Ф. К. Каст
Всадница ветра
– Ты убила летуна копьем!
– Ну чему ты удивляешься, мама? Я уже не ребенок. С сегодняшнего дня я официально Всадница ветра.
Дон провела дрожащей рукой по лбу, словно пыталась унять головную боль.
– Ривер, я не сомневаюсь в твоих способностях, но я беспокоюсь за тебя. Вот почему я хочу, чтобы ты прекратила свои одиночные вылазки и всегда брала кого-то с собой. В следующем году завершится правление Эхо. Ты сама знаешь, что Табун видит в тебе и Анджо наше будущее.
– Знаю, мама. Я никогда об этом не забываю – ни на секунду с тех пор, как Анджо меня выбрала. Но год – долгий срок. До Испытания Кобылицы может случиться что угодно. Как знать? Может, Мать-Кобылица нашепчет старейшинам имя другой пары. У Скай и Скаут первый выезд уже был, и они успели прекрасно сработаться. Может, Мать-Кобылица скажет старейшинам выбрать их.
– Это невозможно. Скай слишком много думает о себе, а Скаут, конечно, славная кобыла, но слишком хрупкая, чтобы стать во главе нового рода. Нет, Ривер. Вы с Анджо победите в Испытании Кобылицы и волей Совета и с моего благословения будете названы Старшей кобылой и ее Всадницей. Если только за этот год с вами ничего не случится. Вот почему ты должна всегда помнить о своих обязанностях перед Табуном и заботиться о себе и своей кобыле.
Ривер остановилась и повернулась к матери.
– Моя обязанность – учиться, получать опыт и становиться мудрой, как моя мать, но я не могу учиться, если меня постоянно контролируют и опекают. Клетка есть клетка, какими бы благими намерениями ни руководствовался тюремщик. И поэтому я говорю еще раз: я не буду ездить с сопровождением. Мне нужно набраться опыта, чтобы мы с Анджо могли доверять самим себе – нашим суждениям и решениям. Пожалуйста, не вынуждай меня прятаться и играть с тобой в глупые игры.
Мудрые каштановые глаза Дон пристально изучали Ривер.
– То есть ты не хочешь поделиться со мной мыслями?
– Вся в мать, – улыбнулась Ривер.
– Вот только твоя мать знала, когда прислушаться к старейшинам и голосу Великой Матери-Кобылицы, который раздается в шепоте степных трав.
– А кто принимает решения за тебя, мама? – без обиняков поинтересовалась Ривер.
Мать явно удивил вопрос, но она ответила не задумываясь:
– Я сама принимаю решения, хотя и ценю мнение окружающих, особенно Эхо. Ты прекрасно это знаешь.
– Знаю. И то, о чем я тебя прошу, ничем не отличается от жизни, которую ты ведешь, сколько я тебя помню. – Ривер мягко коснулась материнской руки. – Ты научила меня думать, прежде чем действовать, и рассматривать любую ситуацию с разных сторон. Позволь мне расти, мама. Я не смогу этого сделать, если ты будешь подавлять мою свободу.
Дон вздохнула.
– Похоже, мне остается только сдаться или превратиться в доброго тюремщика. – Помолчав, она добавила: – Но я хочу, чтобы ты пообещала мне одну вещь.
– Смотря какую.
Мать безмятежно улыбнулась и отвязала один из поясов, лежащих на ее бедрах. Это была нить ограненных камней цвета зимнего неба, которое вот-вот затянут снежные облака. Дон обернула нить вокруг талии дочери и, отступив на шаг, удовлетворенно кивнула.
– Будто для тебя делали. Это твои камни.
Ривер ошарашенно уставилась на пояс – первый в ее жизни. Такие носили только в табуне Мадженти. Пояс из драгоценных камней свидетельствовал о том, что его носительница – Видящая, обладающая способностью пробуждать спящие свойства кристаллов.
– Но, мама, я ведь не Видящая! Я только начала обучение.
Дон указала на пояс, низко сидящий на бедрах дочери.
– Что это за камень?
– Халцедон.
– Его главные свойства?
– Халцедон укрепляет мир и дружеские отношения. Это камень, который заботится о владельце, а в активной форме защищает от враждебности, гнева и тоски. Он пробуждает щедрость, отзывчивость, открытость и желание доставлять радость.
