Федор Раззаков
Бандиты семидесятых. 1970-1979

«Перехват» по-советски

В арсенале сегодняшней российской милиции существует такая операция, как «Перехват», которая помогает стражам порядка оперативно отсекать пути отступления преступникам и выявлять их местонахождение после совершения преступления. Однако очень редко эта операция приносит свои плоды, поскольку преступники сегодня не менее мобильны, чем милиция. А вот в советские годы никаких «Перехватов» не было и в помине, зато преступников ловили куда более оперативно. Один из таких случаев произошел промозглым ноябрьским днем 1970 года в Москве. Тогда двое вооруженных преступников весьма серьезного толка (один из них был с пистолетом, другой с финкой) ограбили средь бела дня кассу магазина и благополучно скрылись с места происшествия.

Когда в магазин прибыла милиция – а это были сержанты милиции Н. Чернопятов (стаж работы в органах 6 лет) и В. Новичков (в милиции с января 70-го), пострадавшие работники прилавка и свидетели достаточно подробно описали им приметы преступников. Не теряя времени, милиционеры бросились в погоню.

Поскольку свидетели утверждали, что грабители удалились от места преступления «на своих двоих», стражи порядка предположили, что те могли направиться к ближайшей станции метро. Это сейчас бандиты снабжены рациями, мобильными телефонами и, главное, иномарками, – а каких-нибудь 30–35 лет назад подавляющее число нарушителей законности были экипированы весьма скромно. Ну что такое один пистолет и одна финка против нынешних автоматов Калашникова, пистолетов ТТ, гранат «лимонка» и тротиловых шашек – бирюльки, да и только. Хотя по меркам советского времени наличие даже одного пистолета было равносильно всему перечисленному арсеналу, вместе взятому.

Итак, милиционеры Чернопятов и Новичков спустились в метро, на станцию «Комсомольская». И достаточно быстро определили в толпе грабителей, благо многочисленные свидетели подробно их описали. Преступники мирно ждали электричку. Но сесть в нее им было не суждено. Неожиданно выросшие перед ними милиционеры лишили их возможности сопротивляться. Стоит отметить, что спустя несколько дней двух смелых сержантов лично принял министр внутренних дел Николай Щелоков и наградил ценными подарками – наручными часами.

Конец Луганского маньяка

Тем временем продолжались поиски опасного маньяка в Луганске. Пока сыщики собирали улики и просеивали сквозь сито розыска каждого подозреваемого, преступник совершал новые преступления. 26 сентября город содрогнулся от очередного убийства. Была изнасилована и убита рабочая завода имени Октябрьской революции, возвращавшаяся домой со второй смены. Ее нашли задушенной невдалеке от трамвайной остановки. На месте преступления был найден шнурок от спортивной обуви, которым связывались руки потерпевшей. У жертвы были похищены часы, кольцо, дамская сумка, чулки и кофта.

При подворных обходах сыщики выяснили, что буквально за несколько дней до этого убийства в этом же районе некто пытался изнасиловать еще одну женщину. Ее нашли и допросили. Она рассказала, что нападение произошло поздно вечером, когда она возвращалась домой. Кто-то напал на нее сзади, согнутой в локте рукой придавил за горло, повалил на землю и, заломив руки за спину, начал связывать. Однако на ее крик из ближайшего дома вышли люди, и преступник поспешил ретироваться. Описать его приметы потерпевшая не могла. Однако ее показания натолкнули сыщиков на внезапную мысль: если преступник использует так называемый «стальной зажим», не означает ли это, что он имеет какое-то отношение к спорту, в частности к борьбе самбо? На это указывал и найденный на месте последнего преступления шнурок от спортивной обуви. Стали проверять это направление: просеяли все секции борьбы в городе, показали тамошним тренерам пиджак преступника. Но и здесь разыскников постигла неудача. А ведь с момента начала поисков маньяка минуло уже полгода.

Три недели маньяк не давал о себе знать, после чего вновь вышел на свою кровавую охоту. Поздним вечером 16 октября на улице Лермонтова он напал на работницу конфетной фабрики, возвращавшуюся после второй смены домой. Преступник захватом руки сзади придушил ее, отнес в уединенное место и попытался изнасиловать. Однако в этот момент поблизости проходили люди, присутствие которых спугнуло маньяка. Он убежал, так и не сумев осуществить задуманное. А его жертва в тот же день заявила об этом в милицию.

