Faster
S-T-I-K-S. Шустряк
– Согласен, и моя правда сейчас вернее, снимай шлем, – безоговорочно приказал я.
– Но я …
– Снимай, не то, как сосед, ляжешь, – перебил я его попытку отказа. Внешник, опустив левую руку, выполнил несколько странных действий над шлемом, а потом медленно двумя руками снял его, оставшись только в странном респираторе.
– Если я его сниму, – начал он, увидев, что я разглядываю респиратор, – заражусь.
Без шлема разглядеть особо ничего не вышло, мужик, брюнет, по-военному коротко стрижен, большая часть морды прикрыта серым респиратором, у которого сбоку имелся небольшой фильтр. Опустив шлем рядом с собой, он пристально уставился на меня, ожидая того, что я буду делать дальше.
– И в чем отличие между мной и тобой? – спросил его я.
– Всем, вы искусственно созданы, лишь копии тех, кто существует реально, вы другие, – начал он пытаться изложить мне свою теорию, но я не дал ему продолжить.
– Мне насрать, что ты обо мне думаешь, сейчас важно лишь то, о чем я думаю, а я думаю, что хочу истребить муров, способных даже несовершеннолетних детей пустить под нож, хочу истребить тех, кто покупает у муров то, что те своими ножами вырезают. И как ты думаешь, что я непреодолимо хочу сделать с тобой?
– Так это был ты, – странно прищурясь, внешник сменил тему, – да, да, это был ты…
– Что я?
– Это ты тогда сборщиков муров перебил, что на интернат поехали.
– Ну да, это был я и не только там, и это будет не конец, я живу по простому правилу, увидел мура – убил мура, к вашей братии это относится в той же полной мере. А что это тебя так беспокоит, – я даже удивился, когда он посчитал то мое деяние важнее текущего, – сейчас же я в разы больше народу выкосил?
– Да, – сникшим голосом внешник согласился с моими доводами, – именно из-за того случая я и приехал сюда.
– Да мне без разницы, – оборвал я, заподозрив, что он затягивает время, – давай-ка лучше сыграем в блиц, я задаю вопросы, а ты быстро и коротко отвечаешь.
– Я не все могу сказать, чип меня убьёт, если тайну выдать попытаюсь, – попытался воспротивиться он.
– Хорошо, если не можешь ответить, помотай головой, но я так понимаю, что, к примеру, ты выдать местоположение вашей базы не можешь, – внешник сразу замотал головой, – тогда такой вопрос, сколько лететь от базы сюда беспилотникам?
– Сейчас ночь, ориентиры плохо видно, оператор будет осторожно вести машину, а днём около получаса и они уже знают, что здесь произошло.
– Догадываюсь, что есть у вас экстренные средства оповещения, вопрос следующий, зачем эти бочки, мины, которые я взорвал, кого хотели взорвать?
– Не знаю, местный старший попросил их достать, мы достали в уплату за ингредиенты.
– Я так понимаю один из тех двоих? – махнул я в сторону комнаты.
– Да, который мутировавший.
– Почему сторона леса не охранялась, а только ворота и дорога с моста?
– Лес весь заминирован по краю стаба, а дальше лишь чернота, – ответил он с явным удивлением моей непросвещенностью, но я не отреагировал.
– Последний вопрос, чем ты хотел откупиться от меня, что я не смогу сам у тебя забрать?
– Если ты меня отпустишь, я скажу, где спрятана белая жемчужина.
– Белая, – протянул я и призадумался, – если отпущу, – протянул я, повторно оглядевшись в комнате, заметил в углу возле окна серый рюкзак.
Подняв рюкзак, обратил внимание на внешника, на его лице было все написано, мне показалось, что он даже дернулся, когда я начал выворачивать все содержимое на пол. В основном там лежали фильтры для его респиратора, пара самих респираторов, что-то похожее на аптечку, еда и еще несколько вещей непонятного мне назначения, но самое главное, что привлекло моё внимание, это кейс. Пластиковая коробочка эллипсовидной формы, не просто привлекала моё внимание, она меня звала, звала хором голосов, от которых не было звука, но исходило тепло, то самое приятное тепло, что я ощущал при проглатывании каждой новой жемчужины.
