Евгений Щепетнов
Слава. Наследник

– Последний вопрос: кто такой Хозяин и где он сидит? – небрежно осведомился Слава и внутренне напрягся. Честно сказать, это единственный вопрос, который его интересовал. Законы мертворожденного государства были ему совершенно безразличны. Он не собирался им следовать. Убрать этого самого «Хозяина» – вот основная задача. Где-то внутри планеты находится сверхмозг, который всем тут и рулит, с непонятной целью захватывая корабли, неосторожно приблизившиеся к звездной системе. Платформы для Шаргиона были сущей ерундой – пару выстрелов из мегабластера, и небо чисто. Но вот последствия…

– Никто не знает, – с ноткой превосходства ответил абориген. – Хозяин – он везде! Он – сама сущность этого мира! И не вздумай узнать, где обитает Хозяин, – ты умрешь!

– Как хоть ваш мир называется? – вздохнув, осведомился Слава.

Разговор ему уже наскучил. Похоже было, что ничего нового от этого зеленомордого он не добьется.

– Это Саранг.

– А сколько тут населения? Кто живет в этом мире? Я смотрю: даже кентавры есть. И что, все подчиняются одним законам?

– Закон Хозяина один! – уклончиво ответил абориген. – И вы останетесь на Саранге навсегда.

– Это видно будет, – пробормотал Слава и, уже не обращая внимания на стражей Космодрома, прошел к гравиплатформе. Под молчание толпы аборигенов погрузился на площадку и полетел вверх, размышляя: сейчас по нему пальнут из стратосферы или попозже.

Выстрела не случилось, так что платформа благополучно достигла мембраны входа. Немного подумав, Слава пришел к выводу: мозг, управляющий космическими платформами, счел его средство передвижения неопасным, чем-то вроде лифта.

Лера с волнением ждала его у выхода и, когда Слава появился, бросилась к нему на шею, обхватив бронированными руками.

– Наконец-то! Я боялась, что тебя влет собьют!

– Не смогли бы. Ты же знаешь, я за несколько секунд до выстрела успел бы спрыгнуть. Я же все-таки псионик. Ну что, слышала все?

– Слышала. Идиотизм какой-то. Ты проверил его на ложь?

– Само собой. Что касается сдачи имущества и так далее – брехня полнейшая. Кто посильнее – ни хрена им ничего не сдает. А вот насчет Хозяина – все точно. Шарашат с небес из мегабластеров, прямо с платформ. Вся территория под контролем. В воздухе ничего, кроме птиц и вот тех летающих тварей. Я проверил его слова по поводу всесильной страны – врет как сивый мерин. Есть у них какая-то организация, да. Типа мелкое княжество, управляемое «Командиром». Не больше. Про сто человек лимита – точно. Только стоит добавить: сто человек для войны. То есть собрались более ста человек и палят друг в друга или бьют дубинами – тут же небесная кара, и число воюющих пропорционально уменьшается. Интересно, с чего такой лимит? Вот сто человек – бейте друг друга по башкам, а сто один – уже нельзя. Самое главное, что выяснил, – язык, на котором мы говорили, практически алусианский, только измененный. Значит, у нас есть шанс найти то, что нужно: информацию о дороге домой.

– Слав, а ты уверен, что мы одолеем этого самого Хозяина? – нерешительно спросила Лера. – Что-то тревожно мне. Как ты думаешь, что вот это все такое?

– Хм… Мы с Шарги обсудили это дело и думаем, что это наследие Предтеч, древней цивилизации, распавшейся и оставившей по всему миру артефакты – такие, как этот. Скорее всего, это или древняя база для приема кораблей, или же заградительная крепость. Почему Хозяин установил такой лимит, ограничения на цивилизацию – я не знаю. И очень интересно: а как он может следить? Нужны очень чувствительные датчики. Я не уверен, что он вообще всегда может уследить за происходящим… вот, например: закрыто небо тучами, и что? Впрочем, туплю – есть же датчики теплового излучения, да всякое излучение можно уловить – при желании! Так… а как же он с платформ это видит? Неужели прямо оттуда? Может, какие-то беспилотники? М-да, все сложно, все неясно…

– А может, беспилотник запустим, попробуем? Может, врут про неминуемую гибель?

