Федор Раззаков
Скандалы советской эпохи
1961
От поражения к триумфу
(Анатолий Тарасов)
В самом начале 1961 года в центре скандала оказался тренер хоккейной команды ЦСКА и сборной страны Анатолий Тарасов – его сняли с обеих должностей. Произошло это не случайно. Весной 60-го сборная СССР под руководством Тарасова выступила на чемпионате мира в Скво-Вэлли и показала свой худший за все 7 лет своих выступлений на чемпионатах мира результат: 3-е место, 23 пропущенные шайбы в семи матчах. Что касается ЦСКА, то в конце того же 60-го года армейцы проиграли подряд три принципиальных матча и оказались в сложном положении, когда их чемпионство стояло под вопросом. Все это и решило судьбу Тарасова.
10 января 1961 года в «Комсомольской правде» появилась статья члена СТК Федерации хоккея СССР Ю. Арутюняна под названием «Тренер ушел из команды…». В ней писалось следующее:
«…Несколько лет расстраивались отношения в коллективе (ЦСКА. – Ф. Р.), точнее, связи между тренером Анатолием Тарасовым и хоккеистами. И вот к чему это привело: игра команды поблекла, разладилась, а тренер вынужден был уйти.
Имя Анатолия Тарасова многое говорит любителям хоккея. Он заслуженно считается знатоком этого вида спорта. И не просчеты тренера в тактике игры или в тренерских планах команды сыграли роковую роль. Потерянные очки можно, в конце концов, отыграть, а недостатки в технике хоккея устранить. Но вот восстановить контакт с игроками не так-то просто.
И дело не в том, что кое-кому из хоккеистов пришлась не по душе требовательность тренера. Спортсмен, если, конечно, он любит и уважает свой коллектив, не обидится на хорошую строгость. Но ведь, чего греха таить, тренер армейцев вольно или невольно стал диктатором, а не чутким и отзывчивым воспитателем в команде. Чего стоит одно его «темпераментное» поведение во время матчей! Резкие, подчас грубые слова так и сыпались на хоккеистов… Игроки просто-напросто боялись тренера. Боязнь эта постепенно вытеснила чувство уважения к тренеру…
Надо сказать, в ЦСКА все – от начальника клуба тов. Новгородова до тренеров и инспекторов – давно знали о ненормальном положении в хоккейной команде. Знали, но делали вид, что ничего не замечают. Подумаешь, мол, крутой нрав тренера! Команда все равно почти бессменный чемпион страны. И лишь в нынешнем сезоне, после потери шести очень важных очков, в ЦСКА решили поставить точки над «i».
Однако если все дело ведут только к тому, чтобы найти другого тренера, команда вряд ли снова заблистает. Важно, чтобы не повторить прежние ошибки, в которых, кстати сказать, не в меньшей, а, быть может, в большей мере повинны и те, кто вовремя не помог Анатолию Тарасову найти верный тон.
Хочется верить, что армейские хоккеисты будут по-прежнему в авангарде нашего хоккея, а Тарасов извлечет верный вывод из этих, пусть резких, но справедливых слов».
Новым тренером сборной был назначен Аркадий Чернышев. Однако команду он принял за месяц до начала чемпионата мира в Швейцарии, что не могло не сказаться на результате: сборная СССР заняла 3-е место, пропустив вперед себя команды Канады и Чехословакии. Учитывая, что мы также потеряли и звание чемпионов Европы, общий итог выступления советской сборной оказался еще плачевнее, чем год назад. Ситуация получилась патовая: два выдающихся тренера не справились со своими обязанностями, а других тренеров, кому можно было доверить сборную, на примете у Федерации хоккея СССР не было. И тогда был сделан неожиданный ход: сборную возглавят… оба неудачника – Аркадий Чернышев и Анатолий Тарасов. В 1962 году этот тандем не сможет себя проявить (наша сборная откажется от участия в чемпионате мира в Колорадо-Спрингс по политическим мотивам), однако уже со следующего года начнется «золотая эра» советской сборной, когда она 9 (!) раз подряд выиграет «золото» мировых первенств.
Что касается работы Тарасова в ЦСКА, то его опала там продлится еще меньше – чуть больше года. Впрочем, о возвращении Тарасова в армейский клуб и новых скандалах, связанных с его именем, будет рассказано чуть ниже.
