Focsker
Мистер Фермер. В объятиях тьмы!
Глава 1
Хлюпая, чавкая, так и норовя сожрать мои сапоги, первая весенняя оттепель к херам собачим унесла все наши дороги. Как и осенью, вновь поднялся уровень воды, возможность перемещения грузов упала до минимума, а с этим остро возник вопрос нехватки продовольствия. За прошедший, третий месяц зимы мы с Семечко на треть увеличили площадь теплиц, переоборудовали ферму пик-пик, добавив к клеткам удобные поилки. Так же из подручных средств был возведён небольшой, тесный коровник и более просторные, отдельные будки для молодых телят. Только еды от этого больше не стало. С прибытием эльфов, провизия, с местом под строительством домов, стремительно кончались, а, если говорить о земле точнее, она просто кончилось.
Впервые с момента строительства, взобравшись на дозорную, деревянную башню, свысока глядя на залитые, постепенно тающие поля и выглядывающие из-под сугробов пни, думаю о расширении, увеличении деревни и превращении её в небольшой городок.
К приходу весны моя скромная деревенька имела следующие постройки: Кузня, теплица, питомник пик-пик, небольшой загон для коров, пара тройка общежитий, школа и больница, мой личный особнячок, общий, большой подвал, несколько сараев и кладовых, а так же отдельная арсенальная комната. Это только из основных, а ведь ещё есть много незначительных мелочей. Таких как ряды общественных туалетов, колодцы, сторожки у врат, дозорные башни, расширенные площадки для Скорпионов-баллист и, конечно же, закрывающие моих солдат от ветров, дождей и снегов, деревянный навес над всей стеной. Вот вроде и всё, кажется, не так уж и много, а пространство заняло будь здоров. Дальше строить только вверх, либо за стеной, рядом с храмом Эсфеи.
В ближайшее время мне предстояло разработать план по реконструкции или, как сказал бы Итадори (аниме персонаж), по «расширению территории».
Засыпать ров, ломать стену и врата нельзя. Так же нельзя затевать долгосрочную реконструкцию, в момент которой к нам с любой стороны может подкрасться беда. Потому мною было принято решение, после посевной и первого сбора начинать строительство нового оборонительного рубежа, новой линии внешних укреплений. Простой частокол и дозорные башни позволят отгородить значимый кусок свободного пространства от внезапных налётов. После придётся создать в поселении систему оповещения, колокол мы вряд ли отольём, а вот какие барабаны, дуделки или ещё что-то громко лязгающее и звенящее – сделать вполне сможем. Таким образом мы защитим поля от разорения гоблинами, дикими животными, обезопасим семьи крестьян, работающих в этих полях, а так же снизим плотность населения, из-за которой многие свободолюбивые зверушки начинают чувствовать себя некомфортно.
Одного частокола может не хватить, преодолеть его легко, всего-то нужна лестница, пара выносливых ребят, да какие-то считанные минуты. Потому, когда оборонительный минимум в виде дозорных башен и стены будет построен, мы можем так же прокопать вдоль второй стены ров, а от него под оградой провести внутрь поселения мелиоративные каналы для более простого полива огородов. И вот тогда, когда всё это будет воплощено в жизнь, мы сможем наконец-то взяться за улучшение главной линии обороны – песчаной насыпи. Острог высокий, выше, чем в Озёрном. В двенадцать-пятнадцать метров высотой, с массивными башнями, толстыми стенами и выглядывающими из них грозными, серыми стволами пушек. Величественной, одним своим видом вселяющей страх в сердца врагов, именно такой виделась мне моя личная крепость. Конечно, хотелось бы ещё более высокие и прочные каменные стены, все ведь знают, что дерево ненадёжно – горит, подвержено гниению и прочее, но… камень – это слишком нереалистично. Для постройки даже тридцати процентов такой вот каменной стены, нужно переться в горы, строить там поселение, каменоломни, на которых годами придётся работать чуть ли не всей моей деревне. И это только чтобы добыть камень. А как же его доставка, как же снабжение камнеломов и логистов едой, инструментами? Для того, чтобы воз, гружёный камнями, добрался до нашей деревни требуются хорошие дороги, быки, люди, которые будут всё загружать и выгружать. В наших текущих реалиях, когда мы у себя, дома, и то по доскам передвигаемся, чтоб в грязи не завязнуть, подобное недостижимо.
