Евгений Ильичев
Save Man
Глава 13
Кто хоть раз в жизни испытывал сотрясение мозга, никогда больше не спутает его ни с каким другим состоянием. Ощущение тела ещё не восстановилось, собственно, как и сознание, а Воронов уже чувствовал, как его затылок разламывается на две части. К горлу подступала тошнота и, судя по запаху мешка, натянутого на голову, тошнота подступала уже не в первый раз. Ноги не были связаны, но еще плохо слушались, а вот руками пошевелить вообще не получалось. Кисти кололо миллионом иголок, одновременно впивающихся в обескровленную кожу. Поднимать голову не хотелось, да и не было никакого смысла ‒ грязный мешок едва пропускал скудные мигающие лучи света, должно быть, пробивающиеся из-под двери. Как Сергей ни сопротивлялся, но сознание всё же вернулось к нему, одарив его всем спектром незабываемых ощущений. От долгого сидения занемела спина, ноги почти не ощущались, не говоря уже о руках. Зато голова теперь ощущалась очень даже четко, причем малейшее движение усиливало боль настолько, что, казалось, спасительный обморок вот-вот снова унесет Воронова в мир грез. Но счастливый момент никак не наступал, и Сергей попытался восстановить в памяти последнее, что видел. А видел он не самую приятную картину в своей жизни. Во время схватки с оставшимися парнями он услышал пронзительный крик Данилы. Рефлекторно оглянувшись, он увидел парня, лежащего на перроне без чувств. В этот момент Воронов получил по голове в первый раз, но сознание не потерял. Кое-как отмахнувшись, он вновь бросил взгляд в сторону Щеглова, но увидел, что все на платформе собираются не возле него, а метрах в десяти далее. Перед тем, как получить последний раз по голове кастетом, Воронов успел увидеть тело того самого мужчины, лежавшего на полу возле поезда. Его голова представляла собой красное месиво, ничем больше не напоминавшее человеческое лицо.
Воронов рискнул напрячь извилины и подвести итоги, раз уж обморок ему больше не светил. Во-первых, жертва мертва. Это факт. Во-вторых, сам Воронов теперь, связанный, находится в неизвестном месте, скорее всего, охраняемый неизвестными людьми. Интересно, как им удалось вытащить его из метро так, чтобы не прицепились менты? Вопрос был риторическим, ответ не был так уж важен для него. Гораздо важнее было узнать, жив ли Данила. Воронов постарался напрячь слух: в комнате, кроме него, никого больше не было. Втянул разбитым носом воздух ‒ одна ноздря еще работала, значит, нос не сломали. Затхлый и сырой воздух вперемешку с его собственной кровью и содержимым желудка дал новую информацию: вероятно, он в каком-то подвале. Полоска света, просачивающаяся сквозь грубые волокна холщового мешка, скорее всего, не от двери, а от окна. А свет мигал, потому что за окном ходили люди. Этот факт порадовал Воронова, поскольку если бы он находился в более глухом подвале, сигнал от передатчика никто не засек бы. А так есть шанс, если Светка всё же его послушается и доберется до капитана Сидорова раньше, чем бандиты доберутся до неё.
Воронов посидел ещё несколько минут без движения, собираясь с силами, и попытался встать, но ноги его почти не слушались ‒ от долгого пребывания на стуле они еле двигались. При малейшем движении дикая, жгучая боль разносилась от паха до пяток вместе с порциями крови, которая, наконец, начала пробиваться к голодающим тканям. Воронов знал, что нужно перетерпеть это и дать ногам больше кислорода. Поэтому он, превозмогая боль, изо всех сил шевелил пальцами на ногах. Уже спустя десять минут он с уверенностью мог сказать, что чувствует голени. Но встать со стула он так и не смог. Оказалось, руки были привязаны каким-то хитрым образом за спинку стула, на котором он сидел. Оставалось только ждать, ну, или же вспомнить молодость и опрокинуть стул на пол. Учитывая его вес, вполне возможно, что хлипкая конструкция стула не выдержит и даст слабину или трещину.