– Лер, у нас беспилотников – раз-два и обчелся. Заверяю тебя: я видел в мозгу этого типа картины уничтожения флаеров. И валяется там их несколько штук. Оплавленные обломки. Я не хочу уничтожать беспилотник ради того, чтобы посмотреть, как он горит. В общем, исключено.

– Слушай… я не могу понять: как они уничтожают боевых роботов? Нет, как уничтожают – это понятно, но вот как определяют, что это робот и его следует уничтожить?

– Полагаю, по каким-то внешним признакам. Например, по исходящему от них излучению. А может, просто по внешнему виду: состав здешней флоры и фауны известен, и если там появится чудовище вроде наших боевых «носорогов» – его отсканируют на предмет искусственности и… Забыл: роботы же еще обычно палят из лучеметов, а раз пальнул – значит, уже подпадаешь под наказание. Лер, гадать можем долго и много, перебирать все варианты, только нам это ничего не даст. Надо выбираться из корабля и лететь на разведку.

– А на чем лететь? Гравискутеры, как я поняла, исключены. Крылья?

– Крылья. Будем как два орла. Вернее, орел и орлица, – усмехнулся Слава. – Я засек, во что одеваются местные жители. Проникнем в их селение, выучим язык, расспросим, что и как.

– А клеймо на щеке?

– Я сейчас изображу его тебе, а ты скопируешь. Что-то вроде сложного иероглифа, изобразить не составит труда. Возьмем одежду, игловики, вибромечи. Заметил: они все ходят с чем-то вроде мачете – нужно будет что-то такое придумать. Как бы это не был признак свободного гражданина. Слышала, что говорят? Руазы не имеют права ни на какие блага. Да, надо будет разведать, где еще есть города. И есть ли еще космодромы. Сдается мне, на Саранге он не один такой. Ага… Шарги говорит, что видел подобные плато по всей поверхности планеты. Думаю, что каждый Космодром находится под контролем определенной группировки, которую можно назвать страной. Вертелось что-то такое в голове зеленого – мелькали разные картинки. Я не успел как следует влезть к нему в мозги: времени было мало, да и они бы заметили, что творится что-то не то. Кроме того, чтобы его мозг не сопротивлялся, его надо ввести в транс. А это, сама понимаешь, чревато…

– Когда отправляемся?

– Не отправляемся, а отправляюсь. Вначале я один на разведку полечу, а уж потом, если понадобится, с тобой. Лер, ну, не делай такое лицо, а? Не надо нам двоим пока что лететь! Я обещаю: слетаю, посмотрю, как и что, потом прилечу за тобой. Договорились?

– Если тебя не будет больше одного дня, я полечу следом, что бы ты ни говорил.

– Я могу не успеть за один день. И куда ты полетишь? Что толку, что ты куда-то там полетишь? Как ты меня разыщешь?

– Наденешь маячок. У нас же есть переговорные гравибраслеты, включишь маячок, вот я тебя и буду видеть на экране.

– Ладно. Давай в рубку – там все обсудим. Тем более что я проголодался, пора бы и поесть. Погнали!

Они запрыгнули на гравитележку и помчались по широкому космопорту внутри Шаргиона мимо восстановленных роботами-ремонтниками флаеров, мимо рядов гравискутеров, мимо выстроившихся у стены безмолвных киборгов, которых незнающий человек мог легко принять за живых людей – мужчин в боевых скафандрах. Они стояли, глядя в пространство, молчаливые и неподвижные, как терракотовое войско древнего китайского императора, и ожидали сигнала, команды хозяина, чтобы идти в бой. Эти киборги были вооружены встроенными лучеметами, плюс держали мечеподобные клинки в «руках», которыми размахивали в бою со скоростью лопастей вентилятора. Страшное оружие, вывезенное с планеты амазонок. Их тут было около сотни, молчаливых и безжалостных убийц. В свое время Слава перенастроил их мозг, подчинив его себе. В этих существах из живого и был один лишь мозг, остальное – сверхпрочные металлы и пластик.

