литературоведение

Почему Онегина зовут Евгением? Почему Евгением зовут героя «Медного всадника»? Почему то, что критиковали прогрессивные сатирики XVIII века, вдруг фактически берется Пушкиным под защиту? Русская аристократия – потомки старинных родов или баснословно богатые внуки выскочек и фаворитов того же XVIII столетия? К кому относятся строки Лермонтова о «надменных потомках»? Петербургский филолог Федор Двинятин рассматривает комплекс проблем, в центре которого – выбор имени героя для позднего пушкинского шедевра.

Второй Евгений: споры об аристократии и имя героя «Медного всадника»

Знаменитая встреча юного Пушкина и старого Державина произошла, когда лицеисты сдавали «экзамен в русской словесности». Но ситуацию можно и перевернуть: что могла бы сказать о себе сама русская словесность, то есть литература, того времени, сдавая экзамен юному Пушкину? С чем дело обстояло лучше, а с чем хуже, какие задачи уже были решены, а какие еще только предстояло решить, что осложняло развитие литературы? Положение дел кратко обобщает Федор Двинятин, историк русского языка и русской литературы.

семейная психология

Экзамен (в) русской словесности: что застал юный Пушкин

С одной стороны, «Капитанская дочка» – итог работы Пушкина над документальной историей пугачевского бунта, его размышлений о сословной розни в России. С другой стороны, эта повесть – образец виртуозно построенного повествования, опирающегося на традиции от народной сказки до исторического романа. Наконец, это сокровенная весть о жизни в глубинной и простой России, о юности, о совести, о беде, самоотверженности и спасении. Некоторые опорные пункты текста пробует собрать воедино университетский преподаватель Федор Двинятин.

современная русская литература

классическая проза

Смута, сказка, спасение: от политического к поэтическому в «Капитанской дочке»

«Пиковая дама» кажется довольно простой повестью, но если перечитывать ее текст внимательно и неторопливо, многие места могут показаться странными и загадочными. Еще более неочевидные связи объединяют повесть с другими книгами, на которые Пушкин отзывается, шутя, споря или или подсказывая сопоставление. Университетский преподаватель Федор Двинятин пробует свести воедино примечательные особенности «Пиковой дамы», останавливающие внимание читателей и комментаторов.

книги о путешествиях

развлечения

Колода «Пиковой дамы»: внешние связи и внутренние переклички

Пушкинский роман в стихах – это не только сюжет и персонажи и даже не только описательные и лирические отступления. Это сама манера рассказа, сам язык, эффектные звуковые переклички слов, настойчивые повторы, многократные списки или перечни, непонятные места, щедрое перечисление модных брэндов и, наконец, та особая описательная техника, которую можно считать предвестием кинематографического взгляда: планы, ракурсы, монтаж… Многие показательные случаи приводит и разбирает петербургский исследователь языка и литературы Федор Двинятин.

историческая литература

русское фэнтези

Фактура «Онегина»: от звуковых и словесных повторов к протокинематографичности

Пушкин любил вставлять в свои стихи, в строки поэм и «Евгения Онегина» упоминания древнегреческих и древнеримских богов, героев и даже типичных предметов. Из-за того, что многие из этих имен и слов теперь полузабыты и непонятны, а мы иногда ленивы и нелюбопытны, читатели часто пропускают такие строки, толком в них не разобравшись. Петербургский исследователь языка и литературы Федор Двинятин предлагает не пренебрегать дополнительной античной «опцией», встроенной в поэзию Пушкина.

зарубежная деловая литература

Автомедоны наши бойки: античные имена и вещи у Пушкина

Все ключевые герои «Онегина» читают романы; их чтение, их круг стандартных романных ассоциаций желательно представлять, чтобы понять их характеры и поступки. Повествователь постоянно ссылается на предшествующие романы, их героев, их авторов, играет с романными сюжетными схемами и ассоциациями, поддразнивает ожидания читателей, пародирует, выстраивает двусмысленности, заимствует из романной традиции, чтобы тут же разрушать подобия. Об «Онегине» как о романе и игре в роман рассуждает петербургский филолог Федор Двинятин.

любовные романы

короткие любовные романы

«Евгений Онегин»: роман, или Что читали герои, автор и читатели «Онегина»

Петербургский филолог Федор Двинятин, автор специальных исследований в области медленного и углубленного прочтения поэтических текстов, предлагает вчитаться в классически строгое, но оттого не менее загадочное пушкинское стихотворение «Воспоминание». От наблюдений за расположением и перекличками слов, которые может сделать любой внимательный читатель, путь лежит к некоторым двусмысленностям стихотворения и к главной (возможно, автобиографической) тайне в тех строках стихотворения, которые сохранились – незаконченными – только в рукописи.

