, на который он и получил лабораторные результаты перед тем, как опубликовать их на сайте Елисейского дворца.
Глаза Летиции Шапелье заблестели, она выпрямилась на стуле, взяла стаканчик с водой и поднесла его к губам.
– Мы перерыли все, искали в Интернете, в активных сетях биоконсерваторов, среди анти-GAFA, – вмешался Жак Леваллуа. – Мы также отправили запрос в Главное управление внутренних сил безопасности. Ни следа какого бы то ни было Ангела будущего. Что касается способа, каким он раздобыл отпечаток, идентифицированный нашей службой как принадлежащий президенту, то и тут не нашлось и тени следа. Слишком обширное поле. Это могло случиться когда угодно и где угодно. На митинге, когда президент еще не был президентом, или в момент рукопожатия, что было частым явлением восемь месяцев назад, или в любом месте и с любым предметом, которого президент мог коснуться.
Комиссар посмотрел на Одри, чьи брови в форме безукоризненных полукружий сейчас выражали изумление.
– Да, это были именно его отпечатки пальцев, старший капрал Спик. В нашем заведении это секрет Полишинеля, но постарайтесь не распространять данную информацию за пределами здешних стен. Даже если сами анализы ДНК носят предсказательный характер и совершенно ненадежны, вы можете себе представить, сколь катастрофическим с точки зрения возможных перевыборов станет формальное подтверждение того, что нами управляет президент, происходящий из народа варваров, да еще с семидесятипроцентной вероятностью на то, что в ближайшие годы у него разовьется болезнь Альцгеймера…
Одри подумала, что у всех президентов случалась болезнь Альцгеймера, когда речь заходила о том, чтобы сдержать предвыборные обещания. Жеко вгляделся в лицо каждого, кто сидел вокруг стола.
– Это доказывает также, что наш парень не шутник и к его угрозам следует относиться крайне серьезно. В этой истории уже есть один мертвец, причем прямо у наших дверей. Вчерашний прискорбный инцидент непосредственно перед Управлением является мощным символом: он нападает на нас, следовательно, на власть, а значит, на государство. Загадочная надпись вверху страницы, два человека, запертые в резервуарах для воды, и виселица между ними – от всего этого за версту несет садистскими играми. В письме говорится о манифесте, как и в названии сайта.
Он уставил указательный палец в экраны, в его жесте одновременно читалось и приказание.
– Я не желаю бойни в прямом эфире. Никто не должен знать о существовании этого сайта. Ни малейшей утечки, ни слова вне стен службы, и бегите, как от огня, от всего, что похоже на микрофон журналиста. Это не ваша забота, а моя и прокурора. Если пресса докопается, то все окажется на первых полосах любого таблоида.
На экране произошло движение. Молодая женщина в спортивном костюме, сидя на корточках, повернулась к камере. Она казалась ослабевшей и смотрела прямо в объектив. По ее лицу катились слезы. Она спустила брюки и помочилась в пустую бутылку из-под воды. Копы смотрели на нее со смесью отвращения и жалости.
– Мы сможем больше узнать об этом интернет-сайте?
Летиция Шапелье не сразу отвела глаза от экрана:
– Ну… Я уже посмотрела: имя домена приписано к «Датаскопу», это французский хостинг-провайдер. Когда прокурор даст зеленый свет, я получу доступ ко всем следам. Мы узнаем, кому принадлежит сайт, когда был создан, а также получим IP-адреса всех пользователей, которые на него когда-либо заходили. На мой взгляд, Ангел будущего слишком осторожен, чтобы создать сайт со своими настоящими координатами. Как и с лабораторией «WorlDna», он наверняка использовал фальшивые данные – фальшивое имя, фальшивый адрес, краденую банковскую карту, – и вполне возможно, что он подсоединяется и ведет его через посторонние серверы, как и было с сайтом Елисейского. Громадная разница заключается в том, что данный сайт принадлежит ему, так что он может делать все, что ему заблагорассудится.
– А у нас будет возможность закрыть этот сайт, если потребуется?
Она заколебалась:
– Да… С помощью хостинг-провайдера. Но как раз этого лучше не делать.
