Евгений Велтистов
Гум-гам
Игра начинается
«Р-раз!»
Эта история началась тогда, когда Максим увидел на улице коня. Точнее, на рассвете, когда проснулся кот Рич и стал тихо и настойчиво мяукать у запертой двери.
А совсем точно – в пять часов и тридцать минут солнечного воскресного утра, когда Максим поднял голову с подушки и взглянул на будильник.
Максим быстро оделся, открыл дверь, вместе с Ричем спустился во двор.
Кот шмыгнул в кусты, а Максим побежал через двор на улицу – сторожить белого коня.
Вчера он прошёл мимо Максима, высокий, узкомордый, сильный, и белый его хвост, качавшийся в такт шагам, чуть не хлестнул мальчишку по лицу. Максим этого не заметил. Он смотрел, как милиционер, восседавший на коне, крепко натягивает уздечку, будто конь мог ускакать под облака. И когда они довольно далеко отъехали и дорога свернула к реке, Максиму на минуту показалось, что белый конь прыгнул с обрыва и плывёт в чистом воздухе. Это был не просто конь – это был скакун, какого не часто встретишь в большом городе.
Ложась спать, Максим решил проснуться вместе с солнцем, когда на белом коне всадник едет на дежурство. Наверное, поэтому ему снилось, как он скачет высоко над крышами, над деревьями, над рекой, – снилось до тех пор, пока его не разбудил кот Рич.
Максим бежал через газоны, мимо клумб и кустов, но так и не добежал до белого коня. Свернув за угол, он услышал слова, которые заставляют остановиться любого бегущего мальчишку:
– Ты хочешь со мной поиграть?
«Поиграть?»
Максим оглянулся: кто это спрашивает? Но никого не увидел.
– Хочешь со мной поиграть? – повторил тот же голос откуда-то сверху.
Балконы пустые, окна совсем тихие – дом ещё не проснулся. Но там, рядом с крышей, Максим разглядел такое, отчего замер на месте с запрокинутой головой.
Там, рядом с крышей, висела короткая лестница, а по ней лез человек в красном костюме и в каске. Увидев его, Максим обрадовался: пожарный! И удивился: куда он лезет – ни огня, ни дыма! Да и лестница какая-то чудная, совсем не пожарная. Лестница висела просто так, ни за что не держась, висела или стояла в воздухе. А человек в каске смело лез вверх и говорил те самые слова: «Ты хочешь со мной поиграть?» Не Максиму, нет, а кому-то ещё, наверное сидящему на карнизе голубю.
А ещё выше, над голубем, крышей и лестницей, запутался в проводах бумажный змей, и к нему, конечно, поднимался красный верхолаз. Вот он добрался до конца лестницы, протянул руку к змею, но не достал. Тогда он нагнулся и ловко перевернул лестницу так, что верхняя перекладина, на которой он стоял, стала нижней, а нижняя – верхней. И опять полез.
Распутав нитки, верхолаз рассмеялся и помахал змеем. Голубь испуганно сорвался с карниза, улетел, треща крыльями.
– Глупая птица! Не понимает игры! – весело сказал верхолаз, спускаясь по перекладинам.
Он легко переворачивал в воздухе лестницу, которая ни за что не держалась. Спрыгнул на траву рядом с Максимом и, заметив его, протянул змея:
– Что это за хвостатый летун?
– Как – что? Змей, – чуть растерянно ответил Максим, разглядывая незнакомца.
– Змей! – торжественно произнёс тот и улыбнулся. – Этот змей должен забавно змеиться.
Максим увидел, что перед ним мальчик. Очень странный мальчик. Он был выше и старше Максима. Ненамного выше, ненамного, наверное, и старше. Но выглядел почти как взрослый. Пожалуй, из-за своего костюма. Тугой красный костюм напоминал космический скафандр. На голове так необычно одетого мальчика был прозрачный серебристый шлем, сверкавший на солнце.
Максима удивило лицо незнакомца: голубое, будто намазанное краской, оно казалось очень печальным, даже когда он улыбался.