Медленно прикоснувшись рукой, я наконец-то осознал, что мой дар знатока жемчуга заработал в первый раз на полную. Открыл кейс, использовав небольшую аккуратную кнопку на его боковине, и обомлел, увидев два ряда красных жемчужин по девять штук, каждый из которых был увенчан одной белой. Кейс я захлопнул тут же и отправил его во внутренний надежный карман нагрудного рюкзака на глазах занервничавшего внешника.
– Я могу достать больше, у меня высокое положение на базе, – стал причитать он, все ясно, больше ему предложить нечего.
– Ты и вправду думаешь, что я способен тебя отпустить безнаказанно?
– Вот и беспилотники, – выговорил он, даже воодушевившись, когда послышалось далёкое жужжание и, судя по звуку, не одно.
Второй рюкзак я нашел в соседней комнате и так же быстро выпотрошил его, но, увы, сколько бы ни ощупывал или ни пытался почувствовать, жемчуг обнаружить не удалось. Внешник продолжал что-то мне предлагать, но я пропускал все сказанное им мимо ушей, время поджимало. Всю найденную еду я собрал в кучу и отправил в основной рюкзак, туда же закинул обе найденные аптечки, напоследок забрав фильтры для воды.
– Ну все, я закончил, – прервал я его причитания, глотнул живца и после этого продолжил, – сам убивать тебя я не буду, но и отпускать просто так тоже не буду.
– Я ни одного человека не убил, – прервал он меня.
– Не перебивай, снимай противогаз, не то, как твоего друга, – указал я на лежавшее рядом тело, – так вот поступим очень просто, ты знаешь, что такое русская рулетка?
– Да, дурацкая игра с револьвером у русских, – ответил он, осев на пол по стене.
– О, ну хоть в чем-то наши с тобой культуры схожи, мы поступим немного по-другому, согласно теории игр, если подкинуть монету, то при её падении вероятность выпадения любой из сторон имеет шанс в пятьдесят процентов, так и в нашей игре, ты либо будешь иммунным, когда снимешь противогаз, либо зараженным.
– Нет, шанс другой, – засучив ногами, он вжался в стену, а лицо его наполнил неописуемый ужас, – шанс всего один или два процента из всех особей на кластере, иногда еще меньше.
– Нет, братец, – протянул я, – это для всей группы особей, как ты выразился, один или два процента, а для тебя одного либо да, либо нет, – направил при этих словах ему ствол автомата в лицо. – Снимай, говорю!
– Нет, пожалуйста, я еще жемчуг достану, много, – бормотал он, обливаясь слезами.
– Снимай респиратор, иначе застрелю.
– Нет! – крикнул он, закрывая лицо руками, я выстрелил возле его уха, времени играть с ним больше не было, я уже слышал, как один из беспилотников долетев стал кружить над базой.
Рванувшись к нему, сорвал респиратор, не дав схватить его руками, выкинул в окно, внешник тут же попытался прыгнуть к оружию, но я его огрел прикладом так, что тот растянулся на полу, начав корчиться, при этом матерясь то на английском, то на немецком. Я подождал минуту, убедившись, что он дышит и ушёл призраком сквозь стену здания в сторону леса.
Отойдя от периметра метров на двести, я разместил метку из гранаты в неприглядной ложбинке, так, на всякий пожарный, чтобы уже точно знать, где сидят эти гады. Потрепать их удалось неплохо, но, увы, место и вправду хорошее, вряд ли они от него откажутся, вот если бы удалось взорвать мост, да так, чтобы его восстановление было невозможным, был бы шанс, что они не вернутся.
Пока прикидывал возможные расклады, увидел, как за лесом проступает чернота, прикинув пройденное расстояние, немного приуныл, лес между стабом муров и чернотой был густой, самое то, чтобы в нем прятаться, но ширина кластера была не больше полукилометра, что сводило всю эффективность маневров к нулю. Подойдя ближе к кластеру с чернотой, я понял, что лес там, по всей видимости, продолжался, но сейчас видел лишь осыпавшиеся кучи антрацитовой пыли и иногда торчащие из нее такие же почти рассыпавшиеся пеньки.
