Евгений Щепетнов
Зверь
Подавальщица захихикала, сотрясаясь, как молочное желе, но, видя, что клиент не подхватил ее «веселую» шутку, посерьезнела и слегка нахмурилась:
– Так будете заказывать или нет? Вина?
– Неси на троих всего, что перечислила, и побыстрее. И попить… сока, – холодно кивнул Адрус. – Вина не надо.
– А… денежки у вас есть? – нерешительно спросила подавальщица, немного помявшись. – Прости, господин, но хозяин требует предъявлять деньги, прежде чем…
– Ну чего врешь, Мугильда? – фыркнул Дорон. – Мозги нам землей засыпаешь! Неси давай, есть блестящие кружочки, есть!
– Ой, кого я вижу! Рукастый! – расплылась в улыбке подавальщица. – А я тебя сразу-то и не узнала! И вожак ваш тут? Что-то я его не вижу…
– И не увидишь, – проворчал Крепыш. – Он теперь в лучшем из миров. Доказывает Создателю, что кол в зад – это не то угощение, которого он заслуживает.
– Неужто помер? – удивилась Мугильда. – И как это вышло? Я же только сегодня утром его кормила!
– Вот поэтому и сдох, – ухмыльнулся Крепыш. – Небось дряни какой-нибудь подсыпала! Теперь вот будем тебя расспрашивать, чем ты отравила нашего вожака! С пристрастием будем допрашивать!
– Не обращай внимания, Муги, – махнул рукой Дорон. – Он шутит. Вожак отравился железом, воткнутым ему в глотку. Твоя еда обычно вкусная, так что не переживай. И правда, неси побыстрее, а? Жрать охота, как зверю!
Подавальщица унеслась в сторону кухни, сверкая глазами, – ну как же, первой узнать такую новость! За столом все замолчали, думая каждый о своем, но в общем-то об одном – о том, что волнует любого человека в этой жизни: как жить и что сделать, чтобы выжить.
– Так чего ты хочешь от нас? – снова спросил Крепыш, барабаня пальцами по столу и косясь на вход, будто кого-то ждал. – Кто ты?
– Мне нужна информация, – снова проигнорировал вопрос Адрус. – Нужно найти некоторых людей, последить за ними, вызнать, где они живут, ходят, бродят, – все, что можно узнать о человеке. Можете это сделать?
– Можем, – не задумываясь, ответил парень, нервно покусывая губу. – Только зачем нам это надо? Ты хочешь втравить нас в неприятности? Нам не нужны неприятности! И ты не нужен! Зачем ты убил наших парней? Кто ты такой, красавчик?! Мы не хотим с тобой иметь дела! Никакого дела! Иди отсюда! Эй, он здесь! Здесь!
Крепыш показал пальцем на Адруса, и трое стражников, закованных в кольчуги, перекрыли выход из трактира. Один из них держал Адруса на прицеле небольшого стального арбалета, который мог пробить человека навылет с двадцати шагов. Здесь не было и десяти.
– Это вы их позвали? – холодно осведомился Адрус.
– А кто же еще?! – воспрянул духом Крепыш. – Ты считаешь, что можно так просто убивать, и никто не захочет узнать, кто и почему? Тогда ты просто идиот! И не вздумай напасть на стражников – ты из города даже не выйдешь, тебя поймают и посадят на кол! Это тебе не простых горожан убивать!
– Простых? – криво усмехнулся Звереныш. – А как насчет того, что вы хотели меня обворовать, а потом убить?
– Это ты судье будешь доказывать! – сморщил нос Рукастый.
– Банда, которую прикрывает стража? – вздохнул Адрус и встал из-за стола. Все указывало на то, что пообедать в этом трактире ему не удастся.
– Пояс оставь! Не трогай! – скривился Крепыш, вцепившись в кошель вожака, как вошь в бродячую собаку. – Это наше! Вот он убил Аспраса! Парни, забирайте его! Он еще и Винуса Когтя убил! Взял и убил обоих, просто так! Ножи, ножи верни!
