Евгений Шалашов
Воспитанник орков. Книга третья
Шторм грянул часа через два. Данут, находившийся в каюте, был вынужден взяться за поручень, прикрепленный к койке. Похоже, корабль то подкидывает на гребень гигантской волны, то бросает вниз, словно в пучину. Даже внизу было слышно, как скрипят тросы, а канаты и фалы звенели, словно струны, по которым бил сумасшедший музыкант. Те паруса, что оставались на мачтах, хлопали, будто играли в «ладушки». Иллюминаторы дребезжали, словно телега на железном ходу, едущая по каменной мостовой и, кажется, грозились вырваться из пазов.
Неожиданно, в дверь застучали. Данут, преодолевая качку, открыл дверь. За ней оказался давешний моряк – мокрый с головы до пят, и смертельно усталый.
– Капитан просит пассажиров, кто в силах, помочь в трюме на помпе, – едва сумел выговорить парень.
– Пробоина? – озабоченно спросил Данут, натягивая сапоги и стаскивая с вешалки свою куртку.
– Выбило один из люков, волна пошла вниз, – пояснил посыльный.
«Если только залило, то не страшно», подумал Данут, спускаясь в трюмное отделение. Но, оказавшись внизу, едва не присвистнул, обнаружив, что половина трюма залита водой. (Вспомнил, что свистеть на корабле – плохая примета! Сам-то он в подобные приметы не верил, но кто знает, как к этому относятся гномы?) Видимо, волна, выбившая люк, сделанный из крепких досок, была очень мощной, или же внутри дерева отыскалась какая-то «червоточина», неприметная на взгляд, но оказавшаяся «слабым» звеном. Что ж, такое тоже бывает.
На поверхности плавают какие-то мешки, деревяшки, да еще и орущие крысы. Ну, как же без крыс? Даже такие аккуратисты, как гномы, ничего не могли поделать против этой напасти.
В трюме стояло две ручных помпы, но работала только одна, на которой стояли два вымотавшихся гнома, по очереди нажимавших на деревянные рычаги. Этих парней он почти не знал. Кажется, из числа водителей, отправившихся обслуживать самобеглые коляски.
– Сменить? – спросил Данут.
Оба гнома помотали головой, кивнув на вторую помпу, с одним рычагом. Прежде чем встать за помпу, Данут осмотрел рычаг – он, хотя и был рассчитан на руку гнома, но ничего, сойдет, отследил взглядом длинный шланг, сделанный из какого-то непонятного материала, похожего на кожу, выведенный куда-то за борт.
Зачем-то поплевав на руки, парень нажал на рычаг обеими руками, ожидая, что тот будет работать туго, со скрипом, но к своему удивлению обнаружил, что он выжимается очень легко, а вода, сразу же забурливавшая внутри шланга и, выплеснувшаяся куда-то наружу, хотя и не дала видимого результата и в трюме ее пока не убавилось (еще бы, откачать половину не так-то просто!), зато придала сил его собратьям на второй помпе. Оба гнома, словно бы обрели «второе дыхание», или пожелали посоревноваться с новичком-человеком. Смерив взглядом водителей, уже через силу тянувших рычаги туда-сюда, парень мысленно хмыкнул. Что ж, пусть стараются, а вот ему спешить не стоит. Коль скоро кораблю ничего не грозит – пробоины нет, не заливает и вода в трюме не прибывает, так и рвать жилы нет надобности. Он когда-то имел дело и с одноручной помпой, и с двуручной и знал, что один человек выдыхается быстрее, нежели двое.
Толкать рычаг насоса было одно удовольствие, но воспитанник орков прекрасно понимал, что это удовольствие лишь кажущееся. При всей его недюжинной силе, монотонность работы, рано или поздно, сломит любого силача. Посему, Данут решил работать одной рукой, чтобы сэкономить силы.
Правая рука начала уставать минут через десять. Не дожидаясь, пока она совсем утомится, парень поменял руки, принявшись толкать рычаг левой.
