Евгений Щепетнов
Бастард
– Может – кивнул учитель – Вполне может быть. Но чтобы скрыть свою магию надо быть большим умельцем, а ведь магия проявляется в раннем возрасте, в вашем возрасте, курсанты. И как вы можете скрыть свою магию, которая распирает вас, которая требует выхода? Запомните – вас сюда присылают не только, и не столько для того, чтобы вы обрели умение мага. Общество ограждается от вас для того, чтобы вы не нанесли ему катастрофического вреда. Потому и уничтожают «диких» магов, которые вошли в силу, но не прошли подготовку в Академии.
Диссамбль задумался, потом встряхнул головой, будто отгоняя какие-то неприятные, лезущие в голову мысли, и вспомнив что-то, снова заговорил:
– Так, мы ушли в сторону! Юноша, а вы почему задали вопрос о черных магах? Повторюсь: здесь что, имеется черный маг?
– Эээ…ммм… – Керл не смотрел на меня, демонстративно не смотрел, но я чувствовал, что он сейчас расколется. И потому взял дело в свои руки.
– Я черный маг, господин учитель – встаю из-за стола, смотрю в глаза Диссамблю, поднявшему брови высоко-высоко – Курсант Эдвин Ольгард, из Клана Ольгардов.
– Ольгард? Ольгард, Ольгард…где-то слышал я об этом Клане. Не могу вспомнить…что-то связанное с дедом, или даже прадедом нынешнего Императора. Вроде как ваш Клан некогда был у трона, а потом впал в немилость.
А мужик-то силен! Ишь, чего помнит! Это ведь было сотню лет назад, не меньше – мама мне рассказывала. И сколько же ему лет? Он говорит так, будто жил в те времена.
– Хмм…интересно! Надо будет покопаться в библиотеке. Ольгарды, Ольгарды…но да ладно! – спохватывается Диссамбль – Не о том речь! Черная магия! И как же она у вас проявилась?
– Всего один раз – смурнею, леденею лицом я – Пожелал человеку плохого, он и заболел. А люди видели, донесли. Вот и…попался!
– Видите! – торжествующе тычет в меня рукой преподаватель – Попался! Потому что не знал, как скрыть свои способности! Случайно попался! А сколько таких черных магов не попались? Сколько их бродит по миру? Никто не знает! Ха! Попался! Очень хорошо, что попался! Теперь мы изучим вас, курсант, вдоль и поперек. Будем смотреть за вами, наблюдать, как вы работаете с магией. Это обогатит наши знания о магии! Поздравляю! Вам предстоит двигать науку магии вперед!
Я клал на магию, и на науку о ней. Клал на все аспекты, и на черную магию конкретно. Я бы много заплатил, чтобы никто не знал о моих способностях, таких редких, и таких ценных для Академии, и в частности для господина Диссамбля. И на него тоже клал, на великого ученого. Последнее, чего я хотел – это становится подопытным существом, на котором мечтают оттоптаться ученые всей Империи. Я же не дурак, зачем это мне?
Другой вопрос – а куда я денусь? Вот я в Академии, и вдруг не желаю выполнять то, что от меня требуют. Например – не желаю, чтобы меня превратили в подопытного. И что, меня кто-то послушает? Да черта с два! Ну а раз изнасилование неизбежно, надо извлечь из этого какое-то благо. Пусть и не оргазм. Предоставлю свой организм для исследований только после того, как обдумаю – что мне за это потребовать. Ну, например – свободный доступ в химическую лабораторию для занятий зельеварением. Опять же – можно попросить разрешения на работу с артефактами, для того, чтобы сбывать их и зарабатывать деньги. Кстати, почему бы не спросить об этом сейчас?
– Господин учитель! – вывожу я из задумчивости стоящего передо мной преподавателя – Можно вопрос?
– Задавай, Эдвин – благожелательно улыбается Диссамбль, и я вижу как губы его шевелятся. Он что-то такое тихо говорит. И это «что-то» мне не нравится, ведь я умею читать по губам. «Черный маг, ну надо же! Эх, разрезать бы твой мозг, и посмотреть – какого размера лобная доля, и вообще – как ты устроен!»