Стражник постарше шагнул вперед, благоразумно не перекрывая траекторию выстрела своему коллеге-стрелку, зашел к Адрусу сзади и быстро схватил его за руки:
– Не дергайся, парень! Ты кто еще такой?! Откуда взялся?! Стой спокойно, стой! Иначе получишь болт в тощее брюхо! У нас нельзя убивать людей за просто так! Вольноотпущенник? Кто таков?!
Стражник стянул руки Адруса сзади за спиной специальными путами – тот не сопротивлялся, глядя на двух замерших у стола воришек неподвижным, как у змеи, взглядом.
Потом вояка обшарил карманы пленника, пояс, вынул оттуда золотую монету – с удовольствием крякнул, сунул ее в свой пояс. Бросил на стол ножи, забрал себе один из них, с красивой рукоятью. Заглянул в сумку, что висела на плече Адруса, покопался в корешках, травах, порошках, недоуменно поднял брови и снова посмотрел на Адруса:
– Ты что, какому-то магу прислуживаешь? У кого работаешь? Хотя какая разница… пусть судья разбирается. В общем, так: твое преступление засвидетельствовано, ты арестован и будешь доставлен к судье – именем императора! Пошли, парни! Кстати, вы, давайте-ка сюда пояс… давай, давай! Это доказательство! Я в суде предъявлю!
Стражник, пыхтя, вырвал у Крепыша из рук тяжелый пояс убитого громилы и, довольно ухмыляясь, прицепил его поверх своего:
– Я доставлю пояс судье! Возможно, нужно будет выступить в суде, рассказать, как все было. Так что никуда не исчезайте – я вас найду. А может, и не понадобитесь – мы же все видели, знаем… Все, пойдем, парнишка.
Все четверо вышли из трактира и пошли по улице – Адрус в центре, старший патруля впереди, двое других стражников чуть сзади. Сумку со снадобьями стражник повесил на шею Адруса – и слава Создателю, ведь Звереныш опасался, что тот выбросит дорогущие травы в придорожную канаву.
– Как же тебя угораздило убить Аспраса? – недоуменно покачав головой, спросил стражник. – И зачем? Теперь начнется… Аспрас работал со своей шайкой на этом рынке, теперь будет передел территорий! Кто там у нас пасть раскрывал на Портовый рынок, парни? Хоцаль Мелкий?
– А еще Эстус Голова, Анрос Хитрый и Асана Язва, – хмыкнул высокий худой стражник, потеющий под тяжелым шлемом, начищенным до зеркального блеска. – Откуда ты взялся, придурок? Кто тебя прислал? Командир, странно это все… Как это – такой красавчик и убил Аспраса? Может, они врут?
– А кто вам сказал, что я убил Аспраса? – равнодушно спросил Адрус. – Эти двое парней все время были со мной. Откуда вы знаете про убийство?
– Вот ты глупый! – широко ухмыльнулся стрелок с арбалетом, который тот так и держал наготове, не расслабляясь ни на секунду. – На рынке везде глаза и уши! Неужели ты думаешь, что их было только двое? Нам тут же сообщили, сказали, куда ты пошел, ну и…
– Вы же знаете, что я только защищался, – мрачно бросил Адрус, глядя по сторонам и отмечая, что здесь, на рынке, слишком многолюдно. – Он хотел меня убить. Вам-то какое дело до этого Аспраса? Вы что, на него работаете? Вернее, работали…
– Вот видишь, что ты наделал? – Старший стражник укоризненно покачал головой. – Все было тихо, спокойно, а теперь что? Будет война! Аспрас всех сдерживал, не давал развернуться! А ты снял эту гирьку с чаши весов, и что получилось? Вернее, получится… Нет, парень, ты придурок! Так на какого мага ты работаешь? Раб? Или вольноотпущенник? Если раб – ответит хозяин. Если вольноотпущенник, то… в общем, ясно.
– Он что, вам платил?
– Тебе-то какое дело? Нос суешь куда не надо! Ничего, скоро его тебе укоротят, – стражник зло ощерился и превратился из полноватого доброго дядюшки в подобие цепного пса. – Скотина! Теперь пока все утихнет, пока утрясется – сколько мы денег потеряем?!