Мальчик в шлеме схватил змея за хвост, закрутил над головой, крикнул:
– А ну змеись!
Пока он отрывал змею хвост, Максим дотронулся до лестницы, которая стояла на земле и не падала.
– Как она ловко переворачивается! – с удовольствием сказал Максим.
– Пустяки, – махнул рукой хозяин лестницы. – Залезаешь наверх и переворачиваешь.
Следуя совету, Максим встал на нижнюю перекладину и, потеряв равновесие, грохнулся вместе с шаткой лестницей.
– Всё ясно, – хмуро сказал неудачливый верхолаз и заковылял прочь, потирая колено.
– Не уходи! – услыхал он за спиной голос, похожий на вздох. – Смотри, это совсем просто.
Максим обернулся.
Лестница вытянулась в воздухе, а незнакомец уже притопывал ногой наверху.
Только теперь Максим догадался, кто этот мальчишка, стоявший на верхней перекладине с раскинутыми в стороны руками. Конечно, никакой он не космонавт, а самый настоящий циркач. Гимнаст или акробат, а может, даже ученик клоуна. Максим видел таких смелых ребят на цирковом представлении. Они и на руках ходят, и проворно взбираются на гладкий шест, и ещё делают какой-то мудрёный кувырок, который называется очень весело: флик-фляк. Ну кто, как не артист, даже если он мальчик, мажет
себе лицо синей краской! Кто, как не акробат, тренируется утром во дворе, балансируя на шаткой лестнице! Конечно, все эти фокусы с вертящейся лестницей только ловкость и тренировка.
– Как тебя зовут? – спросил сверху мальчика акробат.
– Максим.
– Мак… сим… – повторил акробат. – Мак… сим… Я буду звать тебя Максим. Не удивляйся, мне надо привыкнуть к твоему имени… Я забыл тебе сказать, Максим, как надо залезать на мою лестницу…
– Как?
– А ты поможешь мне змеить этого змея?
«Чего он притворяется?! – возмутился про себя Максим. – Будто никогда не видел бумажного змея!..» А вслух сказал:
– Ладно, помогу.
Циркач мигом спустился вниз, зашептал на ухо Максиму:
– Когда ставишь лестницу, скажи одно только слово: «P-раз!» И она не упадёт. И потом тоже: «Р-раз!» – и переворачивай. Всё!
И хотя Максиму понравилось лихое «р-раз!», он от души расхохотался. Ну и шутник!
Акробат почему-то обиделся.
– Ты мне не веришь… – со вздохом сказал он.
– Верю, – весело отозвался Максим. – Раз! – и шишка на лбу. Ты вон шлем нацепил и воздухом надулся, можешь себе падать сколько хочешь.
– Ты мне не веришь, Максим. – Голуболицый смотрел на Максима печальными глазами, и Максим перестал улыбаться, поражённый, как непривычно звучало его имя. – Зачем я пробивался через космос, искал эту планету… этот двор… этого змея?.. Зачем?.. – продолжал голуболицый. – Я так искал тебя, Максим…
Он сел прямо на землю в своём великолепном скафандре, опустил голову, увенчанную серебристым шлемом, – грустный мальчик с другой планеты, с далёкой звезды…
Максим подумал: «Если бы я прилетел с другой планеты и вдруг очень бы огорчился, я тоже сел бы прямо на землю и стал бы говорить таким обиженным голосом».
– Никто, совсем никто не хочет со мной играть… – бормотал звёздный мальчик. – Конечно, это кажется слишком просто: раз – и ты не падаешь… Но ведь любая игра начинается, когда говорят: «Раз, два, три!» Так принято на всех планетах, и на моей тоже. Глупейшая лестница, она повалилась потому, что я забыл сказать ей «р-раз!».
Максим подошёл ближе.
– Я верю тебе, – сказал он, а сам подумал, вглядываясь в голубое лицо: «Наверное, он не шутит». – Давай запускать змея или играть в лестницу – как ты хочешь. Но для змея нужны крепкие нитки.
