Федор Березин
В прицеле черного корабля
А все-таки хорошо, что в этой луже три измерения!
Лотар-Гюнтер Буххайм «Подлодка»
1. Кратные солнца и корабли
Интересно, вот сейчас там наверху по-прежнему существуют солнца? Или они исчезают, и появляются только когда перископ высовывается вовне? Пыхают сразу все трое, удивительно безинерционно входя в привычный квинтиллион, или сколько там, свечей накала. Точнее, почему трое? Малый компонент у нас изначально выключен, он только подразумевается, эдакий научный казус подвешенный в небеси. И вот значит, бело-желтая красавица Фиоль, вместе с раздувшимся бурым Эрр включаются разом, единовременно с инициацией всего остального, то есть цветастым небом, и серым, а то и зеленоватым, или даже сверкающим золотом – никогда не отгадаешь загодя, хоть меряй здесь, в глубине, с микробной точностью любые из доступным приборам параметров, то ест, температуру, соленость и прочее – цвет все едино другой – совершенно неожиданный. Так вот все это является вдруг и одновременно. И хоть бы раз застать мир на каком-нибудь спотыкании, когда звезды в момент накала, вместо облаков прорези, срез моря замусолен ретушью, типа творец еще не прикинул, чтобы такое с ним сотворить – абсолютный штиль, или все же застелить поверх чуть, самую малость ряби. Или там, как в провинциальном спектакле патриотического союза, когда задремавший и не вовремя очнувшийся актер-солдатик, впопыхах, не вовремя вклинившись, вылетает на сцену с серьезным видом, да еще с фанерной декорацией брашского танка «Циклоп-2», под всеобщий смех и ржание, моментально сводя на нет всю многоактовость трагедии о героях-защитниках Умброфена, мигом превращая ее в смешную до слез комедию. Вот так бы хоть раз, сорвать шторину с мира. Пусть бы откуда не возьмись вынырнула из ничего луна… ну, Мятую лучше не трогать… а допустим луна Странница, и встала по ошибке на место Эрр. Во смеху то… Или пожалуй, тут уж тоже не до смеху. Не хватало еще падения в тартарары всех религиозных верований мира, заодно с осыпанием и без того неустойчивых лесов науки.
В общем, смело считаем, будто никаких звезд и прочих отвлекающих предметов на сегодня не существует, ибо их взаимо-орбитальные кульбиты не имеют для подводного крейсера «Кенгуру-ныряльщик» абсолютно никакого значения. Потому как, что ему до их миллионно– и миллиардокилометровых охватов? Вот эти, тутошние, вернее, отраженные в штурманском экране в параллель невидимому горизонту километры – вот то – да. Или еще более важные, иногда просто смертно важные, вертикальные стометровки – то тоже – да.
И еще всяческая мелочь – психотронные узлы-переплетения взаимоотношений двухсот человек команды, двухсот винтиков большой сверхсложной движущейся машины, состоящей из миллиона деталек, от простых заклепок, до атомного хронометра, пробующего каждую наносекунду на зубок по отдельности. И сам ты, по одной из версий строения мира, вообще-то тоже значишься болтиком, точнее, не болтиком, это уж слишком, а эдакой ульма-схемой, должной реагировать на всяческие вводные, в том числе поступающие не только из замкнутого мира «Кенгуру-ныряльщика», но очень часто из того, вроде бы обволакивающего симметрично-катамаранную форму крейсера, забортного несуществования.
Вот как раз сейчас, что-то оттуда поступает. И потому тут же активируется микрофонно-динамиковая форма жизни. И совсем она не простая, как может первоначально показаться по скрипам и режущему фону – ушные раковины не являются тут окончательной инстанцией выносящей приговор. У этой формы жизни даже наличествует свой, несколько отличный от привычного язык. То есть, в общем-то не ясно, кто и кем управляет: люди техникой, или все же она ими, навязывая свои законы общения, и следовательно в большой мере, и мышления тоже.
– «Слухач» – «Главному»! Что у нас тут за картинка пошла!
– «Главный» – «Слухачу». Поверхность, азимут двести, дальность сто, шестивинтовой корабль. Предположительно тяжелый крейсер, тип… Пока не знаем, надо поанализировать чуток.