– Очень хорошо. Он потеплел от твоего прикосновения?
Ривер помедлила с ответом, прислушиваясь к непривычной тяжести на поясе, и действительно ощутила тепло, пульсирующее в такт ее сердцебиению.
– Да.
– Тогда я попрошу тебя дать слово, что ты будешь носить его всегда, когда вы с Анджо выезжаете – публично и в одиночку – на поиски опыта, необходимого мудрому лидеру.
Ривер встретила взгляд матери.
– Даю слово, что буду с гордостью носить его не снимая как подарок матери, которая милостью Великой Матери-Кобылицы достаточно мудра, чтобы позволить дочери…
– Учиться и расти, а со временем встать во главе Табуна, – закончила за нее Дон.
– Не все сразу, мама, – сказала Ривер, обнимая Дон.
– Говори что хочешь, но помни: Всадница Старшей кобылы всегда… – она замолчала, ожидая, пока Ривер продолжит традиционные слова.
– На шаг впереди Табуна, – закончили они вместе.
Ривер закрыла глаза и расслабилась в материнских объятиях, а в голове у нее стучало, вторя пульсу камней у нее на поясе: «Не все сразу… не все сразу…».
Глава 5
Настоящее – река Умбрия
Призыв луны пробудил ночное небо и немного разогнал спящие облака, позволив Мари обработать и перевязать раны Ника, пока Зора передавала ей чистые бинты и мазь из корня золотарника. Самые глубокие раны – особенно на плече и бедре – она бы предпочла зашить, но света было слишком мало, а лодочку качало так, что Мари решила: лучше уж пара лишних шрамов, чем вред, который она может нанести, тыча в Ника иголкой в темноте.
– Похоже, кровотечение остановилось, – заметила Зора, глядя на Ника из соседней лодки.
– Да. По крайней мере, на время. – Мари хмуро оглядела последнюю из перевязанных ею ран. – Но мне очень не нравится, что ему придется грести еще несколько часов.
– Я могу поменяться с Ником местами, – предложила Шена. – Он поместится в нашей лодке. Зора и Роза отлично управляются. Пусть кто-то еще возьмет мое весло, и тогда они точно не отстанут.
– Мне уже лучше, – откликнулся Уилкс из лодки, которая покачивалась по другую сторону от Мари и Ника. – Ник может занять мое место, а я буду грести за него.
– Нет-нет! – возразил Ник. – И прекратите говорить обо мне так, будто я без чувств валяюсь на дне лодки. Я отлично себя чувствую! – Он накрыл ладонь Мари своей. – Обещаю, если я начну терять сознание, ты узнаешь об этом первой.
– Начнешь терять сознание или почувствуешь тошноту, или у тебя закружится голова, или снова пойдет кровь, – с нажимом произнесла Мари.
– Да, конечно. – Он взял ее руку и запечатлел на ней поцелуй. – Обещаю, Жрица Луны.
– Мари, пора трогаться, – встревоженно сказал Антрес, подплывая ближе. – У меня щекочет в затылке, а это не к добру.
– Хорошо. Все равно лучше мы сегодня уже не отдохнем, – сказала Мари, возвращаясь на корму лодки.
– Славно! Тогда слушайте. Хотя облака и пропускают немного света, я считаю, лучше оставить лодки связанными – если Жрицы не возражают. – Он перевел взгляд с Зоры на Мари.
– На воде я с удовольствием передам бразды правления в твои руки, – сказала Зора.
– Я тоже не в своей стихии, – добавила Мари. – Будем делать так, как ты скажешь, Антрес.
Наемник кивнул и повысил голос, чтобы его слышала вся Стая.
– Для большинства из вас предстоящее в новинку, так что сегодня ночью отвязываться друг от друга мы не будем. Но не затягивайте узлы слишком туго, а если у кого-то возникнут проблемы или кто-то отстанет, тут же зовите. Проще помочь вам до того, как вы перевернетесь или лодку снесет в сторону. Понятно?
Стая согласно забормотала.
– Отлично. К первому препятствию мы доберемся около полуночи. В обычной ситуации я бы подождал до рассвета, прежде чем переправляться через руины моста, но я хочу оказаться подальше от этого места как можно скорее. Так что, вне зависимости от того, будут к нам благосклонны облака или нет, я предлагаю зажечь факелы и пройти Штатский мост сегодня. Неподалеку от него есть отличное место, где можно причалить к берегу и отдохнуть до рассвета.
