Евгений Щепетнов
Бастард
Нет, меня бы скорее всего не казнили – ну что такое конюх? Простолюдин! Кстати, он вообще не имел права ТАК обращаться с родовитым. А что ни говори – у меня в жилах течет кровь императорского клана. И если какой-то поганый конюх позволяет себе ТАК со мной обращаться – значит, ему позволили. Эти люди видят все, и знают все. Тайная служба, или «крысы», как их называют в народе. И я такая же «крыса». Только еще и смертельно опасная.
Ну, так вот: я так яростно пожелал конюху лишиться яиц, которые сгниют и упадут ему в сапоги, что уже ночью этого поганца раздуло в паху, и он реально начал гнить. Его спасли, вызвав мага-лекаря, но теперь конюх сделался евнухом.
Ну а меня на следующий же день вызвали к моему куратору из Тайной Службы, который называл себя Имар Сорбан – имя явно придуманное, никакой он не Сорбан. Так вот, куратор уже знал о происшедшем, но все равно долго у меня выпытывал – как я такое сделал, и что при этом почувствовал. Ну а что я почувствовал? Ярость, желание убить подлеца, а еще – что-то вроде выплеска…что-то темное покинуло меня и вошло в рыжего конюха. И я испытал такое наслаждение, что сравнить это можно только с оргазмом.
В конце концов, меня отпустили, и все пошло прежним чередом, только лишь запретили колдовать, а еще – надели на шею амулет, блокирующий способность управлять магией. И снял я этот артефакт лишь в пролетке, когда мы с Наставником подъезжали к Академии. Глупо бы я выглядел в учебном заведении, готовящим магов – с амулетом-блокиратором на шее.
Не надо было конюху говорить плохо о моей матери, пусть даже она и не совсем моя мать. Да и просто накопилось на душе – устал, а вокруг…вокруг, или враги, или совершенно чужие мне люди. Люди, каждый из которых поставлен здесь для того, чтобы следить за мной и докладывать наверх.
Нет, я точно не ангел. И никогда им не был. Ни в прошлой жизни, ни в этой…
***
Завтрак – молочная каша с куском хлеба, кусочек сыра, и компот. Ну а чего…вполне терпимо. Едал и похуже. Каша не с сахаром, а соленая – и это тоже норма. Я сладкое как-то не очень люблю…злой человек, наверное.
И снова в столовой почти никого. Три человека – два парня в необмятой форме, видимо такие же как я новички, и девчонка. Вот на нее я и пялился все время, пока выскребал кашу из глиняной чашки. Классная девчонка – волосы золотые, в кудряшках, форма сидит как влитая, и видно, что получена одежка не со склада. Здесь практикуется такое, когда курсант, или студент – не знаю, как лучше назвать – шьет форму сам, получая за не выданную форму наличными. Конечно же, на такую дорогую форму денег компенсации точно не хватит, но я вообще сомневаюсь, что девчонка эти деньги отправилась выбивать из жадюг канцелярии. Явно дочь богатых родителей – холеная, утонченная. Даже ест – и то несколько манерно, отставляя мизинчик, с недовольной гримаской на совершенном лице. И глаза у нее голубые, что для столичных жителей довольно-таки редкость. Голубые глаза – это у диких северян, с которыми империя вечно воюет. Часть их вблизи к границе смешалась с имперцами, и время от времени признаки северной расы всплывают в детях тамошних дворян. Знаю, читал…да и рассказывали мне учителя.
Когда выходил из столовой, девушка едва не столкнулась со мной в дверях. Будучи человеком воспитанным, я тут же извинился и предложил:
– Проходите леди…простите, не знаю вашего имени. Только после вас!
Девушка посмотрела на меня внимательно, чуть прищурив глаза, и с ноткой веселья в голосе сказала:
– Ничего тебе не светит, понял?
Я прекрасно все понял, но сделал вид, что до меня доходит с большим трудом, и с искренним удивлением ответил:
– Леди, как это не светит?! Солнце светит! Опять же – светильник у меня есть. Вы вообще о чем?
