Евгений Ильичев
Последний контакт
Уже месяц как было известно, что «Осирис-3» цел и никуда не делся. Реджи Синаку, руководителю проекта, каким-то образом удалось перенастроить радиотелескоп возле Плутона и вычислить точные координаты пропавшего корабля. Как пояснил Реджи, им крупно повезло с текущей орбитой Плутона. Кроме того, к «Осирису-3» со дня на день должен был прибыть рудовоз, который правительству пришлось выкупить вместе с грузом у одной крупной корпорации восемь месяцев назад. Сам Никотин был против такого вмешательства гражданских лиц в полувоенный засекреченный проект, но Реджи Синак настоял на своём. Одно дело – телескоп, говорил он, а другое – визуальный контакт и осмотр. Как уж он убедил тогда советника президента по науке, осталось загадкой, но итогом его трудов стало то, что в процесс вмешался президент и, не сильно вникая в суть дела, дал добро на покупку рудовоза. «Марк-10» с дорогостоящим и опасным грузом на борту был послан на разведку к пропавшему кораблю, возле которого регулярно происходят гравитационные аномалии. Абсурд!
Как выяснилось, рудовоз был послан зря. Сейчас в его участии в спасательной миссии необходимости уже не было – всё, что нужно знать об «Осирисе-3», Синак узнал при помощи новейшего телескопа.
Размышляя о том, как объяснить экипажу «Марка-10» их вынужденный бессмысленный восьмимесячный полёт, Никотин позволил себе добавить в коктейль алкоголя. Придётся соврать, решил Никотин. Если сказать, что в их миссии уже особо никто и не нуждается, ребята не поймут. Вердикт оформился в голове премьера уже на третьем глотке: соврать и заплатить.
В кабинку постучали.
– Да, что у вас?
Дверь тихо отворилась, и в кабину заглянул личный помощник премьер-министра.
– Господин Никотин, до вас опять пытается дозвониться Реджи Синак.
– Скажи ему, что я завтра буду у него. Сегодня я уже выжат и не хочу ничего решать.
– Дмитрий Анатольевич, боюсь, он настаивает.
У Никотина округлились глаза. Разве у Реджи имеются полномочия, чтобы настаивать на беседе со вторым лицом государства?
– Просто дай отбой, пусть пришлёт всю информацию мне на инфоспейс. Перезвоню сам, как только ознакомлюсь.
– Сэр, кажется, он уже связался с…
В этот момент у премьер-министра во внутреннем кармане завибрировал голофон. «Как же я скучаю по встроенным системам связи», – подумал Никотин, хлопая себя по карманам. К его великому сожалению, люди, находящиеся у власти, не имели права на импланты, приходилось пользоваться допотопными голофонами.
Отыскав наконец во внутреннем кармане пиджака прибор, Никотин оторопел: на связь пытался выйти президент. Бросив косой взгляд на время, Никотин ответил на звонок. Перед ним тут же повисли в воздухе две фигурки – одним был президент России, а вторым не кто иной, как Реджи Синак – руководитель проекта «Осирис». Происходило нечто странное. Что Реджи делает в резиденции президента?
Первым заговорил глава государства:
– Дмитрий Анатольевич, я сейчас на Восточном. Со мной тут Реджи Синак. Мы до вас дозвониться не можем. Вы где?
– В пути.
– А куда вы путь держите?
– На космодром, – солгал Никотин, хотя и понимал, что президенту ничего не стоит проверить его слова. Он уже понял, где находятся президент и Реджи Синак, и решил переобуться прямо в воздухе. – Лечу на Восточный.
У премьера пересохло в горле, и он закашлялся.
– Ты выпей, выпей, Дима, – подмигнул президент, кивая на коктейль за спиной Никотина. – У Реджи для тебя очень плохие новости, так что сто граммов тебе не помешают.
– Что за новости? – не понял Никотин.
– ЧП на рудовозе. Они нам письмецо прислали. А содержание этого письма каким-то образом попало в руки журналистов, – президент выразительно посмотрел на Реджи. Тот под этим взглядом сжался вдвое и стал похожим на уличного попрошайку. – В общем, о том, что у нас пропал безумно дорогой звездолёт, теперь знает весь мир. А ещё все знают, что вы послали туда корабль с необученным экипажем, который тоже застрял и не имеет возможности вернуться на Землю.