– Я никогда не плавал по Умбрии, – сказал Ник. – У разрушенных мостов такие же оттоки, как на Увилке у Города-Порта?
Вопрос был логичным, но Мари услышала в его голосе напряжение и поняла его. Именно такой отток вынес его к ней – и чуть не убил.
– Нет. На Умбрии есть вещи похуже оттоков. Но сегодня об этом можно не беспокоиться. Штатский мост обвалился в трех точках. Если пройдем между ними, бояться нечего. Но все должны держаться рядом.
– Можно зажечь факелы сейчас? – спросила Зора. – Думаю, все немного взбодрятся, если мы будем лучше видеть.
– Мы все еще близко к Племени, – покачал головой Антрес. – Не забывайте, что на воде факелы будут привлекать внимание и превратят нас в отличную мишень. Мне будет спокойнее, если мы подождем до моста и зажжем факелы уже у руин.
– Могу я сказать? – раздался нежный голос Голубки.
– Конечно, – кивнула Мари. – Каждый член Стаи волен высказывать свое мнение.
Даже в полумраке было видно, как просветлело лицо Голубки.
– К такой свободе я буду счастлива привыкнуть. Я хотела сказать, что полностью согласна с Антресом. Не привлекайте к нам внимание Бога. Он непредсказуем и переменчив; в одну минуту Он щедр и милостив, а в другую полон жестокости. Я думаю, Он расставит по территории Племени часовых, и если они заметят на реке огни, тут же доложат об этом. А я уже успела убедиться, что Ему всегда нужно больше, больше, больше.
– А значит, последнее завоевание Его не насытит, – мрачно подытожил Ник.
– По крайней мере, ненадолго, – сказала Голубка.
Мари поняла, что ей тяжело говорить. Снова и снова она вспоминала гигантский силуэт на холме и глаза, обжигающие ее взглядом. Она была уверена: то, как Он вскинул копье, как заревел, было как-то связано с ней.
– Значит, никаких факелов, – вздохнула Зора.
– До тех пор, пока мы не будем вынуждены их зажечь, а к тому времени опасность останется далеко позади, – согласился Ник.
– Только эта опасность, – напомнил им Антрес. – Есть и другие, из-за которых мы не всегда сможем двигаться ночью. Иногда даже в темноте нельзя будет зажигать факелы. Так что привыкайте держаться рядом – так, чтобы всегда видеть остальных и самим быть на виду.
– Стая! Я хочу, чтобы все это понимали. – К Мари вернулся дар речи, и она встала в лодке, осторожно балансируя. – Это не банальность, а факт: мы сильны настолько, насколько силен слабейший из нас. Мы переживем это путешествие, но только в том случае, если будем работать вместе и держаться друг друга. Вы понимаете?
– Да, Жрица Луны!
– Я горжусь вами. Каждым из вас. – Мари обвела взглядом маленькие лодки, освещенные луной. – То, чего вы достигли, невероятно. Но мы пойдем еще дальше – день за днем, пока не найдем новый дом и не создадим новый мир. Веди нас, Антрес!
Стая разразилась радостными криками, и Антрес, просияв, взялся за весла первой из длинной вереницы лодок.
* * *
Мари быстро уловила ритм и стала грести в унисон с Ником. Они все так же замыкали цепочку лодок, но ее это не беспокоило. Они двигались медленно, но верно, а освоившись с веслом, Мари смогла даже смотреть по сторонам.
Прежде всего ее поразило, какой пугающей была река. Антрес вывел их на самую середину водного пространства. Несколько дней назад он объяснил, что им предстоит плыть вверх по течению до Потерянного озера, и Мари знала, что им придется бороться с водным потоком. Но она и не предполагала, насколько широкой была река. Несмотря на серебривший воду лунный свет, берега с трудом можно было различить.
Она никогда не плавала на лодке ночью. На самом деле Мари вообще никогда не плавала на лодке и теперь вдруг остро затосковала по земле и знакомому уюту норы, и ее мысли обратились к матери.
«Вот бы мама была с нами! Она была бы в восторге – и гордилась бы нами».
Она вдруг вздрогнула, осознав, что обращенные к Стае слова о том, что она гордится ими и что они выживут только вместе, могла бы произнести – произнесла бы – Леда, и ощутила прилив бередящей память радости.
