Focsker
Королевство ведьм. Книга 2. Месть
Располагать такими знаниями могла лишь очень влиятельная личность, входившая в круги Тэгенов, Штольцгеров и других их приближённых. Так как одна из сестёр Тэгенов, Вигберт, мертва, а вторая отреклась от власти, заняв пост директрисы академии, оставался вопрос за Штольцгерами, и без того имевшими контроль над половиной города и их свитой. Именно свиту Штольцгеров и Тэгенов я сейчас подозревал в предательстве и передаче власти. Но зачем? Для чего?
В теории…
Для того, чтобы на полном официозе, без каких либо проблем с Империей отнять мятежные земли под предлогом несостоятельности молодой Графини и её регента. Соседи вполне могли предъявили претензию за бегства рабов, разорение их шахт и прочие «злочинства». Вслед за чем армия Видэнберга, не встречая какого-либо сопротивления на землях Тэтэнкофа, спокойно захватывает полуразрушенный и ослабевший город с бунтующими внутри мятежниками, чья власть и преданность короне или местной графине ещё не подтверждена.
Кто-то из местной элиты не ушёл из города не потому, что любил его, а для того, чтобы показательно сдаться нашему врагу или, если потребуется, в случае острой нужды открыть ворота. Осталось только понять – кто?
Глава 3
Поредевшие улицы Собачьего переулка глядели на нас почерневшими печами. Пока Бьянка занималась своими «знатными» делами, пробуя на собственной шкуре новую должность, я вместе с сёстрами прогуливался по нашим новым владениям: разрушенным улицам Нищего города. Средь угольков и разрухи в поисках тех, кого, скорее всего, уже нет в живых, бродили горожанки и мужья, в огнях мятежа потерявшие своих близких. Их расспросы, а также слёзы и молитвы заглушили радостные слова и выкрики на неизвестных языках. Вчерашние южные рабыни из камней и палок возводили временные укрытия, обустраивали ночлежки, делали лежаки и славили идущую городу навстречу весну.
– Изм Гахым! – Махнула нам рукой одна из рабынь. Её яркий оранжевый мех на кистях и ступнях, а также чёрные полосы напоминали окрас тигров. Золотистые глаза, разглядывая приближающихся гостей, блистали, а хвост весело покачивался.
– Изм Гахым… – повторил я, пробуя на вкус незнакомые слова. Сидевшие вокруг нас соплеменницы незнакомки, в ответ на моё обращение лишь весело заржали. В их гоготе и том, как они показывали пальцем на свою молодую раскрасневшуюся соплеменницу, я не слышал тигриного рыка, лишь гортанной смех шайки гиен. Кажется, я сказал что-то не то.
– Говорите на имперском, юноша. Хоть эта тупая кошка и не знает его, если нужно, я переведу, – рукой указав на созданную при помощи камней и уцелевшей обугленной деревяшки скамью, произнесла более взрослая и крепкая тигрица, пригласив нас посидеть у костра.
Южанки в спешке разбирали камни и местный аналог кирпичей, из которых создавались печи этого мира. Сгоревшая древесина растаскивалась, когтями мощных лап и рук рылись ямы. «Под фундамент?» Видя моё любопытство, женщина единственным уцелевшим на левой руке когтистым пальцем в воздухе расчертила мне периметр и произнесла:
– Землянка. Камня и дерева нет, денег купить их тоже нет. Выроем землянку, будем копить и строить.
– В дождь затопит, – помня силу местных дождей и то, как они с лёгкостью заполняли подвалы, отозвался я.
– Нет выбора, – окинув взглядом пепелище и разруху, отозвалась тигрица. Отказываться не стал, пусть дел сейчас и невпроворот, лишний десяток минут у меня найдётся. Узнать культуру, обычаи, предпочтения. Требовалось разобраться, в чём южные гостьи сильны, а в чём нет.
Видя, как я собираюсь сесть на скамейку из угля, молодая тигрица, шикнув на старуху, подскочила ко мне, придержав за руку. Сигрид нервно дёрнулась, рука сестры легла на рукоять меча, заставив вздрогнуть готовых с места броситься в бой тигриц.