А ведь похоже, что у них все получается! Если присмотреться, то можно заметить, что вода в трюме начала убывать. Не так быстро, как если бы здесь работала помпа на газолине, но все-таки! Поначалу об этом можно было судить, глядя на стены трюма, там где была «граница» между сухими досками и сырыми. Вон, уже и крысы перестали орать, а нашли себе местечко посуше и, принялись вылизываться, словно кошки, да и мешки плавно опустились на груду других мешков, отчего-то не всплывших. Теперь можно перевести дыхание, немного передохнуть.
– Отдохнем? – предложил Данут гномам, но те лишь покачали головами. Понятное дело – если капитан скомандовал становиться к помпам, и выкачать всю воду, то эти ребята будут ее качать, пока не обнажится днище. Вздохнув, юноша перевел дух и принялся толкать рычаг. Неприлично отдыхать, если рядом работают.
Вскоре показалась деревянная решетка, застилавшая днище. И хотя кое-где оставались лужи, работа закончена. Редко бывает, чтобы трюм был абсолютно сухой. И, похоже, пока они откачивали воду, шторм выдохся.
Глава 3
Пираты Глухого архипелага
Выбравшись на палубу из темного трюма, Данут зажмурился – так ярко било солнце. Прикрыв глаза ладонью, парень попытался понять – что тут не так? Солнце чересчур ярко бьет? Ну, шторм длился всю ночь, да еще и утро захватил, солнцу и положено светить. А, солнце должно было стоять чуть-чуть правее…
Данут не имел опыта хождения по Тангейну да и звездное небо здесь не такое, как над Ватроном и солнце движется по небосводу чуть-чуть иначе, но коли ты водил суда, имеешь представление о мореплавании и можешь проложить сквозь волны дорогу, ориентируясь по россыпям звезд, то не потеряешься ни в теплом море, ни в холодных водах. Ну, а еще, не далее как вчера он смотрел карту, а перед тем, как спуститься в каюту, совершенно поднял голову вверх, по привычке мысленно отметив точку расположения солнца. Ну, не могло оно за одни сутки так сместиться! Стало быть, корабль после шторма отнесло не туда, куда был проложен курс и, отклонение получалось изрядное. Что ж, в море и не такое бывает.
Когда глаза привыкли к свету, воспитанник орков бросил взгляд на палубу и, уже не выдержав, присвистнул – вместо мачт торчали обломки. Похоже, средняя была срублена самими моряками («пенек» у нее был ниже остальных), а остальные сломал ураган (Данут мысленно перевел «сухопутные слова в морские термины – грот-мачта срублена, фок и бизань сломаны у основания). Да, и бушприт, кстати, тоже превратился в обломки.
Шторм основательно потрепал корабль. Если команде удастся соорудить из обломков хоть что-то похожее на мачту (все лучше, чем ничего!), есть шанс дойти до Земли предков не за три недели, как рассчитывали, а за месяц, а то и за два. Ну, а коли не удастся, то вся надежда на то, что течение само приведет корабль к суше. Вопрос – к какой суше, и когда?
В Дануте «проснулся» кормщик, отвечающий и за людей, и за корабль. Если срок плавания увеличится, то и еды понадобится больше. Продовольствия, если экономить, должно хватить. Можно еще и рыбу ловить. Ну, а как будет с пресной водой? Хватит запасов, или придется уповать на редкий дождь? Тут юноша спохватился. Ему голову ломать о таких вещах не стоит – на корабле есть капитан, штурман, им лучше знать, как быть и что делать, а его дело маленькое – выполнять указания старших офицеров, и помалкивать.
Море после шторма почти успокоилось, хотя из нижних слоев всплыли какие-то водоросли и дохлая рыба показывает белые брюшки, а вдалеке, на волнах, билась какая-то черная пена. Прикинув, сможет ли он чем-нибудь помочь команде – придержать что-нибудь, подтащить, но моряки уже деловито стучали топорами, подгоняя друг к другу различные деревяшки, сооружая новую мачту.
Данут вспомнил, что лучшая помощь от пассажира – это когда не мешает и уже собрался вернуться в свою каюту, как услышал голос капитана:
– Господин Таггерт, я слышал, что вы хороший воин.
