Евгений Зиберт
Лантана Камара
Я невольно улыбнулся представив, как он выходит на связь с руководителем полётов, инженерами, психологами, врачами … Показывает им горшок с цветком и спрашивает, можно ли ему одну ночку поспать с ним? Скорее всего в дальнейшем разговоре будут участвовать только он, Лантана и психологи.
Почистив зубы и проглотив пасту, я побрился и вернулся на “Звезду”. В ПХО мы пересеклись с Андреем. Молча. Он летел с Лантаной в руках, судя по всему в “Коламбус”. Я очень надеялся, что он не станет с ней мыться…
Обычно мы завтракаем отдельно, каждый выбирает для себя удобное время, но в этот раз я решил дождаться Андрея. Взяв пакет с овсяной кашей и надрезав уголок, я принялся за еду. Андрей похоже на обратном пути решил умыться, поэтому появился он в служебном модуле уже когда я доедал консервный омлет.
–Ну что? – спросил я, зная, что Андрюха может молча позавтракать, затем молча выслушать задание ЦУПа, молча поработать и так же молча вечером лечь спать.
–А что? – лицо моего товарища было непроницаемым.
–Как спалось? – решил я не ходить вокруг да около. – Цветы снились?
–Мне, Костя, – Андрей никогда не ел кашу ложкой как я, он просто высасывал её, – может и снились цветы, потому что я нормальный и здоровый человек. Если честно, я не помню, что мне снилось.
Каша исчезла из его пакетика раз в пять быстрее, чем из моего.
–А если тебя интересует, почему Лантана была в моём отсеке, – он открыл консервы с белугой и заправил горчицей, чуть не выдавив весь тюбик, – я тебе могу объяснить. Хотя… могу и не объяснять.
–Я бы всё-таки хотел…
–Тогда помолчи. Мне понравился этот цветок, – как-то просто сказал он, пожав плечами. – И, по-моему, наши симпатии взаимны.
–Вздор! – не выдержал я.
–Я не закончил, – голос Андрея стал жёстче. – Наоки поторопился. Уход и надзор за цветком возлагается непосредственно на командира экипажа. То есть, – он улыбнулся, – на меня.
Мне понадобилось пол секунды, чтобы найти ответ:
–Тогда через пол часа, на утренней конференции планирования, я вынужден буду сообщить, что командир экипажа почти на 9 часов оставил объект следственного эксперимента без необходимого присутствия ультрафиолетового освещения.
Андрей несколько секунд смотрел на меня не мигая. Мне было плевать. Я ни на грамм не верил в то, что Лантана могла что-то испытывать к этому человеку, который в силу какого-то детского каприза позволил себе лишить её столь жизненного-необходимого света!
–Уход возлагается на командира экипажа… и бортинженера МКС. Устроит? – глухо спросил Андрей.
Я немного помолчал.
–Цветок в лаборатории? – спросил я, давая тем самым понять, что не имею к его решению претензий.
–Конечно, – улыбнулся Андрей.
Но эта была уже не та искренняя и дружелюбная улыбка, которую я знал. И возможно мне не скоро доведётся вновь её увидеть…
В ПХО появился Наоки. Он посмотрел на часы:
–Сейчас же на связь выходим? – уточнил он.
Мы оба согласно кивнули. Японец внимательно на нас посмотрел, но ничего больше не сказал. Но я был уверен, – востоку как всегда всё ясно, и всё он знает. Возможно даже то, что я во втором классе издевался над вороной.
По окончании сеанса связи нам предстояла установка компьютерных обновлений и сбор оборудования для предстоящей деятельности по ТО. Наоки получил СВОИ указания и благополучно уплыл их выполнять. Мы с Андреем быстро распределили обязанности и каждый занялся своим делом.
Перенастраивая ноутбуки, я разве что не шевелил ушами, прислушиваясь к перемещениям Андрея. Он занимался оборудованием в малом Модуле и мог оттуда свинтить в “Коламбус” в любой момент, поскольку я часто был вынужден поворачивался спиной к стыковочному отсеку.
Один раз я услышал странный шорох позади себя и резко обернулся. В тот же момент из “Поиска” вынырнула голова Андрея и подозрительно уставилась на меня. Изучив друг друга мы так же дружно развернулись и попытались сосредоточиться на работе.
Через полтора часа мы по графику должны были перейти на беговую дорожку. На станции были две дорожки, – в нашем служебном модуле и в Node3. А поскольку к нам присоединился Наоки, то кто-то в ожидании очереди мог поработать на велотренажёре в “Дестани”. Поэтому я, чтобы вновь не оказаться ослом, переместился ближе к шлюзу. И когда до занятий спортом осталось три минуты я, бросив на ходу, – Я на велотренажёр! – пулей вылетел из “Звезды”.
Немного покрутив для вида педали, я убедился, что Андрей не последовал за мной и уже через минуту любовно протирал влажной салфеткой листочки Лантаны.
Все три бутона теперь были тёмно-фиолетового цвета и это было просто потрясающее зрелище! Я любовался цветками и тихо рассказывал, как переживал ночью, как испугался, когда утром не обнаружил её на своем месте…
–Я так и знал!!!
Вздрогнув я выпустил горшок с Лантаной из рук, и он плавно поплыл в сторону внезапно появившегося Андрея.
–Не двигаться! – в приказном тоне прошипел он.
Поймав цветок, он подплыл к столу, установил Лантану под лампой и, забрав у меня салфетку принялся методично обрабатывать листки. Было в этом что-то зловещее…
–Ты можешь вернуться к велотренажёру.
Это была сказано очень тихо, но он буквально вколачивал в меня каждое слово. Я даже не услышал, – скорее понял по губам. И в эту минуту чётко осознал, что по-настоящему стал бояться Андрея.
