Евгений Щепетнов
Зверь
Единственный, кто сумел избежать Ритуала, был Адрус. Только потому, что его разум болен, он сумел оказать сопротивление заклинанию Верности. В теле Адруса, собственно говоря, сидели две личности: сам Адрус и его темный двойник Звереныш, сущность, одержимая идеей мести тем, кто сломал его жизнь, убил отца и мать, сделал Адруса рабом.
Проделав упражнение «Бой с призраком», Адрус застыл на месте и начал вбирать в себя энергию пространства – так, как его учили, – через невидимые глазу, но существующие на самом деле отверстия в энергетической оболочке. Здесь главное было – ощутить плещущийся вокруг океан силы, почерпнуть оттуда столько, сколько можешь унести, и тогда ты сумеешь выполнить все, что пожелаешь, – ты будешь смертоносным, быстрым, сильным, как зверь, невидимым для врага, как призрак. Особенно если наденешь на себя парик, другую одежду и скроешься под покровом ночи…
Парика у Адруса не было, другой одежды, кроме той, что ему дали в Школе, – тоже, но и особой необходимости прятаться не имелось. Кому может угрожать слуга-секретарь? Кроме кухонных служанок, так и съедавших взглядами красивого парнишку, когда он шел от принцессы в свою комнату. Но только взглядами – разговаривать с Адрусом они не решались. Во дворце слухи разносятся быстрее молнии, потому все уже знали: это фаворит принцессы. А нрав девицы с маленькой короной на голове известен. Одну из служанок, осмелившуюся забраться в постель предыдущего фаворита, отправили на рынок, где и продали в бордель, – будет ублажать грязную матросню и вояк, чтобы все увидели, что будет с теми, кто покусится на принадлежащее принцессе. Кстати сказать, донесли на нее свои, подружки, менее удачливые в охоте на мужчин. Во дворце все доносили друг на друга – обычная практика, ничего удивительного. Не будешь доносить – лишишься выгодного места. Или же уйдешь на рабский рынок, затем в подземные рудники, где живут два-три года, но лучше бы убили сразу…
Вот, казалось бы, зачем этим девицам то, что принадлежит Агалане? Зачем им ее игрушка? Мало ли других мужчин? Только свистни, прибегут толпы гвардейцев, и они удовлетворят тебя во всех позах и видах! Молодые парни, соскучившиеся по женской ласке за время своего дежурства! Так нет же – видать, ворованный кусок слаще, а если он уворован у самой принцессы – так в сто раз вкуснее… вероятно, так. Люди по сути своей хищники, урвать у ближнего, у вожака – нет лучше этого ворованного куска!
Ничего этого Адрус не знал. Он даже не замечал заинтересованных взглядов дворцовой челяди. Ну что тут такого, ну и смотрят на него… бегает кто-то там по дворцовым переходам, и пусть себе бегает. Птички летают, рыбки плавают, слуги бегают – что интересного? Не угрожают, никакой опасности собой не представляют – зачем о них думать? Впрочем, Адруса предупредили – среди слуг есть Мастера Смерти, которые обеспечивают безопасность императора и его дочери. О них никто не знает, кроме доверенных лиц – начальника Секретной службы и тех, кому он доверил информацию.
О том, кем на самом деле является Адрус, тоже никто во дворце не знал, за исключением императора, принцессы и строго ограниченного круга лиц. Те же, кто знал его в лицо, с кем он обучался в Школе, выйдут из-за ее стен еще не скоро, за исключением Мастеров Смерти, но этим девятерым строго-настрого приказали никому и ничего не говорить об Адрусе, а еще распространили слух, что он погиб во время занятий, сломав себе шею на одном из зубодробительных тренажеров, коих на территории Школы было великое множество.
Закончив набираться Силы, Адрус вышел из транса, потянулся, вздохнул, и снова посмотрел в окно на сад, где буйным цветом распустились яркие красные цветы, над которыми с жужжанием вились пчелы и мелькали крупные, в три ладони размером, мотыльки.
