Евгений Сатановский
Если б я был русский царь. Советы Президенту
От автора
Что было – то и будет. Что делалось – то и делается. Вот придут некоторые и скажут: это новое. Но все это уже было в веках, бывших прежде нас.
Eкклезиаст
Это книга не о том, почему и в чем именно Владимир Владимирович Путин, второй Президент, затем премьер-министр, а ныне – опять Президент России, четвертый по счету, хорош. У действующей российской власти и без автора достаточно сторонников, адвокатов и пропагандистов. Какая им цена и не больше ли от них вреда, чем пользы, – другой вопрос. Как демонстрирует мировая и отечественная история, в том числе самая недавняя, всевозможные охранительные братства, патриотические объединения, политические партии, молодежные организации и гопники-общественники обоего пола, готовые (бескорыстно, по велению души) «порвать за: Государя-Императора, Советскую власть, конкретного имярека… (нужное подчеркнуть)», в момент, когда они наконец-то могут выполнить предназначение, ради которого их, собственно, на протяжении долгих лет собирали, пестовали, финансировали и организовывали, растворяются в пространстве до полной прозрачности со скоростью, нарушающей все законы природы. Выполнение необременительной декоративно-успокаивающей роли, создающей у начальства ощущение, что у него в случае чего есть опора в массах, в то время как вместо масс присутствует массовка, создает у участников этого процесса не только чувство локтя, но и обратно пропорциональную реальности уверенность в светлом будущем и верности выбранного курса. Пожмем плечами. От Брехта до Макаревича в человеческой психологии и отношениях власти и общества мало что изменилось – да и с чего меняться? Что в Германии 30-х: «идут бараны в ряд, бьют в барабаны», что в родном Отечестве 80-х: «лишь в стаде баран доверяет судьбе», что во времена нынешние, куда более «вегетарианские»… Но оставим разговоры о грустном. Будут еще поводы. Отметим лишь, что на патриотически-охранительном поле, где не устояли перед соблазном поголовного дезертирства при первых признаках опасности ни «Союз Михаила-Архангела» с его «Черной сотней», ни Гитлерюгенд, ни даже КПСС с ВЛКСМ, перспективы «Наших» и «Молодой гвардии» могут вдохновить только людей крайне доверчивых и не обремененных исторической памятью. Исполать.
Это книга не о том, почему и в чем именно Владимир Путин, второй/четвертый российский Президент, плох. У ныне действующей российской власти достаточно критиков, противников и «заклятых друзей» и без автора. Чем они сами лучше и почему все то, что они обещают, будет ими выполнено, когда и если они станут властью или смогут опереться на «социально близких» во власти – опять-таки другой вопрос. Власть – любая, тем более верховная, имеет свои законы, и даже идеальнейшие из людей, заняв пост на верху государственной пирамиды, принимают решения, исходя именно из этих законов, а не из десяти заповедей или «норм человеческого общежития». Все почему-то всегда забывают старую вьетнамскую сказку, которая легла в основу пьесы великого Евгения Шварца и фильма не менее великого (о ныне живущих так говорить не принято, но тут уж как есть) Марка Захарова. Убить или хотя бы пошпынять дракона рвутся многие, особенно если это в текущем режиме ничем не грозит. Все, кто откровенно или вскользь, нахраписто или «со стеснением» намекает на собственную готовность занять – исключительно демократическим путем и по воле народной, место правителя, с охотой рассказывают, почему именно они, любимые, для этого народа и этой страны лучше. Только придушить будущего дракона в себе никто из них никогда не был, не бывает и, позволим предположить, не будет готов. Автор вполне готов согласиться с теми, кто утверждает, что люди, которые сменят нынешнюю власть, к которой много вполне резонных претензий, будут чудесным образом безгрешны, поголовно некоррумпированы и все сплошь смиренны, аки библейские львы, лежащие рядом с агнцами. От своего вышеприведенного мнения о том, что хрен редьки не слаще, он даже готов отказаться, узрев предварительно список праведников – не обязательно всего правительства или, упаси Господи, парламента. Бог, как известно, троицу любит, так что достаточно хотя бы трех конкретных кандидатур, наделенных в равной мере достаточной святостью, мудростью и соответствующими способностями: президента, премьера и кого-нибудь третьего, в резерв, буде кто-то из первых двух «забуреет», проворуется или чрезмерно согрешит другим образом. Жаль, что никто пока такого списка даже в самом урезанном виде не предоставил – но будем ждать.