«Спасибо, мама, – мысленно обратилась она к Леде. – Спасибо, что научила меня ответственности, присущей лидеру, – хоть я и не верила, что когда-нибудь стану Жрицей Луны».
С балластного плота справа от лодки раздалось поскуливание: Ригель почувствовал ее смятение. Она мысленно встряхнулась.
– Не волнуйся, малыш. Все хорошо. Это просто большая лужа воды.
– Да уж, – буркнул Ник. – Здоровенная.
Она легонько ткнула его в спину веслом.
– Ты же много раз бывал на реке.
– Но не на такой. Хотя вообще-то это неважно. Я ненавижу все реки одинаково.
– Ненавидишь? Серьезное заявление.
– Зато честное. Сказать по правде, я ненавижу любые водоемы, если в них не видно дна.
– Ты бы предпочел встретиться со свежевателями? – бросил через плечо Дэвис.
– Я бы предпочел не иметь никаких дел ни с тем, ни с другим.
Дэвис хохотнул.
– Взгляни на это с другой стороны. Какие бы чувства ты ни испытывал к реке, она уносит нас подальше от свежевателей.
– И Тадеуса, – добавила Мари.
– Это верно, – согласился Ник. – Если выбирать между рекой и Тадеусом, я за реку.
– Вот видишь! Во всем есть положительные стороны, – сказал Дэвис.
– Днем будет полегче, – сказала Мари.
– О да. Днем мы хотя бы будем видеть, что нас убивает, – буркнул Ник.
– Эй, Джексом! Как там Фортина? – сменила тему Мари.
– Лучше и быть не может!
Мари видела, что самочка наконец слезла с коленей спутника, чтобы ему было удобнее грести, но продолжала к нему жаться.
– Я рад, что она выбрала тебя, – к удивлению Мари, сказал Ник. – Я видел, как с ней обращается Маэва. Я понимаю, что Маэва была больна, но это не оправдывает ее. Уилкс и Клаудия тоже были заражены, но они не вымещали злость на своих спутниках. Закон сурово наказывает тех, кто плохо обращается с собаками. Как же низко пало Племя, если Маэва без зазрения совести била и обижала щенка на виду у всех!
– Это все Тадеус, – сказал Дэвис. – Его ненависть заразительна, хотя я не понимаю, как можно предпочесть ненависть счастью.
– Он думает, что власть принесет ему счастье, – сказала Мари. – И по какой-то причине многие в Племени тоже в это верят, так что у него хватает последователей.
– Маэва делала ей больно, – донесся до Мари голос Джексома. – Не столько физически, хотя я знаю, что она била мою Фортину… – Он осекся и прокашлялся, собираясь с духом, прежде чем продолжить: – Но сильнее всего была душевная боль. Фортина не понимала, что она делает не так – почему спутница ее ненавидит.
– Маэва поддалась гневу после гибели отца, – сказал Ник. – Ей нужно было найти виноватого. И Тадеус ей в этом помог.
– Ей стоило бы винить Тадеуса, – фыркнула Мари и с силой ударила веслом, вымещая раздражение на воде. – Это была его вина.
– Гнев делает с людьми странные вещи, – сказал Ник.
– Дело не может быть только в этом, – возразила Мари. – Я просто кипела от гнева, когда вошла сегодня в Город-на-Деревьях. В жизни не испытывала такой злости. Но я не чувствовала ненависти. Мне жаль, что нам пришлось оставить с Тадеусом Ралину и тех, кто кажется хорошими людьми.
– Я знаю, что такое гнев, – начал Джексом робко, но с каждым словом его уверенность росла. – Все мужчины-Землеступы знают. Как по мне, для того, чтобы превратить человека в озлобленное чудовище, какими вы описываете Тадеуса и его людей, одного гнева мало. Для этого нужна ненависть к себе и самообман. Я сопротивлялся болезни свежевателей – гневу и ненависти, которые меня отравляли. Но не все пытались бороться. Помнишь Джошуа, Мари?
– Помню, – сказала Мари. Именно Джошуа вместе с Брадоном и Джексомом под влиянием болезни свежевателей напал недавно на Зору. – Джошуа был одним из двух Землеступов, которых Ник убил, защищая Зору, – объяснила она Дэвису и Нику.