Адрус никогда не видел таких бабочек. На Северном материке, откуда он был родом, такого чуда не водилось – холодно, да и прокормить здоровенных мотыльков очень даже проблематично. Это тут – сунул хоботок в крупный, пахнущий медом цветок, насосался сладкого нектара и полетел дальше по своим делам! А на Севере нужно выживать: ветры, трескучие морозы, бушующее море – жизнь не для порхающих по жизни тварей. Народ Севера силен, самостоятелен, но… разобщен. И только потому негодяи-рабовладельцы могут практически безнаказанно устраивать свои набеги, увозя в рабство всех, кто останется в живых после жестокой расправы. Как увезли Адруса, например.
Сходил в душ, ледяная вода смыла пот и грязь. Грязь не тела, грязь души – то, что накопилось сегодня за день. Если бы так просто, как пот, можно было бы смыть все, что случилось за этот год! Смыть боль, унижения, смерть! Смыть эту проклятую Империю, как чума заражавшую весь мир, терзавшую, как злобный зверь!
Оделся, посидел у окна. Времени до вечера еще много, принцесса приказала присутствовать на ужине. Куда деть время до ужина? Решил: а почему бы все-таки не сходить в город? Пройтись, посмотреть на мир, на людей! Прикупить чего-нибудь… нужного. Двадцать золотых целы, это приличные деньги, так почему бы их не потратить?
Взял с полки тяжелый замок, выданный слугой-распорядителем, сунул в пояс кошель с деньгами, вышел в коридор, навесил замок и три раза повернул тяжелый ключ. Распорядитель строго-настрого приказал не терять замок, иначе его стоимость вычтут из жалованья – а замок дорогая штука, плод рук умелого кузнеца-механика. Правда, Адрус так и не смог понять – каким образом можно потерять эту здоровенную штуку размером в три кулака? Неужели они решили, что ЭТО можно таскать с собой?
Коридор был пуст – послеобеденный отдых, жара, сам Создатель велел в это время отдыхать где-нибудь в тени, а не скакать по солнцепеку как ненормальные. И только Псы стояли на страже при входе на императорскую половину дворца. Они внимательно осмотрели Адруса, будто пытаясь выявить в нем вражеского лазутчика, удостоверились в том, что он не представляет никакой опасности, и отвернулись – равнодушно, привычно отслеживая обстановку вокруг себя.
С гвардейцами у входа тоже не возникло никаких проблем – Адруса выпустили наружу без вопросов, посоветовав вернуться до заката, иначе придется ночевать на улице. После заката войти все-таки можно, но только по особому распоряжению начальника стражи.
Адрус молча кивнул, глядя в усатое лицо рыжего стражника, заливавшегося потом из-под сдвинутого на затылок шлема, и медленно побрел по дворцовой площади туда, где виднелись городские дома.
Столица! Каменные дома, налепленные друг на друга, будто гнезда птиц, узкие улочки, укрытые от солнца нависающими балконами и крышами домов, надвинутыми на головы прохожих. Народ, спешащий по своим делам так, будто этот выход в город последний в их жизни, – все как в рассказах Атрапа. Столица – жадная, злая, веселая и добрая, богатая и бедная – разная, во всех своих проявлениях. Лица, глаза – взгляды опущены вниз, будто люди не хотят видеть тех, кто живет рядом с ними. После деревни, в которой Адрус прожил всю свою осмысленную жизнь, этот огромный город казался странным, чуждым, неприятным.
Громыхающие повозки, едва не сбивающие прохожих, ругань, щелканье хлыстов, булыжная мостовая, из которой огромные колеса повозок выбивают искры стальными ободами.
Запахи непривычные, пряные – пахнет жареной рыбой, мясом, чем-то острым, таким вкусным, что рот невольно наполняется слюной.
И тут же запах нечистот и падали – из канавы, идущей вдоль домов. В ней валяется разлагающаяся кошка, торчат какие-то перья, листья, принесенные дождевым потоком и осевшие на канализационном люке.