Мальчик вскочил.
– Нитки? Замечательно! Через минуту будут нитки. Фьють – и готово, я принесу их. Жди!
Он вытащил из кармана синий камень – необыкновенного блеска кристалл со множеством граней, бросавших во все стороны слепящие лучи, будто это было карманное солнце. Синие круги завертелись в глазах Максима – всё вокруг изменилось, задрожало, поголубело.
– Ну-ка отойди, Мак-сим! – прозвучал громкий голос. Максим попятился. – Так, подальше… Ещё дальше! А то фьють – и улетишь со мной… Сейчас здесь будет космическая дыра, и я в неё шагну. Р-раз! – и я дома…
– Как тебя зовут?! Как тебя зовут?! – закричал Максим.
Синий камень не просто удивил его, он верил каждому слову мальчишки и очень жалел, что так скоро расстаётся с ним.
– Гум! – крикнул в ответ звёздный мальчик. – Я говорю «гум!» – и шагаю в космическую дыру. Я говорю «гам!» – и я уже дома…
И он подкинул карманное солнце над головой. Завертелись спицы невидимого колеса, и фигурка в скафандре оказалась внутри прозрачного шара. Шар рос, переливаясь всеми красками, отражая зыбкое круглое небо, непривычно круглый двор, круглые окна, круглые крыши, застывшего на месте Максима, восхищённого и испуганного.
Дз-ззз-знн-н-н!.. Шар треснул, взорвался с лёгкостью мыльного пузыря. Космический путешественник исчез, будто растворился в воздухе, и в наступившей тишине долетели до Максима последние его слова: «Меня… зовут… гм… гм…»
– «Меня зовут Гум… гам…» – тихо повторил Максим. – Гум… гам!.. – Ему нравилось это имя: Гум-гам – таинственное слово… Космический гром в космической пустоте. Гум-гам!
Максим побежал туда, где только что лопнул шар. Никакой космической дыры, в которую как сквозь землю провалился мальчик в скафандре, не было и в помине. Лежали на траве забытая лесенка и бумажный змей.
Максим взял лестницу, поднял её в вытянутых руках, шепнул:
– Р-раз!.. – и опустил руки.
Ему показалось, что в это мгновение двор отодвинулся вдаль и во всём мире остались только он да лестница.
А лестница не упала. Она повисла там, где он её оставил, ни за что не держась. Тогда он ударил ладонью по нижней перекладине, и лестница бесшумно перевернулась. Даже подпрыгнув, Максим не мог достать рукой до ступеньки. Что за послушная лестница! Да на такой лестнице не то что до крыши – до Луны добраться легко.
– Теперь ты будешь со мной играть? – прозвучал за его спиной тихий голос.
– Гум-гам! – Максим подскочил от радости, увидев знакомое голубое лицо. – Смотри, она висит! – с гордостью показал он на лестницу.
– Я говорил: это очень послушная лестница, стоит ей только скомандовать. Вот нитки.
– Что это ты разоделся как на карнавал? – заметил Максим, оглядев космического путешественника.
Его новый приятель был одет совсем иначе, чем несколько минут назад, – в снежно-белый, с узором из золотистых стрел костюм. Правда, этот скафандр был такой же тугой, как и прежний. Грудь звёздного гонца выгибалась колесом. Можно было подумать, что это знаменитый мотогонщик в начищенном шлеме.
– Успел переодеться, – небрежно сказал Гум-гам. – У меня есть шкаф-одевалка. Автоматический. В одну секунду одевает.
– Здорово! – выдохнул Максим и хлопнул ладонью по упругому плечу. Ладонь отскочила, как от мяча.
– Можно обойтись и без скафандра, – продолжал космический путешественник. – Но в скафандре чувствуешь себя безопаснее.
– Скажи, а разве можно так быстро пролететь космос? И без всякой ракеты? Как это у тебя получается? Ты сказал: космическая дыра. Я не видел никакой дыры! Был шар, и он лопнул. Я ничего не понял.