– А что случилось? – спросил Данут, обернувшись на голос.
– Смотрите.
Капитан вложил в руку юноши подзорную трубу – не «маломерку», что имелась у самого Данута, а мощную, «четырехколенную», дающее двадцатикратное увеличение.
Воспитанник орков вдавил в глазницу зрительное кольцо, пригляделся. Вот, буруны отчего-то странного цвета…
– Подкрутите колечко, оно подстраивает линзы под ваше зрение, – любезно посоветовал капитан.
Колечко? А, вот оно. Подкрутив колечко, Данут ахнул – то, что казалось ему далекими бурунами или пеной, оказалось бесчисленными лодками и лодочками. А вот их собственного сопровождения – ни военного корабля, ни грузовых судов, не было видно. Видимо, налетевший шторм раскидал корабли в разные стороны. Плохо дело.
Он хотел повернуться назад, чтобы посмотреть – нет ли подобных «бурунов» сзади, но капитан остановил его движение.
– Не трудитесь, – мрачно сказал господин Гэйн. – Они повсюду.
– Кто это? – поинтересовался Данут, хотя уже и догадывался, что к их беззащитному кораблю слетаются «падальщики».
– Пираты, – ответил капитан и, предупреждая дальнейшие – абсолютно ненужные вопросы, слегка подтолкнул парня в спину. – Идите, молодой человек, идите. Эти лодки двигаются очень быстро, а без парусов нам от них не уйти, так что, господин Таггерт – вам лучше быстрее взять доспехи и оружие!
Отправив парня, капитан Гэйн скомандовал матросам:
– Отставить работу! Приготовиться к бою!
Накинуть поддоспешник, затянуть шнурки и, облачиться в кольчугу было минутным делом. Захватив с собой лук со стрелами, меч и все остальное, Данут выскочил на палубу.
Там уже шли приготовления к бою. Моряки и пассажиры, вооруженные топорами и баграми, занимали позиции вдоль бортов. Доспехов или кольчуг ни на ком не было, что, впрочем, не удивительно – судно было пассажирским, а не военным. Да и людей было маловато, чтобы рассредоточиться по всему периметру, взять под контроль все «узкие» места. Двадцать пять матросов, да столько же пассажиров – кошкины слезы.
– Таггерт, ко мне! – раздался окрик капитана, и Данут поспешил к командиру корабля, даже не подумав обидеться, что его назвали только по фамилии, выпустив все прочие уважительные или вежливые обращения. Впрочем, когда он подскочил к Гэйну, тот поправился: – Господин Таггерт, вы будете в резерве. Быстро к бизань-мачте!
Капитан на корабле – первый после бога, с которым не спорят. Посему, Данут, собиравший стрелять в пиратов из лука, отошел к обломкам бизань-мачты.
Резерв состоял из пяти гномов, облаченных в доспехи и вооруженных не в пример лучше, нежели остальные. Среди них был и Главный геолог. Мэтр Громеверт был закован в блестящие латы и держал в руках двуручный меч, приличествующий скорее фолку, а не гворну. Однако, двигался ученый достаточно легко, в доспехах чувствовал себя свободно, а меч вертел с некой небрежностью, выдающей бывалого бойца. Правда, чересчур бывалого, забывавшего об остальных бойцах, стоявших рядом.
– Мэтр Громеверт, а кто на нас нападает? – поинтересовался Данут, заодно присматривая место – где бы ему встать, чтобы, не дай Единый, не попасть под случайный удар двуручника. Решил, что безопасней всего будет за спиной у своего начальника.
Главный геолог вздохнул:
– Увы, об этом никто не знает. Известно только, что они живут на островах Глухого архипелага, куда никто еще не заплывал. Эти люди – фолки они, орки, а может быть – даже и гворны! – никогда не оставляют свидетелей. Слышал, что пару раз кому-то удавалось спастись, но об этом лучше спросить у матросов. Вон, хотя бы у господина боцмана.