Мне нужен камень, очень много камня. Он требуется везде, в первую очередь, для улиц внутри деревни и главной, связывающей нас с Озёрным дороги. Только потом, для обороны, фундамента строений и внутренних стен, которые так же в грядущем предстояло реконструировать, начав строительство на плотной, глубокой подушке из камня и песка. С приходом весны нехватка камня костью в горле моём встала. Я даже не знал, что раздражает меня больше: невозможность продолжать свои строительные работы; слишком малозначимые продвижения в изучении ремесла зачарования; или же тотальная перемена в поведении Муррки. Крольчиху наполняло женское счастье, я так же был за неё рад, но с момента, когда Эсфея рассказала ей, мы стали отдаляться. Вернее, жили то и спали всё так же вместе, только, засранка с ушками, теперь целиком и полностью игнорировала интимную часть жизни. Твердя что-то типа: «я и так получила больше, чем могла мечтать» – она отвергала мои ухаживания, звала других, близких мне женщин. А когда нам чего-то не дают, по закону подлости, хочется мне этого ещё сильнее!
В общем, словила моя крольчиха очередного «заёбушка», и выбить его из её головы мне за целый месяц так и не удалось. Ещё эта Пом масла в огонь постоянно подливала, всячески поддерживая точку зрения кролли и отодвигая меня от Муррки. Хвостатая страдала хроническим дефицитом внимания. То у неё голова без секса болеть начинает, то течка, то силы ни с того, ни с сего покидают требуя «подпитки», в общем, крутилась она у меня на одном месте, как могла, и всё ей было мало. Дошло даже до того, что Хохо её прилюдно отчитала, когда лиса, почувствовав власть, стала от меня Лею и Белую отваживать. Ох, и знатно ей тогда Хохо всыпала. На моём семейном совете, старшая из гарема Хохо, после ссоры с кем-то из эльфов, злая как чёрт, даже предложила розгами выпороть Пом. Благо, мнения разделились, и лисица, каясь в своих кознях, отбрехалась и угомонилась. Коварная плутовка, с враждебной хитростью в крови. Хорошо, что хоть козни свои она направляет на завоевание моего внимания, а не на что-либо серьезное, способное кому-либо навредить. Как это делают эльфы…
Мда, кто бы мог подумать, именно длинноухие стали для меня одной большой проблемой. Мутные типочки, долгожители, мастера в фехтовании и стрельбе из лука. Вечно что-то недоговаривают, темнят, ходят с серыми минами и жути нагоняют. В добавок ещё и принадлежат к мятежной династии, за головами которой в любой момент может прийти злой дядя король. Честно говоря, я их слегка побаивался. Ибо в день, когда мы пленили Пом, когда впервые познакомились, она виделась мне как обычное хищное животное, способное укусить или оцарапать, я знал, что от неё ждать, и потому был всегда начеку. Эти ж индивиды не кусались, не царапались, не грубили и всячески старались показать свою лояльность мне, пряча под маской доброжелательности свои скрытые от всех мотивы.
– Матвеем! – Голос гнома отвлёк от наполненных эмоциями воспоминаний. Наш мастер кузнец, лучший и единственный, обольститель кроличьих сердец, звал в кузню, оценить и доработать свой очередной «шедевр». Осторожно переставляя ноги, чтоб не ебнуться с лестницы в грязь, спешу за своим новым другом гномом. Трудолюбивый изврат, любитель костлявых кроличьих попок и их пищащих от восторга голосков. Додо не просил к себе особого отношения, простой трудоголик, готовый работать за еду и возможность трахаться. Что с первым, что со вторым в нашем поселении у любвеобильного, волосатого кузнеца проблем не возникло. Додо любил, а самое главное умел работать, как с железом, так и с деревом, подобных ему мужчин в нашем поселении на пальцах одной руки пересчитать можно, а потому, пользовался у дам особенной популярностью.