– Посторонись! Посторонись, мать твою! – громадная телега с грохотом пронеслась мимо, обдав Адруса взмывшими вверх соломинками, песчинками, запахом лошадиного пота и чего-то кислого – то ли вина, то ли пива. В телеге груда бочонков, мощный, играющий мускулами конь легко тащил повозку, но его мокрые бока блестели на солнце. Ему доставалось от возчика, нещадно стегающего животное по бокам длинным черным кнутом, чем-то похожим на бичи и плети, которыми наказывали Щенков.
Адрус нахмурился от воспоминаний, затем решительно выкинул из головы картинки прошлой жизни, сосредоточившись на настоящем.
Пройдя по улице до перекрестка, приметил вывеску, на которой нарисованы пучок травы и ступка для размалывания снадобий, – обрадовался, не надеялся так быстро найти то, что нужно, хотя и знал, где находится эта лавка. Поднялся на высокое крыльцо, толкнул дверь – зазвенел колокольчик, и за прилавком появился пожилой мужчина с длинной седой бородой, похожий на колдуна из сказок и легенд, какими их описывают сказители. Мужчина внимательно посмотрел на паренька, чуть усмехнулся и, доброжелательно улыбнувшись, спросил:
– Что привело тебя в мою лавку, юноша? Что тебе предложить? Вряд ли ты желаешь приобрести средство для увеличения мужской силы или румяна для щек – и силы этой самой, и румянца у тебя хоть отбавляй. Помню себя в таком нежном возрасте – я едва не кидался на все, что шевелится и хотя бы немного напоминает женские бедра! А может, твоя подружка была неосторожна, и тебе нужно средство для избавления от последствий любовных соитий? Или тебя прислал твой хозяин, чтобы купить что-то для больных старых ног?
– С чего ты решил, что у меня есть хозяин? – нахмурился Адрус.
– У всех есть хозяин, – меланхолично бросил лавочник, усаживаясь в высокое кресло и наблюдая за тем, как посетитель рассматривает пучки трав, развешанные на стенах. – У меня – Создатель, потому что моей душе скоро лететь к нему. А у такого молодого, да еще из племени ростов, вряд ли нет хозяина – или я ничего не понимаю в этой жизни. Ну ладно, ладно, не хмурься! Это я так… от скуки. Один живу – с кем мне еще поговорить, кроме как с покупателями? Кстати, должен тебе сразу сказать, товары у меня недешевые, но зато есть все, что нужно самому привередливому клиенту! Спрашивай!
Адрус посмотрел на улыбающегося лавочника и начал перечислять все, что ему нужно. Через минуту улыбка сползла с широкого лица травника, а брови поползли вверх. Недоверчиво покачав головой, он начал поиски, и через двадцать минут перед странным посетителем лежала внушительная кучка – баночки, пакетики, связанные вместе толстые корешки. На каждом из них закреплена маленькая бирка, чтобы не перепутать одно с другим. Ошибиться, и приготовить вместо приворотного зелья средство для отпугивания собак было бы очень неприятным фактом в биографии любого мага.
Так же недоверчиво покачивая головой, травник назвал Адрусу цену, и тот едва не охнул – ушли почти все деньги, остался всего лишь один золотой.
– Да, да, это очень дорогие травы, – жизнерадостно покивал лавочник, глядя, как парень достает из пояса кошель и отсчитывает монеты. – Четыре наименования ты вообще больше нигде в городе не найдешь! Только под заказ, и то – привезут через полгода! Это травы с крайнего юга, и везти их нужно по морю или через вражескую территорию! Я не спрашиваю, для чего тебе эти травы, но… надеюсь, ты знаешь, что каргоза и еранга очень ядовиты? Что трогать их руками нужно очень осторожно, следя за тем, чтобы на руках не было ранок? Ладно, ладно – твое дело! Заходи еще! У какого мага, ты сказал, служишь?
– Я не говорил, – холодно заметил Адрус, взяв с прилавка полотняную сумку, подаренную лавочником «такому хорошему покупателю», пристроил ее лямку на плечо, перекинув через голову, и вышел, не обращая внимания на бормотание травника.
Старик проводил парня долгим взглядом и даже тогда, когда дверь за тем закрылась, – смотрел, смотрел, смотрел…
Странный парень. И набор трав странный. Травник готов был поклясться, что кто-то собирается сделать яды. Сильные и очень специфические яды. Травник в ядах разбирался, противоядия готовить умел, чем и славился. А еще – он знал жизнь и мог с определенной уверенностью сказать, кому могли понадобиться такие травы… и лучше забыть парня навсегда.
