Евгений Семенов
Я жду за дверью
В марте маму уволили с работы. Она и до этого всегда была подавлена, но последнее ее сломило. Когда-то сильная и уверенная в себе женщина просто угасла. Она не вставала с утра. Я сама собиралась и уходила в школу. Мама перестала спрашивать меня как дела, проверять, сделала ли я уроки. Я поняла, что пора рассказать отцу. Папа помог, как сумел. Он позвонил родной сестре мамы, и та приехала к нам. Результатом оказался наш переезд к этой самой сестре, моей тетке в соседний город. Папа хотел оставить меня у себя, но мама воспротивилась, а спорить с ней в тот момент было бесполезно.
Всю весну, лето и половину осени мы прожили там. Мама вышла из депрессии, устроилась на работу. Старую квартиру она сдавала, тетку мы не напрягали, так как она жила одна. Мне казалось, что ей было так даже лучше.
Отец мне часто звонил и обещал приехать на мой очередной день рождения, но не приехал. Меня это не расстроило. Не знаю почему, но я поняла, что у него проблемы. Он говорил все так же, не приехал из-за завала на работе, и запах опасности не передавался по телефону, но я-то чувствовала.
– Мама, я хочу к папе в гости, – однажды заявила я.
– Может на зимние? Немного осталось.
– Нет! – мне нужно было проявить в тот момент всю волю, – сейчас. На осенние.
– Но это послезавтра?!
Мама посмотрела на меня и поняла, что спорить не стоит.
Отец меня встретил на новой машине. Он поменял свой видавший много на своем веку Форд Рэнжер на блестящую черную Ауди. Машина просто кричала о своей стоимости, а внешний вид отца источал болезнь. Кожа бледная, под глазами черные пятна. Его слегка покачивало, но улыбка осталась прежней.
– Привет, дочь! – он обнял меня и попытался приподнять, но не смог.
– Ты болеешь?
Мой вопрос не удивил его.
– Немного. Скоро поправлюсь.
Мы приехали совсем в другое место. Не в его квартиру, а в большой загородный дом. Вокруг не было никаких соседей. Дом окружали высокие деревья, и как мне показалось, даже днем их тени скрывали большую часть стен.
Дом фонил. И нет! Не опасностью. От него веяло страхом. Мне очень захотелось убраться оттуда и забрать с собой отца.
– Папа, остановись.
Мой испуганный голос произвел на него такое сильное впечатление, что его голос задрожал.
– Я знаю, – он понизил и так тихий голос, – поверь мне, все будет нормально. Я не мог запретить тебе приехать.
Знал ли он, что я ощущаю этот запах? Не знаю. Я не думаю, что вообще именно он отвечал на сообщение, где согласился на мой приезд. Он бы не подверг меня такой опасности.
– Мы уже не можем не въехать. Все будет нормально. Обещаю.
Я ему поверила. Отец меня ни разу не подводил. И мне ничего в принципе другого не оставалось, как заехать с ним во двор.
Тяжелые кованные ворота медленно и натужно отъехали в стороны. Стены из бордово красного кирпича напомнили мне замки, что я видела в кино. Большие окна не просматривались, черные занавесы скрывали от посторонних глаз внутренние пространства. Дом словно скалился при виде меня. Он-то знал, что я ощущаю его запах.
На парковке я насчитала никак не меньше двадцати дорогих машин. Я не задумывалась в то время, что за люди ездят на таких. Мне было все равно, но этот автопарк напугал меня не меньше чем запах дома. Почему-то подсознательно ждешь опасности от дорогого черного автомобиля, видимо стереотип, навязанный фильмами, а тут их собралось слишком много.
– Здравствуй, Мирослава, – голос новой мисс Ивановой я узнала сразу, но это оказалась не она. Пожилая женщина в строгом черном платье протянула мне руку в полупрозрачной перчатке. Я посмотрела на отца, в надежде, что что-то произойдет и мне не придется отвечать рукопожатием, но он никак не отреагировал.
Я коснулась протянутой ладони. Животный страх заставил меня вздрогнуть. Ее рука оказалась ледяной.
– Что случилось, – учтиво спросила женщина, – у нас тут прохладно, но ты привыкнешь. Проходите. Покажи дочери ее комнату, Стивен.
Стивен?! Моего отца звали Сергей. Я ошарашено посмотрела на него, но он просто взял меня за плечо и подтолкнул вперед.
– Ждем вас за общим столом.
Голос женщины растекался под высокими потолками.
– Хорошо, Альбина, – голос отца изменился. Он тоже плыл.
Две широкие каменные лестницы справа и слева от входа в огромный зал, замыкались над головой и открывали площадку, с которой я рассмотрела огромный стол и множество гостей. Большинство сидели за столом, видимо в ожидании ужина, а некоторая часть рассматривали картины на стенах. Внешний вид каждого соответствовал внутреннему убранству. Черные платья в пол, высокие прически, смокинги и белые рубашки. Я совершенно не вписывалась в эту картину в своих джинсах и салатовой куртке.
– Тебе придется переодеться, – сказал отец достаточно громко.
– Точно? – я надеялась, что смогу остаться в своем.