Вольно цитируя Сергея Лукьяненко: «Данный текст не имеет отношения к делу света. И к делу тьмы тоже не имеет». Вне зависимости от разборок по поводу того, кто чей Дозор. Где тут свет, где тьма – Бог весть. Чума на оба этих дома. Что власть с ее адептами, что критики и хулители этой власти неразличимы даже в мелочах столь часто, что становятся для непредвзятого наблюдателя сиамскими близнецами. Не случайно в декабре 2011-го после парламентских выборов митинг на Болотной озвучил ироническое: «Я не голосовал за этих сволочей. Я голосовал за других сволочей. Требую пересчета». Автор честно признается: ему хотелось, во-первых, понять самому и, во-вторых, попытаться разобраться в происходящем в стране и государстве вместе с читателями, поскольку он в этой стране живет 52 года и в этом государстве, как бы оно ни называлось и кто бы во главе его не стоял, жить планирует еще долго и счастливо вместе с семьей, друзьями и коллегами, или, как говаривали классики, «чадами и домочадцами». Родина, однако. Не идеальная, но уж какая есть. Бывают хуже. Бывают много хуже. Разберешься, что так, что не так, какие шестеренки, в каком направлении и с какой скоростью вертятся – глядишь, лучше станет. А не станет – значит, не судьба. Делай что должен и будь что будет.
Ни малейших претензий на то, что написанное – истина в какой угодно инстанции, у автора нет. Он не намерен подтасовывать факты, врать в чью-либо пользу или иным способом вводить читателя в заблуждение, хотя вполне может заблуждаться сам. Более того, представленный вниманию читателя текст не претендует на объективность. Он субъективен. Еcли автор кого-то из упоминаемых им персонажей полагает мерзавцем, аферистом, вором или дураком, то так и сообщит, мнение это по возможности обосновав. Или не обосновав, если это и так ясно. Если не полагает или полагает (см. выше), но неабсолютным – тоже сообщит. Политкорректные люди так не поступают, но автор неполиткорректен. Искусство плетения словесных кружев, которое у воспитанных людей вместо старинного честного слова «ханжество» по нынешней поре принято называть политической корректностью, ему чуждо. В конце концов, страна, где он родился, прочно усвоила из О’Генри, что «песок неважная замена овсу», даже если в США, где эти слова были написаны, о них напрочь позабыли.
Автор на личном опыте знаком с работой президента. Он сам на протяжении двух десятилетий выполнял и продолжает выполнять эту работу – ладно бы речь шла только о корпорации и институте, хотя и это можно принять в расчет. Но он на протяжении полного срока был – и при этом выжил, оставшись в здравом уме и твердой памяти, президентом Российского еврейского конгресса. Тем, кто считает, что быть президентом крупнейшей общественно-политической организации и благотворительного фонда евреев России на протяжении первого президентского срока Владимира Путина, приняв структуру из рук Владимира Гусинского и Леонида Невзлина, отношения которых со вторым президентом страны, мягко говоря, оставляли желать лучшего, намного легче, чем возглавлять эту страну, хотелось бы порекомендовать попробовать самому. Управление Россией, разумеется, мало кому по плечу. Но управлять евреями, даже столь цивилизованными и культурными, как российские, невозможно в принципе. Процесс этот больше всего напоминает игру на грани фола или, как говорили в свое время в городе Одесса, пожар в борделе во время наводнения.