Воронов уперся ногами так, чтобы можно было раскачивать тело из стороны в сторону, и напряг все свои силы. Буквально с третьей попытки ему удалось раскачаться настолько, что стул вместе с ним перевернулся на бок. Врезаясь плечом в бетонный пол, Сергей услышал хруст. Мысленно попросив Господа, чтобы это хрустнули не его кости, которых он до сих пор не чувствовал, Воронов попытался пошевелиться. Поза теперь была не такой удобной, но зато у рук появилось явное пространство для маневра ‒ какая-то из ножек злополучного стула все же не выдержала падения и начала шататься. Развивая свой успех, Сергей начал раскачивать руками подающуюся деталь и уже через пять минут выломал ее с корнем. Рукам стало ощутимо свободнее. Теперь можно было доламывать стул из более выгодной позиции, чем и занялся Сергей. Через пятнадцать минут, вспотев и с трудом преодолевая дурноту от головной боли, он все же высвободился из петель веревки и встал на ноги, потирая стертые в кровь кисти. Стянув с головы вонючий мешок, Воронов огляделся. Он находился в маленькой комнатке подвала. Как он и предполагал, под потолком было небольшое окно, служившее единственным источником света. Дверь в комнату была заперта. Воронов простучал ее и понял, что такую дверь даже он не сможет вынести с плеча.
Но выносить ничего не пришлось. Буквально через десять минут после освобождения мимо окна пронеслась машина, со скрипом затормозив где-то поодаль. Воронов слышал, как захлопали двери. Для его слуха эти звуки ‒ почти что симфония. Он знал, что это приехали за ним, и почти наверняка знал, кто именно. За дверью послышались голоса, топот. Люди, издававшие эти звуки, не знали, где находится то, что они ищут, а потому методично прочесывали весь подвал. Воронов решил облегчить парням жизнь.
– Сидоров, это ты там шаришься?
– Так, парни, тихо! – скомандовал знакомый голос за дверью. – Воронов, ты живой?
– Живее всех живых! – радостно заорал Сергей, указывая на свое точное месторасположение.
Дверь потрясли, но она не поддалась.
– Отойди, – скомандовал все тот же голос, – сейчас ломать будем. Давай, ребята!
Воронов отошел в сторону, и уже через минуту, звонко треща, массивная деревянная дверь распахнулась.
Бодрая «Волга» везла старых друзей по набережной Москвы-реки. Воронов рассказывал всё, что удалось узнать за время, что он провёл с Щегловым. Капитан Сидоров внимательно слушал и лишь изредка прерывал собеседника уточняющими вопросами.
– Это очень наглые, но в то же время очень аккуратные сукины дети! – резюмировал он. – Знают, что за тебя по шапке получат, поэтому оставили в живых, почти не тронули. А вот Щеглов им мешать стал, они его теперь прятать будут. Не отпустят, пока не доделают начатое.
– А чего им терять-то теперь? – Воронов приложился к фляге с коньяком, который ему выдал капитан для поправки здоровья. – Они теперь знают, что мы за ними охотимся, и знают, что у нас ничего на них нет. Парня они закроют до поры до времени, даже убивать не станут, зачем лишнее на душу брать. Подержат денек-другой, свои дела обтяпают и под корягу, а дальше хоть трава не расти.
– Будет труп! – задумчиво потянул Сидоров. ‒ Точно будет.
– Ты про клиентов?
– Да вот они-то, скорее всего, больше и не будут прыгать. Спугнули мы их. Слишком уж большой наглостью будет остальных грохать.
– А как же тот, что уже погиб? – поинтересовался Воронов.
– Этот самый жирный был, с его квартиры они немало денег получат.
– Так о каком тогда ты трупе еще говоришь?
Сидоров взглянул на Сергея. Машина остановилась у какого-то подъезда.
– Сам подумай. Как мы их за жопу взять можем?
– Ну, только если докажем их причастность ко всем этим смертям, – ответил Воронов.
– Правильно, а как мы это сделаем?
– Если будет свидетель, – уже тише проговорил Воронов и слегка напрягся.
– От свидетелей они избавляться будут. То есть от тех, кто в курсе того, как именно они принуждают свои жертвы самостоятельно под поезд прыгать. Какую ты там версию выдвигал?
– Гипноз, – хриплым голосом проговорил Воронов, упуская ход мыслей. В его голове родилась новая тревога, но она еще не оформилась в уверенность. Необходимо было поднять связи и кое-что проверить.
– Да, ты про гипноз что-то заливал. Тогда я тебе не поверил, но теперь эта догадка не кажется мне каким-то фантастическим вариантом.
– Почему не кажется?
– Как только стало известно, что намечается заварушка, я ребят к профессору Филюшкину отправил. Ты же на него грешил-то?