– А не боишься, что я в суде все это скажу? О том, что ты берешь деньги с преступников? О том, что обираешь арестованных? Зачем мои деньги забрал?
– Парень, да ты гнилой, да? Ябедник? – Стражник довольно хохотнул, и двое подчиненных поддержали его радостным смехом, напугавшим старушку, проходившую мимо с корзинкой на голове. Она вздрогнула, пригнулась и заспешила, шлепая по мостовой сандалиями с деревянной подошвой. Когда рядом с тобой радуются жизни сильные мира сего – лучше убежать подальше, чтобы веселье не зацепило тебя смертельным мечом.
Отсмеявшись, старший стражник нахмурился и сплюнул под ноги пленнику:
– Никто тебе не поверит, никто и слушать не будет. Посидишь пару недель в темнице, и сразу забудешь о том, что у тебя якобы были какие-то деньги. Зачем они тебе? Скоро окажешься на рудниках, а там деньги не нужны. Так что заткнись и шагай, пока не получил по башке вот этой дубинкой! Как же ты сумел свалить этого громилу, вот что интересно! Хотя – наплевать. Повезло, да. Скорее всего повезло. Это уже дело судьи – пусть разбирается.
Стражник любовно погладил дубинку черного дерева, окованную медными кольцами, поправил ее на поясе и зашагал дальше, не обращая внимания на пленника.
Городской суд находился в часе ходьбы по кривым улицам города. Если бы можно было подняться над крышами и полететь, как птице, – до цели летели бы минуты две-три, не больше, но городской лабиринт не позволял двигаться прямо, только меняя направление движения, как парусный корабль, идущий против ветра.
Адрус знал, что старая часть города, по которой они сейчас шли, была построена с таким расчетом, чтобы сильнее затруднить врагу прохождение к центру столицы, – плоские крыши домов служили площадками для стрелков из луков и арбалетов, с дома на дом можно перебираться, имея широкую длинную доску или просто сильные ноги, способные перебросить тело с одной крыши на другую. Чем дольше враги пробирались по лабиринтам, подставляясь под выстрелы защитников города, тем меньшее их количество могло добраться до святая святых – императорского дворца, который был крепостью в крепости.
Прохожих стало меньше – это не то место, где собираются простые люди, центр города состоит из больших поместий, особняков, в которых живут те, кто не желает, чтобы каждый встречный совал нос в их дела, а значит, каждый особняк окружен высоченной стеной, сравнимой по высоте с городскими укреплениями. Среди дня тут вообще затишье – каждый уважающий себя человек должен отдыхать после вкусного обеда, а вся многочисленная челядь обязана блюсти покой своего господина – не топать, не греметь, не шуметь, не громыхать колесами повозок по булыжной мостовой. Послеобеденный отдых – дело святое, и не понимают этого только деревенские безродные мужланы.
Стражники молчали, утомленные солнечным жарким полднем и навьюченным на них железом, молчал и Адрус, которому все было ясно, он ощущал злобу и холодную ярость. Как вообще может существовать этот мир, в котором разбойники платят дань тем, кто обязан искоренять этих самых разбойников и защищать от них жителей города? И стоит ли жить таким продажным тварям?
А еще Адруса злила мысль о том, как легко его провели парни из воровской шайки, – ведь они прекрасно знали, что последует за убийством вожака, ждали, что стража скоро появится и арестует Адруса. Ярость кипела, клокотала, искала выхода.
Впрочем, как обычно, на каменном лице Звереныша не отражалось ни злости, ни раздражения – ничего, кроме умиротворения и спокойствия, как у статуи над склепом родового кладбища императорской семьи.
Оглянувшись по сторонам, Адрус чуть замедлил шаг – незаметно, но так, что оба конвоира, идущие позади, оказались ближе и сбоку от пленника. Старший впереди.
Все трое сонные, скучные. Жарко. Ни ветерка, ни прохлады. Каменные стены, сжимающие улицу, как змеи-удавы свою жертву, пышат жаром, как раскаленные кухонные плиты.
Внимание ослаблено, на пленника – вполглаза. И что может сделать худой парнишка, да еще и со связанными за спиной руками?