– Так вот, заражены были мы все. Думаю, Брадон пытался сопротивляться болезни, как я, а вот Джошуа сдался быстро. Он как будто наслаждался растущим гневом. Он выследил Зору. Я говорю это не для того, чтобы снять с себя ответственность. Я всю жизнь буду искупать то, что чуть не сотворил. Но ты помнишь, каким Джошуа был до болезни?
– Я плохо его знала, – сказала Мари. – Но я помню, что мама его отчитывала: он жульничал в игре в нетбол.
– Да так, что никто больше не хотел брать его в команду, – закивал Джексом.
– Нетбол? – переспросил Ник. – Что еще за нетбол?
– Это игра, в которую играют в Клане, – пояснил Джексом. – Я могу объяснить тебе правила, когда мы высадимся на берег и у нас будет свободное время.
– Было бы здорово!
Слова молодого Землеступа пробудили в Мари целительницу.
– Погоди-ка, Джексом. Хочешь сказать, от того, каким был человек до болезни свежевателей, зависит, как она повлияет на него? Нужно будет записать это в мой дневник.
– Интересная теория, – сказал Дэвис.
– Будем надеяться, нам не придется ее проверять, потому что отравленный город остался позади, – сказал Ник.
– Не река, а настоящий подарок, правда, Ник? – ухмыльнулся Дэвис.
Ник фыркнул, и Мари снова легонько ткнула его веслом. Ник шутливо отбил выпад. Она с облегчением улыбнулась: если бы рана открылась и кровотечение возобновилось, он бы не размахивал рукой так смело.
Они замолчали и снова сосредоточились на гребле. Мари размышляла над словами Джексома. В них был смысл. Уилкс и Клаудия заразились – в точности как Тадеус. Но они остались собой – да, они были больны и слабы, но они не поддались ненависти и злобе, как Тадеус. Зора тоже подхватила заразу, но, хотя и стала раздражительнее, сохранила рассудок и осталась их Зорой.
– Ник, ты ведь знал Охотников и Воинов, которые в тебя стреляли? – спросила Мари.
– Само собой. Я с ними вырос. Но из Воинов в меня стрелял только один – Максим. Остальные были Охотниками.
– Каким был Максим до заражения?
Ник на секунду перестал грести, раздумывая над ответом.
– Заносчивым. Помню, все потешался над терьерами. Называл их миниатюрными песиками, не псами, и натравливал на них свою овчарку. Выходит, Джексом прав. Хотя Маэва мне всегда нравилась. Она изменилась после смерти отца.
– Может и нет. Мне она не понравилась сразу, – призналась Мари. – Прости, Ник, но в ту ночь, когда я встретила ее и твоего отца, она вела себя холодно, отстраненно – совсем не так, как Сол.
– Это подтверждает теорию Джексома, – кивнул Ник.
– Эй там, в лодках! – прервал их голос Антреса.
Мари сощурилась, пытаясь разглядеть в темноте лодку наемника.
– Мы идем замыкающими, но не отстаем! – крикнул ему Ник.
– В круг! – скомандовал Антрес.
Им понадобились считаные минуты, чтобы согнать покачивающиеся на воде лодки в неровный круг. Антрес и Данита выплыли на своем каноэ в центр. Мари с удовольствием отметила, что Данита уверенно повторяет движения Антреса и уже выглядит заправской лодочницей.
– Видите железяки, которые торчат из воды? – Антрес указал вперед.
Небо все еще было затянуто облаками, но они проплывали мимо луны, как призраки, и не мешали лунному свету. Когда легкий ветерок отогнал их в сторону, Мари разглядела недалеко от берега две массивные выступающие из воды глыбы. Почти посередине широкой реки торчал третий обломок, хотя эта часть моста, похоже, перевернулась на бок и превратилась в зловещую, влажно поблескивающую ржавую стену.
По Стае прокатился тревожный ропот: препятствие явно не осталось незамеченным.
– Главное, не теряйтесь. Эти обломки с виду опасны, но на самом деле ничего сложного тут нет. Давайте зажжем факелы.
Стая начала доставать длинные копьеобразные палки. Дэвис обратился к Мари и Нику:
– Посмотрите в лодке. Ваш должен быть там.
И действительно, пошарив рукой по дну лодки, Ник отыскал факел. Один его конец был обмотан тканью, пропахшей старым кроличьим жиром. Другой конец был обмотан пеньковой веревкой.