– Идет почти на нас, видали?
И снова с активацией микрофонов:
– «Координат» – «Главному»! Оцените «момент»!
– «Главный» – «Координату»! Занимаемся… Так-с… Почти без смены хода, будет в «зоне» через час сорок пять. Наблюдаете экран «поля боя»?
– Ух ты! Смотрите «момент атаки»! Схлопни Карлик! Капитан Стат, это ж наверное класс «Пеликан» не ниже! Четырнадцать «дальстволок» на платформе! Это ж шанс, а?
– Мы что, уже воюем с Брашпутидой, баритон-капитан? Кто нам давал полномочия топить тут на юге тяжелые крейсера? Да и вообще, не преувеличивайте, у «Пеликана» никак не четырнадцать стволов – он ведь не линкор даже.
– Ладно, пусть и не четырнадцать, и пусть даже не «дальстволок». Но ведь все равно махина еще там. Одной команды – пяток наших «Кенгуру», так ведь?
– Не вводите в соблазн, Пелеко, а то у меня, и правда, руки зачешутся. Сделать такое дело – это точно выдать себя с головой.
– Да ну, капитан Стат! Мы ж ядерными не будем, так? Да и «гвоздем» не обязательно. К тому же, один не осилит, а четыре-пять, так точно трезвон поднимут по всему полюсу. Надо обычной торпедой, на «тихом» ходе. Подойдет и…
– Дор, они начнут нас искать. У нас приказ не засвечиваться ни в коем разе.
– Да, чем мы таким заняты, капитан Стат? Исследованиями дна? Кому оно надо, если там больше пяти тысяч? Оттуда ничегошеньки не поднять, даже если утопим. Долг каждого нормального солдата – давать брашам по шее при каждом удобном случае.
– Вы меня тут присяге учите, что ли, баритон-капитнан? Нельзя нам расчехляться, ясно?!
– Да читал я этот приказ, шторм-капитан Косакри. Но ведь такой случай. Крейсер псевдо-людишек, один, без прикрытия. Это ж…
– Не мучьтесь, Дор Пелеко.
– Господи Великий Эрр! Но хоть вы, жрец Рикулло, скажите свое слово, а? Ну, ради какой Мятой, нам тогда загрузили торпеды? На какой Карлик, таскать с собой этот балласт?
– Линейный помощник, не доставайте лученосца. Военные вопросы – не его компетенция. Да и вообще, не может большой крейсер плавать тут в одиночестве, где-то рядом «пятерня» прикрытия. Иначе не бывает. А может он сам и есть прикрытие. Вдруг там дальше целая армада прет?
– Тем более, надо подвинутся посмотреть. Уж о засечке перемещений армад в северном направлении, мы докладывать должны точно.
– Да это я про армаду так, для вашего охлаждения.
– Я что, по-вашему, больной, шторм-капитан, а? Я просто, в отличие от некоторых, настоящий военный моряк. Я не могу спокойно…
– Баритон-капитан Пелеко, еще один намек в таком роде и я вас временно отстраню! Вы поняли, нет?!
– Понял, понял, молчу, Фиоль с вами.
– «Главный» – «Слухачу». Смотрите экран. Смена курса «пеленга один».
– Ага, наблюдаю, бас-лейтенант. Вот видите, Дор, а вы…
– Но если увеличить ход, то можно все-таки перехватить. Смотрите…
– У нас тем более нет задачи гоняться за крейсерами, пусть даже и тяжелыми.
– Но он может опять сменить…
– Все-таки прекратите, Пелеко…
– «Главный» – «Слухачу»! Тут…
– Ага, «Слухач», лицезрю. Эсминцы что ли?
– Два винта… Да, точно, по два винта. Они самые, капитан Стат! Дальность…
– Вот видите, Пелеко, а вы…
– А вы, капитан Стат, довольны, да?
– Линейный помощник, все же уймитесь наконец! Вокруг подчиненные! И я вам не брашский линкор, чтобы так люто злиться. Не отвлекайте меня от управления кораблем, и ведите себя не как мальчишка на первом цикле «униш». А то я буду опасаться оставить на вас главный командный пост. Вот нате, поработайте с «Машинным». Не нравятся мне такие соседи. Уходим подальше, растворимся подобно карлику Лезенгаупу.