Сняв с бюста повязку, полосатая, демонстрируя свою плоскую, едва заметную грудь, сложила кусок ткани в две стопки, а следом заботливо постелила на деревяшку.
– Убери руку с меча, Сигрид, она всего лишь пытается казаться гостеприимной, – шикнул я на сестру, а потом поблагодарил девушку и местную, как я понял, старейшину. Стоило Сигрид слегка расслабиться, как весёлый гомон, рычание и прочие издаваемые тигрицами звуки вновь покатились по округе.
Поначалу не желавшая со мной сильно откровенничать и жаловаться, тигрица быстро изменила тон и направленность нашего разговора, узнав о моей причастности к городскому совету. Женщина не просила подношений, каких-то невообразимых богатств или привилегий.
Сейчас её тигрицы, как и все другие племена, расселившиеся по полуразрушенным улицам, нуждались в инструменте и древесине. Ни первого, ни второго на складах Тэтэнкофа не было. Узнав об этом, она попросила дозволение на охоту и вырубку. Восточный лес являлся вотчиной знати, дозволение на ведение работ в той области имели единицы, да и то как максимум там проводилась «санитарную вырубка» и охоту по разрешению. Откуда та же «Пивная бочка» доставала свои многочисленные трофеи, предстояло выяснить, а после поделиться информацией с гостьями нашего города. Пообещав сделать «хоть что-то», в ответ заслужил пару благодарных взглядов, а также предложение поужинать вместе. К счастью, на местное вонючее варево не нашлось ни времени, ни желания.
Молодая полуголая тигрица, юлой крутившаяся вокруг меня, не находя себе место, что-то бубнила, косилась, проговаривала какие-то звуки. Реакция девушки, а также её соски, становившиеся торчком, когда наши взгляды случайно пересекались, поначалу меня слегка забавляли. Но после я, вновь взглянув на лагерь «беженок», заметил: «Ни одного мужчины».
Тэтэнкоф – один из самых дальних городов севера. Практически ничего не производящий, он, как портовый город, служил чем-то наподобие распределительного центра для рабов, отправлявшихся через его доки в разные уголки холодного севера. Шахты, лесничества, поля – во всех этих сферах требовались сильные и крепкие «женские» руки. Мужчин в большей степени использовала для своей потехи знать, коей меньше всего. Оттого и не везли мужскую часть рабского населения в эти места.
«Как же сильно меняется женский взгляд на мир без мужской любви и ласки», – засобиравшись восвояси, глядя на эти в спешке забегавшие губки, отрабатывающие некое слово, подумал я.
– Ещё ув-игдаг-ться? – Когда мы уже слегка отошли от лагеря, преградив дорогу, на понятном только себе языке прошипела тигрица. Сигрид с Илвой, прыснув от смеха, похлопали павшей духом из-за неудачи девушке. «Не твой уровень, кошка», – шикнула Илва, отчего даже вечно нарезавший круги хвост незнакомки разочарованно повис.
Делая вид, что кошка мне безразлична, даже не смотря на ту, двинулся прямо. Это чувство грусти и печали, исходившее от неё, нравилось мне больше всего. Она отчётливо осознала: ничего не светит.
Оказавшись за спиной тигрицы, пальцами со всей силы ущипнул ту за упругий и вполне человеческий зад. Хвост моментально встал дыбом, а сама девчонка, подпрыгнув, резко обернулась, показав свои золотистые глазки и белоснежные клыки-зубки. Всего секунда – и злоба исчезла с её лица, а обе руки тотчас оказались на собственной заднице. Обернувшись к товаркам, расположившимся позади, она, хватая ртом воздух, указала пальцем на меня. Тот же жест повторили глядевшие нам вслед тигрицы, рассказывающие немыслимое для этого мира проморгавшим происходящее подругам. «Сегодня им будет о чём посплетничать», – вспоминая не самые отвратительные ощущения, а также броня себя за распутность, думал я.