…Слава расположился полулежа в кресле перед гигантскими экранами рубки и внимательно всматривался в картинки, что подавал ему Шаргион. По всему выходило, что лететь следовало на юг – там находилось ближайшее селение аборигенов. Именно здесь ему предстояло захватить «языка», чтобы узнать, что на планете делается.

Судя по съемке, планета была покрыта множеством селений, и то из них, что находилось рядом с Космодромом, не самое большое. И космодромов действительно имелось около пятнадцати штук. Вполне могло быть, что у каждого из них был свой владелец.

С собой Слава решил взять минимум оружия – всего лишь вибронож. Отказался даже от игловика – лазера, стреляющего короткими импульсами. Вначале нужно осмотреться, а уж потом можно будет выбрать, с чем ходить и как ходить. Придется каким-то образом вживаться в местные условия, иначе как доберешься до Хозяина? Все равно где-то этот самый Хозяин должен быть. Под поверхностью планеты, или на ней, или в воздухе, но где-то он сидит и отдает приказы своим «рукам»-платформам, то есть обменивается с ними информацией, а значит, его можно найти.

У него появилась одна мысль. Слава поделился ею с Лерой. Та долго молчала, потом покачала головой и сказала, что это самоубийственно. Но, если он считает, что может получиться, – пусть пробует. Но только пусть знает, что оставить ее одну на чужой планете, без защиты и опоры – это скотство, свинство и подлость. И что она покончит с собой, бросившись с Шаргиона. А еще – Шаргион сойдет с ума и, может быть, умрет, если со Славой что-то случится. Стоит того это идиотическое решение?

– Ну почему идиотическое? – попытался защищаться Слава. – Посмотри, как элегантно получается: уничтожить платформы и – все! Или перенастроить их!

– Слав, будь разумным, не спеши! Представь: ты летишь на платформы, одетый в бронескафандр – что должен подумать сверхмозг планеты? ЗАЧЕМ к его, как ты говоришь, «рукам» летит металлизированный объект? Чтобы почистить броню от нападений метеоритов, так, что ли? Вряд ли. Скорее всего это боевая космическая торпеда. Значит, что надо? Уничтожить эту ракету! Из бластера не получается? Тогда есть гравитационный луч! Ты пойми: он Шаргиона посадил! Уж, наверное, у него достанет сил, чтобы поймать и хряснуть о планету такой мелкий объект, как безумный капитан Шаргиона!

– Ладно. Уела, – признал Слава, – не полечу я на платформы. Не оставлю вас тут, таких несчастных.

– Лера права, Слава. Ты это знаешь. Постарайся принимать более взвешенные решения, – мягко попросил Шаргион голосом Коса. – Мы от тебя зависим. Так что…

– И ты туда же! – рассердился Слава. – Да не полечу я на платформы, не полечу! Пошел спать. Обсуждайте без меня, какой я придурок! А я – отдыхать. Утром отправлюсь на разведку.

Он поднялся и быстрыми шагами пошел в каюту, где жил с Лерой.

Это было большое помещение, фантазией Славы и Леры превращенное в цветущий сад. Система обеспечения корабля, которая по желанию своих хозяев могла принимать любой вид, расцветку и вкус – стоило только мысленно представить искомый объект, – создала некую помесь будуара и пышного сада. Здоровенная прямоугольная кровать, застеленная белоснежными простынями, стояла посреди каюты, окруженная цветами и травами. Тут были все цветы, которые могли вспомнить путешественники. Они по-настоящему пахли, покачивали головками под легким ветерком и выглядели как самые что ни на есть натуральные. В углу журчал ручеек, переливался через камни, образуя небольшой водопад.

Одним из развлечений парочки было конструирование все новых и новых деталей их маленького мирка. Над головой темнело звездное небо, напоминавшее темный бархатный ковер, усыпанный серебряными гвоздиками, а в дальнем углу висела Луна, служившая чем-то вроде светильника.