По крайней мере – до следующего раза. В том, что юноша когда-нибудь придет снова, травник не сомневался. А еще не сомневался, что в скором будущем на тот свет отправится некоторое количество людей, освободив место для нового поколения таких же, как они, несчастных. Ведь в конце концов все и всегда заканчивается одинаково, вот только способы разные.
И яд – не самый худший проводник на тот свет.
* * *
Жалко было денег. Когда у тебя есть двадцать золотых, ты чувствуешь себя если не богачом, то вполне обеспеченным человеком – с голоду не помрешь, это точно. А тут… ррраз! И снова нищеброд. Неужели и вправду эти травы так дорого стоят?
Честно сказать, Адрус не ожидал таких цен. Впрочем, что он должен был ожидать? До сих пор Звереныш жил на полном обеспечении – травы, снадобья, все было, и в любом количестве – в лаборатории Школы, конечно. Теперь нужно рассчитывать на свои силы. Вернее, на свои финансы, которых оказалось маловато. Первое жалованье выдадут не раньше чем через неделю.
Улица уперлась в рынок – туда Адрус и шел. Он знал столицу – настоятель рисовал ему улицы, дома так, как помнил. А помнил он многое, точнее все. Память художника была, можно сказать, феноменальной – лица, дома, улицы отпечатывались в ней навсегда, а его рука, тренированная многолетними упражнениями у холста, уверенно, несколькими скупыми штрихами воспроизводила все, что он запомнил.
Адрус от него не отставал – снадобья, магия, специальные тренировки мастера позволяли запоминать любую информацию, раскладывая ее по «ячейкам», чтобы достать в нужный момент. Теперь Звереныш узнавал то, что видел на рисунках, с удовольствием отмечая, что многочасовые беседы с настоятелем не прошли зря. А еще думал о том, что нужно посещать город при каждом удобном случае, необходимо знать его как свои пять пальцев, хотя бы для того, чтобы суметь скрыться.
Шум! Толкотня! Ряды торговцев, расхваливающих свой товар! Хватают за руки, тянут!
Бери! Бери! Бери! Покупай! Покупай! Покупай!
Чего только нет – пироги и сапоги, мясо и фрукты, рыба и ткани – все, что вывалилось из тугих, набитых до предела трюмов пузатых купеческих кораблей, все, что нужно горожанам, желавшим есть, пить, одеваться, обуваться и желательно за очень невысокую цену. А потому товары здесь были не особо качественные, попадались и совсем уж низкого качества.
Портовый рынок… Что в нем может быть хорошего? Солидные люди ходят не сюда, для приличных людей есть Верхний рынок, где стоят лавки добропорядочных купцов. Или не совсем добропорядочных – но купцов.
Однако не пироги нужны Адрусу, совсем не пироги. В конце Портового рынка находится то, что он ищет, – невольничий рынок. Там продают рабов, которых привозят корабли, пришедшие с набега на Северный материк, всех рабов, каких вообще продают в столице, – если не считать тех, кого продали «из рук в руки». И на рынке рабов Адрус попытается кое-что узнать…
Глава 2
Легкая рука скользнула по поясу, прошлась по сумке, висящей на плече, и собралась путешествовать по телу «придурка» и дальше, но… внезапно была захвачена самым коварным и болезненным образом.
– Ай! Пусти! Больно! Ай-ай-ай!
Парнишка, возрастом не старше Адруса, завыл, вращая глазами и дергаясь, как больной падучей.
– Проклятый раб! Пусти, гадина! Пусти! Люу-у-уди-и-и! Люу-у-уди-и-и! Он ко мне пристает! А-а-а!
Звереныш, не обращая внимания на вопли пленника, уверенно направился к стене, ограждавшей рынок, туда, где за клетками с рабами имелся промежуток шагов пять шириной, волоча за собой пойманного вора.