Балансирование между взаимоисключающими требованиями, идеями и проектами множества людей и организаций, отношение которых друг к другу исчерпывается выражением «террариум единомышленников», не слишком облегчает то, что каждый из персонажей в глубине души полагает себя Эйнштейном, а всех прочих – слепоглухонемыми идиотами. При этом все без исключения организации живут в своем собственном бурном внутреннем мире, мало интересуясь остальным человечеством. Взамен еврейская общественная жизнь дает возможность ознакомиться с тонкостями внутренней и международной политики, включая происходящее в высших эшелонах власти. Завести опасных и влиятельных врагов. Периодически встречаться с королями, премьер-министрами и президентами. Контактировать с послами и генералами. Консультировать министров иностранных дел. Участвовать в закрытых заседаниях парламентов и комиссий по обороне и безопасности. Общаться со средствами массовой информации. Встречаться с лидерами делового мира, включая тех, кого именуют «олигархами». Знать, что происходит в мире религиозном, в том числе у высших иерархов. Дружить с великими учеными и писателями, артистами и режиссерами. Помогать множеству людей, в том числе не имеющих никакого отношения к евреям. На основании чего, собственно, и написана эта книга – со всей возможной скромностью, вежливостью и самоиронией, на которые автор только был способен.
Предисловие
Если б я был русский царь… – Ну и? Ну я бы жил лучше, чем русский царь. – ??? Я бы был царь, но я б еще немножко шил.
Старая еврейская шутка
Три вещи, которые знают все. Кто мешает плохому танцору? Каждый мнит себя стратегом. О тех, которые приходят. Перемена мест слагаемых. О тех, кто вовремя уходит. О тех, кто не уходит вовремя. Закон Шварценеггера – некоторые из них возвращаются. Элита и народ как единство противоположностей. Самодержавие как форма разгильдяйства.
Каждый нормальный человек твердо знает три вещи: как воспитывать детей, как правильно жить и как управлять государством. Он может быть старым холостяком или слепоглухонемым идиотом, которого в состоянии терпеть только родная мама, да и то с трудом. Принципиальным бездельником или фанатичным трудоголиком. Поборником трезвости или хроническим алкоголиком. Старой девой или, что далеко не одно и то же, закоренелой феминисткой. Вечно одиноким угрюмым сычом или душой компании, который замолкает, только когда спит – да и тогда храпит на весь дом. Занудой или всезнайкой, которого хочется придушить из жалости к нему самому и окружающим. Неважно, кто он. Эти три вещи знают все и всегда. В отношении детей иногда еще можно спорить, укоряя собеседника в том, что своих детей у него не было и нет или отношения с ними сложились как у кошки с собакой. Стиль жизни в принципе тоже обсуждаем. Что до управления государством – тут другое дело. Детей в мире полным-полно. Жизнь есть у каждого – пока не помер. Но государств мало, менее 200. Тех, кто ими управляет, конечно, больше, но не до бесконечности. Вероятность того, что ваш собеседник лично знаком хоть с кем-то, в реальности влекущим на горбу собственную страну, как правило, близка к нулю, что открывает широчайший простор для теорий, гениальных идей и словоблудия пикейных жилетов всех и всяческих мастей. Бриан, как мы помним из Ильфа и Петрова, был голова, которому палец в рот не клади. Далее частности. Деревенская завалинка в России или кафе в Алжире, политический салон в Европе или редакция газеты в Израиле, здание ООН в Соединенных Штатах или телецентр в Персидском заливе полны самоуверенных людей с дипломами или без оных, косноязычных или с хорошо подвешенными языками. Фамилии, названия стран и предпочтения в кулинарной сфере могут меняться. Апломб – никогда. «Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны».