Но сейчас Славе было не до красот, и вдыхать запах ночной фиалки, который ему нравился с детства, он не стал. С разбегу плюхнувшись на постель, закрыл глаза и постарался настроиться на завтрашнюю «прогулку».

В голову лезли сторонние мысли, и он никак не мог сосредоточиться. Вспоминалась Земля, почему-то школа, где он работал учителем литературы, затем корабль работорговцев, увезший его на Алусию, где из него сделали то, чем он являлся сейчас. Он вспоминал своих друзей, оставшихся на Алусии, Рой керкаров, приютивший их с Лерой, когда они спасались от преследования, и в его душе потеплело – все-таки хорошо, когда у тебя есть друзья. Он верил, что вернется назад, к ним. А как может быть иначе? Ведь по-другому будет несправедливо. Он столько пережил, столько вытерпел… Должны же испытания когда-то закончиться? Или – только со смертью?

Рядом легла Лера – он почувствовал, как она прижалась к нему упругим, желанным телом. Он повернулся к жене, обнял ее, она поцеловала его в губы… раз, другой, третий… а закончилось все так, как обычно. Через час. Их ласки были бурными, они как будто прощались – кто знает, когда увидятся в следующий раз. А потом как-то сразу уснули и спали без сновидений, расслабленные и спокойные.

Глава 2

– Будь осторожен! Может, надо было затемно вылететь? – Лера озабоченно смотрела в глаза мужа и держала его за руки, как будто боялась, что он исчезнет навсегда.

Слава сжал ее в объятиях так, что она слегка пискнула, и отошел в сторону – пора отрастить крылья.

Лера с любопытством смотрела за тем, как трансформируется его тело. Еще не привыкла. Впрочем, как и сам Слава. Не так давно они приобрели свойства метаморфов, чтобы воспринимать процесс выращивания крыльев как что-то обыденное и не стоящее внимания.

Процесс трансформирования занял несколько минут, довольно неприятных, хотя Слава и отключил у себя болевые ощущения. Сейчас его можно было резать на части, и он бы ничего не почувствовал. Однако организм все равно реагировал на перемены лихорадкой, поднятием температуры, так что у Славы темнело в глазах.

Наконец все закончилось, и он облегченно повел в воздухе огромными кожистыми крыльями. Все преобразование проходило в пределах массы тела человека, в пределах того материала, который он предоставил мозгу для превращения. Нельзя было изменять только мозг, все остальное довольно легко перекраивалось так, как было нужно хозяину.

– Демон! Ты самый настоящий демон! – восхищенно сказала Лера и погладила его по кожистому крылу, невзначай переходя на голое бедро. – Ты такой брутальный… такой самец! Уххх!

– Лер, отстань! – Слава хохотнул и смущенно убрал ее шаловливую руку, подкравшуюся к самому сокровенному. – Не до того сейчас. Вот прилечу…

– А может, попозже полетишь? – лукаво, с надеждой осведомилась Лера и снова попыталась совершить акт агрессии.

– Отстань! Я же не железный! – отбился Слава.

Встал на краю портала и взглянул с высоты на расстилающуюся внизу равнину. Отсюда было видно, где заканчивается плато Космодрома и начинается степь, покрытая желто-зеленой растительностью, а дальше, на горизонте, лес, навевающий воспоминания о планете амазонок.

– Все, милая, мне пора. – Он помахал рукой, прощаясь с женой, и, вздохнув, ухнул вниз, набирая скорость.

Пролетев метров пятьдесят, он распахнул крылья и вытянул длинный хвост, напоминавший драконий и имевший на конце что-то вроде громадного опахала. Крылья хлопнули, как развернувшийся парашют, остановили падение, но Славу тут же закрутило вокруг оси.

Летать – не такое уж простое действо, как можно подумать, особенно для бескрылого человека. Нет, вернее, так – для человека, бывшего бескрылым бо́льшую часть своей жизни.

Слава с трудом прекратил вращение, усиленно работая крыльями и хвостом, и перешел на планирование, оттягиваясь в сторону границ Космодрома.