– «Машина» – «Главному»! Давай, отворачивай градусов эдак на девяносто влево. Ход малый! Правильно, капитан Стат!
– Все так, Дор. Как быстро не гони, а Странница все равно перегонит, так!
– Любите вы старые поговорки, Стат, да?
– Конечно люблю, если они к делу.
И очень-очень скоро, всякая эскадренная суета брашей остается только на курсовом экране. Весьма похоже, эти призраки в свою очередь набрели на чью-то команду «выкл», как сделали до этого большие желтые и красные солнца. Очень хочется надеяться, что эти крейсера и эсминцы произвели свое «выкл» окончательно. А вот солнца все-таки хотелось бы когда-нибудь снова узреть. Красивые они все-таки.
Но вот океан Бесконечности вокруг, он сейчас совсем некрасив, в смысле, попросту невидим. Он лишь среда для смазки и скольжения прорезиненного корпуса большого катамарана «Кенгуру». Его почти бесшумное раздвигание настраивает на всяческие мысли, и даже на воспоминания о каких-то прошлых, былых делах, о коих даже нельзя рассказать опасно обидчивому помощнику, ибо странный, вроде бы так же как и солнца не существующий ныне мир покоящегося на суше адмиралтейства, наложил на происшедшее какие-то чудные ограничения, с рукописно выведенной подписью: «Секретно. Разглашению не подлежит». Так что если и можно рассказывать, то только там, в глубине себя.
Сей искусственный мир до невероятности многослоен. Попробуем содрать хотя бы одну кожуру.
2. Битва за острова Слонов Людоедов
Засечка
Вообще-то время тогда было мирное. Понятное дело, с поправкой на специфику планеты Геи, в империалистической стадии развития. Или стагнации – это уж как кому удобнее. И по отдельным соображением неких балансирующих умов, подспудно, видимо, жаждущих поработать лопатой во славу сверхдлинного Берегового вала, причем с десяток циклов подряд и без всяческих прогулов по болезни или декрету, возможно и не стоило взбалтывать этот хрупкий Второй Аберанский мир из-за какого-то забытого богами архипелага. Однако уж слишком интересной достопримечательностью на мокрой части планеты оказались эти острова Слонов Людоедов. И совсем-совсем не были они забыты сияющими в небе, и заведующими геянскими делами цветастыми солнцами. Наоборот, именно на них они осуществили один из своих великих экспериментов с преобразованием вещества в энергию, а может даже обратно. И явно нет ничего особо удивительного, что таинственные переходы того в другое породили еще и дополнительное брожение в студнеобразных умах переживающих активацию биологических сообществах двуногих? Обычно их дергала за ниточки и заставляла совершать агрессивную миграцию и гораздо более мелкая всячина. Правда, на сей раз, очаг возбуждения в нервных волокнах государственной машины образовался несколько непривычным путем, ну так и хорошо. Никто более не будет упрекать сейсмологов, будто все многочисленные грапуприсы, кои сыплются на проржавленные ветрила науки, тратятся на дела ненужные, сходные с кормлением многоногой мурены моря Желчи, кою корми хоть гига-устрицами, а все едино, более трех метров она не вырастает.
Да, на сей раз именно сейсмологи первыми заподозрили что-то не то. Честно говоря, выявленный аппаратурой всплеск был настолько удален от метрополии, и настолько же, соотносительно этого же расстояния, маломощен, что вряд ли мог заинтересовать даже в отношении порождения цунами. Однако он совершенно не походил на растянутый по времени обычный сейсмо-импуль, по своим параметрам явно подпадая под крылышко сейсмологов более специфического отдела. Тем не менее, особенность характеристик заставляла призадуматься. Так что прежде чем передавать данные в засекреченные инстанции, гражданские сейсмологи проверили свои подозрения по поводу глубины гипоцентра. У каждой сложной специальности есть свои специфические секреты, могущие для дилетантов показаться принимаемым за обыденность чудом, однако сейсмическая служба Империи Эйрарбаков уверенно различает глубину очага любого землетрясения. Так вот, не смотря на то, что в соответствии с длительностью импульса, данное явление явно свидетельствовало о искусственности процесса, тем не менее углубка центра катаклизма вызывала некоторое недоумение. В самом деле, зачем любому из антагонистов планеты производить атомный подрыв под землей? И ладно еще на глубине метров пятьсот, или тысячу: все же иногда требуется проверять боеготовность фортификационных фугасов, а так же боеспособность БЧ предназначенных для выкорчевывания из-под грунта закопанных штабных комплексов. Но тем не менее, произвести подрыв на глубине двадцать пять километров – это все ж-таки что-то. Во-первых, непонятно зачем? А во-вторых… во-вторых, совершенно неясно какие технологии надо использовать, чтобы загнать атомную, а может и водородную боеголовку на столь несусветную глубину? Может быть, пока то да се, хитро-мудрые браши совершили технологический рывок?