Впрочем, это еще не худший вариант. Некоторым, помимо трех базовых, дано, к сожалению для окружающих, четвертое знание: чего они добились бы, если б не… Варианты того, кто мешает страдальцам получить все то, чего они достойны больше, чем тот, кто всего этого (неважно, чего именно) добился, разные. Жена (вторая жена, бывшая жена, муж, отсутствие супруга). Дети (родители). Евреи (кавказцы, таджики, китайцы, киргизы, армяне, цыгане, поляки, мексиканцы, арабы, негры, белые, желтые – далее без конца). Эта сволочь начальник. Эти уроды, с которыми приходится работать. Враги. Бригадир (мастер, начальник цеха, комсорг, парторг, профорг, мэр, губернатор, председатель правления, президент банка). Инопланетяне. Судьба. Интриги завистников. Собственная принципиальность (порядочность, богобоязненность, скромность, честность, доброта). Государство. Обстоятельства. Плохая карма. Грехи предков. Русская мафия. Китайская мафия. Итальянская мафия. Американцы (демократы, республиканцы, Голливуд). Русские (КГБ, КПСС, КПРФ, «Единая Россия», «оранжевые»). Израиль (сионисты, постсионисты, ревизионисты, поселенцы, ЦАХАЛ, Моссад). Газета «Завтра» («Правда», «Гаарец», «Таймс», «Нью-Йорк таймс», «Спид-Инфо», «Жэньминь Жибао»). Этот проклятый Интернет. Всемирный заговор (уточнить, чей). Масоны. Жидомасоны. Террористы (исламисты, коммунисты, «либерасты»). Гайдар, Путин, Ельцин, Горбачев, Ксения Собчак. Буш (первый и второй), Клинтон (муж и жена), Обама, жена Обамы. Бог (дьявол, шайтан, зеленый змей). Мусульмане (христиане, хасиды, буддисты, атеисты). Чак Норрис (1-й канал, 2-й канал, ТНТ, «Дом 2»). Вещие сны. Сглаз. Зависть окружающих. Ксенофобы. Гомофобы. Юдофобы. Юдофилы. Дрозофилы. Любители домашних животных (или сами эти животные). Любители шуб из натурального меха. Борцы с шубами из натурального меха. Глобальное потепление. Коррупция (кумовство, воры, взяточники). Бездуховность (несправедливость, урбанизация, теократизация, вестернизация, Макдоналдс). Хобби. Хоббиты. Правые (левые, зеленые, лейбористы, либералы, консерваторы, христианские демократы). Феминистки (умники, блогеры, серая масса). Троцкисты, сталинисты, милитаристы. Гринпис, НАТО, Пентагон, ЦРУ. Предатели родины (неважно, какой именно). Пацифисты, интеллигенты, очкарики, сильно умные. Любовница мужа. Журналисты (яйцеголовые, политические бандерлоги, шакалящие у посольств). Солнечная активность. Москвичи (нью-йоркцы, питерские, парижане, кокни, одесситы, жители Рамат-Авива). Календарь майя с его концом света. Вашингтон, округ Колумбия. Киев, Тбилиси, Рига, Таллин. Фашисты (любой национальности и вероисповедания). Голубые. Безответственные элементы, агенты влияния. Соседи. Олигархи, бюрократы, чиновники. Красные (устар.). Белые (устар.). Желтая угроза. Озоновая дыра. Отсутствие мира во всем мире. Борьба за мир во всем мире. Идиоты (как явление в целом и персонально). Собственная национальность (национальность отца, матери, начальника). Меркель, Кобзон, Нетаньягу, Саркози. Имя (фамилия, отчество), данное при рождении. Дата рождения (знак Зодиака, звезда). Выпивка. Легкие наркотики. Тяжелые наркотики. Дурная компания. Широкая натура. Среда обитания. Школа. Приятели юности (теща, родня, родственники жены или мужа, собутыльники). Выбор бесконечен. Аргументы убойные. Потерянные перспективы грандиозны. Выси, куда могли бы воспарить, и горизонты, которых могли бы достичь, потрясают. При этом никто никогда не говорил, не говорит и не скажет: сам дурак, что с этим сделать. Или: большего не стою. Или: по Сеньке и шапка. Ни-ко-гда. С большой буквы «Н».