К месту происшествия тут же примчались разыскники. Они обнаружили там шнурок от спортивной обуви и кусок простыни, который маньяк использовал в качестве кляпа. Эксперты ЭКО вынесли свой вердикт по поводу последней находки: при исследовании ткани в ультрафиолетовых лучах обнаружена часть штампа с начальными цифрами «96». Равномерные отверстия по кромке простыни могли означать, что она использовалась в качестве занавески или прибивалась к стене. Теперь сыщикам предстояло в поте лица просеять все организации, где эту простыню могли использовать в указанных экспертами качествах.

Позже выяснится, что эксперты ЭКО ошиблись, прочитав эти цифры как «96», хотя на самом деле там значилось «36». Однако это выяснится потом, а пока сыщики начали активную отработку этой улики. Было осмотрено белье во всех прачечных города и выяснено, что на большинстве простыней – штампы с наименованием организации. Путем сравнения образцов штампов исключили более 100 организаций. Затем определили, что только воинские части маркировали простыни штампами с цифровым наименованием. В числе их оказалось подразделение 96 444. Однако внимательно изучив порядок приема и выдачи белья в гарнизонной прачечной, выяснили, что зачастую белье одной части попадает в другую. Это значительно усложняло поиск преступника. Кроме этого, услугами этой же прачечной пользовались 12 предприятий, в общежитиях которых также обнаружили простыни с номерами воинских частей. Поэтому сыщикам пришлось проверять все воинские части и общежития этих предприятий. Поскольку это надо было сделать как можно быстрее, привлекли к этому делу дополнительно еще 20 сотрудников милиции плюс подключили к розыску особый отдел гарнизона.

Между тем в воинскую часть 96 444 был заслан «казачок», которого снабдили необходимыми воинскими документами на имя офицера политотдела Киевского военного округа. За шесть дней он под различными предлогами осмотрел личные вещи военнослужащих, обследовал места, где применялись простыни и ветошь, лично изучил контингент нарушителей дисциплины, провел зашифрованные допросы. Однако ничего ценного так и не выяснил. И это понятно: «казачок» искал преступника совсем не в том месте из-за ошибки экспертов ЭКО, напутавших с цифрами на простыне. Поэтому тогда многим казалось, что маньяка никогда не удастся найти. Но тут удача сама пришла в руки сыщиков.

8 ноября, примерно в одиннадцать часов вечера, участники одной из оперативно-поисковых групп услышали истошный крик женщины, доносившийся со стороны парка имени Первого мая. Милиционеры бросились на шум, однако никого там не обнаружили. Все же они немедленно оповестили по рации о случившемся ближайшие посты. Парк и прилегающая к воинским частям местность были блокированы. В итоге удалось задержать трех подозрительных мужчин, один из которых вызывал больше всего подозрений. Это был молодой человек без документов, одетый в штатский костюм и солдатские сапоги. Его доставили в Каменнобродский РОВД. Вскоре туда прибыл один из руководителей штаба по розыску маньяка Николай Водько. Проводивший допрос оперативник Талалаев доложил ему о своих впечатлениях: дескать, нутром чую, что это именно тот, кого мы ищем. Водько приказал привести задержанного и во время допроса лично убедился в правильности выводов своего коллеги.

Как выяснилось, задержанным оказался военнослужащий воинской части 61 436 (а не «96»!) Алмазян. Во время допроса он сознался, что переоделся в штатский костюм на продовольственном складе части, где последнее время был дневальным. К указанному месту отправили разыскников. И не зря – там их ждали неожиданные находки. На чердаке склада были обнаружены женские туфли и кофточка, сходные с теми, что были на одной из жертв. А в тумбочке Алмазяна сыщики нашли несколько других вещей потерпевших, в том числе серьгу и кольцо. Когда эти вещи предъявили Алмазяну, нервы его не выдержали, и он сознался в двух убийствах, а также в нескольких изнасилованиях и покушениях на убийство. Кроме этого, выяснилось, что еще до призыва в армию, на гражданке, он совершил три нападения на женщин, но остался неразоблаченным. Но, как говорится, сколь веревочке ни виться… Суд воздаст должное маньяку – он будет расстрелян.