На черноту путь мне закрыт. Будучи еще в группе Глыбы, решил по ней пройтись, получил массу неприятных эффектов, да таких, что центрифуга для космонавтов покажется детским развлечением. Тогда из-за меня еще на день пришлось возле черноты остаться, я не то, что ходить, я лежать толком не мог, так меня крутило. Меня неоднократно предупреждали, что новичкам тяжко на ней, но мой случай всех удивил, даже Шутер потом с удивлением выслушивал мой рассказ. Помозговав со знахарем, мы тогда оба пришли к выводу, что дар мой с чернотой не дружит, причем полностью, и с тех пор я даже близко к ней не подхожу, вот и сейчас путь туда мне заказан.
Из сложившейся ситуации остался лишь один выход, двигаться на запад вдоль черноты, так как это единственное направление, в котором нет внешников, реки или антрацитовой гадости, преодолеть которую у меня нет шансов. Самая главная проблема при всем при этом, что внешники с мурами неизбежно придут к такому же выводу, при этом у них будет жгучее и непреодолимое желание достать того, кто им так серьезно нагадил. У меня, конечно, промелькивала мысль пойти на восток, поступить, так сказать, неожиданно, но давать возможность себя гарантированно зажать со всех сторон, по-моему, крайне глупо.
Уже через час моё спокойное продвижение по лесу начало превращаться в ад, почти над самыми деревьями стали беспрестанно барражировать беспилотники. Их количество и тщательность прочесывания территории не оставляли мне никаких малейших сомнений в том, что искать меня будут всеми доступными способами, и поэтому мне приходилось постоянно, при малейшем намеке, отсиживаться призраком, да так, чтобы с камеры не давать ни малейшего шанса на визуальное обнаружение.
Через пять дней моего бегства мне удалось уйти не более чем на тридцать километров, пройдя при этом всего один кластер, когда я осознал, что дальше в этом направлении дороги нет. Кластер с густым хвойным лесом, по которому я шел, закончился, и передо мной разверзлась непонятная болотистая пойма, уходящая с одной стороны во все ту же гигантскую реку, а с другой – в затопленную черноту. В другой бы ситуации я не переживал, призраком передвигаться по такой местности возможно, главное, делать передышки для отката призрака в местах, где сразу не провалишься в болото. Главным на моём пути являлось не само болото, а почти полное отсутствие на нем высокой растительности, способной меня спрятать от визуального наблюдения с беспилотников, количество которых так и не уменьшилось.
Пропустив несколько разведывательных крестов, я принял решение, что лучшим вариантом решения текущей проблемы будет подождать, когда растревоженное осиное гнездо немного успокоится. Дальше можно будет подумать о переправке на другой берег, тем более что я уже давно не слышал звуков машин и не видел света фар на другой стороне, по всей видимости, дорога, что раньше шла вдоль водной преграды, оборвалась или изменила своё направление.
Больше недели расписание полетов внешники не меняли, и даже ночью мне никто не давал спуска, поэтому проблему сна и горячей пищи пришлось решать кардинально. Сменяя пространство, я получал безлимитное время для отдыха, возможность, спокойно разложившись, приготовить пищу и даже выспаться, но из-за невозможности частого использования своего самого мощного дара, я был вынужден делать это всего один раз в день. Время я выбирал вечером, когда уже наступали сумерки, я так решил после первого раза, который я реализовал днем, спать при сильном солнце не очень-то удобно, в сумерках же совершенно другое дело и видно все, не приходится расходовать фонарь и спать комфортно.
Жить в теории так я мог сколько угодно, дар успевал успешно откатываться, и проблем с ним не наблюдалось, высыпался я тоже хорошо, успевая отдохнуть перед тем, как опять просидеть целый день, периодически прячась от налетов авиации и отмахиваясь от насекомых, норовивших залезть совершенно во все отверстия. Первой проблемой такого существования стала еда, запасов я с собой взял достаточно, но даже с учетом жёсткой экономии её у меня осталось немного, а пополнить запасы здесь невозможно. Второй проблемой становился живец, помимо активации смены пространств раз в сутки, после которой мне требовалось хорошая порция живца, большую его часть я расходовал на активацию призрака. Доза, которую я был вынужден принимать, была не такая внушительная, как после активации основного дара, но за сутки набегало значительно больше.