Значит ли это, что человек, который идет к власти или к ней пришел, всегда ее заслуживает? Ни в коем случае. Сплошь и рядом – это совершенно случайные люди, вынесенные наверх волею обстоятельств. Или серые мышки, которые выплыли наверх именно потому, что ни на первый, ни на второй взгляд не представляли ни для кого угрозы. Или потому, что сильные бойцы торпедировали друг друга на раннем этапе и до конца дистанции дошли лишь слабые. Или аутсайдеры, которых лидеры взяли во вторые номера потому, что могли их контролировать на все 100 % – как им казалось, когда они их туда брали, не предполагая, что те проскочат в номера первые в результате болезни или внезапной смерти лидеров. Иногда это молодые-зеленые, которыми можно манипулировать, опекая их «до поры», которая настает всегда неожиданно и невовремя для опекуна. Иногда в качестве компромиссного варианта, старые или больные, одной ногой в могиле (куда сходят, пережив всех современников). Бедные, но честные – зато какая у них возможность развернуться потом! Или богатые, которым «больше не надо» – в соответствии с заблуждением, что такие люди на белом свете есть. Тихие, незаметные, демонстративно неамбициозные люди, которые поправят-поправят немножечко и уйдут в небытие, уступив место подлинным вождям и трибунам. Щас. Уйдут они. Ждите. Пример на примере. Лежат на поверхности, известны всем и каждому, но никого ничему не учат. Поскольку единственный урок истории тот, что из нее никто не извлекает никаких уроков. Хоть не учи ее совсем – все равно бесполезно. Уж не отсюда ли идеи, которые легли в основу планов реформирования отечественного образования? Те самые, за которые все кому не лень столько лет ругают министра этого самого недобитого пока еще образования и несчастной науки Фурсенко, с улыбкой страстотерпца не обращающего на призывы педагогической и академической общественности ни малейшего внимания?
Причем все эти особенности свойственны не только отечественной политической системе. В Соединенных Штатах не случайно говорят, что качества, которые нужны, чтобы быть хорошим американским президентом, не совпадают, а иногда и прямо противоположны качествам, которые необходимы, чтобы стать американским президентом. Именно поэтому Руди Джулиани – единственный, кто, по глубокому убеждению автора, по-настоящему заслуживал кресла в Белом доме, на выборах, в итоге которых победил Барак Обама, не дошел даже до финала праймериз. Система себя бережет – любая система. Хоть административно-командная советская, хоть тоталитарная северокорейская, хоть демократическая западная. Сильных, умных и независимых она «отстреливает» по дороге к власти. Проскочить ее фильтры можно, только очень хорошо замаскировавшись. Иначе – как на помянутых последних выборах в главном столпе мировой демократии, где в финал, напомним, вышли необратимо контуженный дедушка-ветеран, стройный мулат-популист с хорошо подвешенным языком, агрессивная базарная хабалка-губернатор из глубокой провинции и утонченная злобновато стареющая дама из высших эшелонов старой элиты с приклеенной к лицу фальшивой улыбкой. Политически корректно до предела: все возрастные и этнические категории, оба пола – чего вам еще надо, поганцы? Что называется, делайте ставки, леди и джентльмены. Впрочем, будем справедливы: германских и австрийских канцлеров, французских и аргентинских президентов, итальянских и британских премьеров это тоже касается: политический планктон проскочит там, где крупная рыба сдохнет от недостатка кислорода, а мелкая передавит друг друга. Исключения, вроде Вацлава Гавела, встречаются, но быстро уходят или приводятся к общему знаменателю. Не зря в Израиле, с древности прославленном скептическим отношением населения к власти, будь это хоть пророк Моисей, хоть цари из дома Давидова, хоть нынешние – прямо скажем, не цари и не пророки, говорят, что приличный человек или человек состоявшийся в политику не пойдет: что ему, делать больше нечего?