Время. В этом мире оно двигалось слишком медленно для меня. Ещё год назад за сутки я успевал лишь показаться на работе, порыться в интернете, найти жертву или пару улик, необходимых для моей любимой следовательницы, героини, остановившей в последующем серийного убийцу, а тут…
«Стоп, время…»
– Сигрид, от Тэтэнкофа до Видэнберга ведь три дня пути, верно?
– Ну да, на марше, – отозвалась сестра. – А что?
– Как далеко от нас шахта, освобождённая рабами? – «Число уцелевших, прибывших с Брунхильдой рабов казалось уж слишком малочисленным. Количество тел у ворот также не соответствовало моим ожиданием. Не считая банального дезертирства и разбежавшихся по лесам, я ни от кого не слышал о тех самых рабах из Видэнберга. Портовых видел, о местных освобождённых слышал, но где рабы из рудника? Куда могла исчезнуть целая толпа?!
– По идее дальше Видэнберга, на востоке… – уловив, куда я клоню, отозвалась Сигрд. – Проклятье! – взревела она. – Илва, веди Глауда домой, я в мэрию, а после к Бьянке!
– Да что случилось-то? – пожёвывая прихваченный у тигриц корешок, спросила средняя сестра. Но старшей уже и след простыл.
– А то, что, скорее всего, не было никакой шахты, люди Бьянки физически не успели бы достичь рудников и вернуться к городу всем своим числом. Это заранее продуманный и спланированный ход. Фактически Тэтэнкоф из-за бездарного управления подверг земли Видэнберга нападению, коего не было вовсе, – ответил я.
Эта новость появилась так быстро и вовремя. Почему я сразу не проверил её? Чистого рода дезинформация или тщательно продуманный план, к исполнению которого местные предатели приступили чуть раньше положенного? Если второе, то скорость поступившего сообщения о готовящемся походе на наш город говорит как минимум о возможном наличии ведьм, пытавшихся посеять смуту и страх в рядах защищающихся, а также вынудить тех сдаться. Но на совете сегодня, за исключением пары сопливых лордесс, волнующихся только за свой кошелёк, ничего подобного я не увидел. Возможно ли, что они ждут или и вовсе не проникли в совет? Если первое, то чего ожидает враг? Прихода войска и возможности нас запугать? А если второе? Возможно после бойни во вражеских рядах так же произошел раскол…
Ночью требовалось прогуляться по улицам, поискать подозрительно шатающийся возле городских стен контингент. Вот только в одиночку следить за всей стеной нереально. Как вообще получилось, что маньяк думает о защите целого города? «Этот мир сводит меня с ума!»
Ночь выдалась бессонной и очень скучной. Бьянка, как я и предполагал, не скрывая своего присутствия, ждала, когда улягутся или напьются мои близкие. Вслед за чем, тактично постучав в моё окно, предложила этой ночью не бегать по поредевшим крышам, а прокатиться вместе с ней на вполне удобном, не знающем законов гравитации посохе. Отказываться от такого я, разумеется, не стал.
Рабов из рудников при атаке на врата с ведьмой и вправду не было. «Справлялись своими силами», – заявила Брун. Также, сообщив о моих догадках Эльге, городской совет в спешке отправил несколько писем своей хозяйке – графине Кларимонд. Правительницу города на бумаге слёзно умоляли посетить Тэтэнкоф, разобраться во всём и попытаться избежать ненужного кровопролития. Однако все хорошо понимали, что захватившие власть над регентом аристократки не позволят молодой графине сунуть носа в «захваченный» город.
Так мы и летали, наблюдали, искали хоть что-то среди развалин, огней и неустанно галдевших голосов, денно и нощно продолжавших трудиться над искорёженными пламенем домами.
– Ничего… Даже конфликта на межрасовой почве не было! Да как так-то?! – приземлившись на крышу одной из башен, расположившихся над стеной, недовольно проговорил я.
– Межрасовой почве? – повторив необычное словосочетание, непонимающе произнесла Бьянка, когда под нами кто-то нервно затопал и забегал.
– Забудь… – глядя на огни большого города, недовольно фыркнул я.
