Федор Раззаков
Бандиты семидесятых. 1970-1979
Мошенники от лотереи
Следующий рассказ еще об одной категории мошенников, которые действовали в советские годы, а теперь исчезли: о преступниках, подделывающих билеты денежно-вещевой лотереи. Эта лотерея пользовалась большой популярностью у населения, поскольку была дешевой (билет стоил 30 копеек), но предполагала достаточно существенные выигрыши, как в деньгах (до 10 тысяч рублей), так и в предметах, причем не только полезных в быту (вроде стиральных машин или холодильников), но и относящихся к атрибутам роскоши (вроде автомобилей). Именно этим ажиотажем вокруг лотереи и пользовались мошенники. Одна из таких шаек появилась в начале 1969 года в Ленинграде и состояла из восьми человек. Возглавлял ее некто Гурский, который являлся главным разработчиком мошенничества. Схема эта выглядела следующим образом.
Мошенники подделывали лотерейные билеты путем вытравления первоначальных обозначений номеров и серий и нанесения вместо них других. Причем подделывались исключительно те билеты, где в качестве выигрыша значился самый престижный в СССР автомобиль «Волга». На него всегда был спрос, особенно в республиках Закавказья и Средней Азии. Вот на граждан этих регионов мошенники в основном и ориентировались.
Между тем была в действиях мошенников еще одна особенность – их билеты никогда не доходили до сберегательных касс. Дело в том, что случись подобное, и их вина сразу бы усугублялась, поскольку при таком раскладе умысел преступников направлялся на причинение ущерба кредитным учреждениям, то есть государству. А так они обманывали исключительно граждан, за что срок светил гораздо меньший. И действовал Гурский весьма незамысловато. Продавая билет, он под разными предлогами узнавал у покупателя его адрес и сразу после розыгрыша тиража посылал «счастливчику» телеграмму (в отдельных случаях звонил, если узнавал телефон), где предупреждал, что билет ему продали поддельный.
Эта шайка функционировала больше года, обманув таким образом десятки граждан и завладев деньгами в размере почти 100 тысяч рублей.
Коммунальная трагедия
19 декабря в Ленинграде средь бела дня в одном из домов в Калининском районе произошло убийство: 65-летний Гаврила Петрович Пушков зарубил топором свою жену, 62-летнюю Прасковью Никитичну Мамонову. Убийство подпадало под разряд бытовых и практически не представляло никаких сложностей для тамошних оперов. Убивец в порыве гнева нанес своей благоверной 15 ударов топором, после чего попытался покончить с собой, но сделал это весьма неудачно – только рассек обухом кожу на лбу. После чего самолично вызвал по телефону «Скорую помощь» и милицию. Дело не обещало никаких сенсаций и должно было закончиться суровым приговором убийце. Но получилось совершенно иное. Как поведал следователю сам Пушков, убил он свою благоверную по заслугам. Хотя поначалу ничто не предвещало такого жуткого развития событий.
Познакомившись с Прасковьей 1 мая этого года на демонстрации, Пушков вскоре сделал ей предложение. 12 октября они сочетались узами брака, после чего Прасковья переехала жить к мужу – в его холостяцкую комнатушку в коммуналке. И уже спустя несколько дней муж стал замечать за женой странные вещи. Например, уходя в туалет по большой нужде, Прасковья брала с собой газету, но никогда не оставляла неиспользованную часть ее на общем гвозде. Когда же муж поинтересовался, почему она так поступает, та раздраженно ответила: «Буду я за спасибо снабжать соседские жопы нашей бумагой!»