Как следствие, высшие посты сплошь и рядом занимают люди беспринципные и хитрые, авантюристы и честолюбцы, готовые обещать кому угодно что угодно ради удовлетворения амбиций и получения доступа к ресурсам. Тем более они готовы пойти на все, чтобы у власти удержаться, – в Африке, Азии и на Ближнем Востоке мы видим, какую цену за это платит население. Далее возможны варианты, в зависимости от того, какая именно власть «на дворе». Сейчас все больше в моде демократия, точнее, в большинстве случаев имитационная демократия, в рамках которой могут быть реализованы любые системы, от трайбализма или ортодоксальной теократии до военной хунты и наследственной монархии. Согласно Бродскому, «ворюга нам милей, чем кровопийца». Где-где, но в России с этим после ГУЛАГа и всех прелестей Гражданской войны, раскулачивания, борьбы со всевозможными уклонами и терроров – больших и малых, можно без колебаний согласиться. Да и не только в России. На что уж редким мерзавцем и предателем был князь Талейран, принципиальная беспринципность которого стала притчей во языцех, породив понятие «толерантности», но и современникам, и потомкам он казался лучше Робеспьера с его фанатиками-якобинцами и любимой гильотиной. Вообще-то говоря, беспристрастная попытка проанализировать, что именно на самом деле представляет собой демократия, как система управления, вместо каковой, как правило, всех отсылают к известной максиме Уинстона Черчилля, согласно которой демократия «плоха, но ничего лучшего человечество за всю свою историю не придумало», не дает оснований для большого оптимизма. Можно привести массу примеров, почему ответственная конституционная монархия лучше или по крайней мере не хуже демократии. Можно не приводить. Для Запада цитата из Черчилля по сию пору – как Ленин в Советском Союзе: вырвать из контекста, произнести с придыханием и слепо следовать указанным путем, отлучая скептиков и затаптывая по дороге диссидентов. Бедный сэр Уинстон – бабник, тяжелый курильщик, выпивоха и аристократ, который напоминал кого угодно, кроме современных евродемократов! Знал бы он, до чего его слова затаскают духовные и политические наследники люто ненавидимых им при жизни «овец в овечьих шкурах»…
Как ни парадоксально, но приход во власть всех этих случайных тихонь, великих комбинаторов или продуктов политтехнологов и политических технологий вовсе не обязательно к худу. Вчерашний ноль без палочки вполне может оказаться если и не государственным мужем, то его приемлемой заменой. Был артиллерийский поручик с провинциальной Корсики – стал Император Франции Наполеон Бонапарт. Сын бутлегера, разгильдяй и плейбой Джон Кеннеди и голливудский ковбой Рональд Рейган превратились в президентов США, кумиров и символов эпохи. Нахальный юноша, не признающий авторитетов, сорвиголова и бабник У.Черчилль и не по чину смелая дочка лавочника Маргарет Тэтчер – величайшие в современной истории премьеры Великобритании. Точно так же лидер нации при ближайшем рассмотрении может превратиться в ничто. Что там сказано у классиков про то, что короля играет свита? А также про голого короля? Играет, играет. Как иначе отличить большого начальника от начальника среднего или малого ранга? Перьев на шляпах и корон теперь не носят. Бриллианты – аксессуары мафии и звезд шоу-бизнеса. Галуны и позументы украшают швейцаров и тамбур-мажоров. Но президент он, премьер-министр или император, для его проезда будут перекрывать дороги, да и передвигаться он будет с кортежем – на колеснице, в карете или в лимузине, в соответствии с эпохой – не столь важно. И сопровождать его будут вне зависимости от его собственного желания. Не случайно, чтобы пройтись по Багдаду в одиночку Гарун-аль-Рашид выбирал ночное время и ходил в простом плаще. Впрочем, разве еще недавно веселый и храбрый иорданский король