Правая нога взметнулась вверх мгновенно, будто ею выстрелили из катапульты. Пятка врезалась в переносицу стрелка из арбалета так, что кость не выдержала, хрустнула и провалилась в мозг, белые острые осколки пронзили желтовато-красное вещество, превращая хранилище разума в комок кровавой плоти.
Первый охранник не успел еще упасть, когда Звереныш подпрыгнул, резко повернувшись в прыжке, и ударом ноги переломил шею второму, так и не успевшему ничего понять.
К чести старшего наряда, опытного вояки, он мгновенно сообразил, что происходит, и уже тянул из ножен короткий широкий меч, которым так удобно работать в узких улочках древнего города.
Адрус опустил руки как можно ниже, к земле, брякнулся на спину, изогнувшись, как змея, протащил связанные руки через зад и ступни, прежде чем оставшийся в живых стражник успел подойти на расстояние удара мечом, затем вскочил и приготовился к атаке. И она не заставила себя ждать.
Умелый воин не стал тратить время на расспросы, как это парнишка сумел свалить двух здоровенных солдат, как он исхитрился вывести руки вперед? Зачем? Остаться бы живу! Инстинкт вояки, прослужившего в страже двадцать лет, прошедшего пограничные конфликты и пять бунтов, подсказывал: «Убей! Или будешь убит!»
И стражник ударил.
Наточенный до остроты бритвы меч как молния сверкнул в лучах солнца и опустился на голову странного паренька. Вернее, едва не опустился. Пленник непостижимым образом успел шагнуть назад, вскинув руки вверх, и меч, вместо того чтобы разнести смазливую головенку парня на две части, проскочил между ладонями пленника, перерезав путы и не причинив никакого вреда.
Парнишка шагнул вперед, каким-то образом вдруг оказался за спиной вояки и… все.
Для стражника, отца троих детей, мужа, брата, добропорядочного горожанина – все закончилось. Навсегда.
Хрустнули позвонки, голова запрокинулась назад под углом к телу, которое затем тяжело рухнуло на мостовую. Изо рта, из носа убитого потекла кровь, собираясь в ручейки, в лужицу, привлекая мух, которые тут же прилетели на свежую убоину и, бросившись к пахучей, сытной жидкости, начали пить ее, окуная в кровавую лужу жадные острые хоботки.
Адрус поморщился, потер запястья, пережатые тугими путами. Неприятное ощущение – будто забегали сотни насекомых, царапая кожу острыми лапками. Наклонился, обшарил трупы – забрал «свой» пояс-кошелек, выгреб все, что было в карманах старшего и остальных стражников. «А зачем оставлять? Для кого? Для уличных мародеров?»
Нашел кинжал, который стражник забрал себе, сунул его в карман, положив вверх клинком. У стражников нашлось некоторое количество серебра, меди – немного, но вполне достаточно, чтобы несколько раз хорошенько поужинать в недорогом трактире. Больше взять было нечего, не считая доспехов и армейского оружия, но не таскать же с собой груду железа в виде кольчуг, мечей и здоровенных армейских кинжалов? Нет, это оружие не для тайного убийцы. И кроме того, сразу выдаст преступника, напавшего на патруль стражи.
Оглядевшись, убедился, что в переулке так никто и не появился. Послеполуденный отдых – замечательная придумка жителей города!
Осторожно перешагнув через трупы и лужи крови, легкими прыжками побежал прочь, надеясь, что никто не заметил произошедшего и никто в будущем не свяжет в логическую цепочку бег Адруса и три трупа, оставшиеся на мостовой в тихой улочке Дворцового квартала.
Отсюда до дворца Императора было всего ничего – пять минут хорошего бега, и когда Адрус оказался перед стражниками, стоявшими на посту у ворот, он почти не запыхался и даже не вспотел.
Кстати сказать, Адрус не раз задумывался над тем, почему все Псы, и он в том числе, не потеют в жару, перенося ее довольно легко и практически не ощущая пекла, в котором любой другой человек не выдержал бы и получаса без кувшина с водой – даже в тени. Это было связано с той самой перестройкой организма, которую получил каждый из учеников Школы.
