Евгений Прядеев
Сити, деньги и перо

– Знаешь, Андрей, мы с Иваном не были друзьями, – продолжал тем временем изливать мне душу вампир, – но я всегда уважал его за честность и твёрдые принципы.

Интересно, а с чего вдруг Крамер решил передо мной исповедоваться? Согласен, открытой вражды между нами никогда не было, скорее, наоборот, нас можно было назвать приятелями, но сейчас причины его откровенности были абсолютно непонятны. Может быть, Крамер пытается отвести от себя подозрения, а на самом деле у него-то как раз рыльце и в пушку? Или у кого-то из его подручных?

– Понимаешь, Андрей, – продолжал тем временем заливаться соловьём Крамер. – Иван Максимович ни разу не поступился своими убеждениями, как бы мы ни пытались давить на него. И вот теперь его нет! Жалко….

Да уж… Сюжет очередного анекдота. Вампир, которому жалко человека. Если только в том случае, что не успел его кровью полакомиться.

Тем временем дверь в зал снова отворилась, и на пороге, внимательно оглядывая помещение, остановился грузный широкоплечий мужчина в соломенной шляпе и со старым брезентовым рюкзаком на плече. Да уж, вот ему явно никто не приседал на уши по поводу важности мероприятия и обязательности костюма.

Кирзовые сапоги, брезентовые брюки и растянутый свитер наверняка привлекли не один взгляд, пока мужчина шёл по Москва-Сити. Такой наряд гораздо больше подошёл бы берегу озера и рыбалке, чем деловому центру, но мужчину, похоже, это абсолютно не смущало.

Неторопливым, но весьма уверенным шагом обладатель соломенной шляпы подошёл к столу, за которым сидел Алексеев, и громогласно поздоровался.

– О-о-о, – донёсся до нас изумлённый голос нотариуса. – Михей Валерьянович! Очьень йяд и очьень удьивьён! Ви тоже жьелайете узнать пьёследнюю вьёлю Ивана Макьимовьича? Но вас же нье било в списках! Интейесно узнать, как ви сьюмели пйёйти охьяну?

– Когда мне куда-то надо, то я иду и не спрашиваю, – произнёс в ответ мужчина, стаскивая с головы шляпу и демонстрируя почтенному обществу роскошную лысину. – Ты же, наверное, и сам завещание не читал, а иначе бы не задавал таких глупых вопросов.

После этих слов человек со странным именем Михей Валерьянович развернулся и ещё раз внимательным взглядом оглядел всех собравшихся. Когда его взор ощупал меня с ног до головы, я непроизвольно поёжился. Не знаю почему, но меня обдало арктическим холодом, как будто я оказался абсолютно голый на морозе.

Мысль «Куда я полез?» с каждой секундой становилась всё сильнее. Отвлекаться от происходящего и навязчивого бормотания Крамера помогали только фантазии о том, с каким наслаждением я прямо на себе в мелкие клочья разорву пиджак и рубашку. У меня было навязчивое ощущение, что я пропотел насквозь и выгляжу абсолютным чучелом.

А дальше народ в зал повалил буквально косяками. Я чувствовал исходящие от них эманации силы, а некоторых участников сборища узнавал в лицо.

Вот ещё один глава вампирской семьи. Не помню точно, по-моему, его зовут Александр. Общих дел мы с ним не имели, но, помнится, меня с ним как-то знакомили в баре у Артёма. Артём же как раз и знакомил. Семья у этого Александра вроде как небольшая, но очень хорошо организованная и сплочённая.

А с этой ведьмой мы однажды сцепились из-за картины. Ну не совсем простой картины, конечно же. Там была изображена девушка с ландышами, вроде бы банальный портрет, но с очень противным нюансом. Картина насылала на владельцев галлюцинации, после чего шайка ведьм обирала этих несчастных в буквальном смысле слова до трусов. Весёлая вышла история, чуть было до смертоубийства не дошло, но картину я всё-таки испортил.

Когда в зал бочком протиснулся Мося, я понял, что уже совсем ничему не удивляюсь. Владелец «Гомеопатической аптеки», естественно, узнал меня, но подходить не стал, а только ограничился церемонным кивком.

