Филип Карло
Ночной охотник. История серийного убийцы Ричарда Рамиреса
Глава 7
83-летняя Мэйбл Белл и ее 81-летняя сестра-инвалид, Флоренс «Нетти» Лэнг, жили на Норт Альта-Виста авеню, на окраине Монровии. Чтобы добраться до их дома, нужно было проехать по Норт Альта-Виста-авеню, одинокой извилистой дороге, идущей в гору на полмили.
Монровия, расположенная в двадцати милях к северо-востоку от Лос-Анджелеса, представляет собой небольшой 40-тысячный городок с чертами большого города. Назван в честь Уильяма Н. Монро, инженера-строителя железной дороги, заложившего город в 1886 году после покупки участка за 30 тысяч долларов. Монровия лежит у подножия величественных гор Сьерра-Мадре в красивой долине Сан-Габриэль, между городами Дуарте и Пасадина.
Дом Мэйбл Белл стоял особняком, изолированный и непохожий на остальные – простенький бежевый домик в стиле фахверк с гаражом справа. В палисаднике перед домом росли апельсиновые деревья. Его, как и дом Заззара, ограждал белый забор из штакетника.
Мэйбл Белл, или, как ее называли, «Ма» Белл, была активной эмансипированной пенсионеркой, все еще ездила в Монровию по хозяйственным делам и три раза в неделю наслаждалась игрой в бридж. Уединенность дома ей нравилась, о преступлениях она не особо беспокоилась. Часто ночами Ма Белл оставляла дверь незапертой. Тридцать пять лет назад она переехала в Калифорнию из Оклахомы, а там двери всегда оставляли незапертыми. Каждый год Ма Белл вносила пожертвования в фонд по поддержанию статуи Свободы в хорошем состоянии. Она верила в Бога, любила свою страну, своих детей и внуков.
Ма Белл рано овдовела и вырастила детей сама, двадцать три года проработав секретаршей в «Верон тул компани».
У нее было двенадцать внуков, и в семье она была главной. Седая и хрупкая с виду, она двигалась как женщина на пятнадцать лет моложе. Два года назад она поселила к себе сестру-инвалида Нетти вместо того, чтобы отдать ее в дом престарелых. Сестры спали в разных спальнях. Комната Ма Белл была белой с викторианскими шторами, занавешивавшими два окна. У ее кровати было четыре темных деревянных столбика. 29 мая в 23:40 обе сестры крепко спали с открытыми дверями.
В эту ночь убийца ехал в сером седане «Мерседес», который он угнал со стоянки ресторана «Бархатная черепаха». Он подъехал к подножию Норт Альта-Виста-авеню и начал подниматься по ней, не смотря ни на карту, ни на компас. Он просто ехал туда, куда ему подсказывал внутренний голос. Норт Альта-Виста-авеню нелегко отыскать, но в ту ночь ему как-то удалось пробраться по извилистым, змеистым поворотам, не видя в свете фар ничего, кроме листвы, пыльных кактусов, высоких пальм и кипарисов. Первый дом, к которому он приехал, принадлежал Ма Белл. Он выключил фары и двигатель и просто сидел с открытым окном, слушал и смотрел, наслаждаясь ночью. Стояла полная тишина. Затем запустил двигатель, снова включил фары, проехал дом Ма Белл, но на протяжении полумили не увидел никаких жилых домов. Он развернулся и вернулся к дому: ему хотелось, чтобы машина стояла в направлении побега, когда его работа, его миссия будет выполнена.
Он вышел, стараясь не хлопнуть дверцей, и подошел к входной двери Ма Белл. Будучи в перчатках, он не беспокоился об отпечатках пальцев, когда схватился за дверную ручку, повернул ее и толкнул дверь. Дверь открылась, и он медленно вошел в скромный дом, низко пригнувшись, весь наполненный агрессией. Он дал глазам привыкнуть к темноте, достал фонарик и пошел в спальни. Он оценил, что дом небогатый, что денег в нем мало, и это разозлило его еще больше.
Он нашел Нетти Лэнг и быстро понял, что она пожилая женщина с инвалидностью. Затем перешел в спальню Ма Белл и увидел, что она спит в постели. Он обыскал остальную часть дома и понял, что зашел не туда: молодых женщин не было, украсть особо нечего.