Как рассказывал настоятель Атрап Сетулькар, Псы горячее, чем другие бойцы, и горячее не в смысле более вспыльчивые, нет, их тела были более горячими, чем у обычных людей. Потому они быстрее двигались, были гораздо сильнее, чем любой из тренированных воинов, но как следствие – постоянно хотели есть, ну и еще, как побочное свойство, – почти не ощущали жары.
– О! Красавчик! – добродушно усмехнулся гвардеец у калитки, врезанной в стену рядом с главными воротами. – И как ты ухитряешься в такую жару не вспотеть?! У тебя веер небось есть? Ну… как у баб!
– Отстань от него! – хмуро рявкнул другой гвардеец. – Сейчас нашепчет принцессе, потом проблем не оберешься! Иди, паренек, похоже, тебя уже ищут. Видать, скучает по тебе ее высочество принцесса… хе-хе…
Адрус скользнул мимо переругивающихся гвардейцев во двор, быстро пересек площадку, вымощенную брусчаткой, и через минуту уже шагал по длинным прохладным переходам внутри дворца, наслаждаясь сквознячком, холодящим разгоряченное «прогулкой» тело. Сегодня было очень жарко, даже для Пса.
Перед глазами Адруса все еще стояли три трупа, одетые в блестящие кольчуги и залитые красной «краской». Он до сих пор еще не отошел от нервного потрясения, полученного в бою, и каждая его жилочка будто звенела, готовая к новому бою.
Жалел ли Звереныш об убитых стражниках? Ни секунды. Ни одного мига. Он сделал то, что должен был сделать, и если они, эти стражники, поставили себя в такие условия, когда Адрус был вынужден их убить, – так это не его вина, это их беда.
И кроме того, ведь фактически они собирались отправить его на смерть, несправедливо, нечестно, подло. Ни за что отправить на смерть!
Семьи? Ну да – их семьи будут страдать. А разве не страдали те, кого ограбили или даже убили грабители, при молчаливом и не молчаливом попустительстве этих «блюстителей закона»?
Каждый должен получить по заслугам – в этом Адрус был уверен наверняка. И если Создатель сделал так, что Звереныш стал его карающим мечом, – так почему бы и нет? Все в этом мире делается по Его воле, так что трое стражников наказаны за свои преступления, и так будет с каждым, кто попадется под руку Адруса.
Мысль о том, что он стал карающей дланью Создателя, почему-то понравилась Адрусу, и парень растянул в улыбке свои никогда не улыбающиеся губы.
А что, и правда – он карающий меч Бога! Провинились стражники – Создатель послал своего гонца и прекратил бессмысленное существование этих тварей! Зажился на этом свете главарь рыночной шайки и его подручный воришка – вот тебе и палач нашелся!
Вспомнил двух парней в трактире – скрипнул зубами. Ну ничего, они еще встретятся… как с ними поступить – это решит потом. Может, и убьет. А может, и нет. По обстоятельствам. Задача ведь еще не выполнена! Нужны люди снаружи, нужна информация. Как ее добыть без пронырливых городских воришек?
А еще нужно было решить, как почаще выходить за пределы дворца. Впрочем, в ближайшее время, наверное, лучше этого не делать. После пяти убийств в городе могут ждать неприятности. Вернее, не могут, а точно ждут.
Возле дверей комнаты ждал, переминаясь с ноги на ногу, парнишка одних лет с Адрусом. Адрус видел его в коридорах дворца. Где точно – вспомнить не мог. Какое ему дело до слуг? Их сотни, а то и тысячи.
Парень облегченно вздохнул и бросился к Зверенышу с таким выражением лица, что казалось – сейчас он его ударит.
– Ты где ходишь, придурок?! Император желает тебя видеть! Я целый час тут уже болтаюсь, а может, и больше. Император прикажет шкуру с тебя спустить! Идиот! Быстро за мной!
Парень зашагал по коридору, не глядя, идет ли за ним Адрус, потом остановился, оглянулся и стал недоуменно смотреть на то, как невозмутимый слуга принцессы отпирает замок здоровенным сложным ключом. Вернулся, встал руки в боки и разразился такой сложной, вычурной и красивой руганью, что Адрус удивился и слегка улыбнулся – знание стольких ругательств сделало бы честь любому портовому грузчику, восемьдесят процентов речи которого составляют исключительно грязные ругательства.