Хусейн не ездил по своему Амману в качестве таксиста, расспрашивая пассажиров об их жизни и интересуясь, что они думают о короле? Тот, кто наверху, всегда одинок. Ему мало кто говорит правду, даже если он хочет ее знать, а многие ли этого хотят? Да и про то, что король голый, никто не скажет ему вслух, пока он король. Разве что иностранные журналисты. Или совсем невинное дитя озаботится просвещением общественности. Интересно, запретят ли в братской Белоруссии сказку Андерсена после новогоднего визита Лукашенко в местный детский дом, где девочка напрямую спросила «батьку» в ответ на дурацкий вопрос: а не дурак ли он? То-то будет смеху…
История всегда имеет право выбора, но выбор этот часто дело случая. При всей той роли, которая имеет личность в истории, что изменилось бы для Рима, по большому счету, если бы место Цезаря занял Помпей или Катилина? Для Франции, если бы функции Робеспьера были переданы Марату? Для России, замени Ленина Свердлов или Троцкий, а Сталина Дзержинский или Киров? Скажем, не претендуя на место при дворе в нашем собственном, невесть каком по счету Риме, кощунственное: что изменилось бы для жителей сегодняшней России, если бы ее возглавил не Путин, а Ходорковский? Ну, для тех, кто на самом верху, – понятно: президент, затем премьер, а потом снова президент – Михаил Борисович. Глава администрации и его правая рука, затем президент, а потом премьер – Леонид Невзлин. На внутренней политике, осмелимся предположить, все тот же Владислав Сурков. Некоторые изменения по высшему и среднему кадровому составу. Часть лиц, ныне пребывающих в добровольном или вынужденном изгнании – «в шоколаде». Другие не в чинах, а в бегах, узилище или истории неизвестны. Некоторые – безвременно в мире ином. Прочее население на своем месте, где бы оно ни находилось. Включая правозащитников и весь состав адвокатуры. То есть те же тестикулы – вид сбоку. Что вовсе не означает отсутствия сочувствия бедственному положению, в котором оказался бывший миллиардер, волею судеб и своих амбиций попавший в края не столь отдаленные. Тем более что оттуда, надо полагать, он сможет выйти не так скоро, как мог бы на то рассчитывать: активная борьба оставшихся на свободе соратников за его освобождение укрепляет желание тех, кто его туда поместил, удерживать его в этих краях сверх всяких норм и приличий. Что позволяет соратникам продолжать бороться за свободу МБХ за его же собственный счет, поскольку средства, которыми они в отсутствие главного владельца распоряжаются, ни в каком другом случае, кроме нынешнего, к ним в руки никогда бы не попали.
Возвращаясь к основной теме нашего рассказа, констатируем, что овладение верховной властью есть промысел Божий. Он же – воля бессмертных Богов. Он же – Рок, Судьба, Мойры или, ежели угодно, Фатум. Короче – как карты лягут. Это теперь все знают Ленина, Троцкого, Сталина, Гитлера. Но когда и если бы не то, что в январе, но даже в сентябре 1917-го тогдашних политологов из числа мировых величин спросили, кто такие Владимир Ульянов или Лев Бронштейн, не говоря уже об Иосифе Джугашвили, многие бы ответили на этот вопрос? Кто в Германии тех времен знал об австрийце Шикльгрубере? В Китае о Мао? А ведь это крупнейшие политические фигуры ХХ века, великие диктаторы и революционеры, во многом определившие пути развития человечества, которыми оно следует и по сей день! Что говорить о фигурах менее значимых? Любая пешка может стать ферзем. Как и ферзь может превратиться в беглеца, заключенного или растерзанный толпою труп. Когда и если судьбы Романовых, Габсбургов и Гогенцоллернов для читателя примеры давние и оттого неубедительны, есть недавние жертвы «цветных революций», да и память об «арабской весне» куда как свежа. Мятежи, бунты, перевороты и гражданские войны, по недоразумению принятые в