– Почему?
– Наш субъект наверняка подсоединен к своей странице. И он знает, что мы тоже на ней, или благодаря счетчику, или, что надежней, просматривая имеющийся в его распоряжении список посещений. При малейшем обрыве связи он может привести свою угрозу в исполнение и убить этих… этих людей.
– И он полон ненависти, – вмешалась Люси. – «Несмотря на мое предупреждение…», «Бедные шимпанзе», «Шимпанзе должны заплатить». Он говорит «вы», «вы делаете». Он считает нас шимпанзе и отделяет себя от общей массы. Он не хочет смешиваться с нами. Он не слишком нас любит и если полностью впал в свое безумие, то рискует дойти в нем до конца.
Максим Жеко кивнул и снова обратился к Шапелье:
– И тем не менее следует подготовить процедуру быстрого отключения. Чтобы достаточно было нажать на кнопку, если дела пойдут совсем плохо и доступ к сайту возможных пользователей будет заблокирован. Вы сможете это обеспечить?
– Да, тут нет никаких сложностей.
– Отлично.
Жеко обратился к Леваллуа:
– Как по-твоему, к чему нам нужно готовиться в ближайшие часы или дни?
– К тому, что он перейдет к действию. Очевидно, что он написал манифест и цель у него одна – распространить свою идеологию. Если бы он прямо сейчас прислал его и попросил опубликовать, ни один журналист и пальцем не шевельнул бы. Он прекрасно знает, что сначала нужно придать себе весу. Поддать жару. Этот сайт – его витрина, залог серьезности его выступления. Когда он хакнул страницу Елисейского дворца, опубликовал генетический код, это не возымело того эффекта, на который он рассчитывал, даже с публикациями в прессе и ссылками в соцсетях. Все было опровергнуто, ничего не доказано, через несколько дней интерес пошел на спад. И вот через два года он возвращается. А учитывая эту страницу и то, что вчера произошло прямо перед Бастионом, будьте уверены, что он дозрел и полон куда большей решимости.
Леваллуа указал пальцем на нижнюю часть правого экрана:
– Сдается мне, он в самом скором времени раскроет существование своего сайта, не знаю как, но он это сделает. Иначе какой смысл, если мы – единственные его зрители? И число подключений начнет расти. Если те, кто зайдет на его страницу, будут классическими интернет-пользователями, очень немногие из них оттуда уйдут. Остальные, напротив, не смогут от нее оторваться и еще дадут ссылку на нее всем своим контактам. Те ее размножат и так далее. Всем известно пристрастие людей к патологиям, к вуайеризму, к трансгрессии[19]. Знаете, как говорят: случись авария на обочине, и все только в ту сторону и смотрят… Короче, если информация появится, за несколько часов она расползется как вирус, и мы не сможем противостоять всестороннему и бурному обсуждению этого дела в прессе. Все, что угодно, выплеснется в лихом бардаке, лишь бы это было зрелищно и захватывало аудиторию.
Шарко слушал, не говоря ни слова. Леваллуа попал в точку. В наши дни, учитывая соцсети, все вспыхивало от малейшей искры. Некоторые не слишком щепетильные СМИ не тратят время на проверку источников и показывать будут без фильтров, потому что каким бы жестоким ни было зрелище, оно привлечет толпу.
На экране мужчина в рабочем комбинезоне встал и посмотрел в камеру, опершись ладонями о переборку. Впервые они смогли увидеть его лицо.
– Другими словами, он схватил нас за яйца, – бросил Жеко.
– С вашего позволения, можно сказать и так, да.
– Я не допущу, чтобы какой-то жалкий недоумок издевался над нами. Дело становится приоритетным. Шарко, подключай к этому дорожный каток. Тряси соответствующие службы. Анализ письма, бумаги, почерка, поиск отпечатков. Найдите, какие магазины продают такого рода резервуары для воды; у него крупногабаритная модель, значит не слишком распространенная. Свяжись с BRDP[20], я хочу знать, кем был тип, который вчера скончался у нас на руках, и как, мать его, он умудрился предсказать свою смерть в 17:02. Кто посещал сайт до нас, кто эти пленники… И где сам мерзавец скрывается. Дело леса Бонди cпустим на тормозах. Оно может подождать.