– Так, и что?
– И то, нет профессора. Жена в слезах. Говорит, звонил последний раз два дня назад, мол, выхожу с работы, скоро буду, но так и не пришел. По всем знакомым пробежала, все больницы обзвонила, все морги ‒ нет его, и всё тут. Пропал профессор. Подала сегодня в розыск.
– Думаешь, его того? – с подозрением спросил Воронов.
– А что? Все сходится! – воскликнул Сидоров. – Филюшкин для них рябчиков этих приготовил, а они рубанут денег и сольют фирму. А самого Филюшкина, как единственного, кто мог бы дать показания, ‒ в расход!
– Да, и в сухом остатке куча трупов, ни одного заявления и чистой прибыли на несколько десятков миллионов.
– Да, а главное, никак не доказать, что они склоняли людей к самоубийству.
Воронов, потер разбитый затылок.
– Нет, Вов, погоди. Что-то тут не совсем сходится.
– Ну что тебе не нравится-то?
– Филюшкин – уважаемый в обществе человек. Он карьеру построил, женат, дети взрослые. Зачем ему в это впутываться? Мотивы-то какие?
– Ну, во-первых, такой мотив, как жадность, еще никто не отменял. Банальная алчность может свести с ума слабого человечишку и за меньшие деньги, а тут такой соблазн. Во-вторых, ему могли тупо угрожать. Ему или семье. А в-третьих, Филюшкин действительно способен на это. Он на твоей Светке, кстати, это очень убедительно продемонстрировал. А раз может, значит, под подозрением.
– И ты думаешь, его уберут в первую очередь?
Сидоров достал сигарету, закурил.
– Он свидетель, Сереж. А тот, кто это все организовал, очень осторожничает. Недаром мы его не знаем, ведь так? Фирма отдельно, прибыль по ней тоже отдельно. Всё выводится через иностранные банки за бугор. А по бумагам ‒ всё чисто. Налоги, зарплаты, пенсионные отчисления сотрудникам. Все чётко, не подкопаешься.
– Это меня и смущает, капитан. Жадность ты упомянул, так вот, эта жадность и им присуща. Ты глянь, как за клиента бодались. Мне башку проломили, пацана похитили. И все ради того, чтобы позволить своей конторе пахать дальше. А как же ей функционировать, если они уберут главного функционера? Без фокусов профессора люди сами прыгать под поезд не станут.
– Ну, не знаю. Может, им больше и не надо. Но мне кажется, Филюшкин не просто так пропал. Убрали его.
Сидоров посмотрел на Воронова и, заметив его замешательство, спросил:
– Тебя точно в больницу не надо отвезти? Какой-то ты странный сегодня.
– Не, я в норме, Володь. Спасибо, что прикрыл. Просто в голове кавардак, подумать нужно. Я тебе позвоню.
– Ну, давай, братишка.
Мужчины еще раз обговорили план действий и, убедившись, что разногласий никаких нет, Воронов вышел из машины. «Волга» рыкнула мотором и сорвалась с места, оставляя Сергея у подъезда. Наверху должна была ждать Света. Капитан сказал, что приказал отвезти её к нему сразу же, как они встретились, а сам поехал на выручку.
Воронов постоял еще с минуту и, вместо того чтобы зайти в подъезд, побрел от него к метро, попутно набирая номер на новом мобильнике.
Мысли капитана по поводу смерти профессора Филюшкина Сергея не убедили, у него в голове складывалась совсем иная картина. Профессор мог быть как жертвой преступников, так и основным членом банды. Учитывая, с каким рвением они организовывали последний экс, можно предположить, что деньги им были необходимы как воздух. А раз они привлекли так много народа для того, чтобы смерть в метро все же состоялась, то наверняка организатор всего этого шоу был поблизости и все контролировал лично.
План в голове Сергея возник сам собой. В первую очередь, необходимо было связаться со своим человеком в метро и раздобыть нужные записи видеокамер с моментом происшествия. Тогда станет ясно, кто помешал Щеглову, куда его потащили потом и, самое главное, был ли на месте преступления сам Филюшкин. Затем необходимо было спровоцировать профессора на конкретные действия, а для этого его сначала нужно было найти.
Дорога заняла не больше получаса. Еще в дверях небольшой пультовой своего осведомителя Воронов заметил на его лице замешательство. Молодой парень виновато смотрел на Воронова и что-то невнятно бормотал под нос.