Показавшаяся под нами голова одной из испуганных стражниц, броня и кляня нас по чём зря, пообещала содрать шкуру с хулиганок, если те немедленно не спустятся. Тут титул Бьянки, а также её новый пост вновь сыграл немаловажную роль. Лишь пара слов, и стражницы, заткнувшись, всем своим многочисленным скопом спускаются со стены и «не мешают нашему с будущей женой общению».
Всё в этом мире способны решить титул и чин. По одному лишь щелчку пальцев в этом городе Брун могла завладеть всем, чем только желала: хоть почтением, хоть землями. Как по волшебству, Эльга могла сделать для дочери что угодно. Интересно, как бы изменилась моя новая жизнь, родись я в знатной семье?
– О чём задумался? – притулившись ко мне, а следом приобняв и положив руку на мою задницу, как-то с хитрецой, словно рассчитывая на что-то, спросила Бьянка.
– Перестань вести себя как моя сестра… – От этих слов ведьму буквально взорвало репликами негодования о бесчестии и прочих поступках, которые не следует совершать родственникам. Поддразнивая ту фразочками «Мы ведь не кровные» и «Сигрид тоже очень милая» с лёгкостью развязал молчаливой подруге язык, позволив тихоне выговориться, а также высказать всё, что накипело за сутки. Чувствующая из-за магии своё превосходство над другими, в условиях войны она могла совершить какую-то необдуманную глупость, подвергнув тем самым город, а также меня и себя ненужной опасности. «Так пусть лучше эта опасность исходит из её рта, чем из рук».
Выговорившись и наконец-то осознав, что над ней сейчас глумятся, та обиженно насупилась, в очередной раз обняв меня, но уже за талию.
– Всё равно моим будешь, – чувственно заявила ведьма, а после спросила: – Сегодня убивать не планируешь?
– Хотелось бы, да некого. Недавняя бойня сильно проредила население, а также кровью насытила вечно пылающие жаждой убийства сердца. Думаю, до прихода Видэнбергов вряд ли подвернётся случай кого-либо наказать.
– А как насчёт убийства предателей? Отличные цели, можешь заняться ими…
– Кем «ими», Бьянка? – тяжело вздохнув, отозвался я. – Они выполнили свою часть, и мы им в этом помогли. Эти крысы сейчас зароются поглубже в свои норы, и хрен ты их вытащишь до прихода вражеской армии. Нужны улики, доказательства причастности, свидетели или… – Сейчас я чувствовал себя как никогда беспомощным.
– Я думала, тебя не сильно волновало, кто станет жертвой. Ведь тех стражниц при спасении Хомы ты спокойно разделал, – холодно отозвалась ведьма.
– Это другое, – шаблонно ответил я.
– Правда? – Усмехнувшись, встала напротив меня Брунхильда, преградив своей большой шляпой и чарующей улыбкой все завораживающие виды на наш «славный» город. – Может, ты ещё о сиротах заботишься и детей любишь? – Это кокетство и разговорчивость начинали надоедать. Не желая продолжать этот разговор, отвёл взгляд в сторону. Не люблю говорить о своих слабостях. – Одуреть, гроза города переживает за тех, у кого нет будущего…
– Это у нас с тобой нет будущего, Бьянка, – задев за живое, буквально вынудила меня сказать гадость ведьма. – Прости, я не это имел в виду… – Фраза прозвучала крайне двусмысленно, но, кажется, Брунхильда поняла, что именно я под ней подразумевал. – Дети, беспризорники – именно у них есть будущее, ведь, пока они юны и амбициозны, перед ними открыты все дороги. Будущее всего мира в их умах и руках. Да и к тому же дети не должны расплачиваться за ошибки взрослых.
Кисти Бьянки скрылись под тоненькой веревочкой удерживавшей на поясе мои брюки.
– Надеюсь, наших детей ты будешь любить так же или не хуже, чем тех самых нищенок с местных улиц.
– Далеко забегаешь, Брун, – положив руки на эти сочные и упругие ягодицы, а следом задрав той юбку и наклонив, отозвался я.