Шарко одобрительно кивнул. Николя встал:
– Простите, комиссар, но я, напротив, считаю, что мы должны вплотную заняться расследованием истории с лесом Бонди.
– А можно узнать почему? Того, что на нас свалилось, тебе недостаточно?
– При всем уважении, но у трупа из леса была на запястье татуировка с точными датой и временем смерти нашего анонимного курьера. И он написал не «17 часов», а «17:02». Какова вероятность совпадения? Таких случайностей не бывает, оба дела безусловно связаны. Продвинемся в одном, продвинемся и во втором.
Шарко вытаращил глаза. Шеф тоже, особенно когда Николя предъявил фото татуировки и опечатанный пакет.
– У того человека был еще вот этот электронный чип, вживленный в руку.
Пакет с чипом и мобильник со снимком пошли по рукам. После некоторого раздумья Жеко принял решение:
– Ты прав, такая штука исключает любую случайность. А татуировка, она что, предсказание? Фокус?
– Не знаю, комиссар.
– Ладно, Шарко, держишь оба дела на равном приоритете, за мной общий контроль. И не стесняйся в ресурсах; если нужно, можешь взять кого-то из группы Юрьеза, он работает над делом педофила, но там не пожар. Я со своей стороны тоже посмотрю, кого тебе подбросить, потому что тут будет завал, я нюхом чую. Ведем два дела параллельно, причем на данный момент в условиях «очевидности»[21], нам это развязывает руки и поможет избежать кучи отчетности.
Он сложил стопкой бумаги и уставил палец на майора:
– Ты жмешь на все педали и докладываешь мне каждый день. Если только очередной теракт не свалится нам на голову, оперативный штаб в вашем распоряжении; собирайтесь, когда вам удобно, а главное, используйте его возможности на все сто. Это хороший инструмент, так что не пренебрегайте. Все телефоны прямые, можете связываться с нужными людьми в нужный момент, не теряя времени. А если вы умеете управляться со всей этой компьютерной хренью, то будет вам счастье. Договорились?
Франк только кивнул, губы его вытянулись в тонкую, как лезвие, линию. Все встали, кроме Одри, которая уткнулась носом в свой мобильник.
– В твоем телефоне есть что-то более интересное, чем наши мелкие неурядицы, старший капрал Спик? – бросил комиссар.
Молодая женщина протянула экран. На нем был портрет мужчины, который в этот самый момент смотрел в их сторону из глубины своего цилиндра и взглядом умолял о помощи.
– Я знаю, кто он.
8
С сиреной, закрепленной магнитом на крыше их «Пежо 207» с надписью «ПОЛИЦИЯ», Люси и Николя прокладывали себе путь по автостраде А10 в направлении Орлеана. Из-за ливня водители еле ползли, что, в свою очередь, замедлило движение на протяжении многих километров. Вдали в зеркале заднего вида медленно исчезал в серо-черной мгле Париж, словно проглоченный пастью великана.
Лицо на экране мобильника Одри Спик принадлежало Бертрану Лесажу, жителю городка Саран, о котором в последнее время шло много разговоров. Вместе с женой он оказался в центре скандала, который взбаламутил политическое и медийное пространство. Люси продолжала просматривать на своем телефоне посвященные ему статьи и вкратце пересказывала их Николя.
– Я не следила за этой историей, но, похоже, там масса пикантных подробностей. Только послушай: «Во время обычной проверки следователь по гражданским делам сумел вскрыть невероятное мошенничество в области вынашивания чужих детей. Обвиняемая супружеская чета посредством короткого объявления на бельгийском сайте нашла анонимную суррогатную мать, готовую родить им ребенка. Этот ребенок был зачат путем оплодотворения семенной жидкостью мужа в гостинице парижского предместья в июле 2016…»
– Как поэтично…
– «…Чтобы их уловка удалась, вышеозначенные супруги воспользовались прецедентным правом, введенным в 2006 году, позволяющим установить отцовство даже в случае отказа матери от ребенка. Чета Лесажей была обвинена судом высшей инстанции Орлеана в оставлении без надлежащего ухода родившегося ребенка или ребенка, который должен появиться на свет».