Удар по «каталам»

В уголовной среде Советского Союза карточные шулеры («каталы») считались элитой. Было их тогда немного, и свои темные делишки они проворачивали в основном в крупных городах и на курортах. Однако по мере роста благосостояния советских людей эта категория преступников ширилась, привлекая в свои ряды все новых и новых людей. Особенно сильно это происходило в 60-х годах, причем дело было поставлено на солидную основу. Достаточно сказать, что именно тогда, в конце 60-х, группа «катал», прознав, что в Тбилиси проживает знаменитый еще в царские времена преферансист, предложила ему за деньги открыть свою «академию» и передать мастерство молодому поколению. Старик согласился. Так к началу следующего десятилетия в жизнь вошла целая плеяда профессиональных игроков в карты самого высокого пошиба, сколачивавших себе на этом целые состояния. В 80-х годах на место «катал» придут «наперсточники» – еще одна порода ловких мошенников.

«Каталы» делились на несколько категорий в зависимости от мест, где они обычно играли. Те, кто играл в такси, например, назывались «гонщиками», а те, кто предпочитал просиживать время в ресторанах или на тайных квартирах («катранах»), – «катранщиками». Последние считались элитой среди карточных игроков.

Иногда на этих «катранах» появлялись весьма высокопоставленные деятели из государственной, партийной и даже правоохранительной среды, в хобби которых входили карты. Именно на «катранах» между «каталами» и деятелями из высшей государственной сферы порой устанавливались самые доверительные отношения. Был, к примеру, такой случай в те годы. Когда один особенно ретивый оперуполномоченный встал поперек дороги «каталам», те на своей сходке решили убрать его весьма оригинальным способом. По их ходатайству один из чиновников МВД попросту подписал приказ о повышении оперуполномоченного по службе, и того с Петровки, 38, перевели на Огарева, 6, в Управление розыска МВД СССР.

Для решения наиболее важных вопросов «каталы» собирали «съезд» где-нибудь на природе или на одном из черноморских курортов. Делегатами «съезда» были руководители бригад. Наиболее важным на подобных слетах обычно являлся вопрос о территориальных разграничениях. В 1969 году в лесу недалеко от аэропорта Внуково «съезд» карточных шулеров, например, разделил территорию аэропорта между «каталами» из Москвы, Тбилиси, Днепропетровска и Киева.

Долгое время власти закрывали глаза на деятельность карточных шулеров, поскольку в числе их жертв в основном были зажиточные граждане, так называемые «красные буржуи» – цеховики, директора торговых баз, рынков и т. д. Однако после того, как ряды шулеров стали стремительно расти и в поле их деятельности все чаще стали попадать рядовые советские граждане, которые стали буквально заваливать органы правопорядка своими заявлениями, руководство союзного МВД решило дать бой «каталам».

В 1970 году в Москве состоялся первый в истории отечественной криминалистики суд над группой карточных шулеров. Особую пикантность ему придавало то, что в числе подсудимых оказался племянник Героя Советского Союза Мелитона Кантарии – человека, который в победном мае 1945-го был одним из тех, кто водрузил Знамя Победы над поверженным Рейхстагом. Одним из конвойных на этом процессе оказался хорошо ныне известный депутат Госдумы Александр Гуров (а в те годы он был всего лишь молодым милиционером). Он вспоминает: «Народный суд Тимирязевского района Москвы. Обстановка для суда тех лет вполне обычная: опухшие лица мелких хулиганов, ожидающих своих пятнадцати суток под надзором милиционеров; слезы и ругань разводящихся и алиментщиков; густой табачный дым и винный перегар в грязных туалетах; стриженные наголо и мрачные лица под охраной конвоя. Обычный рабочий день.

Лишь один зал – с хорошо одетой публикой и чинно сидящими на засаленных табуретках адвокатами из «золотой пятерки» – выделялся тишиной и даже торжественностью. Некий колорит этому также придавала фигура кавказца с блестевшей на его груди Звездой Героя. Это он в мае сорок пятого водрузил Флаг Победы над Рейхстагом. Фигура иногда распрямлялась и начинала косо поглядывать на дверь, откуда наконец крепкие парни из конвойной службы ввели трех стриженных под ноль молодых ребят. Степенно разместившись за отполированным грязным барьером, на так называемой скамье подсудимых, и поглаживая ершики, они стали перекидываться многозначительными взглядами с публикой. Затем «Встать, суд идет!».