Ситуация начала ухудшаться, когда я был вынужден растягивать банку консервов на два дня, доливая оставшийся объём желудка горячей водой, так как запасы чайных пакетиков у меня уже кончились. С живцом ситуация тоже была критической, пришлось достать флягу из неприкосновенного запаса с половиной литра чистого спирта, при максимальной экономии этого хватит не более чем на пять дней, может, на шесть, но потом все. Проблем со споранами у меня нет, с собой еще не меньше пятидесяти штук и в неприкосновенном запасе еще есть, а вот спирта, чтобы получать живец, взять негде.
Ситуация изменилась внезапно. Очередной ночью беспилотник, по всей видимости, зацепил черноту и, потеряв управление, с грохотом рухнул в болото, после чего в эту ночь я смог увидеть всего один летательный аппарат. Днем ситуация не улучшалась и количество летающих крестов не уменьшалось совсем, но уже следующей ночью пролетели всего два, причем оба жались к берегу реки, не рискуя ближе подходить к черноте.
Появившееся окно между полетами наблюдателей вполне можно было использовать для переправы на другой берег. Сильное течение в СТИКСе – чрезвычайная редкость и помешать переправе оно не сможет, так что даже та сотня метров или около того тихой водной глади не особая проблема и, пронаблюдав еще одну ночь, я решился. Специальных средств защиты от намокания вещей у меня не было, так же, как и чехлов для оружия, что меня печалило неимоверно, больше всего я переживал за электронику, хоть она и имела защиту от влаги, на заплыв явно не была рассчитана.
Раздевшись, я упаковал все вещи в рюкзак, плотно закрыв его клапан. Я не рассчитывал на то, что его содержимое останется сухим, я лишь хотел максимально увеличить его плавучесть, ведь на него я прицепил автомат и все имевшиеся кобуры с оружием. Дождавшись ночного окна, я нехотя направился к воде по чавкающему глинистому склону до тех пор, пока не погрузился в воду. Благодаря тому, что в этом мире повсеместная температура стабильна, то и вода не бывает сильно холодной, вот и сейчас она не теплая, но и зубы стучать быстро не начнут. После того как я побарахтался в воде, как мне показалось, вечность, я достиг другого берега, где тут же передо мной встала новая проблема. Температура ночью в СТИКСе значительно ниже, чем днем, льдом не покроешься, но голому совсем не жарко, а если ты при этом мокрый, то о комфорте можно забыть напрочь.
Проверив состояние вещей, я расстроился еще больше, хоть вода с них не лилась, но и сухими их назвать было сложно, а о просушке на разведенном костре речи быть не могло. Развести сейчас костер – это однозначное оповещение всей округе о том, что я здесь, ночью беспилотник с инфракрасной камерой заметит такое непотребство с ахового расстояния, они хоть и перестали летать каждые десять минут, но рассчитывать, что такая наглость останется незамеченной, не мог. О том, чтобы развести огонь внутри купола, сменив пространства, думать не приходилось, еще на заре постоянного освоения дара я выяснил, что запас воздуха в нем весьма ограничен. Предположив это в самом начале, я, ударившись в математику, вычислил, что при формировании купола на ровной поверхности в получавшейся полусфере будет около двух кубометров воздуха, чего должно хватить на полчаса беспроблемного существования, после чего уровень углекислого газа станет недопустимым. Но при первых же моих экспериментах расчетные данные не подтвердились. Механизм работы моего дара и купола, в частности, мне были неизвестны, но мне удавалось просидеть под ним десять, пятнадцать и даже тридцать часов без какого-либо негатива. Однако, когда я развел небольшой костер, уже через минуту был вынужден вернуться в обычное пространство. Кратковременное использование моей небольшой горелки тоже не создавало негатива, что меня тогда натолкнуло на мысль о том, что через купол все-таки идет обмен с внешним пространством, вот только очень странный, особенно если учесть, что дым от костра, поднимаясь вверх, как и все остальное, слоями застревал в зеленоватом мороке.
