Двойник – Федор Достоевский

«Двойник» – знаковое произведение Достоевского. Из всей малой прозы писателя эту повесть можно выделить особенно (наравне с «Хозяйкой», «Записками из подполья» и «Сном смешного человека»), поскольку гениальность сего творения Достоевского в полной мере до сих пор не осознана специалистами в области литературы. И это несмотря на то, что «Двойника» долгие годы изучают литературоведы, искусствоведы, психологи и психиатры по всему миру, а влияние данного шедевра Достоевского на мировую литературу много раз подмечалось в различных работах и также не подлежит сомнению. Из «Двойника» вышла целая традиция препарирования психических расстройств в литературе и кинематографе. Но чем же была данная повесть для самого Достоевского? Какие задачи он ставил перед собой в ходе написания столь сложной, многоуровневой и запутанной работы? В рамках данного исследования мы приходим к выводу, что «Двойник» был написан не только как предтеча глубочайшего психологизма будущей прозы Достоевского, но и как вызов Гоголю. Известно, что многие произведения Федора Михайловича докаторжного периода так или иначе связаны с творчеством Гоголя – персонажами ли, сюжетами ли, отсылками ли. И происходило это, несомненно, неслучайно. Достоевский – лучший из гоголеведов, поскольку среди своих современников он был единственным, кто действительно разгадал Николая Васильевича. Это хорошо видно по произведениям писателя (как раннего, так и зрелого периодов). Вот и «Двойник», выступая формально работой на тему безумия, сначала тщательно разбирает смысловой костяк «Записок сумасшедшего» Гоголя, а потом идет дальше, гораздо дальше. Дело в том, что у Гоголя нет произведений именно на тему двойничества, она проскальзывает в повести «Нос» и в «Портрете», но не играет там существенной роли. Так что Достоевский полностью оригинален в выборе, так сказать, вектора безумия главного героя своей книги и если Гоголь рассуждает о маниакальной шизофрении в «Записках сумасшедшего», то Достоевский работает с диссоциативным расстройством идентичности, очень редким психическим заболеванием, которое и сегодня является феноменом в мире психиатрии. Не будет лишним упомянуть о том, что вышедший в 1846 году «Двойник», для специалистов-психиатров долгие годы являлся и является по сей день книгой-явлением, поскольку то, насколько тонко, точно и развернуто Достоевский описал процесс схождения главного героя повести в бездну безумия, невозможно переоценить. Начиная от технических деталей «Двойника», таких как определенным образом построенная речь главного героя, и, заканчивая эмоциональной составляющей произведения, когда Достоевский заставляет читателя буквально почувствовать себя на месте человека, попавшего в западню собственного разума – все проработано гениально, до мелочей, до тончайших деталей, до изящных отсылок, до каждого упомянуто в книге персонажа. Возможно столь высокий уровень данного произведения связан еще и с переработкой «Двойника», предпринятой Достоевским уже в 1866 году, поскольку здесь можно усмотреть почерк уже зрелого писателя. Итак, без лишних слов приступим к рассмотрению этой уникальной работы, давно ставшей культовой в мировой литературе.Повесть состоит из 13-ти глав и число это вовсе не случайно, как мы поймем далее.Помимо этого, «Двойник» делится очень четко на две части: с 1-й по 5-ю главу и с 6-й по 13-ю. Это также важная деталь, поскольку, вероятнее всего, этот прием использовался Достоевским для маркировки реальности-нереальности происходящего в произведении. Начинается повесть с пробуждения главного героя и Достоевский сразу намекает, мол, непонятно сон это или явь. Потом заключает, что явь. Даже такая, на первый взгляд, незначительная деталь, очень важна, поскольку отсылает нас к тематике снов, крайне важной, как в творчестве самого Ф.М., так и творчестве Гоголя, который посвятил свой «Портрет» ничему иному, как именно разбору сложной сновидческой концепции, увлекавшей его. В самом «Двойнике» также есть место сну, который мы проанализируем в отведенное время. А пока скажем, что с самых первых строк, Достоевский начинает тонкую игру с читателем и цель этой игры – максимально запутать, дать почувствовать ощущение психологической «подвешенности», когда явь и сон смешиваются друг с другом, как бы намекая, что безумие и разум тоже сплетаются воедино. Нельзя не отметить и тот факт, что Достоевский, словно следователь, умело собирающий детали по делу, с самых первых строк четко определяет хронотоп повести (время и место действия), указывает цветовую гамму комнаты, в которой живет Голядкин (это, кстати, тоже важная деталь, поскольку неплохо вписывается в историю безумия героя). Таким образом, мы понимаем, что повесть построена крайне детально, хотя она и будет казаться сумбурной впоследствии, на самом деле, каждая деталь в «Двойнике» расположена четко на своем месте, выполняет четко определенную функцию и работает на достижение конкретного результата.