Пустая, незастроенная полоса служила сточной канавой – по ней в канализационную систему стекали потоки нечистот, вымываемых из рабских загонов. По краю канавы росли чахлые деревья, забрасывающие берега реки из дерьма узкими пожухлыми листьями, пахнущими чем-то резким, пряным – эти листья обычно бросали в похлебку рабов, перебивая не очень-то свежий запах лежалого мяса. Рабское дерево – так называл его народ.
Адрус толкнул парня к стене загона, и, когда тот, упруго отскочив от грубой каменной кладки, собрался удрать, ткнул его под дых сложенными в лодочку пальцами правой руки. Парнишка резко выдохнул, согнулся, сложившись вдвое, и рухнул к ногам обидчика, сотрясаемый позывами рвоты. Звереныш спокойно посмотрел на испачканного в блевотине воришку, оглянулся по сторонам, подождал, когда парень посмотрит вверх, на него, и, глядя в темные, блестящие от слез глаза, негромко спросил:
– Все? Больше не будешь орать? Поговорим?
– Чего тебе надо? – плаксиво, с надрывом в голосе спросил парень, вытирая ладонью опоганенные губы, и медленно, опираясь на стену, поднялся на ноги. – Я тебя не знаю и знать не хочу! Отвали, сука! Ты не понял, с кем связался, рабская шкура!
– Почему «рабская»? – поинтересовался Адрус, краем глаза замечая движение справа, в проходе между загонами, там, откуда он только что пришел. – Я не раб.
– Да кто ты еще-то? Само собой – раб! – победно заключил вор, глядя куда-то в сторону. – Ты рост, а значит, – или раб, или вольноотпущенник, но все равно раб! Вы все рабы! Проклятые рабы! И сейчас ты будешь наказан, рабская морда, за то, что посмел тронуть свободного!
– Эй, ты чего до парня докопался? – здоровенный мужлан лет тридцати в кожаной жилетке на голое тело победно навис над Адрусом, тяжело сопя сплющенным носом, очевидно, попробовавшим десятки чужих кулаков. – Ты кто такой, рабское отродье? Давно кости тебе не ломали? Ты чей, ублюдок? Чего тебе от него надо?
– Тебе какое дело? – холодно осведомился Адрус, не меняя положения тела и вроде как не замечая еще двух рож, маячивших за спиной громилы. Парни были чуть старше Адруса – шустрые, какие-то дерганые, они и секунды не могли постоять на месте, все время ухмылялись, переступали с ноги на ногу, приседали, снова вставали, в общем, про таких говорили, что у них шило в заду.
– Мне что за дело?! – искренне удивился громила. – Увел моего парня, бьешь его, грабишь! Нужно преподать тебе урок, чтобы ты навсегда запомнил, как доставать моих парней!
Громила шагнул вперед, и в его руках словно из воздуха возник небольшой узкий кинжал, блеснувший в свете полуденного солнца. В массивных руках разбойника довольно внушительный клинок будто потерялся и был похож на тот маленький ножик для чистки фруктов, что сегодня лежал на подносе в саду принцессы.
– Подожди! – Адрус остался на месте, глядя в глаза предводителя шайки. – Я не хочу тебя убивать. Давай поговорим. Мне нужно…
– Он не хочет меня убивать! – Громила радостно заржал, ему вторили остальные парни. – Да кто ты такой, поганое рабское отродье?! Вы слышали, парни, что сказал этот придурок?!
– Я – это я, – медленно и спокойно ответил Адрус, стараясь донести смысл слов до маленького, скрытого в толстой черепной коробке мозга бандита. – И мне нужна помощь. Я хочу…
– …Отправиться на тот свет! – закончил громила. Коротко глянув через плечо в проход между забором и клетками – не видит ли кто-нибудь? – он с размаху ткнул кинжалом в подреберье наглого парня.
Вернее, попытался ткнуть.
Клинок, описав дугу, непонятным образом выскочил из руки нападавшего и тут же оказался в руке незнакомого роста, спокойно и даже скучающе смотревшего на то, как его пытаются убить.