– Ничего не понял. Ты записи достал?
– Нет, – виновато ответил дежурный. – Как только вы позвонили, я начал искать, но в архиве есть записи со всех камер наблюдения на той станции, кроме той, что нам нужна.
– Как же это возможно? – рявкнул Сергей.
– Не знаю, Сергей Викторович, их словно стер кто. Все, за весь день. Начальство узнает ‒ не сносить мне головы.
– Ладно, не дрейфь, – сменил гнев на милость Воронов. – В конце концов, отсутствие информации – тоже информация.
Воронов задумался на минуту, затем резко схватил с пульта ручку, обрывок листка, что-то написал на нем и повернулся к дежурному.
– Остальные записи, говоришь, не трогали?
– Да, все остальные камеры зафиксировали весь день.
– Отлично, – протянул Воронов, – значит, так. Бери помощника и просматривай записи, которые остались. Если увидишь на них вот этих людей, – Сергей протянул парню листок с именами, – запиши локации и время их появления. Всех знаешь?
Дежурный пробежал взглядом по листку и утвердительно закивал головой.
– Мы с вами их уже искали на той неделе.
– Отлично. Потом мне доложишь.
Из метро Воронов вышел задумчивый. Его смутные предчувствия начинали обретать осязаемую форму. Он на память набрал номер Светланы, но вместо гудков механический женский голос сообщил, что абонент временно недоступен. Вернувшись в квартиру Сидорова, Воронов также не обнаружил следов племянницы. Немного поразмыслив, Сергей вновь потянулся к телефону и набрал на память очередной номер.
Глава 14
Стерлинг сидел за кухонным столом и гипнотизировал кружку чая. Минуту назад он разговаривал с шефом, который, как ему показалось, был крайне взволнован. Таким начальника он видел впервые, и суть разговора, произошедшего между ними, объясняла его нервозность. Парень дотронулся до уха, всё ещё горящего, и, поморщившись от боли, набрал телефон брата. Тот сидел в припаркованной во дворе частного дома машине – была его очередь дежурить. Стерлинг вкратце пересказал все, что ему поведал шеф. Фунт, выслушав его, лаконично подвел итоги – значит, переезжаем. Стерлинг и сам понимал, что другого выхода у них нет. Они должны были убираться из столицы, где за ними теперь охотились как менты, так и бандиты, которым задолжал их начальник. Вероятность того, что полиция не станет раскручивать их схему, была ничтожной. Вернуть же заём под фирму, свернув производство, было просто невозможно. Оставалось одно ‒ уехать из страны и залечь на дно. Шефу необходимо было время для того чтобы по своим каналам реализовать квартиру последнего клиента и попутно организовать отступление. Разбрасываться кадрами ему не хотелось, и поэтому он предложил братьям дальнейшее сотрудничество на новом месте. Нужно было лишь разобраться с Щегловым и переманить на свою сторону главного исполнителя. Конечно, обо всех своих планах шеф предпочел не распространяться. Достаточно было, чтобы братья выполнили свою часть работы в точности, а об остальном он планировал позаботиться вместе со своим прямым компаньоном.
Стерлинг закурил и еще раз взвесил в уме все «за» и «против». Схема была отработана и опробована, что позволяло им организовать подобную фирму в любой стране постсоветского пространства, а затем и в Европе. В стране их ничего не удерживало, да и Фунт был не против попробовать свои силы на новом месте, так что оставалось лишь дождаться развязки и исчезнуть.
***
Тук-тук-тук. Размеренный глухой стук вытянул Данилу из темноты. Парень открыл глаза и попытался сесть, но острая боль между лопатками не позволила ему сделать это, он так и остался лежать на мокром матрасе. Тук-тук-тук, вновь донеслось до его слуха. Сориентировавшись, он уловил, что звук доносился от стены напротив. Стук повторился вновь. Данила окинул взглядом комнату, в которой, кроме него, никого не было. Единственное окно в помещении едва пропускало слабую полоску света, которой хватало, чтобы осветить небольшое пространство. Полы и стены, по-видимому, были деревянными, возможно, он находился в каком-то старом доме. Данила вновь попытался приподняться, превозмогая боль. На этот раз ему удалось сесть. Тело ломило, а голова была, словно в тумане. Мысли начали путаться, подступила дурнота и Данила чуть было опять не потерял сознание. Он уже вспомнил, что произошло на платформе перед тем, как он вырубился. Перед глазами стояла страшная картина, и парень помотал головой, стараясь поскорее избавиться от неприятного ощущения. Там на платформе, перед тем как потерять сознание, он слышал сильный треск. Должно быть, кто-то, подкравшись сзади, в самый последний момент огрел его шокером. Стук вновь вернул Данилу к реальности, он напрягся и с трудом подполз к стене, которая была источником странного стука. Прислушался. Через минуту стук повторился, и парень инстинктивно постучал в ответ. За стеной послышалось шуршание.