– Зора, у тебя, кажется, было огниво? – спросил Антрес.
– Да!
– Пусти его по кругу. Пусть каждый зажжет факел и привяжет его веревкой к корме.
– Корме? – переспросила Мари.
– Задняя часть твоей лодки, Мари, – пояснила Данита.
– Именно. Молодец, что запомнила, Данита, – сказал Антрес.
Спутница Антреса, Баст, издала свой странный кашляющий звук, который означал, что она довольна, и Мари усмехнулась. «Эта рысь определенно выбрала Даниту в пару Антресу!» А по улыбке на лице юной Землеступки Мари поняла, что Даниту этот выбор уже не пугает.
Мари с гордостью оглядела лодки. Даже в темноте, посередине коварной реки, ее Стая работала слаженно. Не прошло и несколько минут, как каждая лодка оказалась в плавучем кругу света.
– А теперь сделайте вот что, – сказал Антрес. – Во-первых, ослабьте узлы на лодках. Можно не отвязываться полностью, но постарайтесь не отставать друг от друга больше, чем на два корпуса. Я буду командовать. Те, кто не гребет, путь помогают соседям по лодке и считают вместе со мной. Мимо руин мы пойдем колонной по одному, немного правее от середины реки. Рядом с мостом будут буруны. Что бы ни случилось, не прекращайте грести. Пока вы движетесь вперед, у лодки меньше шансов набрать воды и перевернуться. Вопросы?
– Что делать, если кто-то попадет в беду? – дрожащим от ужаса голосом спросила юная Спенсер.
– Главное, не паниковать. Все вы умеете плавать – помните об этом. И потом, я буду за вами приглядывать. Сохраняйте спокойствие и не теряйтесь, и у вас все получится.
– Это я могу, – храбро кивнула Спенсер.
– Мы с тобой, – сказал Мэйсон. Они с Клаудией и Уилксом, которые явно чувствовали себя лучше, были в одной лодке со Спенсер.
– Верно. Мы с Уилксом тоже будем грести. Все будет хорошо, – успокоила ее Клаудия.
– Я вырос на реке, – добавил Уилкс. – Мы справимся. Это страшно, особенно в темноте, но вместе у нас все получится.
– Клаудия подала отличную идею, – сказал Антрес. – Все, кто может грести, – гребите. Слушайте мой голос и не выбивайтесь из ритма. Понятно?
Они согласно загудели.
– А что делать, когда мост останется позади? – спросила Зора.
– Грести дальше. Я скажу, когда можно будет остановиться. Нам нужно отплыть подальше от моста и опасного течения, которое может утянуть на дно. Так что будьте внимательны и помните: мы не закончили, пока все не проплыли мимо моста.
– Понятно! – сказала Зора; остальные нервно закивали.
– Объясните псам, что им нужно опуститься пониже и крепче держаться на плотах, – продолжил Антрес. – Думаю, овчарок можно привязать. Дэвис, Роза – спрячьте терьеров под скамейками. Я дам вам несколько минут, чтобы подготовиться. – Выгнув бровь, он посмотрел на Баст. – А тебе советую спуститься и покрепче впиться этой лодке когтями в пузо.
Рысь фыркнула, но изящно спрыгнула со своего насеста на носу и пристроилась у ног Даниты.
Мари и Ник вместе с остальными Псобратьями быстро привязывали овчарок веревками к плотам.
– Держите ножи под рукой, – сказал Ник. – Если с плотом что-то случится, нужно будет перерезать веревку, чтобы собака могла выплыть.
Внутри у Мари все сжалось, но она подавила страх, не желая, чтобы Ригель почувствовал ее беспокойство.
– Ты готов, малыш? – спросила она овчарку.
Дважды гавкнув, он энергично застучал хвостом по плоту, и его энтузиазм разделили остальные овчарки.
– Не похоже, чтобы они боялись, – сказала Мари Нику.
– Овчарки отлично плавают, – пояснил Ник. – Гораздо лучше нас. Если они и беспокоятся, то только из-за нас. Или терьеров.
– Погоди. Терьеры не умеют плавать?
– Умеют. – Дэвис деловито заталкивал Кэмми под скамейку. – Но не очень хорошо и не очень долго.
– А молодые овчарки? – спросил Джексом с тем же страхом, с которым боролась Мари.