Выпалив длинную, состоящую из двадцати слов фразу, посланец императора замолчал, переводя дух, и тогда Звереныш снова улыбнулся и примирительно сказал, вспомнив о том, что ему нужно налаживать отношения не только за стенами дворца, но и в нем самом:
– Я сейчас вещи выложу – ну не идти же мне к императору с сумкой наперевес, сам пойми. Да и морду сполоснуть не грех, и не только морду. От меня несет потом – жара на улице, пыль. Разве можно идти к Венценосному в таком виде? Пять минут, и я буду готов.
Парень попытался что-то сказать, но Адрус его уже не слушал. Он быстро скинул одежду, бросив ее в корзину у порога, шагнул в душевую комнату, и через несколько секунд его тело омыли теплые струи воды, нагретой солнечными лучами.
Мыло, губка… Через три минуты тело скрипело под ладонью – чистое, свежее, будто и не было сегодняшней крови, грязи и мерзкого, смердящего дерьмом и горем рынка невольников.
Еще три минуты – и Адрус стоит у порога, приглаживая рукой мокрые волосы.
Шагнул за порог, накинул замок, запер дверь и, повернувшись к посланцу, которого незадолго до этого бесцеременно выгнал за порог, спокойно сказал:
– Вот теперь веди меня. Не устал, дожидаясь?
– Если бы ты не был игрушкой принцессы, будь уверен, получил бы плетей! – сплюнул парень, вызвав в душе Адруса волну гнева и неприязни. Нет, не тем, что сплюнул. Не нужно было упоминать о плетях. Очень уж не любил Звереныш плети и тех, кто держит их в руках. «Не любил» – не то слово. Ненавидел, вот как будет правильнее сказать. До скрежета зубовного!
Больше не говоря ни слова, посланец трусцой побежал вдоль коридора, Адрусу ничего не оставалось, как побежать следом за ним, легко успевая за не очень ловким парнишкой.
Один коридор, другой, третий – темные переходы сливались в один, мелькали стены, двери, и через несколько минут Адрус уже не понимал, где находится, – громадный дворец с его сотнями проходов, комнат не был ему знаком. Где находятся покои императора? Адрус этого не знал и мог рассчитывать только на своего провожатого, который несся вперед, как будто его зад поджаривали демоны из Преисподней.
Наконец, коридор вывел в большой зал без окон, в котором горели факелы, – два полыхали с боков комнаты, один на стене впереди, обдавая потолок жирной черной копотью. Адрус не успел ничего понять, сказать, сделать, когда ему сзади был нанесен мощнейший удар, выбивший из него дух и бросивший на каменные плиты, выстилавшие помещение.
Сознание помутилось, и, лежа на боку, сквозь муть разорванных мыслей Звереныш услышал:
– Вы убили его? Вы же сказали, что только поговорите с ним! Я на это не соглашался! Я все доложу…
Голос прервался, что-то захрипело, забулькало, послышался тяжелый глухой удар, будто упала туша свиньи, и низкий, хриплый голос сказал:
– Проверь, красавчик жив? Если жив – добей. Спрячем под плиту, в компанию к императору Адрустину, им вдвоем веселее будет!
– Тогда уж втроем! – хохотнул другой голос, помоложе и позвонче. – Этого-то придурка тоже нужно куда-то девать! Его хватятся.
Плечо рванула боль, и в глазах сразу прояснилось – взгляд уперся в блестящее острие арбалетного болта, выглянувшего из груди возле ключицы. Это он, болт, ударил сзади и сбросил на пол. Ловушка! Поймали! Зачем?
Тяжелые шаги, нога больно ударила в плечо, перевернула… мужчина наклонился над Зверенышем, обдав его запахом вина, гнилых зубов и чеснока. Воняло так гадко, что захотелось блевать.
– Вроде дохлый! – неуверенно прогудел мужчина.
– Вроде, вроде – отрежь ему башку! Нужно будет показать хозяину.
– Сам режь! Вывозиться в крови, что ли?! Потом одежу не отстираешь!