Президент положил трубку. Никотин остался недвижим. Это что сейчас было? Реджи Синак не смог дозвониться до премьера и ничего более умного не придумал, чем дозвониться до самого президента? А президент всё бросил и полетел на Восточный? Вот что могло такое произойти с этим рудовозом, чтобы ставить на уши всю верхушку?
– Дмитрий Анатольевич, – в кабинку вновь просунул голову помощник, – приказания будут?
– Да. Летим на космодром.
– На Восточный?
– Нет (непечатно), на Байконур! – Никотин вышел из себя и чуть не запустил в голову своему помощнику тяжелым стаканом.
Дверь быстро захлопнулась. Раздражённый Никотин остался со своими мыслями один на один. Значит, думал премьер, о ситуации с «Осирисом-3» знает не только президент, но и весь мир. Жаль, Никотину хотелось утаить это досадное недоразумение. Во всяком случае, до момента, пока не станет ясно, что именно там произошло. Долбаный Реджи! Вот зачем было президенту докладывать? Сами бы справились. Без шумихи, без огласки. Ладно, нужно поспать хотя бы пару часов, решил Никотин, залпом допивая содержимое бокала. Уже через пять минут сквозь дрёму он ощутил, как пилоты резко закладывают вираж, меняя курс. И что там с этим рудовозом? Нужно будет утром пролистать новостные ленты. Утечка информации какая-то. Кто виновен? Реджи, не иначе, у кого ещё есть доступ к…
Премьер Никотин уснул, даже не успев перевести кресло в лежачее положение.
Глава 5
Несмотря на кажущуюся сложность операции, прошла она штатно. Вместе с инженером Корнеевым за бортом вызвался поработать оператор буровой установки Медведев. Пока капитан, старпом и пилоты сочиняли текст послания, остальные помогали добровольцам готовиться к работе в открытом космосе. Балычев довольно быстро собрал всё необходимое согласно списку Корнеева, Валерия Мирская и геолог Васильев тем временем помогали мужчинам облачаться в скафандры.
Единственным слабым местом плана инженера был сам процесс выхода в открытый космос. После разгерметизации, вызванной то ли взрывом, то ли столкновением, пострадали два отсека – реакторный и шлюзовой. Конечно, роботы-ремонтники оперативно устранили пробоины, запенив их специальным раствором, но дать стопроцентную гарантию, что заплатка выдержит резкие перепады давления, не мог никто.
К счастью, все этапы операции прошли благополучно. Шлюзовую камеру перед выходом проверили дважды, и только после решающей отмашки капитана Корнеев и Медведев приступили к работе. Во время выхода в открытый космос Виктор лишь помогал инженеру, был его дополнительной парой рук. В его обязанности входило подавать, держать, крутить, убирать, когда скажут, и не мешать. Всю основную работу Корнеев выполнял сам. После долгого и нудного демонтажа внешних защитных панелей корпуса он приступил к непосредственному подключению кабелей питания к системе ЧСДВ, а затем долгих два часа возился с отладкой оборудования.
Руки Медведева уже были не нужны и, дабы не болтаться без дела, он сам предложил капитану осмотреть «Марк-10» и его повреждения. Капитан дал добро. Всех интересовал характер этих повреждений, поэтому визуальный осмотр мог дать хоть какую-то пищу для размышлений. И он дал.
– Похоже, мы на что-то напоролись, – прокомментировал то, что увидел, Медведев. – Длинная пробоина. Бронированные листы обшивки словно кто ножом порезал. Края вогнуты внутрь.
– Вот тебе и скрежет, – сказала Алла Марр. Виктор почему-то был уверен, что в этот момент она смотрела в глаза физику Ильину и взглядом просила у того прощения за весь экипаж.
– Края обуглены? – уточнил Сопкин.
– Никак нет, кэп. Они именно что прорезаны. Никаких следов термического воздействия.
– Но такого просто быть не может! – возмутился капитан. – Ты ничего не путаешь?
Медведев настроил камеру на шлеме и постарался показать пятиметровый надрез обшивки во всей красе. Когда фиксировал повреждения в корпусе реакторного отсека, капитан вдруг попросил его замереть:
– Отогни-ка, Витя, термоплёнку. Так. Что это?
Медведев понял, о чем говорит капитан. В проёме между термоплитами обшивки и внешним, так называемым лёгким корпусом, в ворохе искореженных плат, проводов и трубок виднелся какой-то блестящий продолговатый предмет. Вид у него был, прямо скажем, нестандартный.
– С виду железка какая-то полированная. Ого, острая!
– Береги скафандр, Витя, – предупредил капитан. – Ты достать её оттуда сможешь?