– Очень маленькие овчарки и терьеры умеют плавать, но плохо. Но за Фортину можно не беспокоиться. Она уже большая и сильная девочка. Не бойся, Джексом. С ней все будет хорошо.
Дэвис потрепал Фортину по холке. У их лодки не было балластного плота, так что она лежала под его сиденьем и выглядывала оттуда с щенячьей ухмылкой.
– Все готовы? – спросил Антрес.
Дружное «Готовы!» разнеслось над водой.
– Тогда пошли! И раз! И раз! И раз!
Стая подстроилась под заданный ритм, и ночь огласилась ритмичным счетом.
Лодка Антреса и Даниты была головной. За ними следовала одна из самых больших лодок, в которой разместились О’Брайен, Дженна, Сара, Лидия, Лили и Голубка. Мари то и дело вытягивала шею, поглядывая на них. За исключением слепой Голубки, гребли все – даже Лидия. Мари мысленно напомнила себе проверить ожоги у нее на спине, когда они остановятся на ночь. Взглянув на них еще раз, она заметила, что Голубка пусть и не гребет, вторит Антресу сильным и чистым голосом.
Мари видела, как лодки, подхваченные течением, зарывались носами в воду и даже немного раскачивались, но, оказавшись по ту сторону моста, быстро выправлялись и стрелой вырывались вперед.
Когда с их стороны осталось всего три лодки, Мари заметно успокоилась. Они подплыли ближе к обломкам моста и сбавили темп, чтобы перевести дыхание и подготовиться.
– Мы следующие, – сказала Зора, нервно оглядываясь на Мари.
– У вас все получится, – подбодрила ее Мари. – Главное, берегите щенков.
– Хлоя никуда не денется. – Зора похлопала по упитанному бугорку в кармане на груди.
– А остальные щенки у меня, – сказала Роза. Она разместилась прямо на дне лодки вместе со своей терьерихой Фалой и четырьмя щенками, которые уютно устроились рядом.
– Мы справимся, – сказала Шена. – Просто считайте вместе со мной.
– Все будет хорошо, – поддержал Дэвис. Их с Джексомом лодка шла сразу за лодкой Зоры и Шены.
– Готовы? Пошли! И раз! И раз! И раз! – закричала Шена, и они начали грести, подстраиваясь под заданный ею ритм.
Дэвис и Джексомом выждали, пока те удалятся на два корпуса, а потом Дэвис подхватил счет Шены, и их лодка устремилась вперед.
– Наша очередь. – Ник обернулся на Мари.
– Я готова.
Она вовсе не была готова, но обтерла вспотевшие ладони о штаны, взялась за весло покрепче и стала ждать команды.
Но команды не последовало. Вместо этого они услышали панический крик.
Кричала Роза. Когда лодка Шены и Зоры приблизилась к развалинам моста, перед ними внезапно оказалось бревно. Вынырнув из водоворота, оно врезалось в лодку, и та, опасно закачавшись, вильнула в сторону.
– Не останавливайтесь!
Крик Антреса слился со вторым воплем Розы, и Мари увидела, как она пытается встать!
Молодая женщина цеплялась за борт лодки, когда та нырнула вперед и чуть не перевернулась. Роза указывала назад, в темные пенистые воды, и кричала:
– Щенок! Щенок выпал! – Тут Розе пришлось схватить Фалу, которая попыталась выпрыгнуть из лодки за щенком. – Помогите ей! – взвизгнула Роза. – Спасите ее!
– О Богиня, нет! – ахнула Мари, увидев, как крошечная щенячья головка погружается в воду и выныривает снова: детеныш храбро пытался удержаться на плаву.
– Продолжай грести, Мари, – сказал Ник. – Попробуем подплыть ближе и бросить сеть.
– Я ее достану! – закричал Джексом и, прежде чем кто-то успел среагировать, выпрыгнул из лодки и поплыл к барахтающемуся щенку.
– Я должен грести! – завопил Дэвис, перекрикивая истерическое поскуливание и жалобный лай Фортины, которая, тяжело дыша, вскочила с места с таким видом, словно вот-вот кинется за спутником сама.
– Останови ее, Мари! – закричал Ник. – Не дай Фортине прыгнуть за ним.