Он пошел на кухню поискать нож, которым можно было зарезать двух старух, но не нашел достаточно острого, зато нашел молоток с красной деревянной ручкой. С ним он вернулся в спальню Нетти Лэнг. Подошел к ее хрупкой спящей фигуре и, не раздумывая, ударил ее по голове, много раз вонзая молоток в ее мозг. Затем он взял кусок электрического шнура от часов возле кровати, чтобы крепко связать ей руки за спиной. Часы упали на пол, остановившись в 00:06. Он пошел в комнату Ма Белл, не замечая, что наступил на часы и оставил кровавый след от обуви.
Призвав Сатану посмотреть на то, что он собирается сделать, он поднял молоток и ударил Ма Белл по голове. Она проснулась и в панике закричала, думая, что очутилась в ужасном кошмаре.
– Заткнись, или я тебя убью! Где деньги? Где украшения? – потребовал он.
– У меня нет денег! Убирайся из моего дома! Кто ты? – успела сказать Ма Белл, прежде чем он ударил ее снова, разбрызгивая по комнате мозговое вещество.
Затем он включил свет, нашел изоленту и связал ей лодыжки. Оторвал остаток шнура от прикроватных часов Ма Белл «Дженерал электрик» с белым циферблатом, зачистил оторванные концы, вставил провода обратно и их оголенными концами поразил находившуюся в полусознательном состоянии Мэйбл Белл электрическим током. Потом он взял все ценное, что смог найти – бижутерию, часы и кассетный магнитофон, подаренный Ма Белл на восемьдесят третий день рождения внуком Дэвидом Ниппом. Другого кассетного магнитофона у нее никогда не было.
Опьяненный насилием и пытками, он вернулся к Нетти Лэнг, сорвал с нее ночную рубашку и изнасиловал.
Он знал, что Сатана будет доволен этой работой, ибо она была жестокой, грубой и воистину зверской.
Он рассудил, что пора показать всему миру, что он – заодно с Сатаной. Взял красную помаду Ма Белл и нарисовал пентаграмму – общепризнанный символ дьявола – на задней стороне ее левого бедра и на белой стене над ее головой. Потом также нарисовал пентаграмму на стене спальни Нетти Лэнг. Съел найденный на кухне банан, выпил «Маунтин Дью» и «Кока-Колу», помочился и ушел с набитой скудными пожитками окровавленной наволочкой на плече, словно какой-то адский Санта-Клаус.
Он запрыгнул в угнанный «Мерседес» и с визгом покрышек помчался по извилистым поворотам Норт Альта-Виста, назад к автостраде и зловонному мраку центра Лос-Анджелеса.
На следующий вечер за рулем все того же серого «Мерседеса» он вновь отправился на охоту, настолько возбужденный насилием в доме Мэйбл Белл, что готов был взорваться, если не получит желаемого: причинять боль, властвовать – полностью доминировать над человеческим существом, а потом изнасиловать.
Бербанк был большим зажиточным городом с 87-тысячным населением, где расположены штаб-квартиры телеканала Эн-Би-Си и компании «Дисней». Он колесил по сонным улочкам и проспектам поблизости от автострады. С собой у него были обычные наручники, 6,35-миллиметровый «Браунинг» и полуавтоматический «Браунинг» 22-го калибра.
До выезда на автостраду он отправился в «Миссию доброй воли» в центре города, где были коробки с книгами, которые можно было забирать. Несколько коробок с этими книгами он поставил на заднем сиденье машины, эти книги должны будут остановить пули, если в него будет стрелять полиция. Такое он видел в кино. В 3:57 утра припарковался на Норт-Эйвон, несколько минут сидел и впитывал ночь. Чувства его обострились до предела.
В то время как Ма Белл и Нетти Лэнг все еще лежали там, где он их оставил – уже двадцать шесть часов назад, – он вышел из машины в Бербанке и направился к бежевому украшенному лепниной дому с большим эркером. Слева от окна росла стрелиция, а посреди палисадника перед домом – высокая пальма, заслонявшая свет уличных фонарей и окутывавшая дом теплыми неподвижными тенями. Он решил, что место подходящее, и быстро пошел на задний двор.