Еще мгновение – короткое серебристое лезвие мелькнуло в воздухе, – и здоровяк захрипел, забулькал, схватился за горло, закатывая глаза, и медленно опустился на колени, раскачиваясь, будто под порывами ветра. Потом упал, звучно ударившись лысой головой о камень облицовки сточной канавы.
Базар шумел – кричали продавцы, привлекая внимание к своему товару, кто-то смеялся, кто-то рыдал – жизнь текла мимо бурным потоком, и только тут, за рабским загоном Жульдара Имрупа, эта самая жизнь будто остановилась, замерла, застыла, будто муха, вляпавшаяся в густой мед.
На земле дергался, хрипя и побулькивая перерезанной глоткой недавно еще живой здоровенный мужчина. Рядом остолбенели трое парней, никогда не видевшие такой молниеносной и даже скучной расправы: ни тебе красивого боя, ни каких-то особых приемов, ругани и яростной борьбы. Вот только что был жив, могуч и страшен – и уже лежит грудой мяса, на которое начали слетаться мухи, привлеченные запахом крови.
– Вот теперь и поговорим, – бесцветным голосом заметил Адрус. – Глупый был человек. Оскорбляет незнакомца, пытается убить – совсем глупый. Я ведь его предупредил, не правда ли?
Парни не ответили, и первый воришка, из-за которого, собственно, и начался весь скандал, вдруг начал вопить – пронзительно, громко, так, что у Звереныша едва не заложило уши:
– Уби-ил! Аспраса Большого уби-ил! По-мо-гите-е!
Через несколько секунд такого крика здесь соберется толпа, поэтому через секунду, оценив ситуацию, Звереныш не без сожаления отправил парня вслед за своим предводителем, едва не смахнув голову с плеч одним коротким сильным рубящим ударом. Парень еще не успел упасть на землю, как Звереныш предупредил оставшихся в живых налетчиков:
– Стоять! Не двигаться! Попытаетесь бежать – убью! Если будете правильно себя вести – ничего вам не сделаю!
– Ага… как им ничего не сделал, да? – с горечью спросил невысокий парнишка в полотняной рубахе и таких же полотняных штанах, в которых он утопал, будто в простыне. Одежда явно была ему слишком велика.
– Ты же видел, – пожал плечами Адрус, – этот болван пытался меня убить, хотя я его предупредил, что так делать нельзя. Второй начал вопить, звать на помощь – и что мне оставалось делать? Вы должны понимать, не маленькие. Мне нужно с вами поговорить, и это будет для вас выгодно. Ну что, готовы к разговору?
– Дурацкий вопрос! – сердито ответил парень повыше, худой, одетый в кожаную безрукавку, похожую на безрукавку громилы. – Давай говори, чего хочешь?! Не удался сегодня денек, точно не удался. Придется переходить в шайку Хоцаля Мелкого. Кто теперь нас прикроет? Демоны тебя принесли, ей-ей, демоны!
– Можно сказать и так, – согласно кивнул с равнодушным видом Адрус. – Вот что, парни, тут есть какое-то место, где можно посидеть, чего-нибудь попить, поговорить так, чтобы никто не помешал? Мне не хочется разговаривать над трупами.
– Еще бы не хочется! – буркнул первый. – Дерьмом воняет. А если сюда заглянет патруль, сидеть нам в темнице, это точно. Никто не будет разбираться, кто на самом деле пришил этих придурков! Загребут и не спросят, как зовут! Потом спросят. В суде. Так что валим отсюда. Только… ты это… не будешь их обыскивать? Так-то твоя добыча, да. Но…
– Обыщу, – согласно кивнул Адрус и, не спуская взгляда с «пленников», быстро обшарил труп громилы, и не безуспешно. Тяжелый пояс покойного приятно позванивал, обещая добытчику немалую прибыль. Пересчитывать здесь Адрус, само собой, не стал – потом, все потом. Не до того.
В кожанке убитого нашелся еще один кинжал, похожий на тот, которым Адрус убил нападавшего, три метательных ножа (один у ворота, на затылке) и маленький, невероятно острый ножик, умещавшийся на ладони. Как понял Адрус, этот бритвенно острый инструмент служил для срезания кошельков и разрезания карманов. Все клинки находились в карманах-ножнах, искусно вшитых в кожанку, были выкованы искусным кузнецом и стоили немалых денег – в этом Звереныш уже разбирался.