Накануне они с Лерой обсуждали способы передвижения. То, что передвигаться надо именно по воздуху – в этом сомнений не было. Не пешкодралом же топать! В воздухе, по их общему мнению, существовала только одна опасность – попасть под удар мегабластеров платформ. Обитатели поверхности планеты ничего летунам сделать не могли. Ну, если, конечно, не спускаться на расстояние выстрела – пятьсот метров и ниже. За пятьсот метров мелкие лазеры могли лишь обжечь, не более того. Существовала опасность получить пулю из какого-нибудь мощного пистолета или ружья, но кому это надо – палить по летающим высоко в небе птицам? А с поверхности планеты Слава и должен был выглядеть большой птицей. По крайней мере, надеялся, что так оно и будет. Для видеодатчиков на платформах он тоже предстанет летающим существом, а не ракетой и не флаером – крылья они разглядят без проблем. Если же полететь, используя гравитационный луч, есть реальная опасность, что его примут за какой-то механизм. Само собой: ведь в природе ничто бескрылое не летает. Ну да, скорее всего он успел бы уклониться от смертоносного луча, но зачем метаться по миру, ускользая от удара? Для умного человека как-то несолидно.

Крылья мерно работали, кровь бежала по жилам, и в душе у Славы поднялась волна радости. Полет! Ну что может быть красивее настоящего полета – не во флаере, не в громадном космическом корабле, а птицей парить в небесах! Внизу проплывали башни звездолетов, ровная, временами поблескивающая поверхность Космодрома, а потом пошла зеленая степь. На синем небе ни облачка, желто-оранжевое солнце сияет, поливая прерию потоками лучей. Хорошо! Душа пела, и Слава неожиданно для себя запел вслух старую-престарую песню «сталинских соколов»:

 
Все выше и выше, и выше
Стремим мы полет наших птиц,
И в каждом пропеллере дышит
Спокойствие наших границ!
 

Он посмеялся над своим порывом и усилием воли успокоил волнение сердца, мощно бьющегося в груди. Крылья взмахивали все сильнее, все увереннее, а песня рвалась и рвалась на волю, пока… пока радостное настроение не омрачилось упавшей на Славу тенью.

Он поднял голову вверх и увидел, что над ним зависли две здоровенные… Птицы? Ящеры? Д-драконы?!

Эти существа были раза в три крупнее человека – тонкокостные с громадными крыльями и хвостами, похожими на хвост Славы. Но самое главное – в их глазах светился разум. Они что-то проклекотали, явно обмениваясь информацией – говоря и получая ответ, потом одна из них спикировала на Славу и попыталась ухватить его за крыло.

Слава сделал вираж и уклонился – впрочем, достаточно неуклюже. Ну куда ему соревноваться в маневрах с созданиями природы, родившимися с крыльями? Ящероптица что-то злобно прокричала, заложила круг и снова решительно бросилась в атаку. Слава не стал уклоняться, а встретил ее мощным ударом в зубастую челюсть, напоминавшую морду нильского крокодила. Тварь отлетела назад, выбросив изо рта брызги крови и слюны, и закувыркалась, падая вниз. На Славу снова пала тень, и, посмотрев вверх, он с досадой и опаской заметил вверху сразу десяток летающих «крокодилов». Они образовали что-то вроде хоровода, видимо, наблюдая за происходящим и ожидая результата атаки. Увидев падение своего товарища, в атаку кинулись сразу трое разумных тварей.

И тут Слава ударил гравитационным лучом. Ему надоела эта круговерть, он был очень раздосадован тем, что какие-то пакостники испортили великолепное настроение, а еще – ему не хотелось залечивать раны, без которых точно бы не обошлось.

Гравитационный луч разошелся довольно широким веером, захватив сразу несколько экземпляров летающих существ. Со стороны это выглядело так, как если бы кто-то дернул их вниз за когтистые лапы – вес сразу увеличился в сотни раз, и они камнем полетели к поверхности планеты. Скорость падения была очень велика – тварями будто выстрелили из гигантской пращи. Неизвестно, были ли они живы сразу после удара, но, после того как врезались в планету, шансов выжить у них практически не осталось. Оставшиеся как будто осознали, что нападать на Славу нельзя, и, яростно работая крыльями, унеслись куда-то на юг.