Да охренеть, что такое он несет?! Разрезать, гаденыш, задумал! Я тебе разрежу, я тебе яйца…стоп! СТОП!
Ох ты ж…отпустило. Чуть этого препода не сделал евнухом. Кстати, меня уже стало доставать это мое вечное сползание мысли в зону ниже пояса! Ну ладно девушки – не думать о них я не могу, но почему я проклинаю только лишь одно, конкретно мужское место? Или это просто желание ударить в самое больное и ценное у мужчины? Ну…вроде как уничтожаю конкурентов. Подсознательно, не думая.
– Господин учитель, объясните – что такое проклятье? Что значит – напустить порчу?
Диссамбль удивленно поднял брови, пожал плечами:
– Неужели это не ясно?
– Нет, не ясно. Вот маг аспекта огня – он выпускает огнешар, и человек сгорает. Понятно. Маг аспекта воздуха – бьет воздушным кулаком. Человек всмятку. Ну и так далее. Что делает черный маг?
– Хмм…теоретически…судя по некоторым научным трудам…черный маг может и то, и другое, и третье. А вот что касается порчи…черный маг выпускает что-то вроде объединенной, свитой воедино энергии всех аспектов. Вот почему то, что он пускает, видится как некий черный сгусток – опять же, это сведения из трактатов по магии. Сам я такого не видел. Как этот сгусток воздействует на организм – есть несколько версий. Первая версия – происходит перегрузка организма, неспособного принять магию. Например – простого человека, которому магия недоступна. Или мага, владеющего одним, или двумя аспектами – другие аспекты он принять не может, и они пагубно воздействуют на организм…хмм…жертвы.
– А вторая версия? – вывел я из задумчивости преподавателя, вставшего столбом и глядящего в пространство над головами студентов.
– А? Вторая? – вышел он из задумчивости – Ах, вторая…вторая – это то, что мы ничего не знаем, что это пятый аспект, и беда в том, что мы не можем его изучить, у нас нет черного мага, чтобы… Ох! Теперь есть! Теперь изучим!
Он радостно улыбнулся, и неожиданно мне подмигнул. При этом его лицо сделалось озорным и предвкушающим, как у мальчишки, который подобрал с земли булыжник и крадется к обидчику, чтобы засветить тому в затылок. И мне снова стало тошно, так тошно, что на самом деле слегка затошнило. Вивисекторы проклятые! Эдак они и правда до моего мозга доберутся!
– То есть вы не знаете – подытоживаю я.
– Вот и узнаем! Вместе с тобой! – радостно отвечает преподаватель – Покопаемся в тебе! Науку двинем вперед!
И опять у меня похолодело в животе. Я вам покопаюсь, черти вы тухлые! Я вас тут так прорежу – преподавать некому будет! И пусть попробуют доказать, что это я сделал. Чего-чего, а заметать следы преступления меня научили в совершенстве.
На этом первая моя «вивисекция» закончилась. Преподаватель перешел к знакомству с другими студентами, а я сидел и размышлял: с какой стати Керл вылез со своими откровениями? Что это вообще было?
В ближайший перерыв между уроками я задал ему этот вопрос. Керл покусал губу, почесал за ухом (Кто его воспитывал? Тоже мне…аристократ!), и смущенно ответил:
– Прости, Эд…уж очень хотелось чем-нибудь поразить этого напыщенного индюка! Мы ему дети, мы ему то, се…а сам никогда черного мага не видел! Пусть знает, что мы тоже кое-что можем!