Дальше – больше. Однажды Пушков застал жену за вопиющим занятием: открыв соседскую кастрюлю с супом, та… смачно в нее плевала. Пушкова это возмутило до глубины души. Он столько лет прожил с этими соседями, ничего худого от них за все эти годы не знал, а его законная супруга поступала с ними таким низким образом. Но, поскольку Пушков никогда рукоприкладством не занимался, он лишь сделал супруге словесное внушение. А та ответила ему отборной бранью: мол, молчи, старый хрыч, а то вылетишь из моей квартиры к чертовой матери! Здесь стоит сообщить, что Пушков по простоте душевной прописал жену на свою жилплощадь и даже перечислил все свои деньги на ее сберкнижку. И теперь она чувствовала себя в доме полновластной хозяйкой. В итоге за два месяца семейной жизни Прасковья так достала мужа своим мерзопакостным характером, что он иной раз даже домой не хотел возвращаться с работы. Трагедия назревала.
В тот роковой день 19 декабря Пушков вернулся домой с ночного дежурства крайне уставшим. Единственной его мечтой было до-браться до кровати и зарыться головой в подушку. Но не тут-то было. Оказалось, что Прасковьи на месте нет: она ушла в магазин, хотя прекрасно знала о времени прихода мужа с работы и что единственные ключи от квартиры есть только у нее. В итоге вместо теплой постели Пушков битый час просидел на табуретке в холодном подъезде. Но его мучения на этом не закончились. Когда жена все-таки объявилась и позволила ему войти в квартиру, спать ему все равно не довелось. Сначала Прасковья нарочно топала по комнате, мешая ему уснуть, а потом и вовсе обнаглела – открыла нараспашку форточку над кроватью: мол, пусть квартира проветрится. А когда Пушков закрыл форточку, она набросилась на мужа с грязной руганью. И тогда нервы мужика не выдержали: он схватил топор и… Дальнейшее известно.
Суд над Пушковым состоялся 21 февраля 1971 года в том же Ленинграде. Убивцу светило 10 лет тюрьмы, однако следствие обнаружило факты, мягко говоря, плохого поведения покойной, после чего Пушков из безжалостного убийцы превратился в глазах судей чуть ли не в жертву. Например, удалось установить, что еще в конце 30-х годов первого мужа убиенной упекли за решетку по анонимному доносу, который, судя по всему, написала сама Прасковья. А когда спустя 8 лет муж вернулся домой, жена окружила его такой «заботой», что тот через год повесился на чердаке, оставив короткую предсмертную записку, где написал: «Пропади оно все пропадом!» Короче, на основании этих, а также других фактов суд освободил Пушкова от уголовной ответственности прямо в зале заседаний. Казалось бы, справедливость восторжествовала. Однако спустя две недели после освобождения Пушков внезапно умер от инфаркта. Соседи покойного после этого долго еще сокрушались: не иначе Прасковья с того света достала.
Зачинатели советского рэкета
Огромным достижением советской власти было то, что в стране долгое время не было организованной преступности. Для ее возникновения просто не было почвы – рыночных отношений. Однако с конца 60-х ситуация стала меняться. Тогда в СССР проводилась так называемая «косыгинская» реформа (или реформа Либермана), которая ставила целью внести в плановую советскую экономику отдельные элементы рыночной экономики (в частности, такой элемент, как хозрасчет). Эксперимент поначалу удался, о чем наглядно свидетельствовали результаты пятилетки 1966–1970 годов (одной из самых эффективных в советской истории). Однако потом началась пробуксовка, связанная с побочными эффектами эксперимента. Вот что пишет экономист С. Ткачев: «Руководители страны не поняли, что полный хозрасчет, на который переводили предприятия, без государственного планового регулирования, отодвинутого на задний план, по сути своей – тот же свободный рынок. И никакими административными мерами невозможно остановить его чисто экономическое разрушительное действие. Не поняв главного, они все больше ориентировались на замену „видимой руки“ государства „невидимой рукой“ рынка. На Западе параллельно шел противоположный процесс: рыночные рычаги, доведенные там до совершенства и, казалось бы, больше всего отвечающие капиталистической экономике, заменялись государственными… Реформы в экономике СССР были проведены вопреки коммунистической идеологии и теории социалистического строительства, на верность которым присягало руководство страны. С позиций политэкономических они означали не что иное, как попытку „подправить“ социализм капитализмом – причем теми его компонентами, которые из-за своей разрушительности в капиталистическом мире заменили на исконно социалистические. Так началась сдача самой эффективной и самой справедливой в истории человечества общественно-политической системы…»
Об этом же пишет и другой исследователь, С. Кугушев: «Одной из причин распада СССР стал крах потребительской модели советского общества, выбранной еще ХХI съездом КПСС в 1961 году и воплощенной в жизнь после «косыгинских» реформ в конце 60-х. Эта модель предполагала все бóльшую ориентацию на стандарты, свойственные западному обществу, где потребление ставится выше труда, материальное имеет приоритет над духовным, а удовлетворение потребностей, безусловно, главенствует над реализацией способностей. Как только эта потребительская модель была взята на вооружение руководством СССР, исход противоборства капитализма с социализмом был предрешен. Капитализм обладал и обладает гораздо более обширной ресурсной базой и гораздо дальше продвинут на технологическом уровне индустриального типа. И соответственно обладает неустранимыми преимуществами в соревновании систем. Но главное даже не в этом. Капитализму потребительская модель внутренне присуща. Тогда как социализм внутренне предполагает другую, базирующуюся на справедливости, добре и взаимопомощи систему ценностей.