«Футбольный фигаро»
(Галимзян Хусаинов)
В сегодняшнем российском футболе весьма популярно такое явление, как трансфер, – то есть покупка клубами ведущих игроков других команд. В советские времена это явление тоже существовало, только именовалось более прозаично – переход из одного клуба в другой. Однако материальные стимулы и тогда применялись, правда, не такие баснословные (сегодня счет идет на сотни тысяч, а то и миллионы долларов). Если переходы происходили на законной основе, то это не вызывало никаких нареканий со стороны общественности, но если игрока откровенно подкупали, обещая ему гораздо большие дивиденды, чем он получал в прежнем клубе, то возникал скандал, поскольку соблазнившийся на подобные посулы игрок чаще всего сбегал из своей команды, невзирая на протесты ее руководства. Об одном из таких скандалов и пойдет речь ниже.
Имя Галимзяна Хусаинова в 60-е годы было чрезвычайно популярно в среде спортивных болельщиков СССР. Этого нападающего столичного «Спартака» отличала прекрасная техника и феноменальное чутье на голевые моменты, что позволяло ему долгие годы быть одним из главных «забивал» в составе красно-белых. Между тем начало пути Хусаинова в «Спартаке» было отмечено громким скандалом, который выплеснулся на страницы центральной печати. Дело было так.
Хусаинов начинал свою карьеру в составе куйбышевских «Крыльев Советов», куда он пришел в 1957 году в возрасте 20 лет. За короткое время Хусаинов стал там одним из лучших игроков и был избран капитаном команды. А летом 1960 года Хусаинова включили в состав сборной СССР. Однако сезон-61 сложился для «Крылышек» неудачно – они покинули высшую лигу. И на Хусаинова сразу нацелились несколько столичных клубов, предлагая ему влиться в их ряды. Хусаинов принял предложение ЦСКА. Однако после того, как спортсмен узнал, что из его клуба, кроме него и еще одного футболиста (Гречишникова, который перешел в московский «Локомотив»), никто никуда не ушел, он решил остаться в Куйбышеве. А потом грянул скандал, поводом к которому стала статья от 1 февраля 1961 года в «Комсомольской правде». Она называлась «Хусаинов мечется…» и принадлежала перу аспиранта куйбышевского индустриального института Н. Завьялова. Вот что он писал:
«В эти дни Хусаинов показывает, что он уже не тот простой и скромный парень, которого мы знали года два назад. Еще летом он потребовал себе легковую машину. Ему помогли приобрести „Победу“. Возвратившись в конце минувшего года с курорта, Хусаинов сказал, что собирается жениться. Спортивная общественность организовала любимому игроку шумную и веселую комсомольскую свадьбу. И едва ли не первым подняли тост: „За наш успех в новом сезоне!“ Спортивные руководители пообещали обменять квартиру, удовлетворить другие нужды.
А между тем Хусаинов вел двойную игру. Днем он посылал телеграммы во Всесоюзную федерацию футбола, в которых категорически отказывался от перехода в армейскую команду, ходил с товарищами на тренировочные занятия, а вечерами вел телефонные переговоры со столицей: прикидывал, где будет лучше.
Недавно руководители команды отчитывались на собрании городской футбольной секции. Старший тренер и начальник команды Виктор Карпов рассказывал о планах команды. Вместе со своими товарищами присутствовал на заседании и Хусаинов. Он молчал, хотя в его карманах уже лежали вызов в Москву и билет на самолет.
И только когда все разошлись, а Галимзян остался вдвоем с Виктором Карповым, капитан осмелился сказать:
– Завтра я вылетаю, – и показал телеграмму из Всесоюзной федерации футбола: «Приезжайте для решения вашего вопроса». Стало ясно, что Хусаинов навсегда уезжает из Куйбышева.
Галимзян хорошо понимал, как некрасиво выглядит его поведение в глазах Виктора Карпова, недавно ставшего старшим тренером команды. Он снова заюлил:
– Я просто так… Не хочешь – не поеду. Возьми телеграмму и билет…
Карпов договорился с Хусаиновым, что наутро они встретятся в областном спортивном совете, вместе позвонят в Москву. Однако ночью Хусаинов забрал у администратора билет и ранним утром вылетел из Куйбышева.
Да, история получилась совсем некрасивая. Если бы Хусаинов сразу решился и честно обо всем рассказал коллегам, наверное, его в Куйбышеве проводили бы по-хорошему и затем с гордостью вспоминали бы своего воспитанника. А как же теперь Галимзян сможет смотреть в глаза товарищам? Кто рискнет поверить его слову, если капитан команды так втихую, вероломно оставил команду, взрастившую и воспитавшую его?..
