Евгений Ильичев
Я – помнящий
Глава 1
Москва, 19 ноября 2019 года.
Блогер заметно нервничал. Холодными от пота пальцами он то и дело начинал барабанить по заляпанному стеклу планшета. Приглашение, присланное ему на почту, огорошило юного журналиста. Сначала он принял сообщение за спам, но спустя три минуты после получения электронного письма с ним связалась девушка, представившаяся служащей одной из компаний Москва-Сити, и предложила свои услуги по организации визита к медиа-магнату Константину Королёву.
Для оформления пропуска требовались его данные. Ничего такого, чего нельзя было бы найти о нем в интернете, но молодой человек не согласился на встречу, резонно предположив, что в таком «счастливом случае» возможна большая доля шарлатанства. Однако спустя две минуты на его мобильный позвонил сам Королёв с просьбой о срочном интервью. В итоге парень, озадаченный и смущенный, всё же решился и поехал в город. В конце концов, такие шансы выпадают не каждый день. Вопросы пришлось придумывать буквально на ходу, сначала в поезде по пути из Внуково, затем толкаясь в переполненном вагоне метро.
Королёв держался спокойно и непринужденно. Было видно, что миллиардеру легко давались подобные мероприятия. «Ещё бы, вся жизнь на виду, ‒ думал молодой журналист. ‒ Каждый день под прицелом камер папарацци». Тем не менее, интервью нужно было продолжать, и парень, без году неделя в журналистике, всё же собрался с мыслями и задал следующий вопрос:
– Значит, вы утверждаете, что своему состоянию обязаны случаю?
Респондент на секунду закатил глаза и, натянув снисходительную улыбку, ответил:
– Я говорил не о случайности, а о конкретном случае. Под случайностью люди обычно понимают нечто, от них не зависящее…
– А в вашем случае было не так? – перебил его молодой интервьюер и тут же осекся, осознав свою оплошность. Королёв пристально посмотрел в глаза начинающему журналисту и, простив его несдержанность, терпеливо продолжил:
– Я говорю о случае, который привел меня к богатству. Но этот случай отнюдь не был случайностью, он был результатом моего выбора.
Журналист явно не понимал сути сказанного, но, боясь показаться слишком уж некомпетентным, промолчал, ограничившись лишь вопросительным взглядом.
– Я вообще уверен, – продолжил миллиардер, – что случайностей во вселенной просто не бывает. Все ситуации, так или иначе возникающие в нашей жизни, есть плоды наших решений и наших действий. А как поступить в той или иной ситуации – это и есть тот самый выбор, о котором я говорю.
– То есть в судьбу вы не верите? – уточнил репортер.
– Не то чтобы не верю совсем, – уклончиво ответил Королёв, взглянув на часы, – я скорее склонен верить в нити судьбы.
– Нити судьбы?
– Давайте объясню проще, – не сдавался миллиардер. – Вот вы ‒ журналист интернет-портала «Молния» Василий Лозовой.
Репортер слегка поёжился, услышав своё имя. Из уст самого молодого миллиардера страны оно звучало как-то неестественно, если не сказать убого.
– Когда я с вами связался, – продолжил создатель крупнейшего в стране провайдера связи, – вы, наверняка, сочли мой звонок розыгрышем. Ведь так?
– Если быть честным, да, – признался журналист.
– И это была вполне логичная реакция на подобную ситуацию. Вы наверняка подумали что-то вроде: «Сам Королёв взял и позвонил. Лично. Без помощи секретарей и пресс-атташе. Да ещё и предложил интервью дать. С чего ему вообще связываться с таким микроскопическим интернет-изданием? Нет, наверняка чушь и разводка». Ведь так было дело?
Парень напрягся.
– В общих чертах, да. Я не принял всерьез ваш звонок. Пранкеры, знаете ли, в наше время…
– Но, тем не менее, вы тут, – перебил его Королёв. – А значит, в какой-то момент вы всё же поверили в этот сценарий, приняли мое приглашение и приехали ко мне.