Слава, подумав, решил: они, вероятно, поняли все так, что его защитил Хозяин – кто же еще мог на этой планете управлять гравитацией! Но что это были за твари? Местные животные? Но они разговаривали, совещались! Такие же, как он, инопланетяне? Почему на них не было ни одежды, ни оружия?

Так и не придя ни к какому выводу, он полетел дальше, туда, где на горизонте виднелся город. Или селение. Кто знает, как назвать скопление домов количеством в несколько сотен! Наверное, все-таки город.

Прежде чем подлететь к нему, он забрался на высоту километра в три и прекратил работать крыльями, застыв на месте и положившись на подъемную силу ветра.

Ветер тут был очень даже недурной – он бил в перепонки, держа Славу на весу, оставалось лишь слегка пошевеливать крыльями и парить, глядя с огромной высоты.

Но особо смотреть было некогда – Слава сосредоточился и перешел в транс, чтобы видеть информационные потоки, пронизывающие пространство. Мир сразу изменился – стал черным, как ночь, и проявились пакеты информации. Они выглядели, как бесшумно проносящиеся цепочки, связывающие платформы, невидимые днем в сиянии светила, с чем-то внизу, на поверхности планеты. Присмотревшись, землянин заметил, куда уходит один из ближайших потоков, и снова вышел в обычное пространство. Сложил крылья, ударил хвостом, направляя тело вниз, и нырнул, как пловец к заветной раковине-жемчужнице.

Ниже, ниже… Ветер свистит в ушах, уплотняясь от скорости, обтекает тело, как прохладная вода. Не долетев сотню метров до поверхности, Слава распахнул крылья – хлопок! – и начал планировать на восходящих потоках горячего воздуха.

Закрыв глаза, быстренько определился: ага, тут. Метров пятьдесят до места. Шевельнул крыльями, но приземлился неловко – едва удержался на ногах. Вот он, приемник информации! Скала. Просто скала. Хм… почему это – просто? Усеченная сверху пирамида, похожая на скалу, изборожденная временем, ветрами, загаженная птичьим пометом, но тем не менее явно настоящее дело чьих-то рук. Или механизмов. Высота метров десять, в основании – квадрат со стороной тоже метров десять.

Постучал по ней костяшками пальцев – скала как скала. С виду. Разбежавшись, взлетел, сделал круг и приземлился на верхнюю неширокую, размером примерно метр на метр, площадку. Выругался: наступил прямо в свежий птичий помет. Похоже, что такую удобную штуку используют хищные птицы для охоты за мелкими зверьками (с нее удобно выслеживать), а еще – как столовую и сортир одновременно.

Брезгливо отер ногу, встал на чистое место, только собрался снова войти в транс – помешала какая-то мелкая гадость, спланировавшая на площадку. Что-то вроде летучей мыши – сплошные зубы, крылья и когти. Шипит, кидается – чуть за ногу не укусила, негодяйка! Слава врезал по ней пинком, как Марадона по мячу, – тварь с визгом улетела вниз, оставив на ноге глубокую царапину, тут же ставшую красной, воспаленной, и зажгло, будто прикоснулся к раскаленному утюгу. Яд!

Организм тут же залечил рану, яд был нейтрализован, но несколько минут Славу потряхивало, как после болезни. Если бы он был обычным человеком, скорее всего уже валялся бы трупом, и эти твари рвали бы его плоть. Чертыхнулся: видимо, здесь как летающее существо – так мерзкая гадость! Что за планета такая злостная?! Где соловьи? Где простые милые птички, которые могут напакостить, только обгадив стекло автомобиля? Эти твари – хорошо если не порвут покрышки того же автомобиля и не выбьют стекла… Птички божии!

Быстро нырнул в транс и попытался пропустить через себя поток информации, подключившись к нему как промежуточный компьютер, и мгновенно получил энергетический удар: «Несанкционированный доступ! Уничтожить преступника!»