Но это вопросы специфически ученые, а вот приближенных к трону генералов взволновало то, что эпицентр данного катаклизма находился прямехонько на одном из островов архипелага Слонов Людоедов. Но ведь данная территория находилась в весьма спорном местечке – почти на экваторе, но все-таки севернее его. А значит, по тому же Второму Аберанскому миру принадлежала империи Грапуприса Тридцать Первого. Но ведь сами эйрарбакские военные, а так же одетые в мундиры имперские профессора ничего атомного на данных островах не взрывали, и следовательно…
Следовательно, на лицо было вопиющее нарушение границ со стороны Южной Республики Брашей.
3. Битва за острова Слонов Людоедов
Сферы ответственности
Само собой разумеется, все большие военные планы рассматривались и утверждались только с участием Главного Стратега – императора Грапуприса Тридцать Первого. О том, что на островах Слонов Людоедов не все гладко он естественно уже ведал. И уже кипел.
– Так как же на архипелаге могли появиться браши?! – орал он на едва успевших разместится в комнате совещаний маршалов и адмиралов флота. – У нас что, нет там гарнизона? Какой флот отвечает за акваторию?
– На данных долготах – Синий, Ваше Солнцеизбранство, – подсказал командующий всем ФЗМ адмирал Одто Падун, возводя защитную плотину вокруг своей персоны.
– Но ведь вроде Голубой? – неуверенно возразил командующий Синим ФЗМ адмирал Крек Чето. – Там ведь разграничительная…
– Нет, все-таки Синий – мы уже уточняли по документации, – водрузил еще одну линию волнореза адмирал Падун.
– Но кажется… – хотел добавить что-то еще Крек Чето, но его собственный волнорез выглядел просто жалко.
– Что за базар в день Солнцеворота? – повел свирепым взглядом Грапуприс. – Какая мне разница, кто там отвечает? «Синие» – «голубые», какая разница? Где второй?
– Я, Ваше Величество! – бодро вскочил выглядящий молодцевато командующий Голубого флота.
– Вот, это другое дело, – несколько снизил высоту накатывающегося цунами император. – Честно, бодро ответить за свое. Сядьте, адмирал. Хотя нет, постойте пока. Хоть выправкой полюбуемся. Ну, а вы, «синий», чего прячетесь?
– Да не прячусь я, – вскочил побагровевший Чето. – Готов понести заслуженную кару! Но позвольте…
– Позволяю. Ну?
– Как всем известно, флот отвечает за море, и кроме океанских баз, за сушу ответственны сухопутчики. Моряки за гарнизоны не отвечают, – это был мощный ход: волнолом получился на диво.
– О! Верное замечание, – сказал Тридцать Первый и возрился на другую часть стола заседаний, где тесной кучкой сгрудились большие упитанные маршалы: как им хотелось сейчас сделаться маленькими невидимками.
– Я слушаю, слушаю, – поторопил Грапуприс, уставясь на десятиздвездного маршала Гульбино.
– Ваше Сияние, – несколько сник министр тотальной обороны, уже наблюдая резко обмельчившееся побережье перед катящейся издали волной-убийцей. – Но ведь мы приняли доктрину мобильной защиты акваторий. Разве не так? Было подсчитано, что содержание могущих оказать достойное сопротивление гарнизонов весьма обременительно, а потому лучше иметь несколько мощных баз, с которых в случае чего в место предполагаемой, либо реальной агрессии тут же посылаются мобильные силы имперской пехоты. Так что мы-то всегда готовы. Дело все-таки за флотом, они ответственны за своевременную доставку, куда требуется.