Она пробежала другие статьи.
– Парочка пока не смогла получить младенца, который оказался юридически заблокирован в яслях в Осере. Проблема в том, что, если Бертран Лесаж действительно отец и требует отдать ему малыша, это перекрывает ребенку возможность оказаться в приемной семье. В целом история напоминает какую-то чадящую газовую трубу, особенно если глянуть на разразившиеся дебаты. Тут тебе и Центр репродуктивной медицины, и Ассоциация суррогатного материнства, и усыновление…
– Ничего удивительного, если вспомнить, какой бардак творится при обычном разводе, когда речь заходит об опеке над детьми. А что там с биологической матерью?
– О ней ничего нет.
Ее телефон зазвонил. Паскаль. Она включила громкую связь.
– Я в BRDP, – сообщил Робийяр. – В их картотеке пропавших нет ничего о Бертране Лесаже. Мы связались с муниципальной полицией Сарана: супруга не подавала никакого заявления о нападении или похищении. На телефонные звонки она не отвечает. Группа местных полицейских только что отправилась по их адресу. Ставни закрыты, никакого шума, машина припаркована у дома, но никто не отвечает на стук. Я сказал им, что мы сами займемся.
– Через сорок пять минут мы будем там, – бросил Николя. – Пошли туда слесаря.
– О’кей.
Люси дала отбой:
– Это скверно попахивает. Первое, что она должна была бы сделать, когда исчез муж, – вызвать копов.
Двадцать минут спустя Николя съехал с автострады.
– Похоже, Франк на меня злится. К концу совещания он меня испепелял самым своим убийственным взглядом. Он не хотел двух дел зараз. Но я же не мог промолчать? Ведь важно было сказать про татуировку, верно?
– Ты просто делал свою работу. Франк с трудом пытается освоиться, и я думаю, он переживает, что меньше времени проводит с нами. Представь, что быка заперли в кабинете.
– Кстати, ты не в курсе, почему он взял Одри Спик? Нельзя сказать, что кандидатов на место Леваллуа не хватало.
– Похоже, что паритетный состав полов на сегодняшний день является одним из критериев отбора. А дальше Франк отобрал лучшие личные дела. Девушка предложила свою кандидатуру, у нее железобетонный послужной список – бригада по наркотикам, потом по торговле людьми, – плюс она попадает в нужный момент… На собеседовании она производит хорошее впечатление, как и при посещении будущего рабочего места. Вот и все, никаких особых загадок. Во всяком случае, я-то довольна. Команде явно не хватало женского присутствия.
Она глянула на него краешком глаза, и ей захотелось его подразнить.
– Ты впервые настоял на своем присутствии при вскрытии. И должна признаться, утер нам всем нос. А еще ты был там, когда она впервые пришла в Бастион, и проявил массу внимания, надо заметить, а также оказался отличным гидом. Она очень миленькая, наша новенькая, и такая вся ладная.
Белланже пожал плечами:
– Ты что, решила, будто я наброшусь на нее из-за ее аккуратной попки? Промашечка вышла. И потом, эта девица влюблена без памяти. Всю дорогу в метро она только и делала, что слала СМС с приклеенной улыбкой на губах, всякие «я тоже скучаю» и прочую дребедень в таком роде. Для ясности: я не собирался читать, но… вагон был переполнен, и ее просто притиснуло ко мне.
– А что, в ее резюме не указано «не замужем»?
– Ты из брачного агентства? Разве нельзя быть не замужем и иметь парня? Может, ее парень остался в Ницце или приехал с ней в Париж. Или же она лесбиянка. Что это меняет, если она справляется? Остальное не наше дело. Что за мания всегда все знать…
Люси не стала настаивать. Белланже мгновенно вспыхивал, стоило выйти за рамки работы. Офицер судебной полиции, чье прошлое кокаиниста ни для кого не было секретом, да еще проходящий курс лечения от ПТСР – немудрено, что у него редко возникало желание рассказывать о своей личной жизни.