Некоторые читатели скажут: но ведь Федерация футбола СССР приняла решение о переходе Хусаинова. Бывший капитан «Крылышек» Г. Хусаинов уже приступил к тренировкам в Москве. Правда, не в армейском коллективе, а в «Спартаке». Но можно ли на этом поставить точку? Не опасные ли лучи «звездной болезни» опалили молодого игрока? Задумались ли товарищи из Федерации футбола над тем, что их действия не способствуют правильному воспитанию спортсмена, кандидата в сборную страны, которому может быть доверена защита чести нашей Родины? Об этом забыли и некоторые куйбышевские руководители, которые в погоне за ногами футболиста готовы удовлетворить любые его прихоти».
Далее шло дополнение от редакции. В нем сообщалось следующее:
«В самую последнюю минуту редакции стало известно, что Хусаинов, так же тайно, даже не попрощавшись со своими новыми товарищами, исчез из команды „Спартак“…
Мы не знаем, в какой город направил свои стопы «футбольный Фигаро», может, он вернулся в Куйбышев, может, подался в другую команду. Но факт остается фактом – Галимзян мечется, не зная, куда пристать. И прав автор статьи Н. Завьялов, говоря, что над историей с Хусаиновым рано ставить точку».
Как выяснится вскоре, Хусаинов никуда не сбегал и начало нового сезона встретил в «Спартаке». Москвичи в чемпионате-61 заняли 3-е место. Однако уже в следующем году «Спартак» стал чемпионом, а Хусаинов – одним из лучших бомбардиров команды, забив в 23 матчах 10 мячей (2-е место после Юрия Севидова, который в 30 играх забил 16 мячей). Что касается «Крыльев Советов», то они заняли в сезоне-62 всего лишь 10-е место.
Хусаинов отыграет в «Спартаке» 12 лет – до 1973 года. В 1967–1972 годах он будет капитаном команды, как некогда в «Крылышках». В составе красно-белых талантливый футболист дважды станет чемпионом страны (1962, 1969), трижды – обладателем Кубка СССР (1963, 1965, 1971). В 1960–1966, 1969 годах Хусаинов будет привлекаться в ряды сборной СССР, проведет 33 матча и забьет 4 гола. Он войдет в состав лучших бомбардиров страны – в «Клуб Г. Федотова» (145 голов).
После того как Хусаинов повесит бутсы на гвоздь, он займется тренерской работой в командах «Спартак» (Нальчик) – 1974, «Спартак» (Москва) – 1976, «Пахтакор» (Ташкент) – 1980–1982, «Спартак» (Быково) – 1983–1986, «СК „Мясокомбината“ (Москва) – 1989–1991.
Спортсмены-разбойники
(«Зенит» Ленинград)
В том же феврале 1961 года «Комсомольская правда» вытащила на свет еще один скандал на спортивную тему. Вообще «Комсомолка» в те годы специализировалась на спортивных скандалах, опережая в этом деле даже «Советский спорт», которому по статусу было положено писать на подобные темы. Но «Совспорт» со скрипом выносил сор из избы, в то время как «Комсомолка» этого не боялась, чувствуя за собой поддержку ЦК ВЛКСМ. И еще: то, что публикаций о скандалах в мире спорта тогда на страницах периодической печати было больше, чем скандалов на другие темы (те же киноактеры или эстрадные исполнители скандалили не меньше спортсменов), объяснялось, видимо, тем, что кумиры спорта были отданы на откуп журналистам, а все остальные нет (хотя исключения, конечно, были, о чем наглядно повествует данная книга).
На этот раз под прицел «Комсомолки» попала целая группа известных спортсменов, которые оказались замешаны в громком уголовном деле. Речь идет о статье от 18 февраля под названием «Полузащитник и его защитники», принадлежавшая перьям Э. Михайлова и В. Пономарева. В этой публикации сообщалось следующее:
«…Результат этого матча имел большое значение для команды „Зенит“. Поэтому игроки в желтых футболках старались изо всех сил. И лишь один из них с номером „5“ передвигался по полю как бы нехотя, вразвалку.
– Толя, давай! – бушевали трибуны.
Но Анатолий Дергачев не торопился. Матч был проигран.
– Дергачев – техничный футболист, жаль только, очень медлительный, – сетовали тренеры «Зенита».
А посмотрели бы они на своего питомца вечером того же дня в ресторане гостиницы «Европейская»! Поддержанный своими однокашниками – нападающим Н. Рязановым, В. Аксеновым и тренером хоккейной команды завода имени Лепсе С. Мельниковым, полузащитник действовал быстро и энергично, бил посуду, лез с кулаками на официантов и посетителей.
Бурные события того вечера – не единичный случай в биографии зенитовского полузащитника. В составе перечисленного «квартета» фамилия Дергачева не раз фигурировала в милицейских протоколах.