Ответ так себе, но от Керла можно ожидать чего-нибудь подобного. За то время, что я его знаю, пообщался с ним довольно-таки неплохо, и составил себе представление о нем. Парнишка умный, но…иногда такой дурааак! Ради шалости, ради хохмы может сотворить такое, что все вокруг будут только за голову хвататься. И вот такому беспокойному шустряку достался жар проника. Это же просто издевательство над миром! Ощущение, что Создатель бросил ему Дар с тем расчетом, что Керл будет делать жизнь окружающих ярче и скандальнее. Кстати, он тут единственный проник, насколько я знаю. По крайней мере он так сказал. Так вот увидев Керла большинство девиц сворачивали в сторону, прячась за углом, или же проходя мимо краснели до самой макушки. И это понятно – знать, что ты идешь мимо нахально улыбающегося парня практически голой – совсем нет никакого удовольствия. Если ты, конечно, не испытываешь наслаждение, демонстрируя себя обнаженную всем желающим посмотреть. Притом, что Керл вроде случайно, но достаточно громко вздыхал, присвистывал, или втягивал воздух сквозь зубы, когда субъект пробегал мимо него, громко цокая по каменному полу форменными туфлями-лодочками. И я не удивлюсь, если скоро они будут пробегать мимо Керла повизгивая от страха и закрывая руками некоторые места своего организма. Что впрочем совершенно бесполезно делать. Он может видеть насквозь.
Меня заинтересовала эта редкая магическая способность, и я решил узнать у Керла – а ЗАЧЕМ? Ну, вот умеет он смотреть сквозь одежду, видеть людей голыми. Но на кой черт эта способность по жизни? Каково приложение такой вот…хмм…штуки? Керл посмеялся, потом сделался серьезным:
– Эд, уверен, ты ничего не читал о прониках. Ты что, думаешь – мы только женские груди разглядываем? И все остальное? Ну да…приятное занятие! А знаешь, какие попки я видел?! Ооо…и все, что к попкам прилагается! Есть такие красотки….ммм… Хе хе хе… Это внешнее, Эд. Ты видимо не знаешь, что лучшие на свете лекари – проники. Ну, представь – тебе нужно увидеть больной орган в теле человека, и ты… Понял, да? Вижу по лицу – понял. Еще – военное дело. Сильный проник может видеть сквозь стену. Может видеть в темноте – в полной темноте! Может прочитать документ, не открывая ящика, в котором тот спрятан. То есть – это хорошо для шпиона. Но главное, все-таки, это лечение. Так что я буду хорошим лекарем – если как следует разовью свой Дар. А я разовью! Когда у меня ЭТО началось, я мог видеть только туманные очертания тела, если сильно напрягусь. Потом у меня голова болела. Теперь голова не болит, а я могу рассмотреть даже прыщик на попе девчонки! Могу видеть кружева на ее трусиках! Вот! Пока что я не могу заглядывать под кожу, вглубь тела – плоть слишком хорошая преграда взгляду, нужен более сильный уровень дара. Но я подниму его!
Да, это было здорово, после здравого размышления решил я. И не потому, что можно разглядывать попки. Смысл какой в разглядывании попок, если ты не можешь тут же приступить к делу. Только досада и бесполезное возбуждение, которое снять потом будет не так уж и просто. Подружки-то нет! А без подружки…не заниматься же самоудовлетворением? Нет, я бы хотел иметь Дар проника, для шпиона и тихого убийцы он очень полезен, вот только…лучше бы у меня проявился Дар разрушать дома и создавать землетрясения. Чтобы не одна сука и близко не могла ко мне подойти! Чтобы боялись! Чтобы соскочить с крючка!
Ладно, еще не вечер…мне всего пятнадцать лет, так что…у меня все впереди. Я вас всех переживу, твари! Если только выживу…
В мою комнату подселили парнишку, и слава богу – вполне приличного. Тихий парень из провинции, назвался Гором Хадаром. Небольшой, худенький, бледный, будто недокормленный, он говорил негромко, был очень вежив и воспитан. Всегда наглаженный, чистый, аккуратный – даже до неприличия. Негоже мальчишке пятнадцати лет быть таким аккуратным и воспитанным. Вот Керл, хотя и перебирает с шалостями – вполне нормальный пятнадцатилетний мальчуган. А этот – как взрослый мужчина, рассудительный и мудрый.
Я первое время настороженно к нему присматривался – а вдруг в нем и правда сидит взрослый человек? Ну…мало ли как оно бывает. Поговорил с ним, задал кое-какие вопросы, и понял – нет, обычный парень. Только вот воспитанный. Говорит – отец у него строгий, привил любовь к порядку. И мать такая же. Все у них разложено по полочкам, все на своих местах, нигде ни соринки. Вот и он такой получился.