*Изм Гахым – «приветствую восход». Данным обращением тигрица попыталась сделать местному парню комплимент, мол, он ей мил. Имея в виду также то, что не против увидеть того в своей кровати и нечто, что «восходит» у него по утрам чуть ниже пояса.
Глава 4
– Северянка не знает. где добыть древесины на дома? – в очередной раз переполошив весь совет своей громогласной репликой, на повышенных тонах переспросила представительница «рубак». – Да я за один завтрашний день с моими бабами, при поддержке ваших ведьм столько деревьев нахерачу, что на целый флот хватит. И можете трижды трахнуть моего мужа, если на этих проклятых подступах к северному лесу не останется ещё как минимум на три подобных. Там полно древесины, пригодной, и растёт она словно дерьмо, в которое попали пивные дрожжи! – Плечистая, одетая в широкие подтяжки женщина с чётко выраженной алкогольной зависимостью на лице с вызовом глядела на представляющую в совете главу городских ведьм. Столь громкое заявление, пусть и сделанное кем-то из крестьян, та не смогла проигнорировать, тем более в условиях острого дефицита, с коим столкнулся Тэтэнкоф.
– Ваше рвение оказать помощь городу весьма похвально. Однако на северных границах обитает демоническая бабочка, – стараясь здраво оценить свои силы, попыталась объяснить собравшимся опасность данной авантюры ведьма.
– К чёрту ваших бабочек и вместе с ними всех демонов этого мира. Госпожа Эльга, лишь отдайте приказ да расскажите нам побольше об этих тварях, и мы вместе с нашими южными сёстрами сделаем всё как надо! – перебила ведьму рубака.
«Интересно, и когда они так успели сблизиться? Не на совместной же попойке?»
Подготовка стен и внутренних городских баррикад требовала огромного количества ресурсов. Также мы столкнулись с проблемой полностью уничтоженных пожаром городских ворот, на воссоздание и ремонт которых требовалась специальная древесина. Пройдя по знатным домам и семьям, местный гарнизон так и не смог найти что-то подобное. Либо маленькие, либо узкие, либо тонкие, либо и то, и другое, и третье сразу. Знать, пусть даже и самая обеспеченная, защищала свои дома чем-то попроще, и сейчас всё, что мы могли, так это попросту наглухо заколотить восточный вход, завалив его чем только можно. Это не спасало от множества проблем, связанных с осадными орудиями и мощной осадной магией, способной пробить любой защитный барьер, проклятье и уж тем более дряхлую каменную стену. Требовалось подготовить самые уязвимые участки обороны и вновь превратить и без того пострадавшие улицы города в укреплённые районы.
Все эти проблемы, а также отсутствие в городе ресурсов и провизии вынудили меня в спешке бегать по нашей «палате управленцев», расспрашивая местных ремесленниц о тех или иных возможностях добычи необходимых ресурсов. Такое поведение обычного «писаря» и создаваемый из-за подобного гул и шум привлекли внимание самой «полезной» касты местных представителей.
– Может, этот мальчишка наконец-то перестанет плести козни за спинами лордесс и во всеуслышание задаст волнующий его вопрос? Уверен, накануне осады и тяжёлой битвы мы, собравшийся городской совет, точно найдём время и силы ответить на все волнующие вас вопросы, Глауд! – Говорившую звали лордесса Бита Расдэс. Высокая, худощавая, закованная в блестящую броню, она всем своим видом источала ауру высокомерной воительницы, представительницы знатного рода. В отличие от большинства других местных, именно её люди во время бойни в городе остались у своего особняка и, более того, сумели договориться с восставшими рабынями. Бита Расдэс являлась очень умной и хитрой женщиной, к тому же неплохо общалась с самой Эльгой, которая сейчас так же, как и Бита, с негодованием смотрела на меня.
– Прошу простить моё невежество. Уважаемая Бьянка, вы позволите мне, писарю, говорить от вашего имени и раскрыть ваш план по обороне города? – От моего обращения взгляд лордессы Расдэс стал слегка снисходительней. Не ожидая чего-либо дельного от молодежи, та, лишь почтенно кивнув молодой ведьме, дала своё добро.