И сделал рожу такую тупую, что это точно могло сойти за глумление над собеседницей. Но она приняла все за чистую монету:
– О Создатель! Да откуда вас, таких, набирают?! Одни идиоты вокруг…я видела, как ты пялился на меня за столом и пускал слюни! Так вот – даже и не думай! Не светит тебе получить от меня то, о чем ты мечтаешь!
– Что, у вас нет копченого окорока?! – с такой же искренностью ужаснулся я – Вот только хотел попросить угостить меня, а вы не привезли с собой даже маленького кусочка?! Какая жалость….вы, северяне, так хорошо коптите мясо! Вам нет равных во всей империи! Вас иногда так и называют: «мясники». А как вы догадались, что я мечтаю о копченом мясе?
– Дурак! – презрительно фыркнула девушка, обнажая жемчужные зубки в презрительной улыбке – Ну какой же осел!
– Девочка, а вы правда леди? – с легким удивлением спросил я – Не служанка, надевшая мундир госпожи? Вы так ругаетесь, что можно подумать – всю жизнь простояли на овощном рынке. Удивлен, в высшей степени удивлен!
Девчонка покраснела от воротника до самой макушки, хотела что-то сказать – злое, язвительное, но не выдержала и почти выбежала из дверей столовой. А вот нечего было мне хамить! Я терпеть не могу хамов – даже если они имеют ангельскую внешность и вполне приличные сиськи, оттопыривающие мундир на груди. Увидела, что я из себя ничего не представляю – одет в дешевый мундир, никаких украшений, нет модной прически с волосами до плеч – и тут же решила поставить на место нищеброда. Дурочка, точно! Но похоже, что я обрел нового врага. Впрочем – одним больше, одним меньше. Видал я врагов и покруче. Одно беспокоит – едва не выбился за рамки моей маски: «Недалекий наследник захудалого рода из провинции». Уж больно откровенно я над девушкой постебался.
– Зря ты с ней так! – послышался голос рядом, я обернулся – на меня смотрел парнишка моего возраста, один из тех, кто завтракал рядом со мной – Верга девка неплохая, гонора только много. Она с границы, и очень стесняется того, что приехала из провинции. И те, кто ей напоминает об этом становятся личными врагами. А так-то она не злая, с ней и поболтать можно, и посмеяться. Ах да…прости. Мое имя Керл. Керл Оссаг.
– Я Эдвин Ольгард. А откуда ты ее знаешь?
– Да я сам с севера – улыбается парнишка – Соседи! Она задавака, но вообще-то девка неплохая. А красавица какая, ты только посмотри на нее! Ммм… Будь я побогаче, попросил бы родителей заслать к ней сватов. Ну…после того, как отработаю контракт, раньше ведь мы не можем жениться.
Я посмотрел в серые глаза парня, и невольно улыбнулся. Парнишка мне нравится. Парень, как парень…и видно, что не злой.
– Да, нам нельзя жениться до истечения срока контракта – киваю я – Официально жениться.
– Хе хе хе…ну поджениться на полчаса всегда можно! Всего лишь большой серебряник! – хохочет парень, и тут же делается серьезным – Только не напасешься на шлюх. Мой Клан небогат, эта проклятая война с Севером истощила ресурсы – крестьяне бегут, не хотят арендовать землю, в лес не сунешься – можно стрелу в лоб получить, да и набеги постоянные, только держись! Как тут прожить? Мне родители выделили небольшое содержание, но…его на многое не хватит. Так что…
– А что Верга? Ее Клан такой же? Ну…с трудностями?
– Не-е…у них все в порядке. На их земле есть золотые россыпи, а еще – медный рудник. А медь она всегда нужна. Так что живут, и не думают, где взять денег на прокорм. Такие вот дела, коллега Эдвин…
Меня почему-то рассмешило это: «коллега», и стоило труда удержаться от улыбки. Парень первый день в Академии, а уже – «коллега»!