– Все это так, – соглашается Роберт Совейко, комсомольский вожак футболистов «Зенита». – Мы не раз наказывали Толю за нарушения спортивного режима. Но зато какой он товарищ! Никогда друга в беде не оставит.
…В ночь с 7 на 8 ноября С. Мельников со своим дружком Николаем Пестановым и тремя спутницами решили прокатиться на такси. На проспекте Энгельса подвыпившая компания увидела машину с шахматными боками. Она была уже занята. Но не таков Мельников, чтобы теряться даже в столь сложной ситуации.
– Эй, вы там, вылазьте! – загремел его зычный голос.
Грозный приказ сопровождался потоком брани и оскорблений. Однако наметанный глаз хулигана на этот раз явно недооценил силы неприятеля. В завязавшейся драке ему крепко намяли бока.
– Коля, беги за подмогой! – скомандовал Мельников.
Тревожные звонки всполошили теплую компанию, гулявшую на квартире Дергачевых.
– Сережу побили! – едва открыв дверь, выпалил Пестанов.
– Ребята, за мной! – и Анатолий Дергачев помчался на улицу. За ним рванулась пятерка разгоряченных винными парами молодцов.
Это была прямо-таки отборная команда – Николай Пестанов – мастер спорта, неоднократный чемпион Европы и мира по стрельбе, Евгений Воеводин – бывший игрок хоккейной команды, Валерий Куракин, Борис Поздняков – спортсмены-перворазрядники и младший брат Анатолия Евгений Дергачев.
На трамвайной остановке Мельников увидел недавних противников. Вмиг замелькали кулаки. В ход пошли и деревянные брусья, вырванные тут же из ограды газона. Удары сыпались во все стороны.
«Но зато какой он товарищ!..» Как не вспомнить слова комсорга «Зенита»! Ведь Анатолий и на этот раз не «подкачал» – взял на себя сразу двоих и действовал напористо и молниеносно.
«Моя хата с краю» – известный девиз обывателя. Не таков Евгений Алексеевич Захарьев – инженер-строитель треста «Оргтехстрой». Случайно оказавшись вместе с женой и сыном поблизости, он не стал равнодушно наблюдать за побоищем. Крепкие руки Евгения Алексеевича растащили в разные стороны двух дерущихся.
– Прекратите!..
Но Захарьев не успел договорить. Страшный удар, трусливо нанесенный сзади, повалил его на землю.
– Отваливай! – испуганно завопил Дергачев-младший, и хулиганы бросились наутек.
Около двух месяцев врачам Ленинграда пришлось бороться за жизнь Евгения Алексеевича. Спасти его удалось чудом…
Полутарометровый брус со следами крови лежит на столе народного судьи Выборгского района. А рядом за оградой сидят под охраной комсомольцы Николай Пестанов и Анатолий Дергачев.
Пятый день идет суд. Пятый день подсудимые и их друзья-свидетели усердно заметают следы преступления.
– Я действительно ударил палкой кого-то, но только не Захарьева, – упорно твердит Пестанов.
– Да мне самому шишку тогда набили, – жалуется Дергачев.
Вовсю старается обелить своего подзащитного и адвокат Дергачева. Чуть ли не полкоманды «Зенита» привлек он на суд в качестве свидетелей… защиты. И оказал этим Анатолию медвежью услугу. Присутствующие в зале услышали прямо-таки прелюбопытное изречение футболистов, проливающее свет на многое, очень многое.
– Мы не такие, как все простые смертные! – с пафосом произнес центральный защитник Лев Шишков.
Так вот где собака зарыта! Не простые смертные – значит пей, бей, круши, учись по пять лет на одном курсе, как Анатолий, все сойдет с рук, все «как с гуся вода».
Однако на этот раз не сошло!
– Коллектив нашего треста, – обратился к суду общественный обвинитель Герой Советского Союза Н. Шмелев, – требует сурового наказания хулиганов, а то, что они известные спортсмены, лишь отягчает их вину.
Суд приговорил Пестанова к четырем годам лишения свободы, Дергачева – к трем годам. Не отвертелись и некоторые «свидетели». Суд постановил привлечь к уголовной ответственности и Мельникова с Воеводиным».
«Это – вредное кино!»