Быстрым шагом, вслед за перебежками перемещающегося гнома, мы торопились в кузню. Пока железо, выкованное им, ещё горячо, я должен успеть нанести несколько завершающих ударов, напитав почти готовую заготовку своей силой. Это существенно увеличивало прочность материала, позволяло гному в конце работы создать более качественное изделие. В последние несколько дней, мы с Додо и Эсфеей добились кое-каких успехов в моём обучении и создании зачарованных предметов. Теперь я мог вкладывать в вещи свою силу, напитывать сырой, грубой маной. По началу это почти никак не влияло на характеристики предмета, но затем, вещи постепенно становились всё крепче и крепче, что являлось первым шагом в освоении понимания устройства зачарования. Ещё одним незначительным, но всё же приятным бонусом, о котором я узнал позднее, стало то, что, пользуясь таким вот предметом, маг, та же Семечко и даже Зуриэль с Эсфеей, могли восстановить себе частичку маны. Главная проблема заключалась в ограничении объёмов энергии, которую я мог передать. Материалы, имеющиеся в поселении, обладали слишком низкой энергоёмкостью, они не способны вместить в себя даже пары процентов маны, содержащейся в моём теле. К примеру, то же дерево, обычное поленце, вспыхивало, едва я запускал в него ману. Если я не перекрывал подачу энергии, продолжая эксперимент, спустя десяток секунд полено превращалось в пыль, серую золу, от которой не чувствовалось даже тепла. Сталь показывала себя в разы лучше, правда и она не могла вместить в себя достаточного для передачи объёма маны. Медь быстро начинала нагреваться, в одном моменте растекаясь, словно вода, в другом каменела, после чего практически теряла все свои полезные свойства, становясь чем-то на подобии фольги, что позднее так же, как и с бревном, превращалась в золу, переработать которую невозможно.
Только с железом получалось что-то годное. Со слов Зуриэль, обычный меч, выкованный при наших совместных с Додо усилиях, мог впитать в себя моей силы столько, сколько хватило бы очень слабому магу на заклятье, способное поджечь или повалить средних размеров дерево. Так же оружие, созданное мной и содержавшее в себе мою энергию, обладало ещё одним по истине интересным эффектом. Оно могло нанести урон ангелу, небольшой, не фатальный, но всё же урон. Для существа, состоящему из света, вроде Зуриэль, чья прочность кожи в разы выше любого из известных мне сплавов – это оказалось шоком. Узнала ангел об этом случайно, на одной из тренировок с местными, и тут же поспешила мне сообщить. Эсфея, прознав об этом, была крайне воодушевлена, говорила, что если мне удастся напитать оружие большим количеством силы и пустить подобное изделие в серийное производство, мы и вправду смогли бы противостоять хотя бы низшим из низших демонов. Да только говорить об этом, как всегда в разы проще, чем делать.