Боцман – немолодой приземистый гворн, наряженный в долгополую – старомодную, едва ли не эпохи битвы у Синих вод, кольчугу, державший в обеих руках по клевцу, мрачно отозвался:
– Про то, что кому-то удавалось спастись – полные враки! Трупы вылавливали, было дело. А чтобы хоть кого-то уцелевшего достали – такого не было.
Поглядывая по сторонам и, правильно оценив, что бой еще не начался и, стало быть, есть несколько минуток для разъяснений, старый боцман сказал:
– На Землю предков мы уже лет десять, как ходим. Мы, на нашей «пекуше», туда ходок двадцать сделали, и все ничего. Но у нас капитан толковый – дай Единый всем экипажам такого. Так вот, бывало и так, что из Земли предков корабль не придет, или наоборот – из Тангейна вышел, и запропал! Ну, поначалу грешили на шторм, да еще на че-нить – мало ли что на море может стрястись? Осьминоги – сам не видел, врать не стану, но говорят, такие водятся, что корабль могут на дно утянуть. Касатки огромные. Этих сам видел, но мимо прошли. А коли бы захотели – на дно бы пустили, шпротов кормить. А как-то, наш корабль на обломки наткнулся, обгоревшие, а вокруг трупы плавали. Кое-кого и опознать сумели. Ну, ясное дело, пиратствует кто-то. Вот, с тех пор решено было, что все пассажирские и транспортные суда только вместе с военным конвоем отправлять, караваном. Видели не раз – множество лодок на море кучкуется, но как военное судно увидят – сразу рассыпаются, да бежать. А кто же лодки на море ловить станет? Это ж, как с голыми руками за косяком шпротов гоняться. К тому ж, где на них написано, что пираты? Ну, вдруг они рыбу ловить вышли, а мы их ловить станем? И про Глухой архипелаг только по слухам знаем, он ни на какие карты не нанесен. Если кто туда и ходил, обратно не возвращался. Он и Глухим-то прозван потому, что никто об архипелаге толком ничего не слышал.
Данут хотел сказать, что если задаться целью, то парочку лодок можно бы изловить. Ну, хотя бы для того, чтобы подробно расспросить гребцов – где у пиратов база, какова численность, и все такое прочее, что могло бы пригодиться в дальнейшем. Вспомнив, что у гворнов принято строго соблюдать закон и, если злоумышленник не попался на месте преступления, его вину еще предстояло долго и нудно доказывать, решил промолчать.
И что интересно – норги, проживающие на Одиноких островах сурового моря Ватрон, пираты, обитающие на Глухом архипелаге теплого моря, уж очень все схоже! А с другой стороны, что здесь удивительного? Пираты не смогут долго жить в море, они должны иметь собственные базы на суше. И то, что и те, и эти хранят в тайне свое месторасположение, тоже понятно.
– Мы для них – добыча беззащитная, – мрачно изрек боцман.
– Ну, это мы еще посмотрим! – воинственно заявил Главный геолог и выписал клинком «восьмерку», отчего все, кроме мудрого воспитанника орков, спрятавшегося за его спиной, шарахнулись в разные стороны.
– Громеверт, да ты сейчас всех нас убьешь! – возмутился боцман. – Взял бы ты себе железягу поменьше!
– Нет у меня ничего поменьше, – смутился Главный геолог. – Я и эту-то в память об отце ношу.
И впрямь, на палубе, в тесном пространстве орудовать двуручником – чревато не столько для врагов, сколько для своих. Но, к счастью, это увидел и капитан.
– Громеверт, займите позицию на шкафуте, у правого борта! – приказал Гэйн.
Геолог не сразу понял – а где этот шкафут, но боцман подтолкнул его к средней части палубы, где народ сразу же освободил место для замаха.
Данут, со своего места, не мог рассмотреть всего, что творилось за бортом. Видимо, пиратские лодки уже начали атаку – в борта корабля стали впиваться абордажные якоря, прозванные «кошками».
– Рубить концы! – раздался зычный приказ капитана, и моряки, принялись обрубать веревки, крепившиеся к «лапам».