Впрочем, я его не осуждал. В зале к этому моменту откровенно стало тесно, и Мосе с его выдающейся фигурой протискиваться ко мне было не очень удобно. Все сидели достаточно близко друг к другу, непроизвольно разбившись на группки. Не испытывающие друг к другу откровенной ненависти о чем-то негромко переговаривались, обмениваясь последними слухами и сплетнями. Даже Крамер нашёл для себя свободные уши и сейчас с жаром втолковывал что-то молоденькой ведьме о трудностях покупки донорской крови.

Я же в очередной раз вздохнул и с тоской подумал, что, когда не надо, время тянется мучительно медленно. К тому же не оправдались мои надежды встретить здесь тех, кто имел отношение к нападению на меня и Мерзкого. Нет, кроме меня в зале присутствовала ещё парочка оборотней, но одного я прекрасно знал, а второй вроде как давно и плотно сидел на крючке у Эдика, не позволяя себе без его команды сделать даже лишний шаг в сторону.

Я, конечно же, потом уточню эту информацию ещё раз, но пока что явных кандидатов на роль злодеев не находилось.

По залу пронёсся громкий звук, как будто спрятанные за ширмой старинные часы отбивали начало часа.

– Всьем дьёбьий дьень! – голос нотариуса прозвучал набатом, явно усиленный то ли микрофоном, то ли магическим артефактом. – Давайте начнём наше скорбное мероприятие.

Юрист замолчал, и я понял, что в зале установилась буквально-таки мёртвая тишина. Алексеев обвёл всех довольным взглядом, а затем продолжил уже гораздо тише. Акцент старика чудесным образом куда-то испарился, а голос как будто бы стал моложе и мелодичнее.

– Иван Максимович Еремеев покинул этот мир, и это событие несомненно опечалило многие сердца. Но мы с вами продолжаем жить, и лучшее, что можем сделать в память о господине Еремееве, – это исполнить его волю.

Я слушал голос нотариуса и невольно проникался торжественностью момента. Происходящее напоминало мне просмотренное когда-то кино, и невольно я сам чувствовал себя участником этого кинофильма.

– В первую очередь я хотел бы ответить на тот вопрос, который многие из вас почему-то задавали мне чаще других, – неторопливым и размеренным голосом продолжал говорить нотариус. – Я не имею отношения к двум офисным этажам в этом здании, которые занимает фирма «Еремеевская мануфактура». Эти объекты не являются объектом наследования и в результате сделки купли-продажи уже полгода назад оформлены на господина Жана Еремеева, родного внука Ивана Максимовича. Это абсолютно точно, потому что я лично заверял эту сделку.

По залу прокатились охи и вздохи, а я недоуменно посмотрел на присутствующих. Что там такого могло быть, что столько народу непременно хотело похозяйничать в чужом кабинете? Да и с чего они вообще решили, что им это будет позволено?

– Иван Максимович оставил ряд вещей своим друзьям, – продолжал тем временем Алексеев. – С вашего позволения, я зачитаю весь список…

На этих словах я несколько выпал из реальности. Моя фамилия вряд ли должна прозвучать, а что за предметы будут делить присутствующие, мне как-то было не очень интересно. Ну решил дедушка сделать присутствующим прощальный подарок. Молодец! Хороший друг, верный товарищ!

Другой вопрос, что он, получается, к своей смерти подготовился заранее. А Эдик-то говорил, что его убили. Или это просто господин полковник везде теорию заговора ищет? Странно здесь всё.

Чем же таким торговал загадочный бизнесмен? Я понимаю, что информация ценная и нужная, но путать-то не надо. Выразить скорбь можно и простой открыткой, а здесь, судя по лицам, чуть ли не весь цвет потустороннего мира собрался. Ну не верю я, что на похороны простого торговца может съехаться настолько представительная публика. Что происходит-то?

– Господин Крамер получает янтарный браслет из коллекции Фридриха Великого, – донёсся до меня голос Алексеева.