– Слушай, а давай вечером соберемся и отметим прибытие? – весело предложил Керл – сходим в город, купим пива, закуски, посидим, поболтаем! Я с соседом по комнате (указал на парня, который поднимался из-за стола), он из наших мест. Я его тоже с самого раннего детства знаю. Так вот – посидим, познакомимся…поищем общих знакомых. Нам вместе пять лет учиться, так что…лучше узнаем друг друга. Тем более что скоро соберутся все курсанты, и мне говорили – так такие есть…лучше вместе держаться, если надо будет дать отпор. Ты так-то не похож на богатыря, но парень крепкий, жилистый – у меня глаз наметанный. И похоже, что за словом в карман не лезешь, отпор можешь дать. Так что было бы неплохо нам подружиться. Один тут не проживешь. Знаешь, что тут бывают дуэли? И магические, и с оружием! Тут такие есть засранцы, что…слов нет! Убьют, и не поморщатся! И ничего им за это не будет – дети высших магов, и высших чиновников. Богатеи! Но об этом потом поговорим. Комната тридцать три, приходи к седьмому колоколу. Если чего захватишь с собой – будет здорово. Если нет – я куплю, потом ты соберешь стол, когда деньги будут. Жду! Увидимся!
И парень рванул с места к второму выходу, через который, собственно, и пошел его сосед по комнате. Ну а я задумчиво почесал в затылке – что это было? И зачем мне идти выпивать с парнями? Не обольщаюсь – люди могут выглядеть совершенно безопасно, не опаснее трухлявого пенька, но…вот я, например, кого могу напугать? Рост средний, личико смазливо-безобидное, широких плеч нет – разгляди во мне «палача»!
А парнишка-то сразу усек – я ведь совсем не так уж и безобиден, как можно было бы подумать. Как он разглядел, что я жилист и крепок? Уму непостижимо…сквозь одежду видит, что ли? А что, я слышал о таких, которые могут видеть сквозь преграду. Читал о них. И называются они как-то хитро…«проницательные», вроде так. Помню, смешно стало – вот так, к примеру, идешь, и разглядываешь фигуры женщин, скрытые под платьями. Мечта задушенного желаниями мальчишки!
Взрослому, конечно же, не интересно – ну что там нового в этих фигурах? Тем более что большинство женщин абсолютно голыми некрасивы. Лучше пускай воображение дорисовывает, чем смотреть на дряблые груди и целлюлитные попы. Циник я? Да есть немного…вот поживи ты всю свою сознательную жизнь как я – не только циником станешь, еще и свихнешься. Мрази, все-таки…взять трехлетку и лепить из него убийцу. Твари, право слово – твари! Никого не жалко – ни кураторов, ни Наставника. Последний – гнида из гнид, абсолютно лишенный чувства сострадания и вообще каких-либо эмоций. Голем, а не человек. И я бы такой был, если бы они сумели сломать мою психику. Только ошиблись, не на того напали! Совсем не на того…до смешного.
После столовой я первым делом обошел территорию Академии, чтобы осмотреть ее на предмет пересечения периметра без разрешения администрации. Проще говоря – искал дырку, через которую местная шантрапа бегает в самоволку. И нашел – дыра в дальнем конце кирпичного забора. Узкая такая, едва видна над землей – проделана магией, без всякого сомнения. Края дыры оплавлены. Замаскировали дыру густыми колючими кустами, так что если не знать, то век ее не найдешь. Но я нашел. Меня этому учили – искать.
А еще обнаружил три дерева с огромными ветками, заходящими за забор. Если иметь специальные когти – влезть по стволу плевое дело. А потом и наружу. И чтобы вернуться – крепкий шнур с якорьком-кошкой на конце. Со шнуром лазить по деревьям конечно же очень неудобно – руки режет, скользит, но…я знаю, как сделать, чтобы не повредить руки. И лажу я по веревкам что твоя мартышка. Как сказал мой новый товарищ по Академии – я жилистый и крепкий. Вот только пользоваться кошками достаточно проблематично – остаются следы на коре. Использовать можно, но только раз, или два – пока эти самые следы не найдут. И вот тогда будет беда – поставят засаду, и…«руки в гору!».
Но в общем-то я доволен – выйти смогу, клетка не закрыта намертво.