СССР, подточенный неполадками в собственной экономике, помноженными на сужающуюся ресурсную базу, не смог удовлетворить потребительские ожидания советского общества, пережив сначала кризис недоверия населения к власти, а затем и глубочайший политический кризис, что и привело к развалу государства…»
Развал СССР, как мы помним, произошел в конце 80-х, однако предпосылки этого закладывались еще в 60-х, когда советская экономика взяла курс на потребительскую модель. Эта модель вызвала изменения и в преступном мире, когда на свет стали появляться бандформирования, которые начали «крышевать» новоявленных «красных бужуев», так называемых цеховиков – то есть организаторов подпольных цехов по выпуску разного рода дефицитного товара. Стоит отметить, что именно во второй половине 60-х подпольные цеха стали расти в СССР, как грибы после дождя. И если раньше с цеховиками власть разбиралась достаточно строго (сажала их в тюрьму на длительные сроки, а иных и вовсе расстреливала), то теперь, с началом «косыгинских» реформ, к ним «наверху» стали относиться более снисходительно. А в иных советских республиках (например, в закавказских) они и вовсе ходили в королях, заручившись поддержкой не только на самом «верху» (в партийных органах), но и «внизу» (в преступной среде). Именно эта смычка (или тройственный союз) и стала той питательной средой, которая взрастила в СССР организованную преступность. А у истоков ее стоял вор в законе Анатолий Черкасов по кличке Черкас, который разработал новую концепцию воровского существования. Суть ее заключалась в следующем.
В связи с тем что власть тогда явно ужесточила систему уголовного наказания и режим содержания в тюрьмах, перед авторитетами преступного мира встала проблема «отсидки». Раньше существовала система взаимопроверок («ломка»), когда ворам в законе вменялось в обязанность раз в полгода (потом раз в три года) садиться в тюрьму. Теперь подобное положение должно было измениться. Но так как «ломку» пока никто не отменял, кое-кто из воров, тот же Черкасов, пришел к мнению: чтобы не попасться, надо грабить прежде всего тех, кто не заявит. Под эту категорию попадали прежде всего цеховики, наркоманы, проститутки и т. д., то есть те, у кого рыльце в пушку. Однако, развивая свою концепцию дальше, А. Черкасов учил – грабить подобную категорию лиц надо с умом, оставляя потерпевшему на жизнь и не доводя его до отчаяния (такой может и в милицию заявить). Но, самое главное, идя на дело, надо всегда иметь над собой хорошую «крышу» в лице кого-нибудь из среды высокопоставленных чиновников или представителей правоохранительных органов.