– Сейчас город имеет огромное множество ртов, которые нужно кормить. С изъятыми средствами Штольцгеров и Тэгеноф мы можем позволить себе скупку всех сельских запасов из малых соседних деревень и городов. Однако это решит проблему лишь до следующей весны, самой голодной поры года.
– После битвы за город… – взяла слово Расдэс, перебив меня.
– Битва за город ничего не решит, – в ответ перебил я ту. – Поговорив с кладовщицами, с ремесленниками, охотницами и нашими южными гостями, я понял: даже если город выстоит и погибнет треть всего населения, ресурсов у нас хватит максимум до весны. При условии того, что всех новоприбывших в город рабов будут кормить именно их хозяева. – К сожалению, то, что я сказал сейчас, стало горькой правдой не только для меня, но и для всех собравшихся. Резкая нехватка ресурсов и инструментов ранее являлась ничем иным, как хорошо обдуманным ходом Видэнберга, чьи торговцы ещё не так давно скупили все наши городские излишки. Зачем? После разграбления города, когда из него вынесут последнее, местным ничего не останется, кроме как влезть в огромные долги, и на коленях ползать при новоиспечённой власти, выпрашивая кусок хлеба. К тому же, касалось это не только черни, но и аристократии. Я видел, как с опаской зашушукались лордессы Вигенвагены и их писари, проверяющие записи о своих запасах.
– Это дельное замечание, уважаемая Брунхильда Бэтфорт… – ещё раз склонившись перед Бьянкой, отозвалась Расдэс.
– Это ещё не всё. Вы позволите? – Мои слова заставили зал утихнуть в немой паузе. В воцарившейся тишине я слышал, как кто-то нервно взглотнул. – Мне можно продолжить? – обратился я к своей ведьме, и та, собрав на себе все взгляды собравшихся, нахально улыбнувшись мне, кивнула. – По нашим подсчётам, в закромах семьи Бэтфортов личных ресурсов хватит на год и три месяца при условии сокращении личной стражи на пятьдесят процентов. Если семейство решит обзавестись рабами или новой рабочей силой, которой нужно платить или которую нужно кормить всё станет куда хуже. Пусть после битвы пройдёт месяц-два, прежде чем всех павших заменят новыми рабами мы столкнемся с большой бедой. К этому моменту еды останется на месяцев шесть, плюс негарантированный урожай, который наш враг может уничтожить прямо на полях. – Мои слава вновь заставили собравшихся взяться за головы. Сражаться против Видэнбергской армии в поле, отстаивая свои змели – чистого рода самоубийство. Найти помощь и заключить с соседними городами альянс тоже не получится: пока нас не признала местная графиня, мы всего лишь мятежники, способные платить за еду в два, а то и в три раза больше.
– Тогда я не вижу способа, как нам победить… Если всё и вправду так, как говорит молодой человек, то, сразив врага у стен, мы всё ровно проиграем в войне, – проговорила старуха, представляющая в городе гильдию торговцев. – Скоро в Тэтэнкоф прибудет множество кораблей с рабами. Зная проблему с едой, а также незащищённостью наших посевов вне города, не один уважающий себя ремесленник не решит вкладывать деньги в гиблое дело. Если нас осадят, мы обречены… – Поднявшийся гул и пересуды завели толпу, и, когда их споры едва не дошли до рукоприкладства, старуха Эльга, вмешавшись при помощи всё той же грубой силы, быстро навела порядки.
– Я надеюсь, Глауд, у вас с Брунхильдой уже есть идея, иначе я не понимаю, к чему было наводить панику на всех собравшихся! – злобно сверля взглядом меня и Бьянку, пытавшуюся жестами рук успокоить мать, заявила Бэтфорт старшая.
– Разумеется. – Вновь тишина повисла в «палате». – Уважаемая рубака произнесла крайне важные слова, которые никто, кроме Бьянки, так и не услышал.
– Я? – поперхнувшись, непонимающе вместе с остальными уставилась на Бьянку плечистая любительница топоров.