Экспериментируя на арбалетных болтах, находясь под чутким руководством богини и ангела, я пришёл к неутешительному выводу, в текущих реалиях дела обстояли приблизительно так же, как и с каменной стеной – миссия невыполнима. Если я целиком и полностью напитывал болт маной, сгорало древко. Если брался за костяной, каменный или железный наконечник, он так же, при пересечении определенной черты, которую я не чувствую, рассыпался, превращаясь в прах. Мана… со слов Эсфеи, по меркам местных, я обладал неимоверным запасом этой загадочной субстанции. Гомункул, питающийся как светом, так и тьмой, я, в мгновение, которое ангел даже с остановкой времени не могла уловить, перенасыщал материю своей концентрированной, смешанной энергией. Именно из-за перенасыщения которой, объект исследования становился пеплом. Специально для Зуриэль и её отряда инквизиции, я сделал сотню прокаченных, чуть-чуть напитанных моей силой болтов. Так же, всё вооружение её избранных, успевших приодеться в зачарованную броню инквизиторов, прошло мою личную «перепрошивку». Ангел заботилась о своих бойцах, будь то мужчины или женщины, ко всем относилась с одинаковой строгостью, добротой, а местами даже лаской. На фоне повышенного к Зуриэль внимания, изменяться стала и Эсфея. Ленивая, высокомерная и гордая, в прошлом, перегорев эмоционально в моменте, попав в больничку, она хотела скинуть все трудности на плечи кого-то другого. Жертвуя своим здоровьем и силой, она, преследуя благие намерения, создала раба, надеясь, что на этом все её мучения закончатся. Она искренне считала, что поступает правильно. И лишь после нашего конфликта, после того, как поняла, что Зуриэль тоже живая, мыслящая и жаждущая сострадания душа, смерилась с павшими на плечи социальными и материнскими обязательствами. Постепенно, шаг за шагом, слово за словом, отстранённая, привыкшая к вечному одиночеству, Древняя, находясь в моём окружении, начинала вливаться в то общество, которое я так старательно создавал. Изучая этот мир, напрямую общаясь с Додо и Зуриэль, сначала как с подданными, затем как с равными, она адаптировалась. Периодически срываясь, Эсфея вымещала накопившуюся злобу, кричала и грубила… лишь на одного меня. Естественно я тоже в карман за словом не лез, давая той полную обратку и объясняя, кто она, и что я о ней думаю. Мы ссорились, пару раз дело даже до драки доходило, но, с небесной помощью, жертв, и самого нежелательного исхода как-то удавалось избегать. Казалось, после подобного у живых между собой не может быть никакого совместного будущего, ведь что может быть хуже потасовки? Но, уже на следующий день, несмотря на пережитое, она вновь возвращалась. Иногда с извинениями, иногда без, Эсфея, день за днём, старательно, невзирая на мою тупость, неудачи, проводила свои уроки. Это было тяжело для нас обоих. Но со временем и к этому Эсфея привыкла, её ругань стала мягче, а на бледном, вечно хмуром и недовольном личике, в мгновения наших совместных успехов, то и дело проскакивали улыбки.
В общем, хоть до познания силы зачарования мне ещё учиться и учиться, но прогресс в развитии, своём собственном, и всего поселения в целом, как говорится – на лицо. К тому же, помимо крафта, теперь я тоже мог колдовать, хоть и слегка своеобразно. Просто взяв в руки полено, сконцентрировавшись и «кастанув» зачарование, я с лёгкостью мог зажечь костёр, печь, и даже спалить сарай. Как это однажды случайно вышло, когда я, стоя в сарае у соломы, попытался зачаровать вилы и поглядеть, что из этого выйдет.
Переняв из рук Додо молот, под присмотром ждавшей меня в кузнице Эсфеи, удар за ударом напитывая заготовку маной, завершая первый этап изготовления клинка. Работа эта сложная, тяжёлая, молот в моей руке создан кем-то другим, а на изготовление нового уйдёт слишком много дефицитного ресурса. Я давно хотел предложить Додо переплавить \ту штукенцию, после, вместе создать, да только всё не до этого было. Да и тело моё, с такой нагрузкой, с каждым днём всё лучше и лучше привыкало к подобного рода упражнениям. Дрыщ Матвей менялся. Жизнь на свежем воздухе, полноценное питание, никакого фастфуда, ГМО и прочей поебени, а так же постоянный, физический труд на улице и в постели – укрепили меня. С момента появления в этом мире, я существенно поднабрал. На руках появились какие-то намёки на мускулы бицепса. Костлявые, вечно видные словно на рентгене рёбра, чутка подзакрылись жирком, а на животе, если пофантазировать, обрисовался контур пресса. Чуть больше, чем за полгода в этом мире, я набрал добрые килограмм семь-восемь, я чувствовал, что стал тяжелее, видел свою отъевшуюся рожу в отражении воды, и мысли мои так же подтверждали все, включая находившуюся со мной с первого дня Муррку. Невероятный результат в наборе массы, особенно с учётом того, что это процентов четырнадцать-пятнадцать от моего изначального веса.