Кому-то это удавалось, но большинство «кошек» имели слишком длинные железные стержни, которые невозможно разрубить, а до веревок было не дотянуться. Удачливее всех оказался Громеверт, рассекавший своим двуручником веревки, словно паутину, а иной раз умудрялся рассечь даже железный стержень! Он уже почти очистил от «кошек» весь правый борт, как вдруг опрокинулся назад и захрипел, заполучив стрелу в горло. Еще один гворн сел на палубу, получив смертоносное жало в глаз. Щитов, какие бывают на военных судах, конечно же, не было, а отыскивать что-то подходящее для защиты уже некогда. К счастью, большинство стрел просто упали на палубу, не причинив вреда, но по веревкам уже лезли смуглые, полуодетые люди, державшие в зубах короткие клинки.
– Отступаем к фок-мачте! Встать в строй! – скомандовал капитан.
Моряки – гворны и пассажиры, хотя и не имели большого опыта, но чувствовалась некая выучка. Они без суеты отошли к мачте, создав некое подобие каре. Эх, им бы еще щиты!
Гворны дрались в меньшинстве, но они компенсировали это слаженностью способностью драться плечом к плечу. Поначалу морякам удалось отбить первую волну нападающих, скинув за борт убитых и раненых, но следом пошла вторая волна налетчиков – уже не столь многочисленная, но умелая. Похоже, она состояла из более опытных бойцов, привыкших к рукопашным схваткам на палубе, скользкой от крови ли.
Нападавшие, хотя и выглядели бесшабашными головорезами, на самом-то деле действовали грамотно. Для начала они раскололи строй защитников на две половины, затем принялись вклиниваться в ряды гворнов, стараясь разделить бойцов, сводя на нет и взаимовыручку, и умение драться плечом к плечу.
Скоро защитников разбили на отдельные группы, оттесняя их к центру палубы, окружая и, очень скоро бой превратился во множество мелких сражений и стычек, где один гворн дрался с двумя-тремя пиратами.
Данут, исходя из опыта прежних боев, понял, что от резерва нет никакого смысла, ухватил лук и, заскочив на обломок мачты, заваленный спутанными канатами, принялся отстреливать пиратов. На такой дистанции промахнуться невозможно, но он успел уложить лишь двух бандитов, как пришлось отбросить лук и самому браться за меч.
Боцман и остальные одоспешенные гворны, томившиеся в резерве, ринулись в бой, пытаясь пробиться к капитану, сражавшемуся с несколькими пиратами. Гэйн, получивший несколько ранений, держался только за счет самообладания.
Старый боцман ловко орудовал двумя клевцами – зацепляя противника узким жалом за шею, подтаскивал к себе и рубил вторым топором в голову, нанося точный удар в висок. Таким способом старик прикончил двоих, но третий, оказавшийся более проворным, сумел ускользнуть от захвата, присел и, мощным выпадом пробил насквозь кольчугу вместе с телом.
Боцман умер, не дойдя всего-то пары шагов до своего капитана, погибшего минуту спустя, от удара в голову.
Время для Данута словно остановилось. Он ли был так быстр, или налетчики оказались медлительными, как парализованные старухи, но покамест он не получил даже царапины, но юноша поразил уже немало врагов, раздавая рубящие и колющие удары, попадая по обнаженным телам и, разбивая головы эфесом.
Воспитанник орков сражался, оглядываясь по сторонам, пытаясь увидеть – остались ли в живых гворны? Ну, хотя бы сколько-нибудь?! Но, похоже, он остался последним защитником корабля, не имевшего даже собственного имени! Пираты добивали раненых, а трупы выкидывали за борт.
Дануту не раз приходилось встревать в смертельно опасные передряги, но всегда оставалась хоть какая-то надежда. Даже тогда, когда он лежал тяжело раненый, а над ним измывался «холодный пастырь», он был готов не просто дать отпор, но и выжить. Теперь же, надежды на спасение не было. Почему-то это не вызывало страха. Немного подумав, парень усмехнулся, поняв, почему же ему не страшно. Да все просто. Было столько случаев, когда он должен был умереть, но он до сих пор жив. Стало быть, пришло и его время.