Блогер не нашел, что ответить, и глупо, совсем по-детски, захлопал глазами. Королёв не стал дожидаться ответной реплики и продолжил:
– Это был ваш выбор. Верить или нет. Ехать или нет. Вы сами приняли решение. Никто не давил на вас и не заставлял. Вы взяли и приехали. Кстати, на чём именно вы приехали?
Лозовой открыл было рот, но ответить не смог – настолько неожиданным был вопрос. Видя замешательство собеседника, Королёв уточнил:
– Ну, на личном транспорте или на метро?
– На «ласточке», – робко ответил парень, – я во Внуково живу, сегодня метель, в городе пробки, и я решил…
– Вот именно! – воскликнул Королёв. – Пробки! А поехали бы вы в такую даль на машине – этот разговор, скорее всего, вряд ли состоялся бы. И это тоже ваш выбор. О том я и толкую. Каждый день, каждый час жизнь предоставляет нам право выбора. Поехать на метро или на такси, купить красное или синее, заговорить с той девушкой на остановке или пройти мимо. Любое событие влечет за собой выбор, а выбор влечет очередное событие. В зависимости от выбора меняется и наша жизнь. В ту или иную сторону. Это сеть, «паутина», которую плетем мы сами. У кого-то она простая: сплёл однажды на досуге в уголке и всю жизнь довольствуешься редко залетающими в нее мухами. А иной «паучок» возьмет и перемахнет через подоконник, да в роще, на самой большой коряге сплетёт такие силки, что не только себя, а половину леса мотыльками накормит. Улавливаете?
– Хотите сказать, что от правильности нашего выбора зависит и вся наша жизнь?
Внезапный стук в дверь заставил обоих повернуть головы в сторону входа.
– Продолжаем, – вернулся к разговору Королёв, увлекая им репортера, который, словно завороженный, продолжал смотреть на входную дверь. – Не бывает правильного или неправильного решения. Оно просто должно быть. Один выбор ведет нас по одной нити судьбы, а другой – по другой. Простите за тавтологию.
Громкий стук вновь наполнил собой пентхаус, отвлекая собеседников от разговора. К стуку присоединился глухой, не терпящий возражений голос:
– Откройте, ФСБ!
– Продолжаем! – столь же напористо отозвался миллиардер, уже не глядя на дверь, словно зная, что творится за ней. Лозовой поежился, ему стало казаться, что он вовлекается во что-то странное и запутанное. ФСБ? За дверью? Почему именно сейчас, когда ему выпал шанс прославиться? Что им нужно? Что ему теперь делать? Стук тем временем становился всё настойчивей, но не менее властный голос Королёва вырвал из оцепенения молодого репортера.
– Продолжаем! – повторил он.
Блогер с трудом отвел взгляд от содрогающейся под тяжелыми ударами входной двери. Вероятно, с другой стороны решили ее выбивать.
– Интересная, конечно, жизненная позиция. Но как вы поняли, что в том конкретном случае нужно было поступить именно так?
– А я и не раздумывал. Просто решил в этот раз пройти именно по этой нити судьбы, – ответил Королёв, закрывая межкомнатную дверь-купе. Звуки из коридора стали глуше, и разговор мог быть продолжен.
– В этот раз? Звучит так, будто вы не раз оказывались в подобной ситуации, – усмехнулся репортер.
– Бинго! – чересчур эмоционально выкрикнул миллиардер. Лозовой даже подскочил. – Вы не представляете, насколько точно сейчас описали то, о чем я хотел вам поведать.
– Я весь внимание.
Королёв вновь посмотрел на часы и изобразил на своем лице гримасу огорчения.
– К моему сожалению, у нас совсем не осталось времени, – выдохнул он. – Это моя вина, – поспешил успокоить журналиста Королёв. – Вы тут ни при чём.
– Я не совсем понимаю, Константин Иванович, у вас дела?
– Дела, дела, дела… – задумчиво оглядываясь, повторил мужчина. – Дела уже не так важны.
Миллиардер остановил свой взгляд на молодом человеке и, как-то странно улыбнувшись, спросил, кивая на штатив:
– Камера-то работает?