– Режь, говорю, болван! Денег не получишь!
Мужчина недовольно крякнул, вздохнул, потянув из ножен кинжал, взял Адруса за волосы, отогнул голову назад и замахнулся, целясь отсечь одним ударом.
Звереныш следил за ним сквозь прикрытые ресницы, и, когда рука убийцы поднялась вверх, зашла за голову, нанес удар – точно в кадык, разбивая его вдребезги, разрывая гортань, подавшуюся под пальцами Мастера Смерти, как бумажный цветок.
Мужчина выронил длинный широкий кинжал, зазвеневший по каменному полу, схватился за горло, хрипя, пытаясь вдохнуть и дергаясь в судорогах смерти. Его большое, сильное тело не желало умирать, но глаза, вытаращенные так, будто их хозяин уже видел Создателя, остекленели, чтобы остаться такими до тех пор, пока могильщик не положит на них два тяжелых медяка.
Рывок! Раненое тело откликнулось болью, но железная воля Звереныша подавила одуряющую, жгучую волну, идущую от застрявшего в теле болта. Левая рука работала плохо, двигать ею было практически невозможно, но правая рука двигалась как надо, и через мгновение в ней очутился кинжал или, скорее, короткий меч, так и не напившийся крови Адруса.
Дзинь!
Болт, летящий в голову Адруса, был сбит влет, отрикошетил от пола и врезался в стену, рядом с большой статуей Создателя, пристроенной возле плиты-алтаря. Арбалет отброшен в сторону, в правой руке убийцы такой же, как у Адруса, короткий широкий меч-кинжал, в левой – узкий трехгранный стилет, способный пронзить кольчугу, как бумажную салфетку. Этими ножами добивают тяжеловооруженных латников, ударом в подмышечную впадину или в глаз, через прорезь в шлеме.
– Неужто живой? – почти весело спросил противник, обходя Адруса по дуге и щуря глаза на бледного, закусившего губу парня. – И даже Шулса завалил?! Как же тебе это удалось… м-да… похоже, что ты не совсем тот, за кого себя выдаешь. Теперь понятно, почему тебя решили убрать!
– Кто решил? – хрипло выдавил из себя Адрус, боль в плече и груди возрастала с каждой минутой.
– Зачем тебе? – пожал плечами убийца. – Не все ли равно? Пора умирать! За тебя платят хорошие деньги!
Мужчина сделал несколько плавных приставных шагов, встав в стойку, которую в Школе называли «Тростник и ветер», придвинулся, замедляя шаги, к Зверенышу на расстояние удара и мгновенно напал, ускорившись до предела. Его предела. Для Звереныша он двигался довольно медленно и неуклюже – за что и поплатился.
Меч Адруса отразил рубящий удар меча убийцы и обратным движением выбил из левой руки мужчины стилет, попутно лишив нападавшего трех пальцев. Стилет зазвенел, ударившись о каменную плиту, мужчина взвыл, отпрыгивая назад, но… тоже недостаточно быстро. Звереныш прыгнул вперед и плоскостью меча сильно ударил его в висок, да так, что раздался громкий стук, будто кто-то стукнул дубинкой о деревянную балку.
Убийца свалился, Адрус же бессильно опустился на пол, утихомиривая дыхание и пытаясь потушить красные круги, вертевшиеся перед глазами. Трудновато фехтовать, когда в левой лопатке сидит стальной болт, конец которого вылез из груди…
Отдышавшись, поднялся, сорвал, пыхтя и ругаясь, рубаху с потерявшего сознание убийцы так, что посыпались крючки (не до нежностей!), распустил ее на полосы с помощью меча и зубов, крепко связал мужчину по рукам и ногам, перед этим перетянув жгутом кровоточащую руку с обрубками пальцев, чтобы не истек кровью. Затем снова присел на пол, дожидаясь, когда человек очнется.
Сидеть пришлось минут десять, и эти десять минут не были лучшими в жизни Звереныша. Он держался на воле, злости, а еще – на привычке к боли. Если бы не беспрерывная, ежедневная, нескончаемая боль, которая терзала Адруса последнее время, – от плетей, от ударов, от натруженных, порванных мышц, – возможно, он уже валялся бы в обмороке, не в силах выдержать сегодняшнее ранение.