Все окна были закрыты и заперты, как и раздвижные стеклянные двери. Его взгляд упал на дверцу для собаки у черного входа в кухню. Он встал на колени, сунул через дверцу руку и быстро нащупал замок. Ловкими и умелыми пальцами отпер дверь, встал и медленно вошел в дом, вытащив пистолет 22-го калибра. Подсвечивая себе фонариком, направился прямо в спальню сорокадвухлетней Кэрол Кайл, прошел к кровати, но его мышцы оставались напряженными, а палец лежал на спусковом крючке. Он не расслаблялся, пока он не понимал, что дом безопасен. Для него это было боевое задание: он считал себя солдатом десантно-диверсионного отряда, сражающимся за темную сторону человеческой натуры.
Он посветил ей в глаза, толкнул и сказал:
– Проснись, сука! И не кричи, или я тебя убью.
Он приставил пистолет к ее голове. Она почувствовала, как металл холодит ее кожу.
– Понимаешь?
– Понимаю, – ответила она.
– Кто еще в доме?
– Только мой одиннадцатилетний сын.
– Где он?
– В своей комнате.
Он вытащил ее из постели и подтолкнул к спальне сына. Испуганная, внешне она оставалась спокойной. Кэрол Кайл знала, что от ее действий зависела ее жизнь, и жизнь ее сына. Она решила, что сможет договориться и выкрутиться. Дипломированная медсестра, она умела сохранять спокойствие в экстренных ситуациях и обращаться с психопатами.
Когда они подошли к комнате мальчика, Кэрол хотела открыть дверь. Однако он больше не станет недооценивать женщину после того, как Максин Заззара удалось напасть на него. Он заставил ее лечь и приказал под страхом смерти оставаться на полу. Потом открыл дверь, зажег свет и устремился в комнату, бросился на спящего мальчика и приставил к его голове пистолет.
– Не шевелись, твою мать! Не смотри на меня и не шевелись! – потребовал убийца.
К его удивлению, Кэрол Кайл вбежала в комнату и прыгнула между ним и сыном, прикрывая мальчика.
– Пожалуйста, не делайте ему больно. Берите все, что хотите, только не делайте ему больно, пожалуйста! – умоляла она.
– Не смотри на меня, – сказал он и бросил Кэрол на кровать, сковывая ее и Марка вместе наручниками. Он отвел их в кладовку в коридоре, положил в нее и закрыл дверь, а потом быстро открыл и спросил:
– У тебя тут нет оружия?
– Нет, у меня нет оружия, – сказала Кэрол.
Он не поверил и отнес их в ее комнату, положил, накрыл простыней и начал лихорадочно обыскивать дом, осыпая ее проклятиями.
– Где оно, где оно? – спрашивал он.
Затем он заставил Кэрол с сыном встать и вернуться в кладовку. Кэрол снова услышала, как он крушит ее дом. Свободной рукой она держала Марка, успокаивала его и уговаривала набраться храбрости. Внешне она оставалась спокойной и хладнокровной, чтобы Марк не увидел ее паники, которая только усилит его страх. Убийца вернулся, снял с Кэрол наручники, сковал обе руки Марка за спиной и оставил его в туалете.
Схватив Кэрол за волосы, он отволок ее в спальню.
– Где украшения?
– Я отдам вам все, что у меня есть, только, пожалуйста, не делайте больно мне или моим детям…
– Дети? Сколько их у тебя?
– Сын… и дочь…
– Где она?
– Она ночует у подруги.
– Когда она вернется домой?
– Не раньше утра.
– Возможно, я подожду, – сказал он и засмеялся.
«Смеется тошнотворным гоготом гиены», – подумала Кэрол. От мысли о том, что он сделает с ее дочерью, ей было не смешно. Кэрол не сомневалась в том, что вынесет все, что он с ней сотворит, но при мысли о шестнадцатилетней дочери в руках этого человека по ее спине пробежала холодная дрожь.
– Где деньги и украшения? – потребовал он. – И не смотри на меня, сука!
Опустив глаза, но запомнив его лицо с высокими скулами, она сказала:
– В моем комоде есть шкатулка для драгоценностей, – подвела его к комоду и сунула руку в верхний ящик.
Он вспомнил Максин Заззару с дробовиком в руках.
– Стой! – потребовал он, – медленно подними ладонь с растопыренными пальцами или я тебя убью.
Она подчинилась. Она знала, что он убьет ее на месте. В его глазах это читалось так же ясно, как мигающие красные огни тревожной сигнализации.