– Пишет всё с момента нашей встречи, у меня стрим в ютюбе. А что, собственно, не так? – не понял Василий. За спиной послышался звук болгарки. Штурмующий квартиру отряд взялся за дело основательно, но Королёв даже не взглянул в сторону источника шума.
– Эх, Вася, Вася… Жил бы ты поближе, успел бы тебе такую историю рассказать… Ну, ничего. Твой портал и так теперь наберет миллионную аудиторию. Запомни, выбор всегда за тобой!
С этими словами Королёв резко развернулся и выбросился из окна небоскреба. В ту же секунду с диким грохотом и криками в квартиру ворвались вооруженные люди в униформе спецназа. За ними проследовал пожилой мужчина в штатском. Не глядя на репортера, он прошёл к окну. Взглянул вниз, затем резко и колко посмотрел на Лозового, который, в ужасе от происходящего, оставался стоять посреди квартиры как вкопанный.
– Где девчонка? – гаркнул старик.
Репортёр замямлил что-то нечленораздельное. Сзади отрапортовали: «В квартире больше никого».
Мужчина в штатском перевел взгляд на камеру.
– Носитель изъять и пришить к делу, пацана вышвырнуть вон, – коротко отдал команду суровый мужик и вышел из квартиры.
Глава 2
Ощутить всю прелесть полета Константину Ивановичу Королёву так и не удалось. Этой осенью слишком рано похолодало. Столицу уже неделю поливал премерзкий дождь вперемешку с неокрепшим снегом, радовавший разве что автослесарей и суливший скорое наступление дня жестянщика. Мужчину подхватил сильный ветер, постоянный спутник делового центра столицы, и понес прочь от стеклянного фасада здания, словно невесомую тряпичную куклу. Липкая жижа из дождя и снега тут же залепила ему глаза, мешая в деталях разглядеть стремительное приближение к земле. Он даже не успел испугаться. А испугаться ох как хотелось! Вернее, хотелось даже не страх испытать, а испытать хоть что-нибудь. Хоть намек на эмоцию. Но, увы, выбранный на этот раз прощальный аккорд не позволил должным образом насладиться финалом. Резкий перепад давления и температуры не позволял сделать полноценный вдох, и уже на излете Константин Иванович ощутил, как проваливается в небытие. Ещё одно мгновение ‒ и Королёва не стало. Как и в прошлый раз, его очередная жизнь завершилась 19 ноября 2019 года в 21 час 12 минут.
Рязань. Очередное 19 ноября 1999 года.
Костя втянул носом теплый воздух и улыбнулся. Глаза открывать не хотелось. Он поглубже зарылся в пуховое одеяло, стараясь запечатлеть в памяти этот самый первый момент пробуждения ото сна. Он знал, что такого чудесного дня, как сегодня, больше не будет. Что, как только он встанет с кровати и коснется холодного пола ступнями, начнется очередная гонка за жизнью. Или всё-таки за смертью? Этого он пока не знал.
Щуплый парень попытался припомнить цифру. Последний раз, когда он задавался этим вопросом, она составляла чуть больше тридцати. «Интересно, а юбилей я отмечал? – мысленно съёрничал Костя. – Наверняка кучу гостей пригласил, так, мол, и так, празднуем сегодня, э-м-м… как же вам, остолопам, объяснить-то? Чушь какая. Ничего он не праздновал. Да и цифра с того времени далеко за сорок ушла».
Парень всё же приоткрыл один глаз, на всякий случай, просто чтобы убедиться, что ничего в его жизнях не изменилось. Всё ровно так, как было в первый раз, как было в двадцать первый и как будет впредь – он просыпается, ему семнадцать лет и он дома. Без денег, без образования, без конкретной цели. И с кучей всевозможных вариантов. Хочешь рокером стань, хочешь звездой футбола, а можешь и архитектором. Собирай себе стадионы. «Забавно, ‒ подумал Костя, ‒ такие разные профессии, а занимаются одним и тем же – стадионы собирают. Конечно, можно стать и хоккеистом, тогда ты целые дворцы собирать будешь, правда, только ледовые».