Раз так, нужно умирать достойно. Данут Таггерт уперся спиной в какую-то палубную надстройку, с улыбкой посмотрел на пиратов, обступавших его полукругом. Теперь Данут смог внимательно рассмотреть своих врагов. Они ему кого-то напоминали… Зачем-то отсалютовав им мечом, парень запел песню орков:
– Стыд, кто бессмысленно тужит,
Волны забудут о нем!
Мёртвые в море почили,
Дело настало живым.
Пираты внимательно слушали песню, не предпринимая никаких действий. Но губы у разбойников шевелились, словно бы они пытались подпевать. Они чего-то ждали. Наконец, их ряды раздвинулись и, вперед выступил настоящий великан. Как игрушкой помахивая тяжелым абордажным топором, лезвие которого было испачкано кровью гворнов, пират вдруг начал петь. И его зычный голос перекрывал усталый голос Данута:
– Медленно катятся волны,
Ты нас обратно не жди…
Мёртвые в море почили,
Дело настало живым.
«Так ведь это орки! – понял Данут. Потом поправил сам себя: – Это мои сородичи!»
Да, это были его соплеменники. И внешний облик, и знание песни предков. Как же так случилось, что благородные орки стали пиратами? И, откуда они здесь взялись?
Впрочем, это ничего не меняло. Сейчас они враги, убивавшие его друзей. Данут, перевел дух, поднял меч и сделал шаг вперед, вызывая великана-орка на битву.
Глава 4
Знакомство с архипелагом
Данут пришел в себя и обнаружил, что он лежит связанным по рукам и ногам на носу лодки. Попытался пошевелить конечностями, но путы были прочными. Вспоминая недавнюю схватку, парень криво усмехнулся, тряхнул головой, что сразу же отдалось болью.
А что самое обидное, схватки-то и не было. Его развели, как сопливого мальчишку! Один из пиратов зашел со спины, присел на корточки, а он, даже не потрудившись проверить, от всей дури ринулся на врага. Великан, имитировав защиту, умело приняв чужой клинок на обух абордажного топора, а потом резко ударил парня в грудь, отчего тот полетел назад, споткнулся и, со всего маху ударился затылком о палубу и, на какое-то время, потерял сознание.
Почему его не убили, как остальных? Из-за того, что признали за своего соплеменника или по другой причине?
Вряд ли он долго был без сознания. От силы – минут пять, а может десять. Но за это время пираты стали полными хозяевами парусника. Со стороны корабля слышались всплески. Можно было не гадать, что это такое – орки избавлялись от трупов. Но зачем тратить на это время, если кораблю и так суждено погибнуть?
Воспитанник орков сумел приподняться, чтобы посмотреть, что там творится? Увиденное его слегка озадачило – пираты выбрасывали за борт и трупы моряков – гворнов, и тела своих соплеменников.
Обычно, орки сжигают своих мертвецов. Ну, разве что, если дело происходит в море, то хоронят в воде, а в дальней разведке – то предают земле. Но в любом случае, с трупами – даже с телами врагов, обычно обращаются уважительно. А как же родственники, оставшиеся на берегу? Они теперь лишены возможности оплакать своих мертвецов. Возможно, пираты не хотят занимать лодки ненужным грузом, предпочитая оставить место под более полезные находки?
То, что пираты вытащат с корабля все, что представляет маломальскую ценность, это понятно. Данут ждал, что разбойники прямо сейчас примутся за грабеж, стараясь сделать все побыстрее (они же прекрасно знают, что корабли подобного класса ходят в сопровождении военных судов, а где гарантия, что прямо сейчас не появится боевое охранение, отбившееся во время шторма?), а потом подожгут оставшийся на плаву корпус.
Но бандиты деловито подводили к корпусу судна десятки веревок (назвать такое убожество канатами или фалами язык не повернется), словно собираясь взять многострадальный «П.К.» на буксир. А ведь и впрямь, пираты берут парусник на буксир и, что удивительно, он идет, словно элифант, которого ведут на веревочках дети.