Пройдет совсем немного времени, и подобные идеи овладеют умами всех авторитетов уголовного мира страны. Вот тогда-то, в начале 70-х, и произойдет трансформация ордена воров в законе. В Киеве будет собрана представительная сходка, на которой в повестку дня встанет основной вопрос о том, как выжить в новых условиях. После продолжительных дебатов было решено внести в воровской «кодекс законов» существенные изменения. Отныне в связи с тем что за некоторые преступления – в частности, за карманную кражу – будут давать большие сроки, среди воров отменили такую норму, как «ломка». Далее, в связи с тем, что в начале 70-х условия в советских тюрьмах сильно ужесточились, сходка постановила разрешить ворам в законе по возможности вообще не садиться и не запрещала «невинные» контакты с работниками милиции. Если, к примеру, вор в законе попадал в тюрьму, ему отныне разрешалось давать администрации ИТУ подписку, при этом звание вора в законе с него за это не снималось.
Эта сходка в Киеве будет иметь поистине историческое значение для преступного мира страны и станет наглядным подтверждением того, что на смену «идейным» ворам приходит новое, молодое поколение. И это новое поколение воров в законе в скором времени возьмет реванш у властей за позор и унижение своей группировки в конце 50-х – начале 60-х годов. В те годы власть, либерализовав режим заключения, сумела отвадить от уголовного мира многие тысячи людей, лишив профессиональных преступников той массы заключенных, из которой они черпали свои нескончаемые ресурсы. Нынешняя власть, власть 70-х, не нашла ничего лучшего в борьбе с преступностью, как ужесточить до крайности режим заключения.
Гений Сталина в том и заключался, что, создав систему ГУЛАГа, он смог «грамотно», как истинный создатель и хозяин, этой системой управлять. Хрущев и Брежнев, не обладая подобной гениальностью и проводя политику «ни рыба ни мясо», лишь наплодили новых преступников и способствовали дальнейшей криминализации общества. С начала принятия нового уголовного законодательства в 1969 году в стране постепенно начнет увеличиваться число осужденных за различные преступления. За 30 последующих лет их число возрастает до 24 миллионов, причем треть из них, попав первый раз в тюрьму, встанет затем на путь рецидива.
Однако вернемся на несколько лет назад, в конец 60-х, и вспомним все того же Анатолия Черкасова по кличке Черкас. Явив свету свою простую, как и все гениальное, концепцию, он сумел найти и тех, кто с удовольствием согласился претворить ее в жизнь. Как и положено, первопроходцем в этом деле была столица СССР – город Москва.
В начале 70-х вся злачная жизнь главного города страны концентрировалась в центре, и для того чтобы контролировать эту часть мегаполиса, хватало сил одной группировки. Этой группировкой была «бауманская», и создавалась она еще в 60-х под патронажем воров в законе (совместно с бригадами из Днепропетровска, Тбилиси и Киева «бауманцы» контролировали и окраины, в частности аэропорт «Внуково»). Сам я родился и вырос именно в Бауманском районе и хорошо помню разговоры старших пацанов о том, «как бауманские начистили рыло тем-то, кинули ментов там-то».
Большим подспорьем в деятельности этой группировки было то, что именно в Бауманском районе (на Большой Почтовой улице) в 60-е годы воздвигли дома для многодетных семей. Когда через несколько лет эти дети подросли, многие из них встали под знамена бауманских, сразу увеличив численность группировки на несколько десятков человек. Если учитывать, что почти все эти ребята были записаны в секции борьбы или бокса (я сам около года ходил на классическую борьбу в церквушку недалеко от метро «Бауманская»), то можно себе представить, какая серьезная сила была у бауманских. Кстати, и знаменитая банда Геннадия Карькова (родился в 1930 году) по прозвищу Монгол имела свою штаб-квартиру именно на Большой Почтовой улице. Но об этом стоит рассказать подробно.