Единственным выходом в сложившейся ситуации я видел продолжение движения, помимо согревания, это также пойдет на пользу моему бегству. Надев влажную одежду, я замерз еще больше, но передвигаться через густой подлесок голым меня не прельщало. Мокрая обувь обещала мне образование знатных мозолей и поэтому я надел сразу несколько носков, все равно всю сменную одежду, что была в рюкзаке, придется выкинуть. На будущее себе сделал очень серьезную зарубку в голове по поводу приобретения и постоянного ношения с собой водонепроницаемого чехла и не одного, благо, занять много места и серьёзно нагрузить они не смогут.
Матерясь про себя, я двигался через лес, который, как назло, представлял из себя непроходимую чащобу из разных деревьев и кустарников, которые были местами намертво переплетены вьющимися растениями, вынуждая меня продолжать расходовать живец на призрачное состояние, чтобы преодолевать их. Дроны так же появлялись, они по-прежнему барражировали по обоим берегам, заставляя меня периодически прятаться, пережидая разведку в густых кустах.
Уже после полуночи, передвигаясь без призрачного состояния, наткнулся на бегуна, уж не знаю, откуда он тут взялся, но ломившаяся через кусты тварь меня изрядно напугала, да так, что я, не раздумывая, выдал в него короткую очередь, даже не пытаясь спрятаться. С противоположного берега я видел здания, но очень далеко, деревья сильно мешали разглядыванию пейзажа, но в том, что сегодня или завтра при текущем темпе я дойду до нормальных кластеров, я не сомневался, вот только живца у меня оставалось на дне, и позволить себе быстрое перемещение призраком я сейчас не мог.
Под утро я вышел к небольшому поселку, который не так и далеко располагался от реки, и призраком я бы до него дошагал часов за пять, а сейчас, боясь каждого куста и прислушиваясь к любому шороху, мне пришлось ползти всю ночь. Прорываться к домам сразу я не решился, засел за кустами, выбрав самую удобную позицию для наблюдения. Кластер был уже не первой свежести и, сколько бы я не разглядывал дома в оптику, движения обнаружить так и не удалось. Расстояние от базы муров тоже небольшое, и, возможно, тут они так же занимаются жатвой мяса, хотя особых доказательств этому я не вижу, в том числе и сожженных домов.
Поселок состоял из восьми домов и еще нескольких участков, на некоторых даже имелся забор, а на других лишь выкорчеванная территория, отгороженная веревками, по всей видимости, межевого назначения. Выждав, когда первые лучи солнца хорошо осветят дома на окраине, где не получалось хорошо разглядеть обстановку, я направился к первому дому. По пути я окончательно убедился в том, что на территории никого нет, активировав призрачное состояние, не заметил никого в радиусе восприятия, после чего с облегчением прошел сквозь наполовину раскрытую дверь вовнутрь.
Сюрпризов и растяжек на двери не оказалось, в отличие от следов пребывания внутри мародёров. Первый этаж дома, помимо тамбура с раздевалкой, содержал три комнаты, гостиную, которая имела сбоку место для приготовления пищи и две более мелких, одна из которых походила на рабочий кабинет, а вторая на спальню. Вещи из всех шкафов были вывалены на пол и по ним неоднократно прошлись грязными ботинками, но выбора у меня особого не было и, сбросив рюкзак на пол, я принялся подбирать для себя сухие вещи.
Одевшись, я обследовал второй этаж, на котором имелся выход на небольшую террасу и три спальных комнаты, увы, во всех валялись только детские вещи и чего-то более достойного, чем я взял внизу, мне найти не удалось. Имевшиеся вещи совершенно не подходили по размеру, поэтому я выглядел комично в короткой рубашке и штанишках, но мне сразу стало теплее и настроение улучшилось.
Осмотр кухонной зоны преподнес мне бутылку крепкого спиртного, имевшую на дне немного содержимого, её явно недопили, бросив в угол комнаты, другого алкоголя обнаружить не удалось. Споран растворился в коньяке не полностью, пришлось выкинуть остатки при процеживании, но мало живца – это гораздо лучше, чем нисколько. Сделав маленький глоток, я отправил остатки в свою флягу, смешав с тем, что там имелось на дне. Прибыток небольшой, но и это сейчас для меня весьма весомо, смогу бесшумно призраком осмотреть оставшиеся дома и поискать еще алкоголь.