Федор Михайлович – моя большая любовь не только в русской литературе, но и в литературе в принципе. Но так вышло, что, прочитав романы «Братья Карамазовы», «Бесы», «Идиот», «Преступление и наказание», «Униженные и оскорбленные», я при этом оставила без внимания другие произведения Достоевского. И вот настал момент восполнить пробел.Честно скажу, «Двойник» – не моя книга. Она очень талантливо написана (спору нет), взывает к серьезным выводам и тяжелым размышлениям, сатирически изображает современное писателю общество – но при этом сам сюжет меня мучал, можно сказать, я чувствовала, что меня методично сводят с ума. Сама идея появления двойника и последовавшие душевные метания Якова Петровича глубоко ранили меня, тревожили, я даже стала плохо спать и нервно на все реагировать. Вот на что способно сильное слово писателя, но меня повесть настолько измучала, что, высоко оценивая ее художественную ценность, я все же не могу сказать, что книга мне понравилась, – но и быть несправедливой в оценке тоже не могу. Вообще могу ли я ставить оценки произведениям Достоевского? Весьма сомнительно. (Тварь я дрожащая или право имею? Хотя здесь не об этом, конечно). У повести ожидаемый финал, но он подводит под сомнение само содержание, теряется понимание, где правда, а где вымысел. И был ли на самом деле Голядкин-младший?..Если у вас крепкая нервная система, всячески советую к прочтению, да и раннего Федора Михайловича просто для общего развития почитать полезно. Наверно, просто в данный момент я слишком кисейная барышня для столь фантастических и тяжелых морально сюжетов.

Открываешь книгу – и чистый Гоголь! По сюжету, по атмосфере своей промозглого и чиновничьего Санкт-Петербурга. Влияние творчества Николая Васильевича здесь ОГРОМНО.Читается она неплохо. Несмотря на то, что в диалогах много недосказанности, а в текстах как будто хождения по кругу и лишней растянутости. Поначалу просто не сразу вклиниваешься.В основу повести положена история маленького забитого чиновника Голядкина, которого неудовлетворённость собственным положением в обществе и невозможность её преодолеть доводят до сумасшествия. Не устраивают его и вообще правила, существующие в этом социуме: лицемерие, надевание «масок», как это здесь описано. Себя же он почитает за человека прямого, честного.Концовка меня разочаровала. Ну как это так – взял и обрубил ничем, практически?И я задумался – а в чём смысл? Читая Достоевского, ты же не просто ждёшь какую-то фантасмагорию. Я не знаю какую идею вкладывал сам автор, если вкладывал. Но тема разобщённости общества, со всеми его противоречиями, его лицемерие, неравноправие в нём (не материальное, но основанное на материальном положении), нездорового влияния его на личность, – вся проблематика, которую критика относит к повести, она явно не на первом плане и оттеснена куда-то вглубь.Во-первых, ты не видишь здесь этих проявлений. Во-вторых, сумасшествие главного героя излишне гиперболизирует проблему. Может быть её вообще нет в таких масштабах? Мы же имеем дело с человеком, которому мерещится двойник. Может быть, имеет место просто нарушение психики вследствие противоречий между раздутым самомнением, манией величия и положением в обществе? Герой желает быть «ферзём», но вынужден оставаться «букашкой». Это больше похоже на правду, если оценивать впечатления от текста.