– Можете обыскать второго, – великодушно разрешил Адрус. – Если хотите, конечно.
– А чего там обыскивать? – завистливо покачал головой первый парень. – У него точно ничего нет, на работу с деньгами не ходят. Все деньги у вожака. Ты их забрал.
Но труп все-таки обшарил, впрочем, на самом деле безрезультатно.
Через пару минут все трое шагали между рядами клеток туда, где, по утверждению парней, можно было посидеть и поесть, не опасаясь, что кто-то помешает разговору.
Ничего особенного – трактир, наполненный мерзавцами разной масти, комплекции, телосложения и пола. Толпы шлюх, у входа попрошайки, протягивающие грязные, покрытые коростой руки и жалобно стенающие о медяке: «Я со вчерашнего дня ничего не ел!»
Адрус не испытывал жалости к этим несчастным, и не потому, что сердце его очерствело. Лучше умереть, чем стоять вот так, – вшивым, грязным, вонючим и просить о куске хлеба. Почему они живут, почему не покончат с собой – жалкие, ничтожные твари?! Если настолько ничтожны, что не могут найти хоть какую-нибудь работу!
Впрочем, он знал – это и была их работа, как рассказал ему однажды друг-настоятель. Нарисовать на теле язвы, измазаться грязью и выйти на улицы столицы просить подаяние – с их точки зрения, совсем даже неплохая работа, почему нет? Целые династии попрошаек, считающих, что мыть полы в трактире или натягивать снасти на мачтах корабля – это не для умного человека. У попрошаек есть и свой небесный покровитель, он же покровитель воров, пиратов, разбойников и убийц – бог Тканч, рожденный Создателем из куска земли, в который помочилась лошадь, – другие материалы в тот момент у Создателя закончились.
Так утверждалось в священных индлах, рассказывающих о создании Сущего. Эти индлы – толстые медные пластины, хранящиеся в Главном Храме Создателя, – якобы были найдены в пещере под столицей, и оставил их сам Создатель, чтобы люди знали, кто есть кто в этом мире и кому нужно поклоняться.
Адрус не верил в божественное происхождение индл, но спорить с настоятелем не собирался – какое ему дело до того, Создатель оставил эти истории или же их выбил на пластинах скучающий в тиши храма служитель, обремененный легочной лихорадкой и долгами? Факт есть факт – на основе древних рассказов религия Занусса (и не только Занусса) развивалась в строго определенном направлении. В том, в котором нужно.
Звереныш выбрал место в дальнем углу, так, чтобы видеть вход, – это первое, чему учили Псов. Телохранитель, и тем более убийца, должен видеть, кто входит в помещение, чтобы быть всегда наготове – к бою или к бегству.
Парни, которых захватил с собой Адрус, уселись напротив, через стол, слегка ошеломленные, мрачные, с печатью сомнения и страха на лице. Оно и понятно – чего ждать от этого странного парня, убивающего так же легко, как мужчина за соседним столом откусывает от огромного пирога, источающего запах оленины и специй. Все неизвестное опасно – это первое, чему учится мальчишка на кривых улицах жестокой и злой столицы, не прощающей ошибок и не снисходящей до слез несчастных, которым не повезло в этой жизни.
Дожидаясь, когда на их стол обратит внимание подавальщица, Адрус всмотрелся в лица парней, впитывая их внешность, запоминая, делая выводы, как учили в Школе.
«Главное – определить, откуда может исходить опасность, от кого, выбрать основной источник опасности, прислушаться к своим ощущениям – они никогда не подводят! Если считаете, что человек опасен, – следите за ним, не упускайте из виду, отслеживайте каждое его движение!»