– Не делай ничего, пока я, мать твою, не скажу, поняла?
Она кивнула.
– Если я отдам вам что-то ценное, вы уйдете? – спросила она.
– Да, конечно, уйду, – сказал он и засмеялся.
На шее Кэрол носила бриллиантовую слезу на тонкой золотой цепочке. Бриллиант был вставлен в ее обручальное кольцо, но через два года после убийства мужа она сделала из камня подвеску. Она сняла его и нехотя отдала ему.
Он положил бриллиант в карман и подвел ее к кровати, крепко связал руки за спиной колготками, накрыл голову подушкой и обыскал спальню. Он постоянно думал, что с ней делать, все угрожал, осыпал проклятиями и говорил не смотреть. Взял все украшения, которые смог найти, потом вернулся к ней.
– Ну, а где другие бриллианты? Где деньги, сука? – потребовал он.
– Клянусь, у меня их нет. Я отдала вам единственную ценность, которая у меня была.
– Да ладно, не пудри мне мозги, хороший дом и все такое…
– Послушайте, я бедна. Дом мне оставил муж, он погиб шесть лет назад в авиакатастрофе. Пожалуйста, не причиняйте боль мальчику. Он уже и так настрадался из-за смерти отца…
– Не волнуйся, сделаешь, как я скажу, и с вами обоими все будет в порядке, – сказал убийца. Он злобно сорвал с нее ночную рубашку, потом трусики, расстегнул молнию и заставил взять в рот. Когда он начал ее насиловать, она сказала ему, что у нее месячные, а потом – что она больна. Он приказал ей заткнуться, или она умрет.
Кэрол не сопротивлялась. Она знала, что если она будет сопротивляться, то он взорвется и действительно ее убьет.
Внутри него творилось что-то ужасное, она видела и ощущала это так отчетливо, как никогда раньше. «Во взгляде его была одержимость дьяволом. Я никогда не видела у людей таких глаз», – рассказывала она позже полиции.
Он перевернул ее и грубо изнасиловал. Закончив, он еще раз быстро и беспорядочно обыскал дом, убедившись, что нигде нет спрятанных ценностей. Он очень нервничал, и это тревожило Кэрол. Он все время предупреждал не смотреть на него.
Слишком возбужденный, неспособный получить удовлетворение, он снова изнасиловал ее. Она его умоляла – говорила, что ей больно, но ее боль, ее мольбы возбуждали его только сильнее.
Закончив с Кэрол, он пошел на кухню выпить воды. Как и всегда во время нападений, он сильно потел.
Вернувшись из кухни, он сказал Кэрол, что в сексуальном плане она для своего возраста очень неплоха. Кэрол поблагодарила его, зная, что с ним очень нужна дипломатия. Она не хотела ничем спровоцировать его – этот бурлящий человеческий вулкан с оружием и атавистической жаждой ранить и проливать кровь.
Ближе к рассвету он, наконец, был готов к отъезду. Он задавал ей вопросы о том, как добраться до шоссе. «Казалось, он не понимал, где находится, – рассказывала она полиции. – Он думал, что он в Глендейле».
Торопясь выпроводить его, она рассказала ему, как найти шоссе.
– Должно быть, жизнь вас не баловала, если вы так со мной поступили, – сказала она.
– Тебе повезло, что я оставляю тебя в живых. Ты же знаешь, я убил много людей.
Он снова рассмеялся своим жутким смехом.
– Я приведу сюда твоего сына…
– Пожалуйста, не позволяйте ему видеть меня голой. Он уже через многое прошел.
Он подошел к ней, развязал чулок на ее правой руке и сказал:
– Не смотри на меня, или я вырежу тебе глаза.
К ее удивлению, он дал ей другую ночную рубашку прикрыться. Затем выпустил Марка из туалета, предупредив ее и мальчика не смотреть в его сторону, и приковал их обоих наручниками к изголовью кровати. Чулок все еще был привязан к ее левой руке, и она попросила его снять. Он нашел ножницы и отрезал его. Ключ от наручников он положил на каминную полку, чтобы, по его словам, ее дочь, вернувшись домой, смогла ее освободить.
– Если ты что-нибудь скажешь о том, кто я, мои друзья вернутся сюда. Скажи, что на мне была маска. Помни, я знаю, где ты живешь, – сказал он ей.