Вообще, мне он понравился. Я так-то никогда не отличался особой аккуратностью – если только это не создание снадобий, где любая неаккуратность может стоить тебе жизни. Носок брошу на пол, другой на стул, штаны шваркну в угол и так далее. Наставник ругался, мол – ты такой аккуратный, когда работаешь в лаборатории, а тут – свинья свиньей! То же самое я делал и у себя в комнате, пока не появился «сожитель». Я было и при нем стал так себя вести, но когда несколько раз подряд обнаружил свои штаны аккуратно висящими на спинке стула, а ботинки ровно выстроенными у кровати – волей-неволей стал стараться соответствовать моему соседу. А то ведь как-то неудобно, получалось – он за мной прибирает. И что характерно – Гор мне и слова не сказал. Просто показал, как оно должно быть.
Парнишка был воздушником, и уже довольно-таки сильным. Он как-то продемонстрировал мне работу с небольшим облаком. На моих глазах оно меняло направление движения, а потом вдруг пролилось редким, но вполне ощутимым дождем. Я даже позавидовал – уж очень впечатляюще это все выглядело. Хотел бы я иметь мирную профессию воздушника. Делать хорошую погоду, разгонять тучи, заливающие посевы непрекращаущимся ливнем, или наоборот – пригонять облака, чтобы поля не выгорели под палящим солнцем. Что может быть лучше? Убийство мне претит, я не хочу лишать жизни людей! Да и не только людей – любых живых существ. Да, я не плачу над куском жареного мяса, но пусть быка убьет кто-нибудь другой. Да, вот такой я противоречивый…с руками по локоть в крови.
Увы, мои способности мага никак себя не проявляют. Диссамбль говорил о том, что якобы я могу обладать ВСЕМИ способностями, какие есть у моих соратников-магов, но пока что максимум, что могу – это зажечь свечу и наслать порчу на противника. Да и порчу могу наслать только тогда, когда приду в совершеннейшую ярость. То есть на пике возбуждения своих эмоций. Потому мой Дар практически бесполезен.
В общем – учиться, учиться, и учиться…надеюсь – что-нибудь все равно у меня получится.
Глава 6
Вергу бесило все. Тупые парни, которые на нее пялились, тупые девки, которые выглядели одетыми в людскую одежду телками, Академия, в которой она совершенно не хотела находиться. Она рыдала, когда ее отправляли в Академию! Зачем ей эта дурацкая учеба, если она и так самая красивая в их провинции, и одна из самых красивых девушек столицы!
Верга любила разглядывать себя в зеркале, и не только одетой… Точеные линии бедер…высокая грудь с розовыми сосками… плоский живот с тонкой-претонкой талией…и лицо, прекрасное, как с картинки! Она великолепна. Она выше всяких похвал! И вот эту красоту загоняют в проклятую Академию на целых пять лет! Ооо…ууу…ааа!
А этот нищеброд? Этот наглец, тупой ублюдок, который на нее пялился так, будто хотел сожрать! Верга заметила, как он глядел на нее в столовой, и само собой, возмутилась: как он смеет ТАК на нее смотреть?! Как на шлюху какую-то! Разглядывает, видишь ли, мечта-ает!
Верга знала об отношениях мужчин и женщин все, что нужно знать девушке, вошедшей в брачный возраст. Ее просветили во всех подробностях – как и положено в воспитании дворянской девушки, которая должна вести домашнее хозяйство и как следует ублажать мужа, своего господина и повелителя. И да, втайне она мечтала о том, как станет хозяйкой какого-нибудь крупного поместья и станет там править, своей волей карая и награждая многочисленную челядь и рабов.
Да, ей придется рожать – но такова ее работа, ее жизнь. Она еще не была с мужчиной – детские поцелуйчики со сверстниками не в счет. По-настоящему не была с мужчиной. Замуж нужно выходить девственницей – мать вдалбливала ей эту истину с тех самых пор, как Верга стала что-то понимать, и каждый раз, когда им приходилось встречаться с мужчинами где-нибудь в гостях, на балу.
И вот какой-то никчемный мальчишка смеет смотреть на нее так, будто она ему принадлежит, и стоит свистнуть – тут же выпрыгнет из платья и трусиков! Нет, тут надо сразу ставить себя на правильное место. На высшее место! Потому что большинство здешних студентов и ногтя ее не стоят!