Двое парней – не смуглые и не северяне, помесь тех и других. Потомки рабов? Может быть… Прямые каштановые волосы убраны в хвосты, перетянутые медными скрепами, веснушчатые лица узкие, жесткие, серые глаза смотрят настороженно, прищурясь. Тела напряжены – видимо, решают, как побыстрее свалить из трактира, если дело запахнет кровью. Но и любопытство имеется – само собой, интересно, кто же этот красавчик, так легко расправившийся с громилой? Чего-чего, но любопытства у столичных жителей хоть отбавляй, сунуть нос в чужое дело – развлечение на первом месте после бойцовых ям и погромов купеческих лавок.
Первый парень пониже, коренастый, крепкий, с толстыми запястьями и широкими ладонями – из него получился бы хороший борец.
Второй – высокий, тонкокостный, пальцы длинные, ловкие – все время что-то перебирает на столе, трогает, ни секунды без движения. Такими пальцами хорошо взрезать сумки, куртки, срезать кошельки и броши. Чем, вероятно, он и занимается. Первый парень скорее всего силовая поддержка – отжать «клиента» в сторону, прикрыть от любопытных глаз, а в случае провала – удержать толпу, не дать догнать воришку. Не зря у него на лице два шрама – возле правого уха и на подбородке. Ничего не поделаешь – такая работа.
Адрус великолепно знал, как работают воры, – его учили воровать, и при желании он мог бы превзойти в этом искусстве любого из базарных воришек. По крайней мере, так говорил преподаватель воровского искусства в Школе Псов. Адрус мог раздеть человека так ловко, что тот заметил бы свалившиеся штаны только тогда, когда те ударились бы о ботинки.
У Мастера Смерти должны быть очень, очень ловкие руки. Неловкий убийца долго не проживет. Впрочем, среди Псов неловких не было. Такие умирали раньше, чем их выпускали из Школы.
– Как тебя звать? – Адрус пристально посмотрел в глаза крепыша, и тот вдруг невольно вздрогнул – взгляд голубых глаз вопрошающего был странным, нечеловеческим, не таким, какой должен быть у молодого парня. Ощущение – будто взгляд пронизывал насквозь, просвечивая мозг, как солнечные лучи просвечивают стеклянный кубок.
– Меня тут зовут Кернер Крепыш, – выдавил из себя парень и закусил губу, пытаясь скрыть волнение.
– Ты? – Звереныш посмотрел на воришку с нервными руками.
– Дорон Рукастый, – мрачно ответил вор и, уткнувшись взглядом в столешницу, спросил: – А как нам тебя звать?
– Тот здоровяк, это был ваш хозяин? – Адрус проигнорировал вопрос парня.
– Ну… да, – пожал плечами Крепыш. – Был. Теперь – нет. Вспыльчивый был слишком. Я ему говорил – лучше решать словами, а он сразу за нож. До сих пор все заканчивалось хорошо…
– Хорошо – это как? – скривился Звереныш. – Убивал? А вы смотрели, да?
– Жизнь такая, – вяло бросил Крепыш, отводя взгляд от Адруса. – Или ты, или тебя. Сегодня он, завтра мы. Все равно сдохнем когда-нибудь… Ну, так чего ты от нас хотел? Денег у нас нет, убивать нас бесполезно. Да и не враги мы тебе… вроде как.
– Закажите, чего хотите. – Адрус снова посмотрел на подавальщицу, болтавшую с клиентом у стойки, нахмурился, сунул руку в пояс, снятый с громилы, достал оттуда медяк и, почти не целясь, ловко запустил его через всю комнату прямо в затылок толстощекой девицы. Она ойкнула, потерла голову, посмотрела вниз, подняла медяк, оглянулась, растерянно осматривая зал. Адрус поманил ее пальцем, девка нахмурилась и решительно зашагала к столу, где сидели трое молодых парней, казалось, совершенно не способных на выгодный для заведения заказ. Когда подошла к столу и подбоченилась, набирая воздуха в широкую грудь, украшенную внушительными выпуклостями, Звереныш поймал ее взгляд и посмотрел так, что девица осеклась, как-то сразу сдулась и, виновато улыбаясь, спросила:
– Чего желает господин? Прости, забегалась, клиентов много, сразу не подошла! Есть свежий, только что испеченный мясной пирог, гуляш с овощами, печеные в духовке ребра с пататом и еще много всяких вкусностей, способных поднять настроение, и не только его!