Наконец мужчина застонал, открыл глаза, дернулся, попытавшись встать, повернул голову и посмотрел на Адруса, удивленно хлопая глазами:
– Как ты сумел?! Ты кто, парень?
– Главное, не кто я, а кто ты! А еще – кто тебя послал и зачем! – хрипло вытолкнул из себя Адрус. – Кто поручил тебе меня убить? Зачем? Вот что: если ты мне все скажешь, то умрешь быстро, почти безболезненно. Если откажешься говорить – тебе будет… очень больно. Заверяю тебя, я умею делать больно! И ты все расскажешь.
– Не сомневаюсь, – помотал головой мужчина, вглядываясь в Адруса с недоверием и опаской. – Только я ничего не знаю! Вот он знал. – Мужчина кивнул на труп напарника. – А я был с ним! Он сказал, что нужно убить какого-то парня, я и знать тебя раньше не знал! Знал только, что ты не опасен, что ты игрушка принцессы! Вот и все!
– Врешь, – мрачно покачал головой Звереныш. – Я слышал, как ты командовал. Ты старший, а значит, должен знать того, кто заказал мое убийство. Еще раз спрашиваю: скажешь? Или мне придется допрашивать тебя жестко!
Мужчина промолчал, и тогда Адрус поднялся на ноги, осмотрелся в неверном, зыбком свете факелов, поднял с пола стилет и подошел к связанному пленнику. Примерился и без замаха, медленно и плавно вдавил клинок в бедро убийцы. Тот дернулся, застонал, закатывая глаза, побледнел, но ничего не сказал. Тогда Звереныш провернул стилет и снова задал вопрос:
– Скажешь? Я сейчас буду резать тебя на куски. Ты будешь умирать долго – очень долго! Но в конце концов станешь просить меня о смерти и рассказывать все, будто песню петь. Так не усугубляй своего положения, скажи все, что я хочу знать! Кто тебя послал? Зачем? Кто хотел моей смерти?
Мужчина задергался, потом вдруг замычал, захрипел, из уголка его рта показалась струйка крови, и Адрус поморщился. Наклонился, клинком стилета разжал пленнику зубы, посмотрел – точно! Негодяй откусил себе язык!
Мужчина потерял сознание, Адрус же встал над ним, раздумывая, что делать, – если грамотный, сможет написать имя заказчика. И напишет… если доживет, конечно.
Адрус повернулся, чтобы пойти за лекарем, и вдруг понял – стало слишком тихо. Дыхание пленника не различалось, только треск горящих факелов слышался в темноте древней усыпальницы императоров. Посмотрел – точно, сдох! То ли от потери крови, то ли от боли, не выдержало сердце, – но сдох, неважно, от чего.
Звереныш плюнул на труп мерзавца – опять неудача! Как теперь узнать, кто нанял этих убийц?! Досада, сплошная досада! Ну что сегодня за день – неудачи за неудачами! Еще и ранение…
Забрав мечи, стилет, арбалет и небольшой колчан с болтами, Адрус медленно побрел к своей комнате, стараясь не смотреть на снаряд, торчавший из груди. Дышалось с трудом, грудь болела, горела, в глотке что-то клокотало, хлюпало, и при всей выносливости Пса Звереныш скоро должен будет свалиться без сознания – рана несомненно тяжелая. Чудом не задело сердце. А может, и задело…
Через сто шагов он уже не мог нести оружие и, чтобы не бросать его на виду, спрятал под какой-то лестницей, ведущей наверх, – среди пыльных деревянных кадок и старых тряпок. Оружие еще пригодится – теперь Адрус знал это точно. А еще он знал, что кто-то очень его не любит и готов на любой риск, чтобы убрать от принцессы и вообще из жизни. Зачем? Это другой вопрос, к которому нужно вернуться, когда из грудины вытащат проклятую железяку. Только вот нужно еще дойти до лекаря…
Впрочем, Звереныш не сомневался, что дойдет. Ведь он Звереныш, и еще не отомстил. А значит, не имеет права умирать!