Очередной удар молота создаёт тусклую вспышку света, за которой заготовка, покрывшись туманом, слегка видоизменяет свою конечную форму. Гном задумчиво дуется, двигая челюстью, пожёвывая ус, перенимает молот из моих рук.
– Дивная сила. Никогда не смогу к ней привыкнуть.
– Привыкнешь, куда ты денешься. – ответил я гному, сместив своё внимание с заготовки, на вошедшего в кузню волчонка по прозвищу Короткий Хвост. – Свирепый Рык объявился? – Спросил я, и парень тут же кивнул. Что ж, ладно, настало время встречать очередное пополнение.
Глава 2
Люди говорят: один раз случайность, два раза совпадение, три – закономерность. Вот уже третий раз Свирепый Рык приводит ко мне пленников. В третий раз мы обсуждаем с ним обстановку в мире, передвижения кочевых племён, налёты рыкунов, а так же наличие запасов еды как у нас, так и у них. Рана в бою, нанесённая нами их уязвлённому самолюбию, постепенно затягивалась. Возможно, через пару десятков лет спокойной, размеренной жизни, новое поколение хищников, выросшее в мире, не знавшем тех ужасов, что творили их предки, спокойно ходило бы вместе с травоядными в школу, дружило, строило совместное, светлое будущее. И жили бы мы все вместе в мире, гармонии, если бы не изувеченное, мерзкое, сующее везде свой нос, одно большое «НО».
– Эта дрянь пришла к нам ночью, когда все спали. Оторвала дозорному голову, выпила до последней капли кровь. Мы даже писка его не слышали, опытного воина не стало за секунды. После, словно хозяйка в собственном поселении, Смерть прошлась по стоянке. Убила несчастного старика, вышедшего ночь испражниться. Задушила во сне лиса, лисицу, четверых их детей, и принялась рвать тела. В шатре несчастных были клетки с ещё живыми пик-пик, зверьки, чувствуя угрозу, подняли шум, заверещали, забились в панике. Это и спасло многих из нас. – Примеряя на себе шкуру дичи, рассказывал о произошедшем на прошлой неделе в их поселении Свирепый Рык. Шатёр, в который наведалась «Смерть», так хищники назвали бесплотного духа, находился всего в десятке метров от шатра Свирепого и по соседству с вигвамом, в котором спала его единственная дочь. Любой из них мог стать дичью, умерев позорной для Волколака смертью во сне.
Сегодня Свирепый привёл много рабов. Десять костлявых, измученных, больных и голодных душ. Основная масса пленников, как и в прошлый раз, состояла из ушастых Заййя. Численность их в нашем поселении неуклонно росла. Главным достоинством их являлась неприхотливость, скудоумие, а так же готовность работать с ночи до зари за обед и ужин. Наши правила, да и я сам, нравились Заййя, а они нравились мне. Дабы помочь новым пленникам как можно быстрее привыкнуть к незнакомой обстановке, отсылаю за их сородичами посыльного, а сам с любопытством разглядываю попавшуюся Свирепому парочку выр-выр. По случайному стечению обстоятельств, эти выдры одни из тех, кто сбежал с нашего корабля. Узнав об этом, я тут же обратился к Свирепому, мол, не нарушал ли он уговора. Тот лишь развёл руками, предложив послушать историю пленниц.