– Постараюсь.
Медведев попытался раскачать непонятный предмет рукой, но вскоре понял, что тот застрял в гермопене, которой роботы изнутри заделали дыры в отсеках.
– Нет, кэп, не выйдет. Пена слишком крепко держит. А дуриком выламывать не хочу, вдруг опять разгерметизация.
– Витя, – вмешалась в разговор Алла Марр, – а ты можешь отрезать от этой штуки кусочек? Мы бы тут анализ провели.
– Ответ отрицательный! Как я вам её отрежу? Эта хрень бронеплиты «Марка» как масло порезала. Представляете, насколько она прочная?!
– Ладно, согласна, пустая затея. А на что эта штука похожа вблизи? Мы тут видим нечеткое изображение чего-то блестящего.
– Ну, она длинная, сантиметров сорок, гладкая, продолговатая. На сосульку похожа, только металлическую. Такое ощущение, что она из застывшей ртути сделана.
– Ты хоть поскреби её чем-нибудь! – взмолилась Алла Марр.
– Чем я тебе её поскребу? – развел руками Медведев, оглядываясь по сторонам. – Ну, могу манипулятором попробовать ущипнуть. Может, на губках что и останется.
– Корнеев, – спросил капитан, – ты там как?
– Заканчиваю уже. Ещё минуту.
– Я успею, – сказал Медведев и направил реактивный ранец к шлюзу, где висели инструменты. Схватив портативный манипулятор, он вернулся к реакторному отсеку и попытался захватить металлическую сосульку в тиски. Те ожидаемо соскальзывали, не давая ухватиться. Наконец Медведев изловчился и смог установить захват таким образом, чтобы губки манипулятора не соскакивали. Он не особо надеялся на результат, когда нажал кнопку компрессии. Щёчки манипулятора начали сжиматься, и вдруг та часть сосульки, за которую удалось ухватиться, буквально на глазах растаяла и обволокла собой рабочую поверхность механической руки. Манипулятор тут же сорвался, выскользнул из рук Медведева и чуть было не улетел, но его успел поймать вовремя подлетевший Корнеев.
– Я закончил. Что тут у вас? – сказал он, возвращая Виктору инструмент.
– Эта хреновина пропорола нам бок, – ткнул в сосульку пальцем Медведев. Та, к слову, вновь выглядела целой, словно манипулятор и не нанес ей никакого ущерба. – Понятия не имею, откуда тут взяться этой железяке.
– Не знаю. Полетели домой, – предложил Корнеев. – Работа сделана, нам нужно беречь кислород.
Виктор кивнул напарнику, перехватил поудобнее свой манипулятор, и они полетели к шлюзу. Никто из мужчин не заметил, что часть вещества с блестящей сосульки так и осталась на губках рабочей поверхности инструмента.
– Что с текстом? – первым делом спросил у капитана Корнеев.
– Готово. Несколько строк.
Сопкин протянул инженеру планшет и тот прочел на нем послание:
«Марк-10» РН 732-34-32- ЦУПу. Координаты (вставить из системы ориентирования). Визуальный осмотр «Осирис-3» повреждений не выявил. «Марк-10» получил пробоину. Реактор заглушен. Энергия на исходе. Терпим бедствие. Единственным выходом вижу эвакуацию экипажа на «Осирис-3». Срочно необходима вся техническая документация по «Осирису-3».
– Я бы ещё про наш груз написал.
Сопкин взглянул на Корнеева исподлобья.
– Предлагаешь шантаж?
– Ну, технически это не будет выглядеть, как шантаж. Просто доложим, мол, груз на месте, цел и невредим. А они, если не идиоты, между строк прочтут что-нибудь вроде: «Если не пришлете нам документацию по «Осирису», нам терять нечего, разнесем тут всё к чертям!»
– Башковитый ты, Корнеев, – похвалил инженера капитан. – Приступай к передаче.
Алла Марр подошла к Медведеву и начала помогать ему со скафандром.
– Принёс?
Виктор вопросительно уставился на нее.
– Что, прости?
– Ну, ты же тыкал эту штуковину манипулятором. Принёс? Манипулятор!
– Дьявол! Алла, – Виктор ударил себя по лбу, – если честно, я так рад был, что сваливаем оттуда, что просто забыл забрать манипулятор. Он так и остался висеть снаружи с другим инструментом.
Алла покривилась, но всё же не стала горячиться.
– Ладно, не переживай. Если у наших все получится, скоро тебе вновь выходить в открытый космос.