– Да? – произнес Солнцеизбранный, снова заставляя цунами зависнуть. – И что же, у нас там прям-таки вообще ничего и нет?
– Там, на островах Слонов Людоедов, наблюдатели за местными племенами из ссыльных, – пояснил маршал и тут же поправился. – Но не из простых, не из простых! Из бывших полицейских и проштрафившихся по мелочи военных.
– Так все же из проштрафившихся? то есть, потенциальных предателей? А острова на границе акваторий. Ну, вы и сообразили.
– Да не убегут же они вплавь, Ваше Величество.
– А кто гарантирует?
– Оттуда до ближайшей суши почти три тысячи километров.
– Ладно, пусть не убегут. Пусть они такие милые и преданы Эйрарбии. От них что-нибудь получено? В смысле, вы установили с ними связь?
– Но ведь… Они ведь хоть и избранные, но ведь, понимаете, из какого мусора, из отсидевших. Потому… В общем, у них нет никаких средств радиосвязи.
– Что?
– Но ведь радиосвязь штука обоюдоострая, Ваше Солнцесияние. Ведь с помощью нее и с брашами можно…
– А да, понятно. Это предусмотрительно. Кто придумал? Ладно, сейчас не о том речь. Но все-таки, зачем тогда эти наблюдатели вообще нужны? Кормить тех слонов? И кстати, правда, что там рассказывают?
– На счет слонов-людоедов – тут не наш военный профиль, Ваше Солнцеизбранство. Тут в Министерство Науки, к биологам. А вот надобность в наблюдателях… Вот сейчас туда прибудем – они нам все и расскажут. Где чего и как. Если живы, разумеется.
– В смысле? Все же слоны?
– Да, нет. Если браши и правда высадились, то тогда понятное дело.
– Ах, вот как. Ну да, ну да, – Солнцеподобный призадумался. – Ладно, какой у нас общий план? Ко всем вопрос. Что будем делать?
– Тут Ваше решение, император, – сказал адмирал всего ФЗМ. – Будем ли мы рисковать, идя на конфликт сходу, или же произведем вначале «предупредительно-активную агитацию»? То есть, демонстративно начнем выдвигать к архипелагу большое соединение. Дабы браши, если не хотят нарваться, успели ретироваться подобру-поздорову.
– А как…
– Не сомневайтесь, Ваше Сиятельство, в наших оперативных возможностях сделать и то и другое.
– Это уже радует, – порозовел император. – Однако тут такое дело. Я ведь беседовал с нашей Наукой. Браши что-то там такое сотворили, прямо-таки чудесное. Нам бы захватить их тепленькими, вместе с уникальным оборудованием и даже обслуживающим персоналом. Вот бы хорошо было. У кого что имеется в мыслях?
– Следовательно, всяческие демонстрационные рейды отставить, – констатировал адмирал Одто Падун. – Ответственен у нас Синий флот. Оценим его оперативные возможности.
– Так, все! – внезапно сказал Грапуприс вскакивая. – Задачи поставлены. В смысле, на обдумывание. Сегодня к обеду ко мне вы лично, Падун. А этого – «синего» – видеть не хочу. Лично принесете все соображения. Вдвоем и обкумекаем. Все свободны!
4. Камбуз
Жить в точке схождения отражений тайно излученного тобой же мира – вещь достаточно интересная. Но не всем дано догадываться о такой хитромудрости. Большинство существует в скучной железной скорлупе отгороженной от мира километровой водяной плитой. Здесь ценятся любые развлечения, кроме готовности степени «двойной зенит». А еще здесь радуются простым вещам, немногому оставшемуся от отгороженного половиной глобуса, и по мнению большинства, все еще существующего мира. Например, все счастливы, когда пища не просто набивает желудок, а еще и вкусна. Потому большинство активно интересуется меню, ведь точный футурологический прогноз дает возможность насладится чем-то достаточно приятным для рецепторов языка не только непосредственно, но еще и за счет растянутого в часы вожделения. И если захлестнувшие выше головы желания по каким-то причинам не сбываются, о горе тем, кто встал на пути. И ладно еще, если наслаждение печеными яйцами черепах сорвано по вине боевой тревоги. Тогда агрессия ретранслируется правильным образом – прямо на южный материк, а так же на всякую плавучую мелочь высунувшую оттуда нос. Однако если браши случайным образом оказываются ни причем (хотя косвенно они причем всегда – не из-за их ли козней «Кенгуру» вообще томится на глубине?), тогда вполне могут произойти эксцессы. Все морские офицеры знают, восемьдесят процентов бунтов, так, либо иначе, связаны с неудовлетворительной работой камбуза.