– Ох, ё, – как-то странно обмяк сидящий рядом вампир. – Да это ж…

Продолжать фразу Крамер не стал, а вот моё любопытство распалилось до невозможности. Янтарный браслет… Фридрих Великий… Этот дедушка что, пещеру Аладдина нашёл?

– Всё остальное имущество господина Еремеева переходит его племяннику, господину Жану Еремееву, – услышал я наконец слова, хоть чуть-чуть касающиеся моей персоны. – Однако это ещё не всё.

Последние слова заставили всех присутствующих напрячься. Негромкие шепотки смолкали, и десятки глаз вновь обратились на старого юриста.

– Наследство вступит в законную силу только тогда, когда мне будет предъявлено золотое перо!

«Какое перо?»

Я понял, что опять абсолютно не в курсе происходящего.

– Что? Перо исчезло?

– Библиотека бесхозна?

– Кому Иван мог оставить его?

Голоса раздавались со всех сторон, чем ещё больше повергали меня в смятение.

– У пера нет наследника?

– Я думал, что перо перейдёт к внуку…

– Кстати, да! А где сам Жан Мари?

– Кто-нибудь вообще видел этого внука?

Вопросы начинали приобретать неприятную направленность, и я понял, что надо поскорее покинуть досточтимое собрание, пока юрист не перевёл на меня все стрелки.

– Господин Алексеев, а почему здесь нет самого Жана Мари, внука Ивана Максимовича? – Михей Валерьянович не спросил, а буквально рыкнул, легко перекрыв начинающийся гвалт. Кто же этот старик, позволяющий себе вести себя столь бесцеремонно?

– Господин Еремеев уже находится в Москве, но, к сожалению, в пути он немного приболел, – чинно ответил нотариус, не глядя в мою сторону. В этот момент я был готов расцеловать старика и потихоньку начал пробираться в сторону выхода. Сейчас главное – свалить и рассказать всё увиденное Эдику. Пускай, наверное, дальше сам разбирается…

Когда до двери оставалось буквально несколько шагов, она отворилась, и я увидел Веру Борисовну, секретаря нотариуса.

– Андрей Александрович, – голосом вышколенного дворецкого громко провозгласила ведьма. – Пришёл представитель банка с документами по счетам Жана Мари Еремеева!

Твою такую десятую конную дивизию имени бригадира колхоза «Светлые Зори» Парнаса Залопупенко! Ну вот как так-то! В самый последний момент!

Я кожей чувствовал десятки взглядов, и это ощущение никак нельзя было отнести в разряд приятных.

Оставалось только попросить табуреточку, залезть на неё и раскланяться…

Глава 6

Если честно, я не знаю, каким чудом в тот момент удержался от трансформации. Десятки любопытных взглядов рвали меня на части, что-то требовали и грозили превратиться в нечто большее, чем просто заинтересованность. Складывалось ощущение, что меня сейчас начнут резать на самые маленькие кусочки.

Не знаю почему, но Иван Максимович Еремеев значил для собравшихся очень и очень много. Бизнесмен, конечно, поступил предусмотрительно и постарался оставить всем маленькие памятные подарки о своей персоне, но, судя по всему, уважаемой публике этого казалось мало.

– Молодой человек, а где, собственно, упоминаемый вами внук? – Михей Валерьянович не смог усидеть на месте и, вскочив со стула, протянул в мою сторону руку. – Вы ничего не хотите нам объяснить?

– Какие деньги Еремеева? Что вообще происходит? – заорала ведьма, которую однажды обматерил Мирон, а затем едва не разрезал надвое. Странно, что она меня не вспомнила. Видимо, женская память и впрямь работает крайне избирательно.

– Кто вы такой? – настойчиво дёргала мой рукав пожилая женщина, сидящая рядом с проходом. – Я уверена, что нам стоит познакомиться поближе!

– Документы! Кто-нибудь проверял документы у этого проходимца? – Этот крик раздался откуда-то со спины, но у меня не было ни малейшего желания оборачиваться и выяснять, кто там такой настырный.