Острова выдр, на которые они поспешили вернуться, как и предсказывалось ранее, стали ловушкой. Проникшие к нам в тыл рыкуны, зимой, под покровом ночи, по тонкому льду, устроили набег. Сначала один, потом другой, почувствовав кровь и то, что не все выдры могут спрятаться в своих подводных норах, гоблины дождались дня, когда лёд окрепнет, а после устроили охоту. Мужчин выдр убили и пожрали, уцелевших женщин угнали в леса, что у нас в тылу. Выдры недооценили рыкунов, думали, они не придут за ними, думали, что смогут отсидеться за нашими спинами, но не вышло. Гоблины лишь в личностном своём проявлении тупые существа, в стае они действуют куда более слаженно, обдуманно. В их маленьких умах есть зачатки понятий о логике и стратегии, потому и начали они обходить нас, забираться в тыл, туда, где не ходили наши инквизиторы и отряды разведки. Не желая давать бой воинственно настроенным хищникам и кролли, они пошли к уязвимым выдрам и начали ловить их, охотиться на выр-выр, когда те были вынуждены выбираться на сушу, чтобы отогреться после ледяной воды. Стоит отдать выр-выр должное, они долго бегали, умело прятались, даже до весны продержались, а потом пришли паводки, острова затопило, и у них не осталось иного выбора, кроме как самим взбираться вверх по руслу туда, где их уже ждали гоблины.
Две самки, побитые и затраханные – это всё, что осталось от толпы беглецов, крайне прискорбно. Страшно представить, как могла бы обернуться судьба всех моих выдр, не забери мы их с островов.
Ладно, истории историями, лучше задуматься, как поступить с рабами? Еды для обмена и выкупа всех пленных сейчас у меня нет. Но эти выдры и их душещипательная история о сложностях выживания требовались мне позарез. Именно показав худшую из сторон жизни за пределами стен, я мог повлиять на умы находящихся внутри поселения выр-выр. Кто, как не «последние выжившие», могли лучше других изменить настроение в главенствующих, настроенных покинуть нас семьях? Мнение старейшин никто не учитывал, речь шла именно о настроениях основной массы населения выр-выр. Именно они, рабочий класс, при обычной рыбалке, в среде, в которой всю жизнь провели, жаловались на усталость, хотя почти ничего не делали. Когда все работали, искали себе занятие и возможности быть полезными, выдры проёбывались, ведь рыбы у них всегда хватало. Когда наших му и кролли обучались искусству стрельбы и ближнего боя, большая часть мужчин выр-выр, посмеиваясь над ними, считая тренировки ерундой. Что удержит их от бегства летом, когда работы станет в разы больше и придётся сутками, от зари до зари, корячиться на полях? Что делать, если вновь придёт беда, и им тоже придётся браться за оружие? Цепи физические здесь не помогут. Мне нужен страх, нужно, чтобы они боялись возвращаться туда, откуда пришли. Только мнимая, переплетенная с реальностью угроза оковами страха удержит их в своих тёплых домах, в успевших нагреться кроватях и на своих, не таких уж и тяжёлых, рабочих местах. По всюду враги, рыкуны, изгои хищники, теперь ещё и нечисть. Наступало время страшных историй, баек, небылиц о чудовищах и монстрах, пришедших в этот мир после рыкунов.
– Матвеем, мы больше не можем ждать. Эти демоны слишком опасны, я хочу, чтобы ты выполнил своё обещание, построил для меня лестную крепости. Кобаго, твой верный воин, всё ещё у меня, надеюсь, ты не забыл?
– Я всё помню, Рык. – Свирепый торопился, сейчас распутица, она идеально подойдёт для засады и уничтожения любого, даже самого сплочённого и мобильного войска. Конечно же, я мог взять с собой Зуриэль, Эсфею, и во всеоружии завалиться в гости к хищникам, но кто тогда позаботиться о поселении наполненном эльфами, и что делать, если придёт нечисть, что сильнее моих небесных подруг? – Рано Рык. Реки вышли из берегов, земля вязкая, добираться сложно и опасно.
– Сколько нам ещё ждать? – Не став спорить, спросил Волколак.
– Пока земля просохнет.
– Долго. Матвеем, умирают наши дети. Эта тварь… жрецам кажется, она становится всё сильнее, растёт. Мне нужна эта крепость, чтобы обезопасить нас. Иначе я не смогу сдержать данное тебе слово, и мы сами будем вынуждены уйти туда, вдаль, к широкой воде.
– Хочешь спрятаться за спинами травоядных?