Он бросился со скалы, раскрыв крылья, и едва успел отлететь метров на десять, как получил гравитационный удар, хряснувший его о поверхность планеты.

Похоже, что он все-таки отклонился от оси луча, поэтому получил не миллион g, а всего лишь сотню. Чего, впрочем, хватило, чтобы распластать его, как морскую звезду. Хрустнули ребра, боль рванула живот и грудь…

Слава потерял сознание.

– Пап, это что за существо?

– Я откуда знаю? Похож на человека. Метка на щеке… Ух ты, вроде как из охраны Космодрома! Только я не видал там такого. Странно. Очень странно. Уходить надо, не то ввяжемся в какие-нибудь неприятности!

– А он красивый… смотри, какие волосы… Он живой! Дышит!

– Ну, дышит и дышит. И пусть пока дышит. Тут. А нам идти надо – скоро ночные скригги на охоту выйдут. Ты хочешь, чтобы они тебя сожрали? Нет? Тогда поехали.

– Пап, ну давай заберем его с собой! Они же его сожрут! А он такой красивый… крылья, хвост… плечи какие… хм… А что это на нем такое? Штаны короткие, смешные такие. Как трусы. Узелок… ага… Смотри, штука какая… Ой!

– Не надо. Ты можешь сильно пораниться. – Слава перехватил своей здоровенной ручищей руку тонкой девушки с зеленоватой кожей. Она от неожиданности ойкнула и выронила вибронож, который собиралась включить, сдвинув переключатель.

Девушка замерла, вытаращив глаза от страха, а ее отец выхватил из ножен мачете и бросился на помощь дочери, замахнувшись на землянина. Тот послал ему умиротворяющий импульс, и абориген замер, опустив оружие и тяжело дыша.

Он тоже обладал слегка зеленоватой кожей, как и девушка, гораздо более светлой, чем у зеленых на Алусии, но общим строением тела напоминал обитателей планеты рабовладельцев – такой же высокий и тонкий. Если для мужчины это казалось не очень приемлемым, то женщины зеленых выглядели очень соблазнительно, как, к примеру, эта девушка – на вид от шестнадцати до двадцати лет, худенькая, большеглазая, одетая в длинную юбку с разрезом и топик, обтягивающий маленькую крепкую грудь.

Слава встал, сложил крылья, поднял свой рюкзачок, вложив туда вибронож и спросил, стараясь говорить спокойно и медленно:

– Вы живете в этом селении?

Аборигены молчали, как будто парализованные сознанием того, что эта крылатая штука может говорить на их языке, потом девушка, осмелившись, сказала:

– Да, мы из Хурага. Я Надия, а это мой папа – Аруст. А ты кто? Ты инопланетянин? Зачем ты поставил себе метку охранника Космодрома? Тебя за это накажут.

– А какую нужно было метку?

– Я не знаю, – растерялась девушка. – Это Командир знает. Видишь, у нас метки? Мы жители Хурага. Всем при рождении ставится такая метка. А тебя могут убить, если ты придешь в город с меткой Космодрома. Все знают охранников. А тебя не знают.

– А что, в других городах тоже ставят метку на скулу?

– В других – на руку, на ногу, на лоб, на ухо – в разные места. И все знают – этот человек родом из такого-то города. Закон такой.

– Хватит болтать! – неожиданно рявкнул мужчина. – Это какой-то крылатый руаз, а ты с ним тут болтаешь! Поехали. А ты, руаз, подумай о безопасности: скоро выйдут на охоту ночные скригги, так что тебе придется плохо. Ночью надо быть под крышей.

– А что, уже вечер, что ли? – удивился Слава и с оторопью увидел, что светило почти касается горизонта. Неужели он столько пролежал без памяти? Получается, что так. Гравитационный удар был очень силен, и телу понадобилось много времени, чтобы восстановиться. Можно сказать, что его просто расплющило о поверхность планеты. Чудо, что уцелел. Вот так вот – хакерствовать! Чуть жизнью не поплатился. Силен, невероятно силен Хозяин.