Сердце подсказывало, что меня сейчас будут бить, причём, возможно, не только ногами. Банковский клерк, которого завела в зал Вера Борисовна, судя по всему, был в шаге от обморока и планировал в самое ближайшее время потерять сознание. Его лицо было не белым, а просто-напросто пепельным. Парень наверняка проклял сегодняшний день и тот случай, который заставил его оказаться здесь с банковскими документами.

А вот секретарша нотариуса, наоборот, выглядела весьма довольной, получая чуть ли не физическое удовлетворение от переполоха, который она только что устроила. Интересно, на кого она работает? Неужели устроенная провокация – дело рук Алексеева? Теоретически, конечно, возможно, но вот только зачем? Какую выгоду от скандала получает старый нотариус?

Желание убивать внутри росло с космической скоростью. Я понимал, что моя трансформация закончится огромной кровью, а соответственно, ничем хорошим, но сдерживаться с каждым мгновением становилось всё тяжелее.

Крики вокруг становились громче, ещё немного – и либо я сорвусь, либо на меня кто-то набросится. Надо уходить, но, скажите на милость, как мне сейчас выбраться из зала? Драки, скорее всего, избежать не получится. Эдик, падла такая, я же тебя с того света достану! В какую клоаку ты меня засунул?!

Хаос вокруг продолжал нарастать, но гомон приглашённых гостей внезапно перекрыл мощный рык нотариуса.

– Малчьять! – Это был тот самый случай, когда крик имел буквально-таки физическое воплощение. Лично меня ощутимо качнуло, а несчастный банковский клерк вовсе упал на колени и, кажется, задёргался в судорогах.

Возгласы вокруг смолкли, и все присутствующие в зале уставились на пожилого юриста, который почему-то выглядел абсолютно спокойным и невозмутимым. Да уж, господин Алексеев явно не простой дедушка, как бы кому ни хотелось подумать обратное. Вести себя подобным образом в присутствии столь опасной публики может себе позволить только очень и очень уверенный в своих силах персонаж, причём вряд ли будет правильно назвать его человеком.

Никто не попытался возразить нотариусу, перебить его или вообще проигнорировать распоряжение. В зале опять стояла тишина, прерываемая лишь стонами и дёрганьями банковского клерка.

– Вьейа Бойисьёвна, – спокойно сказал Алексеев, обведя почтенную публику внимательным взглядом. – Отвьедите господина Вьинокуйова и бьянковского слюжащего в офьис «Ейемеевских маньюфактуй», я дьюмаю, что ми уже закончили.

Он проследил за тем, как я и ведьма помогаем подняться всё ещё дёргающемуся молодому человеку, а затем продолжил неторопливо говорить, буквально чеканя каждое слово.

– Это мой офьис, господья! И ви все, навьейное, забили пйавила повьедения в нём!

Каждое слово Алексеева отдавало эхом, накрывая зал целиком и отбивая всякое желание говорить что-то против. Наоборот, казалось, что речь старика погружает слушавших его в некое подобие транса. По-любому, это результат магии, а не природной харизмы Алексеева, хотя и надо признать, что заклинание достаточно полезное.

Дальнейший монолог нотариуса до моих ушей уже не долетел. Взяв юношу на руки, я проследовал вслед за секретаршей в сторону лифта. Поначалу мне казалось, что мы должны выйти на улицу или воспользоваться каким-то подземным переходом, но всё оказалось гораздо проще и прозаичнее.

– Офис господина Еремеева находится на семьдесят пятом этаже, – пояснила ведьма, нажав кнопку вызова. К моему удивлению, Вера Борисовна вела себя абсолютно естественно, как будто ничего особенного только что не произошло. Ну, подумаешь, переполох устроила.

Впрочем, я спускать ей с рук подобные фокусы не собирался.

– А вам не кажется, Вера Борисовна, что вы сейчас перегнули палку? – начал было я выплёскивать наконец своё недовольство, несмотря на снисходительную улыбку ведьмы. – Вернее, сотворили что-то абсолютно непотребное.

– Я? – делано удивилась секретарша Алексеева. – Я всего лишь привела к вам служащего банка, как вы и просили. Он, кстати, живой?

Я уже открыл рот, чтобы прикрикнуть на неё, но в этот момент двери лифта распахнулись и Вера Борисовна шагнула внутрь кабины. Я уже занёс ногу, чтобы сделать шаг следом, как вдруг из-за спины раздался неожиданный возглас.