Банда Монгола появилась на свет в 1969 году, после того как Карьков, отсидев три года на зоне за кражу, приехал за лучшей долей в Москву (сам он был уроженцем Калужской области). Здесь он быстро сколотил себе банду из двадцати с лишним человек, костяк которой состоял из матерых рецидивистов. К примеру, один из бандитов, по прозвищу Косой, имел за плечами восемь (!) судимостей, другой – Сиська – пять, Муха – четыре, Жора, Галка, Миха – по три. Банда Монгола стала первым бандформированием, кто взял на во-оружение теорию Черкаса – то есть промышляла элементарным рэкетом, причем в жертвах у них ходили те, у кого рыльце было в пушку: цеховики, наркоторговцы, скупщики-барыги, жулики-бармены, валютчики и т. д.
Для осуществления своих операций бандиты обзавелись двумя «Волгами» и грузовиком, включив в состав группировки двух таксистов и шофера ремстройконторы (кличка Золотой). Кроме этого, бандиты купили по знакомству две формы МВД – зеленую и милицейскую, после чего раздобыли и необходимые под эту форму документы. Последняя операция не заняла много времени. Бандиты познакомились на улице с сотрудником 128-го отделения милиции (обслуживало район Тушино) и уговорили его выпить на брудершафт в ресторане гостиницы «Северная». Там они незаметно подсыпали милиционеру в стакан с водкой снотворное и, когда он вырубился, похитили у него документы. В наши дни бандитам не понадобилось бы проводить столь рискованную операцию – любую форму, как и любые документы, можно без проблем купить на развалах Старого Арбата. То есть сегодня преступникам созданы все условия для того, чтобы они лишний раз не ломали голову над всякими пустяками. Но вернемся к банде Монгола.
Блатхату на Большой Почтовой «монголы» заимели следующим образом. Один из бандитов познакомился у ресторана «Узбекистан» с 20-летней красоткой по имени Таня, которая специализировалась на торговле морфием. Бандит привлек ее к делам банды, наградив кличкой Плутиха. Таня, как догадался читатель, жила как раз на Почтовой. Именно Плутиха стала наводчиком банды в наркосреде столицы. В итоге благодаря ее стараниям в сентябре 1970 года в поле зрения банды попала очередная жертва – некая Фатима, снабжавшая наркотиками весь центр столицы.
Стоит отметить, что наркомания в СССР хоть и существовала, но это была не та наркомания, что процветает нынче в России и на просторах бывших советских республик. Советские наркоманы начала 70-х представляли собой немногочисленную армию в отличие, к примеру, от армии алкоголиков, которых в стране насчитывалось в сотни раз больше. Наркоманы тех лет в основном «сидели» на морфине (героин в СССР впервые появился в самом начале 80-х, кокаин еще позже), который либо поставлялся из Средней Азии, либо доставался через сеть аптек (то есть в лекарствах). Среди республик СССР самой продвинутой по части потребления наркотиков была Грузия, где еще в 1967 году была создана специальная комиссия по изучению этой проблемы. Что касается России, то здесь наркоманов было значительно меньше, причем львиная доля их проживала в городах. И наркотиками их чаще всего снабжали именно такие люди, как упомянутая Фатима.
Фатима была прописана в Узбекистане, однако периодически наезжала в Москву, где скидывала товар и собирала деньги с клиентов. Плутиха подсказала подельникам, как лучше всего выйти на след Фатимы – через ее постоянного клиента Минаева. Так и сделали. В один из сентябрьских дней бандиты числом в четыре человека во главе с самим главарем, который сидел за рулем «Волги», подъехали к дому № 26 по Байкальской улице, где проживал Минаев. Двое «монголов» поднялись к нужной квартире и подали сигнал хозяину, мол, свои (стукнули в дверь условной дробью). Тот, естественно, купился. Не успел Минаев опомниться, как его подхватили под руки и быстренько спустили вниз, к машине. Там переодетый в форму майора внутренней службы бандит распахнул перед ним дверцу и попросил не сопротивляться: мол, сопротивление властям чревато плохими последствиями. Минаев поверил и в этот спектакль – безропотно сел в автомобиль.