Ну а теперь надо сходить в город и осмотреться. Да может и денег слегка срублю…проверю себя. Безденежья не боюсь – такой как я всегда найдет деньги. Главное при этом не попасться страже. Она очень не любит воришек и уличных грабителей. Да, да – криминал! Но как еще можно в короткое время заработать приличные деньги? Только если кого-то обворовать, или у кого-то отнять. Ну а если попадешься…знать, такая твоя судьба. А кто обещал, что будет легко?
Глава 3
Все рынки похожи друг на друга, и одновременно каждый из них индивидуален. На севере рынок пахнет смолой и рыбой, на юге – экзотическими плодами, здесь, в столице, он пахнет богатством. Нигде больше на рынках Империи нет такого количества лавок, торгующих дорогими, эксклюзивными вещами, как здесь. Да и лавками их назвать язык не повернется – магазины, самые настоящие магазины! С примерочными, с угодливыми, ласковыми продавцами, с мастерской, в которой вам тут же, при вас поправят под фигуру платье или брюки, подгонят под ваш размер кольца и браслеты, заточат меч или кинжал. Это даже не магазины, это целые предприятия, изготавливающие вещи от нулевого цикла, до «под ключ».
А продуктовые лавки! Ооо…лавка с копченостями едва не довели меня до обморока – так захотелось копченого окорока, подмигивающего мне капельками влаги, выступившей на нежном розовом срезе! В лавке холодно, как в погребе, продавец стоит за прилавком одетый в стеганую курточку – чтобы не простыть. Двойное удовольствие – и вкусного продукта купишь, и охладишься после раскаленного уличного солнцепека. Магия, конечно же – артефакт-охладитель работает по максимуму. И кстати, не так уж и дорого стоит. Вполне по карману среднему лавочнику. Хватает его обычно на месяц – потом надо снова заряжать, но зарядка уже совсем недорогое дело. Записался на очередь в Лиге Магии, вызвал оттуда специалиста по заправке артефактов, и еще месяц наслаждайся прохладой и свежими, не портящимися продуктами. Обычное дело.
На обратном пути надо будет зайти в эту лавку, прикупить еще и тонких копченых колбасок на закуску. Северяне делают их очень хорошо, добавляя в фарш какие-то лесные пряности. И коптят на яблоневых опилках. Получается – пальчики оближешь. Знаю, пробовал. У меня был период, когда меня выпустили в город на «производственную практику». Я должен был выживать не имея средств к существованию и питаться тем, чего добуду. Ничего, выжил. Конечно, помереть с голоду мне бы не дали, и увезти меня каким-нибудь работорговцам тоже бы не дали. Я чувствовал, как за мной наблюдают. Слишком уж много в меня вложено сил и средств. А кроме того – я же приманка для оппозиции. Один из наследников императорской семьи. Пусть даже и бастард.
Но да ладно, сейчас не до жратвы. Тем более что денег у меня совсем-пресовсем мало. Нужно заняться финансами, а значит…значит, занимаю позицию в удобном месте – возле входа на рынок, под здоровенной шелковицей (тень хотя бы!), и наблюдаю за обстановкой.
Я вижу все – потенциальных «клиентов», которые идут так, будто находятся в безлюдной степи – кошель на поясе болтается, как мошонка у осла. А то еще и сзади подвесят, будучи совершеннейшими идиотами. Типа – прикрыл полой камзола, вот никто и не догадается, что там кошелек. Наивняк! Вон как стая рыночных воров лупает глазками из-под соломенных шляп. Вроде и не смотрят никуда, веки прикрыты, но взгляды острые, как боевая спица. Все видят, все подмечают. А я подмечаю их.
Стою, смотрю. Кто у них главный? Ага…вон тот щербатый парень лет двадцати от роду. Шепчет на ухо соседу, такому же как он парню в шляпе, тот быстро идет за толстым, утирающим лоб мужчиной, на поясе которого явственно просматривается «опухоль». Десять секунд – вот сколько понадобилось, чтобы подойти и срезать кошелек. Теперь вор должен делать ноги, пока «клиент» не спохватился.