Мари быстро сосредоточилась и направила Фортине поток успокаивающих мыслей, а потом представила, как Джексом целый и невредимый сидит в лодке. Она чувствовала панику молодой овчарки, но прыгать в пенистую воду та не стала.
– Мне нельзя останавливаться! – заорал Дэвис, когда его лодку подхватило течение. – Я должен грести!
– Она у меня! – крикнул Джексом.
– Сюда, Джексом! – позвала Мари. – Плыви к нам!
Джексом развернулся и направился к ним. К счастью, течение у моста их еще не подхватило, а Джексом был хорошим пловцом. Он доплыл до них, и его бы снесло дальше, но Мари протянула ему весло.
– Хватайся!
Он ухватился за весло, и Мари потянула его на себя, подтаскивая к лодке.
– Возьми ее, – выдохнул Джексом, одной рукой цепляясь за весло, а другой почти забрасывая в лодку насквозь промокшего щенка. Оказавшись в лодке, дрожащая малышка сжалась у ног Мари, поскуливая и кашляя.
– Есть! Твоя очередь.
– Нет. Я вас переверну. Дай мне веревку.
– Но, Джексом, тебе нужно…
– Он прав, – перебил ее Ник. – Течение слишком сильное, а лодка маленькая. Она перевернется, если он попытается залезть. Держи, Джексом. – Ник кинул ему веревку. – Обвяжись вокруг груди. Мы потянем тебя за собой. Главное, держи ноги как можно ближе к поверхности – не под лодкой. Рядом с такими руинами под водой всегда полно обломков.
– Понял, – крикнул Джексом, барахтаясь в воде и обвязывая себя веревкой. Цепляясь за борт, он перебрался к корме. Там он ухватился за лодку покрепче, болтая ногами, чтобы удержаться на поверхности.
– Мы в потоке. Греби, Мари! И раз! И раз!
Мари выбросила из головы все мысли, сосредоточившись на одном только голосе Ника и ритме гребли. Она стиснула весло и вложила все силы в борьбу с водным потоком, который норовил утянуть их в сторону. Ей хотелось обернуться и проверить, на месте ли Джексом – хотелось убедиться, что они не тащат под водой его мертвое тело, – но если бы она обернулась, если бы засомневалась, то они с Ником перевернулись бы и присоединились к Джексому в бурлящей черноте.
А потом вдруг стало легче! В какой-то момент Мари поняла, что сражается с обычным течением, а металлические обломки остались у них за спиной.
Первым делом Мари проверила плот Ригеля. Пес был на месте – мокрый, но целый и невредимый. Его отец, Лару, промок еще сильнее, но тоже сидел в лодке.
– Джексом? – позвала Мари и попыталась обернуться, не переставая грести.
Секунда тишины, а потом на поверхности показалась голова Джексома. Он закашлялся, отплевываясь.
– Я тут! – выдохнул он. – Я еще тут!
– Держись, мы скоро догоним остальных, – сказал Ник.
Плечи Мари горели, а мокрые от пота и речной воды ладони болезненно пульсировали в такт сердцебиению, но она, не поднимая головы, продолжала грести, слушая голос Ника.
– Все, все, стой, – наконец сказал он.
Пытаясь отдышаться, Мари отложила весло и развернулась. Джексом крепко держался за веревку, которой был привязан к лодке.
– Он ее достал? Она жива? – закричала Роза, едва они нагнали Стаю.
– Она цела, – сказала Мари. – Джексом ее спас. Она у меня.
– О, спасибо! Спасибо тебе, Джексом! – воскликнула Роза, а потом без сил опустилась на дно лодки и, рыдая, заключила Фалу в объятия.
– Где Джексом? Он жив? – спросил Антрес, быстро подплывая к Мари и Нику.
– Он с нами. По-моему, нахлебался воды, но определенно жив, – сказал Ник.
– Я тут! – сказал Джексом. В следующую секунду волна накрыла его с головой, и он отчаянно закашлялся.
– Я иду! – крикнул Дэвис, разворачивая свое каноэ к Мари и Нику.
Антрес остановился рядом с ними.
– Джексом, дождись, пока Дэвис откинется на борт, чтобы тебя уравновесить, а потом подтянись – плавно, без резких движений – и забирайся в лодку.
Джексом развязал веревку и с трудом подплыл к Дэвису.
– Готов! – крикнул Дэвис, откинувшись в противоположную от него сторону.