– Именно. Если мы не можем победить их на суше, значит, утопим в море. Совместными силами лордесс, Вигенвагенов, а также наших южных гостей мы создадим мощнейший и величайший северный флот, а после устроим блокаду Видэнбергского порта, вынудив тем самым все корабли либо разворачиваться обратно, либо причаливать к порту Тэтэнкофа. – Отчаянная идея требовала времени, средств и денег. Все собравшиеся это понимали.
– Допустим, мы победили их на море и действительно общими силами смогли организовать блокаду. Но как быть, если нас осадят на суше? Что делать, если они вслед за одной армией пошлют другую, большую числом, и решат держать нас в осаде год, два, десять? Что тогда?
– Достойный флот позволит нам завладеть всеми морскими путями, проходящими по северному морю. Это еда, шелка, оружие и люди. Уверен, южные друзья сумеют договориться со своими сёстрами и помогут увеличить число наших воительниц. – Обратившись к представительнице зверолюдей, получил утвердительный кивок в ответ. – За созданием флота мы в течении года соберём и войско, а следом, это лишь пример, спокойно сможем высадить часть наших сил в тыл осаждающим или ударить по припортовым деревням Видэнберга собрав всё представляющее для нас ценность. Всё, что нужно – это время. Да и неужели вы думаете, что графиня Кларимонд за год осады так и не удосужится посетить свой дом родной, тем более если нам удастся отразить атаку Видэнберга, показав всему северу силу наших стен и духа?
Тишина повисла на долгие полчаса. Местные лордессы озадаченно подсчитывали свои запасы, обсуждали проблему нехватки инструментов и количество рабов, способных работать. Корабли – одна из лучших инвестиций, все знали это и желали урвать спелый плод созданный совместными усилиями. Всё способное плавать и ходить по морю можно использовать в добыче рыбы, торговле и военных действиях. Слишком заманчивое предложение, от которого буквально невозможно отказаться…
– Эльга! – обратилась к старой подруге Расдэс. – Для достойных похорон требуется шесть женщин, чтобы донести погребальный саркофаг до могилы, и всего один мужчина, чтобы загнать в ту самую могилу женщину. – Глядя на меня, и стоявшую за моей спиной Бьянку, произнесла черноволосая.
– Пожалуй, – усмехнувшись, отозвалась Бэтфорт старшая. – Дочь моя, дополнишь речь своего будущего мужа? – в очередной раз очертив контуры моего положения в местном обществе, спросила Эльга.
– Есть ещё пара тонкостей, но это потом, а пока всё, – вызвав нервные усмешки на лицах собравшихся, проговорила ведьма.
Ещё днём, когда совет решил поддержать идею по вырубке северного леса, отряды местных ведьм, городского ополчения и личной стражи лордесс отправились в нищий город предлагать работу на вырубках и еду за трудодни рабов. Лордессы стремились внести как можно больший вклад в добычу древесины, из которой позже смогут создать свои собственные корабли. Пусть для этого и предстояло пережить нападение, общего расклада дел это никак не меняло. В окрестности Хищного леса отправились городские разведгруппы, для предотвращения неожиданных атак, а так же личные отряды конных и верных лишь Бэтфортам ведьм.
Вспомнив об обещании, данном Бьянкой нашей наставнице Гертруде, обматерив судьбу злодейку, проклял и тогдашнего себя, обещавшего не лезть в чёртов лес. «А ведь придётся». Для большей эффективности мне предстояло ознакомиться с врагом, грозившим выпотрошить кишки как мне, так и тем, кого я планировал отправить на добычу. Благо финансовый ресурс в виде заначки, поднятой с трупа одной из убитых мною ведьм, ещё оставался в спрятанной каменной кладке дома, в сохранности и целостности которого я лично успел убедиться после успешно завершившегося мятежа.
Теперь у меня были собственные деньги и ведьма, опираясь на которую я мог с лёгкостью объяснить наличие в своих карманах разных сумм. Также любое умное высказывание, и мой случайный успех я мог оправдать её идеями и учениями.