Идет к Щербатому, ловко перебрасывает ему кошель не останавливаясь ни на миг. Еще секунда – Щербатый снимается с места и вразвалочку шагает прочь. Я иду за ним, стараясь держать в поле зрения. Если он скинет кошель кому-то еще – все сильно усложнится.
Не скинул. Идет неспешно, даже не проверяется. Непуганый! И это хорошо. Заворачивает за угол лавки старьевщика, и оттуда уже не выходит. Проверяет кошель? Иду следом, и…ныряю под руку, в которой тускло блестит нож! Нож едва не угодил мне в горло!
– Сучонок! Зачем за мной следишь?! Щас я тебя подрежу, гнида! И отолью на твой труп!
Вот те раз! Молодец шпанюк, чего уж там. «Не следит, не проверяется» – чушь собачья! Опытный волчара!
Режущие, «пишущие» движения ножа очень опасны. Не знающие люди считают, что опасен удар ножом с замахом, когда бьют от души, как пьяный грузчик не менее пьяного товарища за то, что тот отнял у него шлюху. Нет. Самые опасные удары вот такие, когда нож порхает в воздухе, когда противник на максимальном расстоянии и норовит «пописать» тебе лицо и брюхо. Когда грязное лезвие развалит тебе глаз и нос – сразу станет не до разговоров. И добить раненого уже плевое дело.
Нож рассекает воздух рядом с моим лицом. Я пячусь, соображая, как мне поймать этого бойца. Но он не дает мне ни малейшего шанса, двигается как танцор – быстро, ловко, нож порхает как бабочка, жалит как пчела. Очередной выпад едва не лишил меня глаза, и я начал серьезно злиться. Глупо было бы вот так закончить свою молодую жизнь – на заплеванном, загаженном пятачке с торца лавки старьевщика. И этот подонок потом помочится на мой труп.
Почему-то именно эта деталь возбудила меня больше всего – я даже представил себе эту картинку: развязывает гульфик, вытаскивает свой вонючий отросток и мочится на меня, истекающего кровью, дергающегося в последних судорогах.
Вспышка ярости!
Ффыххх!
Из меня вылетает «чернота», направленная прямо в лицо противнику. Он столбенеет, глаза его белеют, как у снулой рыбы, хватается за горло, хрипя, пытаясь вдохнуть, но…я не даю ему этого шанса. Шагая вперед бью костяшками пальцев в кадык, ломая гортань, а когда вор опускается на землю – одним движением скручиваю, ломаю ему шею. Все! Готово.
Обшариваю труп, забираю кошель, из-за которого все и началось. Продолжаю искать и нахожу еще два кошеля – небольшие, но вполне увесистые, позвякивающие содержимым. Ищу еще – и добычей становятся золотая цепочка с шеи, и два ножа в ножнах, прикрепленных к предплечью и на спину, возле шеи. Чтобы можно было метнуть от затылка. Основной нож тоже забираю и рассовываю «перья» по карманам, благо что на этой одежде у меня их десятка два. Рабочая одежда, специальная. Ясное дело, что отправляться на акцию в мундире Академии было бы верхом глупости.
Не сходя с места, проверяю кошели, убеждаюсь, что они полны серебром и медью (даже пару золотых углядел), ссыпаю монеты по карманам. Кошели бросаю на труп – не надо таскать с собой улики. Деньги ты никак не привяжешь к человеку, а вот кошели – вдруг остановит патруль стражи, а толстяк подал жалобу на кражу (бывают и такие идиоты). И вот у меня находят искомый кошель. Что тогда будет? Плохо тогда будет. Очень плохо. Даже и прогнозировать муторно. Казнить могут – запросто. В Академии я точно учиться не смогу – там воров и грабителей не держат, а без Академии магу жить нельзя. Необученные, неконтролируемые маги подлежат ликвидации.
Все! Бежать отсюда! Прихватят рядом с трупом – проблемы будут. Хотя возможно что никто и не поверит – какой-то там мальчишка смог завалить главаря банды воров. Слишком уж это фантастично. Пока этот тип выбрался наверх – сколько ему пришлось завалить конкурентов? Я думаю – много. И не провинциальному невзрачному мальчугану его убивать.