Гум-гам что-то пробурчал из-под шлема, сморщился и сразу стал похож на сердитого старика.
Мальчик испугался: не обидел ли он товарища?
– Не обращай внимания, – успокоил его Гум-гам. – От вопросов у меня всегда трещит голова. Откуда я знаю, что это за дыра? Дыра и дыра – не я её придумал. Ты видел: я беру камень путешествий и шагаю в эту дыру, как в другую комнату. Р-раз! – и я на своей планете.
– Значит, твоя планета совсем близко?
– Не думаю, что близко. Она где-то там. – Гум-гам указал пальцем вверх.
– А в Антарктиду с твоим камнем путешествий можно попасть? – возбуждённо допрашивал Максим.
– Куда только захочешь, на любую звезду! – ворчливо отвечал Гум-гам. Как видно, ему были неприятны вопросы.
– Антарктида не звезда, – задумчиво сказал Максим. – Догадался! – крикнул он, просияв. – Твой камень пробивает расстояния, понимаешь? Насквозь!.. Например, подо мной живут Сергей и Мишка. Когда они мне нужны, я бегу по коридору, спускаюсь по лестнице, стучу в дверь. А ведь мог бы за одну секунду провалиться к ним через пол, в космическую дыру…
– Если Сергей и Мишка умеют змеить змея, я принимаю их в игру, – прервал Гум-гам и укоризненно взглянул на товарища. – Я принёс нитки всего за одну минуту, а говорим мы об этом пустяке целый час.
– Прости, – смутился Максим. – Я что-то разболтался. Держи змея!
Максим размотал катушку, привязал нитку и, попросив Гум-гама вовремя отпустить змея, бросился бежать. Сначала змей рванулся вверх, но затем чиркнул хвостом по асфальту и упал.
– Эх, ветра нет! – топнул ногой Максим. – Привязать бы его к велосипеду. А ещё лучше – к машине.
– Играть так играть! – поддержал его приятель. – Машина так машина. Я видел тут недалеко один грузовик. Прокатимся на нём!
– На грузовике? – удивился Максим. – Я не умею рулить.
– Пустяки, – сказал Гум-гам. – Я тоже не умею.
Максим не догадывался, что за грузовик приметил Гум-гам. Но когда они пришли на площадку детского сада, мальчик горько улыбнулся: опять шуточки!.. Деревянный зелёный грузовик с облупившимся кузовом – вот на чём предлагал прокатиться космический путешественник.
– Почти современная машина, – сказал Гум-гам, с трудом втиснув тугой скафандр в тесную кабину. – Сейчас мы её обкатаем. Садись!
Максим, конечно, не поверил, что они помчатся на какой-то детсадовской деревяшке, но игра есть игра. Он присел с серьёзным видом на сиденье. И вдруг почувствовал, что оно дрожит и трясётся под ним – это Гум-гам сказал своё лихое «р-раз!». Максим не успел ничего спросить – грузовик рванулся с места, взлетел по косогору и понёсся по улице.
Вот это была скорость! Ветер бил в лицо, ерошил волосы, холодил зубы. Максим высунулся из окна. Колёса отчаянно крутились, но не издавали никакого звука, грузовик скользил по асфальту, как бесшумный зелёный зверь. Лишь хлопал позади бумажный змей, привязанный к кузову.
Вдалеке мелькали знакомые вывески: «Аптека», «Фарфор», «Булочная-кондитерская», скакали совсем рядом одноногие деревья, а когда грузовик сделал плавный поворот и выехал на пустынное шоссе, деревья слились в сплошную ленту, и впереди росла на глазах, приближалась вышка трамплина.
Вот и великанская вышка проплыла совсем рядом, такая непохожая вблизи на себя: громадная, сильная, железными лапами упёрлась в край обрыва.
– Держись! Прибавляю скорость! – весело кричит Гум-гам.
Он выглядел в своём серебристом шлеме совсем как заядлый гонщик.
– Стой! Колесо отвалилось! – Максим вцепился в локоть Гум-гама, увидев, как отлетел в сторону деревянный круг.