– Подождите! Подождите! Я поеду с вами!

В лифт буквально влетел невысокий кругленький мужчина, затянутый в черный строгий костюм и галстук невыразительного цвета. Причём, в отличие от меня, ему явно было комфортно в этой униформе. Пиджак и брюки смотрелись на нем «второй кожей», и, судя по его довольной улыбке, ему явно нигде не жало и не натирало.

Впрочем, я запросто мог ошибаться. Возможно, мужчина тоже страдал, как и я, а защемление лицевого нерва – вещь довольно распространённая. Вон как дёргается! Явно что-то не так со здоровьем!

Поворачиваясь всем телом в разные стороны, неизвестный быстрыми движениями огляделся вокруг, не задерживаясь взглядом ни на каких деталях, а затем как-то по-клоунски щёлкнул каблуками и зачем-то наклонил голову на правый бок, глядя прямо на меня.

– Андрей Александрович, разрешите представиться! Неклюдов Олег Дмитриевич, вице-президент компании «Еремеевские мануфактуры».

– О как! – искренне удивился я, а затем поставил на ноги уже пришедшего в сознание банковского служащего. – Любезный, хватит притворяться. Отдайте мне карточки и отправляйтесь спать в другое место.

Парень, судя по всему, от всего увиденного потихонечку начинал ехать крышей, поэтому на мои слова отреагировал не совсем адекватно. Он молча смотрел на нас троих широко раскрытыми глазами и только открывал рот, как выброшенная на берег реки рыба.

– Юноша, ну что вы молчите? – поторопила его Вера Борисовна. – Где финансовые документы для Еремеева?

– У… у… у меня. – Оказывается, парень ещё и заикался. Как его с таким дефектом речи в банк работать взяли?

– Молодой человек, перестаньте трястись! – неожиданно жёстко рявкнул Неклюдов. – Вы на работе или где? Вам задали вопрос! Отвечайте нормально!

– Документы на открытие банковских счетов, карточки и конверты с ПИН-кодами у меня. – Крик и впрямь подействовал на банковского клерка отрезвляюще. По крайней мере, заикаться он и правда перестал. – Надо расписаться в акте приёма-передачи. А ещё я могу помочь настроить банковское приложение и предложить кредитную карту нашего банка.

– Юноша, ты сдурел? – выругалась секретарша Алексеева. – Счета в общей сложности почти на сто миллионов долларов, зачем ему ваша кредитка сдалась? Отдай документы – и свободен!

Расписываясь на формализованном бланке, я подумал, что ведьма и впрямь неплохо считает чужие деньги. Девяносто миллионов долларов, что-то там в евро и что-то в рублях. Я и не задумывался, сколько это всё вместе, не моё – и ладно. А она вот не поленилась, прикинула.

С каждой секундой Вера Борисовна нравилась мне всё меньше и меньше. Не знаю, может быть, у Алексеева в потустороннем мире и впрямь прекрасная репутация, но вот его секретарша явно напрашивается на неприятности.

Ведёт себя как-то чересчур независимо и по-хозяйски. Ругаться с ней в присутствии Неклюдова мне не хотелось, но вот компания начинала откровенно напрягать.

Лифт прибыл на нужный этаж, но юноша из банка выходить из него отказался.

– Я вам всё отдал, – промямлил он, опасливо глядя на меня и на Веру Борисовну. – Там, если что, визитка приколота, звоните, наша служба технической поддержки ответит вам на все вопросы.

Я кивнул парню, и он с облегчением нажал кнопку первого этажа. Чует моё сердце, сегодняшний рабочий день в его банковской карьере был последним. Ну, по крайней мере, в пределах района Москва-Сити. Ещё пара таких приключений, и он пополнит ряды молодых инфарктников.

Впрочем, я постарался выкинуть парня из памяти сразу же, как только сомкнулись створки лифта. У него свои проблемы, у меня свои, так что не стоит тратить время на того, кого, возможно, больше никогда не увидишь.