Вашингтоне, Лондоне, Париже и Брюсселе за расцвет демократии, в честь чего все это безобразие с бесхитростностью, доходящей до идиотизма, и было названо «арабской весной», как и было предсказано скептиками, к числу которых автор относился с самого начала, привели к власти радикальных исламистов, которых отечественный юмор 90-х нарек «бородатыми зайцами». Дело житейское. Местные вожди народа и светочи нации на своем примере продемонстрировали, до чего может дойти ситуация, когда в стране не работает механизм смены верховной власти. В Тунисе президент бежал и заочно осужден на длительный срок с конфискацией. В Египте президент ушел в отставку добровольно, но в стране остался – был арестован и отдан под суд, демонстративно несправедливый. В Ливии лидер до самого конца отбивался от мятежников и блока НАТО, но в конечном счете был затравлен и растерзан вооруженной толпой. В Йемене президент чудом остался жив после покушения и, в конечном счете, отстранен от власти. В Сирии над этим на момент написания данной книги еще работали. Сегодня всем желающим понять хоть что-нибудь ясно, что после всех них жизнь в странах, которыми они так долго управляли, будет только хуже. Но, правя по 20–30 – 40 лет, они спровоцировали развитие ситуации в точном соответствии с поговоркой «нэхай гирше – абы иньше». Арабская практика совпала с украинской теорией, еще раз подтвердив, что народ сер, но мудр. Распад социалистической системы в 90-х, «цветные революции» и насильственные «демократизации» 2000-х снесли не один режим, и судя по тому, что происходит на планете, «мира во всем мире» можно ждать до второго пришествия или, коли есть охота – до морковкина заговения, как говорили в годы детства автора его близкие родственники.
Для современного правителя не так важно, как именно он взобрался на вершину властной пирамиды, – ну, в конце концов, пришел человек к власти и пришел, как то, как именно он будет уходить. Cобственно, главное в большой политике – вовремя и с минимальными потерями уйти. Это хорошо знают профессионалы, занимающиеся спортом и бизнесом. Ушел на пике славы – остались добрая память, деньги и здоровье. Пропустил свой срок – не будет ни того, ни другого, ни третьего. Политика, однако, сильно отличается от бизнеса и спорта. Спортсмену проще: если внутренний голос не говорит ему, что пора переходить на тренерскую работу, – это делают соперники. Правда, уйти можно не так, чтобы совсем уж в правильный момент, но и почти вовремя. В спортсмене еще не успели разочароваться, он принимает благородный вид и произносит правильные слова про то, что нужно уступать дорогу молодым. После чего занимается своим рестораном, улыбается в рекламе спорттоваров и играет в гольф. Его все помнят, надрываться больше не надо, и он счастлив.
Предпринимателю сложнее – сегодня акции растут, а завтра рынок рушится. Приходит кризис: дома не продаются, в рестораны не ходят, автомобили никому не нужны и банкротство на пороге. Парламент голосует за сокращение военных расходов – верфи опустели, танки не строят, самолеты никто не заказывает. Прогресс наступает на пятки: ты по-прежнему делаешь лучшие в мире пейджеры, а покупатель требует айфон или айпад. Инстинкт говорит: продай бизнес, а что говорят партнеры? Что делать с офисом? Как расстаться с секретаршей? На Новой Гвинее десять тысяч лет назад делали лучшие в мире каменные топоры. Их делают там до сих пор, но рынок сузился до пределов самого острова, и то не всего, поскольку автомат Калашникова – он и у папуасов автомат Калашникова. Лучший в мире аргумент в дружеской дискуссии. Поэтому умный бизнесмен вовремя уходит «в кэш» и произносит то же, что спортсмен. После чего ходит в его ресторан, смотрит рекламу и играет в гольф. Его все забыли, с налоговым инспектором можно вести разговор о погоде, и он счастлив.