Жалость? Ни малейшей жалости к убитому у меня нет. Терпеть не могу всяческую шпану – хулиганов, грабителей, мошенников и прочую уголовную шушеру. Я бы их казнил без жалости и сожаления.
Ретроспектива
– Я не буду убивать собаку. И кошку не буду. Можете меня убить.
– Хорошо – лицо Наставника остается холодным, бесстрастным, как у статуи – Тогда ты убьешь человека. Казнишь приговоренного к смерти. Ты должен приучиться убивать.
Мальчик молчит, смотрит на мужчину, стоящего перед ним. Они почти равны по росту, и похожи, как отец и сын. Или, скорее, как внук и дед – у старшего волосы белые, как снег, у младшего русые. У обоих бесстрастные лица, серые глаза смотрят прямо, и кажется, взгляды скрещиваются, издавая скрежет металла по металлу.
– Я хочу знать, за что его приговорили – после трехсекундного молчания отвечает младший.
– Его приговорил имперский суд – холодно говорит старший – А значит, он должен быть казнен. И разве тебе не все равно, за что его приговорили? Тебя поставят перед ним, и предложат ему убить тебя. И если убьет – приговор смягчат. И что ты тогда будешь делать? Позволишь убить себя?
– Может, и позволю! – подросток вздернул голову, будто пытался посмотреть на собеседника сверху вниз – Я сам определю, достоин он жить, или нет.
– А кто ты такой, чтобы судить людей? Какое ты имеешь право судить?
– Не меньшее, чем какой-то судья, получивший свою должность из-за нажитого его отцом богатства. Но скорее даже большее, потому что меня нельзя купить.
– Тебя нельзя купить? – усмехнулся мужчина – Ты так уверен? У тебя есть выбор – умереть, или жить. Но до сих пор ты всегда выбирал жизнь. Неужели ты поставишь на кон свою жизнь напротив жизни совершенно неизвестного тебе человека?
Молчание. Секунд на двадцать.
– А если этот человек злоумышлял против трона? Против законной власти? Ты и его оставишь жить?
Подросток сдвигает брови, и чуть наклонив голову, исподлобья смотрит на собеседника. Он понимает, что вопрос провокационный, что от него ждут правильного ответа, и жизнь его сейчас висит на волоске.
– Нет, не оставлю. Если доказано, что он участвовал в заговоре, что приговор справедлив – я его убью.
– А как ты определишь, что приговор справедлив? Ты будешь сам вести расследование? Или все-таки доверишься имперскому суду? Каким образом ты проведешь свое расследование?
– Я поговорю с осужденным – упрямо набычивается подросток, и закусывает губу.
– И он тебе все честно расскажет? Не соврет?
– Я почувствую, если он соврет – продолжает упрямиться подросток.
– Послушай, мальчик…сейчас ты доказываешь свою незрелость, как взрослого мужчины. Тебе уже четырнадцать лет. В четырнадцать лет можно вступить в права наследства, жениться, наняться в армию, распоряжаться своим имуществом так, как ты хочешь. Государство определило, что ты взрослый. А сейчас ты доказываешь, что до взросления тебе далеко! Ты – рука Императора, его меч. Если Император с помощью своего суда определил, что человек виновен и заслуживает смерти – как ты можешь пойти против решения властителя? Это самый настоящий бунт! А бунт карается смертью. Разве ты не хочешь жить? После стольких лет тяжелой работы? Тренировок? Недосыпания и боли? Зачем тебе это? Разве ты не должен думать о себе, и о своем Императоре, который пощадил тебя, который дал тебе возможность искупить вину твоего отца?
– Причем тут отец и его вина? Я ничего и никогда не делал против Императора! Почему мне все время тычут его преступлением?! Разве дети отвечают за родителей? Это же несправедливо!
– Это справедливо. Каждый, кто задумал совершить предательство по отношению к своему властителю, должен понимать, что в случае проигрыша он ответит не только своей жизнью, но и жизнью всего своего клана, жизнями всей своей родни. И только так можно удержать человека от предательства! Люди слабы, им всегда мало – власти, денег, влияния. Им кажется, что они могут победить, и они совершают ужасные поступки. То, что тебя пощадили, есть добрая воля Императора. И ты обязан ему всей своей жизнью! Понимаешь? Тебя могли удавить еще тогда, когда ты едва научился ходить. Но пощадили!