Хорошо хоть родители оплатили ей одноместную комнату. Она бы не перенесла соседства с какой-нибудь идиоткой.
Верга сама не знала, почему пошла отмечать знакомство в компании бывших ее приятелей. Скучно было, наверное потому и пошла. А что делать в Академии, когда занятия еще не начались, студентов почти нет, а в город выход ей закрыт? Ибо приличные девушки по улицам города без сопровождения мужчин не ходят. Или без компании таких же как она девушек.
Как и предполагалось, Верга не выдержала соседства с этим мерзавцем и сбежала, напоследок рассказав все, что она думает об этом помоечном мальчишке. Да и не хотелось ей сидеть и слушать плоские шуточки Керла, и рассказы о том, как он купался голышом с этой малолетней шлюхой. И неважно, что тогда они были совсем мелкими детишками. Неприлично! Мерзко! И возбуждает…
Она не была дурой. Потому бросившись на широкую, будто сделанную для молодоженов кровать у себя в комнате, стала размышлять, анализируя свое поведение. Почему этот парень ее так бесит? Почему ей хочется вцепиться в его рожу ногтями, и драть, драть ее, чтобы потекла кровь, чтобы он умылся слезами! И почему он так ее возбуждает…
Идеал. Его внешность – это идеал того парня, о котором они мечтала. Она видела в снах это лицо, эти припухлые губы, эти серые глаза, эту улыбку, похожую на улыбку кота! И вот она его встретила. Своего Императора Грез. И что? Он оказался нищим, убогим, неспособным даже пошить себе форму из приличного материала! Нищим, тупым ублюдком, который не умеет общаться с девушкой из приличной семьи! Хамом, который ногтя ее не стоит!
Теперь она и ненавидела его, и любила. И больше всего ей хотелось, чтобы он исчез из ее жизни и оставил в покое. А ко всему прочему он еще оказался черным магом! Да, да – тем самым черным магом, о которых ходят легенды, о встрече с которыми мечтают не то что курсанты – преподаватели! При ней Диссамбль сказал, что займется Ольгардом персонально. Что весь преподавательский состав будет счастлив с ним пообщаться! И вот как это так?! Какой-то нищий мальчишка из захиревшего рода – и такие привилегии, за что?
Занятая своими мыслями, взбесившаяся окончательно после того, как сама себя распалила (скоро ЭТИ дни, и перед ними Верга была невероятно раздражительна), девушка неслась по коридору со скоростью беговой лошади, и как следовало ожидать – оставить ее смогло только препятствие.
– Ой! – девушка отбросило назад, и она бы упала, если бы ее не подхватила сильная рука.
– Ох! Крепкая у тебя голова, прекрасная девушка! Чуть дыхания меня не лишила! – на Вергу сверху смотрело красивое, гладкое лицо парня лет двадцати, а перед глазами блестел значок курсанта пятого курса Академии.
– Прости – Верга тихонько выдохнула, не сводя взгляда с мужественного, прекрасного лица парня, с его чувственных, сочных губ, с его белоснежных зубов, между которыми мелькнул острый розовый кончик языка, как-то особенно сладострастно облизнувший полные губы. Верга вдруг почувствовала тяжесть внизу живота и поняла, что вот-вот с ней случится…бежать надо! «Праздники» пришли! В комнату, бежать! Скорее!
Но не могла сойти с места, будто приклеенная к полу.
– Ты первокурсница, да? – улыбнулся парень – Мое имя Шогас Ляверн, из Клана Лявернов – слышала о таком?
Верга медленно кивнула. Кто же не слышал о Лявернах? Старший из них был министром торговли Империи, и поговаривали, что он обладает огромной властью, и огромным капиталом. Богаче его только сам Император.
– Хочешь в нашу компанию? – снова широко улыбнулся Шогас – Посидим, поболтаем…выпьем!
Он указал на трех парней, которые стояли чуть поодаль и тоже улыбались, и ожидающе посмотрел в лицо Верги. И снова она почувствовала волнение, и…возбуждение. Ей ужасно хотелось пойти с этим парнем! Тем более что…это была бы хорошая партия. Все равно как выйти замуж за принца.