Так начался первый в Советском Союзе уголовный процесс над карточными шулерами. Приподнималась завеса над сформировавшейся и действовавшей игорной мафией. Но тогда еще о ее существовании никто не подозревал…

На суде выяснилось, что организованная неким Борисовым и Кантарией (племянником сидевшего в зале Героя Советского Союза) группа с помощью специальных шулерских приемов обыгрывала доверчивых граждан в карты. Обычно у магазина они подбирали клиента, который хотел приобрести мотоцикл либо иную дефицитную вещь, предлагали оказать помощь, но уже в другом конце города, где якобы есть хороший магазин. Шулер, подобравший жертву, садился с ней в такси, а по дороге подсаживались еще двое. В разговоре речь заходила о картах, кто-то предлагал сыграть в удивительно интересную игру – «московского дурачка». Ставки были по одной копейке, затем один из проигравших постоянно их наращивал. И вот… Розданы карты последнего кона. На руках потерпевшего – 30 очков пиковой масти, а он выигрывал при 17–22 очках. Это верный выигрыш. Противная сторона же имела 31 очко червонной масти. Ставки наращивались. Наконец карты вскрывали, и игроки разбегались под любым предлогом, оставляя удивленную жертву, которая отправлялась в милицию. А там разводили руками: «Ну что же делать, раз не повезло! Мы-то при чем? Не играй!»

Вот и весь нехитрый с виду обман. Но тогда на суде поразило другое. Адвокаты ссылались на законы дореволюционной России, в частности на Уложение об административных проступках, умышленно замалчивая статью 1670 Уголовного уложения, по которой шулерский обман признавался преступным деянием. Прокурор, заранее проконсультировавшись на кафедре уголовного права МГУ и получив должные разъяснения, доказывал мошенничество и приводил такие аргументы: дескать, у преступников были отработаны специальные приемы, роли распределены заранее, была система (Московский уголовный розыск целый год следил за ними и фиксировал факты обыгрывания). Наконец, прокурором Ивановым было продемонстрировано заключение экспертов-филологов, в котором говорилось, что текст записки, передававшейся одним из шулеров на свободу («Кантария, наш покер бит, кончай гонять, воздух не нашли, улик нет»), содержит слова, относящиеся к профессиональному жаргону карточных шулеров.

Суд приговорил всех троих к тюремному заключению. Я тогда находился в составе конвоя. В камере осужденные свободно переговаривались на неизвестном жаргоне, упоминали о какой-то академии, о «шоколадном» отделении милиции, о каких-то съездах, «каталах» и многом другом, что вызывало неподдельный интерес сотрудников милиции и доказывало полнейшую их неосведомленность о новом явлении в криминальной жизни…»

После московского процесса над карточными шулерами по всей стране органы правопорядка активизировали свои действия против представителей этой криминальной касты. Особенно активно эта борьба велась в курортном Сочи – городе, который долгие годы считался негласной столицей советских «катал». О том, как велась эта борьба, свидетельствует случай, который произошел в конце того же 1970 года с офицером-ракетчиком с засекреченного атомного полигона Виктором Назаровым.

Назаров еще по дороге на курорт, в самолете, познакомился с неким Степаном, представившимся снабженцем с Джезказганского металлургического комбината, как и он, направленным родным предприятием на отдых в Сочи. Вдвоем они благополучно долетели до курорта, а в аэропорту поймали такси, на котором собирались доехать до города. Поскольку Назаров впервые приехал к морю и всему, что видел, не переставал удивляться, ему и в голову не могла прийти мысль, что эти благодатные места могут таить для него серьезную опасность. И что его доброжелательный попутчик не кто иной, как профессиональный карточный шулер, который только и ждет момента, чтобы поймать в свои сети очередную доверчивую жертву.

Тем временем события развивались стремительно. На выезде из города водитель такси подсадил в машину еще одного попутчика – мужика в кирзовых сапогах, представившегося колхозником. Едва машина тронулась, Степан предложил скоротать время за игрой в карты: дескать, появилась такая новая игра, как «японское танго», которая легко усваивается каждым начинающим. И объяснил: каждому игроку – по 3 карты. Каждая картинка – 10 очков. Сошлись по масти – 30 очков. Выше может быть только 31 очко. Да и то если туз нужной масти привалит везунчику. При этом Степан предложил начать играть по мелочи – с копейки.

Назаров, который пока не догадывался, что, как кур в ощип, попал в компанию хищников – профессиональных карточных шулеров (Степан, «колхозник» и шофер были одна шайка-лейка), – с радостью согласился постичь азы новой игры. Как и положено, в первом же раунде ему подфартило – привалило аж 29 очков. А со второго раунда, когда ставки резко возросли, ему в копилку «свалились» аж 9 рублей. Короче, вскоре он уже поверил в свою чрезмерную везучесть и позволил втянуть себя в игру, что называется, по уши. В итоге перед самым подъездом к городу Степан, который в начале игры старательно разыгрывал из себя лоха, выиграл у ракетчика 1750 рублей, то есть почти все его отпускные и сбережения за три года. И пока Назаров приходил в себя от произошедшего, победитель скоренько сгреб все деньги себе в карман, сунул водителю три червонца и выскочил из машины на первом же повороте.