Первые сомнения шевельнулись в Минаеве в тот момент, когда «Волга» миновала черту города. Но было уже поздно. В безлюдном месте бандиты выволокли жертву из машины и принялись избивать, требуя выдать им деньги, ценности и наркотики, а также сообщить адрес Фатимы. Но Минаев оказался крепким орешком и с первого раза не сломался. Тогда кто-то из «монголов» предложил отвезти его в свою деревню Маклино, что в Калужской области, и там основательно с ним поработать. Однако везти жертву на «Волге» было опасно, поэтому решили подогнать грузовик. За ним съездил Золотой. Когда Минаев забрался в кузов, он увидел там деревянный ящик. Он уже собирался на него сесть, когда кто-то из бандитов, скривив лицо в подозрительной ухмылке, произнес:
– Ты перепутал: это не стул, а гроб. Ложись в него!
Минаев поначалу посчитал это неудачной шуткой, но, когда двое бандитов тумаками заставили его лечь в ящик, ему стало по-настоящему страшно. Однако окончательно его добила ночь в сыром подвале в одном из домов в богом забытой деревеньке. Там бандиты достали двуручную пилу и приказали Минаеву ложиться на лавку. «Сейчас тебя по частям пилить будем», – сообщили они. Этого жертва вынести не смогла и согласилась отдать требуемое. Утром следующего дня Минаева привезли в Москву, на Профсоюзную улицу, откуда он позвонил своей любовнице и попросил принести в условленное место пять тысяч рублей, облигации трехпроцентного займа, золотые часы и 50 граммов морфия. Что касается адреса Фатимы, то Минаев сумел убедить бандитов в том, что он ему неизвестен. Однако история на этом не закончилась.
Спустя несколько дней Минаев, которого, видимо, душила жаба от потерянного, решил отомстить Плутихе, заподозренной им в наводке на него. Зная, где она живет, он нагрянул на Большую Почтовую… и влип в новую историю. Плутиха была дома не одна, а в компании все тех же «монголов».
– Ба, кого мы видим! – радостно загалдели бандиты и насильно усадили к себе за стол нежданного гостя. В ходе застолья вновь возникла тема Фатимы. Плутиха стала горячо уверять своих подельников, что Минаев должен знать ее координаты. Тот же это отрицал. Конец этому спору положил один из бандитов, который достал пистолет и заявил, что «грохнет гада, если тот не скажет правду». Видимо, учитывая, что все «монголы» были уже изрядно «под мухой», а в таком состоянии от них можно было ожидать любых неожиданностей, Минаев счел за благо больше не юлить. Он назвал адрес Фатимы: улица Дзержинского, дом 17. И уже на следующий день бандиты нанесли визит даме.
Как и в прошлый раз, без спектакля с переодеванием бандиты не обошлись. Один из них был переодет в ту же зеленую форму майора внутренних служб, а трое других бандитов разыграли из себя следователя и двух понятых. Фатима в этот маскарад поверила и впустила гостей в дом. Бандиты обыскали квартиру, но обнаружили мелочь: полкилограмма морфия, пару золотых часов и три червонца. Раздосадованные такими результатами и тем, что женщина наотрез отказывалась сдать свой главный тайник, бандиты решили действовать хитростью. Они вывезли ее на квартиру жены Сиськи и предложили заключить сделку: мол, ты платишь нам 10 000 рубчиков, а мы закрываем дело. Фатима, которая продолжала верить, что перед ней представители власти, с радостью на такое предложение согласилась. Что для нее были 10 «кусков» – тьфу, а не деньги. Но она жестоко ошибалась, думая, что гроза миновала.
Уже на следующий день в ресторане «Узбекистан», что на Неглинной, ее разыскала Плутиха. Поскольку Фатима и в мыслях не держала, что красотка связана с ее вчерашними визитерами, она встретила девушку с распростертыми объятиями – усадила к себе за стол, налила вина. После пары-тройки бокалов полусладкого Плутиха как бы невзначай предложила Фатиме провернуть одно дельце. «Какое?» – с интересом спросила Фатима. Но Плутиха подалась вперед и зашептала, что дело, мол, серьезное и лучше поговорить о нем в другом месте. «Приходи сегодня вечером на улицу Энгельса (там жила мать Плутихи), там и поговорим».