– Мне надо забежать в свою комнату! – пролепетала Верга, чувствуя страх от того, что парень может просто развернуться и уйти. Она никогда еще не видела такого красивого мужчину!
– Хорошо! – глаза Шогаса будто мерцали, и Верга не могла оторвать от них взгляда – Приходи…вечером, к восьми часам. Пообщаемся. Тебе же интересно – как тут все устроено. Я имею в виду в Академии. Новичкам ведь все интересно, правда?
– Правда… – кивнула Верга, и глаза ее затуманились.
– Иди! – прервал ее мечты Шогас – Комната один. Восемь часов. Только обязательно, не заставляй себя ждать!
Верга бежала в свою комнату так, будто за ней гнались демоны. Скорее, скорее!
Успела, прежде чем организм успел ее предать.
Часы до вечернего свидания она провела как в тумане – на лекциях сидела будто в полусне, практически не слыша того, что говорил преподаватель. И потом – в столовой, и после нее – ходила сама не своя. Будто после болезни. Ну а потом она надела свое любимое платье и пошла в комнату номер один.
Если бы Шогас был в комнате не один – она бы скорее всего ушла. Но никого, кроме хозяина комнаты не было. Стол ломился от всяческих явств (то-то она не видела Шогаса в столовой), и стояла высокая, красивая бутылка синего стекла, которая стоит так дорого, как если бы она была сделана из настоящего хрусталя. Впрочем, возможно что так оно и было – из хрусталя. При таком богатстве – почему бы и нет?
– Давай выпьем за знакомство! – Шогас разлил по бокалам золотистое вино, поболтал им, взяв бокал за тонкую ножку, и с наслаждением принюхался – Драгоценное, столетнее! Из подвалов папенькиного дома! Представляешь, такого вина больше ни у кого нет. Виноградник, из плодов которого делается это вино, разбит на склоне горы Маджори, а гора эта когда-то была вулканом. Виноград очень сладкий, такой сладкий, что челюсти слипаются от сладости. Вот из него и делают вино – всего несколько бочек, и только для нужд нашего Клана. Мы не продаем это вино! Выпей, и почувствуй сладость поцелуя, и терпкость любви! Нашей любви!
Верга как завороженная взяла бокал в руки, поднесла его к губам и медленно втянула содержимое бокала в себя. Вино и на самом деле было густым, терпким, но совсем не сладким. И даже слегка горчило. Впрочем, она не особо разбиралась в вине, максимум, что ей позволяли – разведенное столовое вино, да и то – если были где-то в гостях и опасались пить простую воду. Давно замечено – если в воду добавить вино, то шанс заболеть желудочными заболеваниями гораздо меньше. Мама Верги хорошо разбиралась в снадобьях.
Шогас рассказывал ей об Академии, шутил, смеялся, Верга вторила ему своим смехом, звучавшим, как колокольчик. Потом он что-то спросил, вроде как в какой комнате она живет. Верга ответила. Потом он спросил, была ли она с мужчиной. И на этот вопрос Верга ответила, даже не удивившись – с какой стати он задает такие интимные вопросы. У нее даже мысли не возникло, чтобы осадить наглеца. Ей было хорошо и уютно в этом кресле, парень, что сидел напротив нее ей нравился, и наверное она была в него влюблена. Да, влюблена – и чем дальше, тем больше. Так что Верга просто не могла не ответить на его вопросы – на любые. Например – целовалась ли она с мальчиками. Трогает ли себя там, где трогать ради развлечения нельзя (мама не велит!). Ну и…всякое такое.
Верга будто засыпала. Через некоторое время голос собеседника слышался как сквозь вату, а еще позже – глаза девушки закрылись и она заснула…или впала в беспамятство.
Шогас встал с кресла, подошел к девушке, взял за руку и поднял ее на уровень лица. Отпустил. Рука повисла в воздухе. Он снова ухмыльнулся, и уже ничего не боясь, ухватил девушку за талию (она весила не очень много, хотя и не отличалась худобой), и поставил ее на колени в кресло, задом к себе. Руки девушки поместил на подлокотник, голову вперед. Полюбовался делом своих рук, хихикнул, и подойдя к двери открыл ее, и негромко сказал:
– Давайте, быстрее!