– Если честно, – признался Медведев, – стыковаться с «Осирисом» я бы отправил Балычева. Андрюху хоть не жалко.
– Всех жалко, – не поняла шутку Алла Марр, стягивая с Медведева шапочку-подшлемник, – а ты лучше него управляешься с платформой. Так что лететь, думаю, всё же тебе, дружок. Причем довольно скоро. И не забудь манипулятор на анализ забрать.
– Ага, скоро! Пока они пошлют сигнал, пока там соблаговолят ответить… – усмехнулся Медведев, благодарно кивнув Алле – дальше он уже мог снимать скафандр сам. – Им там подумать нужно будет. Посовещаться, собрать пару заседаний совета безопасности, или как там у них дела делаются… В общем, я думаю, мы туда не раньше, чем через неделю полетим.
Ответ с Земли пришел через пять часов. Алла Марр бросила на Медведева лукавый взгляд, словно припоминая его скепсис. Тому ничего не оставалось, как развести руками. Капитан вновь собрал всех в жилом отсеке, чтобы озвучить послание с Земли.
– Забегу вперед, – уточнил он, прежде чем прочесть ответ. – Они выслали нам все необходимые коды доступа, пароли и техническую документацию к «Осирису-3».
– Значит, – обрадовался геолог, – они не возражают, что мы займем их корабль?
– Не возражают, – сухо ответил капитан. – Правда, есть одно «но». Там… А, собственно, давайте-ка лучше ответ послушаем. Думаю, вы и так всё поймёте.
Капитан поднял к глазам планшет, кашлянул, прочищая горло, и прочел:
«Экипажу «Марк-10».
Рады вас слышать. Озадачены вашей ситуацией. Во вложении коды доступа к главному компьютеру «Осириса-3» и тех. документация. Есть нюансы. Корабль готовился к беспилотной миссии. На борту только техническая вода и ограниченный запас О₂ (см. тех. документацию). Наши специалисты рекомендуют снять с «Марка-10» все приборы жизнеобеспечения. Также при эвакуации необходимо перенести всю воду и продукты питания. Основная проблема – на «Осирис-3» нет гибернационных капсул. Помощь уже в пути. Крепитесь.
Руководитель проекта «Осирис» Реджи Синак».
Первым высказался физик Ильин:
– То есть попасть на «Осирис» мы можем, но толку от этого будет мало, поскольку гибернационных капсул там нет.
– Да, – кивнул капитан, – при самом плохом раскладе нам придется провести на борту «Осириса» пятнадцать лет.
– Нет, ребята, – каким-то меланхоличным тоном протянула Валерия Мирская, – у нас столько провизии нет. Два-три года, это максимум.
– И это при условии, что мы там с ума не сойдем, – добавил геолог.
– А зачем нам тогда вообще на этот корабль переться? – как всегда грубо высказался Балычев. – Только чтобы сдохнуть в более комфортных условиях?
Ему ответил Медведев:
– Там у нас хоть несколько лет на борьбу будет. А на «Марке», я так понимаю, в ближайшее время будет и холодно, и душно.
– Да, – вздохнул капитан, – на то, чтобы осуществить эту передачу и получить ответ, мы истратили почти всю энергию. Батареи на последнем издыхании.
– А значит, и обсуждать тут нечего! – довольно строго сказала Алла Марр и резко поднялась со своего места.
Выглядело это слишком уж театрально, во всяком случае, так показалось Медведеву. Он медленно перевел взгляд на девушку-пилота и подумал, что именно эта театральность и гротеск, возможно, сейчас и необходимы команде. Если не всем, то ей, Алле Марр, точно нужны именно такие эмоции. Она так борется за жизнь, догадался Медведев. И всем остальным не мешало бы взять с неё пример. Виктор поглядел на присутствующих и понял, что все взгляды устремлены в сторону Аллы. Её сила, её решимость сейчас питали остальных. Она тоже это почувствовала и потому продолжила свою речь:
– Если есть возможность бороться, не вижу причин помирать, сложив лапки. Нужно решать проблемы по мере их поступления. Первоочередная задача – вылазка на «Осирис». Мы должны убедиться, что коды доступа актуальны и что сама возможность попасть на корабль у нас есть. Остальное – дело техники. Соберём всё, что можно собрать – воду, еду, медикаменты. Снимем необходимое оборудование. Газоанализаторы, РИТЭГи, опреснители, патроны-поглотители СО₂, скафандры – да мы вообще всё можем перенести на «Осирис»! Рудовоз обречён, и выбора у нас нет.