Тем более моё внимание почти сразу же привлекла окружающая обстановка. Здесь всё выглядело совсем не так, как перед офисом Алексеева. Мягкий ворс под ногами, выкрашенные в ярко-изумрудный цвет стены и огромная мозаика из камней на одной из стен. Поверх инсталляции шла огромная надпись золотыми буквами.

«Еремеевские мануфактуры».

Однако… Посетителю прямо с порога дают понять, что он пришёл в солидное место, где водятся серьёзные деньги. Признаться честно, если бы я попал на этот этаж при других обстоятельствах, то немедленно бы вызвал лифт и отправился обратно. Общение с этой компанией мне явно не по карману.

А вот Вера Борисовна, похоже, бывала здесь неоднократно. Она вышла из лифта уверенным шагом, а девочка на ресепшен, увидев ведьму, расцвела в доброжелательной улыбке.

– Добрый день! – с заученными интонациями пропела сотрудница «мануфактур». – Могу я вам чем-нибудь помочь?

Затем она увидела за спиной секретарши Неклюдова и буквально подпрыгнула на месте.

– Здравствуйте, Олег Дмитриевич! – почему-то растерялась она. – А вы уже вернулись?

– А не должен был? – язвительно поинтересовался вице-председатель. – Или я должен был спросить вашего разрешения?

– Леночка, позовите, пожалуйста, господина Якимова, – непонятно по какому праву влезла в диалог ведьма. – Это представитель нового владельца вашей компании, ему надо показать кабинет и познакомиться с коллективом.

Трансформация Леночки выглядела результатом какого-то неизвестного человечеству заклинания. Взгляд девушки за стойкой ресепшен, обращённый ко мне, моментально стал масленым, а пуговицы на кофточке девушки начали расстёгиваться сами собой.

– О-ой, – протянула она, облизывая меня взглядом и почему-то изгибаясь всем телом. – Разрешите представиться – Елена. У меня два высших…

– Якимова позови! – жёстко оборвал девушку Неклюдов. – Успеешь ещё свои прелести продемонстрировать.

«А ведь Вера Борисовна здесь явно часто бывала, – проскочила мысль у меня в голове. – Судя по всему, каждый второй считает своим долгом докладывать ей последние новости!»

Понятное дело, что великого открытия я не совершил, да и момент для подобных рассуждений наверняка не самый удачный, но почему-то стало некомфортно. Вот знал же, что день, начинающийся с примерки галстука, ничем хорошим закончиться не может. Сейчас мне хотелось как можно быстрее срулить куда-нибудь подальше от Москва-Сити, тем более что я вроде все свои дела сделал, да и банковские карточки для француза забрал. Чует моё сердце, покоя в этом районе Москвы мне не дождаться.

– Так нет Якимова, – проблеяла Леночка, стараясь не встречаться взглядом ни с ведьмой, ни с вице-председателем. – Он сегодня не приходил.

– Даже так? – оживился Неклюдов. – Ну что ж, возможно, это и к лучшему.

Я в произошедшем на моих глазах диалоге вообще ничего не понял. Мой бедный, несколько раз изнасилованный за утро мозг невыносимо страдал от обилия новой информации. Единственная связная мысль касалась способа выбраться из здания, но парашют с собой захватить я не удосужился, а семьдесят пятый этаж не самое лучшее место для прыжков.

Надо было ехать вниз вместе с банковским клерком. Но и думать об этом стоило раньше.

Неклюдов сделал несколько шагов вперёд, а затем обернулся ко мне.

– Андрей Александрович, вы сможете войти?

Вопроса поначалу я не понял, но списал это на усталость, тупо кивнув и последовав вслед за Неклюдовым. И лишь подойдя к нему практически вплотную, я понял, что интерес вице-председателя явно не был простой вежливостью.

Я обернулся и обнаружил, что ведьма осталась стоять на том же месте с выражением крайнего удивления на лице. Она попеременно смотрела то на меня, то на стеклянную полосу в полу, как будто бы чего-то явно не понимая. Я видел этот блестящий ручеёк под ногами, но не придал ему ровным счётом никакого значения.