Трое парней, тех, что были с ним в столовой вошли в комнату, и с ухмылками стали разглядывать стоящую на коленях девушку. Секунд десять молчали, любуясь открывшейся картиной, потом кузен Шогаса, Мадран Горк, довольно сказал:
– Красота! Умеешь ты убеждать! Дар, есть Дар! Даже мне не по себе, когда ты на меня ТАК глядишь! Силен, брат!
– Как бы проблем не было… – вмешался самый осторожный из парней, высокий худой парень, которого звали Хендрик Ройс – Посмотри, девчонка ухоженная, домашняя. Скандал может быть! Потом проблем не оберемся. После того раза еще не отошли. Мой папаша так орал, так орал…спасибо мамочке, отбила. Мол, дело молодое, девки ему на шею вешаются – так чего теряться? Вот женится, тогда, да. А пока пускай развлекается мальчик! Для здоровья полезно!
– Крутая у тебя мамахен – улыбнулся Шогс – Даже завидую. Моя как раз наоборот – разоралась. А папаша ее и остановил. Мол, девчонка жива? Жива! Ничего ей не повредили. А то, что сама пришла и отдалась парням, а потом передумала и решила денег с них собрать – так это ее проблемы. Но хватит время терять, у нас его не так много. Действие снадобья ослабнет через три часа. К утру и следа не останется от колдовства.
– Умеешь ты колдовать! Девка так смотрела на тебя так, что я едва не расхохотался! У нее совершенно мозги съехали! Так сучкам и надо…только и умеют, что ноги раздвигать! Тупые суки… – кивнул третий парень, низкий, кряжистый, с толстыми надбровными дугами, делающими его похожим на обезьяну. Он отличался огромной силой, и был очень, очень быстр. Шогас ценил его за то, что тот всегда признавал его, Шогаса первенство, а еще – исполнял кое-какие щекотливые поручения. Кого-нибудь тихонько избить, подкараулив в городе, и что-то вроде телохранителя. Мало ли что может быть…подкараулит отец или брат изнасилованной первокурсницы, и превратит рожу в старый сапог. Тогда ни одна девка на него точно не клюнет. Имя парня Сассель Хорг.
– Люблю первокурсниц! – выдохнул Мадран – От них еще молочком матери пахнет! Ах, какие сладкие…какие нежные попки! Какие упругие груди!
– Хватит причитать – хохотнул Шогас – Раз так тебя понесло, разрешаю освободить эту девушку от оков одежды! Но только запомни – право первым войти в эту красотку у меня. Не оспариваешь мое право? Или оспариваешь?
Голос его был холодным, как лед, и в нем явно прослушивались нотки угрозы. Первый наследник Лявернов обладал огромной властью – ему достаточно лишь сказал своему отцу, и по мановению пальца того недруги сына понесут заслуженную кару. И Шогас был невероятно мстителен. Как и его отец.
– Никто не оспаривает твое право! – голос Мадрана дрогнул – Тем более что ты все и придумал. Ты – первый!
Мадран шагнул к девушке, застывшей в той позе, в которую поставили, и погладил ее зад. Девушка не шевельнулась – снадобье, которое использовал Шогас, позволяло лепить из тела жертвы все, что хотелось насильнику. Хоть узлом завязать. Главное – когда это делаешь, воздействовать на объект малой толикой магии, и когда сделал нужную позу – прекратить поток энергии. Тогда даже силой нескольких мужчин нельзя будет изменить положение тела – только если не сломать суставы и порвать мышцы и связки. В среде «золотой молодежи» это снадобье называлось «стоячка», и было запрещено к использованию не только в Академии, н и вообще во всей Империи – слишком часто с ним были связаны скандалы на сексуальной почве. У него был еще один побочный эффект, ради которого, собственно, несмотря на все запреты, за снадобье платили довольно-таки большие деньги: жертва изнасилования совершенно не помнила происшедшего. Вообще. О том, что с ней сделали можно было догадаться только по физическим последствиям – боль, и…беременность. Но последнего насильники старались избежать, насчет первого…тут уже труднодоказуемо. Мало ли что у кого болит! Может она сама себе порвала!