Днём сообщили, что анализы, которые мы ежедневно сдаём после завтрака, у Наоки неважные. По программе, он должен был завтра выйти “на прогулку”, так мы называем работу в открытом космосе. И с ним в паре должен был работать Андрей.
В ЦУПе после небольшого совещания, было принято решение, что в космос вместе с Андреем выйду я. Наоки будет помогать и следить за нашей работой из американского “Дастини”. Помимо двух новых антенн, следовало ещё поменять камеры высокого разрешения на самом японском модуле. В целом работать предстояло часов шесть.
К выходу в космос готовиться предстояло заранее. Под Андрея скафандр был уже подогнан. Осталось просто вместо Наоки, залезть во второй “Орлан” мне, а Андрею выставить в скафандре размеры соответствующих моей антропометрии. К вечеру мы уже подготовили все необходимые инструменты и оборудование. Все сменные элементы – запасы кислорода, аккумуляторные батареи на скафандрах были уже установлены. Начало шлюзования была запланировано на 11.50.
Вечером я еле дождался, когда Андрей отправиться на сеанс видеосвязи со своей семьёй.
Лантана одиноко стояла на столе. Светодиодная лампа, освещавшая её, была сейчас единственным источником света на модуле, от чего лаборатория оказалась в уютном полумраке.
–Как ты? – я тихонько пристроился рядом со столом. – Почти целый день не виделись… Ты уж извини. Он командир экипажа… Чего Он тебе тут наговорил?
Я немного помолчал. Вспомнил Экзюпери и немножко позавидовал маленькому принцу. Тот малый в отличии от меня, хоть не выглядел полудурком разговаривая со своей розой. Всё-таки иногда она отвечала ему… С другой стороны, как раз из её ответов принц и понял, что она никого кроме себя не любит и, надо сказать, не смотря на свой юный возраст, довольно философски отнёсся к этому.
Я посмотрел на свой цветок.
–А может и к лучшему, что на твои лепестки наложена печать молчания? Может ни к чему мне знать, о чём Он с тобой разговаривал? Но зато ты могла бы сказать, чего ты хочешь… Может тебе прохладно здесь? А может лампа слишком яркая? … Молчишь…– я чуть помедлил, думая продолжать или нет, – А знаешь, я ведь боюсь теперь Андрея. Завтра мы на ВКД вместе выходим. И мне страшно, – я вымученно улыбнулся. – Вот такой теперь у тебя рыцарь.
–Иди рыцарь… Там родственники твои заждались.
Я медленно повернулся. Кровь ударила в голову. И это он при Лантане… Неожиданно вспомнил, что на борту пристыковавшегося “Союза”, в спускаемом аппарате всегда имеется два пистолета. Это на тот случай, если космонавтам по возвращении на Землю, придётся отбиваться от диких зверей… Но Андрея сейчас я боялся сильнее.
В 11.40. мы втроём уже были в СО1, откуда выходим “на прогулки”. Мы заранее с Андреем оделись в КВО (костюмы водного охлаждения), которые автоматически поддерживают температуру тела. Японец поочерёдно помог нам облачиться в скафандры. После проверки всех систем, Наоки пожелал нам удачи и захлопнул переборку между шлюзом и станцией. Пошёл сброс давления.
Мы сидели напротив друг друга и оба молчали. Не знаю, как Андрей, но я старался на него не смотреть. Молча мы одновременно включили инжекторы для продувки скафандров кислородом и удаления азота. Через пять минут началась получасовая десатурация – азот выводился уже из нашего организма. За всё это время мы не проронили ни слова.
После окончательного сброса давления, я отстыковал колодку питания от борта станции и открыл крышку выходного люка. И тут же об этом пожалел, – значит надо было идти первым, а больше всего я не хотел, чтобы Андрей сейчас был за моей спиной.
Необходимо было срочно перебороть свой страх! Работать предстояло 6 часов. И если без конца чего-то опасаться… Проще было вообще отказаться от этой миссии! Мысленно перекрестившись я шагнул за борт.
Нам предстояло преодолеть немалое расстояние до фермы, где крепились антенны. По всей станции были расположены жёсткие и гибкие поручни, к которым, по мере передвижения, следовало пристёгиваться карабинами соединёнными страховочными фалами с нашими скафандрами. На каждого по два карабина.
Это был первый мой выход в космос, когда мне совершенно не было дела ни до величия звёздного неба, ни до красоты нашей планеты. Я полностью сконцентрировался на работе, чтобы поскорее вернуться на станцию.
На каких-то промежутках пути мы передвигались боком, и я мог видеть Андрея, который, казалось без особых усилий следовал за мной. Хотя я знал, – ему так же тяжело, как и мне. Из-за давления перчатки раздуло. Пальцам приходилось каждый раз преодолевать их сопротивление, чтобы отстегнуть и заново закрепить карабин.
Достигнув наконец фермы правого борта, мы попросили у ЦУПа минутный перерыв перед началом установки.
–У вас всё в порядке? – беспокойство Земли мне было понятно.
Обычно радиосвязь была более оживлённой. Мы предавали практически каждое своё действие. В этот раз мы ограничивались только сообщениями о показаниях датчиков в скафандре.
–Всё в порядке. – я постарался, чтобы мой голос звучал бодро.
–Второй тоже… порядок, -услышал я голос Андрея. – Приступаем к установке.
–Второй… учащение пульса, – это кто-то из группы медицинского обеспечения предупредил Андрея, – и давление растёт.
–Да в порядке я! – неожиданно резко ответил он. И даже я, на расстоянии в 415 километров почувствовал, как напрягся весь ЦУП.
–Если считаете, что нужно ещё время для отдыха, – не спешите, ребят… – это похоже включились психологи.