Проиграв почти все деньги, Назаров в тот же день отправил жене телеграмму, чтобы та выслала ему денег. Вскоре на его имя пришло 120 рублей, которые позволили ему жить в Сочи, правда особенно не шикуя. Однако все это время ракетчика продолжали терзать смутные подозрения на счет честности его проигрыша. Наконец ему в голову пришла простая мысль: отправиться в пансионат «Металлург» и проверить, отдыхает ли там работник Джезказганского металлургического комбината Степан, который выиграл у него все его отпускные. Этот поход подтвердил самые плохие предчувствия ракетчика – никакого Степана в пансионате не было. И вот тут в офицере взыграла его профессиональная гордость: дескать, как же я могу позволить этим шулерам безнаказанно тратить мои кровно заработанные деньги?! И отправился Назаров искать своих обидчиков.

Как это ни удивительно, но нашел он их чуть ли не с первого захода. Приехав в сочинский аэропорт, Назаров сразу разглядел в толпе Степана, который на этот раз уже отирался возле узбека со звездой Героя Соцтруда на пиджаке. А чуть поодаль прогревал двигатель своей «таксюшки» тот же самый водитель, что вез и его в тот злополучный день. Не было только «колхозника», поскольку его задача заключалась в том, чтобы подсесть в машину на повороте из аэропорта.

Между тем именно его и решил «выбить из игры» Назаров. Тот наверняка стоял на своем посту один, и скрутить его для бывалого офицера не составило бы особого труда. Однако на самом подходе к месту его дислокации случилось неожиданное: откуда-то сбоку вышли двое дюжих мужиков и, профессионально заломив Назарову руки, поволокли его в сторону от сиротливо маячившего в стороне «колхозника».

Как оказалось, нападавшими были… оперативники местного уголовного розыска. Они давно «пасли» шайку Степана, и появление разгневанного ракетчика могло поломать им все планы. Когда Назаров это понял, он с большой охотой вызвался помочь стражам порядка вывести шулеров на чистую воду, то бишь дать против них свидетельские показания. Спустя полчаса он уже сидел в уголовке и опознавал по тамошней картотеке своих обидчиков. Когда он ткнул пальцем в фотографию «колхозника», начальник угро сообщил, что это не кто иной, как известный карточный аферист Бабларьян по кличке Пиндос.

Милицейская операция развивалась по всем канонам оперативной науки. Сразу несколько групп наружного наблюдения «пасли» картежников и фиксировали на пленку практически каждый их шаг. Длиннофокусная оптика однажды даже сумела достать крупным планом передачу денег бригадиру шулеров. Однако это была косвенная улика, а, чтобы разоблачить аферистов, требовался убойный компромат вроде задержания всей шайки во время игры в карты в автомобиле. Такую операцию сыщики решили провести 17 декабря. События в тот день развивались следующим образом.

С утра один из шулеров «заарканил» доверчивого клиента в аэропорту, усадил его в такси и повез в город. По дороге в таксюшку запрыгнул «колхозник» Пиндос. Все шло как нельзя лучше, и сидящие на хвосте у шулеров сыщики сообщили об этом по рации своим коллегам, сидящим в засаде. На одном из участков трассы, сразу после пансионата «Рыбак Заполярья», была дана команда взять шулеров в клещи. Такси прижали к обочине, и стражи порядка молниеносно открыли ее дверцы. Но то, что они там увидели, повергло их в замешательство. На чемоданчике Пиндоса, застеленном главной газетой страны «Правда», лежала не колода карт, а… крупно нарезанная чайная колбаса, стояли походные стопочки из пластика и фляжка с коньяком.

Как оказалось, шулера еще на выезде из аэропорта засекли за собою «хвост», поэтому и решили разыграть соответствующий спектакль. Однако избежать наказания хитрым шулерам все равно не удалось. Спустя некоторое время сыщикам все-таки удалось расколоть одного из участников шайки – таксиста, который оказался обижен своим маленьким кушем и поэтому первым стал топить своих подельников. В итоге Пиндос и еще один шулер получили по 6 лет тюрьмы, а таксист отделался четырьмя годами заключения.