– Данила, ты там?
Голос был глухим, но парень сразу же узнал его. Это была Света. Нащупав впотьмах розетку, Данила прильнул к ней ухом.
– Данила?
– Да.
– Слава Богу, ты жив! – выдохнула Света.
– Где мы? – спросил Данила и тут же осекся. – Что ты тут делаешь?
– Нас похитили. Похоже, мы в каком-то загородном доме, – донеслось из розетки. – Как же я рада, что ты жив!
– Как ты узнала, что я тут?
– Меня держат здесь всю ночь, рано утром я видела через щель в окне, как двое парней волокли тебя по двору.
– Нас охраняют?
– Да, один в доме и ещё двое на улице, но их я больше не видела, возможно, сидят где-то неподалеку. Ты ранен?
– Нет. Спина болит.
– Что случилось в метро?
Данила вкратце рассказал о случившемся и, дойдя до момента гибели несчастного пассажира, вновь почувствовал, как подкатывает тошнота.
– Господи, какой ужас, – прошептала Света. – Ты не видел, кто тебе помешал?
– Нет, он напал со спины, а потом я потерял сознание. Наверное, кто-то из них стоял в стороне и не вмешивался до последней секунды. Воронов не мог взять на себя всех нападавших, а я… – парень помолчал, – а я не смог спасти человека.
Света с минуту молчала, а потом тихо сказала:
– Ты сделал все правильно. Ты не должен отвечать за их грехи.
Данила не стал отвечать. Его организму было плевать на форс-мажорные обстоятельства. Он реагировал, как и раньше в подобных ситуациях – дикой болью и паническим отчаяньем. После каждой неудачи Данила восстанавливался не меньше недели, а мысль о том, что ему помешали не случайные обстоятельства, а конкретный человек, просто сводила его с ума. Он чувствовал свою причастность к этой трагедии, чувствовал, что является соучастником убийства, поскольку мог предотвратить его, но не сделал этого, пусть даже и не по своей воле.
Повисла очередная пауза. Данила попытался расслабиться, чтобы унять боль в спине, и закрыл глаза. Света больше ничего не говорила, стуков тоже больше не было. По шуршанию за стеной Данила понял, что она пытается собрать как можно больше информации об их местонахождении. Он слышал её шаги за стеной, слышал, как она тяжело дышала, прилагая какие-то физические усилия ‒ возможно, пыталась толкать дверь или ставни на окнах. Но, судя по тому, что в скором времени все звуки стихли, у неё ничего не вышло. В какой-то момент парня кольнула одна странная мысль. Он мотнул головой, словно пытаясь вытряхнуть её, но странное чувство недоверия, как репей, накрепко засело в его мозгу. Решив, что он ничего не потеряет, если спросит в лоб, он решил аккуратно прощупать почву.
– Света! – позвал он.
– Я здесь, – услышал он в розетке.
– А как тебя схватили?
– Сергей дал мне номер телефона, по которому я должна была позвонить в случае, если он перестанет выходить на связь.
– И что ты сделала?
– Когда вы ушли, я поехала по адресу, который он мне дал, и стала ждать от него вестей. Как только телефон замолчал, я сразу же набрала тот номер. За мной тут же приехали и увезли на какую-то квартиру в Москве. Я рассказала им все, что знаю, и меня оставили одну. Но я не могла сидеть, сложа руки.
– И куда ты поехала?
– Данила, мне не нравится, каким тоном ты это спрашиваешь. Ты меня подозреваешь в чем-то?
Данила понял, что допустил бестактность. В конце концов, она сама сидит тут с ним взаперти.
– Нет, прости, пожалуйста. Просто…
– Что?
– Просто в голову лезут плохие мысли. Хочу быть уверен в тебе, но не могу никому доверять. Я слишком долго был один на один со своими проблемами.