– Я не скажу, – пообещала она.
– Это Глендейл? – спросил он.
– Нет, Бербанк.
– Где шоссе? – снова спросил он.
– Доезжайте до поворота и сверните направо.
– А, да, – сказал он и ушел.
Кэрол услышала, как перед домом завелась машина. Она подумала, что звук напоминает старый «Олдсмобил», который у нее когда-то был. В спальне он перерезал провод между телефонной трубкой и телефоном. Марку удалось добраться до телефонного аппарата и набрать 911.
После того как мужчина покинул дом Кэрол, он вернулся на автостраду и направился в сторону центра Лос-Анджелеса. Было еще темно. Машин было немного, он ехал со скоростью семьдесят миль в час и вскоре был уже далеко от только что принесенных им на Норт-Эйвон боли, страха и ужаса.
Мэйбл Белл и Нетти Лэнг еще не обнаружили.
В 6:05 утра полицейский Роджер Червенка остановился перед домом Кэрол. Солнце уже взошло, и дом он видел хорошо. Звонок поступил под кодом 9 – как «неполный», и полицейский Червенка не знал, в чем проблема. Однако вскоре он заметил, как из окна спальни на северо-востоке машет рукой Марк. Когда он вышел из патрульной машины, в квартал въехала и остановилась вторая патрульная машина полиции Бербанка, за рулем которой сидел Пол Баркус. Двое полицейских обнаружили, что входная дверь заперта. Они прошли на задний двор через подъездную дорожку с северной стороны дома и заметили, что задняя дверь приоткрыта. Держа оружие наготове, они вошли в дом и нашли Кэрол и Марка в том положении, как их оставил убийца. Кэрол кратко рассказала им, что произошло. Двое полицейских сначала убедились, что преступник ушел. Когда ключ Червенки от наручников не подошел, Кэрол упомянула о ключе на каминной полке, который, по словам нападавшего, он туда положил. Полицейский Червенка нашел ключ и расстегнул наручники. По закону, Кэрол требовалось доставить в больницу для медицинского освидетельствования на предмет изнасилования. В то время как они уезжали в медицинский центр Св. Джозефа в Бербанке, приехала дочь Кэрол. Марк не пострадал, и Кэрол решила, что будет лучше не везти его в больницу. Полицейский Баркус остался в доме с детьми в ожидании экспертов-криминалистов.
В 7:15 приехал криминалист Бобби Сестаро из полиции Бербанка, безуспешно попытался снять отпечатки пальцев – полицейский Баркус дал ему наручники и ключ.
Хотя телетайпы о преступлениях «человека в черном» уже были разосланы, в полиции Бербанка никто не связал с ним изнасилование Кэрол Кайл, и никто не позвонил в отдел по расследованию убийств департамента шерифа.
На следующий день после нападения с Кэрол работал полицейский художник из Лос-Анджелеса для создания фоторобота нападавшего. Когда художник закончил, Кэрол осталась недовольна. Как она ни старалась, художник не смог передать черты, о которых она ему говорила. Фоторобот не походил на фоторобот, составленный со слов Марии Эрнандес.
78-летний Карлос Валенсуэла трудился садовником и разнорабочим в районе Монровии. Мэйбл Белл он знал двадцать четыре года и ухаживал за ее двором и бассейном. Утром 30 мая он подошел к дому, позвонил в звонок и постучал, но никто ему не ответил. На следующее утро он вернулся и снова позвонил – ответа не было. 1 июня он вернулся в третий раз, обратив внимание, что две газеты так никто и не забрал. Он подумал, что сестры заболели, вошел в дом и громко позвал Мэйбл и Нетти.
Нетти он нашел лежащей на кровати, так, как ее оставил убийца пятьдесят восемь часов назад, с широко открытыми глазами и запекшейся на голове кровью. Он увидел, что руки у нее связаны за спиной, и заметил пентаграмму на стене. Молясь Господу, в ужасе от того, что какой-то монстр убил Нетти, он выбежал из дома и быстро поехал к соседям Мэйбл Белл. Те позвонили в службу экстренной помощи.