Вполне возможно, что «соплеменники» постараются использовать корабль по его прямому назначению, тогда и грабить морские суда будет гораздо сподручнее, нежели с лодок, да и переходы по Петронеллу можно делать более длительные, нежели в лодках, в которые, при всем желании не поместить большие запасы воды и пищи. А может, собираются превратить парусник в блокшив[1]?
Тем временем, в лодку забрался давешний великан. Он отпихнул кого-то ногой, стряхнул с себя капли соленой воды, посмотрел на Данута, буркнул что-то себе под нос и, вытащив из-под банки анкерок, подтолкнул его в сторону парня. Данут хмыкнул, демонстрируя веревки и великан, ухмыльнувшись, одним движением развязал узел, освободив от пут его руки.
– Я – Ранбатар, – представился великан.
– Данут, сын Таггерта, – назвался юноша.
Но тут он сообразил, что огромный орк назвал ему не только свое имя, но и должность. Этот великан – вождь пиратов. Тарами, как он помнил, когда-то именовали племенных вождей, а потом стали добавлять к имени человека, ставшего предводителем, частичку «тар». Шумбатар – его названный отец, когда-то был Шумбой.
Напившись, воспитанник орков заткнул анкерок пробкой и откинулся, опершись на локоть, посматривая на своего пленителя. Ну, или как там правильно называется тот, кто берет другого человека в плен?
А тот, сунув бочонок с водой на место, взял весла и принялся грести, не обращая внимания ни на пленника, оказавшегося за его спиной, ни на лодки соплеменников, тащивших огромный трофей. Судя по всему, предводитель пиратов был уверен, что корабль будет доставлен туда, куда надо, а его личная добыча тоже никуда не денется.
И он был прав. Данут, немного побуравил взглядом спину, прикидывая варианты побега, поерзал немного и, успокоился, стараясь устроиться поудобнее. Итак, даже если он сумеет очень быстро развязать ноги (узел «хитрый», он подобных не знает – придется повозиться!); бросится на великана и, одолеет его (сомнительно!), то что дальше? В два весла он далеко не уйдет. Догонят, и убьют. Ну, или снова свяжут, и отвезут туда, куда изначально и собираются везти. Значит, если он остался жив (надолго ли, то теперь надо молча сидеть, и не рыпаться. Ну, а там будет видно.
Теперь уже не казалось, что лодок бесчисленное множество, но все-таки, их немало – сотни полторы набиралось. Узрев, что часть из них шла без гребцов, на буксире, Данут усмехнулся – и он тоже приложил к этому руку.
Но усмешка сошла на нет, когда парень увидел, что со всех сторон корабль окружен акулами, радующимся нежданному пиршеству… М-да… Смотреть на то, что происходит в море, Дануту не хотелось. Да, а что отпихивал Ранбатар? Тело мертвого гворна, или морду акулы? Да уж, какая теперь разница!
На парня вдруг навалилась усталость. Все-таки, не спал целую ночь, орудуя рукояткой помпы, а потом схватка. Данут зевнул, положил голову на парусину, прикрывавшую какие-то железки, лежавшие на носу лодки, и благополучно заснул.
Снилось, что он продолжает сражаться, поражая пиратов отцовским мечом, убивает, но отчего-то не может убить никого. Снилось еще что-то такое, что забывается в первую же минуту пробуждения, поэтому и не станем тратить время на описание сновидений.
Данут проснулся в тот момент, когда лодка коснулась дна, а неразговорчивый хозяин собирался будить своего пассажира. Теперь же, великан лишь дернул за веревку и парень, хоть и с трудом, но сумел перекинуть затекшие ноги через борт, а потом с наслаждением спрыгнул в море.
Соленая вода быстро сняла усталость со ступней и, едва ли не на глазах принялась врачевать рубец от веревки. Бросив взгляд на лодку, воспитанник орков слегка онемел, а потом мысленно выругал себя за ротозейство и невнимательность – он спал, положив голову не на «какие-то железки», а на оружие! Видимо, когда вылезал, парусина сбилась, обнажив пару топоров и … рукоятку его собственного меча! Данут чуть было не прыгнул за клинком, но вовремя опомнился и взял себя в руки. Что уж теперь…
Пираты принялись торопливо стаскивать с корабля все ценное, грузить их в лодки, и везти к берегу. Чтобы не путаться под ногами у бандитов и, невзначай, не затеять с кем-то из них драки, или – скорее всего, чтобы и его самого не «припахали» к разгрузке, Данут вышел на берег, утвердился у одного из камней и принялся наблюдать, как грабят «П.К. – 298».