Костя резко поднялся в постели и уселся на коленях, всё ещё укутанный в одеяло. Получилась довольно милая статуя наподобие египетского сфинкса, только с веселым ромбом одеяла из верблюжьей шерсти на голове. «Дамы и господа, встречайте!» ‒ голос в голове сбивался, декламируя чушь, которая шныряла по закоулкам памяти Кости.
Вдруг одеяло резко сдернули.
– Проснулся уже? Иди с Хреном погуляй, полчаса уже скулит под дверью, – сказал отец и пошел прочь из комнаты.
Костю начали душить слезы. Он смотрел в спину отцу и не мог сдержать горячих капель. Те стремительно наполняли слезные мешки и, не в силах больше держаться, огромными каплями срывались прямо на колени парня. «Неужели он ничего не помнит? – думал Костя. – Как это могло быть? Сколько можно-то?»
Парня начало трясти. Каждая новая перезагрузка давалась его психике всё труднее. Он не мог чётко вспомнить, что конкретно происходило в прошлых жизнях. Не всегда точно помнил, кем он был, а кем не был. Но он точно знал, когда и при каких обстоятельствах погибнет его отец. Точно знал, что после его смерти мать сляжет в больницу и уже не выйдет оттуда. Сначала она перестанет узнавать знакомых, затем родственников, и в итоге сотрет из своей памяти всех. Даже самых родных. Вспомнить в деталях свои жизни он не мог, как бы ни старался. Возможно, потому, что было их у него великое множество. А вот вспомнить жизни окружающих его людей он мог довольно чётко. За исключением некоторых моментов, все их судьбы протекали одинаково от пробуждения до пробуждения. Словно они были запрограммированы на те или иные поступки. Их поведение отличалось лишь нюансами, разве что ничтожным выбором между синим и розовым платьем, светлым или темным пивом, «жигулями» первой модели или 412–м «москвичом». Всё остальное оставалось неизменным. И жизни, и смерти. Как под копирку. На фоне всего мира жизнь Кости больше всего походила на взбесившуюся компьютерную программу. Из шести миллиардов человек, составляющих население планеты, ему одному выпала честь прожить не одну скучную жизнь, а целый букет жизней. Иногда ярких и красочных, но монотонных, словно ежегодная выставка тюльпанов в Голландии, иногда серых и непритязательных, а иногда пёстрых, как весенний луг родной для Кости Рязанской губернии.
Слезы остановились также внезапно, как и настигли. Парень тряхнул головой, сбрасывая очередное наваждение. Каждая прожитая жизнь в итоге воспринималась им, словно сон. Реальный до боли, длинный, красочный, но всё же сон. Детали стирались. Он не мог точно вспомнить мотивы своих поступков и их последствия. Помнил лишь канву и основные моменты. Ещё с минуту парень собирался с мыслями, а затем резко вскочил. Тело вновь обрело молодость, но вместе с ней и свою «дрищавость». «Не мужик, а селитер, ‒ подумал Костя, одеваясь пред зеркалом. ‒ Надо срочно исправлять». Он наспех натянул трико, футболку, балахон с капюшоном и запрыгал на одной ноге, натягивая тугие носки. Во время одного из прыжков он неудачно наступил пяткой на разбросанные им же в 1999-м году острые детали пластмассовой модели парусника. Дико взвизгнув, он завалился на бок и принялся кататься по полу на спине, держась за пятку. «Каждый раз забываю про это исчадие ада!» ‒ выругался про себя Костя, натирая зудящую ступню. На грохот из кухни прибежали все – отец, мать и старший брат Кости, не упустивший случая подколоть:
– Ага-ага, а я ещё вчера запах почувствовал…
Даже пёс Хрен всунул свою озабоченную морду в дверной проем, с радостью отметив для себя, что хозяин уже одет.
– Поговори мне тут, – замахнувшись дымящейся поварешкой и метя в лоб старшему сыну, сказала мама.