Как и в случае с нападениями на Заззара и Дои, пожарные прибыли раньше полиции. В 11:50 пожарный Медэвака Кен Штрукус и его напарник Стив Форд вместе вошли в дом. Сначала Кен нашел Мэйбл Белл, немедленно начал делать ей искусственное дыхание и разрезал изоленту, связывающую ее лодыжки. Он заметил пульсирующее мозговое вещество, выступавшее с левой стороны головы, прямо над ухом. Мэйбл Белл была в коме. Кену помогал пожарный Эд Андерсон. Стив же нашел Нетти Лэнг. Как профессионал, он оказывал помощь при самых разных ужасных ранениях, но никогда не видел ничего подобного: из-за привязи руки Нетти до неприличия распухли и почернели. Опухоль была такая, что провод врезался в ее кожу и плоть на тыльной стороне кистей рук, и те покрылись трещинами как земля в засуху.
Стив попытался поговорить с Нетти, но не смог. Она тоже была в коме и реагировала только на укол иглы в руку. По рации они вызвали «Скорую». Пока медики работали, прибыл полицейский из полиции Монровии Джеймс Олдс, взглянул на то, что произошло, увидел пентаграммы, ужасные травмы и переворот в доме, и вызвал детективов, а потом оцепил дом и участок. Мэйбл и ее сестру срочно доставили в методистскую больницу Аркадия, где их осмотрел доктор Майкл Агрон. Им промыли раны и сделали рентгеновские снимки головы, у каждой было по несколько переломов, и обнажившееся мозговое вещество было видно невооруженным глазом. Доктор Агрон отметил выделения вокруг влагалища у Нетти Лэнг, что указывало на то, что она подверглась сексуальному насилию. Он также заметил пентаграмму на тыльной стороне левой ноги Мэйбл.
Детективу по расследованию убийств Майку Бамкроту и его новому напарнику Майку Робинсону из подразделения Четвертого отдела по расследованию убийств департамента шерифа поручили расследование нападения на Белл/Лэнг. Убийства не произошло, но нападение было настолько серьезным и опасным для жизни, что власти Монровии решили связаться с отделом по расследованию убийств департамента шерифа. (В самой Монровии детективов по расследованию убийств не было.)
Детективы приехали к трем часам дня, приказав криминалистам Мишель Ле Пиесто и Чарльзу Вандер Венде внимательно осмотреть дом и участок. Два недоеденных банана и пустые банки из-под «Кока-Колы» и «Маунтин Дью» приобщили в качестве улик. Также к делу приобщили провода, которыми нападавший связал женщин, часы и мочу в туалете. Чарльз Вандер Венде заметил следы крови на часах, но обувь не опознал.
Пока каждый вызванный на место преступления занимался своим делом, негодование из-за сотворенного в доме с двумя беззащитными женщинами росло. Никто не понимал значения пентаграммы, за исключением того, что злоумышленник «связан с сатанизмом».
Поскольку не нашли ни следов кроссовок «Авиа», пистолета или ножа, это преступление не связали с человеком в черном. Детективы Бамкрот и Робинсон отправились в больницу, чтобы попытаться поговорить с Мэйбл и Нетти, но ни одна из них не была в ясном сознании. Когда детективы вошли в палату Нетти, она принялась стонать и кричать, а увидев их, в панике отвернулась.
Когда Каррильо услышал о нападении от Майка Бамкрота, он не был уверен, что оно имеет какое-либо отношение к его делу. Он поехал к дому и огляделся, но ничего не обнаружил, кроме того, что дом Белл расположен очень уединенно, в отличие от домов Заззары, Дои и Окадзаки. Пентаграмма тоже раньше нигде не появлялась. Каррильо обсудил нападение с Салерно, и тот тоже сомневался.
По словам Салерно, обычно серийные убийцы выбирают жертв одного типа. Если их человек напал на двух пожилых женщин, это убийца нового поколения: его жертвой может быть кто угодно. Следовательно, его диапазон не имел абсолютно никаких ограничений.
Детективы Бамкрот и Робинсон узнали, что Мэйбл Белл никогда не запирала дверь.
– Ей нравилось видеть в людях хорошее, и запереть дверь означало для нее признать в человеческой природе то, что ей признавать не хотелось, – сказал сыщикам один из ее внуков.
Дети и внуки умоляли ее запирать дверь, но она их не слушала. «Монровия, – говорила она, – безопасное место. И я не собираюсь жить за запертыми дверьми».