– А это что? – недоуменно поинтересовался я у Неклюдова, видя его замешательство. Леночке в этот момент не хватало только ведра попкорна, секретарша явно наслаждалась бесплатным спектаклем, смысл которого ускользал от моего понимания.

– Андрей Александрович, – наконец взял себя в руки Неклюдов, – давайте поговорим в кабинете. А вы, Вера Борисовна, извините. Якимова нет, так что вы сегодня обойдётесь без чашечки кофе.

Судя по всему, стеклянная полоса на полу представляла собой какой-то защитный оберег, и по разумению моих новых знакомых я никак не мог переступить его. Ну извините, я и сам периодически поражаюсь своим способностям.

Светка вон тоже не знала, что я крючком вязать умею, а сейчас с гордостью щеголяет в шарфе, который я подарил ей на день рождения.

Ведьма, как мне показалось, презрительно фыркнула и, гордо вскинув голову, удалилась в сторону лифта.

– Андрей Александрович, пойдёмте! Всё готово! Всё готово! – без остановки тараторил Неклюдов, дёргая меня за рукав и не давая насладиться видом уходящей Веры Борисовны. – Я покажу вам ваш кабинет, познакомлю с персоналом…

– Олег Дмитриевич, может быть, кофе? – предложила Леночка. – Ольга Михайловна тоже не вышла на работу, сказала, что вы ей отгулы предоставили.

– Потом! Я позвоню! – продолжал тянуть меня за рукав Неклюдов. – Елена, лучше займитесь своими прямыми обязанностями. Позвоните Якимову и выясните, почему он не вышел на работу.

Леночку явно распирало от любопытства, но Неклюдова это абсолютно не интересовало.

– Пойдёмте, Андрей Александрович! – вновь потянул меня за рукав вице-председатель. – Пойдёмте, я сейчас покажу вам, как у нас здесь всё устроено.

Посмотреть и впрямь было на что. Может быть, конечно, я просто слишком мало бывал в деловых центрах, но обычно офисы мне представлялись по-другому. Небольшие клетушки, разделённые пластиковыми перегородками, куча принтеров, факсов, ксероксов… Что там ещё в сериалах и американских фильмах показывают? А, точно! Огромный ксерокс и кулер с водичкой. Кстати, где он?

– Олег Дмитриевич, – поинтересовался я у Неклюдова, который только-только открыл рот, чтобы начать экскурсию, – а где у вас кулер?

– Кто? – распахнул глаза вице-председатель. – Зачем кулер? У нас в бутылках вода, нам её под заказ привозят.

– А-а-а, – глубокомысленно покивал я, чувствуя себя полным идиотом. – Ну если под заказ.

Короче, «Еремеевские мануфактуры» в мой стандарт офиса никак не вписывались. Огромное свободное пространство. Дорогой ковролин на полу. Панорамные окна, закрытые не жалюзи, а толстыми шторами. Стены увешаны картинами, и десятки самых разнообразных деревянных фигур по всему офису. Они стояли на полу, висели на обоях и даже на потолке.

Если честно, я вообще остановился и залюбовался таким великолепием. Поначалу мне показалось, что это просто фигуры абстрактных людей и животных, но потом я понял, что ошибаюсь. Некоторые образы я узнавал, и чем больше было такого узнавания, тем сильнее начинала потеть рубашка на моей спине.

Вот многорукая богиня Кали, известная в индуизме как уничтожительница демонов. Египетский сфинкс в деревянном исполнении смотрелся внушительно и совсем не отличался от каменного собрата. Голова Сирены с причёской из змей висела на стене, Жар-Птица или Алконост, никогда не знал, в чем различие, парила под потолком…

– Иван Максимович собирал эту коллекцию долгие годы, – негромко произнёс оказавшийся рядом Неклюдов. – Здесь нет ни одного новодела, у каждого предмета своя длинная и интересная история.

– Занятно, – только и смог произнести я, не отрывая взгляда от маленького старичка в шляпе с очень широкими полями. Последние несколько минут мне казалось, что у деревянной статуи живые глаза, и они внимательно следят за моим поведением.