– Я тебе уже неделю твержу: «Уберись в комнате!» И вот результат. Это уже было адресовано Косте.
– Уберусь, мам, сегодня, – сквозь зубы прошипел Костя, вставая. – Сейчас побегаю и приберусь.
– Что ты сделаешь? – Хором спросили отец с братом, изумленно «вылупившись» на безнадежного, как им прежде казалось, лентяя. Костя тут же осознал свою ошибку. Привычку бегать по утрам он вырабатывал в каждой из своих предыдущих жизней, за исключением разве что самых лайтовых.
– Приберусь, – прикинулся валенком младшенький и как ни в чём не бывало пошел обуваться в прихожую. – Хрен, пошли гулять!
Ретироваться пришлось под оглушительное молчание всей семьи. Костя понимал, как странно выглядит сейчас в глазах домашних, но оставаться в квартире просто не мог. Ноги сами несли его из дома, благо псу со столь неблагозвучной кличкой было глубоко плевать на всё. Как только он слышал слово «гулять», его мозг отключался моментально, и начинали работать лишь инстинкты. Хрен, ощутив привычную тяжесть ошейника, рвался на свободу, буквально выламывая руку Кости, который еле поспевал за ошалевшим зверем. Лишь очутившись во дворе, пёс успокоился. Он гуляет, он практически свободен, хозяин рядом. Больше глупому животному желать было нечего. Он, смешно задрав заднюю лапу, привычно примостился у уютного куста акации, потом тем же способом отметился возле трансформаторной будки и уже собрался было бежать по своему привычному маршруту вокруг территории школы, как вдруг туго натянутый поводок резко остановил его порыв. Золотистый кокер-спаниель обиженно посмотрел на хозяина, но Костя, словно забыв цель своей вылазки из дома, стоял столбом посреди улицы.
Отсутствующим взглядом он смотрел на свой мир, словно припоминая давно забытые детали. Вот серая пятиэтажка, что ютилась напротив его дома. Вот окна бабы Саши, торговавшей палёной водкой прямо из квартиры, спуская алкашам товар на верёвочке. Вот и тропинка, по которой Костик каждый день бродил, выгуливая Хрена. И сегодня – тот самый день, когда Хрену по сценарию жизни было суждено погибнуть под колесами старенькой «волги». Предотвратить этот страшный сценарий было невозможно. Можно было лишь отсрочить страшный момент на несколько дней. Но для этого необходимо было не гулять с собакой, а запереть его в квартире, что в нормальной семье организовать сложно. В одну из первых своих реинкарнаций Костя так и сделал, но внятно объяснить этот поступок близким так и не смог, как не мог объяснить и последующие свои поступки, направленные на спасение жизни отца и рассудка матери. В лучшем случае его принимали за душевнобольного и начинали лечить от надуманной депрессии или наркомании, которых, кстати, так никто и не подтверждал. Ни одна из его жизней не начиналась без этой напрасной борьбы за жизнь пса ‒ ровно до тех пор, пока парень не осознал, что бороться бессмысленно. Ни одна из попыток не приводила к положительному результату. Он пытался оставить Хрена на попечение брата, но тот возвращался с тем же результатом, а точнее, с безжизненным тельцем на руках. Он травил глупого кота, но спустя дни или даже недели появлялся другой такой же. Он ходил на прогулку другим маршрутом, но вечно опекать собаку он не мог. Рано или поздно он отлучался по обычным бытовым делам, в магазин, в институт, в гости, а вернувшись, узнавал печальное известие. И так раз за разом, жизнь за жизнью. Ни матери, ни отцу также не удавалось избежать печальной участи. И однажды Костя смирился. На десятой жизни, или, может, на более поздней он поймал себя на мысли, что очередная смерть Хрена его больше не трогает. В какой-то момент он с удивлением заметил, что ему приходилось исполнять печаль напоказ, словно плохо заученную роль в школьном спектакле, поскольку сил оплакивать неизбежное в очередной раз просто не оставалось.
Костя очнулся, когда Хрен в очередной раз протяжно заскулил, разглядев под машиной ту самую злополучную кошку, за которой он погонится через несколько секунд.