Света собралась с мыслями и продолжила.
– Когда я осталась одна, мне пришла в голову идея. Тоже дурная, но я решила ее проверить.
– Какая идея?
– Помнишь моего научного руководителя?
– Вадима Юрьевича?
– Да. Так вот, мне в голову пришла мысль, что все эти суициды не были случайностью. Дядя рассказал мне о том, что практически все случаи самоубийств были связаны с одной фирмой, которая занимается договорами пожизненной ренты. А я точно знаю, что Вадим Юрьевич подрабатывает, консультируя дома престарелых, хосписы и, возможно, подобные заведения.
Данила напряг слух, ситуация обретала смысл.
– Так вот, мне пришло в голову, что кто-то мог подталкивать жертвы на этот страшный шаг. Помнишь, как я нашла тебя?
– Помню. Тогда это он помог тебе?
– Да. И у меня в голове засела мысль, что, раз он способен на это, то, возможно, он не так чист, как мне казалось всегда. Мысль, конечно, бредовая, но я была напугана. Вы с дядей пропали, и мне было просто невыносимо сидеть без дела. Я решила поехать к профессору и попытаться прощупать почву. Поймала такси и уже через полчаса стояла перед дверью его квартиры.
– Так вы с ним говорили?
– Нет, его не оказалось дома. Жена Вадима Юрьевича была взволнована и сказала, что он пропал больше суток назад. Она сама сбилась с ног, разыскивая его. Теперь не знаю, что и думать. На совпадение это явно не тянет, а значит, он каким-то образом замешан в этом деле, но вот как именно, я не могу понять.
– Хочешь сказать, он мог гипнотизировать людей и заставлять их прыгать под поезд?
– Я не могу об этом думать. Вадим Юрьевич ‒ прекрасный человек, добрый, отзывчивый и обладает серьезным авторитетом. Я не могу представить себе, что в таком почтенном возрасте человек его положения мог бы пуститься на такую авантюру. Хотя и исключать этого я тоже не могу. Я знаю его только с профессиональной точки зрения, нас связывала всегда только работа. Да и ситуации в жизни бывают разные, кто знает, что могло подтолкнуть его на такой шаг.
– А твой дядя ничего тебе не говорил? С его опытом он наверняка думал об этом.
– Дядя мало кого жалует. И его недоверие к тебе и к другим людям, скорее, профессиональная черта, нежели вздорный характер. Тебя он тоже до последнего подозревал. А в итоге, сам видел, защищал тебя, как мог. Его доверие нужно заслужить, и словами это сделать не получится, необходимы конкретные поступки. Учитывая ситуацию, можешь быть спокоен, тебе он теперь доверяет, – сказала Света и, подумав, тихо добавила, – если ещё жив.
Данила впервые сообразил, что совершенно не подумал о том, где сейчас Сергей. Не пострадал ли он, жив ли он вообще? От этого парню сделалось очень стыдно. Эгоизм и чувство жалости к себе напрочь убили в нем все человеческие переживания. А ведь этот малознакомый ему человек изо всех сил старался защитить его там, в метро. Данила решил приободрить Свету.
– Он очень сильный человек, и сломать его не так-то просто. Тем более в метро, где столько свидетелей. Я думаю, с ним все в порядке.
– Я тоже на это надеюсь, – ответила Света с ноткой тревоги в голосе, но уже через минуту бодро произнесла. – И если с ним все в порядке, то наше вызволение – дело нескольких часов. Ради меня он перевернет всю Москву, поставит на уши все свои связи, но спасёт нас.
– Да уж, этого ему не занимать.
Нехорошие мысли насчет Светы отступили, и Данила позволил себе расслабиться. Через несколько минут в розетке вновь послышалось шуршание.
– Даня.
– Да?
– Ты можешь сделать для меня кое-что?
– Что, Свет?
– Помнишь тот мост через озеро? Тот, на который я так и не смогла ступить?
– Помню.
– Ты говорил, что любишь работать руками. Создавать, творить материальные вещи. Ты можешь его достроить?
Данила удивился.
– К чему эта странная просьба?
– Просто сделай это. Мне очень важно, чтобы ты меня послушал.
Голос Светланы странным образом изменился. Неуловимо, неосязаемо. Данила даже не смог понять, что именно изменилось, но теперь он звучал как-то странно, неестественно, словно она не просила, а произносила заклинание. Четко и громко она повторила:
– Мост. Даня. Слушай внимательно. Мост через озеро. Дострой его. Мост.