– И теперь до конца жизни будут этим попрекать.
– А как ты хотел? Если ты сам не понимаешь, что делаешь! Тебе приказали убить приговоренного к смерти, а ты что делаешь? Рассуждаешь о том, виноват он, или нет?! Ты не рассуждать должен, а благодарить за то, что наконец-то тебе предоставили возможность отплатить своему Императору за доброту! А ты о чем говоришь? О том что позволишь себя убить, если посчитаешь, что преступник несправедливо осужден? А силы, вложенные в тебя? Деньги, которые потратили на твое содержание? Это все принадлежит Императору! Как и ты сам! Тебя нет, понимаешь? Есть Мастер Смерти, который убивает того, на кого ему показали, кого приказали убить. Ты меч, которым Император сносит головы тем, кто совершил преступление против его власти! А если меч плохо исполняет свои обязанности – его или перековывают, или уничтожают. Тебе ясно?
Молчание. И нехотя, сквозь зубы:
– Ясно…
– Тогда вперед. Твой противник – грабитель, предводитель шайки. Убил много людей, поймали его на месте преступления, когда он и его подельники сдирали одежду с убитых ими членов семьи купца, среди которых были и две девочки. Девочек они изнасиловали, если тебе это интересно. Младшей было семь лет. Преступнику обещано помилование, если он тебя сможет уложить. Заменят каторжными работами. Глупо, кстати – на рудниках больше трех лет не живут. Лучше сразу умереть. Но это его выбор. Они все надеются на чудо, на то, что с горных рудников можно сбежать. Ты готов?
– А переодеться? – мальчик кивает, показывая на обычный костюм, в котором он выходил в город – Я же его испачкаю. Да и неудобно…
– Ты должен сражаться в той одежде, в которой ходишь каждый день – хмыкает Наставник – И тебе не должно быть неудобно. И да, старайся на запачкаться. Представь, что ты уходишь после акции, и твой костюм испачкан в крови и грязи. Ты сразу же обратишь на себя внимание, и как следствие – можешь быть захвачен, или убит. Потому береги одежду.
Мальчик кивает, идет следом за мужчиной, глядя ему в спину с угрюмой ненавистью, смешанной, как ни странно, с уважением. Да, какого черта кобенится, если хочет жить? Тут или он убьет, или его убьют – выбор прост. Он все равно этих людей не знает, они ему никто, и будут стараться убить. Так что…все по-честному. Им предложили выбор – облегчение участи, или смерть другого человека. Они согласились. Так чего теперь переживать?
Того, кто вышел в зал трудно было назвать человеком. Огромный, практически двухметрового роста, с пудовыми кулаками и тяжелыми надбровными дугами он походил на обезьяну, зачем-то нацепившую на себя грязные лохмотья человеческой одежды. Желтых зубов во рту монстра не хватало, левую глазницу пересекал шрам, стягивающий кожу, и потому казалось, что этот мужик прищуривается, как если бы ему в глаза светило яркое солнце. У него не было оружия, он сам оружие, если даться ему в руки – порвет. Любой, увидев такого громилу испугается и постарается избежать встречи – так, на всякий случай. Но…мальчик был настолько спокоен, что это казалось чем-то ненормальным. Он дождался, когда противник с яростным ревом бросится вперед, норовя сграбастать в охапку, сломать, раздавить, каким-то чудом проскользнул между огромными лапами, способными сломать подкову, и…остался стоять на ногах, а соперник схватился за горло и опустился на колени, хрипя и булькая кровью из дыры на месте кадыка. Тонкие, сухие пальцы вонзились в шею преступника не хуже острого кинжала, и мгновенно вырвали кусок плоти, валяющийся теперь на полу.