Слава сосредоточился и внедрил в голову мужчины мысль о том, что надо бы помочь этому руазу, привезти его в дом, накормить, устроить на ночлег… Видимо, получилось у него вполне добротно, потому что абориген, доброжелательно улыбнувшись, сказал:

– Вообще-то ты права, дочка, надо помочь этому руазу. Пропадет здесь без нас. Тебя как звать, руаз?

– Слава меня звать. Скажи, а тут все разговаривают на вашем языке?

– Нет. Это только мы, шарны, говорим на шарнатоне. Между собой в основном. А главный язык – харрат. На нем ведутся все документы. Мы сохраняем наш язык с незапамятных времен. У нас самая большая колония шарнов. Есть еще колонии, но там меньше народа. Тебе нужно будет выучить харрат, иначе жить на планете нельзя. Все, поехали – скоро светило сядет! Дочка, запрыгивай! Слава, не мешкай! Залезай на мешки! И это… когда подъедем к воротам, ляжешь, я накрою тебя полотном. Иначе охранники заинтересуются, кого я везу. Могут тебя забрать и потащить к Командиру, а это не очень хорошо. Мало ли в каком он настроении – может и пакость какую-нибудь учинить.

Слава поднялся и легко запрыгнул в телегу, сколоченную из досок, между которыми были укреплены пластиковые листы. В качестве лошади использовались две зверюги из тех, что Слава уже видел на Космодроме, – шестиногие, зубастые, строптивые, зло косящие глазом на своих ездоков. Аруст замахнулся на них длинной палкой, похожей на удочку, те всхрапнули, дернули телегу и довольно бодро потрусили по колеям степной дороги, хорошо различимой в пожухлой траве. До города оставалось километра два, так что у Славы было время снова перейти в человеческое состояние, убрать крылья и хвост. Зачем раздражать людей своим видом? Заодно поставил себе на скулу метку Хурага.

Через пять минут он уже выглядел как обычный парень лет двадцати пяти – тридцати и, пока ехали до города, успел надеть на себя широкие холщовые штаны – подобные он видел на охранниках Космодрома – и легкую куртку, из той же оперы.

Спутники Славы поглядывали на него с большим опасением, но ничего не говорили по поводу преображения «найденыша», как будто так и надо. Само собой неспроста. Слава основательно внушил им спокойствие и выдержку. А что еще оставалось? Без помощи аборигенов ему не разобраться в хитросплетениях местной жизни. А уговаривать помочь незнакомых людей просто глупо. Добрых самаритян на самом деле очень мало, и они обычно плохо заканчивают свою жизнь. Гораздо практичнее любого незнакомого человека считать если не врагом, то уж недоброжелателем наверняка. Тем более когда ты находишься на планете, совсем не гостеприимной к человеку.

Городок представлял собой огороженное длинной стеной поселение, с воротами, башенками, охранниками и огневыми точками. Слава сделал вывод, что этот мир не лишен бича всех миров – военных конфликтов. Конечно, существуют ограничения на войну, наложенные Хозяином, но… кто мешает забраться по стене, нормально пограбить и отправиться обратно, в свой город? Впрочем, тоже чревато. В городе живет несколько тысяч жителей, и если они начнут палить, а платформы врежут из бластера, что тогда? Хотя… люди обычно обойдут любой запрет, даже самый хитрый и жестокий. Такова правда жизни. Из книг Слава знал, что больше всего краж, совершаемых карманными воришками, происходило на площадях, при скоплении народа, жадно взирающего на то, как казнят подобных воришек.

Ворота они проехали под ругань охранника, заявившего, что, если Аруст еще так припозднится, будет кормить своей задницей ночных тварей. Ворота должны были быть закрыты еще пять минут назад, и, если бы его не ждали, давно бы их закрыли. Аруст сказал что-то извиняющееся, и телега медленно прогромыхала в городок. Здоровенные ворота медленно затворились, и наступила тишина, прерываемая лишь скрипом колес и топотом тягловых шестиногов. Потом послышался скрип ворот, и голос девушки весело сказал: