Евгений Сергеевич Антохин
Во сверкающей броне: Клинок Фемиды
Завершив знакомство с островом и городом, Тимофей лёг спать.
Его разбудил ранний звонок в номер гостиницы:
– Мистер Райбак, здравствуйте. Меня зовут Винченцо Залоне, мы могли бы встретиться через час? Это по поводу работы, – представился абонент – пожилой улыбчивый мужчина лет шестидесяти.
– Конечно, – сказал Тимофей, – только приведу себя в порядок.
Через час Залоне снова набрал Тимофея и сообщил, что он ждёт на стоянке во дворе гостиницы. Старков вышел на улицу. В столь ранний час здесь практически никого не было, из одного глайдера выбрался тот самый старик и, улыбнувшись, дал знак Тимофею.
– Рад приветствовать вас, мистер Райбак, – сказал Залоне, протянув Тимофею руку. – Я прошу прощения за ранний звонок, но я просто ценю время. Прошу в мой глайдер, пообщаемся внутри.
Залоне показался Тимофею вполне доброжелательным человеком, открытым и деловым. Аккуратные очки, которые он небрежно носил на кончике носа, гармонично сочетались с имиджем пожилого предпринимателя.
– Как ваше прибытие? Как вам наш город? – спросил старик.
– Отлично, я прибыл вчера под вечер, изучил кое-что на официальном информационном портале, – ответил Тимофей.
– Это хорошо. Вы знаете, наш город бдительно охраняется службой безопасности острова. Они отслеживают со спутников практически каждого, могут прослушивать любого жителя Вива-сити: им для этого даже не нужны жучки, – сказал Залоне и, как-то странно улыбнулся. – Знаете, я раньше интересовался библейскими легендами. Я понял, что Библию переписывали несколько раз, и многое со временем просто забывалось. Знаете, кто такой Бальтазар?
– Кто?
– Это один из трёх евангельских волхвов, пришедших поклониться Иисусу. Вообще-то в канонических Евангелиях нет упоминаний об именах или о числе волхвов. Но, по народной традиции, принято считать, что их было трое: Каспар, Мельхиор и Бальтазар. Их мощи хранятся в Кёльне. Все трое они как покровители путешественников, а Бальтазар ещё покровитель больных эпилепсией.
Получив позывной Бальтазар, Старков не стал удивляться, что Залоне резко перескочил на библейскую тематику, просто, таким образом, старик представился. Связной с позывным Мельхиор, тот самый, которого обещал наниматель. А заодно, старик дал понять, что в курсе, кто такой Старков.
– Я слышал, что Бальтазар – это какой-то демон, – ответил Тимофей. Оба убедились, что хорошо понимают друг друга.
– Да, есть и такое. Бальтазар – наёмник. Убийца. Он долгое время пребывает в образе человека, выполняет работу, поставленную его хозяином, но не стремится завладеть троном. Идеальный служака, – снова улыбнулся Залоне. – Кстати, как вам гостиница, у меня есть предложение – я могу дать вам адрес. Там проживал один мой знакомый, кажется, он работал таксистом. Снимал квартиру. Хозяин этой квартиры тоже мой знакомый и сейчас ищет, кому бы её сдать. Цена будет пониже, чем в этой гостинице, да и к центру города поближе. Что скажете?
– Думаю, стоит посмотреть, – согласился Тимофей. – Когда можно?
– Да когда пожелаете, хоть прямо сейчас. Я дам вам мобильный номер хозяина, заранее позвоню, предупрежу, что вы придёте посмотреть.
– Хорошо, я сразу же после завтрака готов съездить туда. Давайте адрес и мобильный вашего знакомого, – Тимофей слегка улыбнулся.
Хозяин квартиры – тоже пожилой человек по имени Валериан, встретившись с Тимофеем, отдал ему ключ-код от квартиры и, сославшись на неотложные дела, предоставил Старкову все полномочия в отношении своей собственности. Может, этот Валериан тоже связан с «компанией» – Тимофей наверняка не знал, но решил, что это не так уж важно.
Сама квартира оказалась типовой однушкой. Старков осмотрел апартаменты. Особой разницы между гостиничным номером и этой квартиркой он не нашёл, но здесь жил человек, в исчезновении которого Тимофей должен был разобраться. Кое-какие вещи Парнаса остались в квартире. Похоже, службы безопасности сюда не заглядывали, а может, как раз наоборот. Например, под видом желающего снять жильё – чтобы не привлекать внимание, бардак наводить не стали, возможно, нашли что-то и забрали с собой. Но в целом всё выглядело просто как пустующая квартира.
Тимофей не знал, с чего начать поиски «следов» Парнаса, да и мог ли агент оставить здесь что-то на крайний случай – тоже было неизвестно. Он мог спрятать какое-то послание где-то ещё, или, банально, не успеть это сделать. Но попасть сюда всё равно было необходимо, и Тимофей постарался быть максимально внимательным.
Он окинул взглядом все шкафчики и полки, проверил предметы на столе, на кухне, в прихожей. Ничего особенного, ничего интересного.
Естественно, маловероятно, что в этой квартире что-то могло быть. В любой момент за Парнасом могли установить слежку и, хоть его и поймали в итоге, но элементарные риски он бы предупредил. Прослушивать и просматривать его в этой квартире легче лёгкого, и он никогда бы не узнал об этом. Но догадываться был обязан, а значит, прятать тут что-то важное не имело смысла – тут ничего нет. Но способ сообщить что-либо своему преемнику он должен был придумать. Это задача, которую придётся решать теперь Старкову – искать, с кем общался Парнас, с кем дружил, с кем работал, где бывал. Задача ответственная, небыстрая, требует чёткого плана действий, который начал зарождаться в голове Тимофея.
А ещё Старков понимал: повязавшие Парнаса, должны ожидать, что на его место пришлют другого, а значит, одно только нахождение в этой квартире, может выдать его. Поэтому Старков, прежде чем прийти сюда, поискал в сети города объявления о сдаче в аренду жилья, поближе к центру, и планировал провести день, разъезжая по адресам. Чтобы максимально отвести от себя подозрения. Обычное дело – искать лучшие или дешёвые варианты жилья для вновь прибывшего на остров с целью устроиться здесь на постоянную работу. А ближе к вечеру нужно будет встретиться со связным, впрочем, он сам найдёт Старкова, об этом Тимофей не беспокоился, он просто знал, куда вечером пойдёт ужинать.
День прошёл монотонно, в неспешной суете. Тимофей разъезжал по адресам квартир, которые присмотрел, разговаривал с владельцами, задавал простые и естественные вопросы, упирал то в цену, то в комфорт, улыбался, шутил, охотно рассказывал о себе, когда его спрашивали, кто он и зачем на острове. Множество раз ему задавали вопрос, не на Арену ли он собрался, гладиатором? Тогда Старков сходу отшучивался, что такую работу он здесь не ищет. Один раз владелица очередной квартиры, которую Тимофей не собирался снимать, сказала, что он похож на военного, потому как её бывший муж был военным, и сгинул в одной из своих командировок. Старков невозмутимо посетовал на тяжёлую судьбу вдовы и, как ему показалось, очень неказисто отказался от предложения взять в аренду квартиру этой дамочки. Хозяйка буквально высверливала Старкова глазами, на мгновение ему показалось, что она может быть одной из агентов службы безопасности острова. Они именно такие и есть – выглядят слишком подозрительными, чтобы быть агентами, но на деле, ими и являются.
После этого Тимофей решил пообедать в первом же кафе, которое попадётся на пути, и уже через пятнадцать минут читал меню, сидя за столиком на улице перед входом в заведение, которое называлось «Ресторан Арена». И только, отвлёкшись от меню, и осмотревшись вокруг, Старков заметил, как прямо напротив, метрах в двухстах от ресторана, помпезно возвышается здание Колизея Арены. Овальное, вроде футбольного стадиона, с высокими колоннами по окружности, напоминающими колонны древнего Колизея в Риме. Всё же у местного Колизея была крыша. Здесь и размах был куда более впечатляющим. Модерн, сочетающий в себе современные технологии в архитектуре, но отдающие дань древности, простые, угловатые формы крыш над парадными входами, серыми скатами опирающиеся на мощные столбы, отделанные материалами с ячеистой структурой. Лестницы с широкими ступенями, словно построенные для великанов, аккуратно вплетённые между колоннами, закрытые от солнечного света козырьками, которые отсюда казались тонкими и хрупкими. Старков затруднялся сосчитать, сколько уровней имеет здание Колизея Арены. На вид оно вообще напоминало штаб-квартиру военных, но над самым верхним уровнем в небе по кругу вращались голографические экраны, на которых транслировались рекламные ролики турнира и нарезки прошлогодних сражений. Ночью суммарная сила света от этих иллюминаций мало кому даст выспаться, впрочем, люди сюда приезжают не для того чтобы спать.
Всматриваясь в здание Колизея, Тимофей заметил, что весь остальной мир будто бы смазался, выпал из фокуса, потерял чёткие очертания. Лишь Колизей и его вращающиеся голоэкраны. Поначалу все видео были разными, на каждом отдельном экране проигрывался уникальный эпизод сражений прошлогоднего турнира, демонстрировались участники этих поединков, которые носили теперь звание чемпионов, они улыбались на камеру, закованные в броню, как заправские кинозвёзды. Одних украшали боевые шрамы, других – замысловатые татуировки на лицах, третьи, вместо живых глаз, зловеще поглядывали на зрителя искусственными глазными протезами, сверкающими на фоне бархатной темноты космоса. Они, молча, улыбались, смотрели прямо в глаза, и в этих взглядах читался вызов: «Приходи! Стань одним из нас! Стань равным среди лучших!». Мужчины и женщины всех возрастов и рас. Абсолютные герои сегодняшних дней! Звёзды, на которых равняются, которым подражают, которыми восхищаются, которых почитают, как богов! Богов Арены!
Этот танец сменяющихся роликов завораживал, удерживал на себе внимание, подавляя желание отвернуться, погружал так глубоко в этот странный, безумный, но чарующий мир боевого гламура.
И всё вокруг совсем исчезло, растворилось, поглощённое фоновой чернотой, исчезли даже рамки экранов, всё слилось в единую картинку, будто все эти ролики разом воспринимались даже вне поля зрения. А потом, вместо гладиаторов, перед взором Старкова начали появляться знакомые лица: отец, задумавшийся о чём-то, на веранде своего загородного дома, портрет матери, которую Тимофей плохо помнил, потому что она бросила их с отцом через три года после его рождения. Однако отец всегда хранил её фотопортрет в рамке на своём рабочем столе в кабинете. Сейчас это фото почему-то демонстрировалось на экране Колизея. Кто снимал это с такого ракурса?! Как такое вообще возможно?! Следующим видением, будто из глубин памяти, стало окровавленное лицо капитана Головина в боевом шлеме. Он что-то говорил и показывал рукой, но лишь двигались его губы, голоса Старков не слышал. Он знал, откуда этот эпизод его жизни, но помнил его не так, здесь всё происходило как в кино про жизнь Старкова, в котором актёры подобраны идеально, а съёмка ведётся с ручной камеры. После капитана в небе проносится штурмовик, совершает боевой заход, и картинка внизу начинает плавиться, будто фото, поглощаемое язычками огня. Наконец, в эту мешанину образов вклинивается далёкий женский голос. Незнакомый, вкрадчивый, звенящий стальными нотками, слегка насмешливый. «Т И М О Ф Е Й», по буквам произносит голос и в то же мгновение Старков резко просыпается, видения исчезают.
Он сидит за столиком, держит в руках меню, напротив Колизей с роликами про гладиаторов. Ступор быстро отпускает Старкова, мысли приходят в порядок. Что это сейчас было? Лишь спустя минуту, Тимофей ещё раз открыл меню и заказал блюдо дня. Это был наваристый суп на курином бульоне. В самый раз, чтобы задуматься о случившемся. Не сказать, что Тимофей сильно испугался, но это выбивалось из нормы. Привыкший мыслить рационально и быстро приводить в порядок своё состояние после стресс-теста, Старков, погружённый в себя, но всё же, не кажущийся стороннему наблюдателю чем-то взволнованным, перебирал в уме возможные варианты. Самым логичным представлялся какой-то эффект, который достигается, когда человек слишком долго или слишком внимательно вглядывается в экраны над Колизеем. Некий трюк, привлекающий к просмотру новостей с Арены, возможно, создающий временный интерес, который в итоге приводит к желанию купить что-то связанное с Ареной и гладиаторами, таким образом, из кошелька бедняги выкачиваются деньги. Одновременно это казалось и полнейшей ерундой – у Арены и без таких сложных трюков хватает добровольных и преданных фанатов, которые тратят на мерч баснословные средства. И эта теория не объясняла, каким образом на экране возникли образы его отца, капитана и фото матери. Опять же, это мог быть тот же трюк, но цель его состояла в проверке личности. Это куда более вероятное объяснение, а значит, вот так просто, тайна личности раскрыта? И при этом не сработали маркеры опасности, при которых должен был произойти запуск механизма синхронизации ложной личности. Тимофей должен был бы сейчас стать Джеймсом Райбаком и вспоминать, как оказался в это время в этом ресторане. Технология настолько совершенна, что легко обходит все эти сложные блоки? Таким способом вычислили Парнаса? Значит ли это, что и Старков теперь раскрыт? Миссия провалена? Даже не успев начаться?
Слишком много вопросов, они сыпались, как из рога изобилия. Однако на этот раз каждая новая мысль порождала логическую ошибку в дальнейшем развитии цепочки умозаключений. И приходилось начинать всё сначала. Суп закончился быстрее, чем Тимофей успел принять, как рабочую, хоть какую-то версию, объясняющую произошедшее с ним. А самые простые версии – усталость или переутомление, не объясняли голос, который произнёс его имя. Этот голос, пожалуй, был самым запоминающимся элементом всей этой странной истории временного выпадения из реальности. Голос не был знаком Старкову, определённо, Тимофей не припоминал знакомых ему женщин, которые могли бы иметь такой голос, или похожий. Не припоминал, что знакомые женщины вообще называли его полное имя. К нему обычно обращались просто – Тим. Все, кроме отца и некоторых его товарищей, а менеджеры, с которыми он вёл деловые переговоры – не в счёт.
В итоге, пришлось принять, как факт, всё случившееся, без объяснений. Назрел вопрос – что делать? Надо ли рассказать об этом связному? Что тогда будет? Скорее всего, его отзовут, подправят историю так, будто предложения о работе не заинтересовали Джеймса Райбака и он решил вернуться домой. Покрутится здесь ещё пару дней для виду и покинет остров? Слишком оптимистичный вариант! Или не говорить, но это значит – взять риск полностью на себя. В этом случае дальнейшее развитие событий вариативно и не предсказуемо, но финал, в самом лучшем случае, будет один – его тихо уберут, как Парнаса. И если не одни, так другие. Кантора поймёт, что засылать сюда агентов, которые ничего не успевают сделать одного за другим, не выгодно, и перестанут это делать. Может ли это быть своеобразным посланием? Вполне. И ещё – логика подсказывала, что живым он всё равно отсюда не выйдет, а значит, есть смысл рисковать до конца, даже если этот конец совсем близок. Допивая свой чай, Старков принял решение пока не извещать Залоне о своих кратковременных видениях. И помнил обещание отца – подстраховать на самый крайний случай.
Тимофей встал из-за стола, расплатился и уже собрался уходить, как его окликнули:
– Мистер Райбак! Простите, сэр, вы обронили!
Старков вполоборота развернулся, перед ним стоял высокий мужчина средних лет – управляющий ресторана по имени Айзек Майерс – так было написано на маленькой изящной золотой пластинке на отвороте жилетки. Айзек был почти на голову выше Тимофея, подтянутый, гладко выбритый, идеальная улыбка, голубые глаза, правильные кукольные черты лица. Улыбаясь, он протягивал Тимофею конверт – открытый, из белой дизайнерской бумаги. Конверт не мог выпасть из карманов Старкова просто потому, что не принадлежал ему. Тимофей улыбнулся, глядя в голубые глаза Айзека Майерса, забрал конверт и кивком поблагодарил. Затем спокойно вышел за территорию ресторана, только после этого принялся изучать конверт. Приятная на ощупь бумага, словно бы прохладная, имеющая едва ощутимую фактуру, прочная, благородная.
От руки чёрным фломастером на интеранглийском было написано: «Твой шанс на миллион, если хочешь знать…». Почему-то эта фраза прозвучала в голове Старкова голосом той незнакомой женщины, которая произнесла его настоящее имя во время "видений" некоторое время назад. Тимофей извлёк на свет небольшую карточку – пригласительный купон претендента на участие в турнире. Что самое странное – на имя Джеймса Райбака! Ответ на вопрос, что сказать при встрече связному, сам собой нашёлся. Тимофей оглянулся на здание Колизея, голограммы по-прежнему вращались и показывали эпизоды прошлогоднего турнира.
Родион Родимцев, как и подобает всем большим людям, часто скучал на работе. Его огромный кабинет напоминал апартаменты вип-класса в дорогой гостинице: большой, просторный и пустой. Стеклянная стена открывала очень красивую панораму города: отсюда он просматривался как на ладони. Но за много лет работы, этот вид Родимцеву порядком осточертел. Если сложить все минуты, которые он простоял, закинув руки за спину, рассматривая город, пожалуй, минуты вполне могли бы стать месяцами.
– На то и был расчёт, Игорь Иванович? – спросил Родимцев, не поворачиваясь к своему собеседнику, который расположился на шикарном кожаном диване белого цвета.
– Один из вариантов. Есть основания предположить, что тот, кто нашёл Парнаса, был связан с Ареной.
– Ну, вы же понимаете, что это мясорубка – мы его туда кинем и весьма вероятно – его там перемолотит… так и будем агнцев на заклание потом посылать?
– У него за плечами внушительный боевой опыт – не думаю, что он так уж плох для этой работы. К тому же, он понимает, что пути назад у него нет, так что должен быть готов к такому повороту событий. И я его предупреждал на этот счёт.
– Но в случае чего, мы не сможем вывести его из игры. Хитрый вы лис, Игорь Иванович. Мы не можем дать ему гарантий…
– Гарантии дают страховые агентства, в нашей работе это непозволительная роскошь, – улыбнулся Игорь Иванович.
Родимцеву окончательно надоело мозолить глаза о привычную панораму, он резко отвернулся и, махнув рукой, ответил:
– Поступайте, как знаете.
Легенду слегка подправили, теперь Райбак, оказавшись на острове, «проникся» Ареной, решил отказаться от услуг кадрового агентства и податься прямо на Арену. Судя по всему, «кадровое агентство» имело связи и там, в общем, Старков получил добро на то, что он может зарегистрироваться на призывном пункте Арены, в Колизее, в качестве гладиатора на предстоящий турнир. Как раз успевал – до официального закрытия приёма претендентов на турнир оставалось дней пять. Маловероятный резон слишком быстро нашёлся для того, чтобы быть случайностью. Наниматели явно сделали ставку на такое развитие событий или даже знали, что оно будет таким. В любом случае то, ради чего Тимофей сюда приехал было там – на Арене.
Всё складывалось очень гладко, события развивались слишком быстро, появилась естественная тревожность, но в данном случае, как казалось Старкову, это было нормально и контролируемо. Дело есть дело, и тянуть не имело смысла. К тому же, ничего подозрительного пока в действиях Тимофея не было. А скорее, наоборот – такое здесь было нормой. В сущности, никто и не стал бы копать глубоко под претендента на Арене. Люди просто добровольно приходили на мясорубку, и скольких уже перемололо – легко и просто? Очевидно, многие жалели с первых же секунд, едва почувствовав запах пороха на первом же сражении, но пути назад ни у кого не было. Смерть или успех – вот, что волнует всех, кто считает, что Арена – это хороший способ стать известным человеком и легендарным гладиатором. Но все они прекрасно осознают, что у медали две стороны, не говоря уже о ребре. Если человек считает, что в его жизни не достаточно приключений на задницу, то Арена – хорошее подспорье и возможность убедиться, что приключения можно было найти и в быту. Справедливости ради, всё это не про Старкова.
На следующий день после получения того конверта, придя на собеседование, Тимофей вёл себя спокойно, в этом ему тоже было не занимать. Девушка в форме с шевронами, белой сорочке с тонким маленьким галстуком, сидевшая за компьютерным терминалом, задавала вполне простые вопросы, на которые было легко отвечать, не боясь вызвать лишних поводов для проверок его личности. Они будут, но за это Тимофей не переживал – всю информацию, которую о нём можно узнать основательно почистили, и ничего лишнего к ним попасть не должно.
– Как вы пришли к такому решению? – спросила девушка, выдав сухую улыбку. К ней потом придут другие такие же, и она их спросит о том же.
– Знаете, реклама – дело такое, – улыбнулся Тимофей. – Всё это так впечатляет, – играть роль придурковатого бывшего вояки у Тимофея получалось хорошо.
– Я смотрю, вы служили в армии, мистер Райбак, – снова улыбнулась девушка.
– Ну, да, было дело, – ответил Тимофей. – Мне не очень понравилось, – добавил он. – Не хватало там чего-то такого, как бы это сказать… драйва наверное…
– Вы считаете, что на Арене можете его найти? – на этот раз улыбки не последовало. Это был ключевой вопрос, и ответ должен был тоже стать ключевым.
– Дело не в том, что я думаю. Просто, в армии я научился владеть оружием. Не скажу, что я был примерным солдатом, но исполнять приказы – не совсем моё, я – свободный охотник, – Тимофей улыбнулся.
– Интересный ответ, – сказала девушка. – Насколько вы уверены, что вам удастся стать гладиатором? Вы ведь в курсе, что сначала будут отборочные матчи за право сражаться на Арене и это будет, мягко выражаясь, сложно.
– В курсе, – спокойно ответил Тимофей. – Ещё я слышал о том, что мне придётся подписать контракт с вашей организацией, в котором есть пункт, что я беру всю ответственность на себя. Полагаю, для вас это стандартная процедура, так ведь? – ещё одна улыбка.
– Мне нравится ваш настрой, мистер Райбак, добро пожаловать на Арену. Заполните анкету, как будете готовы, мы продолжим.
Достаточно просто, без каких-либо видимых проблем, Тимофей стал претендентом на Арене. Атмосфера здесь сложилась самая обыкновенная. Словно все эти люди вокруг, пришли не смерти искать, а записаться на собеседование по какой-нибудь скучной работе, вроде вахтёра на космической станции, на окраинах человеческого сектора. Там вообще-то искины управляют, казалось бы – зачем там люди? Наверно, чтобы показать, что это именно человеческие границы.
Изначально собеседование представлялось Старкову чем-то сродни пиратскому шабашу: стоят в очереди кучи подозрительных типов, вполне определённых наклонностей, шумят, галдят, пошло шутят, подначивают друг друга, может, затевают ссоры. Но всё оказалось куда прозаичнее. Светлые коридоры, чистота и порядок, вплоть до стерильности, множество небольших кабинетов для первичных, вторичных и окончательных собеседований. Очередей почти не скапливалось. Люди заходили в кабинеты, выходили, следовали, куда их направляли, регистрировались, заполняли анкеты, разговаривали с вербовщиками. Относительно последнего, Старкову показалось, что это дань бюрократической сущности человечества. Даже на мясорубку надо записываться по инструкции – порядок есть порядок. Но и юристам платят не просто так – после первых же отборочных матчей, мёртвых придётся оформлять для похорон десятками, если не сотнями, и от каждого такого преждевременно ушедшего на тот свет, должно быть заявление о добровольном согласии, а то родственники могут в суд подать. Бывает, и подают, но всё тщетно – такие суды им не выиграть, зато некоторые претенденты оформляют страховку, так что дел тут бюрократам хватает.
Ближе к вечеру Тимофей завершил все необходимые процедуры оформления и был направлен в гостиницу для претендентов.
Комната 204
Он сидел в своей пустующей квартире и добивал бутылку виски. В последнее время финансовые возможности начали резко падать, по крайней мере, по долгам рассчитался, а это уже немало. Пару дней назад окончательно ушла подруга, теперь она будет жить у мамы. Она девушка красивая – без внимания не останется. Но и это тоже было чем-то хорошим. Люди проверяются именно в таких ситуациях – кто виной тому, что она не выдержала проблем, которые вполне можно было бы решить, если запастись терпением на какое-то время? Значит – не судьба. И никого не хотелось видеть…
С момента, как началась чёрная полоса в его жизни, Деррек держался, как мог, до последнего. Но нервы не железные, и сегодняшняя попойка в одиночестве посреди пустой квартиры – лишнее подтверждение тому. Почти год пришлось таскаться по судам. Почему-то так получилось, что все, на кого можно было положиться, вдруг решили что-то поиметь с неудачи одного человека. Как стервятники, припомнили старые долги, за которые сами же не торопили. Не было смысла, да и желания, отстаивать свои интересы, несколько судебных процессов, скучных и однообразных слушаний, где с каждым словом Трент слышал в свой адрес лишь жалобы, что он должен, должен и должен. Все личные накопления таяли, как мороженное на солнце, однако квартиру оставить удалось – всё же, денег хватило, чтобы расплатиться со всеми и просто закрыть бизнес, но сегодня он остался на мели… почти на мели.
Будущее казалось смутным, и выходов он не видел. Голова, забитая мыслями о своей неудаче, не болела, но места для нормальных решений – что делать дальше, катастрофически не хватало.
Да и виски сегодня был откровенно паршивым – не время шиковать. Когда теперь начнётся восстановление нормальной жизни – неизвестно. Домашний искин сообщил о звонке от мистера Вайса. Трент, молча, махнул рукой, и в воздухе появилась физиономия звонившего:
– Да, – произнёс Трент, его язык слегка заплетался.
– Мистер Деррек, это я – Роберт Вайс, узнали? – осведомился абонент, и Дерреку показалось, что этот Вайс словно издевается – как его не узнать, если вот его физиономия крупным планом?
Трент и забыл, как пару дней назад связался с этим Вайсом. Собственно, это сам же Вайс и нашёл Трента, ссылаясь на какие-то давние знакомства последнего ещё по службе в полиции. Вайс предлагал какую-то работу, сказал, что она высокооплачиваемая и как раз по его – Трента – части. Потом была встреча, опять же, два дня назад, и разговор, который Дерреку не понравился потому, что этот Вайс говорил загадками и намёками. А ещё Дерреку показалось, что этот человек пытался его шантажировать какими-то старыми грешками, что водились за ним ещё по службе в полиции. Но Деррек не помнил ничего такого, и как не старался вспомнить, ничего не получалось. Служа в полиции, Трент не переходил никому дорогу и в криминальные разборки не ввязывался. Либо этот Вайс отчаянно врал, либо Трент чего-то не понимал.
– Что вам нужно от меня? – спросил Трент, он чувствовал, что начинает раздражаться.
– Нужно встретиться, мистер Деррек…
– Зачем?
– Поверьте, это очень важно для вас… просто… у вас и так немало проблем сейчас, и если вы не хотите их приумножить, то лучше вам меня послушать.
«Вот сволочь!» – подумал Трент и, не скрывая своей неприязни, произнёс: «Мы уже встречались, вы так и не сформулировали, чего от меня хотите. Идите к чёрту, Вайс, оставьте меня в покое!».
После этого Трент резко отключил связь. Это было опрометчивое решение, но на тот момент Деррек не подозревал, что выбора у него нет. Только теперь всё будет по-плохому…
Сначала его скрутили, быстро и профессионально, он даже ничего не смог сделать, состояние не позволило сопротивляться. Он не понял, сколько было человек и как они попали к нему в квартиру, а впрочем, это не проблема – попасть в квартиру. Его примотали скотчем к креслу, и какое-то время он сидел так, приходя в норму. До него доносились приглушённые голоса ночных визитёров, один голос Трент узнал – это был Вайс, второй голос ему был смутно знаком, и пока Деррек приходил в себя, пытался вспомнить, кому он принадлежит.
– Ну ладно, хорош уже прикидываться, – сказал знакомый голос, и Трент поднял голову. Картинка не сразу стала чёткой, но когда он увидел лицо человека, сидевшего на диване напротив него, всё сразу встало на свои места.
– А, это ты… Коуди, – Деррек выдал подобие улыбки, губы заболели – рот слегка разбили, пока связывали. – А, то… работа… так бы сразу и сказали… так чего тебе надо?
Коуди Дамб по кличке Джамбо был бандитом, не то что бы крупным, но его «бизнес» постоянно расширялся, и Деррек давно о нём ничего не слышал. Всё-таки он умудрился перейти дорогу этому типу в своё время, хотя никогда не принимал Коуди в расчёт. Джамбо улыбался во весь рот, позади него стояли двое громил, а рядом мялся Вайс, словно кот бездомный возле ног случайного прохожего.
– Да, это я… помнишь, я тебе говорил тогда, что мы ещё встретимся?
– Ты за своих братьев решил отомстить что ли? – поинтересовался Деррек, изо рта пошла кровь, пришлось сплюнуть прямо на пол.
– Да если честно, мне плевать на них – сами виноваты, – ответил Джамбо.
– Тогда, какого хрена? – поинтересовался Трент, кровь всё никак не останавливалась.
– Ну, они же, вроде как родня мне, так что я должен отстаивать их интересы, – заметил Коуди, не сводя глаз с Трента и продолжая хищно лыбиться. Джамбо попросил разрешения закурить сигару, хотя это был сарказм, он бы и так это сделал, но Деррек подыграл ему слегка, кивнул – мол, он не против. Когда Джамбо раскурился, он сказал:
– Кстати, тебе мамочка не звонила ещё? – они с Вайсом как-то подозрительно переглянулись. Дерреку не понравился вопрос, больше улыбаться не хотелось. – Видишь ли, она выиграла счастливый билет на пляжи во Флориду и сегодня быстренько смоталась туда… а знаешь, твоя мама всегда была безрассудной. Ну, ты скажи мне, как можно выиграть в лотерею, если она не покупала лотерейных билетов? – после этого вопроса Джамбо заржал.
– Что с ней? – спросил Деррек.
– Что, вспомнил про мамочку? Надо было раньше в хорошего сына играть, а теперь поздно… с ней пока ничего плохого не случилось, но может случиться, и случится, если мы с тобой не договоримся кое о чём. Понял?
Улыбка Коуди стала бесить Трента.
– Чего тебе надо? – спросил Деррек, теперь он на кровь не обращал внимания, и боль как-то притупилась.
– Перейдём к делу. У меня налаживается неплохой бизнес с кое-какими людьми, но есть опасность, что ничего не выйдет, более того (Коуди поднял указательный палец), у меня самого могут быть проблемы. В общем – так, ты про Арену что-то ведь слыхал? Точнее, про гладиаторов. Там, на острове этого Вивариуса, околачиваются все, кому не лень: копы, феды и шпионы корпов, короче, все хотят поиметь кусок. А мне выпал уникальный шанс пролезть наверх, но, как это обычно бывает, есть проблема. Только я начал налаживать контакты с людьми, как мой человек засыпался. На него вышли агенты федералов, точнее один из них. Я, вроде, тоже не лыком шит, и узнал, кто там такой прыткий. Мне нужно устранить эту проблему… совсем… понял?