Очень скоро на берег подтянулись и остальные – женщины, старики, дети, принявшиеся помогать своим «добытчикам» утащить награбленное в свои дома. Иной раз между ними возникали ссоры из-за добычи. Вон, две орчихи вцепились друг дружке в волосы из-за медного котелка, а мальчишки подрались из-за старой кирки. (Кирка эта, сколь помнил Данут, находилась в каюте Главного геолога.)
Любой корабль – это сокровище. Посему, бандиты старались. Вытаскивали мешки и корзины с провизией, бочонки с вином и маслом, оружие и инструменты, канаты и запасные паруса, котлы с камбуза и одеяла, лопаты и навигационное оборудование, матросские сундучки и одежду, которая уже не понадобится хозяевам. В отдельную стопку складывались книги и карты. Карты – штука нужная. Хотя… Если у этих людей наличествуют одни только лодки, то для чего им карты моря Петронелл и береговой линии земли Фаркрайн? А книги? Они что, станут читать научные труды по механике и справочники по астрономии?
Судя по шуму и треску, доносившемуся из кают, выдирали нагели – деревянные костыли, крепившие к жилым палубам столы, лавки и прочую корабельную мебель.
Вон, один из разбойников спускает в лодку целую связку ломов, а другой – сундук корабельного плотника, содержавший немало полезных вещей. Вытаскивают стекла иллюминаторов – тоже понятно. Стекла, даже в Тангейне, штука ценная, а на захолустных островах – тем более. Но зачем, скажите на милость, пираты передают по цепочке деревянные киянки и вымбовки? Кому может понадобиться такое «добро»?
Но самое интересное случилось позднее. Орки-разбойники начали разбирать корабль, начиная с обдирания обшивки и, делали это очень бережно и аккуратно, стараясь не повредить ни одной доски. Там, где обшивка крепилась с помощью нагелей, или деревянных гвоздей, они осторожно высверливали соединения, а не выламывали, и не пилили доски на части. Данут теперь бы не удивился, если бы пираты даже опилки ссыпали в мешочек.
А ведь похоже, на островах очень плохо с деревом! Стало быть, каждый захваченный корабль становится источником древесины и служит материалом для изготовления лодок. И, сколько их можно понаделать из парусника, Данут даже не представлял. Одно слово – много!
Для строительства корабля использовалось хорошее дерево. Киль и шпангоут, сколько помнил юноша, делали из дуба, все остальное – из сосны и ели. И древесина выбиралась наилучшая, без изъянов. Даже палубный настил, который время от времени приходилось менять, собран из крепких досок. Вот только, из каких, парень вспомнить не смог. Не из акации ли? Обшивка кают-компании и его собственной каюты первого класса была из красного дерева. В кубриках для матросов он не бывал, но думается, они не хуже. Хотя, зачем красное дерево для лодок? Ну, в кострах оно горит не хуже, чем сушеный плавник.
Чтобы разобрать до основания корабль, потребуется несколько дней, а если пытаться все сделать аккуратно, не распиливая не повредив ни бруски, ни доски – неделя, а то и две.
Да, а ведь им еще отдирать медные листы, которыми обито днище – та еще работенка!
Данут смотрел бы и дальше, но тут к нему подошли два парня. Скорее даже – подростки лет четырнадцати-пятнадцати. Видимо, по молодости они не участвовали в разбойничьем рейде, но наглости и самомнения им было не занимать. Тем более, что у каждого было при себе короткое копье. Руки бы оторвать тому кузнецу, что ковал наконечник!
– Фолк, ты пойдешь с нами, – приказным тоном заявил первый из юнцов и, ухмыльнувшись, ткнул пленника древком, норовя попасть под ребро.