В пять вечера они встретились со слесарем, который ждал их в квартале малоэтажной застройки. Сначала они обошли вокруг дома, пробираясь по пропитанному водой саду. Трава беспорядочно разрослась, деревья давно пора было подрезать – дело о суррогатном материнстве наверняка поглощало всю энергию супружеской четы. У Люси возникло ощущение, что сквозь планки в ставнях пробился голубоватый отсвет, который померк в тот момент, когда она подняла голову. Она застыла.
– Вон там… мне показалось, что я заметила свет сквозь ставни.
Николя поднял глаза, но ничего не увидел.
– Тебе показалось или ты уверена?
– Он просто мелькнул. Да еще дождь и капюшон… Ни в чем я не уверена.
– Пошли посмотрим.
Все входы в домик были заперты. Они подозвали слесаря, и тот меньше чем за пять минут разобрался со входной дверью. Николя скинул капюшон и зашел первым, с «зиг-зауэром» в руке. Нажав локтем на выключатель, он осветил гостиную слева и открытую кухню справа. На столе тарелка с прилипшими остатками макарон, пустой стакан из-под воды, брошенные столовые приборы с присохшим соусом. В раковине громоздится посуда, мусорное ведро переполнено.
Николя потрогал раскаленный обогреватель:
– Это полиция! Есть кто?
Не получив ответа, он начал опасаться худшего, раз уж машина стояла на подъездной дорожке. Внезапно леденящая тишина была нарушена скрипом прямо над их головами. У Николя перехватило дыхание, и он бросился к лестнице. Люси следовала за ним по пятам, сжимая во влажных ладонях оружие. Память тела оживала каждый раз, когда она вот так проникала в пустое на вид жилище. Опасность могла возникнуть из любой слепой зоны, из сгустка тени…
– Все нормально? – прошептал Николя.
– Да-да…
Еще один выключатель, Николя нажал и на него. Теперь они продвигались медленно, внимательно прислушиваясь к малейшему шуму. Прошли мимо детской. Над пустой колыбелью без матраса покачивались зверушки, подвешенные к мобилю. Люси заметила на кресле у шкафа ноутбук с закрытой крышкой, на которой мигал индикатор: он был подключен к сети.
Как если бы призрак был здесь всего несколько секунд назад.
В ванной пусто. В глубине коридора смятые простыни на кровати в родительской спальне. На полу валяется одежда. Николя для подстраховки осмотрел платяной шкаф, пока Люси заглядывала под кровать. Потом капитан нажал каблуком на паркет:
– Заметь, иногда эта штука поскрипывает сама по себе, особенно когда жарко. Дерево увеличивается в объеме.
Люси не ответила. Она вернулась в детскую, не ослабляя внимания. Зверушки на мобиле завершили свой бег по кругу. Она осторожно открыла крышку ноутбука. На экране высветилась страница Бертрана Лесажа на Facebook, а в соседнем окне был сайт manifeste-angedufutur с двумя пленниками, сидящими в цилиндрах.
Здесь кто-то был. Кто-то, знающий о существовании сайта, и кто смотрел на пленников. Что и объясняло наличие еще одного подключения.
Люси подобрала с пола конверт, валяющийся прямо рядом с компьютером. В верхней части бланка значился адрес медицинской гематологической лаборатории в Бордо, одной из лучших частных лабораторий Франции, куда они сами иногда отправляли пробы ДНК для более продвинутых анализов или в случае особо сложных дел. Люси уже собралась развернуть сложенный внутри листочек, когда ее взгляд упал на большой шкаф. Одна деталь изменилась с момента, когда она первый раз заходила в комнату: дверцы с решетчатыми филенками были теперь закрыты.
Знаками она предупредила Николя о возможном постороннем присутствии. Потом подошла к шкафу и, остерегаясь оставаться на прямой линии, рывком распахнула дверцу.
Элен Лесаж завопила. Она скорчилась в углу, в халате, прижав согнутые колени к груди. Вид у нее был совершенно безумный.