– Чепуха! – Гум-гам даже не оглянулся. – Доедем без колеса. Видишь, как змеится наш змей… Держись!
Встречное легковое такси резко свернуло в сторону и въехало на газон, хотя маленький деревянный грузовик не нарушал правил движения. А Гум-гам не только увеличил скорость, он поднял свою машину в воздух! Хорошо, что поблизости не было милиционеров: они бы, конечно, погнались за странной машиной. Но вряд ли догнали бы на своих мотоциклах грузовик. Даже тот милиционер, на белом скакуне.
Приятели влетели во двор и приземлились на детсадовской площадке. Если бы дом не спал, такое появление Максима и его спутника вызвало бы немало разговоров. Но никто не заметил, как прямо с неба опустился в траву игрушечный грузовик, как водитель в белом скафандре, только что чудесно управлявший машиной, отпустил наконец деревянный руль, крепко-накрепко прибитый к кабине.
– Всё!.. – вздохнул Гум-гам. – Это был настоящий полёт змея. Можно, конечно, катить и быстрее, но я боялся, что грузовик развалится.
Он вылез, пыхтя, из кабины, разгладил ладонью помятого змея. А Максим, тяжело дыша, бросился под машину и присвистнул от удивления: грузовик стоял, опираясь на три колеса.
«В мире миллион разных машин или ещё больше, – сказал себе Максим. – И все – на четырёх колёсах. А мы ехали на трёх…»
И он произнёс вслух, лёжа на животе:
– Я думаю, никто не заметит, что потерялось одно колесо…
– Ерунда, какое-то несчастное колесо! – прозвучал насмешливый голос Гум-гама. – Любой грузовик, когда запускаешь змея, прекрасно едет без колёс.
– И без мотора? – хитро спросил Максим.
Гум-гам закашлялся, проворчал:
– Вот всегда так: только разыграешься – и… уже тебя ждут на другой планете… Максим, ты мне подаришь летающего змея?
Максим вылез из-под грузовика, подошёл к Гум-гаму. Дома обступали их со всех сторон, словно желая увидеть, как космический путешественник шагнёт в свою таинственную космическую дыру.
– Конечно, бери, раз он тебе нравится, – грустно сказал Максим.
И звёздный мальчик сразу догадался, что его приятель расстроен. Он подошёл к лестнице, которая, чуть покачиваясь, висела в воздухе, махнул ей, и лестница послушно скользнула в его руки.
– На. – Гум-гам протянул лестницу другу. – Мне кажется, она тебе нравится.
Максим просиял.
– Как только ты захочешь увидеть меня, скажи «р-раз!» – и я в одну секунду влезу в космический скафандр. Честно говоря, мне скучно дома. А вместе мы всегда что-нибудь придумаем!.. И, если хочешь, позови ребят.
– Позову! – обрадованно ответил Максим. – Мои друзья любят играть.
– Только скажи им одно важное условие…
– Это «р-раз!»?
– «Р-раз!» – не самое главное в игре. «Р-раз!» – лишь начало игры. – Голос Гум-гама звучал строго и торжественно, и Максим насторожился, почувствовав, что услышит какой-то секрет. – Пусть они запомнят: нельзя спрашивать: как, почему, зачем?..
Максим улыбнулся: только-то и всего! – и простодушно заметил вслух:
– Почему же нельзя?
На этот раз Гум-гам не только расстроился, но и рассердился всерьёз.
– Нипочему! Нипочему! Нипочему! – закричал он, махая руками. – Слышать не могу этого «по-че-му»!
– Не сердись, Гум-гам! – искренне раскаялся Максим. – Я совсем забыл, что от вопросов у тебя трещит голова.
– Я просто бешусь от глупых вопросов, – признался, смягчаясь, Гум-гам. – Я точно знаю, Мак-сим, – продолжал он таинственным шёпотом, – что никакая игра не получается, если начнёшь твердить как попугай: что, почему, зачем?.. – Гум-гам даже поголубел от волнения и оглянулся, произнеся неприятные ему слова. – Ты можешь сам проверить. Влезь на лестницу, начни спрашивать – сразу свалишься.