Девушка повторяла эти слова, а Данила не мог ничего ответить. Словно завороженный, он слушал её голос, который становился все глубже, все притягательнее.
– Мост. Мост через озеро. Дострой его. Мост, Данила. МОСТ ЧЕРЕЗ ОЗЕРО.
Вдруг раздался громкий стук. Данила вздрогнул, выходя из оцепенения. За дверью послышались шаги, кто-то, громко дыша, прошел мимо. Скрипнул тяжелый засов соседней комнаты, послышался мужской голос.
– Выходи.
Свету вывели из её комнаты. Громко хлопнула дверь, шаги стали удаляться, и уже через минуту из щели в окне донесся глухой рык мотора. Затем все стихло. Данила даже не успел удивиться, настолько внезапно Светлану вывели из комнаты. По-видимому, ее куда-то повезли. В доме воцарилась мертвая тишина. Последние слова Светы эхом отдавались в голове Данилы. Что они значили, он так и не понял. Но про себя повторял: «Мост. Мост через озеро. Достроить мост».
***
– Серега, у нас проблемы.
Телефонный звонок застал Воронова за изучением отчета своего осведомителя. Парня ему посоветовал капитан Сидоров, который сам не раз прибегал к помощи столь полезного в их деле работника метрополитена. В обязанности молодого программиста входило следить за исправностью камер наблюдения в московском метро, заниматься сортировкой данных и каталогизацией архивов. Впервые Воронов обратился к нему, когда искал записи, связанные с похождениями Щеглова. Тогда парень здорово помог, собрав по крупицам те скудные данные, которые помогли в итоге ему и Свете разыскать Данилу. Затем они с Вороновым искали на тех же записях людей, которые, по мнению Сергея, были причастны ко всем сомнительным эпизодам самоубийств. К тому времени Воронов уже имел сведения о тех, кто следил за Данилой, а потому, помимо них, он разыскивал на записях непосредственных исполнителей страшных заказов. Основным подозреваемым Воронов считал Вадима Юрьевича Филюшкина, резонно предполагая, что он мог засветиться на какой-либо записи, но тогда они ничего не накопали. В этот раз отчёт осведомителя заставил бывалого Воронова испытать неподдельный ужас. Самые худшие опасения Сергея подтверждались, и поэтому в его душе теперь царили смятение и страх.
– Ты слышишь меня?
Голос в трубке настойчиво требовал внимания. Сидоров говорил резко и четко, что заставило Воронова всерьез отнестись к новой информации.
– Я слушаю, – сухо отозвался он.
– Мне удалось выцарапать в прокуратуре разрешение на обыск в той самой фирме.
– Отлично, что накопал?
– По юридическому адресу фирмы ‒ ничего. Как мы и предполагали, все документы оказались в полном порядке. Но, когда оперативники наведались в сам пансион, где проживают клиенты фирмы, выяснилось, что доброй половины постояльцев нет на месте. Мы проверили и их квартиры, обзвонили всех родственников. Никто из них не объявлялся и не давал о себе знать уже больше недели.
– Что ты хочешь сказать? – не смог уловить нить Воронов.
– Серега, мы недооценили их жадность. Похоже, всех этих людей ждет та же участь, что и последнего суицидника.
Воронов переварил услышанное и спросил:
– Сколько их?
– Еще пять человек. Серега, слышишь? Еще пять человек могут в ближайшее время покончить с собой!
Голос капитана чуть не сорвался на крик. Было ясно, что сам он понятия не имел, как им быть в этой ситуации. В трубке повисло тяжелое молчание, Воронов нарушил его первым.
– Вов, собирай людей, нам понадобится помощь опытных оперативников. Человек десять, не меньше. Вызвони нашего осведомителя и прикажи не покидать пультовую до особого распоряжения, нам понадобятся его глаза в метро.
– Я так понимаю, у тебя созрел план? – с надеждой в голосе спросил Сидоров.
– Да. Думаю, я знаю, что надо делать. Организуй мне рабочую группу и жди. Через два часа я приеду.
– Понял. Отбой.
Воронов собрался с мыслями, вновь взял телефон и набрал номер.
– Алё. Да, это я. Ты можешь мне человечка найти по номеру телефона? Да. Да, московский. Диктую.