– Твои рот опасней пасти любого из нас. Да и моим уже давно плевать, травоядные, хищники, какая к дьяволу разница, если тебя и твоих детей душат во сне. Среди хищников уже ходят кое-какие дурные мысли, и, если придётся, мы воплотим их в реальность. Я отправлю в ваши земли всех наших женщин, детей и молодняк. Поселим их неподалёку от вас, ты мягкотелый, малодушный человече, уверен, ты не отдать приказ начать на них охоту.
Зуриэль, стоявшей позади меня, тон Свирепого не понравился. Так же в штыки его слова восприняли Кобо и Мудагар. Подняв ладонь, я остановил горячие головы. Свирепый, вот ведь уродец, оскорбления его сродни комплименту для геймера вроде меня, только свита моя бесится. Заглянув тому в глаза, я заметил в них некий странный, коварный отблеск.
Когда-то давно я сам подумывал о том, как было бы здорово избавиться от воинственно настроенных мужиков и оказаться чудесным спасителем для слабых, уцелевших женщин, бегущих от бед со своим потомством. Тогда между нами шла война, и подобный ход мог стать отличным «жестом доброй воли». Сейчас всё немного изменилось. Я из кожи вон лез, чтобы показать хищникам, как мужчинам, так и женщинам, какой я хороший парень, верный друг и союзник. Репутация моя росла, но мнение обо мне пока ещё окончательно не сформировалось.
Если сейчас мой ответ преподнесут, как нарушение договоренностей, отказ от обещания, предательство, а после выясниться, что я и вовсе отказался помогать детям и женщинам, тогда дурные слухи обо мне распространятся не только среди хищников, но возможно даже и среди травоядных.
– Убивать не стану, но и помогать тоже. Сам знаешь, сейчас у нас тут рыкуны в тылу рыщут, понимаешь к чему я? – Рык шантажировал меня и, наверняка, как козырь, готовил для меня какую-то подлянку.
– Понимаю. Многие умрут, и в этом будет твоя вина тоже. Матвеем, не думай, что выкрутишься, что наша смерть тебя не затронет. Ведь самое страшное случится поздней, когда через два-три года из твоих лесов придёт новый выводок рыкунов. К тому времени я и мои воины погибнем, а сам ты, лишившись наших клыков, останешься один против их всех. – Смеясь со смерти, своей и близких, пытался шантажировать меня своими безумными речами волколак.
Вот же… дела у хищников шли хуже чем я думал. Свирепый, как лидер, был в отчаянии. Надеясь на мои силы и чудо, он хотел спасти себя моими руками. Забавно, даже очень.
– Соглашайся, я ведь знаю, ты слишком мягок, чтоб позволить детям, пусть и своего бывшего врага, гибнуть за просто так. Многие из моих жителей после прихода Смерти просят о переговорах с тобой, с богами, стоящими за твоей спиной. Хороший шанс покрасоваться, не так ли? Давай Матвеем, помолись перед ними, попроси о нашей защите.
– Сделай я это, ты, Свирепый Рык, склонишь перед мной голову, станешь на клоне, будешь моим слугой?
Волколак оскалился и выругался. Ха-ха-ха, ещё бы, скорее день поменяется местами с ночью, чем этот гордый ушлёпок встанет перед кем-то на колени.
– Вот тебе и ответ.
Сейчас нигде не безопасно. У гор тёмные силы, в тылу стаи рыкунов. Хищники – моя первая линия обороны на пути движения угрозы с запада, потому они должны оставаться там, провести разведку боем, а после рассказать, чем-таким выдающимся обладает наш враг. Дом то я им построю, а вот крепость… изначально я не собирался помогать, возводить им оборонительные сооружения. Думал, что когда-нибудь сам приду и добью их построенную на крови общину. Но, раз уж на то пошло, схему строительства простого частокола можно и объяснить. Да и принцип действия ворот тоже не особо сложный, думаю, сами смогут состряпать, если постараются.