– Ты уверен? – спросил Костя, на полном серьёзе обращаясь к псу… Хрен взглянул на хозяина с такой явной готовностью к действию, что отказать в последнем удовольствии было выше его сил. Костя медленно подтянул за поводок собаку к себе, присел на корточки, глотая подступающий к горлу комок, и, ласково потрепав вечно грязные золотистые уши своего пса, отстегнул карабин. Пёс с боевым рыком бросился в атаку, прогоняя хитрого кошака с насиженного под машиной места. Мини-торнадо их дикой гонки пронеслось по двору. Сначала под окна пятиэтажки, затем прочь с глаз Кости, за дом. Ещё секунда ‒ и Костя услышит визг тормозов и глухой удар.
В самый первый раз Костя отчаянно бегал по двору, пытаясь нагнать пса, выкрикивая в его адрес ругательства и грозясь выпороть. Всё было без толку. Обезумевший от погони, Хрен ничего не слышал и не видел вокруг себя. Хитрый кот, осознавая, что оторваться за счёт скорости от гончей собаки вряд ли удастся, припустил за дом, где пролегала улица с довольно оживлённым движением. Благополучно перебежав через нее и увлекая за собой своего преследователя, кот протиснулся под ворота частного дома, куда псу с его габаритами путь был заказан. Обиженный Хрен, ещё с минуту покрутившись возле ворот, обернулся и увидел, как на другой стороне улицы, отчаянно размахивая руками, в его сторону бежит самый любимый его человек – Костя. Приняв это за очередную игру и напрочь забыв о своем заклятом враге по ту сторону забора, пес беззаботно побежал обратно через улицу, даже не взглянув на потенциальную угрозу в виде проносившихся мимо автомобилей. Ещё мгновение ‒ и сильнейший удар бампера переломает ему все кости. Бедный пес ещё семнадцать минут будет смотреть на этот мир непонимающим испуганным взглядом. Он так и не сообразит, почему ему не удается больше шевелить лапами, почему хозяин плачет, прижимая его грязную окровавленную голову к лицу. Пёс просто медленно умрет в кругу своей любимой стаи. Умрет на руках у Кости, вздрагивая и теряя сознание от подступающей вместо шока боли.
На этот раз Костя не бегал за Хреном. Он дождался кульминации во дворе и лишь спустя несколько минут отправился за дом, чтобы подобрать с улицы тело своей собаки. Он не стал заносить издыхающего пса домой, а сразу понес его на тот склон в частном секторе, где весь городок хоронил своих питомцев. Пока он нес его, еле живой Хрен несколько раз пытался лизнуть его в лицо, вновь вырывая из груди Кости давно забытую жалость к любимому питомцу. На этот раз приобретенная черствость парня смогла порадовать его лишь небольшой скупой слезой, которую Костя старался не замечать на протяжении всего пути. Пес издох фактически перед кладбищем, куда его принес хозяин. Костя положил трупик на землю, выкопал валявшейся неподалеку доской небольшую могилку и похоронил своего пса. Ещё с минуту он смотрел на излучину реки, озаряемую утренними лучами солнца.
– Хорошее у тебя кладбище, Хреня. Завидую тебе, – вслух произнес Костя. – А знаешь, почему тебя зовут именно так? Нет? Ну, слушай.
Костя сел на землю возле свежей могилки и рассказал своему псу о том, как впервые, ещё щенком, они привезли его на дачу. Маленький трехмесячный спаниель принялся с интересом изучать новые владения. За первые два часа прогулки он мог погибнуть не менее сотни раз. Его находили в ванной с дождевой водой и в компостной яме, его отгоняли от удлинителя, подключенного к сети, провод которого он изо всех сил старался перегрызть, его спасали от соседского кота – грозы всех местных домашних животных. Вырывали из его зубов здоровенные личинки майских жуков и давали зуботычины тапком, когда тот пытался пастью поймать осу или шмеля. Семья смогла передохнуть, лишь когда несмышлёныш открыл для себя вкус к хрену, росшему тут же на огороде. Костя застал своего питомца за поеданием горьких листьев и позвал всех посмотреть на эту вакханалию аппетита. Щенок с таким остервенением откусывал куски от больших листьев растения, что, казалось, этот куст в прошлой жизни был ему кровным врагом. Вопрос о кличке отпал сам собой.