Фатима явилась в точно назначенное время. Мать Плутихи, которая была в курсе всех дел своей дочери, накрыла на стол, однако в разговор не вмешивалась, предпочитая хлопотать на кухне. Суть же разговора двух подруг свелась к следующему: Плутиха предложила очередные услуги в деле сбыта наркотиков, обещала найти новых клиентов. Фатима не возражала. Так они просидели до позднего вечера, а когда гостья начала собираться домой, молодая хозяйка вызвалась ее проводить. Наудачу прямо возле дома они заметили зеленый огонек позднего такси. Фатима смело села в автомобиль, не подозревая, что все происходящее – всего лишь ловко разыгранный спектакль. На самом деле за рулем такси сидел один из «монголов», а трое его подельников ожидали неподалеку, чтобы затем подсесть в машину. Как только это произошло, Фатиму тумаками заставили лечь на пол, и «Волга» рванула в деревню Маклино.
Там женщине пришлось пережить три дня сплошных издевательств: ее били, таскали за волосы, прижигали сигаретами. В какой-то момент бандиты почувствовали, что женщина уже «дозрела», и привезли ее в Москву – на одну из своих блатхат. Однако там в Фатиме взыграла восточная кровь, и она сунула своим мучителям фигу под нос: дескать, вот вам, а не деньги! Взбешенные бандиты вновь обрушили на женщину град ударов. Чашу весов перетянул на сторону бандитов их штатный палач – 42-летний Людоед, числившийся подсобным рабочим в продовольственном магазине. Он накинул на шею Фатимы веревочную петлю и, встав ей на грудь, стал затягивать ее. После этой экзекуции воля жертвы была сломлена, и она назвала бандитам адрес гостиницы, где хранила деньги и наркотики: Сущевский вал, 50, номер 23. В тот же день в руках у «монгольской братвы» оказалась сумка, где хранились 1300 рублей и пакетик с 26 граммами наркотиков.
Поскольку деяния банды Монгола никаким боком не касались рядовых советских граждан, те о ее «подвигах» ничего не знали. Зато они были вдоволь наслышаны о деяниях западных бандитов – советская печать регулярно публиковала отчеты об этом на своих страницах. Согласно этим публикациям, западная организованная преступность была не чета советской. Последняя, как уже говорилось, выглядела по сравнению с ней сущим младенцем. Так, 22 февраля 1970 года в «Комсомольской правде» была опубликована статья В. Грибачева про американскую коза ностру под названием «Мясник в „Роллс-Ройсе“. В ней сообщалось: „Американская мафия стала своего рода „инкубатором“, из которого выходят политические деятели и блюстители порядка. Своих питомцев мафия ставит на ноги и не отпускает из-под назойливой опеки до конца их жизни…“
Чуть позже в той же «Комсомолке» будет помещена заметка Г. Гуркова «Перестрелка гангстеров», посвященная криминогенной ситуации в Западном Берлине. В ней автор расскажет о перестрелке между двумя бандитскими группировками, произошедшей в двух шагах от главной улицы города Курфюрстендамм. Итог боя – один убитый, трое раненых. На поле боя также были найдены немецкий автомат «вальтер», пистолеты «бернаделли» итальянского производства и испанская «астра». Здесь же автор сообщает, что поводом к перестрелке послужил конфликт между бандами по поводу дани, собираемой с владельцев ночных кабачков и торговцев наркотиками.
В Советском Союзе ничего подобного не было, и вряд ли у кого-то из граждан страны в те годы могли возникнуть мысли, что подобное вообще когда-либо возможно в стране победившего социализма. Как мы теперь знаем, эти мысли оказались ошибочными: спустя каких-нибудь полтора десятилетия, в годы правления Михаила Горбачева, бандитизм в СССР начнет догонять западный. А при Борисе Ельцине его перегонит. Погнавшись за колбасой и джинсами, мы впустили к себе такого монстра, по сравнению с которым пресловутый дефицит – сущая пустышка.