– Иван Максимович считал, что наш бизнес нуждается в дополнительной защите. – Голос Неклюдова стал мягким, как патока. – Он утверждал, что в случае необходимости некоторые из этих истуканов обязательно придут нам на помощь.

Вот теперь я смотрел уже на вице-председателя. Он сейчас говорит серьёзно?

– Возможно, вы удивитесь, Андрей Александрович, – продолжал тем временем Олег Дмитриевич, – но некоторые деловые партнёры господина Еремеева никогда не были в нашем офисе.

В этот момент мне показалось, что я натуральным образом начинаю сходить с ума, потому что висящая на гардине возле окна белка при этих словах Неклюдова нагло мне подмигнула.

– Так, Олег Дмитриевич, – прервал я вице-президента. – Это всё наверняка интересно, но сейчас, если честно, я очень устал. Давайте обсудим вопросы, касающиеся Жана Мари Еремеева, и я поеду домой. Хорошо?

– Пойдёмте, – легко согласился Неклюдов. – Здесь у нас производственная площадь, а кабинеты руководства находятся вон в том крыле.

Я обернулся вслед за движением его руки, но разглядеть двери в причудливом декоре офиса оказалось затруднительно.

– Мой кабинет справа, в нём нет окон, – продолжал объяснять мне Неклюдов. – А кабинет Ивана Максимовича вон там, в конце коридора.

Голос вице-президента внезапно потух.

– Вернее, был его кабинет, – гораздо тише продолжил Неклюдов. – Теперь, наверное, ваш.

– Не мой, а нового владельца компании, – ещё раз напомнил я Олегу Дмитриевичу. – Возможно, что завтра вы меня здесь и не увидите.

– Ну да, ну да, – покивал Неклюдов. – Впрочем, загадывать на завтра в наше время – занятие неблагодарное…

Мне показалось, или в его голосе просквозила грусть. Никак не могу понять этого человека. Он вроде искренне переживает о смерти своего начальника и в то же время ведёт себя как-то неестественно. Как будто бы уже перевернул страницу и теперь думает о будущем.

– Давайте поговорим, – предложил я вице-председателю. – Сядем в кабинете Ивана Максимовича, и вы расскажете мне, чем занималась ваша фирма. Вряд ли кто-то знает об этом лучше вас.

– А это удобно? – почему-то с опаской посмотрел на меня Беляков. – Я думал, что мы поговорим в моих апартаментах.

Странно. Почему он не хочет идти в кабинет Еремеева? Такое ощущение, что каждое место в этом офисе имеет свой особенный, буквально сакральный смысл. Интересно, в кабинете Еремеева тоже какие-нибудь особенные деревянные фигуры?

– Олег Дмитриевич, давайте всё-таки пройдём в кабинет директора, – предложил я вице-президенту. – Мне же надо что-то рассказать Жану Мари о его новом рабочем месте.

Неклюдов явно собирался мне что-то возразить, но затем только кивнул и добавил:

– Сейчас я возьму ключи, а вы пока проходите.

Он ушёл в сторону ресепшен, а я, продолжая разглядывать офис, направился в сторону, указанную вице-президентом. Здесь не было прямых линий, и даже путь к кабинету Еремеева оказался извилистой тропинкой среди каких-то тропических растений, пальм и скульптур. Свернув за угол, я замер поражённый. Такого я точно не ожидал.

Перед входом в кабинет оказалась установлена огромная деревянная экспозиция.

Высокий худой старик. Пышная борода. На голове что-то вроде шапки, волос не видно, но я почему-то подсознательно уверен, что они у старика абсолютно седые. Узкое худое лицо выглядело печальным, но сквозь грусть можно было отчётливо разглядеть вековую мудрость. Скульптура была вырезана таким образом, что взгляд старика был направлен куда-то вниз, но мастер сумел передать напряжение фигуры. Казалось, что в любую секунду мужчина может повернуть голову и посмотреть прямо на тебя.

Левая рука сжимала посох, усеянный неизвестными мне письменами, а правая… Внезапно я понял, кому посвящена эта экспозиция. Правая рука старика лежала на холке огромного медведя, который, даже стоя на четвереньках, был гораздо выше пояса своего спутника.