– Ну нет, – покачал головой Максим. – Я тебе верю. А ребят предупрежу, чтоб держали язык за зубами.
– Ты настоящий друг! – горячо поблагодарил Гум-гам. – Я чувствую, что подружусь с ребятами. Если, конечно, никто из них не разболтает родителям. А то начнётся: ах да ох! И опять игра пропала.
– Обойдёмся без ябед и задавак, – твёрдо обещал Максим.
Тут из кустов выскочил на асфальтовую дорожку кот Рич. Может, он ловил мышей, а может, спрятался со страху, когда деревянный грузовик сорвался с места и укатил на улицу.
– Давай сыграем с моим Ричем, – прошептал Максим, желая в последний раз испытать могущество друга.
– Давай!
– Например… – Максим задумался. – Например, может этот кот стать со скамейку?
– Может, – сказал Гум-гам.
Максим вздрогнул: перед ним стоял большой золотисто-жёлтый зверь, вылитый лев, только пострашнее. Зверь так и застыл с поднятой лапой, не понимая, конечно, почему вокруг него всё так уменьшилось.
– А ещё больше? – дрожащим голосом спросил хозяин кота. Он был испуган, но не растерялся. Всё же перед ним был знакомый зверь: хоть и большой, но Рич. – Например, может он стать с дом?
– Пожалуйста. – Гум-гам сохранял полное спокойствие.
В следующее мгновение любой лев показался бы котёнком в сравнении с клыкастым, взъерошенным чудовищем. Великан смотрел на ребят зелёными, круглыми, как тазы, глазами, смотрел долго и вдруг зарычал. Это был даже не львиный рык – свист, рёв, грохот пронеслись по двору, ударили в окна домов: ШШШ – ИИИ – ГР-Р-Р! Кто знает, что подумали просыпавшиеся жильцы. Одни, вероятно, решили, что во дворе взлетела ракета, другие – что началось землетрясение…
– Пусть он будет маленьким! – закричал Максим, заткнув пальцами уши.
Зверь исчез. Они стояли вдвоём на асфальтовой дорожке.
– Тоже мне чудовище! – презрительно сказал Гум-гам. – Просто здоровенный кот. Для такого кота нужны очень большие мыши.
– Так я его и испугался! – отозвался Максим. – Обыкновенный Рич, только дикий… Пожалуй, он мог бы побороть и тигра, – добавил Максим. – Пожалуй, и льва тоже… Пожалуй, он чересчур дикий и свирепый, когда большой… Интересно, слушался бы он хозяина или его снова пришлось бы приручать?..
– Я ухожу, Максим. – Гум-гам помахал бумажным змеем. – Вот видишь, я уже привык к твоему имени. Я говорю: Максим!
– До свиданья, Гум-гам!
– В моей стране не говорят «до свиданья» или «здравствуй»! – усмехнулся звёздный мальчик и шутливо погрозил пальцем, как бы напоминая о договорённости: ничего не спрашивать. – У нас вместо «прощай» говорят «не скучай»… Не скучай, Максим!
– Не скучай, Гум-гам! – сказал Максим. – Как только заскучаю, я тебя позову.
– Играть – не скучать! – озорно подхватил Гум-гам.
Он вынул синий камень путешествий, похожий на карманное солнце, подбросил его над головой и очутился в ярком пузыре.
Максим проводил Гум-гама взглядом. Он нисколько не сомневался, что его новый друг, шагнув в космическую дыру, попал на далёкую планету, в загадочную страну, где люди не здороваются и не прощаются. Максим взвалил на плечо подаренную лестницу, донёс её до подъезда и, оглядываясь и шепча заветное «р-раз!», заставил лестницу стоять. А потом, пыхтя и неуклюже переворачиваясь вместе с лестницей, долез до своего балкона на третьем этаже, изо всех сил стараясь не думать, почему лестница не падает.