Дома Костя соврал, что Хрен сбежал. Придумав невнятную историю для отвода глаз и тем самым стараясь смягчить для всех горечь утраты, парень даже напечатал на принтере несколько десятков объявлений о пропаже собаки и расклеил их с братом на ближайших подъездах и столбах. Пса, естественно, не нашли, и домочадцы со временем стали забывать о нем.
Жизнь потекла своим чередом. Дни полетели. Сезоны стремительно сменяли друг друга. Первые несколько месяцев после пробуждения Костя, как правило, не делал резких движений. Дни были максимально предсказуемыми. Он пребывал в ранге студента-первокурсника политехнического института, куда поступил, ещё будучи нормальным смертным. Подрабатывал вечерами в местном баре официантом и просто привыкал к своей новой старой жизни, обдумывая план по реализации себя версии К-6.5. Такой ритм был ему понятен и приятен своей предсказуемостью. Он мог манипулировать течением времени по своему разумению. Он знал, кого встретит, пойди он по этой стороне улицы, а не по другой. Он точно знал, с какой девчонкой начать общаться и в какой именно момент, чтобы через месяц в новогоднюю ночь впервые ощутить себя мужчиной. И также заранее знал, за кем из его приятелей эта девочка в итоге окажется замужем. Он не старался ничего исправить, не вмешивался в судьбы и не менял привычного ритма жизни. Именно в это время он обдумывал сценарий своей очередной жизни. Кем стать, чем заняться в ближайшие четырнадцать лет. Не так много, но не так уж и мало, учитывая, что ему удавалось провернуть в прошлые жизни. Единственной проблемой было каждый раз придумывать новые профессии и новые виды занятости. За более чем полсотни прошлых жизней он перепробовал почти все интересующие его специальности и профессии. Особенно яркие запоминались ему, но повторять их он не хотел ‒ омерзительно проходить одной и той же дорогой, зная, какие именно ждут тебя впереди сюрпризы. За столь богатый жизненный путь Костя осознал, что вся прелесть жизни состоит именно в её непредсказуемости и пластичности. Жизнь представлялась ему глиной, а сам он в ней исполнял роль скульптора. Только от него самого зависело, что именно он вылепит из этого податливого комка грязи. И более всего его удручал тот факт, что большинство вокруг не осознавали этой простой истины. Конечно, у всех разные стартовые позиции. Кто-то рождается в богатой семье и изначально имеет больше шансов на успех, но, как показывала практика, далеко не все пользуются своим «поул-позишн» на старте жизненного пути.
Отправной точкой своей новой жизни он не без основания считал свой восемнадцатый день рождения. Именно в этот год страна переходила на новый виток развития. Именно «нулевые» давали стране и ему самому возможность реализовать свой потенциал в полной мере. Время, когда вся страна начинала свое развитие практически с нуля. Из пепла покалеченного, но не поверженного гиганта возрождалась новая сила. Молодая амбициозная власть вселяла в людей надежду, а вместе с ней и веру в будущее, так легко втоптанную в грязь в лихие девяностые. Но, как и новой политической силе необходимо было закрепиться у руля страны, так и молодым, полным амбиций юношам и девушкам необходимо было застолбить свои претензии на благополучное будущее.
Миллениум Костя встречал уже в столице вместе с ранее перебравшимися туда друзьями. Тогда он уже знал, что не вернется в родной провинциальный город. Не вернется по двум причинам, одной из которых была трагедия его семьи, которая, так или иначе, свершится, независимо от его присутствия или отсутствия. До смерти отца оставалось несколько месяцев. Проводить их в семье было равносильно добровольному истязанию плоти веригами. Лучше это время потратить на подготовку собственных позиций для следующего витка бессмертия.