(«Алешкина любовь»)
Одна из лучших советских киномелодрам в год своего выхода на всесоюзный экран – весна 1961 года – едва не была похоронена огульной критикой, которая усмотрела в этой милой и на удивление талантливой мелодраме массу идеологических недостатков. Критик Л. Погожева даже поместила во влиятельном журнале «Искусство кино» многостраничную рецензию, где не оставила от фильма, что называется, камня на камне. О том, какие страсти бушевали вокруг этой картины, говорит хотя бы письмо, которое 3 июня пришло самому министру культуры СССР Екатерине Фурцевой. Под письмом стояли пять подписей людей, которых простыми гражданами никак не назовешь. Открывала список фамилия заведующего отделом пропаганды и агитации Невинномысского горкома КПСС В. Кожевникова, далее следовали подписи заведующей парткабинетом, инструктора отдела пропаганды и агитации, заместителя председателя горисполкома, секретаря горкома ВЛКСМ. В своем послании авторы сообщали следующее (письмо приводится с небольшими сокращениями):
«С общественного просмотра фильма „Алешкина любовь“ мы шли с чувством глубокого разочарования, досады и, даже больше того, обиды за марку студии „Мосфильм“.
Кого мы увидели на экране, кто эти люди, чему учат их поступки? Это просто неорганизованная группа пошляков, именующая себя «артелью».
Все персонажи почему-то отрицательные – и молодежь, и люди более старшего возраста, кроме Алешки… Обращает на себя внимание ограниченность героев, ярко подчеркнутый постановщиками цинизм. Удивительно, что, говоря о книгах, эта молодежь из всех произведений Тургенева знает только «Муму», да еще вспоминает несколько произведений иностранных авторов, как, например, «Пармская обитель» и «Манон Леско». Но не упоминают ни одного произведения советских авторов…
Через весь фильм проходит хамски пренебрежительное отношение к женщине… Девушку называют только Зинкой, ее появление встречают свистом и улюлюканьем. А как постыдна сцена, когда Николай, молодой человек с низменными побуждениями, грубо набрасывается на незнакомую девушку, оскорбляя ее, посягая на ее личность и человеческое достоинство? А эти похождения на ферму, взаимоотношения Сергея с женой товарища и т. д.
Для чего нужно было авторам выпячивать эту сторону, так нехарактерную для поведения нашей молодежи, для советских людей?
Поражает язык фильма, крайне скудный, пересыпанный уличным жаргоном, бранью и избитыми афоризмами… Каким корявым, несовременным языком рассуждает героиня фильма Зина: «Поди, лучше меня знаете, как началась Алешкина любовь. Иди с богом. Сказывают, смеялись над ним» и т. д.
Если проследить за историей зародившейся любви Алешки, то непонятно, за что он полюбил Зину? Может быть, за то, что впервые услышал брань, которой она обменивалась с одним из многочисленных поклонников? Ходит Алешка за 5—15 км на свидание, ходит и даже не знает ее имени, не разговаривает, молчит, а она отворачивается и в довершение всего говорит ему пошлости. Разве о такой любви мечтает наша молодежь? Какие духовно обедненные, неживые личности!
У нас создалось убеждение, что авторы фильма оторваны от жизни, не представляют себе подлинного облика нашей рабочей молодежи, ее разнообразного круга интересов, вкусов и запросов. Нет, наша рабочая молодежь не такая.
В этом фильме была возможность показать величие и значение тяжелого труда геологов, изыскателей. Показать настоящий коллектив, дружбу, честность, любовь верную и преданную…
Мы вполне согласны и поддерживаем выступление Л. Погожевой в журнале «Искусство кино», в котором отмечаются крупные недостатки сценария, затем значительно усилившиеся в самом фильме.
Хотелось бы, чтобы коллектив «Мосфильма» сделал для себя серьезные выводы, повернулся наконец лицом к жизни и не выпускал в свет суррогатов, подобных фильму «Алешкина любовь».
Сегодня подобное письмо не вызвало бы никакой реакции ни у создателей фильма, ни у людей, отвечающих за выпуск фильмов на экраны страны. Однако в советские годы связь власти и общественности была более тесной и действенной. Письмо в высшие инстанции или критическая статья в газете могли самым серьезным образом повлиять на судьбу практически любого произведения. Тем более если то обвинялось в безнравственности. И все же, несмотря на то что практически все подобные сигналы высшими инстанциями проверялись, это совсем не означало, что властные органы шли на поводу у общественного мнения, – иной раз все было как раз наоборот. Вот и в истории с «Алешкиной любовью» все вышло именно так.
Министр культуры СССР Е. Фурцева, получив письмо, специально отправилась посмотреть «Алешкину любовь». И ничего крамольного в фильме не нашла. А когда на «Мосфильме» ей показали целую кипу писем от геологов со всей страны, в которых они благодарили создателей фильма за честную и правдивую ленту про геологов, все претензии отпали сами собой. В кинопрокате-62 фильм собрал на своих сеансах достаточно приличную аудиторию – почти 24 миллиона зрителей.