Мальчик выждал секунды три. Противник все не умирал – огромное тело отказывалось признать поражение. Тогда палач подошел со спины и одним быстрым движением свернул шею соперника. Громко хрустнули позвонки, и с громким стуком-шлепком труп повалился на пол. Бой был закончен. Мальчик внимательно посмотрел на расплывающуюся темно-вишневую лужу, поморщился, видимо от запаха нечистого тела противника, а может от запаха свежей крови, и неспешно пошел на выход из комнаты. Лицо его снова было непроницаемо-холодным. Ни тени сожаления, ни радости, никаких-то других эмоций. Пришел, убил, ушел.
***
Я не могу управлять своим магическим «даром», если можно так назвать мою черную магию. «Дар», по моему разумению – это что-то хорошее, что-то созидающее. Например – способность лечить людей. Или вызывать дождь в засуху. Даже зажигать свечу на расстоянии – это тоже Дар! Но способность делать пакости людям, заставляя их болеть – это не Дар, а проклятие. Тем более если ты не контролируешь это умение, и можешь вызвать его только тогда, когда находишься в состоянии бешенства. Как сегодня, например. Я вообще-то не собирался убивать этого вора – стукнул бы его по башке, забрал народные деньги, да и был таков. Но он собрался убить меня, а значить – пришлось его убирать. Опять же – он запомнил мое лицо, а зачем мне «засвечивать» свою личину? Так что…покойся с миром.
Да, для меня был неожиданностью этот самый прорыв черной энергии. Я не рассчитывал на него, потому был слегка ошеломлен. Но годы тренировок не позволили мне растеряться. Не знаю, что такое я сделал этому парню, от чего он застыл как столб, но грех было не воспользоваться возможностью его завалить. И снова покопавшись в своей душе, равнодушно констатировал: ни малейших сожалений. Ну не умею я жалеть всякую воровскую шпану!
Ладно, потом еще обдумаю то, что произошло. Одно только надо признать: сработал я плохо, грязно, план мой полностью провалился. Парень меня вычислил и едва не убил. Если бы не до автоматизма отработанные приемы самозащиты – тут бы мне и конец пришел. Двигался этот ныне покойный воришка очень даже быстро и профессионально. Может потому и поднялся на уровень главаря шайки.
Теперь мне нужно кое-что купить, и путь мой лежит в лавку травника. Я видел такую, когда бродил по рынку, присматриваясь к обстановке. Как и все лавки здесь – большая, и уверен, у травника там есть своя лаборатория. Готовит же он где-то свои снадобья?
Лаборатория, если ее можно так назвать, в лавке конечно же была. Но травник категорически не желал меня в нее пускать, ни бесплатно, ни за деньги. И в принципе я его понимаю – бродит тут всякая шантрапа! А потом реторты-пробирки пропадают… Но после недолгого раздумья я решил, что все-таки это никакая не трагедия. Обойдусь без лаборатории травника. В Академии есть прекрасная лаборатория со всем нужным оборудованием, так что я буду делать свои снадобья там, главное – получить разрешение на сверхурочное посещение. Ну не при товарищах же мне делать смертельные и парализующие яды? И хитрые порошочки, которые ослепляют, по времени от суток, до…бесконечности.
Кстати, о товарищах…может вина прикупить? Кроме пива? Или это неправильно, мешать пиво и вино? Решил все-таки ограничиться пивом, и бодро зашагал по рынку, отыскивая все, что мне было нужно. Пиво и закуски я куплю после, в самом конце моей прогулки.
Пришлось нанимать извозчика. Торговался, как настоящий цыган, сбил цену в три раза. Ну что за привычка у работников вожжи и кнута завышать цену в несколько раз? И ведь видит, что перед ним никакой не мажор, а парень из провинции в дешевенькой одежонке, и все равно завышает. Справедливости ради надо сказать, что одежонка моя не такая уж и дешевенькая. Неприметная, да. Немодная. Но ткань высокого качества, и сшито по специальному заказу, с десятками карманов и потайных мест по всему камзолу и в штанах. Даже в ботинках (или лучше назвать их «туфли»?) у меня есть потайные «карманчики». Например, в каблуке. Я бы и другие ботинки взял, те, у которых из носка при ударе вылезает покрытое ядом острие, но….мне такие не дали. Мол, зачем тебе? Ты учиться едешь, а не убивать!