Еды, которую можно было бы сразу съесть, в этом доме обнаружить не удалось, как и погреба, забитого под завязку отборными домашними солениями, но с обувью все-таки повезло. Обнаруженные кроссовки я одел на босую ногу, почувствовав неизмеримое удовольствие от сухой обуви. Свои перепачканные вещи я решил привести в порядок позже, упаковав их в найденный пакет, после чего, с неудовольствием облачившись во влажную разгрузку, напялил на себя рюкзаки и пошел обследовать дома дальше.
Каждый дом встречал меня почти одинаково, выбитой напрочь или взломанной дверью. И все тем же тотальным бардаком, оставшимся после мародёрки муров, в которой, если и удавалось поживиться, то крохами. В одном из домов даже холодильник был обчищен, это говорило о том, что, как и в интернате, этот кластер муры чистят по перезагрузке, а иначе бы никто не рискнул уже даже через пару дней искать что-то внутри химической бомбы. Из всей добычи пока что полезного было мало, в рюкзак отправилась початая бутылка ликера, удалось съесть две морковины и в одном из домов с пола собрать пяток конфет.
Проверив всю улицу по одной стороне, я принялся возвращаться по другой с абсолютно таким же успехом, как и ранее. Печалило лишь то, что еда там была и даже много, в одном из домов в погребе я нашел большое количество битых банок с соленьями, я уж не знаю, чем руководствуются муры, когда так вандально уничтожают еду, но пол был просто устелен остатками банок и присохшим к полу содержимым. Заходя в последний дом, я заметил странность, в отличие от всех остальных, дверь у него взломана не была, проходя через нее, я заметил хитро установленную растяжку, а попав внутрь, я выронил изо рта недавно туда отправленную конфету, удовольствие от которой я так хотел растянуть.
Помимо сюрприза на двери меня ждал целый царский погреб, правда, располагался он не в подземелье, а посреди гостиной. Пять ящиков с разной водкой, картонная коробка с разными бутылками коньяка, такая же с виски и еще целая груда бутылок вина и других алкогольных напитков. Банки с разными консервами, явно в заводской упаковке из плотного крепкого полиэтилена, стояли в несколько стеллажей, там же коробки с лапшой быстрого приготовления, макаронами и целая гора упаковок с разными крупами. Все это добро занимала добрую половину весьма немаленькой комнаты. Также обнаружился и небольшой склад одежды, приспособленной для местных реалий, хотя в том, что на меня там найдется что-то, сомнительно, но скидывать со счетов такой подарок полностью не стоит.
Не поддавшись эйфории и желанию тут же приступить к набиванию желудка, я внимательно ощупал даром весь дом. Помимо сюрприза на дверях, они обнаружились на всех окнах первого этажа, среди коробок алкоголя и даже в одежде, где гранату прижали коробкой с ботинками. Все найденные подарки я извлекать не стал, убрал лишь те, что располагались среди продуктов и вещей. Ни окна, ни двери трогать не стал, я все равно могу ходить сквозь них, а в случае неожиданных гостей они способны помочь, тем более что на дверях я убрал лески, с помощью которых муры могли отключить нехитрые ловушки, сделав так, что они все равно бы сработали.
Понимая, что после того, как я плотно поем, мне очень захочется хорошо вздремнуть, решил пересилить себя и сначала заняться делами. Первым делом в бутылку водки с собачьим названием «Хаски», бросил растворяться споран, после чего разложил на столике все содержимое рюкзака для просушки. А после того, как обнаружил огромную ёмкость с водой, установленную в постройке, что примыкала к гаражу, затеял стирку и помывку, благо, стирального порошка с мылом в доме хватало. Закончив с первоочередными делами, я приготовил на столе батарею из консервных банок, пары пачек галет и всяких маринованных фруктов, после чего запустил горелку. Обильно отобедав, уже борясь со сном, я принялся чистить оружие, которому плаванье в реке также не шло на пользу. Закончив с чисткой оружия, я поднялся на второй этаж, где, разместившись в одной из комнат на большой кровати, уснул так, как будто умер.