А ещё она была красива, страстна и безотказна… «Да уж, такой волшебной палочке даже старина Гарри позавидует»*…
Оставив все формальности Бьянке, под сонное «встретимся позже» в компании верных телохранительниц Сигрид и Илвы спокойно отправился по своим делам. В первую очередь о намечавшихся градостроительных, и лесозаготовочных работах решил оповестить красноглазую Гертруду. Одержимая своими опытами и борьбой с «демонами леса», она, узнав причины моего визита, тотчас свернула все свои опыты, собрала чемоданчик, прихватила посох и унеслась навстречу к лесу. Дамочка чуть ли не в слезах благодарила меня и отсутствующую Бьянку. Решив встретить рабочих у кромки леса, пообещала помочь с любой возникшей проблемой. Также посетил одну старую покупательницу, поделившуюся некогда с нами олениной прекрасного качества. В восточном лесу, принадлежавшем по большей части знати, добыть такую крайне сложно, да и, если подстрелишь, придётся раскошелиться, оплачивая охотничий налог. А наша старая знакомая, по своим же рассказам, не только оленя завалила, но и ещё мелкой дичи набила. Это наталкивало на мысль о северных территориях. Места там глухие, опасные, если в самой чаще зверь и не бродит, опасаясь роя чудовищ, то вот на его окраинах вполне могли очутиться кочующие стада. Или и вовсе местные, привыкшие жить с опасностью под боком.
Ветхая хибарка на окраине северной части города встретила распахнутой настежь дверью. Предположив худшее, обнажив клинок, первой в дом вошла Сигрид, слегка пощекотав всем нервишки. Уже спустя минуту та вернулась, подозвав и нас.
– Пьяная в стельку, как обычно, – вместо бухого и храпящего тела, расположившегося у печи, ответила одетая в приличные знатные одеяния женщина так же, как и мы, решившаяся подождать чудесного пробуждения нашей общей знакомой. Некоторое время она молча сверлила нас взглядом, тем самым нервируя Илву, подозревавшую бледнолицую чуть ли не во всех смертных грехах, которые злой человек мог сотворить со спящей. Сначала слушать это было даже забавно, а после, не выдержав подобного хамского отношения к себе, женщина всё же представилась по чину. Вигенвагенша желала сделать заказ, который в городе могли выполнить далеко не все, и охотница как раз являлась тем самым человеком. Незнакомке требовалась некая трава из Хищного леса, а также плоть какого-то зверька, обитавшего в северной округе. «Ведьма», – когда та стала рассказывать, для чего именно, подметила младшая сестра.
Не представившаяся по имени бледнолицая в тёмных одеяниях и капюшоне, из-под которого торчал чёрный локон волос, казалась даже мне крайне подозрительной и жуткой личностью. Зная, насколько порой опасно спорить с ведьмами, способными превращаться в птиц и прочее, я попросил сестёр не надоедать расспросами, в ответ заслужив немой благодарственный кивок.
– А для чего вам, – решившись на небольшую беседу произнесла незнакомка, рукой обведя валявшуюся на полу, – вот это тело?..
– Я думал, она может рассказать нам немного о северном лесе, – решив не вдаваться в подробности, честно ответил я.
– И что же? – слегка удивившись интересу юноши к столь опасному месту, вновь спросила бледнокожая.
– Да хоть что-то, – как обычно не выдержав тишины и собственного молчания, вставила свои пять копеек Илва. Более красочно описав нашу неосведомлённость, вкратце пересказала информацию, которую уже в ближайшие часы узнает весь город. Ничего тайного, лишь разговор о лесозаготовке и нужде города.
Немного помолчав, женщина одобрительно кивнула, сказав, что уже давно пора было выкорчевать эту заразу, а после предложила выслушать истории о том, как, собственно, и появился этот проклятый лес. Сказки сказками, но от подобного предложения я, как и любой другой любопытный человек, не смог отказаться. Издавна известно, что за каждой историей, небылицей и прочим стоит некая истина, мораль, помогающая понять суть того или иного вопроса. И отказать своему мозгу в очередной загадке я, разумеется, не мог.