– Алла права, – согласился со вторым пилотом Сергей Вершинин. Старпом встал и подошел к девушке. – Твоя правда. Нам нужно действовать. Мы выживем, только если будем работать. Работать сообща. И не свихнемся, только если будем работать. Опять же работать сообща! Я сильно сомневаюсь, что у кого-то есть на этот счёт сомнения.
Сомнений ни у кого не было. Дух экипажа никто больше поднимать не пожелал, а потому в центр жилого отсека вновь вышел капитан.
– Соглашусь с пилотами. Сидеть сложа руки в подобной ситуации – не дело. А потому приказываю немедленно начать подготовку к эвакуации. Виктор, Сергей, – он повернулся к друзьям, – вам поручаю первую вылазку на «Осирис». Задача – подлететь на платформе, попытаться связаться с системами корабля. По возможности проникнуть на борт и провести разведку. Если удастся реанимировать ИИ, дело пойдет быстрее. Если он сдох, то задача минимум – выяснить, какие системы жизнеобеспечения «Осириса» ещё функционируют. Остальным приказываю подготовиться к эвакуации. Берем всё, что только можно взять, в первую очередь воду, продукты питания и медикаменты. Валерия, Алла – это на вас. Далее системы связи, компьютеры, опреснители, газоанализаторы, поглотители СО₂, генераторы О₂. Всё, что поможет нам выжить в той пустой консервной банке! Это на тебе, Денис, – инженер кивнул. – Корнееву помогут Балычев и Васильев. Вопросы?
Вопросов ни у кого не оказалось.
– Тогда за дело. Задания есть у всех. За собой оставляю координацию процессов и посильную помощь там, где потребуются лишние руки. С Богом!
***
После того, как Реджи Синак отправил ответ на «Марк-10», он приготовился к строгачу и позорному увольнению из Роскосмоса. С минуты на минуту в ЦУП ворвется премьер-министр Никотин и разнесет тут всё на куски.
Реджи окинул тоскливым взглядом терминалы, за которыми сидели его подчинённые. Каждый нёс персональную ответственность за маленький участок. Связь, телеметрия, спутники, астронавигация, техники, инженеры, биологи, электрики, психологи, программисты, консультанты, пилоты – всех и не перечислить. Десятки маленьких фронтов. Сотни профессий, сражающихся за общее дело каждый на своем участке. И за всем этим должен был следить он, руководитель проекта. Не уследил. Прошляпил. Не доглядел. Сперва этот «Осирис-3», а теперь ещё и эти бедные работяги с рудовоза «Марк-10». Они застряли там по его, Реджи Синака, вине. На нем персональная ответственность за решение послать их туда. А ведь Никотин тогда предупреждал, что делать этого не стоит, что этот рудовоз ещё костью рыбьей застрянет у них в глотках. Что груз, который они везут, ни при каких обстоятельствах не должен пересекаться с кораблем, которым управляет ИИ. ИИ, который, вполне возможно, вышел из строя.
Реджи хотел как лучше. Хотел убедиться в том, что корабль цел. Что имеется экономическая целесообразность посылать туда пилотируемую экспедицию сроком в тридцать лет. Да, сам экипаж проведет в гибернации бо́льшую часть этого времени, но тут, на Земле, пройдет целых тридцать лет! Дети, рождённые в момент старта спасательной операции, к её завершению успеют повзрослеть и нарожать своих детей. На планете за это время вырастет целое поколение новых людей! А он, Реджи, успеет за это время состариться. А может, и помереть.
Был ещё один неприятный момент, которым Никотин не побрезгует попрекнуть Реджи Синака. Эти горе-спасатели с «Марка-10», оказавшись в заложниках ситуации, недвусмысленно намекнули, что если им не передадут секретные материалы по «Осирису», они с легкостью уничтожат и груз, и себя, и весь проект «Осирис». И ведь уничтожат – достаточно будет связаться с кем-нибудь другим на Земле. С немцами, например, или с поляками. Уж те-то не упустят шанса похоронить русский дальний космос.
Да, Реджи понимал, что люди в отчаянном положении, и простил им эту вольность. Да он и без этого намека сделал бы всё возможное, чтобы спасти их. Но осадочек-то остался. Ни одна государственная контора не любит, когда её шантажируют.
И, конечно, Реджи Синак понимал, что Никотин не простит ему утечку информации. Особенно когда узнает, что её источником был сам Реджи.