Вот и в данный момент конфликт произошел именно на камбузе, во время обеда. Похоже неугомонный создатель Трехсолцевой не удовлетворялся вводными являющимися откуда-то извне, ему требовалось еще и загрузить Косакри всякой мелочевкой внутрибортового происхождения.
В этот раз, в результате стихийно вспыхнувшей потасовки более всех пострадал повар Фаббиол Гэро. Прибывший после дежурного отделения фельдшер зарегистрировал сотрясение мозга, двойной перелом предплечья и более десятка ссадин, преимущественно на голове.
– Могли и убить, – философски заметил Рикулло Эвам-Ну.
– Это почему же? – покосился на него Косакри.
– Святой лученосец, прав, капитан Стат, – кивнул линейный помощник. – Это уже третий случай. Не подряд конечно, но все-таки.
– В смысле?
– В смысле, суп совершенно не соленый, вот что.
– Так, повара уже унесли лечиться, – констатировал шторм-капитан. – Где у нас кто-нибудь из кухонных? Вы что ли, матрос Нандо?
– Так точно, шторм…
– Кто солил… в смысле, не солил суп?
– Я солил, шторм-капитан, я.
– И что же? Недосолил?
– Не, повар Фаба… то бишь, сопрано-сержант Гэро… так вот он сказал, что наоборот.
– Что наоборот-то?
– То, что пересолил, вот.
– Так-с. Идите покуда, но недалеко. Участников потасовки задержали, баритон-капитан Пелеко?
– Кое-кого да, капитан Стат. Остальных выявим помаленьку.
– Я сейчас не о том, Дор. Что они говорят? На счет солености, понятное дело.
– Говорят, что пресный.
– Может у них психоз какой-нибудь, а? Где доктор-то?
– Наверное у себя. Скорее всего, гипсует раненого, если только фельдшеру не поручил, для практики.
– Так, а кто у нас нынче дежурный, и значит, автоматически ответственный за пробу пищи?
– Ритс, кажется.
– А подать-ка его…
– Я здесь, шторм-капитан. Я здесь.
– Так, бас-штурман. Вы были обязаны попробовать пищу раньше всех, так?
– Но ведь я ж пробовал. Мятая на голову, капитан Стат. Фиоль-Мамой клянусь.
– Ну-ну, всуе поминать не следует, штурман, – не выдержал бортовой жрец.
– Про это потом, освещенный солнцами, – поморщился Косакри. – Вы ели этот суп, Ритс Каджело, или просто ложкой поковырялись?
– Ел, ел, командир Стат. Очень даже хороший суп. Если б не торопился, так даже добавки бы попросил.
– Может у вас со вкусом что-то, штурман? Ну-ка, подайте ему все-таки порцию-добавку попробовать. Да и мне тоже. Как я сразу не догадался…
– Так нет же ничего, капитан Стат.
– Что, съели?
– Да нет, вылили все к луне Мятой. Вон лужи еще стоят.
– Ага, понятненько, – сказал Стат Косакри, удивляясь, как хитро подсознание-творец подчищает мир.
– И уже третий случай, говорите? Да, баритон-капитан Пелеко?
– Да, шторм-капитан Косакри. Зачинщики конфликта, да и свидетели, утверждают, что этого повара – Фаббиола – предупреждали: «Еще повторится, побьем». Вот и…
– А почему я не знаю, Дор?
– Так что вам голову забивать такими мелочами, Косакри? Никто, естественно, не думал, ни гадал.
– Ясно-понятно, – подвел итог командир атомохода. – Хорошо работаем, продуманно чистим.
– Что? – переспросил линейный помощник.
– Да это я так, не совсем вам, – прищурился Стат Косакри. – Ладно, возьмите это дело на вид. И пусть старшему повару найдут достойную замену. Не хватало еще питаться консервами.