– Свирепый, дом для тебя мы построим, когда просохнет почва. – От моих слов волколак вновь выругался, ударил кулаками по столу, он был очень не доволен. – Успокойся и послушай. Я помогу вам защитить ваших детей, расскажу пару тайн в создании укреплений, только для этого мне будет нужен кто-то поумнее тебя. Уж извини, не думаю, что ты всё запомнишь и поймёшь. – Волколак обиделся ещё сильнее, уткнувшись лапами в ляжки, словно желая атаковать, вздыбив шерсть, приподнялся и… тут же, как только за спиной моей шелохнулась Зуриэль, раздражённо прорычал.
– Ладно, будет тебе кто-то поумней.
Через пол часа вместе со Свирепым прибыл ещё один гость. Старый лис, в чьём лице, манере общения и повадках виделась мне одна очень знакомая, нахальная натура. Я быстро расписал старику, где лучше искать подходящее место, какая должна быть почва, насколько глубоко копать и какой высоты деревья лучше валить. Дядька языком попусту не трепал, схватывая всё на лету, вопросы задавал только по делу, изредка во время переговоров косо поглядывая мне за спину.
– Дом, как и обещано, я Свирепому построю сам, остальное теперь зависит только от вас. – Когда мы закончили, я взглянул на стоящего позади лиса волколака, по его задумчивому, слегка туповатому звериному лицу легко догадался, тот ничегошеньки из мною сказанного не понял.
– С… спасибо. – Ох и сложно дались старику эти слова. Взгляд его вновь проходит сквозь меня. Куда он там всё пялится, на Зуриэль что ли? – На счёт пленников, мы с вождём обсуждали это, и за подаренные знания мы возьмём еды, как за половину от веса всех пленников.
– Что?! – Ожидая этого момента, уткнув руки в бока, сердито выплюнул я. – Как за одного, максимум, или вы успели позабыть, насколько значимое даёт преимущество стена?
Волколак, стоявший позади лиса, недовольно клацнул зубами.
– Грабёж! Хотя бы за троих. – Пытается урвать своё Свирепый, вынуждает меня повысить цену до двух. На них, двух тушках, торг собственно и закончился, ни грамма лишнего козлам в хищных обличьях не уступил. Сейчас для нас даже это, столь незначительное количество еды, казалось суммой едва ли подъёмной. Придётся идти в теплицы, опустошать запасы дозревающих овощей.
Чёртова весна преподнесла ряд неприятных сюрпризов. Картошки почти нет. Мяса не ели мы и сами дня четыре, оно попросту закончилось. Коров бить жалко, пик-пик тоже, из-за дождей группы Озёрного не посещали нас двое суток. Винить их за, то что рыбный запас иссяк нельзя. Он ведь у нас был, до форс-мажора. Из-за внезапной оттепели наш неприкосновенный запас, отложенный именно для обмена и прочего, завонял, протух. Я сам об этом узнал только вчера, сам не подумал что такое может произойти, и ответственность, пусть и частично, так же лежала на мне. К тому же, если быть честным с самим собой, я ведь в любой момент мог отправить отряд в Озёрный. Узнал я о ЧП вечером, сам решил подождать наступления дня, сам оттянул отправку, а по утру, благодаря стараниям Семечко и вкусно приготовленному завтраку Муррки, благополучно забыл что должен был сделать. Эх… а ведь мне сегодня хотелось устроить местным праздник в честь прихода весны, хотелось показать, что самая нищая, бедная и голодная пора в году не такая уж для нас проблема. Показал блять… рыба испортилась, жрать скоро будет нечего, ещё и эти бля, зубастые так не вовремя припёрлись.
– Вы позволите поговорить с ней?
Странный вопрос от лиса заставил обернуться. Выглядывая из-за могучей спины Зуриэль, прячась от гостей, стояла Пом. Вела себя она не как взрослая женщина-воительница, а как какой-то ребёнок. Выходит это её родственник, а похожи блин, дядя… нет, отец что ли?
Едва лиса услышала этот вопрос, как лицо её хищно наморщилось, она зашипела, показав свои звериные зубы. Видать, не хочет поговорить с папочкой.