Длинный свиток воспоминания: словесная симметрия, малые загадки и большая тайна

Пушкин принялся за «Бориса Годунова» по горячим следам: только что вышли тома «Истории…» Карамзина, описывающие именно эту эпоху. Кроме того, Пушкин хотел привить русской драме еще не освоенные ею принципы Шекспира. Что в написанной пьесе, кроме самих исторических фактов, восходит к изложению Карамзина, что – к драматургической технике Шекспира, а что является неповторимо пушкинским, связанным многими нитями со всем творчеством великого поэта, разбирается петербургский филолог Федор Двинятин.

стихи и поэзия

серьезное чтение

cтихи, поэзия

История Карамзина, драмы Шекспира и прозрения Пушкина в «Борисе Годунове»

Ранняя поэтическая зрелость Пушкина поражала его старших товарищей, но в ранние годы он мог показаться «всеядным» подлинно свои темы и свой голос еще не были найдены. Первой из собственно пушкинских манер стала «классицистическая», основанная на продуманной соразмерности и на следовании античным образцам. Но разве к той эпохе классицизм себя исчерпал? Пушкин, видимо, так не думал: аргументы историков литературы кратко и с примерами обобщает университетский преподаватель Федор Двинятин.

учебная литература

На утренней заре я видел Нереиду: почему Пушкина можно считать классицистом

В русле подлинно романтической поэзии Пушкин продержался всего несколько лет, но без того, что тогда было написано, не составить полного впечатления о его творчестве. Романтический период совпал с южной ссылкой Пушкина: Кавказ, Крым, Одесса, Бессарабия. Кровавые события, пылкие цельные характеры, роскошные описания – и общий дух разочарования: таким предстает пушкинский романтизм, в целом скоро им преодоленный, но навсегда оставшийся подспудной частью его поэзии, считает петербургский филолог Федор Двинятин.

И вдаль бежал: южный романтизм Пушкина, лирика и поэмы

Филолог Роман Якобсон обратил внимание на поразительное совпадение основных элементов сюжета в нескольких произведениях Пушкина. С тех пор тема повторяющихся, излюбленных мотивов и сюжетов в творчестве Пушкина не сходит со страниц специальных исследований. Университетский преподаватель Федор Двинятин обобщает наиболее наглядные и захватывающие случаи и обозначает контекст этих сюжетных совпадений за пределами творчества Пушкина.

документальная литература

И три раза мне снился тот же сон: повторы сюжетов и мотивов у Пушкина

Федор Двинятин – один из тех филологов, в чьих научных работах вышло на новый уровень сопоставление персонажей классической литературы и их неочевидных прототипов. Он предлагает вспомнить некоторые классические случаи соотношения персонажей и их прототипов у Тургенева, Достоевского, Толстого и Чехова, подробнее присмотреться под этим углом зрения к творчеству Пушкина и к тому, как сам Пушкин и литераторы его времени могли становиться прототипами персонажей – например, у Гоголя.

Та, с которой образован: прототипы персонажей у Пушкина и его продолжателей

Неоконченное или кажущееся неоконченным стихотворение «В начале жизни школу помню я…» производит загадочное и тревожное впечатление, как многие произведения Пушкина, в которые вплетен затаенный и невеселый жизненный опыт автора. Как сочетаются в этих строках автобиографичность и даже исповедальность с созданием маски – вымышленного и едва очерченного исторического персонажа, как личное авторское сливается воедино с сочиняемым и стилизуемым, разбирает исследователь литературы Федор Двинятин.

зарубежные детективы

Великолепный мрак чужого сада: исповедь, стилизация, двойная оптика

«Граф Нулин» – не самая известная и читаемая поэма Пушкина, а зря: веселая эротика на грани фривольности, динамичный сюжет, игривые двусмысленности – и скрывающаяся подо всем этим «пародия истории» и одновременно пример поразительного прозрения. Точно так же историческое время, движущееся параллельно написанию «Евгения Онегина», отражается в сюжете и колорите романа. Факты и наблюдения обобщает университетский преподаватель Федор Двинятин.

Бывают странные сближения: стихотворные повествования Пушкина и внешнее время

«Евгений Онегин», роман ранний по времени написания, стихотворный по форме, поэтический по содержанию, построен иначе: ключевые персонажи и даже сам повествователь двоятся и множатся, представая то более заурядными, то более значительными, они открыты разным будущим возможностям, как и сам сюжет романа. Эти особенности строения романа в стихах кратко обобщает университетский преподаватель Федор Двинятин.