Марда поднял подол до пояса девушки, и…
– Тьфу! Да у нее же…месячные! Противно! Она нечиста!
– Проклятая девка!
– Ну и чего такого? – хмыкнул Шогас – Зато не залетит, можно без снадобья. Так даже интереснее. А если брезгуешь – есть и другие способы. Раздевай ее совсем! Ох, хороша! Хороший улов! Молоденькая! Молочком пахнет! Ммм…
Шогас принюхался, наклонившись к спине девушки, лизнул ее между лопаток:
– Сладкая! А груди какие твердые! Ну что, не будем терять времени! Парни, поосторожнее, постарайтесь не повредить эту сучку. Проблемы нам ни к чему…
***
Проснувшись, Верга долго не могла понять, где находится. Смотрела в потолок, пыталась собрать мысли в один твердый кулак, но они расползались, исчезали, как черви в земле после дождя. Наконец, она вспомнила: свидание! Она была на свидании! И сейчас…лежит в постели!
Внутри екнуло, похолодело…неужели?! Откинула одеяло…она лежит в одних трусиках! И они уже совсем не первой свежести…постель испачкала. С ужасом оглянулась по сторонам, и…о Создатель, она дома! Не в постели Шогаса, а дома, в своей комнате! На стуле висит аккуратно сложенное платье, лежат чулки, стоят туфли. Значит, она пришла, сама разделась, повесила одежду и легла в постель? Но что было до того? Что было на свидании?
Но прежде – в душ. За окном темно, видимо ночь. Похоже, что посидев вечер с парнем, ушла и легла спать.
Верга подошла к зеркалу – большому, дорогому, его привезли и поставили по ее заказу. Она любила рассматривать себя в зеркале, убеждаясь в очередной раз, насколько совершенно ее тело. Встала, повертелась, поворачиваясь то передом, до задом, и вдруг…откуда у нее синяк на груди? Прямо возле розового соска?! Как будто…кто-то ее поцеловал?! И на шее! На шее тоже! Небольшой синяк, но его раньше не было!
Девушка охнула, стала смотреть внимательнее, и…синяки на бедрах! Точно, синяки, будто кто-то крепко их сжимал! А потом пришла боль. Болело внутри, и это была не та боль, которая бывает раз в месяц. Потому что болело и сзади…
А еще – губы припухли будто от поцелуев. И в уголке рта болячка, как если бы рот раздвигали как можно шире. И язык шершавый, будто долго грызла кедровые орехи.
Верга бросилась в душ, сдернула с себя трусики и стала лихорадочно отмываться, с замиранием в сердце не решаясь, боясь совершить последний шаг. Но наконец решилась, взяла с полочки зеркальце, раздвинула ноги, и…
Она рыдала, выла около получаса, сидя в пустой, холодной ванне. Не так Верга представляла свой Первый Раз. Ароматические свечи, полумрак, луны, свет которых проникает сквозь приоткрытые шелковые занавеси…шепот: «Я тебя люблю! Ты моя навсегда!» И сладость поцелуев, и томление внутри живота, и любовные судороги, сладость которых Верга знала – она иногда ласкала себя, когда думала о том, как именно встретит свой Идеал. Не так должно все было случиться, НЕ ТАК! Не на первом свидании с человеком, которого она совсем не знает! Не после бокала вина! И не так…грязно! Он ведь использовал ее как шлюху! Верга теперь это знала точно! Она совсем не была дурой, и знала все, что можно было знать об отношениях мужчин и женщин. Но никогда не думала, что ее, такую умную, такую продуманную, такую…такую…вот так просто и грязно поиметь!
И тут же похолодела еще больше – а вдруг беременность?! Да, во время месячных забеременеть трудно, она это знала. Но знала также, что такое случается. Ее об этом предупреждала мама, когда учила премудростям, которые должна знать каждая девушка, выходящая в свет. И что тогда будет?! Позор! Шлюха! Все будут показывать на нее пальцем! Нет, она поговорит с этим гадом Шогасом, и сегодня же!
